Тысяча и одна ночь. В 12 томах

РАССКАЗ КЛАРНЕТИСТА

Говорят, что в одном городе среди других городов Египта жил человек преклонного возраста, у которого был взрослый сын, лентяй и бездельник, только и думавший по целым дням о том, как бы ему где-нибудь поблудить. И у этого старика, отца молодого малого, несмотря на его преклонный возраст, была супруга пятнадцати лет, совершенство красоты. И сын не переставал вертеться вокруг жены отца своего, не теряя надежды показать ей истинную твердость железа и его отличие от мягкого воска. И отец, зная, что сын его негодяй последнего разбора, не знал, как уберечь жену свою от его покушений. И наконец он решил, что наилучшим средством, чтобы обеспечить себя, будет взять к первой еще и вторую жену, рассчитывая, что две женщины, находясь одна возле другой, могут оберегать одна другую и взаимно предохранять одна другую от козней его сына. И он нашел себе вторую жену, еще красивее и моложе первой, и поместил ее вместе с первой. И он жил поочередно с одной и другой.

И вот молодой повеса, поняв намерение отца своего, сказал себе: «Э, клянусь Аллахом, мне теперь достанется двойной кусочек!»

Но ему было очень трудно осуществить свое намерение, потому что отец его, собираясь выйти куда-либо, каждый раз говорил своим женам:

— Хорошенько оберегайте себя от попыток моего сына, этого бездельника. Ибо это известный всем распутник, который смущает всю мою жизнь и который уже принудил меня развестись с тремя женами, бывшими у меня до вас. Берегитесь! Берегитесь!

И обе молодые женщины отвечали:

— Валлахи! Если он предпримет малейшую попытку, сделает малейший жест или скажет нам хоть одно неприличное слово, мы изобьем его физиономию нашими бабушами!

И старик настойчиво повторял:

— Берегитесь! Берегитесь!

И они отвечали:

— Мы побережемся! Мы побережемся!

А сорвиголова говорил себе: «Клянусь Аллахом, посмотрим, изобьют ли они мою физиономию своими бабушами, посмотрим…»

И вот однажды, поскольку в доме истощились хлебные запасы, старик сказал сыну своему:

— Пойдем на хлебный рынок купить мешок или два зерна.

И они вышли вместе, отец рядом с сыном. И обе жены, чтобы видеть, как они уходят, поднялись на террасу дома.

И вот по дороге старик заметил, что он не взял свои бабуши, которые он обыкновенно во время пути держал в руках или нес на плече своем. И он сказал сыну своему:

— Вернись поскорее домой и принеси мне их.

И повеса одним духом вернулся домой и, увидав, что обе молодые женщины, супруги отца его, сидят на террасе, закричал им снизу:

— Мой отец прислал меня к вам с одним поручением!

— С каким?

— Он приказал мне возвратиться сюда, подняться к вам и целовать вас обеих, сколько мне будет угодно, вас обеих, вас обеих!

— Что говоришь ты, о собака?! Ради Аллаха! Твой отец никогда не мог дать тебе такого поручения, и ты лжешь, о нахал, о свинья!

И он сказал:

— Валлахи, я не лгу! — и прибавил: — И я докажу вам, что я не лгу!

И во весь голос он закричал своему отцу, который был уже далеко:

— О отец мой! О отец мой! Одну только или ту и другую? Одну только или ту и другую?

И старик отвечал во весь свой голос:

— Ту и другую, о негодный, разом ту и другую! Аллах да проклянет тебя!

И этими словами, о господин мой султан, старик хотел сказать своему сыну, чтобы тот принес обе бабуши, а вовсе не то, чтобы он обнимал жен его.

И, услышав такой ответ супруга своего, обе молодые женщины сказали одна другой:

— Повеса не солгал. Нам только остается сделать то, что приказывает нам отец его.

И таким образом, о господин мой султан, благодаря этой хитрости с бабушами повеса мог овладеть обеими молодыми женщинами. И после этого он отнес своему отцу бабуши его. И с этого времени обе молодые женщины сами горели желанием целовать его губы и обнимать его. И глаза старика не видели ничего, потому что они были косые.

Таков мой рассказ, о царь времен.

Когда султан выслушал этот рассказ от своего первого кларнетиста, он дошел до пределов веселья и даровал полное прощение яичкам его.

Потом он отпустил четырех развратников, сказав им:

— Поцелуйте сперва руку у верного слуги моего, которого вы обманывали, и попросите у него прощения!

И они отвечали:

— Слушаем и повинуемся! — и помирились с шутом, и с этих пор жили в наилучших с ним отношениях. И он с ними тоже.

— Но, — продолжала Шахерезада, — история о кознях жен, о счастливый царь, слишком длинна, и я предпочитаю рассказать тебе теперь удивительную историю Али-Бабы и сорока разбойников.

И Шахерезада сказала царю Шахрияру: