Ковард молчал.
— Так вот, — продолжил Брыкза, — у меня к вам предложение. Вам интересно, какое это предложение?
— Какое?
— А предложение мое заключается в следующем: вы начинаете активно работать над созданием генной вакцины. Кажется, так вы собрались назвать этот препарат?
— Да.
— Название неудачное. Но это мы обсудим позже. Я становлюсь вашим соавтором, а точнее, вы, — Брыкза властно указал пальцем в сторону Коварда, — будете моим соавтором. Автором буду я. Не думаю, что вы станете возражать. У вас нет выбора. На такие разработки немыслимо получить государственное финансирование. Так что если что-нибудь случится — все камни полетят в мою голову. Вы же знаете, сколько сейчас ведется разговоров о морали и этике.
Брыкза замолчал, делая вид, что серьезно размышляет, тяжело вздохнул и махнул рукой:
— Будь что будет! В конце концов, цели у нас высокие и гуманные! Я позабочусь, чтобы вы смогли спокойно работать и чтобы у вас было все необходимое. Надеюсь, вы понимаете, что об этом не должна знать ни одна живая душа. Строгая секретность. В понедельник после планерки вы останетесь у меня в кабинете, и мы с вами обсудим, что нам необходимо для работы в первую очередь. Стриганова я от вас уберу. В лаборатории вы будете работать один и каждодневно докладывать мне о результатах вашей работы. Возражений нет?
— Но… — хотел возразить Ковард, но Брыкза его перебил:
— Вы свободны, Аркадий Францевич.
Ковард встал с кресла и на ватных ногах пошел к выходу. Брыкза проводил его тяжелым взглядом и уже у самой двери окликнул:
— Аркадий Францевич!
Ковард обернулся. Брыкза растянул рот в фальшивой улыбке:
— Про усы подумайте. Мне кажется, они вам придадут шарма.
Ковард спускался по лестнице к себе в лабораторию. Его бил внутренний озноб. В голове как заезженная пластинка крутилось: «Вот же гад!»
Навстречу Коварду, громко цокая каблучками, торопилась секретарша Зося.
— Вы уже все, Аркадий Францевич, отстрелялись?
— Отстрелялся, — кивнул Ковард.
Зося, словно легкий ветерок, пронеслась мимо, и Ковард невольно обернулся ей вослед: «Фигуристая. Интересно, этот гад с ней спит? Наверняка спит, козлина. Такой случая не упустит. Рылся в моем столе! И так про это говорит, мол, ничего такого, просто не комильфо! Гад! «Стриганова я от вас уберу». Господь Бог нашелся! И ничего не скажешь. И он знает, что я проглочу и промолчу. А вот фигушки! Возьму и уволюсь! Ишь, великий ученый нашелся. На чужом горбу да в рай! Ха-ха! Ищи дурня! Интересно, в какие такие смутные времена он занимался генетикой? Он-то, поди, всего лет на пять-шесть старше…»