Убийца

Глава 8

Парковка перед Круглым домом была забита корреспондентами, и Мэри припарковалась на городской стоянке неподалеку, чтобы легче было выезжать. Она пыталась дозвониться до Бринкли, но его мобильный не принимал сообщений, и она решила приехать. Понимая, что ему не понравится ее появление в Круглом доме, она все же не могла удержаться и не рассказать о новостях.

Она вышла из машины и направилась к дверям. В вестибюле толпились полицейские. Вдруг Мэри окликнули, и она увидела довольную физиономию Джулии, которая бежала к ней с Трудными-девочками в кильватере.

— Эй, подружка! — Джулия горячо обняла Мэри. — Я тебе звонила. Ты получила сообщение? Представляешь, Бобби убили! А Триш так и не нашли! Ее мать в ярости!

— Я думаю. — Мэри высвободилась из объятий. Странно, но она была рада видеть Джулию. — А вы что здесь делаете?

— Пытаемся поймать одного типа из сыскного отдела. Ждем, когда он спустится.

— Рано или поздно придет, — сказала Мисси.

Йоланда выдула пузырь жвачки.

— Здесь только один выход. Мы проверили.

— А ты зачем здесь? — спросила Джулия.

— Хочу поговорить с Бринкли.

— Здорово. — Джулия заулыбалась. — Я знала, что ты нас не бросишь. Мы тоже хотим помочь, но что нам делать?

Мэри вдруг пришла в голову новая мысль.

— Бобби общался с одним парнем из мафии — Очи. Слышали?

— Очи? — Джулия наморщила лоб. — Нет, я не слышала.

— Я тоже. — Йоланда выдула еще пузырь жвачки.

Джулия тронула Мэри за плечо.

— Мы же там знаем не всех, — сказала она. — Только тех, с кем спали. А что, если мы поспрашиваем, кто такой этот Очи?

— Ну, — замялась Мэри, — это опасно. Ладно, забудь. Я скажу Бринкли. Копы сами разберутся.

— Ты серьезно? — ухмыльнулась Джулия. — Думаешь, с копами кто-нибудь станет разговаривать? Предоставь это нам.

— А с нами будут, — поддакнула Мисси.

— Ладно, — неохотно согласилась Мэри. — Но вы должны пообещать мне кое-что. Не расспрашивайте самих ребят из мафии. Только через знакомых. Я не хочу, чтобы вас убил кто-нибудь, кроме меня.

— Нет проблем. — Джулия сияла от счастья, ловя на себе восхищенные взгляды полицейских. — Только запиши для меня вопросы, как в тот раз.

— Хорошо. — Мэри стала шарить в сумке. — Никак не найду бумагу.

— Вот возьми. — Йоланда протянула ей «Дейли ньюс». Газета раскрылась на странице некрологов, где центральное место занимала фотография пожилой женщины с широкой улыбкой.

— Эй, погоди! Смотри, кто это? — Джулия постучала по фотографии накрашенным ногтем. — Значит, она умерла? Вот это да.

Мэри взглянула на некролог некой Элизы Фельтон.

— Ты ее знала, Джулия?

— Нет, ее знала Триш. Ее клиентка. Миссис-вторник-четверг.

— Что?

— По вторникам и четвергам Ти в обеденный перерыв ездила к ней на дом. И каждый раз она давала на чай по сотне баксов.

Мэри уже записала примерные вопросы на листке бумаги, который нашла в своей сумке, а Джулия все изучала некролог.

— Вот это шок! Здесь сказано, что она два месяца пролежала в больнице. А неделю назад впала в кому. Но в прошлый четверг Ти ездила ее причесывать!

— Как же можно было ее причесывать, если она в коме? — выступила Мисси.

— Ти нам лгала, — сухо сказала Йоланда. — Она лгала нам два месяца, так получается. Куда же она уходила в обеденный перерыв по вторникам и четвергам?

Мисси подняла брови:

— И где она брала чаевые?

Потрясенная Джулия вручила статью Мэри.

— Прочитай нам. Мы, должно быть, чего-то не поняли.

— Ладно, давай меняться. — Мэри вручила ей примерные вопросы, а взамен получила газету.

Миссис Фельтон была наследницей большого состояния. Два месяца провела в больнице. Неделю назад впала в кому. Мэри, заинтригованная, оторвалась от газеты:

— Да, на прошлой неделе Триш никак не могла причесывать эту женщину.

— Так куда же она ездила? — нахмурилась Джулия. — Почему она мне не сказала? Ведь я ее лучшая подруга.

Йоланда скрестила руки на груди.

— Я всегда это знала.

— Что знала? — в один голос спросили все.

— Что она изменяет Бобби.

Мэри быстро соображала. Каждый вторник и четверг Триш в обед уходила и возвращалась с деньгами. А дома Бобби устраивал ей скандал. Йоланда права, Триш с кем-то встречалась.

— Ти всегда пользовалась успехом у богачей, которые ходили в салон, — кивала Йоланда. — Рано или поздно это должно было случиться. Может, потому Бобби и бесился. Должно быть, узнал.

— Серьезно? — спросила Мисси.

Мэри не могла не признать, что это очень похоже на правду. Неужели Бобби убил ее за измену?

Мэри вдруг увидела Бринкли: он и другие полицейские направлялись к выходу.

— Смотри, Мар, вон Редж Мак, а с ним этот тип из розыска. — Джулия указала пальцем. Мэри уже быстро шла к ним.

— Привет, Редж, — окликнула она. — Мне нужно поговорить с тобой, но я не смогла дозвониться.

— Только в темпе, Мэри. — Бринкли взял ее под руку.

Джулия и Трудные-девочки окружили полицейского из розыскного отдела.

— У вас есть новости о Ти? Мы безумно волновались, когда Бобби убили. Мы хотим найти ее.

— Спокойно! — поднял руку Бринкли и обратился к Джулии: — Мы все работаем над тем, чтобы найти Триш Гамбони. — Потом повернулся к Мэри: — Что ты еще накопала?

— Бобби был близок с парнем из мафии, которого зовут Очи. Он может знать, где Триш или где дом.

— Хватит уже играть в полицейских.

— Я не играю. Поэтому и рассказываю тебе про Очи.

— Ну ладно, продолжай в том же духе. — Бринкли направился к выходу. — Пока. Мне надо идти.

Мэри приобняла Джулию за плечи.

— Вперед, у нас есть работа. Триш надеется на нас.

— Ты думаешь, она действительно ему изменяла?

— Это уже не важно. Мы должны найти Очи.

Над городом нависло серое небо, моросил мелкий дождик. Ах, как не хотелось Мэри этого делать, но надо: Очи — ее последняя ниточка. Пожалуй, это не слишком опасно, особенно в дневное время. Она проехала мимо аккуратных кирпичных домов, припарковалась и сквозь мокрое стекло посмотрела на светящуюся вывеску. На белом фоне черные буквы: БЬЯНЕТТИ; с обеих сторон — по бокалу мартини. Словно вернулись шестидесятые, эпоха «рэт пэт». Значит, эта скромная таверна на углу, в таком же доме, как все здесь, считается мафиозным притоном. Мэри выключила зажигание, собралась с духом, взяла сумку, газету и вышла из машины.

В ресторане было темновато, но он был полон. Еще и полдень не наступил, а все столики уже заняты. Посетители громко переговаривались и пили кофе. Почти на каждом столике — газета, разложенная на красно-белой клеенке, читали все вместе.

Справа был небольшой бар, рядом толпился народ. По телевизору шли местные новости. На экране — ярко-красная заставка: ВОЙНА ВНУТРИ МАФИИ, перед ним — неужели та самая мафия? На преступников они совсем не походили. Лица, изрезанные морщинами, которые говорили о заложенном-перезаложенном доме, выплатах за машину, купленную в кредит, бесконечных проигрышах в лотерею. Простые джемперы, мешковатые брюки.

Мэри села за единственный свободный столик лицом ко входу. Поставила сумку на соседний стул и разложила перед собой газету, как все остальные.

Совершенно очевидно, что никто из этих людей не мог быть мафиозо. И что теперь делать? Как его искать? Она перевернула газетный лист, делая вид, что читает.

Подошла официантка:

— Кофе, милая?

— Да, пожалуйста.

Официантка плюхнула на стол кофейник и налила кофе. Ей было за пятьдесят — короткие темные волосы и лицо, которое было бы красивым, если бы за ним ухаживали. На ней была голубая блузка и джинсы, и она казалась довольно-таки приятной, так что Мэри, непринужденно кивнув на газету, сказала:

— Вот дела! Думаете, это и правда война в мафии?

— Конечно, — кивнула официантка. — Такое уже бывало. Помнишь, как говорили в «Крестном отце»: «Пора!»

— Потому сюда все и сбежались?

— После вчерашнего? Конечно. Хотят быть в центре событий.

— Так что, здесь действительно собирается мафия?

— А тебе зачем? — Официантка лукаво улыбнулась.

— Просто интересно. На мой взгляд, на мафию не похоже.

— Это утренние клиенты.

— А мафия приходит вечером?

— Не раньше полуночи. Любишь плохих парней? — Официантка подмигнула.

Нет.

— Да. Заметно?

— Ты ж не первая, кто приходит сюда парня подцепить.

Ого!

— Да?

— А как же! Сюда девушки все время ходят. Еще со времен клана Сопрано. Для яппи это как прогулка в джунгли.

— Я краснею, — засмеялась Мэри. Она нашла первую полосу газеты и показала на фотографию Бобби. — Знаешь, одно время я была с этим парнем. С Бобби Манкузо.

— Которого убили? — с восхищением переспросила официантка.

— С ним самым.

— Такой хорошенький, — сказала официантка. — Жаль, что его кокнули.

— Такое случается. — Мэри помолчала. — Знаешь, он мне все время рассказывал об одном своем друге, Очи.

— Очи?

— Ну да. Хочу с ним познакомиться, но не могу его найти.

— Никогда не слышала о таком.

Черт!

— Может, он приходил сюда с Бобби.

— Которого убили? Я его никогда не видела, но парни приходят по ночам, после двенадцати. Это не моя смена.

— А чья?

— Барб. Барб Маньячи.

— Может, замолвишь ей обо мне словечко? — Мэри достала бумажник, вытащила все двадцатки, что там были, вложила в меню и протянула официантке.

— Конечно. Я объясню Барб, что ты хочешь познакомиться.

— Отлично. Жду с нетерпением.

— Ладно, горячая штучка, какой закажешь ланч?

— Я не буду есть, — сказала Мэри.

Надо идти дальше.

Мэри залезла в машину. Казалось, весь квартал наэлектризован этим убийством. Люди толпились во дворах, заходя то к одним соседям, то к другим. Она медленно поехала по улице и свернула направо, на улицу, где жили Ричи По и его отец.

Мэри проехала мимо их дома. Накачанные парни в темных спортивных костюмах или в черных пиджаках выскакивали из машин, которые стояли аж в два ряда, входили в дом. Мэри заметила один «кадиллак», потом другой. Она насчитала двенадцать «кадиллаков» и потеряла надежду. Не так уж хорош был ее план, если, как выяснилось, вся мафия Южного Филли ездит на «кадиллаках».

Она снова повернула, объезжая квартал, и, остановившись на углу, вдруг вспомнила. Не раз она бывала в этом квартале. После разрыва с Бобби она часто приходила сюда в надежде увидеть его, пытаясь решить, рассказать ему о ребенке или нет, пусть и задним числом.

На душе было тяжело, почти так же, как когда умер Майк.

Выглянув из окна машины, она увидела ресторанчик на углу. «Ролли». Когда-то Бобби подрабатывал здесь официантом. Мэри стала размышлять. «Ролли» всего в двух кварталах от его дома, и если он привык сюда ходить, то, может быть, он встречался с Очи здесь?

Она заехала на стоянку, и ее телефон зазвонил.

— Энтони? — сказала она, взглянув на экран. — Привет! — В собственном голосе она услышала теплоту. Да, пришлось признать, что звучит он отнюдь не холодно, а скорее растроганно, взволнованно, чуть возбужденно.

— Как ты? — спросил Энтони. — Я думал о тебе.

— Я о тебе тоже, — услышала Мэри себя.

— Тяжелая выдалась ночь. Ты поспала?

— Практически нет.

— А сейчас что ты делаешь?

— Э-э-э… работаю.

— В самом деле? — В голосе Энтони слышалось сомнение. — Надеюсь, ты не ищешь Триш. Вспомни, что сказал Бринкли.

— Э, нет, конечно.

— Может быть, сделаешь перерыв? Пойдем пообедаем?

— Не могу. — У нее нет на это времени. Ах, только бы его это не оттолкнуло!

— Ты знаешь, я не могу тебя понять. То ты меня отталкиваешь, то нет.

Ох.

— Энтони, я тебя не отталкиваю, но мне надо идти. Я тебе перезвоню через полчаса. Честное слово.

— Ладно, — холодно сказал Энтони и отключился.

Мэри сунула телефон в сумку, вылезла из машины и вошла в ресторан. Он был прямой противоположностью «Бьянетти»: маленький, но чистый и светлый. Занят только один столик. Скатерки в веселенький цветочек, пахнет сыром пармезан и лизолом. Мэри поискала глазами официантку, не найдя, села и стала ждать.

Повернув голову, она увидела у задней стены прямоугольник флуоресцентного света — видимо, открытая дверь вела в кухню. Она пошла туда.

— Здравствуйте! — сказала она, остановившись на пороге.

— Стойте там! — Из глубины помещения вышел черноволосый невысокий мужчина средних лет с банкой томатной пасты в руках. — Я Хорхе, чем могу помочь? — спросил он с сильным испанским акцентом.

— А где официантка?

— Извините, она запаздывает. Пожалуйста, садитесь, я сейчас к вам выйду.

— На самом деле я ищу Очи. Друга Бобби Манкузо, который здесь работал много лет назад.

— Бобби? — повторил Хорхе, и лицо у него стало торжественно-печальным. Он резко поставил банку на разделочный стол и вытер руки о передник. — Мы все скорбим о Бобби. Он постоянно приходил сюда. Какая ужасная смерть! Совсем еще молодой.

— Да, — сказала Мэри и отметила, что у «Бьянетти», похоже, никто по Бобби не горевал. — Часто он здесь бывал?

— Я же сказал, постоянно. Он всегда здесь ужинал. Любил каннеллони. Раза три в неделю, а то и чаще.

Мэри ничего не понимала. В дневнике Триш говорилось, что Бобби ходил к «Бьянетти», а про «Ролли» там не было ни слова.

Мэри представилась:

— Я старая подруга Бобби, из очень далекого прошлого. Не приводил ли он сюда своих друзей?

— Нет, — покачал головой Хорхе. — Он всегда приходил один.

Черт!

— А Триш? Свою подружку?

— Нет.

И снова Мэри осталась без единой ниточки, если не считать дюжину «кадиллаков».

— Вы не знаете, кто такой Очи?

— Сожалею, нет, — ответил Хорхе и указал куда-то за спину Мэри. — Вот она может знать. Знакомьтесь: Лэтрис, наша официантка. Она все время обслуживала Бобби.

Мэри обернулась — в дверях стояла маленькая темнокожая женщина в широком пальто, узких прилегающих джинсах и низко надвинутой на лоб темно-зеленой бейсболке.

— Простите за опоздание. — Лэтрис стащила бейсболку, и Мэри чуть не вскрикнула. У нее было юное личико, и темная кожа оттеняла самую поразительную его черту — огромные изумрудно-зеленые глаза чуть азиатского разреза.

— Очи? — не веря себе, выдохнула Мэри.

Мэри и Лэтрис уселись на белые пластиковые стулья. Глаза у Лэтрис, хоть и опухшие и покрасневшие, сияли необычайным зеленым цветом, лицо от высоких скул красиво сужалось к нежному подбородку и мягкому рту, волосы она не красила, коротко стригла и прихватывала золотистым обручем. На вид ей было лет двадцать пять, и, сложись ее жизнь по-другому, она вполне могла бы стать моделью.

— Так Очи — это вы? — изумленно спросила Мэри.

— Да. Бобби меня так назвал, когда я в первый раз его обслуживала. — Улыбка осветила лицо Лэтрис. — Мне понравилось. Подпольная кличка, словно я шпион. Опять же большинство мужчин только и видят, что сиськи.

И то верно.

— Так когда вы с ним познакомились?

— Года четыре назад. Я его обслуживала, мы разговорились. Ну и мы стали, понимаете, встречаться. Я знала про Триш, но это на самом деле не важно. Он меня любил, и он заботился обо мне и о моей дочке. Ей семь лет. — У Лэтрис задрожала нижняя губа. — Черт, а я думала, что все уже выплакала. Может быть, это и странно звучит, — Лэтрис посмотрела ей в глаза своими глазами-изумрудами, — но, понимаете, это был не просто секс. Мы любили друг друга. У него была светлая сторона, прекрасная сторона, ее-то я и любила.

— Понимаю. — И даже более чем.

— Сначала я думала, что, может быть, он уйдет от Триш. — Лэтрис помолчала. — Но на самом деле я знала, что не уйдет. Головой понимала, а сердцем — нет. Понимаете?

— Да.

— Он с ума сходил по Триш. Любил ее.

Мэри вспомнились жуткие полароидные снимки из дневника.

— Однако он ее бил.

— Знаю. Нрав у него был буйный, особенно когда выпьет.

— Он много пил.

— Но я не могу поверить в то, что случилось. Это ужасно, — покачала головой Лэтрис.

— Как вы думаете, он ее убил? Она боялась, что убьет.

— Бог знает. — Лэтрис совсем сникла. — Не думаю.

— А он не говорил, что намерен на ней жениться? Ох, он же с вами, наверное, не говорил о таких вещах!

— Да говорил он о таких вещах. В постели мы только о таких вещах и говорили. — Лэтрис пожала плечами. — Странно, но так. Мы вообще много о ней говорили, особенно когда он стал подозревать, что она ему изменяет.

Ого!

— Да?

— Он все время этого боялся. Прямо как одержимый. Все время ей звонил, хотел застукать.

Этого Мэри не могла понять.

— Но он сам изменял!

— И что? Ему можно, а ей нельзя, — улыбнулась Лэтрис.

— Он подозревал кого-то?

— Всех. В основном мужчин, которые приходили в салон.

— А на прошлой неделе вы его видели?

— Конечно, дважды. Он приходил перед закрытием, ел и отвозил меня домой. Как всегда.

Мэри опять вспомнила дневник Триш — ссоры после возвращения от «Бьянетти». «Ролли» не упомянут ни разу.

— Он не говорил Триш, что бывал здесь?

— Ни в коем случае.

— Говорил, что ходит к «Бьянетти», а на самом деле шел сюда.

— Ну, наверное.

— А вы знали, что он связан с мафией?

— Конечно. — Лэтрис невесело улыбнулась. — Я знала, чем он занимался. — Она покачала головой. — Он хотел от них уйти и почти ушел.

— Он не рассказывал о каких-нибудь своих друзьях из мафии?

— У него не было друзей в мафии.

— Я говорила с его сестрой. Он ей рассказал про дом, куда хотел бы спрятаться, вырвавшись от мафии. А вам не рассказывал?

— Нет.

Мэри старалась не падать духом.

— Если бы он покупал дом, то где, как вы думаете?

— Не знаю. — Лэтрис опять покачала головой.

— А о местах, где ему понравилось, не рассказывал?

— Нет.

У Мэри уже отказывала голова.

— Может, были какие-нибудь поездки за город?

— Нет.

— Он же должен был уезжать из города, чтобы искать дом, потом покупать, потом проверять его время от времени, — размышляла вслух Мэри. — За домом ведь надо смотреть, ну, хотя бы на зиму закрывать и все прочее.

— Да, готовить к зиме. Отключить воду, укутать водонагреватель, разбросать влагопоглотитель, чтобы стены не отсырели и плесень не завелась…

— Откуда вы это знаете?

— Это каждый знает.

— Я вот не знаю. — Мэри улыбнулась.

— Это потому что вы городская. А я с севера, из Поконоса. Выросла в Боннихарте, к северу от водораздела Делавэра. Знаете те места?

— Слышала, но ни разу не была там.

— О, это прекрасные места, на самой границе с Джерси. Стоит мне вспомнить… Деревья, леса, природа. По лесу можно гулять бесконечно. Как я люблю там бывать… — Широкая улыбка преобразила лицо Лэтрис. — Воздух такой свежий, и люди хорошие. Дочка моя тоже любит. Я все время туда езжу, к папе, он до сих пор там живет.

— Так вы там выросли?

— Ну да. Мы жили в домике в лесу. Папа охотился, а я ухаживала за курами и за свиньей. Это самое красивое место в мире, и это здесь, в Пенсильвании.

Мэри лихорадочно соображала.

— Вы рассказывали Бобби об этом?

— Конечно, — засмеялась Лэтрис. — Как начну рассказывать, меня не заткнешь. И дочку мою тоже. Он меня все дразнил, говорил: «Если бы каждый раз, как ты вспоминаешь о своем Боннихарте, я получал бы десять центов, я был бы обеспечен на всю жизнь». — Глаза ее вдруг расширились. Мэри подумала о том же.

— Может быть, там-то он и купил дом? — Мэри охватило волнение. — Расскажите мне, как ехать в Боннихарт.