Глава 5

В половине седьмого Мэри уже включила в офисе компьютер и загрузила новостной сайт. Новостей о Триш не было. Мэри не спалось, и она решила поработать, перед тем как сделать следующий шаг в расследовании. Начать действовать можно было только в девять. Она специально надела сегодня коричневый твидовый костюм и запредельно дорогие лодочки и зачесала волосы назад, скрутив узлом на затылке. Костюм сыщика.

Она прослушала накопившиеся за два дня телефонные сообщения. Том Дечекко отменил завтрашнюю встречу по поводу бесплатных билетов для рабочих, а Делия Антуани отложила визит к ней в пятницу насчет удаления свинцовых белил.

Хм. Задумавшись, она сделала глоток кофе. Что такое случилось с клиентами? Не связано ли это с Триш? Она вспомнила вчерашнюю сцену на кухне родителей.

«Мэри теперь важная шишка!»

Зазвонил «Блэкберри». Она глянула на дисплей.

— Амрита, что случилось?

— Дайрен не хочет выходить из ванной. Он уже опоздал на школьный автобус. Говорит, что никогда не выйдет. И плачет.

— Бедный ребенок! Не заставляйте его идти в школу.

— Он принимал душ, и ссадина на голове стала кровоточить. Он боится, что над ним будут смеяться. — Чувствовалось, что Амрита вне себя. — Вам удалось добиться тестирования?

— Пока тест назначен на апрель.

— Ему нужно помочь сейчас!

— Я понимаю. — Лицо Мэри вспыхнуло. — Я работаю над этим.

— Спасибо. Я должна идти. Позвоню вам позже.

— До свидания, — сказала Мэри и стала искать детских психологов Филадельфии. Не хотелось подводить еще одного клиента. Через четверть часа у нее уже был список психологов, а на пороге стояла жизнерадостная Джуди Кэриер в желтом дождевике и с бумажным пакетом в руках.

— Кукареку! — сказала она, сияя свежим личиком. — Я принесла нам завтрак. Ну, рассказывай, что там с Триш?

Джуди достала сдобную булочку.

Мэри распечатала список и тоже потянулась за булочкой.

— Для начала, она успела позвонить своей матери.

— Серьезно? — ахнула Джуди, и Мэри рассказала ей о сцене в доме родителей и об Энтони.

— Так у тебя было свидание? Аллилуйя!

— Можно и так сказать.

— И как все прошло?

— У родителей он сидел на стуле Майка.

— Мар, у твоих родителей на кухне четыре стула. Когда я с вами обедала, на стуле Майка сидела я. Другого выбора нет.

— Он слишком торопит события.

— Ну как он торопит события?

— Не знаю. — Мэри не захотела отвечать. Она потянулась к стаканчику кофе и увидела новое сообщение. Отправитель: Джулия Палаццоло.

— Ого, пришла Трудная-почта!

Джуди обошла стол, и они стали читать вместе. Это был флаер с фотографией Триш и описанием ее внешности.

— Хорошая мысль — разослать флаеры. Но они подошли к делу не с той стороны, — сказала Джуди. — Здесь все о Триш. Но не ее надо искать; надо искать его. Нужно понять, где он, где его в последний раз видели. А найдя его, найдешь и ее.

— Ты права. — Мэри потянулась к телефону, набрала номер и включила громкую связь. Было почти семь, Джулии все равно скоро вставать.

— Алло, — сонно ответила она.

— Привет, Джулия, это Мэри. Извини, что разбудила, но…

— Чего?

— Джулия, я получила твой флаер, но мы с Джуди тут подумали, что вместо флаера о Триш надо сделать другой…

— Ну да, Мар, спасибо, ты меня разбудила, чтобы сказать, что я все сделала неправильно. — Голос Джулии переключился с сонного на гневный быстрее «мазерати».

— Джулия, это же просто…

— Да тебе-то что за дело? Я слышала, ты вчера обидела маму Триш. Какой же ты стала!

— Я ее не обижала. — Мэри старалась держать себя в руках. — И тебя я не критикую. Я…

— Только мы что-то и делаем, я, Йо и Мисси. Я спать легла в три. Мы обошли все места, где бывала Триш и где ее могут знать, всех опросили, расклеили на телеграфные столбы объявления вокруг работы и всюду. А что сделала для Триш ты, Мар? Крутила с Энтони Ротуньо? Он, кстати, гей, если ты не в курсе.

Джуди вытаращила глаза.

Послышались гудки: Джулия бросила трубку.

— Так он гей? — изумилась Джуди.

— Нет. — Мэри с силой терла лоб.

— Тогда почему она так сказала?

— Долгая история, — ответила Мэри и отпила кофе.

— Думаешь, ее уже нет в живых? — совершенно серьезно спросила Джуди.

— Молю Бога, чтобы она была еще жива. — Их глаза встретились, и Мэри солгала: — Но порой мне хочется все это бросить.

— Имеешь право. Ты больше ничем не можешь помочь. Ты же ничего не знаешь о ее дружке.

— Нет. — Тут Мэри прикусила язык. Она много чего знала о ее дружке, но сейчас не время для признаний. — Мне пора идти. — У Мэри появилась возможность помочь Триш, и она не собиралась ее упускать.

— Куда? — вставая, спросила Джуди.

Что бы такое соврать? Слава богу, она еще не успела рассказать о двух отмененных встречах.

— Завтрак с клиентом.

Выбросив упаковку от булочки в корзину, Мэри вынула из принтера список психологов и подхватила крафт-пакет с дневником Триш, чтобы с курьером отправить его в полицию.

— Ладно, приятного аппетита.

— Спасибо, — сказала Мэри, стараясь не смотреть в глаза подруги.


На улице было мрачно. Мэри бодро шла мимо обшарпанных домов, полы ее пальто развевались. Ветер сгонял мусор в сточные желоба. Кажется, он жил в доме номер 3644. Она не знала, живет ли еще здесь его дядя. Мэри подошла к дому, поднялась по ступенькам и постучала.

Через минуту дверь открылась, на пороге появился старик. Она с трудом узнала его. Ему, должно быть, лет семьдесят, но выглядел он гораздо старше — лысый, с сероватой кожей, изборожденной глубокими морщинами, в засаленных черных очках.

— Да? — дребезжащим голосом сказал он.

— Мистер По, вы, наверное, меня не помните. Вы раньше…

— Забирал сына из твоего дома, с занятий. Когда вы учились в школе. — Старик улыбнулся. — Я тебя помню.

— Вы не будете возражать, если я зайду на минутку?

— Заходи. Я люблю компанию.

Он открыл дверь и провел ее в старомодную гостиную, обставленную очень скромно. Над темно-зеленым диваном висело слегка под наклоном прямоугольное зеркало — обязательный атрибут каждой итало-американской гостиной. Если мистер По был в мафии, значит, преступления и впрямь не приносят денег.

— Пойдем на кухню, — позвал мистер По.

Мэри прошла вслед за ним в точно такую же кухню, как у ее родителей, только здесь пахло застоявшимся сигарным дымом. У стены стоял старый коричневый холодильник, на нем — старые выцветшие фотографии. Мэри села и невольно стала их рассматривать. Она сразу узнала эти светло-карие глаза и кривую усмешку. На нем была черная футбольная форма. Еще на снимках был мальчик повыше и поплотнее, чем он, и скромная девочка в очках, с длинными темными волосами. Мальчика Мэри не знала, а девочка — это Розария, его сестра, годом старше него.

— А где сейчас Розария?

— Вы с ней учились в одном классе?

— Нет, но мы вместе пели в хоре. У нас обеих контральто, и мы стояли рядом. Она была красивая. Как она поживает?

— Сидит с ребенком. — Мистер По недовольно покачал головой.

Мэри вдруг заметила еще один снимок на холодильнике. На нем был мальчик в зеленой с золотом бейсбольной форме: на бейсболке — буква «Т», на груди — надпись «Титаны Брика».

— Мистер По, я пришла к вам, потому что хочу найти Триш.

— Да знаю я, зачем ты пришла. Полиция вчера уже приходила. Я скажу тебе то же, что сказал копам. Я не знаю, где они. А ты ему всегда нравилась, моему сынку. Он о тебе рассказывал.

Мэри, сама того не желая, улыбнулась.

— Наверно, это была детская любовь. — Мистер По поднял мохнатую седую бровь. — И ты его бросила, а? Плохо. Он ведь мне не родной сын, ты знаешь. Я его дядя. Он сын моего брата. А брат спился.

Всей истории Мэри не знала.

— Но вы его воспитали.

— Да, мы с женой. Она уже умерла. Воспитали с нашим собственным сыном. Его и его сестру воспитали, как своих.

— Когда вы видели его в последний раз? — спросила Мэри.

— Полгода назад. Он теперь нечасто заходит домой. А что о нем говорят, все вранье. Он не похищал Триш.

— У них были проблемы. Он ее бил.

— Это неправда. Это не тот мальчик, которого я воспитал. Или он так изменился.

— А когда он изменился, мистер По? Почему он изменился?

— Попал в плохую компанию.

— Он говорил с вами о Триш?

— Нет. Они любили друг друга со школы. Он стал с ней встречаться сразу после тебя, верно?

Ох!

— Верно. А когда вы узнали, что они пропали?

— Вчера по телевизору.

— Волнуетесь за него? Его ведь уже два дня нет.

— Мой мальчик умеет за себя постоять.

До сих пор Мэри не думала о том, что их могли похитить обоих. Но ведь могло случиться что угодно. Вдруг они оба похищены мафией? Этим Кадиллаком? Она отогнала дурную мысль.

— Я научил его, как о себе позаботиться. Самое главное, я научил его держать удар. Это отцовское дело.

— Как вы думаете, он ее не обидит?

— Нет. Никогда. Не может он ее обидеть. Он никого не обижал. Его брат может, он драчун. А он нет.

— Я все думаю, где они могут быть. Они не говорили, что собираются уезжать, и ее подруги волнуются. Джулия Палаццоло, Мисси, Йоланда. Помните эту компанию?

Spassone. — Мистер По тихонько фыркнул.

Да уж, «кривляки», еще те.

— Ты кто, лапочка? — раздался вдруг голос.

Мэри обернулась. В дверях грозно стоял накачанный мужчина. В футболке, в синих спортивных штанах с бритой головой и грубым, резким лицом — какой-то Муссолини в трениках.

— Она была девушкой твоего брата, — ответил мистер По.

— Я беспокоюсь, где он, — вдруг испугавшись, сказала Мэри и встала.

Никто не знает, что она здесь. Она никому не сказала, даже Джуди. И она пошла к двери.

— Ты куда? — Здоровяк перегородил ей дорогу. Судя по его дыханию, сигары курил именно он. В мясистом ухе у него сверкала бриллиантовая сережка. — Ты из этих шлюх, что называют братишку убийцей?

— Нет, я просто ищу его.

— Отстань от нее, Ричи, — сказал Мистер По. — Она адвокат. Триш пришла к ней жаловаться, а она ее послала. Она знает, что твой брат не обидит свою девушку. Они вернутся.

У Мэри пересохло во рту. Глупо было думать, что мистер По ничего не слышал о ее участии в этом деле. Ричи ухмыльнулся и шагнул к ней, она отступила.

— Как это я тебя никогда не видел?

— Не знаю. Вы учились в школе Ньюманна?

— Ньюманна? — Ричи захохотал. — Нет, я… скажем так, я не там учился.

— Кончай ее пугать, — строго сказал мистер По, и Ричи, взмахнув… не рукой — окороком, освободил проход.

— Извините. Прошу.

— Спасибо. До свидания. — Изо всех сил стараясь казаться спокойной, Мэри пошла к выходу. Сзади забухали тяжелые шаги, ей стало страшно. Ричи обошел ее и распахнул дверь пошире.

— Пока, — сказал он и подмигнул.


Только в такси Мэри почувствовала себя в безопасности и спокойно вздохнула. Достав из сумки «Блэкберри», она открыла «Гугл» и ввела слово «Брик». Через секунду она уже зашла на официальный сайт района в Нью-Джерси — вероятно, Розария переехала туда. В поисковой строке адресной книги района она ввела девичью фамилию Розарии, моля Бога, чтобы она ее сохранила. На экране появился один-единственный адрес и номер телефона. Она набрала его.

— Алло?

Мэри тотчас узнала это необычное контральто.

— Извините, ошиблась номером, — сказала она. И велела шоферу ехать к своему гаражу.

Ей нужны были собственные колеса.


Поездка по скоростной магистрали Нью-Джерси из-за пробок растянулась на два часа. Но пробки в итоге рассосались, Мэри свернула на шоссе Ист I-95, которое вело к океану, открыла окно и глубоко, жадно вдохнула. Свежий воздух пах Атлантикой. Этот запах напомнил ей счастливое время отпусков. Следуя за навигатором, она поворачивала то направо, то налево. В небе кричали чайки, дома вдоль дороги становились все красивее и ухоженнее. Понятно, почему Розария переехала сюда — здесь на стенах писать не принято, но, правда, и канноли здесь не купишь.

Мэри стала искать нужный дом и вдруг увидела стройную молодую женщину с медно-русыми волосами, собранными в хвост, в теплом тренировочном костюме розового цвета и с собачкой, бегущей рядом на поводке.

Мэри сразу же узнала этот яркий хвост. Она остановилась и, прихватив сумку, вышла из машины.

— Мадам, вы не пели в хоре? — с улыбкой спросила она, открывая объятия, и Розария засмеялась, обнимая ее.

— Мэри! Какими судьбами?

— Длинная история. Не против, если я прогуляюсь с тобой?

— Конечно, нет. Как ты меня нашла?

— Зашла к твоему отцу, увидела фотографию твоего сына, и вот я здесь.

— Отцу? — Розария перестала улыбаться. — Ненавижу, когда он так себя называет. Он мне дядя, а не отец. Сто лет ему не звонила. Зачем же ты приехала?

— Я ищу твоего брата.

— И с ним я не разговаривала уже года четыре, — еще больше помрачнела Розария. — Не представляю, где он может быть.

Интересно, что случилось, подумала Мэри.

— Ты ведь знаешь, что он живет с Триш? Слышала, что они пропали?

— Меня это не касается, — раздраженно ответила Розария.

— Полиция с тобой не связывалась?

— Нет.

— Он ее похитил. Ей удалось позвонить матери с просьбой о помощи. Он может ее убить.

Розария молчала. Ее мрачный вид как-то не вязался с этим приятным загородным местечком и радостным оживлением собачки.

— И я стараюсь их найти, что означает найти его, — продолжала Мэри. — Надеюсь, он еще не наделал глупостей. Я не хочу, чтобы с Триш что-нибудь случилось. И с твоим братом тоже. Хочу предотвратить непоправимое.

— Послушай! — Розария остановилась. — Я не знаю, где мой брат и что он сделал с Триш. Я давно уже умыла руки.

— Откуда столько горечи? Что случилось?

— Эта семья — тьма и мрак, это кошмар моей жизни. Они просто больные, мой так называемый отец и его сын, этот боров.

— Ричи?

— Вот никчемное создание! — Розария тяжело вздохнула. — Я слышала, что ты стала адвокатом.

— Слухами земля полнится. — Мэри оглядела окрестные дома. — Ты замужем?

— В разводе.

— Прости.

— Не извиняйся. Это лучшее, что я сделала в жизни. Я стала сильнее, я получаю большие алименты, и вот еще собака у меня осталась. — Розария улыбнулась.

— Тогда рада за тебя. — Мэри тщательно подбирала слова. — Если бы ты могла мне сказать, где может быть твой брат и куда он мог увезти Триш, это спасло бы человеческую жизнь.

— Даже не представляю. — Розария пожала плечами. — Я больше не желаю его знать. Он пьет. Он в мафии. Я вычеркнула его из своей жизни. Я не хочу видеть, как он катится вниз, и я не хочу портить своего сына. Между нами все было кончено, еще когда он открыл свой первый «магазин», как он это называл, на углу Девятой и Кенник. И он загнан в этот угол, сколько бы ни говорил, что он все бросит, как только достаточно заработает.

Мэри мысленно отметила этот «магазин». Она знала это место.

— Раньше мы были так близки. — Розария улыбнулась своим воспоминаниям. — Он рассказывал мне все. Я была ему настоящая старшая сестра, никого ближе у него не было.

— Он все время рассказывал мне о тебе, — сказала Мэри.

— А мне — о тебе, — сказала Розария, и в глазах ее мелькнула боль. — Он любил тебя, ты знаешь.

У Мэри перехватило дыхание.

— Кажется, ты была его первой любовью.

Невозможно в это поверить!

— Ты удивлена? — спросила Розария.

— Более чем, — призналась Мэри. — Он никогда не говорил, что любит меня, и никак этого не показывал.

— Это как раз меня не удивляет. Нас не научили выражать свои чувства. Когда ты с ним порвала, он замкнулся в себе. Мы много говорили об этом, но, мне кажется, он так этого и не преодолел.

Мэри накрыла волна печали. Как же нелепо все получилось…

— Это не твоя вина, что он стал таким. Он сам выбрал Ричи и его бандитов, которые не успевают вылезти из тюрьмы. И он выбрал Триш, но они никогда не были счастливы. Он пил все сильнее. Его жизнь оказалась совсем не такой, какой он хотел.

Как хотелось бы Мэри, чтобы все было иначе!

— Он стал продавать наркотики. Что еще ты знаешь?

— Ничего. Больше ничего. Понятия не имею, где он сейчас. — Розария помолчала. — Нет, подожди. У него где-то должен быть дом.

— Почему ты так думаешь?

— Когда он связался с бандитами, я все говорила, что я за него боюсь, и как-то он сказал: не волнуйся. — Розария нахмурилась, вспоминая. — Сказал, что ему есть куда идти.

В дневнике Триш ни о каком втором доме не упоминалось.

— Он сказал так лишь однажды, и я не уверена, что это правда. Я говорила: ты не сможешь уйти от них, они не позволят тебе уйти. А он отвечал, что сможет и спрячется как следует.

— Может быть, туда-то он и увез Триш. — Мэри минуту подумала. — Дом должен быть не в городе.

— Наверное, — сказала Розария.

— А как ты думаешь, где он? Это очень важно.

— Прости. Я хотела бы тебе помочь, но мне нечего сказать.

— Но на какие деньги он купил дом? — И тут Мэри поняла, почему он утаивал часть выручки от продажи наркотиков. Но где же все-таки этот дом? — А скажи, были ли какие-нибудь места, которые ему нравились?

Розария фыркнула:

— Если и были, то я об этом не знаю.

— Может быть, вы куда-нибудь ездили в детстве и он захотел туда вернуться?

— Что-то не припомню.

Мэри попыталась зайти с другой стороны:

— А ты знаешь его друзей из мафии?

— Только своего двоюродного братца.

— А Кадиллака? — вспомнила Мэри дневник.

— Нет. Не знаю я Кадиллака. И знать не хочу.

Мэри перепробовала уже все. Больше ничего не осталось.

— Значит, у него не было никого, кому бы он доверял настолько, чтобы рассказать о доме?

— Нет. По крайней мере я никогда не слышала, чтобы он говорил о друзьях. Я думаю, он держал этот дом в строгой тайне.

Вот оно! Может быть, дом — это и есть тот самый сюрприз, который он обещал Триш в день ее рождения?

— Прости, больше я ничего не знаю.

— Спасибо. Если вдруг еще что-то вспомнится, позвонишь мне? — Мэри вытащила из бумажника визитную карточку.

— Конечно.

Уже в машине Мэри посмотрела на часы. Два двадцать пять. Нужно что-то делать с информацией про угол Девятой и Кенник. Она достала телефон и набрала номер мобильного Бринкли. Включился автоответчик. Она оставила сообщение, но почувствовала смутную неудовлетворенность.

Тогда Мэри позвонила в справочную, спросила телефон розыскного отдела и перезвонила туда. Назвалась, оставила свой номер телефона и рассказала все, что знала. Не успела она убрать телефон в сумку, как он опять зазвонил.

— Амрита? Что случилось?

С Дайреном несчастье.


Мэри подъехала к Филадельфийской детской больнице, бросила машину на улице и вбежала в здание. В коридоре она увидела Эльвиру Ротуньо, мать Энтони. Она стояла у дверей палаты в домашнем платье и черных резиновых шлепанцах.

— Как он? — спросила Мэри.

— Хорошо, насколько это возможно. — Эльвира с усилием улыбнулась. — Хорошо, что ты пришла, Мар. Рита сейчас успокоилась, но была в жутком состоянии.

— Могу себе представить.

— Она сейчас там с врачами. — Скрюченным пальцем Эльвира указала на дверь.

Тут дверь открылась, вышли три врача и вслед за ними Амрита с заплаканными глазами.

— Мэри, как вы добры, что приехали.

Мэри крепко обняла ее.

— Простите, что так поздно. Как он?

— Хорошо. Врачи считают, что через месяц поправится.

— Через месяц? — простонала Мэри. — Можно его увидеть?

— Конечно, входите. Он спит, ему дали снотворное. — Амрита отступила в сторону, пропуская Мэри.

Мальчик казался очень маленьким и почти черным на белоснежном белье. Голова забинтована, темные волосы взъерошены, левая щека — раздутая и багровая, левая рука в гипсе.

— Слава богу, что он остался жив. — Амрита склонилась над кроватью и погладила Дайрена по руке.

— Амрита, как это случилось?

— На перемене. Вы знаете, что было утром. Но я все-таки отправила его в школу. Учительница мне потом рассказала, что все произошло на школьном дворе: они стали его дразнить, он хотел от них убежать, они погнались за ним. Он бежал, не глядя по сторонам, а из-за угла выехала машина и сбила его.

Мэри вздрогнула:

— Какой ужас!

— Удар пришелся слева. К счастью, голова не очень пострадала: сотрясение мозга. Сломана рука и несколько ребер. Но кости срастутся. Просто чудо, что он остался жив! — И Амрита твердо добавила: — Больше он никогда не пойдет в эту школу.

Дверь вдруг открылась, и в палату влетел высокий мужчина с густыми волосами, в белой рубашке и темно-бордовой ветровке. Он с тревогой посмотрел на кровать.

— Бартон! — Амрита прильнула к мужу. Он прижал ее к себе, не отрывая глаз от Дайрена.

Мэри почувствовала себя третьей лишней и пошла к двери.

— Если буду нужна, звоните мне на мобильный.

— Спасибо, что заехали, Мэри, — сказала Амрита.

Мэри вышла из палаты. В холле, у стены, сидела Эльвира.

— Давайте я отвезу вас домой, — предложила Мэри.

— Нет, не надо, — отмахнулась Эльвира. — Я уже позвонила Энтони. Когда ты станешь матерью, я желаю тебе такого же сына, как мой Энтони, хотя он и играет за другую команду.

Мэри с трудом скрыла улыбку:

— Мне он что-то не кажется геем.

— Кому как не матери знать о таких вещах. Но знаешь что? Я все равно люблю своего сына. Тсс, вон он идет.

Мэри помогла Эльвире встать и встретилась глазами с Энтони, который торопливо шел через холл. Все-таки он был очень красив. Сегодня на нем были темные брюки и лакированные мокасины. Мэри, сама того не желая, улыбнулась ему.

— Посмотрите на этих прекрасных женщин! — воскликнул Энтони, быстро целуя в щеку мать и потом Мэри. Она не успела уклониться и теперь не знала, как реагировать.

— Прости, я тебе не позвонила, — сказала она. — Я сегодня была очень занята.

— Ничего, — засмеялся Энтони. Если он и обиделся, то виду не подал. И тотчас его лицо стало серьезным. — Как Дайрен?

— Нормально, — ответила Мэри.

— Пойдемте. — Энтони взял мать под руку и повел к выходу. Мэри шла рядом. На улице вечерело, небо цвета индиго стремительно темнело, вставала полная луна. В домах загорались желтые окна.

— Где ты припарковалась, Мэри? — спросил Энтони.

Она с недоумением смотрела на место, где оставила машину. Ее не было — пустота зияла, как выбитый передний зуб.

— Здесь. Но машины нет.

— Под знаком «Парковка запрещена»? — указал на знак Энтони.

— Я его не заметила! — Мэри застонала. Она так торопилась скорее попасть в больницу!

— Я знаю, где здесь стоянка машин-нарушителей. — Энтони коснулся ее плеча. — Я тебя отвезу. Сейчас подгоню свою.

— Спасибо, — сказала ему Мэри и, пока Энтони пошел за машиной, обратилась к Эльвире: — Вы не против, если я проверю свои звонки?

— Конечно нет, давай. Энт тоже все время так делает.

Мэри достала телефон. Один пропущенный вызов: Бринкли.

Она сразу же перезвонила.

— Мэри, — быстро проговорил Бринкли. — Мы обнаружили тело.

Загрузка...