Убийственный пароход

Глава одиннадцатая

Второв и Скоромордова подошли к солярию, откуда доносились голоса.

– Уходите куда-нибудь, – повернулся он к женщине. – Террористы и заложники там, внутри. Вы мне только мешаете.

– А что вы собираетесь предпринять?

– Небольшой фейерверк.

Отстегнув от пояса спецгранату, Полярник быстро открыл дверь и швырнул гранату в солярий. Раздался оглушительный взрыв, впрочем не принесший никакого вреда. Но необходимый эффект был достигнут. Грохот, слепящая вспышка, дым подействовали на пассажиров так, словно они мгновенно оказались в аду. А тут ещё ворвавшийся в солярий Второв расстрелял весь магазин в потолок и отбросил автомат в сторону.

– Лежать! – заорал он. – Не двигаться! Не дышать!

Дым рассеивался. Часть пассажиров лежала на полу, некоторые прижимались к стене. Алиса Ширшинадзе стояла посреди солярия, тряся головой, словно спаниель после купания. Второв подошел к ней, обнял за плечи и засунул "люгер" за пояс.

– Ну-ну, все в порядке, – негромко произнес он. – Успокойся, я здесь. А куда делись террористы?

– Бей его, он главный! – выкрикнул вдруг Курицын, вскочив на ноги. А контр-адмирал уже навалился сзади на Второва, заламывая ему руки. На помощь грузчику пришел Костяная Нога, а вскоре к ним присоединились капитан Гога и Шиншилов. Барахтаясь под грудой тел, Второв отбивался как мог, но численный перевес был на стороне противников, а когда кинорежиссер ещё и опустил ему на голову кварцевую лампу, Гай и вовсе потерял интерес к дальнейшим событиям, погрузившись во тьму.

– Теперь его надо связать, – сказала банкирша, пнув поверженного Второва в бок.

– И в трюм – за оружием! – добавил Костяная Нога.

– А вы уверены, что он террорист? – спросила Алиса, единственная из всех, кто сомневался в этом. Она с жалостью смотрела на своего любовника, которого обыскивал Курицын.

– Три пистолета, гранаты, бронежилет, – перечислял тот. – Очки ночного видения… Ясное дело – бандит. Давайте ремни и кляп. У-у, сволочь! И с этим человеком я учился на одном курсе!

Второв начал приходить в себя и приподнял голову, но боксер нанес ему мощный удар в челюсть, окончательно нокаутировав.

– Прекратите его избивать! – вмешалась Алиса.

– А почему вы за него заступаетесь? – спросила банкирша. – Уж не заодно ли с ним?

– Нет-нет, она тут ни при чем, – неожиданно вмешался Лукомский. Он взял Алису под руку и увел в сторону, подальше от всех.

Пассажиры начали покидать солярий, устремляясь вслед за Костяной Ногой.

– Отпустите мою руку, – сказала Алиса, с ненавистью глядя на Лукомского. Лицо её вспыхнуло.

– А я тебя узнал… дочка, – отозвался тот, криво улыбнувшись. – Ты немного изменилась, но я помню и фотографию и письмо, которое ты прислала мне десять лет назад. По-прежнему хочешь меня убить?

Алиса не ответила, отвернувшись.

– Родного отца? И до сих пор не можешь меня простить? Только за то, что я бросил твою мать? – продолжал Лукомский.

– Сколько раз за последние годы ты менял фамилии? – спросила Алиса. За тобой было трудно уследить… Да! Я тебя ненавидела. Но теперь, честно говоря, мне все равно, жив ты или нет. Я поняла это только сейчас. Ты стал мне безразличен… папуля.

– Не говори так. Я не знаю, как ты жила все эти годы, но ты должна понять… И простить. Я хочу загладить свою вину и помочь тебе. Пойдем.

Алиса отрицательно покачала головой. Они и не заметили, что остались в солярии почти одни. На полу лежал связанный Второв, а неподалеку от них переминался с ноги на ногу банкир Флюгов. Улучив момент, он приблизился к Лукомскому и зашептал:

– Они все побежали за оружием, в трюм. Наша сделка с дагестанцами срывается, мы горим. Кто мне теперь заплатит за ящики?

– Да шут с ними! – отозвался Лукомский, не выпуская руку Алисы из своей. – Протри глаза, все кончено. Скоро сюда нагрянут федеральные власти. Мой тебе совет: от всего отрекайся. Я лично не знаю, что за моей спиной провозит капитан "Коломбины". К тому же мне кажется, он вообще сумасшедший. Кроме того, я покидаю эту страну.

– А моя дочь? А ваша свадьба? – возмутился Флюгов.

– Не будь кретином! У меня самого взрослая дочь на выданье. Лукомский показал глазами на Алису. – И теперь я должен заняться её судьбой.

– У тебя это не получится, папа, – ответила она, упираясь. Но Лукомский силой потащил её за собой.

Не все пассажиры бросились вниз за оружием, некоторые выбрали иной путь… Кое-кто отстал, задержавшись на верхней палубе, а Курицын вообще побежал в другую сторону – к капитанскому мостику.

– Карина, они вырвались! – крикнул он, вбегая в рубку. – Твоя подружка сбежала, Шавкут с Салманом и Аязом исчезли. Нас бросили. Сейчас пассажиры вооружаются, мне еле удалось убедить их, что этот болван Чарский – один из нас, главный террорист. Но кто он на самом деле, я не знаю.

– Заткнись и дай подумать, не тарахти, – ответила Карина, грозно нахмурившись. – Случилось что-то непредвиденное, весь план насмарку. Откуда у пассажиров оружие?

– Весь трюм набит им под завязку.

– И ты не мог их остановить?

– Они все словно обезумели. И стадо баранов может однажды восстать против пастухов. Нам надо бежать, пока не поздно. Шавкут-то, наверное, уже чешет ноги.

– Не думаю. Он не такой трус, как ты. Тебе бы только жрать да баб щупать.

– Надо рвать когти, – жалобно повторил боксер.

– Убью Ленку, ещё кого-нибудь, а потом уйдем, – мрачно ответила Карина, перезаряжая помповое ружье.

Шиншиловы, отстав от других пассажиров, спустились в свою каюту. Петр Петрович тотчас же достал чемодан и вывалил его содержимое на пол.

– Не понимаю, ничего не понимаю… – бормотал он, перебирая вещи. Потом полез в шкаф, продолжая поиски. – Куда она могла подеваться?

– Что ты ищешь? – спросила Сарра.

В это время в коридор вышел Гибралтаров, оставив Шавкута в обществе змей. Услышав голоса, он прислонился к двери в каюту Шиншиловых, навострив уши.

– Да безделушка одна, – отозвался Петр Петрович. – Я положил её в свой шерстяной носок, а носок – в запасные трусы.

– Что она хоть собой представляет?

– Блестящая такая, искрится. Похожа на драгоценный камень. Накануне отъезда ко мне пришел один знакомый и попросил довезти её до Астрахани. Там меня встретят. Я тебе забыл сказать об этом пустяке. А сейчас чего-то забеспокоился.

Петр Петрович не стал объяснять, что встревожился он оттого, что увидел в волосах цыганки, когда она вошла в солярий, точно такую же безделушку. Уж не стащила ли она?

Гибралтаров за дверью затаил дыхание. Фокусник уже начал догадываться, что речь идет о бриллианте "Глория". Кто бы мог подумать: курьер – ученая крыса со степенью!

– Если ты потерял эту безделушку – ничего страшного, придется купить новую, – вздохнула Сарра. – Когда мы создадим новый вирус и пригрозим отравить воду в Москве-реке, нам выплатят такие деньги, что мы будем купаться в настоящих бриллиантах.

– Это верно. Но, видишь ли, в чем дело: этот мой знакомый очень настойчиво предупреждал, чтобы я не вздумал потерять дурацкую безделушку. Иначе у меня будут большие неприятности.

– Зачем же ты вообще согласился?

– Позарился на двадцать долларов. Ты же знаешь, как у нас туго с деньгами. Так ты не видела мой носок?

– Нет, Петруша, – покачала головой Сарра.

Гибралтарову надоело ждать, он и так уже все понял. Теперь было ясно, почему на "Коломбине" началась эпидемия: наверняка эти бактериологические террористы заразили команду каким-нибудь своим разработанным вирусом. Он открыл дверь и вошел в каюту Шиншиловых, сдернув с плеча автомат Шавкута.

– Признавайся, старая колба, куда дела бриллиант? – пригрозил он, забыв про этикет. – Иначе сейчас будет химическая реакция с "калашниковым".

– Отстаньте от моей жены! – возмутился Петр Петрович. – И вообще, что вам за дело? Врываетесь в мою каюту из-за какой-то безделушки…

– Это моя безделушка, – перебил его Гибралтаров.

– Я ничего не брала! – взвизгнула Сарра.

– Нет, брала, – уверенно возразил фокусник. – Ты лунатик. А всех лунатиков тянет к драгоценным камням. Ночью ты взяла бриллиант "Глория" и перепрятала его в какое-то другое место. Может быть, даже в другую каюту. Вспоминай, вирусная шантажистка! Или эта реторта на твоих плечах разлетится вдребезги.

Подождав ещё минут десять, обе женщины – мадам Ле Чанг и Юлия Полужанская – решили все-таки выбраться из бронированного кабинета Лукомского. Но едва они открыли дверь, как на них надвинулся мужчина в маске, прятавшийся в соседней комнате. Очевидно, он ожидал увидеть кого-то другого, поскольку целился из "Кедра".

– Назад! – приказал он. – Где хозяин?

– Понятия не имею, – ответила вдовушка.

– Отлично, подождем его вместе.

Мужчина уселся в кресло, предложив женщинам разместиться на диване. Больше он не произнес ни слова и "Кедр" из рук не выпускал. "Уж теперь-то, – подумал Гагов, – Лукомский от меня никуда не денется".

Под командованием бывшего полковника бронетанковых войск, а ныне российского бомжа по кличке Костяная Нога оказалось восемь человек, вооружившихся в трюме автоматами и карабинами.

– С такими молодцами да по стопам Суворова, через Альпы! – ободряюще сказал командир, оглядывая построившихся волонтеров.

Но рассчитывать всерьез он мог только на контр-адмирала и на своего друга Гогу Цимбалюка. Остальные, включая канареечного певца Дивова, мать и дочь Флюговых, двух стюардов и бармена, выглядели как дезертиры из "потешных полков" Петра Первого. Но тем не менее и они тоже горели желанием дать бой террористам.

– Ладно, – вздохнул Костяная Нога. – Дислокация такая. Делимся на две группы. Одну поведу я, будем обыскивать пароход с кормы. Другую возглавит контр-адмирал. Их задача: закрепиться на носу парохода и держать оборону.

– Я знаю, как выбраться на корму через коммуникационную сеть, – сказал один из стюардов.

– А я выведу к капитанской рубке, – добавил бармен.

– Отлично! – В голосе Костяной Ноги послышался партийный металл, как у политрука перед боем. – Гога, стюард и дамочки – за мной!

– Товарищ полковник! Разрешите обратиться? – задержал его контр-адмирал Вахрушин. – Пленных брать?

– А как же! Никакого самоуправства. Мы подписывали конвенцию с Международным Красным Крестом. Особо отличившиеся будут представлены к награде. Кстати, а где ещё трое – банкир, режиссер и боксер?

– Струсили, – презрительно сплюнул Дима Дивов, гордо выпячивая грудь. – Разве это мужчины?

Первая перестрелка началась, как только группа Костяной Ноги миновала отсек, ведущий в машинное отделение. Откуда-то из темноты застрекотал автомат Салмана. Он выводил наверх второго террориста – Аяза, но, услышав за собой шум, дал несколько очередей в сторону преследователей. Приказав залечь, полковник открыл ответный огонь. Впервые за много лет он почувствовал себя человеком, который не только нужен обществу, но на которого даже возложены особые надежды.

– Предлагаю сдаться и прекратить ненужное кровопролитие! – грозно выкрикнул он в узкий коридор. – Вы окружены!

Рыча и отстреливаясь, Салман с Аязом стали отходить в глубь парохода. Немного обождав, Костяная Нога возобновил преследование, приказав остальным двигаться цепочкой.

Вторая группа в это время успешно пробралась через служебные помещения и бортовые отсеки к капитанской рубке, не встречая по пути никаких помех. На людей они наткнулись только в камбузе, приняв их сначала за террористов, поскольку на столе рядом с макаронами валялись чулки-маски.

– Не стрелять! – скомандовал контр-адмирал, узнав юнцов из компании братьев Гоголевых. – Вы что тут делаете?

– Нам дяденька приказал сидеть и ждать, – плаксиво протянула одна из девиц. – У нас раненый.

Вахрушин подошел к Калистрату, который сидел на полу, поддерживая голову своего брата. У того по левому виску и щеке текла кровь. Потап зажимал рану на голове носовым платком.

– Ну-ка покажи, – сказал Вахрушин, отодвигая его руку.

– Доигрался в русскую рулетку, – пояснил Калистрат. – От огорчения, что его окунули в чан с супом. Я всегда знал, что когда-нибудь этим и кончится.

– Хорошо хоть, что у него рука от страха дернулась, – добавила рыжая. – Стрелок хренов, даже застрелиться толком не умеет.

– Рана комариная, пуля только чиркнула по маковке, – определил контр-адмирал. – Все, кроме самоубийцы, поступают в мое распоряжение. Вперед!

Микитчик затаился возле каюты цыган, рядом с матросским кубриком. Он верно рассчитал, что Глаша и пуштун Мезари отправились именно сюда. Выключив в коридоре свет, он надел очки ночного видения, которые успел стащить у связанного в солярии Второва вместе с его "люгером" и одной из нервно-паралитических гранат. Микитчику был нужен бриллиант "Глория", сверкавший в волосах цыганки, и он наконец-то обнаружил его. Хозяева из мафиозных структур, пославшие его на "Коломбину", будут довольны. Кинорежиссер уже давно был связан с преступным миром, и это не только обеспечивало финансирование его проектов, но даже способствовало в какой-то мере творческому росту. Убивать из-за драгоценного камня пуштуна и цыганку он не хотел. Все обойдется без крови…

Едва они вышли из каюты и сделали несколько шагов по узкому коридору, Микитчик захлопнул дверь, оставив пару в кромешной тьме. Сам он видел их в инфракрасном излучении прекрасно.

– Что за чертовщина? – произнес пуштун, шаря вокруг себя руками.

Глаша ухватила его за плечо.

– Здесь кто-то есть, – прошептала она. – Я чувствую.

– Где выключатель?

Микитчик, подкравшись сбоку, протянул руку и выхватил бриллиант из волос цыганки. Затем побежал по коридору.

– Вор! – вскрикнула Глаша.

Засмеявшись, кинорежиссер обернулся и метнул назад гранату с нервно-паралитическим газом.

Скоромордова склонилась над связанным Полярником. Больше в солярии никого не было.

– Ловко же они вас обработали, – усмехнулась она.

– Развяжите, – буркнул спецагент "Прим".

– Мы можем разговаривать и так. Где микропленка, которую вам передала Полужанская?

– Ничего она мне не дала, кроме головной боли. Если вас что-то интересует, то у неё и спрашивайте. Она вместе с мадам Ле Чанг в каюте Лукомского. Помогите мне, а я помогу вам.

Скоромордова задумалась, глядя на него и решая для себя сложную задачу. Где-то возобновилась стрельба…

Флюгов, продолжая идти за Лукомским и упирающейся Алисой, вошел вслед за ними в каюту, где лежали связанные телохранители. Здесь он и остался, поскольку Лукомский захлопнул перед его носом дверь в смежную комнату.

– Вам помочь? – участливо спросил банкир охранников. Кока и Мика замычали, поскольку у них были заклеены рты. – Ничего не понимаю, – развел руками банкир. – Я не умею разговаривать на языке коров. Извольте изложить вашу просьбу в письменном виде и переслать мне по факсу.

А Лукомский, открыв кабинет, вошел туда вместе с Алисой.

– Ну вот и все! – произнес Гагов, поднимаясь с кресла. – Финита ля комедиа.

– Погодите, на стреляйте, – сказал Лукомский, сообразив, что перед ним наемный убийца. – Дайте мне всего две минуты.

– Зачем так много? – усмехнулся киллер. – Чтобы помолиться, хватит и одной.

Лукомский подошел к сейфу.

– Вы не будете возражать, если я оставлю дочери кое-какие вещи в память о себе? – спросил он, глядя на Алису.

– Пожалуйста, – равнодушно отозвался Гагов. – Дело святое.

Мадам Ле Чанг фыркнула, подмигнув Полужанской.

– Спохватился. Там уже нет твоего портфеля, – громко прошептала она.

– Этого не может быть! – воскликнул Лукомский. – Код знаю только я один.

Открыв сейф, он просунул внутрь руку. Кожаный портфель, который Второв, не найдя подходящего места, положил обратно через дыру в стене, находился там.

– Вот видите? – печально улыбнулся Лукомский. – А теперь можете стрелять.

– Это мои бриллианты! – взвизгнула вдруг мадам, бросаясь к портфелю и отталкивая Гагова.

– Нет, мои! – закричала Полужанская, метнувшись следом.

В клубке тел оказался и Лукомский, пока все трое не свалились на пол. Киллер прицелился, пытаясь отыскать нужную голову. Портфель раскрылся, и из него вывалился здоровенный кирпич. Алиса нагнулась, взяла его в руки и засмеялась.

– Вот ваши драгоценности, – сказала она продолжавшим борьбу соперницам. А затем обрушила кирпич на затылок Гагова.

Карина, нарвавшись в носовой части парохода на выбравшегося через люк контр-адмирала и его "коммандос", отстреливалась до последнего патрона, пока её сзади не схватил за руки Курицын и не прижал к палубе.

– Я её поймал, гадюку! – закричал он. – Не стреляйте! Я свой! Тащите ремни, кляп!

– Надо было тебя все-таки порешить, – прохрипела террористка, которую бывший напарник начал душить. С трудом разжав его пальцы, Антона оттащили. Но Курицын успел нокаутировать Карину.

– Молодец! – похвалил контр-адмирал. – Хотя малость переборщил.

– Ненавижу зло во всех его проявлениях, – быстро ответил тот. – Да здравствует российский флот и демократия во всем мире!

На другом фланге перестрелка продолжалась чуть дольше и ожесточеннее. Салман с Аязом вырвались на корму, но попали под перекрестный огонь, поскольку опытный полковник Костяная Нога, разделив свою армию на две группы, зашел к террористам с тыла. А тут ещё им на помощь подоспел кинорежиссер Микитчик с "люгером" и принялся стрелять по кавказцам из-за пароходной трубы. Чувствуя, что можно лишиться не только головы, но и ушей, за которые Аллах вытягивает на небо правоверных, Салман и Аяз, бросив оружие, сдались.

Всех пленных заперли в самом надежном и изолированном месте на пароходе – в сауне, поставив часовым бармена. Взбудораженные победители сошлись в солярии.

– Расслабляться нельзя, – остудил пыл своих соратников Костяная Нога. – Где-то прячется Шавкут.

– И этот… Чарский, – напомнил Курицын. – Он снова сбежал.

– Нет ещё одной террористки, – сказал Вахрушин.

– Придется разбиться на двойки и обыскать каждый закуток, – произнес Костяная Нога. – За работу, господа-товарищи.

– Слушаюсь, мон дженераль, – ответила за всех банкирша. И добавила: Когда мы выберемся из этой передряги, я подарю вам новый протез и небольшой загородный домик.

– А я – пластинку со своими песнями, – пообещал Дивов.

– Тогда уж и я сниму вас в каком-нибудь фильме, – вставил Микитчик.

– А почему бы вообще не поставить картину о том, что произошло на "Коломбине"? – сказал контр-адмирал. – И сценарий писать не надо. И актеров подбирать.

– Но мы ещё не знаем, чем все это кончится, – ответил кинорежиссер. Тут возможны любые варианты.

– Хотелось бы, чтобы финал был счастливым, – подала голос Катенька Флюгова.

– А это уж, детка, как сложится, – заметил капитан Гога.

– Каждый получит то, что он заслужил, – поставил точку в дискуссии Костяная Нога.

Больше всего в жизни Шавкут боялся змей, поэтому не смел пошевелиться до тех пор, пока ноги сами не стали подгибаться и он не рухнул на пол, застыв в ещё большем ужасе и ожидая неминуемых ядовитых укусов. Но безобидные ужики и перегрелись от страха не меньше его, а потому забились во все возможные щели. Шавкут приподнял голову, рыгнул от ярости и с размаху вышиб дверь в коридор.

– Убью! – потрясая кулаками, завопил он на весь пароход. На этот крик из каюты Шиншиловых выскочил Гибралтаров и, позабыв, что у него в руках автомат, бросился наутек.

– Стой, шайтан, черная душа! – помчался вдогонку Шавкут, разбросав по дороге чету Шиншиловых, которые тоже выбежали в коридор. Минуту назад Петр Петрович успел признаться Гибралтарову, что видел безделушку в волосах цыганки, а Сарра вспомнила, что спрятала бриллиант накануне ночью в соседней каюте, в кармане чьего-то плаща.

Первой очнулась Глаша, на которую нервно-паралитический газ оказал кратковременное воздействие, поскольку она успела мысленно отключить жизненно важные центры. Затем, при помощи ворожбы и гимнастики йогов, она привела в чувство Захира Мезари. Вывела его в проветриваемое помещение между нижней и верхней палубами, где размещалась пароходная прачечная с сушилкой.

– Кто-то украл камень, – сказала Глаша.

– Судьба некоторых бриллиантов впечатляет не менее, чем история всего человечества, – мудро заметил пуштун. – Не горюй. Он не принесет вору удачи и счастья. А мне достаточно и того, что теперь у меня есть ты.

В это время в прачечную влетел Гибралтаров с безумными выпученными глазами. Увидев цыганку, он дико закричал и вытянул скрюченные пальцы, на одном из которых сверкал перстень старинного пуштунского рода:

– Отдай "Глорию", ведьма!

А следом с ужасающим рыком ввалился Шавкут, растопыривая руки, словно хотел слиться в смертельном объятии со всеми, кто тут был.

Флюгов решил все-таки развязать телохранителей. Сдернув полоску скотча с губ Коки, он спросил:

– Если я вас освобожу, пойдете ко мне служить? Лукомскому вы больше не понадобитесь. Меня нужно немедленно отправить в Москву и запереть в банке.

– Будем стеречь как зеницу ока хоть в банке, хоть в деревянном ящике, – ответил тот.

Флюгов распутал узлы. Мика тотчас же вытащил из заднего кармана леску и, набросив её на шею банкиру, начал душить.

– Вот и делай… людям… добро… – захрипел Флюгов, пытаясь вырваться. Кока выдал ему пару ударов по ребрам.

В это время в каюту вошли Второв и Скоромордова, но телохранители были настолько поглощены работой на своего нового хозяина, что даже не заметили их.

– По-моему, они ведут себя как-то странно, – заметила Капитолина Захаровна, принюхиваясь. – А кто-то уже наделал в штаны.

– Может быть, я чего-то не понимаю, но одному из них не хватает воздуха, – согласился Второв. – А кислородных подушек на пароходе конечно же нет.

– Отстань! – огрызнулся Мика, когда его похлопали по плечу.

– Придется провести воспитательную работу, – вздохнула Скоромордова.

Охранники, оставив Флюгова, бросились на противников. Через пять секунд Кока и Мика вновь заняли горизонтальное положение, на сей раз надолго, и стали похожи на два слабодышащих полена. Банкир сорвал с шеи леску и опустился рядом, красный, как ненавистное ему знамя.

– Вы пришли… вовремя, – прохрипел он.

– А я полагаю, что рановато, – отозвался Второв. – Оружие в трюме ваше?

– Мое… и Лукомского, – сознался Флюгов.

– Ладно, об этом мы поговорим в другом месте, – сказала Скоромордова. – Где он?

– Там! – Банкир кивнул в сторону соседней комнаты.

– Если они очнутся и снова начнут душить, позови нас, – сказал Второв, потрепав Флюгова по щеке.

Скоромордова вошла в кабинет Лукомского первой.

– Отлично, все, кто мне нужен, – здесь, – с удовлетворением произнесла она. – Ну-с, приступим. Что с молодым человеком?

– Ему неожиданно стало плохо, – пояснила Алиса, показывая на кирпич. Штукатурка сыпется.

Достав из кармана небольшой приборчик, Скоромордова повернулась к Второву и сказала:

– Вас я уже проверила и убедилась, что вы не имеете к микропленке никакого отношения. Но вот эти двое, – она посмотрела на Полужанскую и Лукомского, – вызывали у нас особое подозрение. Господин Лукомский часто бывал в американском посольстве. Девушка также имела связи с иностранцами из спецслужб. К тому же они состоят в интимных отношениях.

– Что вы тут балаган устраиваете? – не слишком смело возмутился Лукомский.

– Вы имеете право молчать, так что воспользуйтесь им, – продолжила Скоромордова. – Дело в том, что наш сотрудник успел нанести на микропленку особый состав, частотное излучение которого сохраняется на теле человека, если он имел с ней контакт. Даже если микропленка была изолирована в футляре. Сейчас вы это сами увидите – прибор выдаст звуковой сигнал. Но чтобы убедиться в чистоте эксперимента, для начала проверим вас. Руки! Она повернулась к мадам Ле Чанг.

Та испуганно моргнула и выставила вперед ладони. Приборчик безмолвствовал.

– Теперь вы, милочка, – сказала Капитолина Захаровна.

Алиса также прошла проверку успешно. Скоромордова поднесла прибор к рукам Лукомского, и тотчас же раздалось пипиканье.

– Я… меня попросили… просто передать часы, – замялся Лукомский, побледнев.

Скоромордова дотронулась прибором до руки Полужанской. Раздался все тот же звук.

– Вы оба арестованы, – объявила Скоромордова.

– Она здесь ни при чем, – сказал Лукомский.

– Об этом вы также будете рассказывать в другом месте. Времени для объяснений вам хватит. Значит, микропленка была спрятана в часах? Где они?

– Украли, – выдохнула Полужанская.

– Придется проверить прибором всех пассажиров. Начнем с этого.

Скоромордова склонилась над Гаговым, дотронувшись до его руки. Пальцы киллера неожиданно сжались в кулак и мощный удар отбросил подполковника ФСБ к стене.

Вслед за Шавкутом в прачечную вбежали ещё двое – Вахрушин и Костяная Нога, которые обыскивали пароход в этом квадрате. Изрыгая проклятия, террорист набросился на Гибралтарова, вцепившегося в цыганку. Пуштун пытался оторвать её от фокусника, а когда увидел на пальце фокусника свой родовой перстень, силы его утроились. Драка разгорелась настолько нешуточная, что стиральные машины заработали сами собой, а включившаяся сушилка загудела, как идущий на посадку авиалайнер. Костяная Нога повис на Шавкуте, но тот, разметав всех, вырвался из прачечной и умчался.

– Ушел, – тяжело дыша, проговорил Вахрушин. – Стар я все-таки стал для петушиных боев.

– Ничего, ты дрался, как настоящий матрос, – утешил его Костяная Нога, пытаясь разнять продолжавших вести локальную войну Гибралтарова и Мезари.

– Честно говоря, – вздохнул Вахрушин, оттащив обоих за шиворот, – я никогда не служил на флоте. А форму контр-адмирала купил на рынке. Но море притягивало меня с детства. Жаль, жизнь прошла даром…

– Кто знает, какой главный дар ещё ждет впереди? – возразила ему цыганка. – Может быть, и в конце вашего жизненного пути засияет утренняя звезда…

Сорвав с Гибралтарова перстень, пуштун торжествующе надел его на свой палец.

– Как же вы его упустили? – спросила Скоромордова, придя в себя.

– Он и меня оглушил, – признался Второв, прикладывая кирпич к голове. – Необычайно сильный экземпляр. И хорошо бегает на задних лапах. Его место в клетке.

– Сначала надо поймать, – вставил Лукомский. – Вы знаете, что его подослали меня убить?

– Догадываюсь, – ответила Скоромордова. – Может, подождем, пока он выполнит заказ, а потом поймаем?

– Я понимаю, куда вы клоните, – согласился Второв. – Лукомский наймет лучших адвокатов, и все обвинения отлетят от него, как потревоженные мухи от навозной кучи. Киллер решит проблему лучше нас.

– Разве мухи бросают лакомство?

– Только для того, чтобы вернуться обратно.

– Нет уж, ловите его сейчас! – вмешалась в разговор Алиса. – Все-таки это мой отец, каким бы он ни был. Я не хочу тратиться на похороны. Кроме того, тебе следовало бы лучше относиться к своему будущему тестю.

– Вот как? – несколько удивился Второв. – Разве я делал тебе предложение? И как все это выглядит в присутствии моей законной жены?

– Вот именно, – поддержала его Полужанская. – Впрочем, решайте сами. Она подошла к Лукомскому и встала рядом. – Мне кажется, в ближайшее время будет много свадеб. Пусть даже одна из них произойдет в тюрьме.

– Спасибо, "мамочка", – поблагодарила её Алиса. – Так я не слышу ответа?

– Если я и стану твоим четвертым мужем, – произнес Второв, – то исключительно для того, чтобы поскорее освободить место пятому… Но боюсь, что и пятым, и шестым, и так далее буду снова я. Поскольку мне начинает нравиться скоропостижно жениться и разводиться.

– Ну, раз вы наконец-то покончили со своими семейными проблемами, приступим к финалу нашего кино, – подытожила Скоромордова.

В киноконцертном зале "Коломбины" собрались все пассажиры и дееспособные члены команды. Не хватало только Шавкута и Гагова, которых так и не удалось найти. Очевидно, они сбежали с парохода и укрылись где-то на Лысой Горе. Сейчас, в два часа ночи, продолжать поиски было бессмысленно. Луна вновь скрылась за тучами и не собиралась возвращаться.

– Вызванный мной вертолет со спасателями и поисковой группой прилетит через пятьдесят пять минут, – объявил Полярник. – На нем, кстати, прибудет и настоящий капитан "Коломбины", освобожденный из психиатрической лечебницы, – добавил он, насмешливо взглянув на понурившегося Гогу Цимбалюка. – Но это уже сюжет для другого сценария… В первую очередь будут эвакуированы больные, пораженные вирусом, и террористы. Думаю, никто не станет возражать, если мы все подтвердим, что одна из них, – Второв бросил взгляд на Лену Строгову, сидевшую рядом со старпомом Кукиным, – была втянута в преступление против её воли, более того, даже оказала нам помощь? По крайней мере, она не принимала участия в насилии.

– А почему у этого руки не связаны? – выкрикнула Карина Шумахер, пытаясь боднуть головой Антона Курицына.

– Потому что следствию ещё придется доказать его участие в вашей преступной группе, – ответил Второв. – Хотя лично мне это представляется совершенно очевидным.

– Я насчет вируса, – поднялся Гибралтаров. – Уже имел честь докладывать, что его разработали Шиншиловы. Пусть сообщат формулу и противоядие. А то расселись тут, как супруги Кюри!

– Тс-с! Тише, она спит… – попросил Петр Петрович, на плече которого покоилась голова Сарры.

– Чего "тише"? Может быть, ещё Нобелевскую премию вам дать за ваши пакости? – не унимался фокусник. – А небо в клеточку не хотите? Мы тут все чуть не передохли по вашей милости.

– Этим вопросом займутся в другом месте, – остановила его Скоромордова. – Компетентные органы. Но пока у нас есть время, я должна провести некоторое расследование. Попрошу всех вытянуть вперед руки. – Она достала из кармана приборчик.

– Минуточку, – произнес вдруг Вахрушин. – Чуть не забыл. Я ведь тут нашел в краденых часах занятную штуковину. Микропленку. Уверен, что здесь не обошлось без вражеской разведки. Вот она. Попрошу записать в протокол, что я содействовал раскрытию агентурной сети.

– Ну, контр-адмирал, считай, что будешь представлен к правительственной награде, – шепнул ему Второв, передавая микропленку Скоромордовой. – Осталось ещё одно, – громко произнес он, оглядывая присутствующих. – Бриллиант "Глория". Я знаю, что сейчас он находится у кого-то из вас. Предлагаю вернуть реликвию добровольно.

Возникла напряженная пауза, но никто не откликнулся.

– Весь пароход будет обыскан до последней щепочки.

– А может, его унес Шавкут? – выкрикнул Микитчик. – Или тот, второй, которого вы проворонили.

– Возможно, – согласился Второв. – Тогда дело намного осложняется. Обыскать всю Лысую Гору и окрестности практически нереально. Но мне кажется, что бриллиант пока ещё здесь, на "Коломбине". Сейчас мы это проверим.

– Каким образом? – послышались голоса.

– Человек, похитивший в темноте бриллиант у цыганки, не знал, что до этого он был украден из каюты Алисы Ширшинадзе. Туда он был по ошибке подложен женщиной, страдающей лунатизмом. Сейчас она спит. Известно, что особую категорию лунатиков притягивают драгоценные камни. По моей просьбе Петр Петрович дал своей супруге слабую дозу снотворного. Откройте окна и потушите свет! – приказал Второв, зажигая свечу. – Нам будет достаточно этого огонька. Теперь установим полную тишину и будем ждать.

– Чего? – шепотом спросила Алиса.

– Когда луна выйдет из-за туч.

Прошло минут десять… Напряжение нарастало. Пассажиры, затаив дыхание, смотрели на Сарру Шиншилову. Наконец сжалившаяся луна начала заливать пол, стены и людей в кинозале своим серебристым светом.

– Тихо! – предупредил Второв.

Сарра Шиншилова очнулась и открыла глаза. Они были бездонно пусты. Поднявшись, она коснулась ладонью лба, потом сделала несколько неуверенных шагов. Вышла на середину, оглядываясь. И начала приближаться к пуштуну Мезари… Взяв его руку, она поднесла родовой перстень к лицу.

– Не то, не то, – прошептал за её спиной Второв.

Словно услышав его слова, Шиншилова пошла дальше. Остановилась возле старпома Кукина. Полезла в карман его кителя и вытащила оттуда шкатулку.

– Мои драгоценности, – горько усмехнулся Лукомский, но Скоромордова зажала ему рот рукой.

– Не то, не то, – разочарованно сказал Второв.

Шиншилова подошла к банкирше, пристально разглядывая её серьги в ушах.

– Похоже, все впустую, – тихо произнес Второв. Он уже начал терять надежду, но в это время Сарра неожиданно повернулась и приблизилась к Микитчику. Постояв немного возле него и словно принюхиваясь, она вдруг стала расстегивать его рубашку. Затем нагнулась, приложив ухо к животу.

– Щекотно, – хихикнул кинорежиссер. – Хватит валять дурака, ничего у меня нет!

– Все ясно! – громко сказал Второв. – Он проглотил "Глорию". Хорошо, что среди нас есть хирург со своими инструментами. Вы готовы сделать операцию без наркоза?

– Нет проблем, – с готовностью отозвался Захир Мезари. – Будет, правда, немного больно, но это пустяки.

Микитчик, оттолкнув Шиншилову, бросился к выходу. Но в дверях он неожиданно столкнулся с человеком, который ударом кулака в живот отшвырнул его назад. В кинозал вошел Шавкут, держа в руке детонатор.

– Пароход заминирован, – сообщил он. – Стоит мне только нажать на кнопку – и вы все взлетите на воздух!

– Можно подумать, что ты в это время будешь спокойно покуривать, усмехнулся Второв. Краем глаза он заметил, как в окне мелькнула фигура Гагова и дотронулся до "люгера", лежавшего на коленях. Но пустить его в ход не успел.

– Руки на стол! – закричал Шавкут.

Грохнул выстрел.

– Зачем же взрываться вместе с вами? – спросил киллер, подхватив выпавший детонатор и перешагивая через стонавшего террориста. В руке Гагов держал пистолет. – Еще не было случая, чтобы я не выполнил то, за что получил аванс. Но теперь вместе с Лукомским придется умереть и всем остальным. А я понаблюдаю за этим зрелищем с вершины Лысой Горы.

Откуда-то издалека начал доноситься шум вертолетных винтов.

– Теперь тебе надо поторопиться, – сказал Второв, выстрелив прямо из-под стола. Потом поднялся и, приблизившись к рухнувшему на пол киллеру, добавил: – Если хочешь успеть на тот свет к завтраку.