Ученик смерти

Глава 15. Пути мои неисповедимы

Так вышло, что я давно ушел, покинул старую антикварную лавку «под кленом», но головой был ещё в той самой мелкой комнатке и смотрел в уставшие слова Сави. Смерть Вайгена – это плохая новость. Планировал доить его чуть дольше, прежде чем кинуть. Но что его смерть может сказать? Правильно. Несчастные случаи не такие уж и случайные, когда дела касаются тех, кто сует нос в важны дела. Вайгин был из таких. Вполне возможно, что он где-то просчитался, а это означит, что этот просчет мог коснуться и меня.

Если так, не удивительно, что именно мою повозку предпочли осмотреть господа из инквизитории…

-…какое-то время мы сможем существовать автономно, - говорил мне Сави тихим голосом. – Но без Вайгена наше предприятие слепнет на полтора глаза и лишается крупного источника финансов. Это может сказаться о нашей информированности, а именно от неё зависят жизни…

Образ старого подпольщика померк. Я стоял на перекрестке гончарной и торговой улиц. Уже вечерело, лотки негоциантов уже активно сворачивались в преддверии темноты. Кеймор напоминал мне каменный мешок. Да… а инквизиция узел на горловине, который хрен меня отсюда выпустит. Не удивлюсь, что если попытаюсь пройти через ворота, обнаружу у местной стражи приказ о моем невыезде.

Надо было двигать в таверну. Негоже оставаться на улице в темное время суток. Может так случиться, что на утро стража обнаружит массовый геноцид воров, убийц и работорговцев. Уверен, каждый на их месте захочет общипать такого привлекательного мальчишку, как я… а если нет, я ведь могу и обидеться. Тогда пострадает ещё больше.

Родная таверна встретила меня запахами жареного мяса, супа и пряностей. Ступая в уютную обстановку этой забегаловки, у меня вышло даже выловить в себе давно забытое чувство - я дома…

Даже не смотря на пилигрима, пролетевшего мимо. Вслед за беднягой летела пара выбитых зубов, бисером рассыпавшихся по мощеной дороге.

-И шоб я твою харю тутачки больше не видал! – рычал на пилигрима опьяневший, озверевший и одуревший мужик, с руками-окороками и бородой до пупка. – Зрячих хулить начинай, коли сам чоль важного скуешь, ти соберешь! Пророчествования в гузно себе сунь и подотрись! Тьфу!

Харчок едва не задел меня, но задел пилигрима, который пытался собрать остатки своего сознания, распрысканного после удара и падения.

-Пролок… о милостифый… - шептал пилигримм. Недостаток зубов мешал ему это делать, как и поток крови с разбитых десен: та заливала ему губы и подбородок. Лицо странника напоминало мрачную маску театрального репертуара. – Итиоты! Фещий говолил! От клови в кловь, в клови утонет! Последни станет пелвым, и Сила изменит сына, отца и мац! Смотлите! Смотлите!

Палец пилигрима указал на меня. Мой палец, вопросительно, как бы «точно я?» тоже оказался у груди.

-Я его не знаю, - честно сказал я бычаре, стоявшему напротив меня.

-Ты меня слуфал! – кажется, у пророка начала распухать губа, так что, в речи его стало ещё на порядок больше невнятных звуков. – Понифаешь! Понифаешь! Да… я…

И я закрыл перед ним дверь.

-Давно это надо было сделать, - натянуто улыбнулся я толпе и получил одобрительный возглас.

Сам же, получив пару приглашения за стол к кучке столяров и плотника, я осторожно отказался и поднялся на второй этаж к комнатам. Где-то на фоне слышал, как хозяин таверны отчитывает того мужичка, что выкинул пилигрима из заведения. Насколько понял, в местном фольклоре это стало чем-то вроде «посмотреть в разбитое зеркало» или «рассыпать ложку соли». Не критично, но рисковать не хочется.

Коридор, двери по обе стороны, стоны их некоторых комнат – классика. В свою комнату я заглянул лишь мельком и, обнаружив, что там никого нет, выдохнул. Нет, не с облегчением. Скорее с разочарованием. Причем, не в Пайке, который должен был прийти, а в себе, что не сумел его дожать. Придется ему прожить остаток этой жизни олухом, который корит себя за каждый новый прожитый день. Проходили уже. Если даже не попытался что-то сделать, не сможешь успокоить себя словами «ну, я сделал что мог»…

А затем я зашёл в комнату к Ниссе.

-ФАРРОЧКА!

Меня сбили с ног сестры Кейт и Вейт. Худенькие и стройненькие, тем не менее, в дуэте они весили как гребанный кабан. Нужно признаться, я мог бы увернуться… но они, скорее всего, полетели б моськами в дверной косяк. Не мои это методы обращения с женщинами. Хотя… всякое бывало.

-Отпустите его! – вдруг занервничала Нисса и поднялась с кровати. – Фарро, вы как?

-Дамы, вы сногсшибательны, - сказал я, сидя на полу в объятьях менестрелей. – Но я бы хотел узнать, какого рожна вы тут забыли? Если снова учили Ноэль флиртовать… дядюшке Аврелию расскажу, и буду настаивать на том, чтобы он вас ремнем отстегал.

Из-за спины Ниссы выглянуло две головы с зелеными и желтыми волосами.

-Не угонится, - парировала Кейт. – Старенький уже.

-Ага, - шепнула Вейт. – Если только чем-то кинет…

-А кидает он метко, - добавила Кейт.

-И сильно… - голос Вейт, наигранно печальный.

-Тогда ждите. В следующий раз подарю ему пращу, - хихикнул я, и подошёл к Ниссе, осматривая её рану на животе. Та уже затягивалась, хотя и чертовски медленно. – Так, что вы забыли в моей конуре, лисицы?

-Дядюшка Аврелий просил передать, что у нас скоро будет выступление на западной площади, - отрапортовала Вейт. Голос девченки сменился на голос бывалого певца. -Через седмицу. Хотел тебя видеть и для тебя сыграть. Сказал, что кажется, нашёл тропу до твоего сердца.

-Вот-вот, - добавила Кейт. – Люди чтобы нас послушать деньги платят! А ты даже за даром не всегда приходил…

-Давайте без этих обиженных мосек, - выставил я перед собой ладони. – Я приду на ваше выступление. Наверное. Если мне не придется творить всякие бесчинства с представительницами противоположного пола. Не вы ли случаем науськивали Ноэль, что я бабник и если хочешь попасть ко мне в постель, нужно вести себя как полоумная кокетка?

Что Вейт, что Кейт мгновенно покраснели и опустили лица вниз. Нисса за моей спиной ковыряла носком своего сапожка половицу.

-Я конечно рад вас всех видеть, - услышал я свой голос. – Но чтобы этой радости не утратить, мне нужно сходить помыться. Так, глазки обратно в пол! Вас собой не беру.

-Мы поможем… - из-за спины возникли две эльфийки. Они были на голову ниже меня и смотрели без какого-либо интереса, как если бы собирались помочь в чистке лошади или собаки.

-Угу… - только и сказал я.

Честно сказать, их холод меня удивил. Даже не холод, а строгий прагматизм, с которым они подходили к любой работе. Без лени, без предубеждений, без каких-либо своих предположений. Строго следовали приказу и при этом были абсолютно довольны тем, что происходит.

Менестрели нас покинули не сразу и неохотно. Было видно, что их немного задело, что на помощь эльфиек я согласился, а их откинул сразу. Пару в спину слышал рифмованные колкости на тему того, что я просто любитель экзотический рас, но они были до того хороши, что даже мне пришлось над ними посмеяться. Нисса раздала приказы внизу, чтоб мне набрали в корыто воды. Напоследок я заглянул в свою комнату, и снова там никого не обнаружив, взял у трактирщика полотенце с мылом.

-Это великолепно, - причитал я, лежа в огромной сколоченной ванне, окованной металлическими пластинами. Над водой поднимался пар и вместе с ним улетало напряжение сегодняшнего дня. – Восхитительно. Волшебно. Девочки, подкиньте ещё слов, как это можно описать.

Эльфийки стояли по обе стороны от меня и намыливали мне голову. Странное чувство. Я никогда их рабами не называл. Да и не приказывал, скорее, просил что-либо сделать. Тем не менее, они были абсолютно послушны.

-Чудесно, - пролепетала та, что была с зелеными волосами.

-acetur, - шепнула с желтыми. – На нашем языке это величайшее наслаждение, способный дать материальный мир.

-У вас правильная речь, - подметил я.

-А какая она должна быть? – глаза зеленоглазой вылезли из-за моего плеча. Они были цвета грецкого ореха. – Не принимайте нас за детей. Мне пятьдесят три года. А моей сестре сорок пять.

-Точно. Забыл эти приколы с эльфами, - я провел мокрой рукой по лицу, чувствуя как капли сбегают по переносице и вниз. – Просто непривычно.

-Вы тоже старше, чем кажетесь, - отметила желтоволосая. – У вас в роду были эльфы, которые сошлись с человеком?

Я задумался и ответил:

-В моем роду было два пьяницы, которые сошлись с бутылкой и случайно получили меня, - сказал я, и почувствовал, что сердце начало биться чаще, а желание рассказать чуть больше ощущалось как необходимость. – Не будем о плохом. Вы, девочки…

Дверь приоткрылась. Я увидел осунувшееся лицо Пайка, который украдкой пробирался ко мне, прижимая к груди исписанный чернилами лист. Он недоверчиво смотрел на эльфиек, как будто боясь, что те смогут увидеть то, что было написано на пергаменте.

-Я написал, - стойко сказал он и вытянулся. По его нагрудной пластине бежала капелька конденсата. – И я пришел к комнате. Тебя там не было. Узнал где ты и пришел сдать поручение.

-Молодец, - впервые ему улыбнулся. Первая же улыбка и искренняя… старею. – Правда. Я думал, ты напьешься. Для храбрости. Или не знаю… ширнешься чем. А тут, гляжу, стеклый как трезвышко. А чего так долго?

-Писал, - только и сказал Пайк.

Вытер пальцы о полотенце, уперся пятками в края и растянулся, чувствуя как мелкие ручки эльфийки ходят по моей спине. На бумаге было написано:

«Матшка, у миня все добре. Задание едёт тоже добре. Прости миня пожалуста, чито уехал так быстро. Долг! Я и моя будусчая девошка много болтаем и она мне улыбаеца. Человек, который мне плотит марки, очень хороший (в этом месте очень много зачеркиваний и клякс), и он согласился миня учить! Граммматте и драться! Есчо, типерь я работаю Членом Городской Добровольной Стражи! Скора отправлю марки, чтоб тебе было просче. Люблю. Пайк».

-Ладно, это было лучше, чем я ожидал, но хуже, чем ты мог бы, - сказал я, вчитываясь в чернила. – Писать тебя будем учить по утрам. Вечером и ночью… словом, готовься. Сегодня будут цветочки, но через недельку пойдут ягодки. С письмом ты справился. Мои поздравления. Как вылезу, исправлю орфографию и отдам нашим двоим помощницам, чтобы занесли в почтовое отделение. В остальном… ты должен мне кое-что пообещать. По поводу моего обучения.

-Что? – спросил Пайк. Он напрягся.

-Во первых, ты никогда не будешь спрашивать, за каким хреном я прошу тебя сделать то или иное действие, - говорил я, отложив и без того тонкую бумагу от испарявшейся воды. – Оно может показаться тебе странным. Возможно бесполезным. Иногда даже это поручение может выглядеть как преступление. Но ты просто должен выполнить его и вернуться с результатом. Понял? Даже если заданием будет довести кошку до оргазма.

Пайк кивнул. Ей богу, как заведенная игрушка… даже немного пугающе.

-Во-вторых, ты ни при каких условиях не должен использовать полученные навыки на мне, - подпустил в голос немного угрозы, чуть больше злобы, и вполне ощутимое предупреждение. – Никогда. Даже в шутку. Даже для проверки собственных сил. Если ты решишь что-то построить за моей спиной, сделать что-либо, пользуясь навыками, которые тебе дал я… - под конец голос мой начал растягиваться, как урчание дикой кошки перед броском.

-Обещаю, - пискнул Пайк и хотел попятиться, но заставил себя остаться на месте. По его лбу текли капли пота. – Обещаю… и то и это. Я хочу сделаться лучше. Ради Ни… Ноэли.

-Вот и славно…

-Мы тоже хотим учиться, - сказала золотоволосая и встала рядом с Пайком. По другую сторону встала та, что с желтыми волосами. – И готовы обещать тоже самое, что обещал ваш воин. Aturu rerum.

-Хм, - я провел глазами по девочкам. В них сложно что-то рассмотреть. Абсолютно непроницательные, холодные. Как только отъелись, быстро превратились в дородных представителей эльфьей нации. – Тогда убедите меня, маленькие. Для чего вам мои знания?

-Так необходимо, - ответила желтоволосая. – Нам приказывали звезды и луна. Нам приказывало солнце. И мы отказывали. Но о вас шепчет ветер…

-Стихия перемен, - задумчиво проговорил я. – Стихия означающая свободу. Не знаю, что во мне нашел ваш ветер, но положим, что вы меня убедили. Atururerum – что это значит?

-Принявшие клятву, - ответила золотоволосая. Ушки её задрожали.

-Я должен знать имена своих учеников.

-Ари, - ответила эльфийка с желтыми волосами и сжалась. Глаза плотно зажмурены, как если бы она ожидала молнии в макушку.

-Савьянта, - услышал я голос зеленоволосой. Стойкий, но испуганный. Похоже, для них имена значили что-то большее, чем просто номинативную функцию.

Система: новое уведомлениеСоюзник. Эльф. Ари 23 уровеньПринять в команду?да/нет Союзник. Эльф. Савьянта 27 уровеньПринять в команду?да/нет

Какое-то время я тупо смотрел на вспыхнувшее табло и задумчиво рассматривал через него Пайка, чьего имени в списке не увидел. Он не смотрел на меня. Его взгляд был направлен куда-то в конец комнаты… а по ощущениям ещё дальше. Вообще казалось, что он очень хотел быть как можно дальше отсюда, но остается исключительно на волевых. Больше по этому потному, напряженному лицу прочитать было невозможно.

-Вот и славно, - хлопнул я в ладоши, брызгая во все стороны мыльной пеной. – Сегодня вы получите свои первые поручения! А чего именно я хочу…

Хотел я много.

Я отправлял их в главный зал и заставлял слушать рассказы приглянувшихся мне людей, а после как можно точнее, едва ли не дословно, просил пересказать мне ту или иную историю, даже если это был кабацкий анекдот. После, я начал спрашивать, какие позы и жесты использовали эти люди во время рассказа, куда бросали взгляды и как обращались с прислугой. Просил рассказать, какая реакция на те, или иные слова, была у других посетителей таверны, какие выводы из этих реакций можно сделать. Пайку давалось это не хуже чем Ари и Савьянте: он привык докладываться по форме старшим по званию, а потому, я все чаще начал видеть в его походке тот самый тихий, чеканящий тишину шаг. Он неплохо запоминал рассказы, чуть слабее ему давались жесты и позы. Эльфиечки показали себя прилично и скрытно. Никто из посетителей ещё не понял, что они представительницы «Высшей расы», а это уже кое что говорило о их навыках. Из них может выйти хорошее оружие. Если Нисса – это двуручный меч, то Ари и Савьянта – парные кинжалы. Маленькие, но смертоносные.

Между прочим, и я был занят делами. Во-первых, чтобы сохранять свою легенду о мнимом торговце, мне приходилось тонну своего времени уделять торгам, продажам и перепродажам. С привезенных пряностей я закупился доспехом, а его, по завышенным расценкам раздал в порту, на барже, снабжающей боевые отряды Великого Рода, сражающиеся с островитянами. В конце, пришел к тому, что скупил на аукционе несколько лошадей и с доверенным мне лицом, по имени Берр, отправил их в стоящий около моря городок, под названием… Ограда. Там этих лошадей можно было загнать в три дорого иностранным торговцам. Они редко забредали на земли Великого Рода, по логичной причине – пиратство. Но те, что забредали, не имели при себе лошадей, для транспортировки грузов, а потому, закупались этим добром непосредственно на большой земле.

Все это я узнал из рассказов моих учеников, о чем часто упоминал и всеми силами пытался показать, что слушать и видеть – это уже больше половины на пути к величию. Ари и Савьянта особо не реагировали на похвалы и были как всегда сдержаны, а вот Пайк освежел и стал похож на свою прежнюю версию из тюрьмы Четырех Небес.

-Перед тем как я уйду, хочу дать вам новую игру, - сказал я, выглядывая в окно и выискивая там взглядом соглядатаев. Тех, что я знал, там не было.

Тройка моих адептов смирно стояла за спиной.

-Ари, ты должно будешь стащить черпак хозяйки таверны и сделать это так, чтобы никто не понял, что это была ты. К вечеру вернешь на место. С этим разобрались. Пайк и Савьянта, делаете тоже самое. Предмет Пайка, это посох пастуха по имени Дол. Он спит в третьей комнате. Савьянта…

-Это же… - начал было Пайк, но тут же заткнулся.

-Савьянта, твой предмет – бритва хозяина таверны. Тоже самое, стащить, спрятать, вернуть.

-А если нас того? Поймают? – спросил Пайк.

-Выкрчивайтесь, что я могу вам сказать? – услышал я свой голос. – Вы не должны попасться. Попутно, когда справитесь с этим поручением, мне нужно в точности знать рецепт бульона из курицы, который планируют приготовить сегодня на вечер; какая собака победила на собачьих боях сегодня на окраинах трущоб; и что говорят менялы о нынешнем положении золотого ситса в Кейморе. Имена, которые могут вам в этом помочь: Корд, Коления и Древляр. Свободны.

Никто лишних вопросов не задал. Хорошо их вымуштровал за четыре дня-то. Наверное, понемногу начинают понимать для чего все это. Когда смотришь на мир так, как их заставлял смотреть я, он обрастает деталями. Важными кусочками пазла, который не был сложен только потому, что мелкие кусочки уходили за пределы внимания. Слишком маленькие, чтобы быть значимыми. А если брать эти же знания в бою? Финт можно предугадать по положению стопы на земле; удар, по работе мышц плеча и предплечья; обман, по тому, как двигаются глаза и тело. Но пока они только догадываются. Чувствуют, что начинают видеть вещи иначе и… похоже этим засранцем это нравится.

В свободное время я оставался с Ниссой и мы продолжали разговаривать. Иногда мы ходили по улице за покупками. Многие нас принимали за мать и сына… что не удивительно. Нисса та ещё милфа. А я шкет тринадцати лет, с глуповатой улыбкой и бешеным взглядом. Нисса скучала. Как она говорила, ей чего-то не хватает. В такие моменты она призывала меч и подолгу смотрела на него.

Не спешил в такие моменты перед ней отсвечивать. Она изначально создавалась как боевая машина, наверное, потому ей недостает этого боевого ража.

Тем не менее, в то место, куда я собирался, брать я её не хотел — Гундер и его банда. Сави нужен был демонстративный вариант развития событий, и я мог ему таковой дать. Информацией о них я занимался сам, решив исключить посредников в лицах своих самопальных новобранцев. По рассказам выходило, что данных отбитых выродков боялась даже стража. Эта группа не имела крыши, не имела плотных связей, но любую агрессию в свою сторону подавляло с решимостью катаклизма. Приезжий комиссар, которому нахамил один из ребят Гундера, на следующий день был найден насаженным на чугунный флюгер в виде петушка. Как оказалось позже, этот комиссар хотел устроить облаву на гундеровцев, но свой приказ оформить не успел.

Уже вечерело, когда я нырнул в людную улицу и слился с толпой. Даже если тут и были соглядатаи, они вряд ли смогли бы вычленить мою фигуру, среди всей этой бурлящей массы, расходящейся по домам. Петляющие улочки города заполнялись тихими ахами и охами, в редких исключениях криками и свистками стражников. Под ногами дрались коты, шипя доисторическими ящерицами. Их глаза фосфоресцирующими точками следили за моей удаляющейся фигурой, пока та не скрывалась за очередным поворотом. Все эти пути я уже знал наизусть, да и в тени чувствовал себя на порядок лучше. Скольжение очень сильно помогало избегать лишние проблемы, проползая прямо под ногами разбойничей касты.

На главную улицу я вышел лишь единожды и сделал это совершенно недалеко от трущоб. Меня заинтересовал свет в оружейной лавке. В это время уже закрывались все кому не лень, а тут, за витриной ещё горели свечи. Оружием планировалось разжиться уже непосредственно в самой усадьбе Гундера, но раз уж судьба дала мне такой подгон…

-Вечер добрый, - скрипя несмазанной дверью, сказал и я, и вошел в оружейку. На языке сразу появился привкус металла, а в мою сторону уже смотрело… четыре глаза. Старик за стойкой носил огроменные окуляры, превращающие его глаза в две огромные карикатуры.

-Вечер добрый. Чего надо? – устало поинтересовался старик, но после секундной заминки добавил. – Мечи, красивые и не очень вон там, - его скрюченный артритом палец указал на стойку.

-Эти? Простите за превратность, но эта заводская дрянь должна раздаваться бесплатно, - я взял со стойки один из мечей и взвесил в руке: он был совершенно деревянный и от баланса имел только букву «б» в своей матерной характеристике. – Отбиваться ими можно только от комаров, да и там проблемы будут… тяжеловат он для короткого меча.

Брови оружейника на секунду поднялись за пределы окуляров и стали очень маленькими, показавшись сверху.

-О красивых то же сказать можно, - вытянул из ухвата блестящий, с золотистой гардой и драконом на навершии. – Деревянный. Но баланс неплохой. Единственное, рукоятка такая, что в руке долго не подержишь. Слишком узкая, даже для маленькой руки. А меньше моей найти сложно. С таким мечом только после победы на коне ехать и воздушные поцелуи женщинам отправлять, не больше.

-Мне думалось, вам как раз для такого меч и нужен, - ухмыляясь ответил оружейник и взяв со стола подсвечник, подошел ко мне. – Что тебе нужно, мальчик?

-Два меча. Коротких. Примерно, такой длинны, как заводские. Желательно с максимально компактной гардой. Баланс должен сходиться здесь, а лезвие хотя немного гнуться. Этими дурами только скот глушить, - показал я на заводские мечи. – Острые, но такой хрен заточишь. Да и надвое сломаться может, если на него удар принять.

-Обожди, малый. И… покажи для начала деньги.

-Такой меч, который я прошу, стоит от трех, до восьми золотых. Вы начнете с восьми, а я ради приличия с четырех. Сойдёмся на шести ситсах и десяти марках. У меня совершенно нет времени с вами торговаться, потому на такую цену я очень даже согласен.

Видеть лицо ошарашенного торговца – это что-то из раздела приятного. Он буквально застыл каменной статуей и глядел на меня своими двумя парами глаз. А когда он пришел в себя, я уже выложил себе на ладонь нужную сумму денег и держал её у него перед носом.

-Ага… да… ага… - отмечая что-то скорее для себя, нежели для меня, ответил оружейник и медленно удалился вглубь своей лавки.

Когда он вернулся, на прилавке оказалось то, что я действительно могу назвать мечом. Даже два меча. Они были чем-то вроде близнецами, напоминали римские гладиусы, но их оттенки отличались: один серебристый, словно первый иней или седина, а второй отдавал медью или золотом, как осенний лист.

-Десять ситсов, - отрезал оружейник, когда я взял оба меча, взвешивая их в руках. – К этим клинкам приложил работу зрячий. Они особенные, а потому и не дешевые. Но я отдам их тебе за восемь, если дашь мне слово, что не пустишь их в ход ради грабежа и убийства ради убийства.

-Я могу дать тебе такое слово, старик, - улыбнулся я и без колебаний доложил к шести ситсам ещё два. – Да и… для грабежа мне хватило бы и того, что лежит у тебя на прилавках. Можешь мне верить.

Старик ничего не ответил.

Оружие. Страсть, однако! Обожаю все, что способно лишать жизни, но не по той причине, что постоянно это делаю. Когда берешь в руки огнестрел, меч, или становишься целевым на катапульту, понимаешь, что сейчас управляешь очень опасной тварью. Удивительно чувство. Да и мечи эти мне приглянулись: не могу сказать, что это из-за того что мнимый зрячий приложил к ним руку, но выглядели они великолепно. Серебряный близнец в лунном свете прям-таки ожил, превратившись в ледяную змею. Уверен, его золотой брат днем будет выглядеть не хуже.

В Трущобы я зашёл, когда луна уже стояла над городом. Прятаться смысла не было, а потому оставалось только идти по главной дороге и цеплять за собой чужие взгляды из каждой тени. За мной увязалось несколько хвостов, но никто из них не решался ко мне подойти.

Звон, скрежет, смех, музыка.

Из окна корчмы вылетела мужская фигура, затем вторая и третья. Все трое сложились в небольшой, забитой канавке и тут же была выпотрошены до последней монеты подбежавшими к ним мальчишками. Худые, в обносках, парни и девчонки знали, что делают и даже не мешали друг другу.

Музыка продолжалась.

Я шёл вперед, туда, где знал, стоит усадьба Гундера. Очень скоро я увидел её фасад, и к тому моменту за моей спиной собралось больше дюжины человек, которые замедлялись и терялись, понимая, куда я иду. Усадьба всех этих собравшихся засранцев пугала. Было за что. Диснейленд в мире хорроров. Даже лица привратников выглядели так, словно по ним трижды проехались мясорубкой.

Улыбки тут были ни к чему. Я просто смотрел на часовых, сквозь металлические прутья ворот, а они на меня. Переглянувшись, один из них потянул ворота на себя и кивнул мне в сторону усадьбы.

Хех, сработало. Думаю, никто из этих придурков не думал, что найдётся какой-то остолоп, который на ночь глядя решиться заявиться в обитель смерти, мук и… чего-нибудь ещё с этим связанного.

Даже при лунном свете было видно, что за клумбами при усадьбе следят и не затаптывают. Тут росли кусты роз и тюльпанов, цветов, похожих на пионы, десяток деревьев сирени и акации.

На протяжении всего этого пути, меня преследовали взгляды местных сторожил. Один из стариков даже сплюнул в мою сторону и поспешил отвернуться, как от дурного знамения. Паренек чуть помоложе, справлявший нужду прямо под одну из акаций, отвернулся ко мне спиной, видимо, ради какой-то видимости приличия.

И вот, я подошёл ко входу. Без боя, без демонстрации… но это пока. Мне не нужно было распугать всех. Наоборот – собрать в одной комнате и устроить адовое представление.

На входе меня встретили двое крепких ребят с палицами на поясе. Скрестив руки они смотрели на меня сверху вниз… в этом теле на меня многие так смотрели. Чувствую себя карликом.

-Чьих будешь?

-Своих. Мне нужно видеть Гундера.

-Занят он. Да и твоей рожи мы…

Обе головы упали на землю. Вверх ударили фонтаны крови, а тела стояли ещё секунды четыре, прежде чем рухнуть вслед за своей утраченной частью. Мне не было их жалко. Досадно только, что кто-то со стороны увидел акт моей экзекуции и поднял невнятный крик. Судя по всему, это был тот самый парнишка, мочившийся на акацию. Впрочем, это было не важно.

Очень скоро он просто станет одним из трупов.

Внутри усадьба напоминала королевский зал. В начале он предполагался как открытое помещение для гостей: два коридора в стороны, по середине лестница, ведущая на второй этаж… а теперь, все пустое пространство было завалено картинами, грудами украденного хлама и богато украшенной мебели. Слева от меня, в груде вещей, которые видимо таким образом, складировали на продажу, сидел человечек ещё меньше меня. Он суетливо перебирал счетами и записывал результаты на бумажку, куда постоянно заглядывали головорезы Гундера и морщили лбы, не понимая значения символов.

При моем появлении в зале повисла абсолютная тишина, прерываемая легким шипением оголяемого оружия.

-Да… - сказал я в тишину, повернулся к двери и медленно её закрыл. Затем поднял засов, уложив его на скобы. Не забыл накинуть и цепь с замком на ручки. – Не хотелось бы, чтобы вы все поразбегались отсюда.

Их тут было больше сотни. Вооруженные, готовые к бою, и оскорбленные тем, что я явился на их территорию. Злые создания, желавшие не просто меня убить, но сожрать мою душу. Это ощущалось почти физически.

-Стоять, - рыкнул голос из центра и из толпы головорезов отделился один, особенно большой и особенно безобразный. Он был абсолютно рыжий, сплошные мышцы, а лицо напоминало некролог умершей юности, где каждый шрам это новая запись. – Он не вашего уровня.

То что случилось дальше, без мата описать сложно. Рыжий верзила, он же, скорее всего Гундер, поднял правую руку, и перед ним вспыхнуло желтое табло интерфейса. Сквозь полупрозрачное поле я видел, как он зашёл в журнал заданий и выбрал одно, где в углу было моё скупое изображение.

На лице Гундера появилась адская ухмылка.