Твои письма не лгут (СИ)

8. Архив

Маршрут до Городской библиотеки хорошо помню без GPS-навигатора. В школе нас иногда водили сюда на некоторые мероприятия, читательские кружки и на экскурсию. Особенно в младших классах.

Выглядит библиотека неказисто: на первый взгляд можно запросто спутать с обычным жилым домом. Да и путь лежал через дворы. Так было короче и безопаснее: меньше риск, что кто-то из детей вздумает выбежать без разрешения на дорогу. Зато внутри, насколько я помню, всегда было по-хорошему уютно. И в распоряжении персонала ещё более десяти лет назад числилась достойная коллекция книг разных изданий. Помню даже несколько раритетов.

Я паркуюсь рядом с обшарпанным домом, на котором висит крупная табличка с именованием улицы "улица Теней". Очень поэтичное название. Вдоль узких тротуаров высажено так много кустарников и деревьев, что они и правда отбрасывают широкую тень на дорогу. Возможно, это послужило вдохновением при выборе названия.

Перед тем, как зайти в здание, привожу телефон в беззвучный режим. Я не частый гость в библиотеках, но кое-что усвоила: шум там не приветствуется. Противный дождь успевает намочить волосы. Похоже, пора всерьёз задуматься о приобретении зонта. Через мгновение я оставляю весь негатив снаружи.

Попадаю в хорошо освещённый вестибюль. Без проблем нахожу гардеробную, но сперва направляюсь к стойке регистрации. Не очень хочу проходить этот нудный процесс, но иначе мне будет отказано в доступе к данным архива. Откидываю назад мокрые волосы. Холодные капли стекают за воротник.

Улыбчивая женщина просит предоставить соответствующие документы. Пока она приступает к оформлению читательского формуляра, мне предстоит ознакомиться с "Правилами пользования библиотеки". В ближайшие несколько минут это становится моим единственным занятием. Что-то из самых важных пунктов женщина озвучивает сама, как бы акцентируя моё внимание. Я лишь согласно киваю.

Когда меня спрашивают для каких целей я пришла, открыто отвечаю, что работаю журналисткой и собираю информацию для будущей статьи. Это, похоже, очень заинтересовало библиотекаря, но она не задаёт больше вопросов, пока мы не завершаем регистрацию. В конце я подписываю все документы и получаю читательский билет. Вкладываю его в паспорт и засовываю в сумку.

Теперь библиотекарь предлагает помощь в поисках необходимой литературы. Просит рассказать подробнее о моём исследовании. Я прошу предоставить мне доступ к старым архивным данным: газетам и журналам. Желательно за последние двадцать лет. А лучше и к более давним выпускам. Нужно проследить происходило ли в Мортиморе что-то странное за эти годы.

— В таком случае, Вам лучше поговорить с архивариусом! — миловидно предлагает женщина и указывает на соседний зал. — Подождите, пожалуйста, в читальном зале. Это займёт всего несколько минут. А я пока найду Карину Степановну.

Я соглашаюсь с натянутой улыбкой и прохожу через овальную арку. Предварительно оставляю пальто в гардеробной. Читальный зал представляет из себя просторное помещение, но исключительно в рамках такого маленького городка. Я видела библиотеки и побольше. Много свободных парт, как в учебных аудиториях. У стен возвышаются стеллажи с книгами. В просмотре зала замечаю подборку изданий по определённой тематике. Все они разделены по жанрам. В основном классика и школьная литература. Но есть отдельная категория современных популярных изданий.

Наш школьный учитель литературы называл такие книги "развлекательным чтивом". Он всегда пытался подсадить нас на классику и в красках описывал задумки знаменитых писателей и поэтов. Но я всегда придерживалась иного мнения. Читать предпочитала исключительно подростковую фантастику. И, по моему мнению, глупо навязывать кому-то свою позицию. Хорошо когда человек читает, и неважно классика это или сказка о магах для подростков. В любой книге можно почерпнуть что-то полезное. Не всем обязательно должна нравиться классическая литература. Это лишь показатель высокой образованности и добавляет пару очков к становлению личности.

Я с любопытством рассматриваю обложки разнообразных книг и томов. Посетителей немного, но каждый обращает на меня внимание. Видимо, никогда к этому не привыкну. И хоть я уже не раз посещала библиотеки Таганрога в поисках нужной информации, для меня это чужой мир. Он принадлежал Герману. Он часто приходил сюда без меня. Я попросту не могла долго сидеть в этих стенах. У меня были другие увлечения.

Я медленно прохожусь до ближайшей свободной парты и касаюсь пальцами спинки стула. Представляю, как Герман сидел здесь много лет назад и с упоением читал своего любимого Чехова, или Достоевского, или Дюма. Помню, с каким восторгом рассказывал о романе Жюль Верна "Таинственный остров". Но я так и не прочитала. А жаль. Может, стоит взять экземпляр когда вернусь в Таганрог. Возможно, теперь я достаточно созрела, чтобы понять любовь лучшего друга к печатным изданиям.

Невольно задумываюсь когда вообще он в последний раз приходил сюда. Вряд ли с окончанием школы прошла и любовь к литературе. Какие-то книги брал домой, но мог сохранить привычку проводить время в стенах библиотеки. Герман объяснял это тем, что здесь всегда спокойно, можно отдохнуть от мирских проблем и открыть для себя что-то новое. Да, без него библиотека уже не та…

Вскоре в читальный зал возвращается библиотекарь в компании миниатюрной женщины с короткой стрижкой. Волосы пепельные, а на лице заметны возрастные отпечатки, оставленные временем. Обе подходят ко мне с приветливыми улыбками.

— Добрый день, меня зовут Карина Степановна! — приглушённым голосом представляется женщина с короткой стрижкой. — Я заведую архивными данными библиотеки. Как я могу к Вам обращаться?

— Можно по имени. Валерия. — так же приветливо отвечаю я.

Она награждает меня широкой белозубой улыбкой:

— Или Лера? Можно?

— Да, конечно!

На самом деле для меня это несущественно. Пусть называет как хочет, лишь бы помогла найти то, что мне нужно.

— Что ж, Лерочка, давай тогда спустимся в подвал. Там расположены все наши архивы.

Карина Степановна уводит меня из читального зала. Замечаю на её ногах симпатичные балетки. Смотрятся довольно странно, если обратить внимание на её возраст. А ещё она, как минимум, на голову ниже меня и очень худенькая.

Мы спускаемся в подвал, где нас ожидает, по моему мнению, самая ценная коллекция данных из всего ассортимента. По пути Карина Степановна расспрашивает меня о исследовании и будущей статье. Я отвечаю без преувеличений, насколько это возможно. Рассказываю в каком издательстве работаю и какие статьи пишу. Она очень впечатлятся моими ответами. Обещает приобрести несколько выпусков для библиотеки. Журналы здесь тоже бывают.

В подвале заметно холоднее, чем в читальном зале. Здесь строго соблюдается температурный режим, необходимый для длительного сохранения ценных изданий: в основном самых редких и старых.

Карина Степановна уверено ведёт меня между стеллажей куда-то в глубь архива. Я не успеваю толком смотреть по сторонам. Здесь, наверно, хранятся тысячи книг. Все расположены в строгом соответствии с библиотечно-библиографической классификацией. Ряды полок тянутся по длинным коридорам. Только опытный библиотекарь может без труда найти нужные книги.

Под газетные выпуски отведён отдельный стеллаж. Они хранятся в картонных коробках, подписанных чёрным маркером. С тоской подмечаю, что все коробки полностью набиты. В них по меньшей мере сотни аккуратно сложенных газет. Придётся потратить много времени. Но я и не надеялась, что будет легко.

— За какой период охватываем поиски? — интересуется Карина Степановна. Она бережно смахивает с коробок несуществующую пыль.

— За несколько последних десятилетий. — отвечаю я, пробегаясь глазами по датам.

Миниатюрная женщина ориентируется за считанные секунды и передаёт мне увесистую коробку. В ноздри тут же ударяет запах старой бумаги.

— Вот, Лерочка, это от начала двухтысячных и до две тысячи десятого года! — поясняет она. — Ты возвращайся пока в читальный зал, а я попозже принесу другие коробки. Найдёшь дорогу?

— Д-да! — неуверенно отвечаю я. — А Вам не будет тяжело?

Карина Степановна лишь махнула рукой:

— Да брось, ерунда! Вот если бы ты могла выразиться конкретнее, можно было бы значительно сузить диапазон поисков. А так материала много, придётся покопаться.

— Ничего, меня это не пугает! — хмыкаю я. — Что может быть сложного в бумажках? Я и сама не знаю, что конкретно ищу, но пойму если увижу.

— Хорошо, удачи в поисках!

Обменявшись милыми улыбками, я шагаю к выходу через длинные стеллажи. Прижимаю к себе заветную коробку. А сама с тоской думаю, что просижу здесь весь день. В любом случае, не повредит сделать потом перерыв на ланч. Поблизости вроде видела закусочную: блины, шаверма. Шаверму не признаю, но вот от блинов с творогом не откажусь.

В читальном зале занимаю парту в отдалении от всех и выгребаю на стол содержимое коробки. Газеты оставляю стопками в несколько рядов. И начинаю просматривать старые выпуски, прочитывая заголовки. Ненужное сразу складываю обратно в коробку. Тишину нарушает только шуршание бумаги.

Когда больше половины газет оказывается в коробке, Карина Степановна приносит ещё одну. Начинаю думать, что за этот отрезок времени не обнаружу ничего по-настоящему стоящего. Но всё же просматриваю до конца. Перед глазами мелькают только скучные заголовки. Ничего кричащего или таинственного. Мероприятия, выставки, ежегодная ярмарка, конференции, открытия памятников, реставрации, туристы. Верно, даже о туристах не забыли написать, это же невидаль для этой глуши! Ещё много рекламы.

Не замечаю как пролетают следующие часы. Не успеваю даже просмотреть половину второй коробки, как парта уже ломится от новых. Глядя на всё это изобилие, понимаю, что необходимо сужать диапозон поисков.

И тут меня осеняет: Карина Степановна годами собирает газетные выпуски и архивирует. Возможно, она всё же сможет мне помочь, и я не уйду с пустыми руками. Плюс у библиотеки должны быть электронный каталог и картотека. Можно воспользоваться ключевыми словами: хоть как-то ускорить нудную работу. Обычно я люблю собирать информацию по крупицам, но сейчас не располагаю должным временем. Синяк ждёт свои статьи, Алису отпросила из школы всего на неделю. И я не могу задержаться дольше, чем на несколько дней.

Обречённо зарываюсь пальцами в волосы, надеясь сбросить с себя невидимое напряжение. Голова тяжелеет, меня клонит в сон. Делаю небольшой перерыв и занимаю себя тем, что наблюдаю за другими посетителями. Они уже давно потеряли ко мне интерес. На последней парте сидят два школьника. Оба уткнулись в одну книгу. Наверное, для учёбы, хотя в век интернета? Не важно! Замечаю ещё пару молодых ребят. Если эта обстановка их расслабляет, то флаг им в руки. Меня уже воротит от этого места. Подавляю желание выйти покурить. На улице не намного лучше из-за дождя.

Позади мелькают две фигуры. Без особого интереса наблюдаю, как женщина со стойки регистрации провожает до дверей пожилого мужчину. Выглядит довольно неплохо, тщательно ухаживает за волосами и длинной бородой. Судя по всему, он не простой читатель. На прощание мужчина мягко касается плеча собеседницы и летящей походкой покидает здание. А я вновь уткнулась носом в черно-белый печатный мир.

Карина Степановна возвращается в читальный зал и с облегчением ставит на соседнюю парту очередную коробку. Они уже занимают всё пространство.

— Последняя! — предупреждает она. — Есть и более давние выпуски, но они уже слишком стары, и я не могу предоставить их для работы. Если только в электронном формате.

— Надеюсь, так далеко мне не придётся заходить! — вздыхаю я. Она явно чувствует мою усталость.

— Может, всё же нужна помощь? — с энтузиазмом предлагает женщина. — Вместе процесс пойдёт быстрее.

— На самом деле Вы очень поможете, если сможете вспомнить, не происходили ли в Мортиморе или поблизости какие-нибудь необычные случаи! — с надеждой в голосе признаюсь я.

Карина Степановна задумывается, словно силится вспомнить. Тонкие пальцы потирают тыльную сторону ладони.

— Необычные случаи? — задумчиво переспрашивает она.

— Да: нападения, убийства или странные приезжие. Возможно, даже катаклизмы, если было.

В миндалевидных глазах вспыхивает любопытство.

— Теперь, кажется, начинаю понимать тематику твоей статьи, Лера! — с лёгкой улыбкой подмечает Карина Степановна. — На самом деле у нас всё спокойно. Ничего такого, что заслуживало внимания прессы. Разве что в восьмидесятых припоминаю серийные нападения, но не в городе, а в радиусе десяти километров от него. Помню это даже не по газетам: слухи о серийном убийце разлетались по Мортимору очень быстро. Честно говоря, даже не берусь судить, что из этого было правдой.

Я моментально оживляюсь и уже начинаю искать нужную коробку. Попутно интересуюсь:

— Его в итоге нашли?

Она медленно качает головой:

— Нет, сам куда-то исчез спустя несколько лет. С тех пор не было никаких нападений. Никто не знал ни личность, ни мотив. А, может, милиция не разглашала.

— Вы очень мне помогли! — радостно улыбаюсь я.

— Если хочешь, могу поискать упоминания в электронной базе. Но я почти уверена, что был всего один эпизод.

— Буду очень благодарна! Лучше перепроверить.

— Хорошо, Лерочка, тогда сейчас этим займусь!

Карина Степановна награждает меня улыбкой и покидает зал. Я уже увлечена поисками. Руки немного дрожат от предвкушения. Отодвигаю всё лишнее и выгребаю содержимое коробки за 80-90-е года. Почему-то теперь почти уверена, что двигаюсь в правильном направлении.

И правда: заголовки о загадочных исчезновениях и убийствах не раз мелькают во многих выпусках. В Мортиморском лесу найдено тело женщны… Пропали двое турристов. Нападение диких животных?.. Прокуратура Мортимора начала проверку после ещё одного исчезновения… В общей сложности я насчитала десять случаев. Удивительно, что эту информацию не помещали на первую полосу, а печатали чуть ли не после расписания программы телевидения. Наверняка хотели избежать лишней огласки и паники. Просматривая статьи, начинаю понемногу понимать, что в этом была необходимость. Или всё же нет?

Нападения совершались исключительно на туристов и проезжих. Ни одного моего земляка не тронули. Кто-то исчезал бесследно, а кого-то находили с признаками насильственной смерти. Я тщательно всматриваюсь в чёрно-белые фотографии. Не везде удавалось раздобыть фото жертв. Чаще всего на страницу помещали снимок с места преступления. В некоторых случаях и сами тела, если всё было прикрыто. Но мне всё равно становится жутко.

В статьях упоминается мало подробностей: в основном выражается мнение властей и полиции. Преступника обещают найти, и это обещание повторяется до тех пор, пока подобные новости внезапно не исчезают со страниц газет. Отмечаю, что нападения совершались в начале осени. На всякий случай фотографирую каждую статью.

У меня остаётся много вопросов. Из того, что мне удалось узнать, почерк убийцы отличается от случая с Германом. Да и прошло уже слишком много времени. Нападали на туристов — здесь Герман тоже не подходит. Пока удалось обнаружить лишь два сходства: место нападения и период. Всё случилось в нашем лесу. Новости о нападениях пропали где-то ближе к наступлению октября. В этот промежуток времени и погиб Герман. Никого не подвешивали на дереве, либо просто не раскрыты важные подробности. Возможно, имеет смысл попробовать переговорить с родственниками погибших, но на их поиски понадобится время. Пока придержу эту мысль в голове.

Итак, десять нападений за один месяц… Мне не нужно соответствующее образование, чтобы понять: это слишком много. И при этом полиции удалось избежать всеобщей паники и глобализации распространения информации в СМИ. По какой-то причине всё замяли. Мог ли Герман искать информацию об этих случаях, за что его попросту убрали, подстроив такой ужасный случай? Но кто мог совершить такое? В Мортиморе орудует преступная группировка?

Пока раздумываю над этими вопросами, просматриваю криминальную сводку. Разумеется, почти не нахожу информацию об этих исчезновениях. Всё изложено кратко. Зато приложены сканы газет. Случайно натыкаюсь на фото одной из жертв. Лица не видно, как и других повреждений. Вижу только спутанные волосы и неестественную позу. Долго рассматриваю фотографию, словно надеюсь обнаружить такие же следы на шее, как у Германа. Ничего не видно из-за качества снимка. На всякий случай делаю скрин. Читаю информацию о жертве.

Остроухова Ирина Григорьевна, 29 лет. На момент убийства проживала в Ростове. Тело было обнаружено 10 сентября 1983 года возле таганрогского шоссе. Обстоятельства смерти не разглашаются.

По каким причинам соблюдается такая секретность? Мне необходимо порыться в личных вещах Германа. Я почти уверена, что у него есть то, что я ищу. Но вновь напоминаю себе, что оно того не стоит. Я и так в прошлый раз расстроила Елизавету Аркадьевну. Поэтому, стиснув зубы, принимаю решение довольствоваться тем, что имею.

Спустя пол часа ко мне подходит Карина Степановна. Передаёт несколько распечатанных страниц. Пока я бегло просматриваю их, она поясняет:

— Из таких страшных дел мне удалось найти только три случая. Пьяный мужчина зарубил собутыльника в девяноста пятом году. Подробностей хватает, можешь почитать. Я лично стараюсь избегать подобных новостей. Затем ещё более страшное событие: отчим убил падчерицу и сбросил в старый колодец. Это было, по-моему, где-то в двух тысячных. Бедная девочка, совсем малышка… И пожар в 2015 году. Частный дом сгорел на улице Нойта. К счастью, никто не погиб, но есть пострадавшие.

По её тону я понимаю, как ей неприятны эти темы. И благодарно улыбаюсь, вкладывая в свою улыбку понимание. Эти события мало привлекают моё внимание. Не думаю, что они связаны с серией нападений и Германом. Даже в газете оставила статью о пожаре без должного внимания. Но на всякий случай сохраню распечатки.

Значит, известно только об одной серии нападений, произошедших в 80-х годах. Дальше относительное затишье. Идей у меня мало. Остаётся только попробовать найти побольше информации об этих случаях. И просмотреть письма. Возможно, эти события никак не связаны с Германом, и я не там копаю. Надеюсь, он оставил хоть какую-то зацепку.

— Вы говорили, что слухи об убийце ходили тогда по всему городу! — задумчиво напоминаю я, пытаясь сложить в голове сложный пазл без достающих деталей. — Но почему об этом так мало информации? И о погибших людях будто совсем забыли уже спустя месяц.

Библиотекарь-архивист неопределённо повела плечами. Мне показалось, что этим движением она пытается скрыть напряжение.

— Время тогда было непростое, Лерочка! — расплывчато поясняет она. Я внимательно всматриваюсь в её лицо, словно провожу допрос. — Кризисы один за другим. Мортимор лишь позднее начал процветать. А тогда люди могли жить только на то, что сами вырастили на своём огороде. Почему наши люди так чтят ежегодную ярмарку? Да потому что помнят о трудных временах. Тогда всем было не до серийных убийц. И власти старались не наводить панику.

— Как думаете, убийцу поймали?

— Ох, будь это так, то об этом точно заявили бы публично! — качает головой Карина Степановна. — Мой тебе совет, Лерочка, будь осторожна в поисках ответов. Прошло пол века, но власти и сейчас не захотят ворошить прошлое.

— Искать ответы моя работа! — усмехаюсь я, чтобы разрядить обстановку. — Не люблю использовать искажённые факты. В любом случае, думаю, пока этого достаточно.

Возможно, мне показалось, но женщина с облегчением выдыхает.

— Рада, что смогла помочь! Надеюсь, ещё увижу тебя вновь.

— Всё может быть, — отвечаю я и бегло смотрю на часы. — Давайте помогу перетащить всё это в подвал.

Затем я желаю персоналу хорошего вечера и покидаю библиотеку. Ухожу самая последняя: гардеробная уже опустела. В общей сложности просидела практически до закрытия. На ужин опоздала, но, когда возвращаюсь домой, чувствую ещё не выветрившийся аромат картошки с мясом.

Оставив верхнюю одежду в прихожей, хочу первым делом узнать как дела у Алисы, но обнаруживаю её спящей. Оказывается, заснула пока смотрела фильм с бабушкой и дедушкой. Они уже успели переложить её в кровать и укрыть одеялом.

— Будешь есть? — почти шёпотом спрашивает мама.

Я киваю. Она решает сама за мной поухаживать и идёт на кухню. Буквально через пару минут понимаю, что это лишь предлог. По её лицу сложно что-то понять: мама всегда была непредсказуемой. Но я догадываюсь, что она чем-то изрядно обеспокоена.

— Лера, где ты пропадаешь целыми днями? — начинает она сыпать вопросами ещё до того, как я успеваю отправить в рот первую ложку. Устало опускается на другой край дивана. — Я, конечно, всё понимаю, ты уже большая девочка и не обязана отчитываться перед нами. Но ты не была здесь столько лет. А мы тебя почти не видим.

— Дела накопились. — неразборчиво бормочу я с набитым ртом.

— Какие ещё дела?

Какое-то время я молча жую. Рассматриваю узор на столе, перевожу взгляд на старенькую микроволновку. Мне не нравятся эти вопросы, но не могу отрицать, что мама права. На её месте меня тоже волновало бы чем занимается моя дочь. Вот только правда ей не понравится.

— Мама, только не нервничай и послушай! — предупреждаю я, надеясь избежать прямой конфронтации. — Ничем таким я не занимаюсь. Просто пытаюсь разобраться в том, что произошло с Германом.

Она заметно бледнеет, но, видимо, не удивляется моему признанию. Сама уже давно догадалась. Теперь попытается меня переубедить.

— Зачем тебе это, Лера? — бесцветным голосом интересуется она. — Он сам это сделал… Даже думать о таком страшно, не то что обсуждать!

— Мне важно узнать причины! — поясняю я и отправляю в рот очередную ложку. Медленно прожёжываю. Всё это время мама лишь вздыхает, хватаясь за сердце. — Брось, мам, не перегибай! Вот почему и не хотела ничего говорить. Ты слишком близко к сердцу всё воспринимаешь.

— Ничего я не воспринимаю! — отмахивается она. — И вообще это не наше дело! Да, вы дружили в школе, но прошла уже целая вечность. Зря я вообще тебе рассказала, наверное.

Я раздражённо кладу ложку и поднимаю на неё твёрдый взгляд:

— Не рассказала бы, я всё равно рано или поздно узнала. И уже сама перестала бы с тобой говорить. Близки-не близки, но о таких вещах важно знать и говорить. Спасибо, что приняла правильное решение.

— Да что толку? — расстроенно вздыхает мама. — Ты теперь вон как одержимая.

— Разве?

— Видела бы себя со стороны! Как смерть бледная вся. Где ты ищешь свои ответы, дочка? Уж не нарушаешь ли закон?

Частично она права, но я предпочитаю умолчать о деталях. И отвечаю размыто.

— Мам, считай, что собираю информацию для будущей статьи. И не делаю больше, чем мне дозволено.

— Да я о другом переживаю!

— О чём же?

Она не надолго замолкает, словно боится говорить. Я в это время ковыряю ложкой в тарелке. Аппетит совсем пропал.

— Эти причины, что ты ищешь, — сглотнув, произносит мама. — Боюсь, что они и тебя не доведут до добра. Может, лучше оставишь это и поедешь с Алисой обратно? Мортимор явно не идёт на пользу вам обеим.

— Уже выпроваживаешь? — усмехаюсь я.

— Нет, что ты! Мы с отцом лучше сами к вам приедем как-нибудь.

Я киваю. Понимаю о чём она говорит. На какое-то время её слова заставляют меня задуматься. Мои поиски и правда меняют меня, либо это лишь мои предубеждения. Я становлюсь нервной и, как выразилась мама, одержимой, но вместе с этим новые зацепки захватывают меня и на шаг приближают к истине. Не люблю бросать дело на пол пути.

Мягкий голос отца отвлекает меня от размышлений. Я перевожу на него взгляд. Он стоит в дверях и почёсывает подбородок.

— Что вы тут не поделили? — спрашивает он, уловив наше общее настроение. Либо услышал перепалку.

Мама выразительно указывает на меня, как на виновницу всех грехов.

— Лерка совсем с ума сошла! — взволнованно жалуется она. — Решила поиграть в следователя. Не даёт ей покоя смерть Германа! Господи прости, чтоб и на нас ненароком не навлекла никаких грехов!

— Ты перегибаешь, Вера!

Отец моментально теряет интерес к нашей ссоре, но принимает мою сторону. Меня это радует. Но мама только сильнее заводится.

— Ты только сам подумай до чего её могут довести эти поиски!

Я закатываю глаза:

— Дайте мне всего несколько дней! Потом я оставлю это и уеду.

Мама хочет возразить, но папа её опережает:

— Оставь её в покое, Вера! Лера уже взрослая. Пусть поступает как хочет.

— Прислушайся к мудрому совету, мама! — усмехаюсь я и благодарно добавляю. — Спасибо, пап!

Он улыбается и наливает себе стакан яблочного компота. Мама явно недовольна, но принимает решение не спорить.

— Как хочешь! — недовольно ворчит она. — Но не говори потом, что я тебя не предупреждала.

— Договорились.

На этом и закончили дискуссию. Через силу доедаю, затем мою за собой посуду. Чувствую накатившую усталость, но перед сном хочу поработать над статьями. Пробираюсь в комнату и осторожно нахожу среди вещей ноутбук. Перебираюсь на кухню, чтобы не мешать Алисе.

Следующие пару часов сижу за работой, редактируя и собирая информацию. Заканчиваю, когда стрелка на часах переваливает за три часа ночи. Все давно спят. Сонная, я отправляюсь в кровать. Пожалуй, душ приму утром.