Убей меня

Глава 26 Неро

— Неро?

Услышав голос Уны, я несколько раз моргаю и открываю глаза. Ее ладонь прижата к моей груди, поэтому сначала я смотрю на руку, а потом мой взгляд поднимается к лицу, на котором читается явное беспокойство. Уна полностью одета: на ней черные спортивные брюки и черный лонгслив. Распущенные волосы обрамляют ее лицо и каскадом спускаются по плечам.

— Что случилось? — спрашиваю я.

Она смотрит на меня и, тяжело сглотнув, хладнокровно заявляет:

— Я выполнила свою часть сделки. Мне нужна моя сестра.

Секунду я всматриваюсь в нее, пытаясь проникнуть сквозь защитную браваду.

— И ты ее получишь. Она в Хуаресе у моего человека.

Ее глаза расширяются.

— И все это время она была там?

— С прошлой недели. Чтобы вывезти ее из Мексики, потребуется несколько дней.

Уна смотрит на меня, нахмурив брови, и я, оттолкнувшись от матраса, сажусь, борясь с желанием лечь обратно, потому что левую часть тела буквально раздирает от боли. Она встает с кровати и, отступив на шаг, скрещивает руки на груди. Прижав левую руку к телу, я поднимаюсь на ноги и, не обращая внимания на Уну, направляюсь в ванную. Такое ощущение, что при каждом шаге кто-то бьет меня в плечо, и, честно говоря, в данный момент Уна вызывает во мне далеко не нежные чувства.

— Тогда я вернусь через несколько дней, — небрежно бросает она.

Я застываю на месте, медленно разворачиваюсь и направляюсь к ней. Она следит за выражением моего лица, вызывающе подняв подбородок и сжав челюсти. Мне хочется рассмеяться над ее дерзким видом.

— Откуда вернешься? — я стараюсь сдерживаться и не повышать голос.

— Из Майами. Николай вызвал на работу.

Я фыркаю и насмешливо улыбаюсь. Гребаный Николай.

— Значит, хозяин щелкнул пальцами, и ты сразу бежишь.

Я вижу, как она сжимает кулаки и делает глубокий вдох. Ее преданность ему непоколебима, потому что ничего другого в своей жизни она не знала. Николай — вот все, что она знает.

— Я — наемная убийца, так что — да! — когда нужно кого-то убить, я это делаю.

Мы смотрим друг на друга долго. Я хочу остановить ее, и она это знает. Но я не буду ее останавливать — и это тоже известно нам обоим.

— Тогда езжай, — говорю я сквозь стиснутые зубы.

— Береги себя, — шепчет она, указывая кивком головы на мое плечо.

— Разве не я должен сказать тебе это?

Усмехнувшись, она перебрасывает волосы через плечо:

— Я — Поцелуй смерти.

Шагнув вперед, я обхватываю здоровой рукой затылок Уны и притягиваю ее к себе — между нашими лицами меньше дюйма.

— Нет, Morte, ты — моя, — я наклоняюсь, провожу губами по ее щеке, шепчу ей в ухо: — Помни об этом, — и, оставив легкий укус на челюсти, отпускаю ее и отступаю назад. Наши глаза встречаются, и слова, которые ни один из нас не готов произнести вслух, повисают между нами, делая воздух густым от напряжения.

В итоге я разрываю наш зрительный контакт, разворачиваюсь и иду в ванную. Закрыв изнутри дверь, я прислоняюсь к ней спиной и жду, когда Уна уйдет. В ту секунду, когда слышу, как закрывается дверь моей спальни, я хватаю первое, что попадает под руку — флакон жидкого мыла — и запускаю в зеркало. Стекло разбивается и разлетается тысячей осколков, словно бросая в меня мое же собственное разбитое отражение. Боль пронзает плечо, и я стискиваю зубы. Уна сожгла меня изнутри — в прямом и переносном смысле. Я чертовски ее хочу.

Она вернется, но несколько дней — это слишком долго. У нее есть цель, а мне прекрасно известно, каким способом Уна подбирается к своим клиентам. Я представляю, как она целует другого мужчину, позволяет ему прикасаться к себе, ждет, когда он уткнется лицом в основание ее шеи и потеряет бдительность настолько, чтобы получить нож в спину. Я так ясно себе все представляю … и это сводит меня с ума. Уна, мать ее, моя, и ей не убежать от этого.

Уна отсутствует всего шесть часов, и сколько бы я ни старался заняться делом, пытаясь заставить себя не думать о ней, все безрезультатно. Чем больше представляю себе ее работу, тем больше теряю самообладание. Я знаю, что когда она соблазняет клиентов, это не всерьез. Но они-то этого не знают и считают, что имеют на нее право. И пусть потом она убивает их — это их проблемы. Мне от этого легче не становится.

Из этих мыслей меня вырывает телефонный звонок. На экране высвечивается латиноамериканский номер. Я отвечаю:

— Да.

— Неро, у меня есть информация, которая может быть тебе интересна.

Рафаэль. Он говорит с небольшим акцентом, из-за чего создается впечатление, что он с особой тщательностью подбирает слова.

— И во что обойдется мне эта информация?

Он смеется.

— Считай это дружеским одолжением.

Мы явно с ним не друзья.

— Я слышал, ты знаком с любимицей русского психа.

Я стискиваю зубы.

— При чем здесь она?

Он делает паузу и глубоко вздыхает.

— Ходят слухи, что она настоящая красотка, прямо как ее сестра. Ей будет стыдно, если ее сестрица отдаст концы.

Откуда, черт возьми, он знает, что Анна — сестра Уны? Этого никто не знает, кроме меня, Уны и самой Анны. Хотя … Анна ведь у него. Кто знает, какую информацию этот ублюдок мог попытаться вытянуть из нее.

Я ничего не говорю, потому что в данной ситуации слова опасны.

Он снова усмехается.

— Пять миллионов долларов — большие деньги.

— Пять миллионов долларов за что? — резко спрашиваю я.

— За ее прелестную головку, естественно. Я слышал, Лос Сетас отправили за ней своего лучшего киллера. Он сейчас в Майами. Интересно, так ли хорош Ангел Смерти, как говорят?

— У твоего дружеского одолжения есть цена? — спрашиваю я.

— Просто помни о нем, — отвечает он.

Другими словами, он может припомнить мне это в любой момент.

— Тик-так, Неро. Беги, капо, беги, капо, беги, капо, — напевает он в трубку и завершает звонок.