* * *

Помывшись и переодевшись в свежее, я стоял у огромного окна, пил кофе и смотрел на Залив с высоты одиннадцатого этажа.

По небу быстро ползли красивые тучи, над сизой водой тут и там мотались паруса виндсерферов, несколько белых пароходов медленно двигались по фарватеру, а из Петродворца в туче водяной пыли неслась «Ракета» на подводных крыльях.

Ах, как я люблю свой Город…

И вовсе не потому, что я та самая лягушка, которая хвалит родное болото.

Нет.

Просто я никогда не поверю, что какая-нибудь Тюмень или Самара может вызывать у человека, живущего там, такие чувства, как Петербург. Да, я питерский шовинист. Но мой шовинизм имеет очень веские основания, и никто не сможет доказать мне, что я неправ. Я видел много городов мира и точно знаю, что любить можно очень немногие из них. В России – тьфу, не в России, конечно, а в бывшем Союзе – таких городов я могу назвать, наверное, только один. Это – Киев. Ну, может быть, еще Москва, но она гнилая насквозь, и даже сами москвичи не очень уверенно возражают, когда говоришь им такое.

Я посмотрел на стенные часы.

Половина седьмого.

Ну что же, можно начинать многоходовую комбинацию моей Игры.

Я поставил пустую чашку на подоконник и, отвернувшись от окна, направился к двери. Мой номер был довольно просторным, но, конечно не шел ни в какое сравнение с теми апартаментами, которые я занимал в «Отель Рояль», когда под видом Уильяма Паттерсона ошивался в Лондоне вместе с Натали Романофф – Наташей.

Однако, несмотря на это, мне вполне хватало и места и сервиса, так что роптать не приходилось. Все было нормально.

Выйдя в коридор, я запер дверь, дошел до пустой конторки дежурной по этажу и бросил ключи на стол.

Где она, блин, шляется?

Я вызвал лифт и тут услышал в конце коридора какой-то шум и смех.

Посмотрев туда, я увидел, как дежурная, оправляя юбку и смеясь, выскочила из какого-то номера и быстро пошла к своему рабочему месту.

Следом за ней из двери высунулся чернявый хачик в трусах и, размахивая рукой, громко сказал:

– Нэ надо баяться! Мы прыличние льюди! Захады еще!

Дежурная отмахнулась и, продолжая улыбаться, зашла за свою загородку и, отдуваясь, уселась в кресло.

Я внимательно посмотрел на нее и понял, что она обязательно зайдет в этот номер еще раз. А может быть, и не раз. Смотря сколько заплатят.

Да, это тебе не «Рояль Отель»…

Справедливости ради нужно сказать, что внизу, в вестибюле, уровень сервиса был несколько лучше.

Один из расторопных молодых людей, внимательно следивших за обстановкой, увидел меня и, кивнув, поспешил на улицу. Когда я вышел на пандус, моя новенькая «Нексия» уже стояла перед входом. Сунув парню десятку баксов, я сел за руль и медленно поехал вниз. Долгое пребывание за границей приучило меня не спешить там, где пешеходы и машины двигаются по одним и тем же дорожкам. Мало того, в Штатах я научился останавливаться и пропускать тех, кто хотел перейти дорогу перед моей машиной. Пешеход делал мне ручкой, я отвечал тем же, и все были довольны.

Тут, в Питере, такие манеры были не совсем уместны, что и говорить – культура вождения в России всегда оставляла желать лучшего, и я знал, что через несколько дней снова стану рулить как все, нагло и агрессивно, но… Но это будет потом. А пока – американский парень Майкл Боткин едет культурно и вежливо.

Будьте любезны.

Доехав до Наличной, я встал на красный свет, и рядом со мной остановился черный «Мерседес», водитель которого пренебрежительно покосился на мою скромную коляску.

Ну-ну, подумал я и, как только «Мерседес» тронулся с места, резко вдавил педаль газа. Спрятанный под капотом «Нексии» двигатель «Рено» тонко взвыл, и «Мерседес» стал быстро уменьшаться в зеркале заднего обзора.

Вот так, дорогой товарищ, не надо судить по внешнему виду.

Притормозив перед поворотом на улицу Беринга, я услышал сзади рев двигателя, и обиженный мною водитель «Мерседеса» с визгом резины повернул направо из второго ряда, чуть не врезавшись во встречную маршрутку. Водитель маршрутки резко крутанул рулем и ловко увернулся от встречного удара.

Вывернув на Беринга, я легко обошел «Мерседес» и резко тормознул перед Малым проспектом. Поперечные машины шли сплошной чередой, и «Мерседес», который так же резко остановился слева от меня, нетерпеливо взревывал двигателем. Сидевший за его рулем откормленный папик не смотрел на меня, но явно жаждал реванша.

Наконец в веренице машин, ехавших по Малому, образовался разрыв, и я, как пуля, вылетел с перекрестка, повернув при этом налево. «Мерседес» проиграл старт, и тут у его водителя вскипело говно.

Он надавил на железку так, что двигатель «Мерседеса» взвыл, будто ему дали по его железным яйцам. Но при той же мощности моя тележка весила в три раза меньше, так что у гордого обладателя дорогой понтовой машины не было никаких шансов. Я легко оторвался от него и тут вдруг увидел впереди того самого мента, с которым разбирался несколько часов назад.

Он стоял на том же самом месте спиной к нам, но услышав звуки, которые обычно можно услышать только на автомобильных гонках, обернулся.

Я притормозил, «Мерседес» с воем мелькнул слева от меня и стал быстро удаляться, а мент, перейдя на нашу сторону дороги, сделал ему палкой. У «Мерседеса» загорелись тормозные фонари и, приняв вправо, он остановился около мента.

Проехав мимо них на скорости сорок километров в час и поймав злобный взгляд водителя «Мерседеса», который как раз выбирался из салона, я мило улыбнулся ему и помахал рукой. Мент, узнав меня, недобро сощурился и отвернулся к «Мерседесу».

А ничего телегу подвинтил мне Петрович!

С такими приятными мыслями я остановился на углу Восьмой линии и, задумчиво глядя на красный сигнал светофора, стал соображать, как бы половчее добраться до Сампсониевского проспекта.

Именно там, в ресторане «На нарах», я хотел начать свою новую Игру, и первым партнером, с которым я хотел бы встретиться, был Стилет.

Но он об этом еще не знал.

Загрузка...