Ученичество. Книга 3 (СИ)

Глава 20

В кабинете ректора, как обычно, царила атмосфера спокойствия. Тишина нарушалась лишь потрескиванием камина и негромким рассказом Винтерса о недавних событиях. Судя по опустевшему бокалу, тот занял достаточно времени, прежде чем маг наконец замолчал.

— Вот значит как, — вздохнул Блекторн.

Встав из-за стола, он подошел к окну и вгляделся в пейзаж. Остальные присутствующие молчали, давая ректору время подумать.

— Хотя ситуация сложилась довольно неприятная, но ты сделал главное — не отдал им мальчика, — наконец произнес Блекторн. — В противном случае эта партия была бы уже проиграна.

Его абсолютно спокойная оценка, казалось, удивила присутствующих. С другой стороны, чего ждать от политика?

— А чего они добиваются, по вашему мнению? — спросила Коннорс. — На мой взгляд, обвинения абсурдны. Он же еще ребенок.

— Вы и сами понимаете, что для буквы закона он уже государственный служащий, а не дитя, — отметил Винтерс. — Поэтому попытки очернить его не бессмысленны.

— Но зачем? — произнесла деканша. — Он еще совсем не имеет репутации, которую можно испортить.

Она посмотрела на Винтерса и Блекторна с вопросом в глазах. Слово вновь взял ректор.

— Для ответа на этот вопрос стоит заострить внимание на их настойчивых попытках выбить Виктора из-под нашей опеки, — произнес он. — Они хотели оставить его одного. Это дает простор для давления на неокрепший мозг молодого мага.

С этим никто спорить не стал. Виктор был только первокурсником. Как бы ему не пришелся Харден по душе, перевоспитать подростка не составит труда.

— Принимать какие-то репрессивные меры, конечно же, никто не будет. Он слишком ценный, чтобы губить такой талант, — продолжил Блекторн. — А вот использовать ситуацию для удара по нам — это лучший вариант для них.

— Разумеется, мы примем меры, — кивнула Коннорс. — Огласка произошедшего вызовет резонанс. В конце концов, судить первокурсника — это же абсурд…

Она хотела сказать что-то еще, но была прервана мягким тренькающим звуком. Внимание всех обратилось к артефакту связи на столе.

Передавать какие-то сообщения напрямую в кабинет ректора могли только по срочным делам. Поэтому Блекторн сразу же подошел и ознакомился с полученным сообщением.

— А вот как раз к слову об огласке, — произнес он. — Наши оппоненты понимают это и торопятся. Предварительные слушания назначены уже на завтра.

Его замечание вызвало возглас недовольства от деканши.

— Это нарушает все процессуальные нормы! — начала было возмущаться она, но сама же замолкла, понимая бессмысленность возмущений.

— Играть по правилам никто и не собирался, — грустно усмехнулся Блекторн и добавил. — Но и у нас есть, чем удивить оппонентов. Кстати, как сам Виктор?

— После приезда почти сразу уснул, — кивнул Винтерс.

— Мы не стали его переводить в больничное крыло, — произнесла Коннорс. — Мальчик просто истощен.

— Хорошо, — кивнул Блекторн. — Но не забывайте следить за его психологическим состоянием. Он многое пережил.

— Еще я хотел спросить по поводу девчонки, — добавил Винтерс. — Я изначально не понимал, почему вы не принимаете мер относительно нее. Произошедшее только доказало это.

— Понимаю твое недовольство. Но ее присутствие крепко лоббируется советом попечителей, — вздохнул Блекторн. — Потом мы вернемся к этой теме, а пока нам нужно выйти победителями из этой ситуации…

На этот раз пробуждение было не в пример лучше предыдущего. Вид стен, успевших стать родными, навевал ощущение безопасности и спокойствия. А вот самочувствие…

«Ого, — еще не веря, я прислушался к себе. — Да я чертовски хорошо себя ощущаю!»

По мере того, как оковы сна отпускали разум, пришла бодрость. Еще с легким недоверием и опаской я изучал свое состояние. Удивительно, но самочувствие было просто великолепным.

Радоваться я не спешил, ибо уж слишком это было подозрительно после пережитых приключений. За окном стояло раннее утро. Мимоходом отметив, что проспал почти сутки, я принялся исследовать изменения в себе.

Каких-то усилий и особой концентрации не понадобилось. На первом плане, затмевая все остальное, вылезло ощущение переполнившей меня силы. Магия, казалось, наполняла каждую клеточку моего тела, а уж источник в груди будто потяжелел от непривычной концентрации энергии.

Как бы я ни искал, никаких следов пожранной после убийства монстра сферы так и не нашел. Вкупе с возросшей мощью можно было сделать лишь один логичный вывод — я каким-то образом усвоил добычу и усилил ею свой источник.

«Изменения в моем организме наконец дали накопительный эффект, — подумал я. — Теперь я стал кем-то, кого уже не назвать человеком».

Пугало ли это меня? Учитывая, что я пережил переселение в чужое тело, то уже не очень. Нет, беспокоило меня совсем другое.

«Уж слишком невероятное усиление я получил», — подумал я.

Даже навскидку казалось, что фактический уровень приблизился к Двойке. ДВОЙКЕ — силе, о которой я раньше и не помышлял.

«И это, когда я еще уровень полноценной однерки не распробовал, — вздохнул я. — Не верю, что все так просто».

Следовало где-то искать обратную сторону медали. Вся моя чуйка и опыт двух жизней говорили — она обязательно найдется. И лучше раньше, чем позже.

Продолжая изучение перемен в теле, я взялся за Душевзор. Камень пустил меня в свою серую реальность буквально за долю секунды. Миг, и я уже смог изучить то, как выглядела моя душа.

На этот раз эфирное тело, несмотря на все пережитое, выглядело целым. То, что приключение не закончилось очередной нагрузкой на душу, было хорошим моментом. Душе требовалось время без очередных нагрузок, чтобы восстановиться.

Однако и полностью обойтись без изменений не удалось. Перемены касались источника магии. Теперь, покрытый оболочкой из Злобы, он выглядел как темная сфера, в глубине которой плескалась мощь магии. Но мое внимание привлекло не это.

Кажется, источник магии вошел в куда более плотный контакт с душой. Это неявное изменение я заметил только благодаря наличию большого опыта, накопленного за последнее время.

«Что же это может означать?» — задался я вопросом.

Перемена казалась совсем неявной, но только на первый взгляд. Источник магии изначально был чужд человеческому телу и душе. Именно поэтому маг мог лишиться его и вполне нормально жить дальше, став обычным человеком. Именно так было со мной.

«Вот только у меня источник начал будто врастать в душу, — произнес я. — И чем это может грозить?»

Вопрос требовал времени, которого у меня, как обычно, не было.

«Мне нужно изучить этот рост силы и все сопутствующие сложности, — подумал я и тут же вздохнул. — Только когда появится возможность?»

Оставив себе заметку, я вышел из пространства Душевзора. Сейчас требовалось переключить внимание на внешние дела, которые имели очень большое значение.

Каша, что заварилась вокруг похода к аномалии, грозила увлечь меня надолго. Думая о том, чем мне это может грозить, я оценил оставшееся время. До официального подъема оставались считанные минуты. Решив не ждать, пока в душевых может появиться очередь, я встал с кровати.

— Посмотрим, что покажет новый день, — вздохнул я. — По крайней мере передохнуть они мне ведь дадут, верно?

Одевшись и накинув полотенце на плечо, покинул свою комнату. В коридоре было еще тихо, но уже двигались первые «жаворонки». Как и я, они хотели умыться до подъема большинства.

Войдя в общую умывальню, я повернул налево, заходя в мужскую часть. Поприветствовав пару соучеников, разделся и занял свободное место.

Горячий душ смыл остатки сонливости, а вместе с ней и тяжелые думы о неопределенном будущем. Их место заняли куда более светлые мысли.

«Чего я беспокоюсь, в конце концов? — подумал я. — Со мной магия, а все остальное не важно!»

Даже при самых худших раскладах, например, потере школы, я уже имел силы и путь, куда расти.

Воодушевленный позитивными мыслями, я позволил себе дольше обычного понежиться перед тяжелым днем. Наконец, когда сонные студенты заняли все лейки, а народ продолжал прибывать, я освободил место.

«Так-то лучше, — удовлетворенно отметил я. — Теперь, кажется, мне все по плечу».

Умывальня заполнилась галдящими учениками. Сквозь обычные разговоры об уроках то и дело слышались обсуждения произошедшего. Однако при виде меня молодые маги замолкали.

— Эй, Виктор! — послышался окрик.

Повернувшись, я увидел Кира. Тот осматривал меня таким взглядом, будто ожидал увидеть или недостаток конечностей, или еще какие увечья. Видя мой вопросительный взгляд, он подошел ближе.

— Эм-м-м, доброе утро, — парень излучал неуверенность, но явно хотел поговорить.

— Отойдем чуть в сторону, — кивнул я, давая ему возможность высказаться.

Мы отошли в относительно свободный угол.

— Я че хотел-то, — Кир почесал голову, ища слова, чтобы объясниться. — В общем, спасибо тебе. Ты там поступил как настоящий мужчина. Вот!

Выпалив эту фразу, он облегченно выдохнул и посмотрел на меня, ожидая реакции. Мне же захотелось как-нибудь пошутить над здоровяком, но делать этого я не стал. Для выходца с улиц такое кособокое объяснение было большим, на что он способен. С парнем я ладил так себе, и этот момент был весьма удобным, чтобы исправить ситуацию.

— Спасибо, — кивнул я. — Но, думаю, на моем месте много бы кто так сделал.

— Не много! — возразил Кир. — Я тогда мог только убегать…

Он замолчал, а его лицо омрачилось. Я понял, что ситуация подавила его моральное состояние.

— Считай, что тот случай был моим личным испытанием, — произнес я и хлопнул его по плечу. — Не волнуйся, когда-нибудь судьба предоставит тебе такое же.

— Правда? — Кир повеселел.

— Обязательно, — кивнул я.

Кажется, такое оправдание помогло ему. Сам я Кира трусом не считал. Парень, как и остальные, был поражен воздействием Охотника и не имел опыта, чтобы противостоять ему.

— Слушай! Расскажи, как ты ушел, а? — тут же перевел тему Кир.

Я мысленно поморщился. Разговор свернул совсем не туда, куда хотелось бы.

— Пошли на выход, а то здесь людно, — я махнул рукой.

Мы покинули мужское отделение умывальни, выходя в общее. На ходу я прикидывал, что лучше сказать.

— Да нормально, — начал я. — Монстр, видимо, не мог далеко преследовать, и…

Однако договорить не удалось. Мы уже двигались к выходу, как столкнулись лицом к лицу с еще одним участником минувших событий. Фиделия, а это была именно она, кажется, была совсем не рада такой встрече.

Несмотря на утро, девушка уже выглядела прибранной. Увидев нас, она отошла в сторону, пропуская нас на выход. Однако так просто это закончиться не могло.

— А ну постой-ка! — прошипел Кир. — Ничего не хочешь сказать?

Если он хотел прижать аристократку, то ему это не удалось. Несмотря на слегка сонный вид, Фиделия ни капли не растерялась.

— Чего тебе говорить, дылда? — желчно фыркнула она. — Отойди в сторону, а то загородил все.

Она хотела проскользнуть мимо нас, но Кир шагнул ей наперерез.

— Мало того, что из-за тебя произошла драка, — прорычал он, словно медведь. — Так ты даже не можешь проявить элементарное уважение к Виктору и поблагодарить за спасение!

Он упер руки в бока, ожидая от аристократки объяснений. Но если он думал, что этой речи хватит, чтобы прижать ее, то, конечно же, ошибался.

— То, что я должна и что скажу нашему золотому мальчику — это не твое собачье дело, — прошипела она. — А теперь уйди уже с дороги, я тороплюсь.

К этому времени за Фиделией появились и другие сокурсники. Среди них вперед протолкались два парня из тех, что вечно слонялись с ней. Прибытие свиты добавило вескости ее словам.

Сама же ситуация быстро привлекла всеобщее внимание. Затихли утренние разговоры. Кажется, кто-то даже позакрывал краны с водой, чтобы было легче «впитывать» происходящее.

Пока они спорили, я ощутил, как в душе резко скакнуло раздражение. Может быть, слова Фиделии были в чем-то и резонны. Это было ее дело, что она скажет мне. Однако я уже здесь присутствовал, но, кажется, девочку это вообще «не парило».

Понимание, что мало того, что я пережил критическую ситуацию, так сейчас мне еще и предстоит какая-то мутная волокита, уже заставило раздражение переплавиться в ярость.

— Вообще, я здесь, — произнес я. — Передо мной не хочешь объясниться?

Фиделия посмотрела на меня абсолютно спокойным взглядом. Подобное ощущение лишь подстегнуло негативные эмоции во мне, но вместе с ними пробудило и осторожность. С чего это девчонка была так уверена в себе?

«Винтерс говорил, что будут какие-то мероприятия, — напомнил голос осторожности. — Если ты побьешь девчонку, то это поможет ей выставить себя жертвой и подмочить твою репутацию».

Тем временем Фиделия наконец соизволила ответить.

— Я конечно благодарна, — произнесла она. — Но еще недостаточно оправилась, чтобы обдумать произошедшее и прийти к каким-то выводам. Прошу дать мне время.

Был момент, когда мне действительно захотелось сделать ей что-то плохое. Благо, я все же пересилил себя.

— Ну что ж, видимо, подставить своих товарищей по команде и правда оказалось тяжелым ударом для нашей аристократки, — произнес я с иронией. — Не будем ее тревожить. Ей надо оправиться после такого!

Я произнес это нарочито громко, чтобы слышали все. Если я не мог поквитаться с ней напрямую, то это можно было сделать и иным образом.

— Слышали все? Фиделия подставила своих членов группы, вызвав смертельную опасность, — обратился я к слушателям. — Я никогда не позволю себе такого по отношению к ученикам школы, даже если это произошло в ссоре с кем-то.

Говоря это, я видел, что Фиделия, кажется, заволновалась.

— Так вот, не бойся, ничего плохого я тебе не сделаю, — произнес я чуть тише. — Но позабочусь, чтобы ты получила к себе отношение, достойное твоей сущности.

Хоть мы еще не завершили и первого года, но учителя смогли уже вбить в головы юных лоботрясов некоторые истины. Да и совместное проживание, общее решение проблем заставило студентов объединиться. Именно поэтому обвинение в предательстве уже имело смысл.

— Каждый, кто будет дружить с предательницей, почувствует на своей шкуре мое осуждение, — поддержал меня Кир. — Уж будьте уверены.

— Так, ладно! — Фиделия наконец открыла рот. — Кто вы такие, чтобы решать?

По ее жесту вперед вышли ребята из ее свиты, которых уже появилось более трех.

— Это ты что же, — хохотнул я. — Решила так уйти от разговора? Натравить на нас своих лакеев?

Если Фиделию я и пальцем тронуть не мог, то на ее прихвостней это не распространялось. А те будто нарочно пошли вперед, помогая своей «королеве» уйти от разговора.

Магия практически вскипела, требуя выхода. Я и сам не заметил, как собралось плетение. Полыхнуло, и три парня разлетелись в стороны, словно кегли. Только в этот момент я заметил страх в глазах аристократки.

— Кир прав. Я объявляю Фиделию парией. Если кто-то против, он также будет под ударом, — произнес я. — И такое будет с каждым предателем. Все, кто будет общаться с ней, также станут осуждаемыми.

Угроза силой подействовала куда больше, чем одна болтовня. Я заметил, как мое заявление вызвало шок в глазах соучеников. Никогда еще в нашей группе не было такого острого конфликта.

— И так будет, пока аристократка не поймет, что допустимо, а что нет, — добавил я. — А пока она будет отчуждена. Кто-то может сказать что-то против?

В умывальне стояла полная тишина. Никто не сказал ни слова в ее защиту.

«Вот так вот, — мысленно произнес я, глядя Фиделии в глаза. — Хочешь войны? Ты ее получишь».

На этой ноте я покинул помещение. Хоть ситуация не была однозначной победой, но явно прошла в мою пользу. Но что куда более важно, она принесла мне какое-то мрачное удовлетворение.

Кажется, произошедшее оставило неизгладимое впечатление. На завтраке за нашим столом была полная тишина. Все переглядывались и молчали, еще не зная, как реагировать на обстановку. Однако первые перемены я уже заметил — Фиделия сидела одна.

Именно в столовой меня и нашел Винтерс. От него-то я и узнал, что передышки не будет. Меня ждал суд.