Удачная партия

Глава 12 Скромный быт и богатая духовная жизнь Исмайги

Дюймовочка сидел на бамбуковой циновке в позе лотоса…

В малогабаритной однокомнатной квартире, в которой был прописан гражданин Исмайга Роман Владимирович, известный в тесном кругу эзотериков как Дюймовочка, из мебели были только два шкафа: один — книжный — широкий и массивный, плотно забитый доверху эзотерической литературой, а второй — платяной — наполовину пустой, поскольку одежды у Дюймовочки было немного — только самое необходимое.

На полу лежала большая бамбуковая циновка, которая заменяла Исмайге и диван, и стулья, и кровать. Недалеко от книжного шкафа на полу стояла раскрытая, по виду раритетная, украшенная перламутром и камнями шахматная доска с расставленными на ней фигурами. На фоне общего аскетизма такие шахматы выглядели весьма загадочно.

Стены комнаты были густо увешаны картинами разного размера, но с одним и тем же изображением: некое синее пространство, свернутое в спираль. Автором этих полотен был сам Дюймовочка, и, несмотря на очевидную схожесть, каждая картина имела свое название. На стене нашлось место и двум экзотическим музыкальным инструментам: шаманскому бубну и полутораметровому диджериду. Штор в комнате не было, вместо них на стеклах витражными красками были нанесены в красно-желто-синей цветовой гамме индейские орнаменты.

Дюймовочка редко выходил из дома — два-три раза в месяц — когда нужно было снять деньги в сберкассе, оплатить коммунальные услуги да купить продукты в магазине. Он никогда не общался с соседями, хотя и был основным героем обсуждения всезнающих старушек на лавочке у подъезда.

— Колдун-то наш опять сегодня утром бесам молился.

— Я слышала. Трубил в свою иерихонскую трубу как оглашенный. Вот бы участковому сказать. Что ж это делается? В третьем подъезде по стене трещина пошла.

— Да ну! Правда, что ль?

— Сама видела! Возле почтовых ящиков, наискось!

— И как это он умудрился? Через два подъезда, а такое вредительство!

— Так колдун же! Если б простой человек, то я бы давно к участковому сходила бы. А так — боязно. Если он стены рушит, что ему стоит человека загубить!

Но Дюймовочка этих разговоров не знал и не слышал, а жил своей жизнью, увлекательной и странной.

Очень редко, но к нему приходили гости — такие же странные на вид: худые, длинноволосые, с горящими глазами. Дюймовочка принимал их радушно: провожал на кухню, в которой была обычная мебель, — стол, стулья, навесные шкафы для посуды и кухонной утвари, ставил чайник и заваривал чай с душицей и мелиссой, внимательно слушал, отвечал на вопросы, улыбался, а порой даже смеялся.

«Тени из прошлого», — так мысленно называл Дюймовочка всех, кто приходил к нему в дом.

Раньше он был весьма общительным человеком. Его день был расписан чуть ли не по минутам. Роман Исмайга активно участвовал в жизни Рериховского общества, был его членом и ярым пропагандистом со всеми вытекающими последствиями: собраниями, встречами, лекциями, тренингами.

Но его пытливый ум не замыкался в рамках одного учения, и Исмайга читал все, что можно было отнести к духовной и философской литературе. В его голове была полная каша, замешанная на учениях и философских теориях. Он изучал все и всех подряд — Рериха, Блаватскую, Лейбница, Юнга, Фрейда, Лосского, Фромма, Аскольдова, Лазарева, агни-йогу, Библию, Коран, и ему казалось, что мысли становятся все яснее и яснее. Но однажды прочитав изречение Марселя Пруста: «Каждый человек считает ясными только те мысли, которые по своей смутности не превосходят его собственные», задумался: почему же он идет за чужими мыслями, словно барашек на закланье? Ведь по сути, имея такой весомый духовный багаж, он может стать основателем собственного учения, если сумеет ответить на главный философский вопрос: «В чем смысл жизни?»