Ты всё узнаешь утром (СИ)

Глава 22

Пашка приехал через час. Покрутился у двери, осмотрел замок и спросил:

— На фига тебе его менять не пойму? Нормальный же замок.

— Паш, ты поменяй, — настойчиво протянула я и соврала: — Отец ключи потерял, боюсь, как бы не вытащил кто. Красть особо нечего, но приятного, согласись, мало. Я заплачу.

— На что мне твои деньги.

— За замок всё равно отдам.

— Ну, за замок возьму, — почесал он макушку. — Там чек в пакете.

— Тебе помочь?

— Не. Лучше чаю организуй, не успел пообедать.

Чай я ему организовала, а ещё бутерброды с сыром и яичницу, больше потчевать нечем. Часть продуктов уже попросту требовалось выбросить из холодильника, а свежими я несколько дней не обзаводилась. Пашка оказался не избалован и яичнице очень даже обрадовался. Минул без малого час, а я имела новый замок на двери и довольного мастера в кухне, допивающего чай из огромной кружки. Я присмотрелась к нему внимательнее, но завести разговор не решилась. Если я ему покажу камеру, он сопоставит смену замка, тогда лишних разговоров и, не дай бог сплетен, не избежать. А оно мне надо? По всему выходило что нет. Я сунула ему деньги за замок и поторопила:

— Паш, спасибо тебе большое, выручил. Ты извини, но мне ещё в офис нужно успеть до закрытия.

— Да, конечно, идем, — поднялся он. — На Очеретина когда будем переделывать?

— Блин, — стукнула я себя по лбу и схватила телефон. — Хорошо, что напомнил.

«Первое: приношу извинения за столь интимные подробности моей личной жизни. Уверяю, моего участия в изготовлении этих снимков нет и быть не может. Адресовать вам такое послание мне бы и в голову не пришло. Второе: наши договорные отношения ещё в силе? Или мне лучше связаться с вашим помощником?»

Я бегло перечитала текст и отправила. Определила в сумочку камеру и вслед за Пашкой вышла из квартиры. Ответ пришёл, когда я уже садилась в машину.

«Мне не нравится твой официальный тон. Это значит, что твой ответ — нет?»

«Сожалею, но — да, ответ именно таков»

Пауза в пару минут и новое:

«Макс будет ждать на Очеретина завтра, в десять утра. Передаст ключи и научит пользоваться сигнализацией»

Поздравляю вас, Юлия Викторовна, вы только что потеряли одного из лучших ухажеров. Не то чтобы я всерьез расстроилась, но его внимание, так или иначе, было приятно. Своего рода терапия. Только успела об этом подумать, как пришло новое сообщение:

«Надеюсь, пока меня не будет, ты разберешься в своей «личной жизни». Ты очень красива на этих снимках»

«Надо же… ещё не всё потеряно», — хмыкнула я и нажала на газ.

Шумилова встретила на парковке, садился в машину. Я приткнула свою через две и бросилась к нему, выкрикивая на ходу:

— Петр Сергеевич, мне нужно с вами поговорить!

Мужчина захлопнул свою дверь, а потом перегнулся к пассажирской и распахнул её мне:

— Сядете? Или лучше выйдем, машина холодная…

— Лучше в машине, — забралась я. Пока он включал зажигание, вытащила из сумки камеру: — Петр Сергеевич, что вы можете сказать об этой штуке?

Шумилов взял её из моих рук, повертел и протянул, возвращая:

— Камера, как камера, таких сейчас на китайских сайтах ведрами. Почему она вас так заинтересовала?

— Находилась там, где ей не место. Подскажите, как она работает?

— Да, собственно, кроме интернета особо ничего и не нужно. Устанавливаете камеру, где требуется наблюдение, прямо на телефон или планшет скачиваете специальную программу и всё. Круглосуточное видеонаблюдение готово.

— Поправьте меня, если я ошибаюсь, — попросила я и продолжила: — Чтобы понять, куда с этой камеры уходит сигнал, одной камеры мне недостаточно, так?

— Так.

— Если я захочу её установить, скажем, вот в этом дворе, мне потребуется обеспечить интернетом и камеру?

— Разумеется, — подтвердил он и снова протянул руку: — Дайте.

Я вернула ему устройство, он откинул крышку и, к моему удивлению, вытащил из камеры сим-карту:

— Пожалуйста, вот вам и интернет. Хороший четыре джи сигнал и всё отлично работает.

— Надо же, до чего техника дошла. Петр Сергеевич, теперь у меня к вам просьба. Сможете установить владельца этой малышки? — кивнула я на сим-карту. Он ответил «попробуем» и убрал её в свой бумажник. — А новости по нашей девушке есть?

— Сергеева улетела на новый год в Тайланд, не сидится этой егозе дома, и вернется только завтра.

— Значит не она…

— То, что она не исполнитель погрома, это определенно.

— И не зачинщик, — горько вздохнула я. — Не теряйте на неё время, Петр Сергеевич.

— Вам что-то известно?

— Нет, шестое чувство, — отмахнулась я. — Просто уверена. Спасибо вам, как появятся новости, наберите меня сразу. До свидания.

— Всего хорошего, Юлия Викторовна.

Оказавшись в своей машине, я её запустила, но с места трогаться не спешила. Требовалось поразмыслить и сделать выводы. Кто и когда мог беспрепятственно попасть в квартиру и установить камеру? Первым на ум приходил Глеб, хоть и идея эта была поистине бредовой. Причин отравлять мне жизнь я не видела. Ни одной. Да и не в том загвоздка, просто — не верю.

А почему я кладу все яйца в одну корзину? Может это камера никак не связана с событиями, произошедшими ранее, с этой дурацкой куклой, записками, погромом. Что если это все-таки Глеб? Здрасьте-приехали. Этак и себя подозревать начну. А что, тоже вполне себе версия: может у меня проявляется временное помутнение рассудка, сопровождаемое провалами в памяти?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Точно, — постучала я по рулю. — Именно сейчас у тебя временное помутнение рассудка.

Стоп. Отец обнаружила у порога. Я была уверена — пытался позвать на помощь. Теперь же, всё выглядит иначе: квартира не заперта, а если отец смог отпереть замок, значит мог бы и распахнуть дверь… Кому он мог открывать дверь? Соседям, Глебу, наверняка, участковому… Ума не приложу кого ещё включить в этот список, слишком давно нас никто не навещал. Светка! Он мог открыть Светке!

Я схватилась за телефон и набрала Глеба, тот отозвался почти сразу:

— Юля, что-то случилось?

— Привет. Разговор есть, — начала я и без всяких прелюдий спросила: — Ты нашёл свою даму?

— Какую даму, о чём ты?

— Ту самую, из фильма для взрослых.

— Юль, прекрати, это была ошибка. Никакая дама мне нужна…

— Это была Светка? — в лоб выдала я.

— Конечно же нет! Что за глупости ты говоришь, я бы никогда…

— Скажи мне правду, — перебила я, чеканя слова.

— Я сказал тебе правду и тогда, и сейчас. И могу повторить — девица совершенно случайна.

— Когда ты последний раз её набирал?

— Первую неделю, как ты ушла, каждый день. Очень уж хотелось поблагодарить суку, сейчас уже давно не звонил, бесполезно — абонент не абонент. Юль, давай забудем, чего ты опять о ней вспомнила? Может я приеду, и мы поговорим? Прости меня, а.

— И не подумаю. Увидимся одиннадцатого!

Я бросила трубку и закричала. Бессвязно, звуками. Казалось, проорусь и станет легче. Благо парковка почти опустела и ничье внимание привлечь я не рисковала. А и привлекла — хрен бы с ними.

Господи, я подозреваю самых близких людей. Я действительно сошла с ума. Мысленно я вычеркнула из своего списка и Глеба и Светку.

К черту! Катитесь к черту со своими фотографиями, видео и записками! Ещё один выпад в мою сторону, и я иду в полицию! Сейчас меня занимает здоровье отца. Я тронулась с места, дав себе слово не думать об этом хреновом затейнике и уже через минуту нарушила данное обещание.

Лимузин, торчащий перед загсом, блокировал заезд к парковке. Водитель сделал мне знак — минутку, я прижалась к бордюру и глянула на часы: до назначенного нам времени оставалось больше получаса. Двери загса распахнулись, высыпала толпа нарядно одетых людей, выстроились в ряд. Молодые не заставили себя долго ждать, оно и понятно — зима, чего народ морозить. Юная, хрупкая девушка в белом платье светилась счастьем. Тонкими руками, наполовину скрытыми меховой накидкой, она цепко держала рукав жениха и букет. В них летели цветочные лепестки, отклонив голову назад, девушка улыбнулась и сильнее прижалась к партнеру. «Не выпусти, милая, — шепнула я».

Свадебная процессия покатила вслед за лимузином, алые лепестки на белом снегу казались кровью, крупными, разбрызганными каплями. Я беспрепятственно проехала к правому крылу загса и припарковалась в свободном углу. Брошенные на снег обрывки цветов вызывали жалость и сожаление. «Однажды всё проходит безвозвратно…», вспомнилось мне, но далее этой строчки дело не пошло.

Вскоре подъехал Глеб осмотрелся, заметил меня и вышел на улицу. Я вновь глянула на часы — покидать авто еще рано, толкаться в коридорах не хотелось. Зачем ехала с запасом? Муж сунул руки в карманы пальто и направился ко мне. Муж… нужно привыкать называть его только по имени. Под ложечкой засосало, в горле едва уловимый треск, словно я ем конфету лопающую пузырьками. «Господи, только не начинай! Решение принято, прекрати себя жалеть!»

— Привет, — открыл он пассажирскую дверь и указал глазами на кресло: — Сяду?

— Здравствуй, — отозвалась я и едва заметно кивнула. Глеб забрался в салон, запах его одеколона проник чуть раньше: пощекотал мне ноздри и повис в воздухе.

— Как отец?

— Пока без изменений.

Мы замолчали, Каждый думал о своем, хотя кто его знает может и об одном и том же. Глеб перебирал в руках свои перчатки, я полезла в сумочку проверить наличие документов. Они на месте — проверяла перед выходом. Требовалась маскировка, иллюзия спокойной, невозмутимой меня.

— Ты паспорт взял? — нарочито бодро спросила я.

— Мне тебя не хватает.

Я продолжала рыться в сумочке, усиленно делая вид, что не разобрала его слов.

— Мне тебя не хватает, — повторил он громче. — Утром, когда просыпаюсь, ночью, когда засыпаю. Вечером, возвращаясь в пустой дом…

— Ничего, привыкнешь.

— А я не хочу привыкать. Я отказываюсь.

— Раньше нужно было отказываться… — запальчиво начала я, споткнулась и отвернулась к окну. К чему теперь эти распекания, упреки… Они унижают. Во мне женщину, в нём мужчину, как бы банально это не звучало. До развода уже каких-то пятнадцать минут.

— Наверное, ты всё делаешь правильно, я уважаю твоё решение, и не имею права просить тебя…

— Правильно, не имеешь, — перебила я и заглушила машину. Вытащила ключи из замка зажигания и позвала: — Идём, пора уже.

— Юль, — перехватил он мою руку и попытался заглянуть в глаза: — У меня есть хоть один маленький шанс?

— На что? Чудо, победу, жизнь?

— Вернуть тебя. Что я должен сделать для того, чтобы мы уехали отсюда, не заходя в это здание? Скажи и я сделаю. — Рука Глеба горячая, буквально жгла ладонь. Взгляд полный решимости с таким пылом в глазах люди способны на безумства. Я освободила свою ладонь, выбралась из машины и наклонила в дверной проём голову:

— Выходим, Глеб, нам пора.

Процедура развода оказалась до одурения скоротечной. Никому и в голову ни пришло спрашивать нас о твердости, уверенности решения. А тем более выяснять причины. Разводимся и разводимся, никому это не интересно. Правильность заполненных заявлений, квитанции об уплате пошлины — вот что вызывало неподдельный интерес. В какой-то момент я испугалась за Глеба — слишком долго завис над бланком с ручкой в руке. Но — обошлось, влепил размашистую подпись и отвернулся. Нам бойко проставили штампы в паспорта, за свидетельством о расторжении велели заехать через неделю. Я глупо таращилась, удивляясь кратковременности процесса, девушка вскинула бровь и криво улыбнулась:

— Всё, более не задерживаю. До свидания.

— Спасибо, — ожила я. — До свидания.

— Ты в офис? — поинтересовался Глеб, только мы очутились на улице. Бывший, теперь я могу звать его просто — бывший. Даже без уточнения кто именно: муж, друг, приятель. Бывшие они и в Африке бывшие. Это этап, стадия. Только приходим мы к данным статусам с различными потерями. Хотя, говорят, пройдет время, и потери становятся приобретениями. Врут, вероятно.

— Да.

— Ты довольна? Не хочешь отметить знаменательное событие? — вопрос прозвучал несколько саркастически. — Приглашаю в кафе, отметить с кофе и пирожным.

— Спасибо, но не сейчас. Возможно, пройдет время, и мы ещё станем друзьями.

— Чушь, — заявил он и удивился: — Ты всерьёз в это веришь?

— Так бывает, — пожала я плечами. — Ладно, мне пора.

Скомкано простились и я уехала.

До позднего вечера болталась на объекте, опасаясь выпустить из вида ключи. Дело, к слову сказать, спорилось, полагаю к середине следующей недели закончим и, хотя бы тут, я смогу вздохнуть спокойно. Какой-никакой, а груз таки с плеч. Домой возвращалась через торговый центр, бесцельно болталась по магазинам почти до закрытия, уяснив для себя — покупки меня не вдохновляют. Делать вид, что жизнь идет своим чередом довольно муторно и утомительно. Я заглянула в «АлкоШоп», приобрела бутылку сухого — «абсолютно шедеврального» со слов консультанта — и покатила домой.

Ни вину, ни парням из Камеди вселить в меня хоть капельку оптимизма не удалось. Я уселась на пол с бокалом в руке и попробовала покопаться в себе, чтобы разобраться что конкретно меня гнетет. Некая мысль, едва уловимая и не дающая покоя. Печально усмехнулась — одиночество твоя мысль, обычные страхи всех женщин.

— Ты сегодня развелась с мужем, — напомнила я себе, задрав к потолку голову.

В этот момент я и вспомнила идею, являвшуюся мне ранее, ещё перед новым годом, и теперь не казавшуюся такой уж и нелепой. А что если конечная цель моего недоброжелателя — моё полное и абсолютное одиночество? Очень похоже на правду. Я одна на полу пустой квартиры, истребляю вино в гордом одиночестве. Как будто от меня планомерно отсекают близких людей…

Я вздрогнула и прошептала себе: тсс… Это всего лишь телефон.

Глеб. Не раздумывая беру трубку — услышать голос человека, более того родного на протяжении многих лет, мне сейчас абсолютно не помешает.

— Да. Я слушаю.

— Не спишь?

— Нет.

— Уделишь пару минут?

— Пожалуй, — отозвалась я и переместилась на диван, успев понять, что начинаю пьянеть.

— Знаешь, что мы сделаем? — задал он вопрос и, не дав мне уточнить, продолжил: — Ты переедешь в дом, я пока поживу в отеле, а там посмотрим, возможно, сниму квартиру. Если захочешь его продать — продавай, тут полностью на твоё усмотрение. Жить в нём один, я всё равно не стану. Тем более, ты больше чем я хотела его иметь, значит он твой по праву. — Я попробовала воспротивиться, на что он нашёл довольно весомый аргумент: — Не спеши отказываться, подумай. Скоро отца выпишут из больницы, ему потребуется покой и свежий воздух, да и в доме вам будет гораздо комфортнее.

— Хорошо, я подумаю, — пообещала я и простилась: — Спокойной ночи.

— Приятных снов.

Этот звонок немного сбил тоскливые мысли об одиночестве. Я встала, сделала глоток из бокала и принялась бродить по квартире, всюду зажигая свет, в погоне избавиться от них окончательно. В последнюю очередь заглянула в комнату отца, щелкнула выключателем и устыдилась. Разбросанные мной бумаги так и лежали на кровати неопрятной кучей. «Завтра же, прямо с самого утра, наведу уборку во всей квартире и вправду начну новую жизнь», поклялась я себе. С уборки. Почему бы и нет?

Села на край матраца и решила не дожидаться завтра. Зачем мы его всё время ждем?

— Да здравствует сегодня! — продекламировала я и запустила обе руки в бумажную кучу.

Выцветшие чеки я откидывала прямо на пол, открытки складировала стопкой. Инструкции по применению избирательно оставлялись, либо летели вслед за чеками, выгоревшие квитанции многолетней давности тоже поджидала неутешительная участь. Я так увлеклась уборкой, что казалось остановлюсь только ближе к утру, на финише, пока на глаза не попался конверт. Конверт был сунут между страниц толстенной книжки по эксплуатации телевизора. Скорее всего, я бы и не нашла его, сразу выбросив талмуд, но мне показалось забавным наличие книги на телевизор, который давно отслужил своим хозяевам. Я провела пальцем, проехавшись по ребрам страниц, тогда его и обнаружила. Замерла и зачарованно на него уставилась.

Чужие письма читать нельзя, я в курсе установленных норм и правил. Но кое-что подсказывало мне: плевать на правила — читай.