Удачная партия

Глава 60 Счастливая троица

«Боже! Боже! Какое счастье! Спасибо Тебе, Боженька, за это счастье! У меня теперь есть свой дом. Анастасия так решила, что мы будем жить все вместе: Данька, Анастасия и я. Вообще-то Анастасия у нас в семье — главная. Как она решила, так и будет. А вот если отыщется Ромка, то и Ромка будет жить с ними. Жаль, что Куксы не будет. Анастасия сказала, что такие славные собаки, как Кукса, быстро находят себе новых хозяев. А новые хозяева ни за что не согласятся отдать Куксу. Они уже к ней сильно привязались. Но зато потом, когда найдется Ромка, вся наша семья — Данька, Анастасия, Ромка и я — пойдем на блошиный рынок покупать щенка. Мы обязательно купим щенка, похожего на Куксу, — пушистого и рыжего. Интересно, а почем сейчас щенки? Дорого, наверное. Друг всегда стоит дорого. А собаки — самые верные друзья. Это всякому известно. Поэтому, наверное, цены на собак очень высокие. Да, обошлась я Анастасии в копеечку…

Все сейчас очень дорого. А одежда для девочек вообще немыслимых денег стоит. Ну ничего. Я отработаю. Стану знаменитой, у меня будет много денег. Я тогда Анастасии бриллианты куплю. Красивые женщины любят бриллианты. И у меня будет много бриллиантов. Но сейчас главное — найти Ромку».

— Агата! Завтрак готов! Ты хорошо вымыла руки? — зазвенел звоночком из кухни голос Анастасии.

— Ой! Забыла! — вскочила с дивана Агата.

— Ну а чего ты сидишь, мечтаешь? Быстренько умываться и зубы чистить! — по-мужски строго пробасил Данька, на секунду оторвавшись от дела. Он чинил большие настенные часы с маятником.

— Я не мечтаю. Я думу думаю.

— Давай быстрее, Спиноза! — подбодрил Агату Данька.

— И спину мыть? — удивилась девочка.

— Нет, — рассмеялся Данька. — Достаточно умыть лицо, руки и почистить зубы.

— Хорошо. Я мигом.

Пока Агата плескалась у умывальника, Данька завершил ремонт часов и, словно мемориальную доску, гордясь собой, водрузил их на стену. Из кухни доносился аромат свежеиспеченных пирожков, и Анастасия, гремя противнем, торопила:

— Ну где вы подевались? Пирожки стынут!

— Идем-идем, — отозвался Данька. — Агатка, ты скоро?

Агата вышла с ванной и похвасталась:

— Я чистая-чистая, будто зеркальная!

— Вот и умница! Пошли завтракать, — Данька подхватил Агату на руки и высоко поднял над головой. — Опа! У меня для тебя сюрприз.

— Сюрприз? Какой?

— Потом узнаешь.

Данька поставил Агату на пол, и они важно друг за другом направились на кухню.

Данькиным сюрпризом были три билета в кинотеатр. После завтрака все новоиспеченное семейство дружно отправилось на просмотр полнометражного мультфильма «Маугли».

Агата была в восторге:

— А как Маугли Шархана! По усищам, по усищам!

Этот детский восторг передался и взрослым. Анастасия и Данька тоже смеялись. Они держали Агату с двух сторон за руки, и девочка то и дело повисала у них на руках, поджимая ноги.

— Оп! — восклицал Данька, и они с Анастасией поднимали Агатку вверх, а затем, пробегая несколько шагов, опускали ее на землю.

Эта забава доставляла удовольствие всем, включая прохожих.

Потом счастливая троица поехала в парк, где собрала огромные букеты осенних листьев, с которыми и приехала домой к обеду.

Пообедав остатками утренних пирожков и бульоном из кубиков «Galina Blanka», все втроем улеглись на широкий диван отдохнуть, как сказала Агатка, «прилечь, чтоб жирок завязался».

Агатка вскоре уснула, а Анастасия и Стриганов, тихонько встав с дивана, ушли на кухню.

— Знаешь, — сказала Анастасия Стриганову. — Я никак не могу привыкнуть, что моя жизнь так кардинально изменилась.

— Тебе нравятся эти перемены? — Стриганов взял Анастасию за руку.

— Нравятся. Но…

— Что «но»?

— Но мне кажется, что я не имела права соглашаться на эти перемены.

— Почему? Если эти перемены тебе нравятся, то что в них плохого?

— Ну как ты не понимаешь?! Я больна. У меня короткая жизнь, и лучше никого к себе не привязывать. Уйти в одиночестве.

— А кто тебе сказал, что у тебя короткая жизнь?

— Данька! Данька! — Анастасия крепко сжала пальцы Стриганова. — Чудес не бывает. Я умру, возможно, скоро.

— Ну, знаешь ли, — то ли в шутку, то ли всерьез рассердился Стриганов. — Все мы умрем когда-нибудь. А когда, это известно только одному Господу. Господь Лазаря из мертвых воскресил. А ты говоришь: «Чудес не бывает». Давай не будем загадывать. Давай жить нынешним днем. Вот ты мне лучше скажи, как нам с Агатой быть?

— Нет! В детдом я ее не отдам! Я уже начала оформлять документы!

— Какие документы? — удивился Данька.

— На удочерение.

Стриганов довольно заулыбался.

— На удочерение? — он тихонько присвистнул. — Скажи-ка! Какая ты предприимчивая! Молодец! А говоришь, лучше никого не привязывать…

Анастасия смутилась и залилась румянцем.

— Ну, если ты стала оформлять документы, то, думаю, нам нужно еще один документ оформить.

— Какой?

— Свидетельство о браке.

— О браке? — Анастасия опять растерялась и во второй раз зарделась румянцем, отчего смутилась еще больше, поскольку смущение — это совершенно нетипичное состояние для человека ее профессии.

— Да. Я думаю, что это свидетельство мы должны оформить самым срочным образом.

— Срочно? Почему? Ты уверен, что это обязательно?

Даниил мягко улыбнулся:

— Я уверен, что счастье должно быть обязательным.

Анастасии понравился этот ответ, но она все же попробовала возразить:

— Разве штамп в паспорте гарантирует счастье?

Даниил все понял.

Этот вопрос будто приоткрыл тяжелую, наглухо запертую дверь души женщины, вынужденной, как воин, сражаться в неравном бою со своей болезнью, наверняка зная, что враг силен и беспощаден и шансов на спасение нет. Однако как бы ни был силен враг, он может убить, но истребить надежду — никогда!

Надежда — светлый лучик, спрятанный в самом далеком уголке человеческого сознания. Его не пугают ни распри, ни утраты, ни страдания, ни катастрофы, ни ураганы, ни фатальные неудачи, ни смертельные диагнозы. Этот храбрец только и ждет, что приоткроется тяжелая дверь его темницы — и он выпрыгнет веселым солнечным зайчиком, преображая этот мир, наполняя его розовыми мечтами, воздушными замками и мыльными пузырями.

Даниил снова улыбнулся.

— Не бойся. Любовь — это самый главный гарант. И твой гарант счастья — это я. А мой — ты. Сколько бы времени нам ни было отпущено судьбой, мы проживем его счастливо. Я тебе обещаю. Ты мне веришь?

На глаза Анастасии навернулись слезы.

— Верю.

Они замолчали, но в этом молчании не было напряжения, скорее наоборот, возникло чувство необычайной легкости и нежности, как будто все проблемы в одночасье были решены и обещанное счастье начало свой отсчет времени с этого молчания. В воцарившейся тишине отчетливо слышалось мерное тиканье маятника настенных часов, починенных Стригановым этим утром. Влюбленные все еще держались за руки, но соприкосновения было уже мало, и, поддавшись непреодолимому чувству, стремительно, словно разнополюсные магниты, прильнули друг к другу, и их губы слились в долгом поцелуе.