Убей меня

Глава 18 Уна

Я стягиваю спортивные штаны и раздраженно швыряю их в угол. Когда, черт возьми, мы вступили на территорию, где есть место ревности? Что это за средневековье? А Томми? Не показалось ли мне? Вот дерьмо.

Я захожу в ванную и включаю душ. Вцепившись в край раковины, я склоняюсь над ней, пытаясь успокоить бьющееся в неровном ритме сердце, и жду, пока вода не становится огненно-горячей. Подняв глаза, я замечаю темную фигуру, отражающуюся в запотевшем зеркале. Оборачиваюсь и вижу Неро. Он стоит, прислонившись к дверному косяку: на его лице хмурое выражение, руки скрещены на груди.

— Убирайся, — резко бросаю я.

Не обращая внимания на мои слова, он входит в ванную и, приблизившись вплотную, прижимается ко мне всем телом, подталкивая спиной к раковине.

— Нет.

Неро возвышается надо мной. Его широкие плечи — это все, что я могу видеть. Мягкая ткань его футболки касается моего голого живота, его пальцы обхватывают мой подбородок, вынуждая запрокинуть голову и встретиться с ним лицом к лицу. В бушующем взгляде его темных глаз скрыта угроза. От его тела волнами исходит напряжение, и сердце в моей груди начинает биться словно у испуганного кролика. Неро сегодня слишком мрачен, и это, честно говоря, пугает меня.

— Твою мать, не смей больше позволять Томми прикасаться к себе! — рычит он, и я ощущаю в груди вибрацию от его грохочущего голоса.

Я толкаю его, но он даже не шелохнется.

— Серьезно? Ревность? Ты хотя бы отдаешь себе отчет, что она совершенно беспочвенна?

Он ничего не говорит в ответ, и я качаю головой.

— Да пошел ты, Неро.

Он приподнимает бровь.

— С удовольствием, но только вместе с тобой, Morte.

— Я не вместе с тобой, — усмехаюсь я.

Он смеется.

— Ты так думаешь? Какая жалость.

Его рука оставляет мое лицо и сжимается вокруг моей шеи, после чего его губы накрывают мой рот. Я цепляюсь ногтями в его шею и пытаюсь ударить коленом между ног, но безрезультатно. Низкий смех вибрирует возле моих губ, после чего зубы Неро сжимаются на моей нижней губе, требуя открыть доступ для его языка. Сжав мои волосы в районе затылка, он тянет их назад, вынуждая меня запрокинуть голову. Мои губы размыкаются, и его язык устремляется в атаку. И это не поцелуй. Это заявление своих прав. Не знаю, как ему это удается: сначала я хочу, чтобы он трахнул меня, а со следующим вдохом уже готова перерезать ему глотку. Он словно окутывает меня туманом, и теперь все, что я в состоянии понимать, осязать, обонять, — это он. Неро подобен яду, вызывающему привыкание.

Отпустив мои волосы, он проводит ладонями по лопаткам, дотягиваясь пальцами до застежки лифчика. Легким движением рук Неро расстегивает его и стягивает вниз бретельки. Оторвав свои губы от моего рта, он зарывается лицом в мою грудь. Я ахаю, когда зубы Неро сжимаются вокруг моего соска, и вцепляюсь пальцами ему в волосы, желая приблизить к себе жар его рта. Он усмехается, выдыхая теплый воздух на мой чувствительный сосок, отчего все тело дрожит и покрывается мурашками. Его пальцы прокладывают обжигающие дорожки по коже, а затем Неро сгребает в горсть ткань моих трусиков и стягивает их по бедрам вниз. Слабый внутренний голос твердит мне остановить все это, но Неро совершенно лишает меня силы воли. Обхватив за талию, он приподнимает меня и усаживает на край тумбы с раковиной. Его зубы впиваются мне в шею, и он резким движением рук широко разводит мои бедра. Дыхание перехватывает, кожа сложно объята огнем. По телу пробегает дрожь, когда я вижу, как он смотрит на меня. Его взгляд скользит по мне, и в глазах вспыхивает жар. Неро все еще полностью одет, и я тянусь к его футболке, но он удерживает мои руки, сжимая запястья.

— Я хочу видеть твое чертово бессилие, Morte, — со стоном произносит он. Со своего места я вижу, как его член натягивает ткань брюк, но Неро по-прежнему не делает попыток раздеться. Скользнув губами по щеке, он прикусывает мой подбородок и рычит:

— Я хочу отведать вкус твоей маленькой тугой киски, — после чего падает передо мной на колени и широко разводит мои ноги в стороны. В таком положении я полностью открыта для него. Из горла Неро вырывается мучительный стон, и он зарывается лицом между моими бедрами. Мой рот широко раскрывается в безмолвном крике, и я хватаюсь за его волосы, стараясь притянуть ближе к себе. Его горячий язык прижимается к моему клитору. Такое ощущение, что каждый мой нерв под электрическим напряжением. Неро впивается пальцами в мои бедра, удерживая их разведенными, открытыми для него. Я не чувствую ничего, кроме целенаправленного давления его языка и грубой щетины, царапающей кожу на внутренней стороне моих бедер. За какие-то несколько секунд он заставляет меня стонать и извиваться, прижимаясь к его лицу и о чем-то умоляя… обо всем. И в этот момент он останавливается.

— Посмотри на меня, — рычит Неро.

Тяжело дыша, я опускаю взгляд и наблюдаю, как он медленно вылизывает языком мою киску.

О, Боже!

— А теперь скажи, что ты моя, — на его лице появляется кривая ухмылка, а затем он толкает в меня язык. Запредельные ощущения. Но все же их недостаточно. Его зубы сжимаются на клиторе, и я хнычу, дрожа всем телом перед подступающим оргазмом. — Скажи это! — рычит он, обдувая жарким дыханием мою чувствительную плоть.

Я сжимаю челюсти, отказываясь произнести то, что он хочет услышать. Я не настолько потеряла связь с реальностью, чтобы предоставить ему такую возможность.

С усмешкой он поднимается на ноги и сжимает мое лицо в своих ладонях. Его губы покрыты моими соками, и он прижимается к моему рту с такой силой, что наши зубы сталкиваются. Наши языки встречаются, и я ощущаю солоноватый привкус — мой собственный. А потом, демонстративно отступив на шаг назад, Неро отходит от меня.

— Как я уже говорил, какая жалость, — он прищуривает глаза, изображая на лице улыбку, но я вижу его напряженный взгляд. У меня такой же. Но я ни хрена не отступлю, даже если моя киска пульсирует, а в теле такое ощущение, что оно вот-вот взорвется.

Неро разворачивается и выходит из ванной.

Мудак.

До конца вечера я демонстративно избегала Неро. И это было совсем не трудно: он не высовывался из своего кабинета, с тех самых пор как я вышла из душа. Похоже, ситуация изменилась в мгновение ока. Из девушки, которую Неро шантажировал, я превратилась в девушку, которую он трахнул, и теперь, по-видимому, он решил, что имеет какие-то права на меня. Возможно, так оно и есть. Я понимаю, что никто меня не выбивал из колеи настолько сильно, как Неро.

Неро Верди живет по собственным правилам — совершенно неприемлемым для остальных. Хоть об этом ему знать необязательно. Я и так уже раскрыла перед ним достаточно своих слабых мест. На большее пусть не рассчитывает.

Втихаря я стащила одну из его футболок, потому что вся моя чистая одежда закончилась, а стиральной машины в этом месте, судя по всему, нет. Представьте себе. Непохоже, чтобы он сам стирал свою одежду. Надеюсь, это его разозлит. И потом он что-нибудь предпримет по этому поводу. О, как же хочется прямо сейчас пустить ему кровь.

Схватив ноутбук, я выхожу в гостиную, сажусь на неудобный диван и с головой погружаюсь в работу — разработку плана того, как в течение всего одной недели убрать трех итальянцев из его списка. Вся эта ситуация с Неро слишком стремительно принимает опасный оборот. Я начинаю терять контроль, поэтому нужно сделать все быстро и уйти, пока я не растеряла остатки способности здраво мыслить. Раздается телефонный звонок, и я смотрю на экран. Вызов не на мой обычный номер, а на одноразовый. Я отвечаю:

— Алло.

— Изабель, — из уст ирландского весельчака мое вымышленное имя звучит почти как песня.

— Даррен, я думала, ты никогда не позвонишь.

— Ха, ты же знаешь: лучшее приходит к тем, кто умеет ждать.

Я заставляю себя по-девчачьи захихикать.

— Я бы предпочла, чтобы ты не мучил меня ожиданием. Вечером в пятницу я свободна — пригласи меня, — я решаю форсировать события. Обычно я бы подождала первого шага от него, но сейчас игра по-крупному, и, оставив ему свой номер, я создала прецедент. Остается надеяться, что он оценит мою настойчивость.

Даррен смеется.

— Вечер пятницы не лучший вариант, дорогуша.

В этот момент в комнату входит Неро, он прислоняется к дверному косяку и скрещивает руки на груди. Между его сведенными бровями залегает глубокая морщина, отчего лицо принимает угрожающий вид. С самодовольной улыбкой я смотрю ему прямо в глаза и соблазнительно мурлычу Даррену в трубку: — Смотри, пожалеешь. Я не из тех девушек, которые любят ждать.

Он задумывается.

— У меня есть дела. Но я мог бы сначала заскочить с тобой куда-нибудь. Может, выпьем?

Меня это вполне устраивает.

— Отлично. Я буду ждать, — и отключаю связь.

— Кто это был? — сдерживая себя, спрашивает Неро, но от его голоса исходит напряжение.

Мой взгляд скользит по его обнаженной груди, и я сомневаюсь, что это не было сделано умышленно с его стороны. Бегло глянув на ноутбук, я пожимаю плечами.

— По работе.

— Единственная работа, которая должна тебя заботить — та, что дал тебе я.

И снова за внешней видимостью спокойствия скрывается внутреннее смятение. Но, думаю, он вряд ли слышал о моих планах на вечер пятницы, иначе уже сбросил бы с себя эту маску. Медленно я перевожу на него взгляд и приподнимаю бровь.

— Работа на тебя не будет длиться вечно. Как только она будет выполнена, я уйду и вернусь к тому, чем занималась еще до того, как услышала твое имя, Неро Верди, — я произношу эти слова ледяным тоном, чтобы до него дошло: я не его собственность и никогда ею не буду. — У меня даже есть план, как это сделать.

Он медленно пересекает комнату, останавливается передо мной — его плечи расправлены, ноги на ширине плеч — и смотрит на меня сверху вниз, сидящую на диване. На нем нет ничего, кроме спортивных штанов. Глубоко засунутые в карманы руки придают обманчиво-непринужденный вид его угрожающей позе. Ему действительно нужно отказаться от всего что, связано со мной.

Развалившись на диванных подушках, я закидываю ногу на ногу и нахально улыбаюсь. Его глаза слегка прищуриваются, а челюсть заметно напрягается, когда он скользит взглядом по всей длине моих обнаженных ног, останавливаясь на бедрах, до середины прикрытых его безразмерной футболкой.

— Значит, говоришь, у тебя есть план, — в голосе Неро сквозит требовательное нетерпение.

Я вздыхаю и делаю вид, что занята изучением своего маникюра.

— Да, есть.

Через несколько секунд он издает рычание — реально гребаное рычание.

— У меня нет времени заниматься херней, Morte!

Я бросаю на него свирепый взгляд.

— Зато у меня времени вагон, пока я торчу взаперти в этой квартире, — правда в том, что мне просто нравится злить его. В такие моменты Неро выглядит особенно возбуждающе.

Воздух с шипением вырывается сквозь его стиснутые зубы, и я понимаю, что двигаюсь по лезвию ножа. Это хорошо. Он вытаскивает руки из карманов и подается вперед, нависая надо мной. Его пальцы цепляются в спинку дивана за моей головой. Его темные глаза встречаются с моими. В этот момент лицо Неро всего в дюйме от моего.

— Говори, мать твою!

Прижав пальцы к его губам, я отталкиваю Неро от себя. Под моим прикосновением его губы вздрагивают, и он прикусывает кончики моих пальцев. Я отдергиваю ладонь, и его зубы клацают друг о друга.

— Говори, — повторяет он тихо, но жестко.

— Я же говорила тебе, что не могу убить их всех. Даже если я уберу Финненгана отдельно, три убийства в одной сети — это слишком много. Я не смогу этого сделать.

Сдвинув брови, он еще ближе наклоняется ко мне.

— Мы заключили сделку, — выдыхает Неро в миллиметре от моих губ.

— Я не говорила, что отказываюсь от выполнения своей части, — огрызаюсь я. — Но эти парни — не рядовые бандиты, Неро. Они — капо, смотрящие. Их пасет целая орда охраны. И эта гребаная армия вооружена!

Он ухмыляется.

— Ты ведь Поцелуй смерти, — он выразительно смакует на языке мое прозвище. — Будь эта гребаная работа легкой, я не стал бы разыскивать для нее лучшую из лучших.

— Пораскинь мозгами. Убийство одного еще сойдет нам с рук. Двоих? Возможно. Но третий здорово переполошится. Смерть каждого будет усложнять убийство последующего все сильнее. Моим коньком всегда была неожиданность. А в этой ситуации я буду лишена преимущества.

В конце концов, он отстраняется от меня, садится на край стоящего напротив кофейного столика, упирается локтями в широко разведенные колени и задумчиво водит пальцами по нижней губе.

— И что ты предлагаешь?

— Объяви перемирие.

Вскинув брови, он резко переводит взгляд на меня и недоверчиво усмехается.

— Перемирие?

— Организуй общий сбор. Собери всех под одной крышей. А я сделаю все остальное.

Он снова смеется и качает головой.

— Они не купятся на это.

— Почему?

Неро убирает руку от лица, и его губы кривятся в бесстыдной улыбке.

— Ах, Morte… — вздыхает он, — в мафиозных кругах любой, кто знает меня или хотя бы слышал мое имя, понимает … — он склоняет голову, и его глаза вспыхивают нехорошим блеском, — я не стремлюсь к миру. Я всегда веду гребаную войну. Я не заключаю перемирия там, где вместо этого можно пролить кровь.

От его слов по коже пробегает легкая дрожь, и внутри меня все сжимается. Я всю жизнь среди таких людей, и, тем не менее, ни один из них не сравнится с Неро. Он дикий по своей природе. И беспощадный. Его самоуверенность раздражает, а умение манипулировать приводит меня в бешенство, хотя сама я, окажись на его месте, поступала бы точно также. Его жестокость возбуждает, а жажда крови созвучна с моей. Неро-чудовище взывает к существу внутри меня, которого я держу закованным в цепях и выпускаю на свободу только, когда убиваю. Но даже тогда длина его цепи ограничена обстоятельствами убийства, и профессиональным кодексом. Неро же готов утопить весь город в крови, а в конце, водрузив на вершине горы из трупов трон, восседать на нем, обозревая свою воздвигнутую на костях империю. Он хочет власти, и для него не имеет значения, каким способом можно ее получить. Неро прав: никто не поверит, что он хочет мира, хотя, безусловно, он двуличен. Одна его сторона — дикая — жаждет искупаться в крови. Вторая — это изысканный фасад, за которым он так легко скрывает свою сущность. И если все те люди столкнутся именно с этой его стороной, то вполне могут поверить, что он ответственно подошел к своим новым обязанностям.

— Обратись к ним в качестве капо. Притворись, что принимаешь близко к сердцу совместные интересы и ради общего блага готов оставить в стороне личные разногласия.

Он хмуро смотрит на меня, словно мои слова для него — оскорбление.

Я закатываю глаза.

— Добавь долю угрозы, если почувствуешь, что нужно померяться с кем-то членами. Ведь ты — Неро Верди, — я критически приподнимаю бровь. — Ты хочешь власти? Тогда. Смирись. С этим.

— Ах, Morte. Тебе прекрасно известно: я всегда получаю то, что хочу, — его губы кривятся, а взгляд опускается на мой рот. — Что ты сделаешь, если мне удастся собрать всех их вместе? — он понижает голос.

— Естественно, убью их, — ухмыляюсь я. — Но сначала мы закроем вопрос с Финненганом.

Он хмурится и качает головой.

— Нет. Завтра мы не сможем нанести удар. Ситуация изменилась.

Я выгибаю бровь.

— Изменилась в чем? Такого шанса в ближайшее время больше не подвернется.

Он смотрит на меня сверху вниз. Выражение его лица мрачное и угрожающее.

— Я. Сказал. Нет.

— Он уедет из страны, а я не собираюсь еще несколько недель ждать новой возможности подобраться к нему и торчать здесь — в этой квартире, пока ты ищешь любой предлог, чтобы не заниматься спасением Анны, — резко отвечаю я.

Долгую минуту он смотрит на меня, а потом рявкает: — Нет. Не завтра.

Сдерживаясь, чтобы не ответить, я вскакиваю в попытке уйти от него.

Может, он и не пойдет к Финненгану, но ему пока неизвестно, что я уже ввязалась в это дело. Мне нужно это сделать. Нужно, покончить с этой работой и спасти Анну. А что будет делать Неро — мне все равно.