Ученик смерти

Глава 14. Время раскинуть сети

У меня всегда неплохо получалось вести дела с людьми. Когда попадешь в среду, где обитают эти двуногие без перьев, рано или поздно находишь точки соприкосновения с каждым. Просто не нужно делить их на касты, характеры, дробить на темпераменты и выражать своё мнение по поводу каждого. Люди на то и люди, чтобы быть разными, а коль они разные, значит и ценить в них следует разные качества, ведь каждый из них может быть вам полезен.

Кеймор – это большой город. Огромный. За те четыре дня, что я провел в нем, у меня получилось схематично построить в голове его карту и та, условно, делилась на несколько частей: продовольственный район, заполненный разнообразными мануфактурами и вытесняющими их фабриками; район знати – этот находился выше по холму, отделяясь от прочих районов каменной насыпью и бетонной фортификацией. С одной стороны символичное напоминание для собственных жителей, с другой, полезное укрепление при осаде. Следом можно было назвать… даже не район, а улица. Она была длинной и являла собой убийцу тысяч кошельков. Девушки, азартные игры, выпивка, хорошие декорации, запретные вещества, там было все и по цене, которую мог позволить себе не каждый. Улица Разлитого Вина – так её называли. Был и район, называемый Трущобами. Это место, насколько я понял по рассказам, в свое время приняла весь урон степняков и во время восстановления этой части города, там осело много людей, которые не очень-то любили зарабатывать на жизнь честным путем. Вышло так, что они там и остались, а ночные прогулки по улочкам Трущоб, чаще всего кончались сводкой в рапорте утреннего патруля: найден в канаве, глотка перерезана.

Можно было бы описать ещё жилые районы, или изолированный от города участок под Храм Великого Бога, где проживали исключительно монахи и архиепископ. Но там я ещё не был, следовательно, не могу говорить о фактах. Только слухи, только рассказы, только вода.

-Фарро, - услышал я голос.

Это был Пайк.

Я обнаружил себя полусидящим на кровати в снятой комнате трактира, потягивающим из кружки пиво, и глядящим в окно, где какой-то извозчик хлестал кнутом расторопного горожанина. Там собралась целая толпа.

-А? – обратив глаза на Пайка спросил я.

-Мы энто… стало быть, четыре дня ужо ничего не это самое. Не делаем, - затороторил Пайк, теребя пальцами застежку своего доспеха. – Я… ну, могу это. Поговорить с тобой. Ну, на чистоту.

-На ЧиСтОтУ, - передразнил я Пайка и деланно плюнул в его сторону. – Если хочешь говорить, говори нормально.

Пайк покраснел, набрал воздуха в легкие, но погодя выпустил его сквозь плотно стиснутые губы.

-Нисса…

-Ноэль. Её зовут Ноэль, - шепотом просипел я. – Второй раз нас сдать хочешь?

На этот раз он поник полностью. Те остатки решимости которые в нем были, испарились и было видно, что он уже не заговорит. Тогда заговорю я:

-Это ты ничего не делаешь, Пайк, - в душах сказал я. – Ноэль ухаживает за моими девочками, защищает мой сон и отлично смеется с моих шуток. Девочки убираются, стирают мне одежду, ходят за покупками и даже начали у меня учиться грамоте. Я за эти четыре дня сделал больше, чем мог бы сделать кто либо на моем месте, имея на хвосте инквизицию. Вот по-твоему, что я делал?

-Ну… э-э-э… Ты ходил. Разговоры разговаривал. С торговцами, с нищими. Пил с некоторыми. У меня так батя после смены отдыхал…

-И так подумают многие, кто за мной следил. А ведь я много узнал про город. Наладил отношения с соглядатаями с торговых лотков, прощупал адептов местной гильдии нищих, и помимо всего прочего, вышел через них на посты мошенников и менял, работающих в черных кругах. Если повезет, и меня там не вскроют, можно будет говорить о том, что я стану её частью, а следовательно, частью системы. Останется только со временем становиться деталькой побольше и подмять эти лавочки под себя. Теневая власть Кеймора – основная её часть. Великий Род государство без правителя… если опустить, что эту самую власть пытается подмять совет Зрячих. Дневной Кеймор не имеет стойкой централизованной власти, но ночной сфокусировался на одном человеке. Капкан его звать. Три тысячи награда за его голову. Золотом. Чтобы ты понимал масштаб трагедии, этот мужичек настолько популярен, что три из четырех Домов распускают слухи, что он миф и давно чалится в одной из замковых темниц. Но награду, тем не менее, не отзывают.

В этой комнате можно было спокойно, но не громко. Две комнаты рядом с нами пустовали, а сверху был чердак, куда я периодически заглядывал, чтобы проверить, не притоптал ли там кто-нибудь пыль.

-Вот оно как…

Этот увалень ничего не понял. Для кого только распинался.

-Пайк.

-Да?

-Я рассказал, что делал эти четыре дня. А что делал ты?

Тишина в ответ.

-То-то и оно. Ни-че-го. Зиро. И дело не только в каких-то деловых вопросах. Понимаешь о чем я?

Все на что его хватило, это покачать головой из стороны в сторону. Пряжка его ремня ерзала и скользила между его лихорадочных пальцев.

-Знаешь, по-настоящему на тебя я никогда не злился. В общем-то, мне абсолютно насрать на твои страдания и попытки искупления. Пока все что ты делал, это ел и пил за чужой счет. Но где-то внутри тебя, прямо там, - я привстал и наклонился, чтобы постучать по нагрудной пластине Пайка. Глухое «тук-тук». – я увидел человека, который сможет что-то дать этому миру. И мне бы хотелось помочь, дать толчок в нужном русле, чтобы ты преобразился и из гусеницы стал бабочкой. Но для этого мне надо, чтобы у тебя хоть что-то щелкнуло в голове и… и желательно, чтобы от этого щелчка там не расходилось эхо.

Мне было его даже почти жалко. Сейчас она напоминал ребенка, которого привели на ковер к директору, каждое слово которого приближает малыша к слезам. На своей территории он был намного увереннее в себе, да и словоохотливей.

-Мне хотелось вывести тебя, - признался я и снова пригубил из кружки. – Все эти заигрывания с Ноэлью, шутки, разговоры, приобнимания. Все! Мне хотелось, чтобы ты мне дал бой. Чтобы заступился, за то, что тебе дорого, а не просто отдавал свою любимую на растерзания такого как я.

-Счастье… оно, это самое. Само должно оставаться. Не нужно за него бороться. Иначе… это ужо и не счастье, - говорил он сбивчиво.

-Счастье надо выгрызать, Пайк. Клыками и когтями. Вырывать из лап рока, и защищать ценой собственного комфорта. Считаешь, что счастье в спокойствии? Думаешь, что если на счастье надо сражаться, оно уже не такое уж и счастливое? Ты не пробовал. Стоит тебе один раз прочувствовать победу на языке, как поймёшь, что сильно ошибался. Победа и похвала от любимой женщины. Победа и похвала от друга. Победа, и даже враг оценит твое упорство… в твоем случае я. А потом, это упорство оценишь и ты сам. Поймёшь, своими крошечными мозгами, что приложил руку к чему-то большему, чем свой хер, а значит, уже носишь ответственность.

Тишина. Движения Пайка стали менее судорожными, но теперь он теребил не пряжку, а край покрывала с моей кровати.

-Со временем к этому привыкаешь, - продолжал я. – И к победам, и к поражениям. Не трепишь нервы из-за плана, который не сработал, или из-за ошибки, которую совершил. Ты начнешь приспосабливаться, чтобы не сойти с ума, но твое хваленое «счастье» будет перед твоими ногами. Конкретно то, чего ты хотел и добивался. А не то, что себе внушил, чтобы оправдать слабость.

Вряд ли он понимал меня полностью. В сути я культивировал одну и ту же мысль, разжевывая то, что он должен был понять ещё на пути к Кеймору. Плохой из меня учитель. Но я исправлюсь.

-Когда ты с Ниссой… Ноэлью, это самое. Вместе. Я не могу. Ничего. Кажется, что ей с тобой так хорошо… что. Ну, это самое. Со мной хуже. А я хочу, чтобы ей было хорошо…

-Так соберись, и дай ей это ХоРошО, - снова передразнил его и поднялся с кровати. Остановился, положив руку на плечо. – Если хочешь стать худшей версией себя, о которую никто не посмеет вытирать ноги и который способен получать то, что хочет, приходи сюда, в эту комнату. Вечером. Хочешь остаться безликой овечкой, не подходи ко мне больше. Или, если захочешь, я просто организую твое путешествие обратно в Норвиль. Я все сказал.

Я уже собрался уходить, как меня окликнули.

-Подожди…

-Чего ещё?

-Я чего приходил… - прокашлявшись, Пайк поднялся со своего стула. – Про Ниссу… Ноэль, я случайно это. Мне помощь нужна. Твоя. Хочу это, матушке письмо отправить. А ты вроде грамотный. Марки на бумагу у меня есть…

-Ты тоже читать умеешь. И бланки в тюряге заполнял. Так почему сам не напишешь?

-Слова путаются, когда пишу. Не поспеваю рукой записывать. Матушка всегда говорила, что у меня на бумаге белиберда получается…

-Вот оно что. Знаешь, а приходи со своим вариантом письма вечером. Я проверю. А если нет, то сможешь матушке все сказать лично. Саёнаре.

И я закрыл его… в своей комнате. Гений. Но мне стало легче. Подшучивать над ним, все ровно, что больную собаку бить. Что-то из вкладки бдсм, только ментального, и чуть более грубое. Но я продолжаю тешить мысль, что это все во имя его же блага. В конце концов, он же должен меня достаточно возненавидеть, чтобы дать отпор. Хотя бы как тогда, в лесу, когда разбил мне скулу и чуть не отправил в нокаут.

Нисса сейчас была в комнате напротив и судя по всему, занималась тем, что допрашивала эльфиек. Как и всегда тянулась к знаниям, какими бы они не были. Если верить её словам, эти две малолетки, наконец назвали свои имена, но сделали это по секрету. Так что, эта бестия сейчас ходила с довольным лицом и радовалась, ведь знала что-то, чего не знал я. Приятно видеть это восторженное личико. Ей богу, как будто тучи развезлись и оттуда пробилось солнышко.

На первом этаже, где раскинулся зал для гостей, сидели двое. Утро – гостей много быть и не может. Да и те, что сидели, если мне не изменяет память, сидели здесь ещё с ночи и так упились, что боялись встать со стула. Пока находишься в статичном положении, верталеты не так сильно ощущаются. Бармен как обычно протирал стойку и судя по выражению лица, пытался языком вытащить что-то из щели между зубов. Мы с ним обменялись кивками в знак приветствия, и я вышел на улицу.

Опытным путем было выявлено, что границы моего приказа кончаются на середине промышленного района. Это не конечный придел, когда Нисса падает в обморок, но она начинает испытывать острую панику и желание вернуть все как было.

Солнце поднялось высоко и заливало золотом рыжую черепицу. Людей на улице было много, ровно, как и телег. Ходили экипажи, груженные углем телеги. Мне даже встретилась огромная бочка на колесах, рядом с которой стоял низкий, дородный мужичок и расхваливал удивительное таннское вино, несущая вкусы десятков видов трав и фруктов… часть их которых, по рассказам Берра, была ядовита и годилась только для лекарств. По пути я подбадривал бедняков копейкой, здоровался одними глазами с грузчиками и торговцами, с которыми пил или хотя бы разговаривал. Словом, продолжал быть славным мальчиком по имени Фарро из Гудвина.

Я замер. Нет, дело было не в хвосте, который украдкой вел меня от дверей трактира. К этим двум соглядатаям я привык: оба тощие, оба неприметные и вечно ссорящиеся между собой. Для меня они стали почти родственниками, за которыми следишь, как за сериалом. Делом было в другом.

Очки характеристик. Совсем забыл про них с той ночи. Нисса, прощание с друзьями, инквизиция, все это выбило меня из коллеи. Мои боевые навыки не очень-то нужны были в городе, потому… я совсем забыл про систему. В партиях она вполне уместна, и лишь подтверждает игровую условность не менее игрового мира. То, что происходило сейчас, неосознанно, но я называл жизнью.

Подойдя к одному из торговых лотков с амулетами, я мысленно призвал интерфейс, делая вид, что разглядываю товар:

Система:У вас 20 свободных очков характеристик:Ловкость: 26Сила: 25Интеллект: 15Проницательность: 10

Та-а-акс. Часть стат выросла самостоятельно. Славненько. До 40-ка, наверное, доведу Ловкость, а остальное между силой и интеллектом поделю. Ну а что? Если все пойдёт по маселку, поступлю скоро в университет. А там студенческая жизнь, общага, пары, сессия. Дошик! А ведь это может стать неплохим стартапом, если производство и оптовую скупку пряностей на конвейер поставить. Влажные мечты, влажные…

Точно! У меня же навык новый появился с подземелья. Вопрос, какой из трех. НЕ помню какой выбрал…

Система навыков:Вы разблокировали новый навык«Рывок цербера» LVL 1Использование навыка приводит к появлению трех проекций в выбранные вами точки на локации. Вы способны переместится к любой из проекций и занять её место.Время действия иллюзии: 4 сек. (+0.5 за каждые 20 уровней интеллекта)Может быть развеяно контр-заклятьем магом превышающим уровень заклинателяВремя восстановления: 1 мин

-Будете что-то брать, мистер? – обращался ко мне старик, стоявший по ту сторону торгового лотка. С его пальцев свисали разного вида амулетики, подвешенные за сыромятные ниточки. – Вот этот от стрелы убережет. Гляньте! Видите пружинки? Вот, сколько пружинок, столько и снарядов отбить могет…

-У меня есть идея, - сказал я доброжелательно. – Сейчас я у своего кузена возьму лук и вернусь. Вы наденете свой амулет и…

Старик с опаской переключился на другого покупателя, неистово пытаясь заглушить мои слова своим воплем. Испугался, старый мракобес. Палью торгует и даже не краснеет. Хорошее качество для торговца. Но плохое качество, это патологический кретинизм – кто в здравом уме будет предлагать то, что потенциально можно проверить? Ладно, живи уж. Сам на твоем месте был.

На секунду я почувствовал, как кто-то оттянул мой пояс. Деньги я хранил на груди, у сердца так сказать, а муляж с гвоздями носил как раз таки около чресл (да, не самая умная затея носить столько острых вещей у микрофона к будущему поколению). Нужно ли говорить, что я стащил у этого расторопного незнакомца его кошелек? Наверное нет. Это логично. Что посеешь, то и пожнешь, все дела…

Но моя фальшивая мошна оказалась на месте, а за поясом я обнаружил кусок какого-то миниатюры, где на обратной стороне были начирканы несколько слов: «Лавка Под кленом. Сбрось хвост».

А я что? А я ничего. Этих двоих давно напрячь следовало. Потому-то, когда эта парочка адептов инквизиции перестала пререкаться между друг другом на политические темы и решили глазком посмотреть туда, где я стоял, то нашли только кучку народа скупающую амулеты для мужской силы, а от меня ни следа. Это было не сложно. Вину они, скорее всего возложат на себя и свою невнимательность, а когда придет момент отчитываться перед Вальтом или Самсоном, скажут, что ничего особенного не видели и вообще, все хорошо. Признавать такие ошибки перед начальством, где во время доклада на фоне кто-то изнывает от воплей во время допроса, плохая примета. Тут и не суеверный поймёт.

Лавка «Под кленом»… Насколько помню, это антикварная лавка, недалеко от Белых Ступеней, - так называли лестницу, ведущую в район знати. Чтобы добраться туда и особо нигде не светиться, пришлось пробежаться по темным и славным улочкам Кеймора, где не светит солнце и ничего хорошего. Но, справедливости ради, в эти проулках не было мусора! Этим не могли похвастаться даже более развитые города.

Если конечно не считать мусором опухшего, лысого верзилу без майки. Огромный волосатый живот прижимал к стене девчонку примерно моего возраста. У их ног лежала опрокинутая корзинка, травы и цветы, втоптанные в землю.

-Пустите… - шептала девочка.

-Да, дергайся. Дергайся, птичка. Давай…

-Господи… - подал я голос, обращая на себя внимание. – С этой сценой сталкивается каждый гребаный попаданец! Мужик. Я тебя убью. Ты в курсе?

-Чего-о-о?! – зарычал верзила и откинул в сторону девчонку. Его туша нависла надо мной и от неё несло рыбой. – Пацан. Ты б словами то не…

Я дал ему пощечину, юзнув три сердца. Громила закрутился волчком, показав навыки потомственной балерины, а когда остановился, глаза его туманно блуждали в бесконечном ничто. Девочка смотрела на нас прижимаясь к стене. Глаза у нее были дикие.

-Ты… - лицо великана начало меняться на безумный оскал. Падать он не собирался.

Подсечка, удар. Туша оказывается на земле прежде чем понимает свое положение, а я уже стою поверх него, поставив ногу чуть ниже кадыка. Его шею ласкал кинжал.

-Что я только не говорил в таких обстоятельствах… - сокрушаясь, сказал я. – В двух вещах не люблю повторяться: в угрозах и шутках. Моих высокоинтеллектуальных острот ты не поймёшь… да что уж. Ты даже слово «высокоинтеллектуальных» не понял. Только угрозы, а на них у меня нет настроения. Перейдём сразу к делу? Не, не глазей на меня так. Ты не умрешь…

Я оттолкнулся и отошел чуть назад. Глаза великана смотрели на меня из-за живота.

-…но и жить какое-то время ты тоже не захочешь.

И замахнувшись ногой, как если бы хотел от души пробить пенальти, я пустил ногу вперед.

Где-то вдали зазвенели колокола храма Великого Бога. Звон прокатился по городу умиротворяющей волной, и мне бы хотелось сказать, что заглушил крик моего обидчика, но нет.

Тот сразу потерял сознание от боли.

-Так, давай, не щемись и помогай мне помогать тебе, - сказал я девчонке, собирая с земли в корзинку то, что из неё высыпалось. – Момент с благодарностями можешь опустить…

-Спасибо, - оторопело произнесла девочка и поспешила заняться тем же, чем и я. – Меня зовут…

-Не. Оставь. Мне неинтересно. В моем гареме и так уже много девушек завелось, а тут ещё и ты напросишься.

Продолжили мы в молчании, а когда закончили, разошлись, как незнакомцы, которыми и являлись.

Вывеска «Под кленом» болталась на цепях над входом в лавку: крытые ромбовидной решеткой окна, просевшее основание, мутное от пыли стекло, и огромный драконий череп над входом предвещали что-то интересное. Всегда любил антикварные лавки. Там очень много вещей, которые не имеют значения, но выглядят до того привлекательно, что на них даже приятно тратить кровно заработанную получку.

Мой приход отметил звенящий колокольчик и в нос тут же ударили запахи древности. На деле же, это были запахи окислившихся металлов, засушенных трав, пучками висящих над потолком, и пыли. Последняя здесь была везде, а после первого вдоха, даже внутри меня, ибо чихал я долго.

Впереди, где кончались лавки, из-за стола на меня смотрела женщина. Из её глаза торчало что-то вроде череды моноклей, каждый последующий меньше другого. На столе лежала монета и кучка реагентов.

-Сави! Эт к тебе, - громко выдала она, и вернулась к тому, чем занималась, а именно, к трепанации монетки.

Ко мне вышел худой мужчина. Одет он был просто, выглядел просто, держался просто. Такого в толпе заметишь и не запомнишь. Худой, как жердь, щеки запали, а усталые глаза напоминали глаза суки, у которой отняли пятого щенка.

-Пошли за мной, - сказал он и удалился вглубь лавки.

Мы зашли в подсобное помещение. Мусора здесь было больше чем комнаты, но я не привереда. И в худших условиях жили. Глаза моего собеседника смотрели на меня оценивающе.

-Вайген говорил, что ты хороший кадр, - начал Сави после недолгого молчания. – Если бы не знал, что ты такое, мог бы действительно принять за торговца. За эти четыре дня ты добился того, чтобы о тебе начали говорить важные люди. В частности, в гильдии торговцев и нищих.

-Я вообще-то хотел купить своей девушке, горянке, какой-нибудь чудной кулончик, - натянул на лицо немного придурковатую улыбку. – Она любит всякие такие безделушки…

Сави хмыкнул, как мне показалось, удовлетворительно. Затем медленно опустил руку к штанам и выудил из кармана серебряную сережку, вроде той, что мне дал Вайген.

-Вы не торопились, - выдал я.

-Возможно из тебя выйдет толк. Правильно, что не стал сразу мне доверять. Это могла быть и провокация. От тебя этого знака не требую. Знаю, что он у тебя есть. Видел. Но…

Я бросил ему кошель, который украл около лавки с артефактами и простенько ответил:

-Не теряй больше.

-Не буду, - успокоил меня Сави и спрятал кошелек. – В своем письме, Вайген говорил, что ты хорошо управляешься с оружием, бежал из тюрьмы, а значит с головой у тебя в порядке. Там было и то, что ты хочешь помочь нам в восстановлении Великого Рода.

-Не совсем.

-И где я ошибся?

-Я хочу помочь вам с восстановлением Великого рода, но получить за это услугу, которую вы в силах мне оказать, - говорил я, и когда Сави промолчал, продолжил. – Мальчишка. Внук или сын архивариуса Норимара. Вроде как, его зовут Том. Он жив и мне нужно его найти.

Глаза Сави забегали. Он напрягся и сцепил руки перед собой, уставившись мне в глаза.

-Мальчик жив? Откуда информация?

-От одной африканской животины… Не важно откуда она. Могу только сказать, что он присутствовал при сожжении своего деда и на тот момент был в целости и сохранности. На площади, среди толпы, на него не обратили внимания.

-Это кое-что меняет… кое-что. Да. Определенно. Вопрос, зачем он тебе? Это значимая фигура и…

-Хочу стать его отцом, - сказал я, а потом вспомнил, в чьем теле нахожусь и поправился. – Или братом. Это не так важно. Важно то, что этот Том нужен мне живым, а так же, мне нужна его компания. От меня гарантирую любые услуги, кроме интимных. Убить, обмануть, встретить, забрать, украсть, проникнуть, подставить. Что угодно.

-Убить… - Сави прошептал это слово, как будто оценивая, что именно я хотел им сказать. – В трущобах есть старое поместье. Там засели члены банды Гундера. Инквизиция не прямыми путями натравила их на нас. Но методы бандитских образований известны: бей всех, а крайнего найдем позже. Страдают горожане и мои агенты. Сознаются и те и другие, так что, дела паршивые. Нужно показать другим бандам, на примере этой, что с нами так нельзя. Было предпринято несколько поджогов и диверсий, но судя по всему, для Гундера это выглядело неубедительно. Твои предложения?

-Как я должен это оформить? – спросил я, доставая своим кинжалом грязь из под ногтей. – Кровавая баня, массовое отравление, групповой суицид?

-Это должно стать демонстрацией. Если у тебя получится сделать хоть толику того, что ты перечислил, этого будет достаточно.

-Значит человеческая многоножка…

-О чем ты?

-Узнаешь, когда закончу. А сделаю я это в течение трех дней. И к этому времени мне бы хотелось видеть Тома.

Сави кивнул и опустил голову. Можно было подумать, что он заснул, но когда его глаза поднялись ко мне, в них была холодная твердость.

-Ты человек вербованный самим Вайгеном, а значит, должен знать. Он погиб два дня назад, по пути в свое поместье…