Ученик смерти

Глава 12. Первое подземелье

Твою же мать. Твою же мать! ТВОЮ ЖЕ МАТЬ!!!

Мы катились по склону, в сторону, где на дне обрыва кипела разгоряченная магма. Камни ранили мне ступни, часть, как на зло, впивалась в зад и спину. Одежда изодралась уже в край, но это была меньшая из моих проблем. Та что была размером побольше, катилась вслед за мной, рыча, пыхча черным дымом. Трехголовый цербер. Огромный, как два зубра. Его зубы клацали у моих ушей, судя по звуку, выбивая искры.

-Сейчас-сейчас-сейчас. Сейчас!

Прыжок. Скольжение. Я на противоположной стороне обрыва. Инерция прыжка кубарем прокатила меня по каменной породе и впечатала спиной о валун. Боль прокатилась по уставшему телу, но летящая вслед за мной трехголовая тень заставила вскочить на ноги и нырнуть в прогалину между камнями. Ненавистная мне пасть попыталась сунуться следом, обдирая кожу под ушами и шеей. Слишком большая. Запах из ощерившийся пасти отдавал серой и тухлым мясом.

Убью одну голову, две другие прикончат меня. А значит…

Третье сердце включилось вновь, но как прежде, оно не наполняло тело силой. Оно истощало. Казалось, этот навык сдавливает легкие и отрезает от моей души кусочек, отвечающий за желание двигаться.

-Иди сюда…

Нырнул под пасть оскалившийся морды и обнял двумя руками за дергающуюся шею. Держал крепко, упершись ногами в края расщелины. Потянул. Звук отрывающейся плоти, хрустящих костей, рвущихся связок и мышц. Голова осталась в моих руках: пасть продолжала открываться и закрываться, шершавый язык вывалился наружу, а глаза крутились как у Смерти – беспорядочно, по кругу.

Две остальные головы заревели. Лапы заскребли по земле, потеряв один из центров управления, попятились. Середина у них оставалась незащищенной.

Скольжение. Острый кончик серпа впился животине в грудь, едва ли пробив толстую шкуру. Я и не собирался её пробивать. Мне нужно было, чтобы тварь сделала ещё один шаг назад.

Две головы, пуская слюни ринулись ко мне, но было поздно. Задние лапы под очередным шагом нащупали лишь пустоту и потянули за собой оставшееся тело. Прямо вниз. Прямо в лаву.

Вдох, выдох, вдох, выдох. Вдох… задержать дыхание. Выжил. Все ещё жив. Бой продолжается не до поражения и даже не до смерти. Бой продолжается до тех пор, пока ты не победишь. Отчаянье меня отсюда не вытащит но…

Я был весь в крови. От одежды остались одни только приятные воспоминания. Оружие, которое получилось отобрать у демона было слишком тяжелым для меня, и каждый взмах тратил запредельное количество выносливости. Сейчас она была на нуле, а значит, последний удар церберу я нанес исключительно силами своего аватара, без каких либо множителей.

Устал.

Отталкиваясь ногами от пола, у меня получилось добраться до спасшей меня расщелины. Длинные кровавые полосы, где оцарапался цербер, проводили меня вглубь. Дыхание выходило хриплым. Пот появлялся на мне и тут же высыхал. Жар невыносимый. Говорю как человек не единожды бывавший в адских пучинах. Doomнекоторым сказкой покажется, по сравнению с тем, что там устраивал я. Но здесь все было иначе. ВСЕ! Но я её жив.

Если у меня как-то и получится провести протест против всего этого дерьма вокруг, то только своей жизнью.

-Уг… Уг, уг… уг.

Сверху на меня смотрели бледные лица. Я их называл шутами. Безобидные, но, как и все безобидное в этом подземелье, они триггерили опасных существ, вроде церберов. Потому-то я и не обрадовался, когда эти тощие утырки принялись сползать ко мне и сжиматься у краев. Один из них недавно потерял руку по локоть, бедолага. Все что ему оставалось, это протяжно «угукать», колыхая остаток конечности. Высушенные губы, высушенная кожа. Они были как гренки, о которых забыли в духовке на добрые пол дня! Совершенно жалкие существа. Возможно, мы бы так и остались сидеть здесь дружной компанией: шуты, потому что запуганы, а я, потому что хотел восстановить хоть немного здоровья и выносливост. Но нет.

-Уг… уг-ы-ы-ы. УГ-Ы-Ы-Ы-Ы! – завыл шут с отрубленной рукой и перебирая длинными, тощими ногами заполз на другого шута.

Бедняга на которого напали, отбивался, молотя руками то по лицу, то по воздуху нападавшего, но это его не спасло. Раненый впился дырявым ртом в шею своего соплеменника. Кровь брызнула мгновенно, залила бледную кожу, губы, толчками выбивалась из дыр в щеках. Друие заугукали, задвигались, сжались, но не смели убегать. Я тоже не спешил.

Рука шута отрастала вновь. Его жертва дергалась, судорожно, молотила ногами по камню, но силы в этих движениях оставалось все меньше, в то время как у нападавшего они наоборот прибавлялись. Очень скоро щеки его заросли, а выросшая рука окончательно прижала запястья жертвы к стене. Я только и видел, как тварь работает кадыком, допивая остатки жизни в теле, ставшем ещё бледнее, чем было.

По окончанию сий экзекуции, на моем лице появилась улыбка. Нет, я не садист… наверное. Мне не нравилось, что при мне происходит такой акт насилия, хотя пару раз был зачинщиком чего-то подобного: ухо откусить, или вену зубами распороть, но дело не в этом.

Дело в том, что в моей голове появилась идея, которая вызывала у меня двоякие чувства.

Одним движением я пригвоздил сидящего рядом со мной шута к стенке, сжимая его глотку в руке. Бездонные, выцветшие глаза наполнились ужасом и снизу у него потекло. Остальные бледные фигуры заёрзали и поскребли в противоположную сторону расщелины, выбирая, что лучше, выйти за пределы укрытия и ожидать нападок демонов, или остаться здесь, где зло могло выбрать кого-то ещё, а не их.

Серпом я осторожно надрезал вену на руке шута. Тот задергался, но в моих руках силы пока было на порядок больше. Хотелось представить, что из него вытекает вишневый сок… я припал к ране губами и принялся смоктать. Безвкусная. Она даже не отдавала металлом. Просто жидкость, имевшая меньше вкусового диапазона чем дистиллированная вода. Казалось, по глотке просто течет тепло…

…но вместе с теплом набегала и выносливость. За мигающей красной плашкой, скрывающей интерфейс я видел, как восстанавливаются мои характеристики. Раны на теле затягивались, пусть и не так быстро, как при повышении уровня. Появилось дикое желание почесать каждую из моих травм, но я компенсировал это более усердной работой губами, по которым текли красные ручьи.

Не довершив начатое, я отбросил бледного в сторону, позволяя ему зажать рану на изгибе руки и спрятаться в толпе себе подобных.

Это были хилки! Шуты и их кровь могли восполнить большую часть стат и именно по этому демоны так сильно на них охотятся. Впрочем, вполне возможно, что в этом подземелье любое живое создание могло увеличивать скорость регенерации. Но легче всего восстановиться можно было за счет этих безвольных созданий. Бледные почти никогда не давали отпора.

Перед моим лицом вспыхнула плашка уведомления:

Система: отравление инфернумомШкала интоксикации: 36%Достижение предельной отметки запустит процесс метаморфоз

Похоже это дерьмо всё-таки не многоразовое… Шкала конечно постепенно снижается, но спамить во время боя кровавый эстус вряд ли получится.

-Уг… Уг… Угри. Умри, - шептал шут, отрастивший себе руку.

Он сидел на четырех конечностях, спиной ко мне, словно горгулья. Мне сначала показалось, что это мышцы вьются у него под кожей, но теперь в это было сложнее поверить. Кожа в двух местах под лопатками у него лопнула, оттуда вырвались перепончатые крылья. Кожа приняла менять окрас…

И я убил его. Просто рубанул серпом сверху вниз, от плеча до подмышки и думал, куда лучше нужно припасть, чтобы полакать его крови. Не хотел я дожидаться финала его метаморфозы. Чаще всего это плохо кончается.

Мое тело восстановилось, ровно как и выносливость. Не могу сказать, что менталка после такого у меня осталась в том же состоянии. По большей части, во время всех своих партий я старался оставаться человеком, у которого есть принципы и табу. Они не просто сдерживают зверя – они позволяют сохранить человека… в лучшем понимании этого слова. Но иногда приходится делать страшные вещи, чтобы не дать случиться ужасным.

Пить кровь чужого существа малоприятно. Я не гордился этим, но и не ругал. Мне хотелось выжить. Выжить всем на зло! Это тело достаточно умирало в угоду чужого желания. Ему дали второй шанс и я его не просру. Не в этой жизни.

Жизнь… не партия. С каких пор этот мир для меня стал жизнью? Впрочем, это даже логично. Когда в мыслях не существует смерти, то в ней не существует и жизни. До тех пор, пока оба понятия не дополняют друг друга, они банально не существуют.

Когда я поднялся, чтобы уйти, каждый из шутов посчитал нужным дёрнуться. Можно было их понять, всё-таки, только что лакал, как с фонтанчика, их мутировавшего друга. Не самое приятное чем приходилось заниматься, но теперь у меня все полоски интерфейса были забиты под завязку… А отметка интоксикации забралась на 86 процентов.

-Хм, - я остановился, чем вызвал лихорадочную волну движений среди шутов. – Чисто в теории… Если я захаваю голову цербера. Не, на черный день, Владик, на черный день. Или всё-таки…

Нет. По крайней мере не сейчас. Во-первых, уровень интоксикации шкалит, а во вторых, несло от этой головешки, как от умирающего старика, нагадившего под себя непереваренными шпротами. И это ещё мягкое сравнение. Если труп скинуть в лаву, газы внутри него вполне могли детонировать. Я ожидал, что поглощение плоти может дать мне какой-нибудь доп навык, но если нет, мне придется умереть здесь от поноса и несварения. Или, что ещё хуже, получить навык и уже потом помереть от всего перечисленного.

Нужно было идти вперед. Хотя бы увидеть босса, которого мне придется заковырять говном и палками. Арена была уже не далеко: нужно только обойти лавовое озеро, держась трещин, форсировать каньон по миловидному подвесному мостику и тогда уже по прямой топать к руинам, которые, в моей голове, являлись финальной локкой.

Раны уже не саднели, стертые пятки не припекались к разогретому камню, ладони были целыми и я больше не мог шутить над собой, называя эти руки жертвой пубертата. Учитывая, что двигаться мне было намного легче, то и вторая часть пути проходила недурно. Церберов я обходил, держась магматических лужиц – около них трёхголовые теряли обоняние и просто проходили мимо. Демоны с косами и кнутами были заняты тем, что пасли шутов и обратить их внимание на себя можно было только в том случае, если зайдёшь на их пастбище.

Земля под ногами снова содрогнулась. Кажется, один из титанов снова решил показать другому свой коронный джеб.

Мимо меня пробежала дюжина бледнолицых шутов. Часть из них шустро прыгали на одной ноге, другая приспособилась бегать, используя уцелевшую руку и ногу. Выглядело это жутко и карикатурно, как если бы попал в цирк уродцев. Вслед за ними выскочил цербер. Какое-то время мы смотрели друг другу в глаза… ну, я смотрел в глаза той морде, что была по центру. Возможно, почувствовал во мне угрозу, или что вероятнее, добычу, на которую придется потратить на много больше сил, чем на убегающие хилки, он фыркнул и прыжками ринулся вслед за шутами.

Я был не против. Моя хата с краю.

Мост прошёл без приключений. Он не обвалился и держался крепче, чем стены здешнего подземелья. То и дело что-то обваливалось, формировались новые мосты и проходы, раскрывались новые трещины, для безопасного прохода. Все это напоминало рандомную генерацию ландшафта, но утверждать не смею.

Развалины, к которым я шел, вблизи оказались ещё более импозантными, чем могло показаться издалека. Огромные обсидиановые колонны вверху сцеплялись цепями. Каждый столб исписан золотыми письменами: это были слова «оставь надежду всяк сюда входящий», на всех возможных языках. Некоторые я встречал в других мирах, английский и русский, если обойти чуть влево, тоже та были. О других языках, из других миров и говорить не стоит.

Арена стягивалас кругом из белого камня. Каждый кирпич направлялся в центр, туда, где возвышалась огромная железная дева. Даже снаружи на ней были шипы, лицо скрывалось за гримасой невыносимой боли. Пусть этот осколок пыточной комнаты и был железным, каждая деталь, каждая клепка намекала, что внутри будет сидеть что-то злое, кусачее и смертоносное.

-Ну… с Богом.

Если тут это уместно.

Белый кирпич был холодным. Почти ледяным. Воздух в пределах круга так же сгустился и превратился в облачко пара, выходившего у меня изо рта. Температура здесь была минусовая. Такой резкий скачок в климате только на пару минут дал такое долгожданное облегчение и затем я уже снова скучал по пеклу. Летом молишься о зиме, а зимой о лете – классика.

-Не нужно осквернять моё капище своими лапами, - услышал я голос за спиной, когда уже прицеливался косой в сочленения дверей железной девы.

Ну, я видел демониц и посимпатичнее. Она шла от дальних колонн, строго по ниточке, как образцовая кобылка. Шаг четкий, ножку обхватывает черная туфелька, хорошо сочетаясь с красноватым оттенком кожи. Глаза горят первобытным янтарем, зубы как у акулы! А все самое интересное скрыто во вьющихся сочленениях магмовой породы. Руками она провела по выпирающей ключице и грудь у неё стала чуть больше, бедра нарастили форму, лицо стало худым выделяя скулы.

-За тебя б в борделе отвалили целое состояние… - подумал я, слишком поздно поняв, что сделал это слишком громко.

-Зачем, юный воин? – она осклабилась пастью полной стилетообразных клыков. – Ты добрался до меня и достоин награды. Не нужно делить меня с другими, если можешь взять полностью. Без остатка.

Возможно, именно это я б и сделал, но дикие суккубы вроде этой опасная штука. Мало того что сифилис и триппер разносят, так ещё и съесть могут. И речь идет не о том, чтобы ртом сожрать. Довелось мне как-то зайти в комнату к развлекающимся суккубу и старому сержанту… подоспел к тому моменту, когда старика засосало в «черную дыру» по самые плечи, а тот колотился от экстаза.

Как-то так.

-Ты сомневаешься, юный воин? – снова услышал голос демоницы. Они была близко.

-А ты бы на моем месте не сомневалась? К слову. А какого рожна ты со своего капища выбралась?

-Фи… тут холодно, - она поёжилась и очень правдоподобно пчихнула. – Я вышла, чтобы погреться. Тебе ведь тоже холодно. Почему ты меня не обнимешь? Может дело в этом?

И её внешность снова изменилась. Теперь это была мелкая девчонка с наглым выражением лица, плоской грудью и мелкими ножками. Если у меня и было какое-то похотливое начало в голове, эта картина отбила у меня его последние проявления. Но потом образ поменялся снова: девочка подросток с застенчивым видом, очках и стопкой книжек.

-Я могу исполнить любую твою мечту, юный воин, - шептала демоница, протягивая ко мне пальцы. – Просто скажи, что ты бы хотел увидеть.

-Мне привычнее твою демоническую форму наблюдать, дорогуша.

Снова красный оттенок кожи, снова пышная грудь и налитые бедра.

-Хвостик забыла, - подкидывал я в топку дров и думал, что мне делать.

Черная полоска появилась из-за спины бестии и принялась ходить волнами, проседая черным треугольничком на кончике.

Я не знал, на что она может быть способна и на что мне следует рассчитывать, если попытаюсь напасть прямо сейчас. Что-то во мне шептало: нападать не нужно. Она мирная. Воспользуйся предложением. Сбрось стресс. Представь, как её грудь в своих руках. Как ты рывком приподнимешь её за бедра и заставишь бесовскую тварь пискнуть. Просто представь блаженство, которое можно получить внутри этого горячего тела. Не нужно мучать себя и оставаться в этом холоде…

То, что это не мои мысли я понял ещё на моменте с грудью. Большая мне никогда не нравилась. Да и на первых попавшихся прошмандовок я никогда не имел привычки кидаться. Каждая моя любимая, даже если она была двухтысячная по счету, обладала чем-то, что я уважал. А эта…

И я выбросил вперед серп. Острый наконечник пронзил черный дым, оставшийся от демоницы. Та стояла в нескольких шагах позади и хихикала:

-Когда ослабнешь физически, не сможешь сопротивляться. Тогда тебя и возьму. Мог бы хотя бы ради себя сыграть самца, который воспользовался слабой девушкой.

-Если так сильно приспичит, разогрею твою тушку за пределами круга, - наматывая потуже цепь вокруг запястья говорил я. – Дамы вперед…

Едва я закончил фразу, как в меня полетела стена воздуха. Не успел вернуться. Толчок сорвал меня с места. На секунду я забыл, как дышать, мир закрутился по спирали. Плечо обожгло болью – прочирил им по углу одной из колонн и ударился спиной о невидимый барьер, смыкающие края круга.

Следующую атаку я уже ждал. Скольжение. Третье сердце. Количество ударов в груди удвоилось, и я швырнул косу по дуге, надеясь хотя бы зацепить демона. Мимо. Она просто скрывалась в черном дыму и материализовалась чуть дальше, глупо, по девичьи хихикая. Одна её рука была занята тем, что ощупывала себе грудь, ласкала. Судя по закусанной губе и протяжным стонам, этот бой доставлял ей удовольствие.

-Ну-ну-ну! Давай, милый! Я уже почти все…

Над головой суккуба в разные стороны плеснули зеленые ленты. Они взрывались и крошились прямо на лету, образуя десятки маленький осколков, витающих перед носом ядовитым вирусом. Но здесь было опасно не просто дышать рядом с этими осколками: прикасаясь к коже они начинали шипеть и плавить плоть, издавая запах растворенного химиката и жаренного мяса.

Плохо дело. Скольжение юзать нельзя. Вылезешь в центре этого дерьма и от болевого шока в нокдаут пойдёшь. А эта сверху сядет и… съест.

Лавируя в слепых зонах заклинания, попытался сблизиться с демницей. Она только и сделала, что содрогнулась всем телом и заныла в сладком экстазе. Мой удар прошёл сквозь её тело, так и не почувствовав сопротивления. Секунда, и она снова черный дым… гребаные Пожиратели смерти. Сделали такую читерную имбу мейнстримом.

-Долго бегать будешь. Ты ведь так хотела меня узнать поближе... – крикнул я вслед.

-Пока не устанешь, юный воин, - покусывая палец, отвечала суккуб. – Бегай! Бегай! Пляши! Сделай мамочке приятно…

Снова летящее в лицо заклинание. Волна воздуха, которая могла швырнуть меня спиной на летающие едкие кристаллы. Один уже вцепился в икру и до сих пор шипел так, словно её заливали перекисью.

Решение пришло само. Третье сердце снова заухало в груди, когда я встретил ударную волну кулаком. Это было опрометчиво, но будь статы повыше, могло и сработать. В итоге меня протянуло пару метров по полу и зеленые кристаллики облепили мне всю спину, часть шеи и головы. Волосы зашипели, принялись плавиться, плеваться зелеными искрами.

-Шрамы красят мужчину, - запустив руку ниже пояса говорила суккуб. – Больше! Больше! Больше шрамов! Я каждый из них поцелую…

Больно. Плохо. Голова варит хуже. Зато другая головка поднимается… сложно держать ментальные стены сейфа поднятыми, когда болит все что может болеть. Видимо этого она и добивалась. Боже… А ведь я сейчас готов бросится к ней через это минное поле. И не важно, что пострадаю. Руки дрожат. Хотят её тела. Хотят её упругости. Мягкости. Податливости. Чтобы они легли на талию и растаяли в поцелуях. А потом она опустится ниже, поцелует в грудь, живот, ниже…

Все на что меня хватило, это рухнуть на колени и стиснуть зубы. Давление извне было настолько сильным, что я физически чувствовал, как она запускает в меня тонкие нити своих сил. Они шарились у меня по мыслям, искали моё «Я» чтобы посадить его под замок и оставить только безвольную, мычащую от желания оболочку.

-Сладкий мой, - она подошла ближе, проведя ноготком мне по подбородку. На этот раз она превратилась в девочку подростка с деловитым купальником, состоящим из трех ниток. – Не нужно сопротивляться, братик. Мы ничего не скажем маме…

Это было слишком. Мне хотелось смеяться и плакать, но получилось только что-то среднее. Кринж. Никогда не использовал это слово ни в одной из реальностей, но иначе это представление назвать было нельзя. Но что ещё хуже, я в этом участвовал!

На секунду у меня получилось сконцентрироваться на собственных мыслях. Попытался представить сейф, но его визуальная форма треснула и лопнула.

-Нет, - улыбнулась суккуб. Она снова приняла свою обычную форму.

Как… как убить то, до чего я не могу дотянуться. Даже если попытаюсь сейчас прыгнуть на неё, она просто уйдет в тумане. Думай, думай, думай!…

Это гребанное подземелье. Почему не как во всех подземельях нельзя было поставить рыцаря вроде Ниссы? Там хотя бы понятно куда бить и что делать. Маги, суккубы, инферно…

Подземелье. Это просто подземелье. А значит должно работать по законам подземелья. Я не призывал босса. Железная дура в центре должна иметь какой-то функционал. Иначе для чего она здесь? Вряд ли я смогу загнать туда демона, но…

Это движение было скорее последней волей умирающего разума. Приказ отданный второпях, когда щупальца ментальной клетки, наконец нашли мой угасающий фитилек сознания.

Как будто зависнув над плечом я видел свое тело, которое развернулось на сто восемьдесят и вцепившись в серп двумя рукам в два шага преодолело расстояние между ним и железной девой. Лицо суккуба изменилось. Почувствовал, как хватка её щупалец на мне стянулось ещё крепче, но было уже поздно.

Лезвие как литое проскользнуло в щель между дверцами. Земля под ногами дрогнула. На фоне один из титанов завалился на спину и рухнул в лавовое озеро. Второй протяжно зарычал и выпустил фонтан магмы из своего вулкана.

-ТВА-А-А-АРЬ! – вырвалось из пасти суккуба. На её груди расцвела рана, пульсирующая черным туманом. Она хваталась за вытекающий смог и пыталась сунуть его в себя, но тот ускользал из пальцев не хуже обычной крови.

Я вернулся в свое тело. Рванул серп вперед и на себя. Затем вклинил лезвие под нужным углом в щель и нажал. Старый запор поддался и дверцы открылись. Там лежало Оно: без ног, без рук, без сердца, все обмотанное старыми бинтами. Вместо глаз черные провалы, но оно дышало… грудь тяжело вздымалась, не смотря на раны.

Не думал о том, что освобожу её от мучений. Ни о чем не думал. Просто ударил по шее этой мумии и попытался сдержать дрожь в сжигаемом кислотой теле. Проекция суккуба последний раз взвизгнула и пеплом пошла по ветру.

Система:Подземелье Инфернум завершено«Босс Подземель» убитВыберете наградный навык за завершение:«Рывок цербера», «Продолжение руки», «Живительная похоть»

Мне было насрать, что я выбрал. Тыкнул на первое, попавшееся и нащупал глазами открывшийся перед носом разлом. Плюнул в сторону обезглавленной твари и шагнул внутрь… но выше с противоположной стороны голубого ромбика.

Система:Вы хотите покинуть подземелье?Да/нет

Хочу! Хочу мать твою! Только этого и желаю! Да!

Свежий лесной воздух, шелест древесных крон. Трава под спиной. Я лежал на опушке и чувствовал, как новые уровни с подземелья восстанавливают израненное тело. Каждый сантиметр пылал от чесотки, разрывался от ноющей боли вскрывающихся и заживающих по новой ран.

Но это было лучше, чем… все. Я выжил. И я все ещё остался девственником! По крайней мере, это тело. Она могла и в двухметрового амбала обратиться…

-И все же мне не дает покоя, - говорил голос младшего клыка Келвина надо мной. – Кто ты такой, Фарро из Гудвина…