Убей меня

Глава 12 Неро

Глаза Уны закатились, и я заставляю себя отпустить ее нежную шею, несмотря на сильнейшее желание переломить ее, как гребаную тростинку. Она хватает ртом воздух, открывает веки и медленно фокусирует на мне взгляд.

— Твою мать, ты чуть меня не убила, — рычу я.

Она хмурится.

— Кажется, это ты только что душил меня. Или что это было? Эротические ласки? Отвали от меня, — она пытается сделать тон приказным, но получается по-настоящему жалостливо.

Обхватив запястья Уны одной рукой, я поднимаю их над ее головой и прижимаю к полу. Опираясь на вторую руку, я стараюсь не прижиматься к ней — поверьте, это не закончится для меня ничем хорошим. В любом случае я не должен поддаваться возбуждению, и хотя женщины, способные на жестокость, всегда оказывают на меня подобный эффект, в случае с Уной она не порождает ответную жестокость. Вид Уны, задыхающейся от моей хватки, пока я сжимал ее тонкую шею…для полного совершенства не хватало лишь одного: чтобы я вонзился в нее по самые яйца. Она пыталась меня убить, а у меня от этого стояк.

— Я не буду выполнять твою гребаную работу, — тяжело дыша, хрипит она сквозь стиснутые зубы. Надо же, даже в таком состоянии она все еще огрызается.

Сжав челюсти, я нависаю над ее лицом, игнорируя её явное нежелание смотреть на меня. Уна мотает головой из стороны в сторону.

— Я считал тебя умной, Morte. А ты ведешь себя как ребенок, пытаясь играть в героя ради сестры.

Она извивается всем телом, пытаясь вырваться.

— Ты не собираешься ее возвращать, не так ли? — Уна продолжает бороться, но на самом деле у нее едва это выходит. Она давно лишилась преимущества. Схватив за подбородок, я вынуждаю ее взглянуть на меня.

— Я дал тебе слово, помнишь? Ты сомневаешься во мне?

— Ты солгал, — тихо произносит она, и в приоткрывшихся губах на мгновение промелькнул кончик языка. Я изо всех сил стараюсь отвести взгляд от ее рта. Мой член тверд, как камень, и я знаю, что она это чувствует. И мне плевать.

— Я не лгал, — рассеянно отвечаю. Ее грудь, тяжело вздымаясь, прижимается ко мне. Когда я снова смотрю на Уну, ее взгляд прикован к моим губам. Черт, она только добавляет проблем. Уна слегка прикусывает нижнюю губу, и я отчаянно борюсь со своими желаниями — проклятье, это последняя женщина на земле, которую я должен целовать. Но с такой силой я еще никого не хотел прежде. Женщины для меня — мимолетное удовольствие и не более. Но Уна…Уна может открыть мне мир наслаждения и боли. Я хочу сражаться с ней, укрощать ее, но лишь для того, чтобы она вырвалась и начала все сначала. Хочу сжать ее горло, оттрахать, а потом уснуть, не зная точно, открою утром глаза, или она всадит между ними пулю. Она — вызов. Неуловимая убийца. Я мог назвать тысячу причин, почему это не доведет до добра, но сейчас ни одна из них не приходила мне на ум. Уна притягивает меня, как магнит, и я сопротивляюсь этому, но, в конечном итоге…

Сжав ее подбородок, я насильно поворачиваю голову Уны лицом к себе. Наши глаза встречаются, и от ее пылающего яростью взгляда у меня сносит крышу. Я безжалостно впиваюсь в ее губы — этот гребаный рот, эти идеальные губы не выходят у меня из головы с тех пор, как я впервые ее увидел. Интересно, сколько реально живых мужчин могут похвастаться тем, что целовались с ней?

На секунду она замирает, но затем ее губы приоткрываются, и язык скользит по моей кровоточащей губе. Уна стонет мне в рот, и этот звук вибрацией спускается прямиком к моему члену. Она пытается освободить запястья, и я, отпустив их, провожу ладонью по изгибу ее талии, по ягодице и ниже, по упругому бедру с прикрепленным к нему острым кинжалом. Сжав ее натренированные мышцы, вынуждаю Уну развести колени и закидываю ее ногу себе на поясницу. Прижимаюсь губами к ее шее, и Уна запускает пальцы мне в волосы, притягивая ближе. Ощущая биение пульса под губами, я слегка прикусываю кожу, и Уна, задрожав, инстинктивно выгибается мне навстречу. Маленькая жестокая убийца тает и почти мурлычет под моими прикосновениями, и эта ее реакция чертовски прекрасна!

Ее бедра смещаются, она трется о мой затвердевший член, и с моих губ слетает низкий стон. Она опасна и вызывает зависимость. Простой поцелуй с ней — это уже рискованный шаг, и мне быстро напоминает об этом прохладная сталь, прижатая к горлу.

Умная девочка.

Усмехаясь, я медленно поднимаю лицо от ее шеи и опускаю взгляд на припухшие окровавленные губы и сверкающие глаза.

— Последнее предупреждение, — ее голос срывается.

Я приподнимаю бровь, бросая ей вызов. Она прижимает клинок к моей шее — острое лезвие режет кожу, и теплая струйка крови стекает по горлу.

— Уна, прошу, доверься мне, — я не отвожу взгляда, надеясь, что она поймет: это правда. — Доверься мне, — рычу я.

Она выглядит такой ранимой и одновременно такой великолепно дикой.

— Никогда.

Я сильнее прижимаюсь горлом к лезвию ножа, и с моих губ, почти касающихся ее рта, срывается шипение:

— Если ты не веришь в мою способность до конца соблюсти условия сделки, то поверь хотя бы моему врожденному инстинкту самосохранения, — я тяжело дышу. — Если попытаюсь обмануть Поцелуй Смерти, то выставлю себя полным идиотом, ведь так?

Она прикрывает глаза.

— Если убьешь меня, то нет.

Я улыбаюсь и смотрю на ее губы.

— Ну, это было бы пустой тратой времени.

Она заглядывает мне в глаза, словно пытается что-то отыскать в них. Наконец, с глубоким вздохом она убирает нож от моей шеи.

— Ладно, но если ты меня кинешь, я тебя из-под земли достану, Неро.

— Маленькая бабочка: такая изящная и такая жестокая, — с довольной улыбкой я поднимаюсь с нее.

Уна поднимается на ноги и, не говоря ни слова, просто проходит мимо меня по направлению к лестнице. А я стою, замерев с бешено колотящимся сердцем и твердым членом. За достижение цели и креативность ей стоит присудить дополнительные баллы. У меня такой стояк — аж больно.

Я отправляюсь прямиком в свою комнату и сразу иду в ванную, сбрасывая на ходу одежду. Встав под струи горячей воды, обхватываю рукой до боли твердый член и начинаю поглаживать его по всей длине. Закрыв глаза, представляю себе сцену — чертовски жуткую и возбуждающую одновременно. Я вижу Уну, стоящую над мертвым телом Лоренцо. Она смотрит на меня, а потом прикусывает и медленно отпускает нижнюю губу. Затем Уна садится на край стола и плавно начинает тянуть подол платья вверх, поднимая его до самой талии. Под ним нет нижнего белья — только молочно-белая кожа и гладкая киска. Она широко разводит ноги, и открывшаяся моему взору картина совершенна. Ее рука опускается между ног, и палец с идеальным маникюром прижимается к клитору. Звук, который она при этом издает, вынуждает меня застонать и упереться рукой в кафельную стену, чтобы не потерять равновесия. Она погружает два пальца в киску, выгибается всем телом и с негромким стоном произносит мое имя. О, Боже. Наслаждение растекается по венам, по всему телу проносятся электрические разряды. Издав низкий рык, я кончаю и наблюдаю, как брызги спермы смешиваются со струей воды и исчезают в сливном отверстии

Вот до чего я докатился — дрочу в ванной, потому что смертельно-опасная убийца, которую я сам же и привел в дом, пыталась меня убить. Красивые женщины с маньячными наклонностями всегда были моей слабостью.

Я просыпаюсь от душераздирающего крика и инстинктивно хватаюсь за пистолет, пока до меня не доходит — это просто Уна. Прикрыв лицо ладонью, я верчусь с боку на бок: снова крик, потом еще один. Твою мать, ее там режут что ли? Встаю с кровати, выхожу из комнаты и на мгновение замираю в нерешительности перед ее дверью. Уна просила не входить к ней, но, черт возьми, это моя квартира, и я хочу выспаться. Уже несколько ночей подряд одно и то же.

Я открываю дверь и подхожу к ее кровати. Уна мечется во сне, словно с кем-то борется.

— Уна.

Она не просыпается, но, судя по виду, мышцы ее тела сводит болезненной судорогой. Я задерживаю дыхание и осторожно толкаю ее в плечо. В мгновение ока она вскакивает, и вот в лицо мне уже смотрит дуло пистолета 40-го калибра. Все как обычно.

— Ты когда-нибудь перестанешь угрожать мне пистолетами и ножами? — вздыхаю.

Ее рука сдвигается сначала на дюйм, после чего она окончательно опускает оружие.

Жалюзи не опущены, и никогда не гаснущие городские огни освещают комнату. Под глазами Уны залегли темные тени, но на этот раз в мой адрес не звучит никаких язвительных комментариев. Она проводит рукой по волосам и откидывается на спинку кровати.

— Что ты здесь делаешь?

— Мне нравится слышать крики женщины не меньше, чем крики мужика под пытками, но при условии, что ее я трахаю в этот момент, а ему причиняю боль. Все остальные виды криков меня раздражают.

Она бросает на меня гневный взгляд.

— Инициатива моего проживания здесь изначально принадлежала тебе, а не мне.

Господи, она никак не успокоится.

— Да, но я не ожидал, что нашего великого и ужасного киллера будут преследовать ночные кошмары.

Уна сжимает челюсти и зло сверкает на меня глазами. Кажется, я наступил на больную мозоль.

Я сажусь на ее кровать, и она отодвигается от меня, перемещаясь на противоположный край.

— А теперь что ты делаешь? — огрызается она.

— Сплю, — я ложусь в кровать, не обращая никакого внимания на присутствие Уны. Меня тут же обволакивает ее запах: смесь оружейного масла и ванили.

— Здесь? Ты собираешься спать здесь? — спрашивает она, повышая голос.

— Ну, под твое нытье хотя бы можно уснуть. По крайней мере, пока ноешь, ты не сможешь кричать как резаная. Так что нытье я как-нибудь вытерплю.

— Мудак, — ворчит она себе под нос.

Игнорируя ее, я закрываю глаза.

— Неро, я серьезно … — она толкает меня. — Ты не будешь спать в моей постели.

— Вообще-то в моей постели, — на секунду меня поражает тот факт, что мы просто разговариваем. У нас получилось бы стать друзьями, если бы я был не я, а она — не она. Но даже тогда я все равно захотел бы ее трахнуть. А, может, и нет. Это все ее кровожадность — она делает мой член твердым.

— Я начинаю беспокоиться, что ты совсем лишился чувства самосохранения.

Я улыбаюсь:

— Это угроза, Morte?

— Никаких угроз.

Я улыбаюсь шире: — Ты только обещаешь.

Она рычит себе под нос:

— Ты псих.

Естественно, через минуту я встану и уйду, но что-то в ее манере поведения вызывает у меня улыбку. Она права: я псих. У меня есть деньги, уважение, власть, женщины и работа, отвечающая всем моим темным жестоким страстям. У меня есть все, что только можно пожелать, но, в сравнении с Уной, это смертная тоска. Эта женщина опасна и непредсказуема. В ней есть все, что я жажду получить от жизни, все в одном смертельно-опасном флаконе. От такого вполне можно сойти с ума, но жизнь научила меня одному: принимай вещи такими, какие они есть.

Легкое скольжение кончиков пальцев по моей груди выдергивает меня из сна. Я открываю глаза и, пытаясь сфокусировать зрение, осматриваю комнату, после чего опускаю взгляд вниз: Уна спит, прижавшись щекой к моей обнаженной груди.

Черт, я и в самом деле здесь уснул.

Она закинула на меня руку, и ее пальчики скользят по моей груди, спускаются на живот и затем, кубик за кубиком, вниз по мышцам пресса. Я тяжело сглатываю, когда ее ладошка касается резинки боксеров. Ее глубокое, ровное дыхание — единственное, что сдерживает мое желание перевернуть ее на спину и трахнуть. Вместо этого я стискиваю зубы и продолжаю лежать неподвижно: член пульсирует в напряжении, а я таращусь в темный потолок.