Убийца

Глава 12

Мэри, Бенни и Триш покинули полицейский участок уже за полночь. Идя вдоль парковки, все молчали и думали о миссис Гамбони, которая осталась в полиции, сделав трудное, но необходимое признание. Дождь еще моросил, и от сильной влажности вокруг фонарей образовались нимбы из пара и капель воды.

Мэри подошла к своей машине.

— Я поймаю такси, — резко произнесла Бенни, и Мэри с удивлением посмотрела на нее.

Они не обменялись ни единым лишним словом, как семейная пара, которая за праздничным ужином ловко скрывает произошедший накануне скандал.

— Я могу подбросить вас, — предложила Мэри. Она спрашивала себя, будут ли они когда-нибудь снова работать вместе?

— Я возьму такси. — На улице было так сыро, что светлые волосы Бенни закурчавились. Ее плащ был распахнут. Она повернулась к Триш: — Не волнуйся за маму. Я буду держать тебя в курсе.

— Спасибо, Бенни, — слабо улыбнулась Триш. — Не знаю, как я смогу расплатиться. Но если можно вносить деньги частями…

— Не переживай. Я просто решила оказать услугу Динунцио.

— Правда? — недоверчиво переспросила Триш. — Спасибо!

Мэри не знала, что и сказать.

— Бенни, мы можем поговорить? — с трудом выдавила она. — Может, завтра?

— Лучше во вторник, в девять утра, — ответила Бенни и ушла. Полы ее плаща развевались на ветру.

— Как мило с ее стороны не брать с меня денег… — тихонько сказала Триш.

— Конечно, — кивнула Мэри, глядя Бенни вслед. Она думала о том, что сказала ей Джуди о клиентах, которые не платят. Может быть, все дело в том, что порой она не берет денег?

Включив зажигание, Мэри еще раз прокрутила в голове события этого вечера. Миссис Гамбони обо всем рассказала, и Бенни предложила следователю сделку: чистосердечное признание в обмен на срок от двух до четырех лет. Она убеждала, что убийство было ужасной ошибкой любящей матери, неизбежная реакция на бытовое насилие. Молодой помощник прокурора подтвердил, что миссис Гамбони, безусловно, вызывает сочувствие.

Мэри вела машину под моросящим дождем. Остановившись у светофора, она с беспокойством посмотрела на Триш. Та сидела, отвернувшись к окну.

— Ты как? — спросила Мэри.

— Ничего, — хрипло ответила Триш.

— Твоя мама поступила правильно. И мудро.

— Посмотрим.

Вскоре они добрались до Южного Филли. Большинство домов уже погрузилось во мрак.

— И вот еще что, — сказала Мэри. — Позвони Джулии и остальным девчонкам. Позови их к себе.

Триш прижалась лбом к стеклу.

— Зачем?

— Они тебе помогут. Побудут рядом, дадут выплакаться.

— Я хочу отдохнуть.

— Не стоит тебе сейчас оставаться одной. Кому приятно возвращаться в пустой дом!

— Похоже, пора привыкать.

Мэри остановила машину у дома Гамбони.

— Надеюсь, ты не очень рассердишься, но они уже там. Я позвонила Джулии из участка.

В этот миг дверь отворилась, и в ночную тьму ворвался луч теплого желтого света. На пороге появились Трудные-девочки и побежали вниз по ступеням, под дождь, чтобы встретить машину.

— Это была… не самая плохая идея, — сказала Триш, и ее голос стал увереннее. Она обернулась к Мэри, глаза ее блестели. — Кстати, о нас с Джо. С этим покончено.

— Отлично, — с радостью ответила Мэри. Не успела она попрощаться, как Триш уже вылезла из машины. Подруги окружили ее, обняли и повели в дом. Дверь за ними закрылась, и улица снова погрузилась во тьму.

Мэри осталась наедине со своими мыслями. Весь вечер она изображала из себя ответственную, бесстрашную женщину, — носила маску, которую, вероятно, выдают каждому юристу вместе с дипломом. Но теперь не нужно притворяться, и переживания навалились на нее невыносимо тяжким грузом. Она смотрела, как по стеклу ползут капли дождя, потом нажала на газ.

Повинуясь какому-то порыву, она дважды повернула налево, потом проехала назад. Адрес она помнила. Была ли она готова? Она не знала. Но все равно она делала то, что задумала.

И вот она у дома, где живет Энтони. На втором этаже горел свет. Мэри заглушила мотор, поискала в сумке свой «Блэкберри» и набрала СМС: «Подойди к окну».

Нажала «отправить» и стала ждать, чувствуя, как сердце колотится все быстрее и быстрее. Может быть, она сошла с ума, может быть, слишком торопит события. Она не думала ни о том, чем все закончится, ни о том, зачем она это делает. Она вся была в настоящем, здесь и сейчас, и сердце подсказывало ей, что она поступает единственно верным образом.

Энтони выглянул в окно и тут же исчез. Мэри выбралась из машины и кинулась к дому, добежав до крыльца ровно в ту секунду, когда распахнулась дверь. Она не могла вымолвить ни слова, ее душили слезы, а Энтони подхватил ее на руки и понес в дом.

Наконец-то, из-под холодного дождя — в тепло.

Утреннее солнце заглянуло в окно, начертив на одеяле в ногах у Мэри лимонный прямоугольник. Дом Энтони был тише, чем ее, спальня больше, стены более насыщенного синего цвета, а в воздухе пахло более ароматным кофе. Мэри счастливо потянулась под одеялом и посмотрела на часы, стоявшие на прикроватном столике. Девять двадцать.

— Проснулась? — В дверном проеме появился Энтони с кружкой в руках и газетой под мышкой. Он был в джинсах и белой рубашке. Босиком. Темные влажные волосы блестели после душа.

— Я решил дать тебе поспать, — улыбнулся он.

— Спасибо.

Она застенчиво подтянула одеяло к подбородку. Энтони подошел к кровати, поставил кофе на столик и нежно поцеловал Мэри. Она почувствовала, как все тело откликается на его поцелуй. Он улыбнулся и осторожно отодвинул волосы, спадавшие ей на глаза. Потом вновь поцеловал.

— Я так рад, что ты пришла ко мне.

— Я тоже.

Он протянул ей кружку, и Мэри сделала глоток кофе. Горячего, сладкого и очень вкусного.

Она улыбнулась:

— Мне кажется, я сплю и вижу сон. Это свежий номер?

— Да.

Энтони протянул ей газету. «Материнское правосудие» — гласил заголовок. Мэри пробежала глазами статью, в которой говорилось, что миссис Гамбони призналась в убийстве мафиозо, который годами бил и унижал ее дочь.

— Они ей явно сочувствуют. — Мэри поняла, что с журналистами общалась Бенни. — Общественное мнение на стороне миссис Гамбони, так что прокурор охотнее пойдет на сделку.

— Наверняка. И кто будет возражать? Ричи и его отец? Едва ли мафия встанет на защиту закона и порядка.

— А весь район будет на ее стороне, — сказала Мэри.

— Весь район уже на ее стороне. Утром звонила мама, сказала, что все поддерживают миссис Гамбони. Известно, что разгневанная фурия — ничто по сравнению с итальянской мамой. Еще бы ей не пристрелить бандита.

Он сделал паузу, и Мэри увидела сомнение в его глазах.

— Что такое?

Энтони молчал, вглядываясь в ее лицо.

— О тебе опять пошли разговоры.

— О нет, — простонала Мэри и отложила газету.

Энтони присел на край кровати, накрыв руку Мэри своей теплой ладонью.

— Говорят, что ты вынудила миссис Гамбони пойти к копам.

— Да. Но что с того? Что им не нравится?

— Считают, что это нечестно и неправильно. Ты сдала одного из нашей общины.

Мэри сделала большой глоток кофе.

— Не понимаю этих людей! Им просто невозможно угодить. Они меня ненавидели, когда я потеряла Триш. Я ее нашла, и они снова меня полюбили. Теперь вновь ненавидят, потому что я отправила миссис Гамбони в полицию. Они же не знают всех фактов. Они не юристы! Они вообще ничего не знают!

— Ну конечно, нет, — кивнул Энтони, сочувственно улыбаясь ей. — Так зачем принимать их слова близко к сердцу?

— А кто сказал, что я принимаю их близко к сердцу? — почти простонала Мэри. Потом услышала себя… — Ну хорошо, принимаю. Ничего не могу с собой поделать.

— Нет, можешь. Просто не обращай на них внимания.

— Но эти люди — моя клиентура!

— Тебя не это тревожит, — усмехнулся Энтони. — Соседи всегда будут обращаться к тебе как к юристу. Проблема вот в чем, если позволишь: ты хочешь, чтобы они тебя любили.

Эти слова что-то тронули в ее душе.

— Ну ладно. Да, хочу. Чувство вины….

Энтони нежно смотрел на нее:

— Пора перестать чувствовать себя виноватой и понять, что только твое собственное мнение важно. А не чье-то еще. Ты ведь гордишься тем, что сделала?

— Да.

— Пусть так и будет. Кто-то согласится, кто-то нет… Но в расчет надо принимать лишь тех, кто рядом. И если для тебя это имеет значение, я на твоей стороне. И я всегда буду с тобой.

Мэри смотрела на него. Она была глубоко тронута. Он будет с ней. Как же она счастлива! Мэри осторожно поцеловала его. А после следующего поцелуя Энтони взял кофе у нее из рук и поставил на журнальный столик.

Мэри и Энтони собирались спокойно поужинать у ее родителей, но когда они открыли дверь, из дома донеслась музыка. Гостиную наводнили старички и старушки. Они громко разговаривали, смеялись, пили пиво. Мэри была озадачена. Обстановка в доме ее родителей с каждым разом становилась все безумнее.

— Что тут происходит? — спросила она, но никто не обратил на нее внимания.

— Мама? — удивленно сказал Энтони, и Эльвира Ротуньо, стоявшая в самом центре веселой компании, обернулась. Ее глаза ярко блестели из-под очков.

— Энтони! А ты что тут делаешь?

— Мария! — Мать Мэри возникла из ниоткуда с распростертыми объятиями.

— Дорогая! — Рядом с женой материализовался и отец Мэри, одетый в свой лучший костюм. — Я так рад тебя видеть!

Они заключили дочь в объятия, а когда наконец выпустили, Мэри заметила в толпе рыжую шевелюру Тони-с-квартала, дурацкие очки Тони-две-ноги и загорелую физиономию Голубя-Тони. А также Бернис Фолью — к своему великому удивлению. Из динамиков лился голос Фрэнка Синатры.

— Как тебе наша компания? — светясь от радости, спросил ее отец, указывая на толпу гостей. — Общество друзей Фрэнка Синатры и фан-клуб Дина Мартина. Мы решили объединиться.

— Шутишь! — засмеялась Мэри. — Как тебе удалось?

— Я знал, что ты занята с Триш Гамбони, поэтому подумал, что должен сам позвонить миссис Фолье. — Отец весело засмеялся.

В этот момент к ним подошла сама миссис Фолья под руку с Тони-с-квартала. Между ними явно установились теплые отношения.

— Это было вот так, раз и все! — сказала миссис Фолья, щелкнув пальцами. — Тони извинился передо мной и Фрэнком, и мне этого было достаточно.

— А она попросила прощения за то, что наговорила о Дине, — кивнул Тони-с-квартала. — Теперь у нас все о'кей.

— Это же просто здорово, — поддержала их Мэри. — Больше никаких тяжб, никаких ссор и склок. Мир лучше войны.

— Я это хорошо придумал, верно, Мар? — задорно подмигивая, спросил ее отец.

— Я люблю тебя, папа. — Она обняла его, потом мать, а когда уже решила, что с объятиями на сегодня покончено, Энтони прижал ее к себе и крепко поцеловал.

— Ты просто чудо, — сказал он, согревая ее своей улыбкой.

Внезапно в толпе кто-то вскрикнул. Эльвира Ротуньо, как громом пораженная, во все глаза глядела на сына.

— Энтони, милый, что с тобой? Ты целуешь Мэри?

Сначала Мэри не поняла, о чем идет речь, а потом вспомнила.

Энтони улыбнулся:

— Мам, я должен тебе кое-что сказать.

Все, кроме Фрэнка Синатры, умолкли.

— Мам, я не гей. Не был им и никогда не буду.

— Энтони, да ничего. Я все равно тебя обожаю.

— Да нет, же, мам, — улыбнулся Энтони. — Правда, я просто люблю книги, вино и оперу.

— Ты не должен мне лгать…

— Слушай, у меня традиционная ориентация. Я таким родился, и ничего не могу с этим поделать.

— Это вполне возможно, Эльвира, так бывает, — с едва заметной улыбкой произнес отец Мэри, но миссис Ротуньо скептически поджала губы.

А Мэри решила, что выпал неплохой шанс заявить об их отношениях.

— Эльвира! Да, мне удалось его… изменить! И если я буду рядом с ним, он привыкнет и останется со мной на всю жизнь.

— Точно, мама. Мне просто нужна была любовь хорошей женщины. — Энтони крепко прижал Мэри к себе. — Этой женщины.

Родители Мэри сияли от счастья. Эльвира строго смотрела то на сына, то на Мэри, а потом расплылась в улыбке и сказала:

— Вот это я понимаю!

Бледное желтое солнце поднималось по безоблачному небу, в Риттенхаус-сквере уже начали расцветать цветы — самая холодная часть марта миновала. Живые изгороди, окружавшие сквер, покрылись маленькими зелеными листочками. По дорожкам туда-сюда сновали люди с портфелями, спеша на работу. Мэри, в костюме цвета хаки, белой блузке, коричневых лодочках и плаще, сидела на скамейке рядом с Джуди.

— Она возьмет тебя назад, это точно, — говорила Джуди. — Все, что нужно, — это прийти к ней в офис и извиниться.

— Давай еще раз: за что я должна извиниться?

— За то, что ушла в тот день.

— Но я в этом ничуть не раскаиваюсь! Мне очень жаль, что я потеряла работу. Это считается?

— Нет. Если хочешь вернуться, ты должна извиниться. — Джуди выглядела очень серьезной. А это непросто, если на тебе джинсовая курточка, вишневое платье-мини, легинсы в черно-белую полоску и желтые мартинсы.

— Едва ли она возьмет меня к себе. Тогда, в Круглом доме, она даже говорить со мной не хотела.

— Она передумает. Просто на прошлой неделе она была в ужасном состоянии. Выиграла процесс, и все равно несчастна. — Глаза Джуди сверкнули. — Неслыханно!

— Она просто не оставила мне другого шанса. Пришлось уйти, — сказала Мэри, вспоминая тот день. — Но, по правде говоря, я и сейчас поступила бы так же.

— Вот только не надо ей этого говорить! — Теперь глаза Джуди метали искры. — Работа без тебя — полный отстой. Мы хотим, чтобы ты вернулась.

— И я хочу вернуться. Это мое место.

— Отлично. Тогда сделай это ради меня. Скажи волшебное слово, и Бенни примет твои извинения.

— Я потеряла много клиентов.

— Ты их вернешь и найдешь кучу новых. Твои извинения нужны Бенни, только чтобы сохранить лицо.

Мэри вспомнились миссис Фолья и Тони-с-квартала.

— Знаешь, Бенни тоже должна передо мной извиниться.

— Не будь ребенком!

— Я ничего плохого не сделала. Наоборот, поймала преступника. Даже если это и не было моей основной работой. — Внезапно Мэри почувствовала, что вся ее самоуверенность куда-то подевалась. По крайней мере у меня теперь есть парень.

— Это правда. Похоже, то, что надо.

— Да… — Мэри уже пересказала Джуди все интимные подробности.

— Но теперь тебе нужна работа.

— Оригинально, правда? У меня очень долго была работа, но не было парня. А теперь у меня есть парень, но нет работы. Как вы ухитряетесь иметь и то и другое?

— Вставай. Идем. — Джуди встала и посмотрела на Мэри с высоты своих шести футов. — Встреча через пятнадцать минут.

— Я готова, — сказала Мэри с уверенностью, которой на самом деле не ощущала.

Мэри замерла у открытой двери кабинета Бенни. Глава фирмы стояла у своего стола и просматривала газету, держа ее обеими руками прямо перед собой.

— Бенни? Вы готовы меня принять? — спросила Мэри, и ее голос прозвучал неожиданно твердо и убедительно.

— Динунцио! — Бенни посмотрела на нее довольно приветливо и сделала знак рукой, приглашая войти. На ней был темно-синий костюм и белая блузка, вьющиеся волосы зачесаны назад и собраны в тугой конский хвост. — Садись.

— Поздравляю с победой на процессе.

— Спасибо, — сказала Бенни и села. Мэри заняла место напротив, думая о том, что говорила ей Джуди.

«Твои извинения нужны Бенни только затем, чтобы сохранить лицо».

— Я довольна тем, как это дело освещают в печати, а ты? — спросила Бенни. — Внимание прессы пойдет миссис Гамбони на пользу. Журналисты смогут повлиять на исход дела, особенно если прекратятся убийства мафиози.

Извинись!

— Да, я тоже так думаю.

— Вынуждать клиента признаться — не в моих правилах, но это действительно помогло ей. И не только ей.

— Это правда. Спасибо, что приняли участие.

— Не за что, — отмахнулась Бенни.

Сейчас!

— Прошу прощения за то, что ушла тогда из офиса, — выпалила Мэри. Бенни смотрела на нее с минуту, сжимая губы, и Мэри показалось, что она молчит, только чтобы не наговорить ничего сгоряча. — И я хотела бы вернуться на работу, если можно.

— Давай по порядку. — Бенни поудобнее уселась в кресле, положив руки на подлокотники. — Я принимаю твои извинения. И думаю, я тоже должна перед тобой извиниться.

— Вы?

То есть да, должна!

— Теперь, сама занимаясь этим делом, я поняла, что ты чувствовала и почему зашла так далеко, чтобы найти Триш. Я пожалела, что поставила тебе условие.

Ура!

— Спасибо, — пораженно выговорила Мэри.

— Знаешь, я вдруг вспомнила, как тем же утром ты пришла ко мне и попросила найти тебе помощника. Ты сказала, что благодаря тебе фирма получила много новых дел и что это оправдывает наем еще одного сотрудника.

— Да.

— В общем и целом это действительно так. Твои гонорары, которые шли нашей фирме в последний год, составили значительную сумму. Точнее, даже в последние два года.

Джуди была права!

— Общая картина такова. У нас есть ресурсы. Представляя интересы истцов по групповым искам, мы получили несколько миллионов, и теперь я хочу купить здание под офис. — Бенни не отводила от Мэри взгляда своих синих глаз. — А это потребует дополнительных вложений.

— Не сомневаюсь. — Мэри понятия не имела, к чему клонит Бенни.

— Что ж, — усмехнулась Бенни, — настала пора двигаться дальше, но именно поэтому я не могу сейчас никого нанимать. Я как раз веду переговоры о покупке здания в хорошем районе.

— Новое здание — это замечательно.

Но буду ли я в нем работать?

— Так вот, ты должна знать, что я планировала предложить тебе стать моим партнером. Я думала, что за последние несколько лет ты достаточно созрела в профессиональном плане.

Мэри не верила своим ушам.

— Я бы хотела, чтобы ты вернулась к работе. Ты в полной мере заслуживаешь этого места. Ты отличный юрист.

— Спасибо… — начала Мэри, но внезапно переменившееся выражение лица Бенни заставило ее прикусить язык.

— Поэтому считаю, что должна быть с тобой честной и сказать, что больше не хочу, чтобы ты была моим партнером. После того, что ты сделала. — Теперь глаза Бенни были холодны как лед. — Ты переступила через меня, когда была мне нужна, а я не могу сделать такого человека своим партнером. Надеюсь, ты понимаешь.

Как ни странно, Мэри понимала. Но это не значит, что слова Бенни пришлись ей по душе.

— Я руковожу успешной юридической фирмой, Динунцио. Это требует долгосрочного планирования и определенной жесткости. Едва ли тебя можно назвать по-настоящему опытным юристом. Ты слишком импульсивна.

В груди у Мэри поднималась волна негодования.

— Ты идентифицируешь себя со своими клиентами, вот почему они тебя так любят. Но если ты будешь партнером, эта сила обернется слабостью. Мне нужно, чтобы ты была предана в первую очередь фирме и мне. Если ты хочешь когда-нибудь стать партнером, тебе придется доказать мне, что ты это понимаешь.

Секунду или две обе молчали.

— Итак, Динунцио, — Бенни хлопнула в ладоши, — ты готова вернуться к работе?

— Нет, — словно не своим голосом ответила Мэри. Выслушивать, что она неспособна быть партнером!.. Ей хотелось бросить все и уйти прямо сейчас, но это было бы… импульсивно!

— Прошу прощения? — моргнула Бенни.

— Я не хочу возвращаться, если условия таковы, что я никогда не стану партнером.

— О'кей, — медленно выговорила Бенни.

— Я хочу вернуться на работу, а через полгода вновь обсудить возможность моего партнерства. Думаю, я это заслужила. И дела, которые фирма получила благодаря мне, это подтверждают. — Свою речь Мэри сочиняла на ходу, больше пытаясь убедить себя, чем Бенни. — У нас разные сферы влияния, но это правильно. То, что вам не нравится мой способ решения проблемы, не значит, что я действую непрофессионально.

Бенни молчала, глядя на Мэри не то с раздражением, не то… с уважением. Мэри не знала, какое чувство преобладает.

— Что скажете? — спросила она.

— Нет, — ответила Бенни, — шесть месяцев — мало. Год.

— Сойдемся на девяти месяцах, — с облегчением произнесла Мэри. Она-то думала, что ее опять уволят.

Бенни, подумав немного, кивнула.

— А что если через девять месяцев я решу, что не могу тебя повысить? Ты уйдешь или останешься?

— Тогда и посмотрим. Я не могу решить сейчас.

— Да, ты ведь никогда не принимаешь поспешных решений.

— Никогда, — улыбнулась Мэри.

Бенни улыбнулась ей в ответ.

— Хорошо. Договорились.

Ура!

— Договорились. — Мэри встала и протянула руку. Бенни тоже встала, и они обменялись крепким рукопожатием.

— А теперь возвращайся к работе, Динунцио.

— Вы мне не начальник, — с улыбкой ответила Мэри и пошла к двери.

— В ближайшие девять месяцев — начальник.

— Надо внести кое-какие поправки в договор, Розато…

— Вон из моего кабинета! — давясь от смеха, сказала Бенни.

И Мэри бросилась бежать.