Удачная партия

Глава 65 Все ошибки — уроки жизни

Эльвира Павловна вернулась домой раньше мужа. Душевное состояние ее было прескверным. Она чувствовала себя словно школьница, переступившая черту дозволенного и понимающая, что вечно скрывать от родителей свою беременность не получится.

«Почему я чувствую такие невыносимые угрызения совести? — в отчаянии думала она. — Я же хотела завести любовника, чтобы чувствовать себя более уверенно. Ну почему же мне так скверно? Может, это всегда так в первый раз? Первая измена — это как потеря девственности. Да нет же! С девственностью, помнится, было намного проще».

Эльвира Павловна расплакалась, и ей стало легче. «Сейчас придет Кадик, — подумала она, немного успокоившись, — надо приготовить ужин».

Она пошла на кухню и, заглянув в холодильник, поняла, что с таким набором продуктов максимум, что можно приготовить, так это шарлотку с яблоками и изюмом.

«Ну и хорошо. Пусть будет шарлотка».

Аркадий Францевич еще в подъезде уловил аромат выпечки, но никак не ожидал, что этот запах доносится из его квартиры. Эльвира Павловна обычно не утруждала себя кулинарными изысками. Верхом ее стараний в этой области были котлеты из фарша, купленного в магазине. Поэтому, открыв дверь собственной квартиры, Аркадий Францевич был немало удивлен.

— Ау, Эля! Мы ждем гостей? — крикнул он, снимая обувь в коридоре.

Эльвира Павловна вышла из кухни навстречу мужу:

— Нет. Это я ожидаю тебя.

— И печешь пирог?

— Да. Шарлотку. Она готова. Пока заварится чай, ты успеешь переодеться и вымыть руки.

— Ну и ну! — удивленно присвистнул Аркадий Францевич. — Кажется, жизнь меняется к лучшему…

— Да. Так и должно быть, — ответила Эльвира Павловна. — В конце концов, все должно быть хорошо. А если пока нехорошо, значит, это еще не конец.

— Хм. Интересная философия, — опять удивился Аркадий Францевич. — Что-то раньше я не замечал, что ты склонна к каким-либо философским рассуждениям.

— Да. Мы с тобой уже долго живем вместе, а времени понять друг друга так и не нашлось, — ответила Эльвира и, оставив мужа, возвратилась на кухню.

Аркадий Францевич стал переодеваться. Он безуспешно пытался избавиться от неприятного осадка, оставшегося в душе после неудачной попытки встречи с Татьяной.

«Глупости, — в который раз говорил он сам себе и по привычке ожидал услышать голос Злобного Я. Но внутренняя тишина заставляла его продолжать мысль: — Я ведь собирался ей сказать, что у нас ничего серьезного получиться не может. Отчего же я так огорчен? Мне хотелось, чтобы меня кто-то любил? Но ведь, похоже, меня любит жена. Конечно, столько лет, наоборот, казалось, что этой любви совсем нет. Но перемена в ее поведении заставляет задуматься: а все ли так плохо, как казалось? Да, но все равно очень неприятно обманываться в своих ожиданиях. Со всех сторон это мерзко. Татьяна просто похотливая бабенка. «Ах, какая ночь, какая ночь!» А я тоже хорош. Не дай бог Эльвира узнает. Мне кажется, она что-то подозревает».

— Ну где ты? — услышал он голос Эльвиры Павловны.

— Иду-иду, — ответил Аркадий Францевич, прервав свой внутренний монолог.

Шарлотка удалась на славу: пышная, румяная.

— Оказывается, ты неплохо готовишь. Как ты ухитрялась скрывать свои таланты? — улыбнулся Ковард.

— Иронизируешь? — спросила Эльвира Павловна.

— Зачем? Радуюсь!

Эльвира вздохнула.

— Я серьезно. Кажется, у нас появился шанс начать все сначала.

— И тебя что-то не устраивает в нашей жизни?

— Прости, я не хотела начинать этот разговор, но, похоже, нам лучше все же поговорить и сказать друг другу, что было не так. Если честно, то я даже не поняла, что же такого в то утро случилось экстраординарного? Еще раз прости, но это ты ночью устроил черт-те что! Естественно, я была не в духе. Но у нас были скандалы и посильнее!

— Вот именно, — после паузы спокойно ответил Аркадий Францевич. — Если разобраться, то нам, кроме скандалов, и вспомнить нечего. Тебе не кажется это ужасным?

— Ты шутишь!

— Ты думаешь иначе?

— Ничего себе! — Эльвира Павловна удивленно посмотрела на мужа. — Ты действительно так считаешь?

— Хм, — Ковард пожал плечами. — По-моему, ты постоянно твердишь: «Что это за жизнь? Что это за мужчина? Что это за зарплата? Вот у других…» Это я слышу каждый день. Разве я говорю неправду? Что ты молчишь?

— Нет, это правда, но…

— Что «но»?

— Но на самом деле я так не считаю.

— Да?! Тогда зачем ты так говоришь?

Эльвира Павловна опустила голову. В повисшем молчании каждый из супругов невольно вспомнил время начала их совместной жизни. Тогда они были счастливы. Счастливы по-настоящему, ведь они любили друг друга.

Воспоминания Эльвиры Павловны прервались ощущением жгучего раскаяния, хотя не будь этой измены, то, возможно, она бы так и не осознала, насколько ей дорог собственный муж! Но теперь она точно не допустит, чтобы ее семья разрушилась.

А мысли Аркадия Францевича вскоре сменились воспоминанием о ночи с Татьяной. Эта картина потеряла романтическую окраску и вызвала чувство досады. Как она сегодня убедительно закрыла дверь прямо перед его носом! Какая неловкая и унизительная ситуация! Он, конечно, готов возложить всю вину за свой позор на Злобного Я, но себя не обманешь.

— Скажи честно, Кадик, у тебя кто-то есть на стороне?

— Почему ты об этом спрашиваешь?

Эльвира Павловна печально улыбнулась:

— Я видела, какой ты был выглаженный после того, как не пришел домой. Во-первых, где ты был? А во-вторых, кто это тебя так вычистил?

— Так, Эля! Давай оставим этот разговор и не будем к нему возвращаться. У меня никого нет. Клянусь.

— Но был?

— Я прошу, оставим! У меня никого нет. Понятно?

Эльвира Павловна поджала губы:

— Хорошо. И у меня никого нет. Клянусь.

Аркадий Францевич удивленно округлил глаза:

— А кто был?

— И я прошу, оставим. И у меня никого нет. Хочешь еще кусок шарлотки?

— Да, хочу, — Аркадий Францевич удивленно посмотрел на жену, но больше ничего не спросил.

— Знаешь, — продолжила Эльвира Павловна, отрезав и положив на тарелку мужа большой кусок шарлотки, — я вдруг поняла, как нам не хватает детей. У нас даже племянников нет. Понимаешь, как это на самом деле ужасно? Вот оно и получается, что у меня есть только ты, а у тебя — только я. Нам даже отвлечься не на кого. Вот от нас радость и ушла. Как ты думаешь?

— Может быть. Но сама знаешь, что у нас не могло быть детей. Мы давно закрыли эту тему.

— Да. Я знаю, — Эльвира Павловна грустно посмотрела на мужа. — Но мы можем усыновить или удочерить ребенка.

— Что за абсурдная идея? — искренне изумился Аркадий Францевич. — Дети — это очень тяжело и ответственно! И потом чужие! Ты с ума сошла. Это я тебе как генетик говорю. Ты ведь не сможешь даже приблизительно узнать, какой генетический багаж у ребенка. Он может быть с милыми кудряшками, а генетически — маньяк и убийца! И ты с этим никогда не справишься! Нет-нет! Это невозможно! Выбрось это из головы! Тебя не допросишься мужу рубашку выстирать, а тут пеленки, распашонки!

— Ну почему обязательно пеленки, распашонки? Не обязательно усыновлять младенца. Можно найти школьника. Поговорить с ним, показать психологу. Если есть желание, то всегда найдется способ. Я уверена!

— Эля! — Ковард сурово свел брови. — Никаких чужих детей! О чем ты?! Нет и нет! Мы даже между собой договориться не можем. Давай оставим этот разговор.

— Хорошо. Давай пока оставим. Вкусная шарлотка?

— Вкусная. Очень вкусная.

— Я рада.

И хотя разговор за ужином был не из самых приятных, но и Эльвира Павловна, и Аркадий Францевич подумали об одном и том же: «Боже! Как хорошо, что все возвращается на круги своя. И даже если в жизни после этого разговора ничего не изменится — это гораздо лучше любых кардинальных перемен!»