Тысяча и одна ночь. В 12 томах

РАССКАЗ О МОЛОДОМ ЛЕНТЯЕ АБУ МУХАММЕДЕ

О великий царь, рассказывают между многими прочими рассказами, что однажды, когда халиф Гарун аль-Рашид сидел на своем престоле, вошел молодой евнух, державший в руках корону из червонного золота, украшенную жемчугом, рубинами и всевозможными видами самых бесценных из драгоценных камней и самоцветов. И молодой евнух поцеловал землю между рук халифа и сказал:

— О эмир правоверных, госпожа наша Сетт Зобейда послала меня передать тебе ее привет и поклон и в то же время велела сказать, что на вершине этой дивной и хорошо тебе известной короны недостает крупного драгоценного камня и что никак не могли подыскать достаточно прекрасного камня для этого пустого места. Она приказывала искать у всех купцов, искала в собственной сокровищнице, но до сих пор еще не нашлось камня, достойного увенчать эту корону. Вот почему она желает, чтобы ты сам велел сделать розыски, чтобы исполнить желание ее.

Тогда халиф обернулся к своим визирям, эмирам, старшим придворным и военачальникам и сказал им:

— Ищите все камень, такой большой и такой прекрасный, как этого желает Зобейда!

И искали они драгоценный камень среди драгоценных камней жен своих но не нашли ничего отвечающего желанию Сетт Зобейды. И доложили они халифу о неудачных поисках своих. И халиф очень огорчился при этом известии и сказал им:

— Как может это быть, что халиф и царь царей не может получить такой ничтожной вещи, как камень?! Горе на ваши головы! Ступайте и ищите у торговцев!

И искали они у всех купцов, и все как один купцы отвечали:

— Напрасно ищите! Господин ваш халиф может найти такую драгоценность только у одного молодого человека из Басры, по имени Абу Мухаммед Мягкие Кости.

И пошли они доложить об этом халифу и сказали ему:

— Господин наш халиф может найти такую драгоценность лишь у молодого человека из Басры, по имени Абу Мухаммед Мягкие Кости!

Тогда халиф приказал визирю своему Джафару дать знать эмиру Басры, что он должен немедленно разыскать этого Абу Мухаммеда Мягкие Кости и как можно скорее прислать его в Багдад.

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

она продолжила:

Приказал халиф разыскать этого Абу Мухаммеда Мягкие Кости и как можно скорее прислать его к нему в Багдад. И Джафар тотчас же написал об этом письмо и поручил самому меченосцу Масруру, не медля ни минуты, доставить его в Басру, эмиру эль-Зобейди, правителю того города. И Масрур без промедления отправился исполнять это поручение.

Когда правитель Басры, эмир эль-Зобейди, получил приказ халифа, он ответил, что слушает и повинуется; и, встретив посла халифа со всеми надлежащими почестями, он предоставил ему стражу, чтобы проводить к Абу Мухаммеду Мягкие Кости. И Масрур скоро пришел во дворец этого молодого человека; у ворот его встретила толпа богато одетых рабов, которым он сказал:

— Известите господина вашего, что эмир правоверных требует его в Багдад.

И рабы пошли доложить об этом своему господину.

Несколько минут спустя молодой Абу Мухаммед сам появился на пороге своего жилища и увидел посланца халифа и стражу эмира города Басры; и поклонился он ему до земли и сказал:

— Повинуюсь эмиру правоверных! — И прибавил он: — Но умоляю вас, о достоуважаемые, почтите хотя на минуту дом мой вашим присутствием!

Масрур ответил:

— Мы не можем мешкать здесь, так как халиф велел нам торопиться и ждет тебя в Багдаде.

Тот сказал:

— Во всяком случае, я должен иметь время приготовиться к отъезду. Войдите же и отдохните!

Масрур и его спутники заставили еще немного просить себя, но только ради приличия, и в конце концов последовали за молодым человеком.

Уже в прихожей увидели они роскошные занавесы из голубого, затканного золотом бархата, и дорогой мрамор, и резьбу на дереве, и всякого рода чудеса. И повсюду: на стенах, на обивке стен, на мебели и на потолках — драгоценные металлы и самоцветные камни. Хозяин повел их в хаммам; зала для принятия ванн сияла чистотой и благоухала, как роза, и была так великолепна, что и во дворце халифа не было такой. А после ванны невольники надели на них роскошные парчовые одеяния, усеянные рисунками из жемчуга, золота и драгоценных каменьев всех цветов.

И, приветствуя их после ванны, невольники предложили им на подносах из золоченого фарфора кубки с шербетом и прохладительными напитками. После этого вошло пять подростков, прекрасных, как ангелы, и, поздравив с принятием ванны, подали каждому по кошельку с пятью тысячами динаров от имени хозяина дома. Тогда вошли те невольники, которые привели их в хаммам; они попросили следовать за ними в приемную залу, где ожидал их Абу Мухаммед, сидя на шелковом диване и опираясь на подушки, обшитые жемчугом. И встал он, чтобы встретить их, потом сел рядом с ними. И ели они дивные яства и пили напитки, которые подают лишь во дворцах кесарей.

Тогда молодой человек встал и сказал:

— Я раб эмира правоверных. Все готово, и мы можем отправляться в Багдад.

И вышел он вместе с ними, и, в то время как они садились на своих лошадей, спешившие услуживать ему рабы помогли ему вдеть ногу в стремя и сесть на белого, как чистое серебро, мула, седло и сбруя которого сверкали всеми огнями золота и украшавших их драгоценных камней. Масрур и молодой Абу Мухаммед поехали во главе стражи, и выехали они из Басры и направились в Багдад. И после благополучного пути прибыли они в Город мира и вошли во дворец эмира правоверных.

Когда Абу Мухаммед был введен в приемную залу и поставлен пред лицо халифа, он три раза поцеловал землю между рук его и стал в скромной и почтительной позе. А халиф пригласил его сесть. И сел он почтительно на край табурета и с большим достоинством сказал:

— О эмир правоверных, покорный раб твой узнал, хотя ему и не говорили, причину, по которой он призван к государю своему. Вот почему вместо одного драгоценного камня он почел долгом смиренного подданного принести эмиру правоверных то, что предназначено ему судьбою. — И, произнеся эти слова, он прибавил: — Если дозволишь, господин наш халиф, я прикажу открыть сундуки, привезенные мною как дар верноподданного своему государю.

А халиф сказал:

— Не вижу тому препятствий.

Тогда Абу Мухаммед велел принести сундуки в приемную залу. И, открыв первый сундук, он вынул из него между прочими диковинами, сводившими с ума тех, кто смотрел на них, три золотых дерева, ветви которых были из золота, листья из изумрудов и аквамарина, а плоды: апельсины, яблоки и гранаты — из рубинов, жемчуга и топазов.

В то время как халиф восхищался красотой этих деревьев, молодой человек открыл второй сундук и между прочими великолепными вещами…

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

она сказала:

И в то время как халиф восхищался красотою этих деревьев, молодой человек открыл второй сундук и между прочими великолепными вещами вынул из него палатку из шелка и золота, украшенную жемчугом, желтыми яхонтами, изумрудами, рубинами, сапфирами и многими другими самоцветными камнями неизвестных названий; центральный столб палатки был из индийского алоэ; все полы палатки были унизаны разноцветными драгоценными камнями, а внутренность ее была украшена дивно прекрасными изображениями грациозно резвящихся животных и летающих птиц; и все эти животные и птицы были из золота, хризолита, граната, изумруда и множества других родов драгоценных камней и драгоценных металлов.

И когда молодой Абу Мухаммед вынул из сундука эти различные предметы, он расставил их одни за другими на ковре и стоял не шевелясь, только опускал и поднимал ресницы. И сейчас же палатка сама раскинулась посредине зала, и так быстро, так правильно и аккуратно, как будто работали над ней двадцать ловких невольников; а три дивных дерева сами стали у входа в палатку и защищали ее своею тенью.

Тогда Абу Мухаммед взглянул еще раз на палатку и слегка посвистел. И тотчас же птицы из драгоценных камней запели в ней, а сделанные из золота звери отвечали им тихо и стройно. А минуту спустя Абу Мухаммед снова засвистел — и весь хор внезапно умолк.

Увидев и услышав все эти необыкновенные вещи, халиф и все присутствующие уж не знали, бодрствуют ли они или грезят. Абу Мухаммед же еще раз поцеловал землю между рук аль-Рашида и сказал:

— О эмир правоверных, не думай, что я на что-нибудь рассчитываю, преподнося тебе эти маленькие подарки, которые имели счастье тебе понравиться; я принес их просто как знак привета верноподданного своему господину и государю. И эти подарки — ничто в сравнении с теми, которые я намеревался поднести тебе, если только ты позволишь мне это.

Когда халиф немного пришел в себя от удивления, вызванного в нем всеми этими предметами, подобных которым он никогда не видал, он сказал молодому человеку:

— Не можешь ли сказать мне, о молодой человек, откуда у тебя все эти вещи, когда ты не более как один из моих подданных? Ты известен под именем Абу Мухаммед Мягкие Кости, и мне известно, что отец твой ставил банки в хаммаме и умер, не оставив тебе никакого наследства. Как же случилось, что ты достиг в такое короткое время такого богатства, уважения и могущества?

Абу Мухаммед же ответил:

— Я расскажу тебе мою жизнь, о эмир правоверных; эта жизнь так полна необычайных происшествий, что, если бы записать ее во внутреннем уголке глаза иглой, употребляемой для татуировки, она могла бы послужить на пользу многим, кто пожелал бы извлечь из нее полезные уроки.

Крайне заинтересованный, аль-Рашид сказал:

— Поспеши же и дай услышать то, что имеешь сказать нам, йа Абу Мухаммед!

И молодой человек сказал:

— Знай же, о эмир правоверных (да увеличит Аллах твою славу и могущество!), что меня действительно зовут в народе Абу Мухаммед Мягкие Кости и что я сын бедного человека, жившего тем, что ставил банки в хаммаме, и оставившего после своей смерти меня и мать мою без всяких средств к существованию. Те, кто сообщил тебе эти подробности, говорили правду; но они не сказали тебе, почему и как я получил свое прозвище. Так вот, с самого детства моего, о эмир правоверных, я был самым вялым и самым ленивым мальчиком, какого только можно было встретить на поверхности земли. Я был так вял и ленив, что, если лежал на земле и солнце палило мою непокрытую голову в самый полдень, у меня не хватало воли переменить место и укрыться в тени, и я предпочитал давать испечь себя, лишь бы не двинуть ногой и рукой. Поэтому череп мой закалился и приобрел необыкновенную крепость; ты можешь, о эмир правоверных, приказать, например, Масруру, меченосцу твоему, рассечь мне голову и увидишь, что меч его разлетится в куски, ударившись о кости моего черепа. Когда умер отец мой (да смилуется над ним Аллах!), мне было пятнадцать лет, но я походил на двухлетнего ребенка, так как не хотел ни работать, ни двигаться; бедная мать моя вынуждена была работать на соседей для моего прокормления, а я проводил целые дни, лежа на брюхе и не имея сил даже на то, чтобы отгонять мух, облеплявших лицо мое.

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

она сказала:

Как-то раз по какой-то весьма редкой случайности мать моя, промучившись на работе целый месяц, вошла ко мне, держа в руке пять серебряных монет, плод всего ее труда.

И сказала она мне:

— О дитя мое, я только что узнала, что сосед наш шейх Музаффар отправляется в Китай. Ты знаешь, сын мой, что этот почтенный шейх превосходный и добродетельный человек, не презирающий таких бедняков, как мы, и не отталкивающий их. Возьми же эти пять серебряных драхм, вставай и пойдем со мною к шейху; ты отдашь ему эти пять драхм и попросишь его купить тебе на них в Китае товаров, которые продашь потом здесь (да поможет нам в этом Аллах в Своем милосердии!), и, наверное, получишь значительный барыш. Таким образом, о сын мой, нам представляется случай разбогатеть. И неверный тот, кто отказывается от хлеба, предлагаемого Аллахом!

Я же, слушая эти речи матери моей, разленился еще более и лежал неподвижно, как мертвый. Мать умоляла и заклинала меня всячески: и именем Аллаха, и могилой отца, и всем на свете. Но все было напрасно! Я притворялся спящим и храпел.

Тогда она сказала мне:

— Клянусь добродетелями покойного! Клянусь, о Абу Мухаммед Мягкие Кости, что, если ты не послушаешься меня и не пойдешь со мною к шейху, я перестану кормить, поить тебя и оставлю умирать с голоду!

И сказала она эти слова решительным голосом, о эмир правоверных, и я понял, что на этот раз она приведет их в исполнение; и я издал глухое ворчанье, означавшее: «Помоги мне сесть!»

И взяла она меня за руку и помогла встать и сесть. Тогда я почувствовал усталость, принялся плакать и, всхлипывая, вздыхал:

— Подай мне мои туфли!

И принесла она их мне.

А я сказал ей:

— Надень мне их!

И надела она мне их.

А я сказал ей:

— Помоги мне встать на ноги!

И приподняла она и поставила меня. Я же стонал, точно душа у меня расставалась с телом, и сказал ей:

— Поддерживай меня, чтобы я мог идти!

И поддерживала она меня, идя позади, и тихонько подталкивала, чтобы я шел вперед. А я шел медленным шагом, останавливаясь беспрестанно, чтобы отдышаться, и свешивая голову на плечо, как умирающий. И дошел я наконец в таком виде до морского берега, до шейха Музаффара, собиравшегося сесть на корабль и окруженного родными и друзьями. Мое появление повергло всех в изумление, и, глядя на меня, они восклицали:

— Вот так чудеса! В первый раз видим мы Абу Мухаммеда Мягкие Кости на ногах! В первый раз вышел он из дому!

Я же, когда подошел к шейху, сказал ему:

— О дядя, ты ли шейх Музаффар?

А он ответил:

— К твоим услугам, о Абу Мухаммед, о сын моего друга, покойного служителя хаммама (да смилуется над ним Аллах!).

Я протянул ему пять серебряных монет и сказал:

— Возьми эти пять драхм, о шейх, и купи мне на них товаров в Китае. Может быть, при твоем посредстве это послужит к нашему обогащению.

И шейх Музаффар не отказался и взял те пять драхм; и, спрятав их в пояс свой, он сказал:

— Именем Аллаха! Да благословит это дело Аллах!

И простился он со мной и с моей матерью и вместе с несколькими купцами, присоединившимися к нему для этого путешествия, сел на корабль и отплыл в Китай.

И Аллах благословил путешествие шейха Музаффара, и он благополучно прибыл в Китай. И купил он, а также и бывшие с ним купцы то, что собирался купить, и продал то, что собирался продать, и заключил все сделки, которые предстояло заключить. После этого он снова сел на тот же самый корабль, который зафрахтовал в Басре, чтобы плыть на родину. И развернули они паруса и покинули Китай.

По прошествии десяти дней пути шейх Музаффар встал однажды утром, в отчаянии ударил одной рукою о другую и воскликнул:

— Поворачивайте корабль!

Удивленные купцы спросили:

— В чем дело, шейх Музаффар?

Он сказал:

— Нам нужно вернуться в Китай!

Изумленные до последней крайности, они спросили:

— Да зачем все это, о шейх Музаффар?

Он ответил:

— Знайте же, что я забыл купить товары, на покупку которых дал мне пять драхм Абу Мухаммед Мягкие Кости!

Купцы же сказали ему:

— Аллах над тобою, о шейх наш, не заставляй нас возвращаться в Китай за такой малостью после всей перенесенной нами усталости, после испытанных опасностей и после такого долгого отсутствия в родном краю!

Он же сказал:

— Нам необходимо вернуться в Китай! Я дал слово Абу Мухаммеду и его бедной матери, вдове моего умершего друга, покойного служителя хаммама!

Они ответили:

— Это не должно останавливать тебя, о шейх. Мы все готовы уплатить тебе по пять золотых динариев в виде процента на пять серебряных монет, данных тебе Абу Мухаммедом Мягкие Кости.

Тогда купцы заплатили каждый по пять золотых динариев на мое имя шейху Музаффару и продолжили путь. И во время этого пути корабль пристал к одному острову, чтобы запастись съестными припасами. Купцы и шейх Музаффар вышли на берег прогуляться. Прогулявшись и подышав воздухом того острова, шейх уже возвращался на корабль, когда увидел на морском берегу торговца обезьянами, при котором было штук двадцать этих животных.

Но среди обезьян была одна, поражавшая своим жалким видом, облезлая, дрожавшая от холода и со слезами на глазах. А остальные обезьяны, как только отворачивался хозяин, чтобы заняться с покупателем, сейчас же бросались на несчастного товарища, кусали его, царапали и всячески обижали. Шейх Музаффар, обладавший сострадательным сердцем, сжалился над бедной обезьяной и спросил у торговца:

— Что стоит эта обезьяна?

Тот отвечал:

— Эта, о господин, недорого стоит. Я уступил бы ее тебе за пять драхм.

Шейх же сказал себе: «Это ровно столько, сколько дал мне сирота! Куплю ему это животное, чтобы он мог показывать его на базарах и зарабатывать хлеб себе и своей матери». И заплатил он пять драхм купцу и велел одному из матросов взять обезьяну. Затем сел он на корабль с остальными купцами.

Перед самым отплытием увидели они рыбаков, которые ныряли на дно морское и каждый раз появлялись на поверхности воды, держа в руках раковины, наполненные жемчугом. И обезьяна заметила это.

В эту минуту Шахерезада заметила, что восходит утренняя заря, и скромно умолкла.

А когда наступила

она сказала:

И обезьяна заметила это. И вдруг она подскочила и прыгнула в море. И нырнула она на дно моря и некоторое время спустя появилась, держа и в руках, и во рту раковины, наполненные жемчужинами необыкновенной величины и красоты. И вскарабкалась она на корабль и принесла свой улов шейху. Потом она сделала ему несколько знаков рукою, означавших: «Привяжи мне что-нибудь на шею».

Шейх же подвязал ей на шею мешок, а обезьяна снова прыгнула в море и вернулась с мешком, наполненным раковинами, и в них был жемчуг еще крупнее и еще прекраснее первого. И несколько раз подряд прыгала она в море, и каждый раз приносила шейху полный мешок своего дивного улова. Вот как оно было.

И шейх, и все купцы остолбенели от удивления. И говорили они друг другу:

— В одном Аллахе могущество и сила! Эта обезьяна владеет тайной, которую мы не знаем. Но все это пойдет на пользу сыну служителя хаммама, Абу Мухаммеду Мягкие Кости.

Затем распустили они паруса и покинули Жемчужный остров. И после счастливейшего плавания прибыли в Басру.

Как только сошли они на берег, шейх Музаффар постучался в дверь. А мать моя спросила:

— Кто там?

Он же ответил:

— Это я! Отвори, о мать Абу Мухаммеда. Я вернулся из Китая!

И мать моя закричала мне:

— Вставай, Мягкие Кости! Шейх Музаффар вернулся из Китая! Отвори ему дверь и поздравь его с приездом! Потом спроси у него, что привез он тебе; быть может, Аллах послал нам через него что-нибудь такое, что поможет нам прокормиться.

Я же сказал ей:

— Помоги мне встать и идти!

И она сделала это. А я дотащился до двери, путаясь в полах моей одежды, и отворил ее.

Шейх Музаффар в сопровождении своих рабов вошел в прихожую и сказал мне:

— Салам и благословение тому, чьи пять драхм принесли нам счастье в пути! Вот, сын мой, что они доставили тебе!

И приказал он поставить мешки с жемчугом в прихожей, отдал мне золото, данное ему купцами, и всунул мне в руку веревку, к которой была привязана обезьяна. А потом сказал мне:

— Вот все, что приобрел ты за свои пять драхм! Что до обезьяны, о сын мой, то обращайся с ней хорошо, потому что она приносит благословение!

И простился он с нами и ушел со своими невольниками.

Тогда, о эмир правоверных, я повернулся к матери и сказал ей:

— Видишь теперь, кто из нас был прав. Ты отравляла мне жизнь, повторяя каждый день: «Вставай, Мягкие Кости, и работай!» Я же говорил тебе: «Тот, Кто сотворил меня, Тот и прокормит!»

И мать ответила:

— Ты прав, сын мой! У каждого своя судьба, и избежать ее невозможно!

Потом она помогла мне пересчитать жемчуг и рассортировать его по величине и красоте. Я же перестал лениться и ежедневно отправлялся на базар продавать жемчужины купцам. И выручил я за них так много, что мог купить земли, дома, лавки, сады, дворцы, рабов и рабынь.

Обезьяна же следовала за мною повсюду, ела то, что ел я, пила то, что пил я, и не сводила с меня глаз. Однажды, когда я сидел во дворце, который я велел для себя построить, обезьяна знаками дала мне понять, что ей нужна чернильница, бумага и калям. Я принес ей все это. Она взяла бумагу, положила на нее левую лапу, как делают писцы, взяла калям, погрузила его в чернила и написала: «О Абу Мухаммед, достань мне белого петуха и приходи ко мне в сад!»

Прочитав это, я пошел за белым петухом и побежал в сад, чтобы отдать его обезьяне, которую застал держащей в лапах змею. Она взяла петуха и спустила его на змею. И тотчас же петух и змея вступили в борьбу, и кончилось тем, что петух победил змею и убил ее. Потом в противность тому, как обыкновенно делают петухи, он съел змею, всю без остатка.

Тогда обезьяна взяла петуха, вырвала у него все перья и одно перо за другим посадила в саду. Потом убила петуха и полила его кровью все перья.

И взяла она затем петуший зоб, вычистила и положила посредине сада. После чего…

На этом месте своего повествования Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

маленькая Доньязада сказала сестре:

— О сестра моя, прошу тебя, расскажи нам поскорее, что сделала обезьяна Абу Мухаммеда после того, как она посадила петушьи перья в саду и полила их кровью петуха!

И Шахерезада сказала:

— С удовольствием!

И продолжила она так:

— Тут обезьяна взяла петуший зоб, вычистила его и положила посредине сада. После этого она становилась перед каждым пером, щелкала челюстями, кричала что-то непонятное, потом она вернулась ко мне, высоко подпрыгнула и исчезла. И в ту же минуту все петушьи перья в моем саду превратились в золотые деревья с ветвями и листьями из изумруда и аквамарина, а вместо плодов повисли на них рубины, жемчуг и всякого рода самоцветные каменья. А петуший зоб превратился в волшебную палатку, которую я позволил себе предложить тебе, о эмир правоверных, вместе с тремя деревьями из моего сада.

Тогда, разбогатев от этих неоцененных сокровищ, каждое из которых было целым состоянием, я попросил себе в жены дочь шерифа[18] города Басры, потомка нашего пророка. И теперь живу я с ней в счастье и наслаждении. И все это случилось потому, что в молодости я возложил свое упование на бесконечные щедроты Раздавателя, никогда не оставляющего в нужде верных слуг Своих.

Выслушав этот рассказ, халиф Гарун аль-Рашид чрезвычайно восхитился и воскликнул:

— Милости Аллаха безграничны!

И задержал он у себя Абу Мухаммеда, чтобы он мог продиктовать эту сказку придворным писцам. И отпустил он его из Багдада только после того, как осыпал почестями и подарками, настолько же роскошными, как и те, которые привез ему гость его. Но Аллах могущественнее и великодушнее всех!

Когда Шахрияр выслушал этот рассказ, он сказал Шахерезаде:

— О Шахерезада, мне нравятся нравоучения этого рассказа!

А Шахерезада ответила:

— Да, о царь, но эта сказка — ничто в сравнении с той, которую расскажу тебе сегодня вечером!

И она сказала: