Ты лишила меня сна

Эпилог

— Сейчас ты можешь его увидеть, — сказала Нора Трионе.

— Самое время! — Она уже начала подниматься с дивана, где уютно устроилась, но тотчас же сморщилась и прижала руку к забинтованной голове: — Еще болит! Ты меня предупреждала.

— И как всегда, ты не обратила ни малейшего внимания на мое предупреждение.

— Да ведь прошло столько времени!..

— Всего два дня…

— Я еще не видела Хью.

— Его невозможно добудиться. К тому же и тебе требовался отдых. Вам обоим надо восстановить силы.

Бабушка подала Трионе руку, и они осторожно проделали весь путь до двери гостиной. Триона шла медленно: колени у нее подгибались, голова казалась чугунной.

— Как ты, Катриона?

Кристина, Девон и Агги спускались по лестнице. Триона улыбнулась им:

— Вы видели отца?

Они кивнули.

— Он очень бледный, — сказала Кристина. — Но недавно проснулся и выглядит неплохо.

— С ним все в порядке, — сказала Девон, застенчиво улыбаясь Трионе. — Папа тоже спрашивал про вас.

Кристина хмыкнула:

— По правде сказать, он грозился сжечь дом, если бабушка сейчас же не приведет вас.

Триона бросила на бабушку удивленный взгляд: когда это Нора успела стать их бабушкой?

Та просияла и ответила девочкам улыбкой:

— Вы молодцы, знаете, как обращаться с болящими. Право слово, умницы, что не виснете на нем и не утомляете всякой чепухой.

— Мы принесли ему подарки, — сказала Агги. — Кристина вышила его старые шлепанцы, чтобы они казались новыми, Девон сшила саше для платяного шкафа, а я нарисовала картинку.

— Я уверена, что он это оценил, они ему понравились, — сказала Триона.

Бабушка обратилась к девочкам:

— Знаю, что вы многое хотите сказать Трионе, но она еще слаба и не может долго стоять. Позвольте мне отвести ее к вашему папе, а потом вы придете и поболтаете с ними обоими.

Лицо Агги просветлело:

— Скоро?

— Сначала дайте им побыть с полчаса наедине. Девочки ответили улыбками и собрались уйти, но Девон замешкалась:

— Бабушка не позволила мне прийти к вам, но… благодарю вас за то, что вы меня искали.

Триона оперлась о плечо бабушки и сделала еще один шаг:

— Я сделала то, что сделала бы любая мать. Ты пропала, и я отправилась искать тебя. А как же иначе?

Глаза Девон наполнились слезами:

— Я бы обняла вас, но бабушка станет ругаться.

— И то правда, — согласилась Нора. — Для выражения чувств еще будет много времени. А теперь марш отсюда, а не то я передумаю и не позволю вам обедать с родителями.

Девон ответила радостной улыбкой, и девочки убежали, весело щебеча.

Старая Нора помогла Трионе одолеть остальные ступеньки. Но когда они добрались до площадки, колени ее подгибались. Триона оперлась о стену:

— Мои волосы, должно быть, в ужасном состоянии.

— О, у тебя именно такой вид, какой бывает у больных, потому что ты еще недостаточно окрепла.

Триона ответила вздохом:

— Жаль, что у меня нет гребня…

Старая Нора открыла дверь и ввела ее в комнату:

— Твоему мужу все равно, в порядке сейчас твоя прическа или нет.

— Она все равно самая красивая, — послышался низкий голос с дивана, стоящего возле камина.

Триона смотрела в зеленые глаза Хью и не могла оторвать взгляда.

Он усмехнулся и похлопал по диванной подушке:

— Моя сиделка намекнула, что разрывается на части, ухаживая за двумя больными.

— Да, — согласилась старая Нора. — Я утомилась, без конца бегая вверх и вниз по лестницам.

Она помогла Трионе сесть на диван. И тотчас же Триона оказалась в теплых объятиях Хью.

— Ну вот, — сказала старая Нора с очевидным удовлетворением. — А теперь прошу меня извинить. Мне надо приготовить овсяную кашу для ленча.

Хью застонал:

— Не надо больше каши!

— Это все, что ты будешь есть, пока окончательно не выздоровеешь от лихорадки.

Она взяла со стола небольшой стеклянный стаканчик:

— Через двадцать минут я вернусь с твоим ленчем. Думаю, и девчонки захотят побыть с вами. — Она остановилась у двери: — И постарайтесь не ссориться: человеку, страдающему от лихорадки, вредно возбуждаться.

С этими словами она вышла.

Триона разглядывала Хью: он был очень бледным и похудел. И седых волос на голове прибавилось. Она провела по ней пальцами.

Хью завладел ее рукой и поцеловал в ладонь.

— За что это? — спросила она, задыхаясь.

— За настоящее.

В его глазах теперь горело пламя, вызванное вовсе не лихорадкой:

— Позже я покажу тебе за что, но это станет возможным, только когда наша стражница ляжет спать.

Она усмехнулась:

— Ты еще не готов к таким подвигам. Бабушка же сказала, что возбуждение вредно для тебя.

— Катриона, любовь моя, я обожаю твою бабушку, но есть вещи, о которых она не подозревает. На самом деле мы должны ухаживать за тобой и пестовать тебя.

Его взгляд скользнул по повязке у нее на голове, и глаза потемнели от беспокойства:

— Как твоя голова?

— Всего несколько швов, и я опять как новенькая.

— И не болит?

— Время от времени голова немного кружится. Гораздо большее беспокойство у меня вызываешь ты. Дугал говорил, что ты свалился без сознания, как только добрался до дома, и не просыпался до вчерашнего дня. Он… сказал, что ты сумел усмирить бурю и… У нее вырвалось рыдание.

— Ну что ты, Катриона! Не надо! — Он привлек ее ближе и поцеловал в лоб: — Я в порядке!

Она старалась не заплакать, но не могла справиться с собой.

— Вот. Сейчас я покажу тебе, как прекрасно себя чувствую.

И он прижал ее ладонь к своему паху. Катриона с улыбкой кивнула.

— Ты прав. Вижу, что идешь на поправку.

Он усмехнулся:

— Дай мне неделю, и я окончательно приду в норму. В прошлый раз мне потребовалось несколько месяцев, чтобы поправиться. — На его губах появилась нежная улыбка. — Похоже, твоя бабушка считает, что я так быстро поправляюсь из-за тебя. На этот раз у меня есть веская причина выздороветь.

Сердце Трионы отчаянно забилось:

— И в чем же дело?

Его улыбка была обезоруживающе нежной:

— Я люблю тебя, Катриона. Мне обидно, что я был так слеп. Я просто боялся тебе признаться, трусил…

— Хью, и я тебя люблю. Я никогда бы не причинила ни малейшего вреда ни тебе, ни девочкам.

— Теперь я это знаю.

Она дотронулась до его щеки:

— А знаешь, когда я поняла, что люблю тебя?

Он покачал головой, а она улыбнулась:

— Когда увидела девочек. Тогда я поняла, что ты тот человек, с которым можно остаться навсегда.

Глаза его засветились, он потянул ее к себе и посадил на колени. Потом уткнулся лицом в ее шею и задышал часто-часто.

— Как я тосковал без тебя! Без твоего аромата, без вкуса твоей кожи…

Она затрепетала и обвила руками его шею, но тут же вздрогнула от боли.

— Твоя рука?

Она кивнула.

Он приподнял ее рукав и увидел повязку.

— Это всего лишь ссадина.

Его руки сжали ее крепче, а голос стал глухим от страсти.

— Я чуть не потерял тебя. Не знаю, как сумел бы выжить.

Она прильнула к нему:

— Понимаю. Я чувствую то же самое.

Снизу до них донесся звон тарелок, а также шотландский выговор миссис Уоллис и оживленный щебет девочек, болтавших с ней, когда она несла еду по широкой лестнице.

Все было привычным, как и всегда. Довольно улыбаясь, Триона устроилась поудобнее на коленях у Хью и зашептала ему на ухо:

— Держи меня крепче, потому что скоро придет Мамушка и заставит нас вести себя прилично.

Его руки сжали ее сильнее, и он ответил ей шепотом:

— Я всегда буду крепко держать тебя, любовь моя. И ничто не вырвет тебя из моих объятий.