Удивительные истории о врачах

Барсик-душекрад

Трудно сказать, выиграл или проиграл бы мир от слияния физического и виртуального пространств. Конечно, можно быстренько накопать аргументов в пользу как той, так и другой версии развития событий – не надо даже отходить от монитора. Но ведь это как с коммунизмом: пока не попытаешься построить, Коминтерн так и будет ушами хлопать, речи пламенные толкать да средства на стачки и теракты все с тех же буржуев собирать – утописты, право слово. Не знаю, как насчет конкретной игры – все не могу выбрать, какую воплотил бы в жизнь, – но общая идея с сохранениями и перезагрузкой мне определенно нравится. И аптечки: чтоб буквально только что был практически в коме – и вот уже снова полностью боеспособен, без этих долгих недель на сращивание переломов, лечение последствий контузии и реабилитацию после полостных операций. И чтобы игровые деньги можно было обналичить.

Андрей (назовем его так) за компьютером проводил все свободное время. А отчего бы не проводить? Инвалидность в психбольнице дали, на работу ходить не надо, друзьями не обзавелся – сиди да играй целыми днями. Всяко меньше напрягает, чем с реальными людьми общаться. Опять же можно безнаказанно зарубить или пристрелить, если кто стал наглеть. А пока ходишь за хлебом или сигаретами, приходится выбирать выражения и линию поведения, чтобы не получить по ушам от гоблинов, которых в игре валишь пачками, даже особо не сохраняясь. Нетушки, виртуал рулит. Жаль, принтер еду с куревом не печатает. И девчонок с порносайта, но чтоб без претензий, капризов и микрофлоры.

Трудно сказать, что его подкосило: неаккуратный прием лекарств, бессонница или же сочетание «Сталкера» днем, «DOOMа» ночью и изучения истории государства Российского по Интернет-источникам – с комментами и срачем – в перерыве (порнография не в счет – ее действие было целебным, но удручающе слабым), а только слияние реальностей произошло не в Сколково и не в Кремниевой долине, а в отдельно взятой квартире панельной многоэтажки.

Вначале совершенно предательски закончились сигареты. Пришлось собираться в открытый космос улицы. Ей-богу, проще всю Припять с одним «Абаканом» и тремя аптечками пройти. Гадский Барсик, наглючий котяра, беззастенчивым мявом затребовал и ему захватить чего пожрать. Ох, не надо было его к «Вискасу» приучать, туда явно какой-то кошачий наркотик подмешивают – после него эта скотина воротит нос даже от колбасы.

Выйдя на лестничную площадку, Андрей понял: что-то вокруг неуловимо изменилось. Вроде бы все на месте, но другое. Чужое, враждебное. Тени чуть более резкие, переходы цветов неестественные, но главное – запах страха и ожидания беды. Он не исчез и на улице: напротив, густо повис в холодном воздухе. Прохожие на улице, продавцы в магазине – все продолжали как ни в чем не бывало заниматься своими делами, и это только усиливало ощущение их чужеродности, ненатуральности. Но отчего же ему так страшно?

Вернувшись из магазина, Андрей плюхнул коту в миску его наркотик, а сам метнулся за компьютер. И вовремя: по зоне объявили предупреждение о выбросе. А за окном завыла сирена. Вот тут-то до него дошло: все, игры кончились. Выброс энергии из сердца зоны накроет город, и все жители превратятся в зомби. Надо срочно что-то предпринять. Антидот! Метнувшись к шкафчику с лекарствами, Андрей достал галоперидол: раз голоса глушит, то и от зомбирования должен помочь. Что еще? Ах да, ванна. Набрал, залез. С головой, только трубку для дыхания оставил.

Вот только у кота были свои соображения относительно гражданской обороны. Он как раз закончил вылизывать миску и пришел выразить хозяину свое бесконечное «мур-р». А тот решил водолаза изобразить. Ну да ладно, нежно мурчать мы умеем и с бортика… только он, зараза, скользкий… ХОЗЯИН!!! ОТСТАВИТЬ ПОГРУЖЕНИЕ НА ПЕРИСКОПНУЮ ГЛУБИНУ, ЮНГУ В ГАЛЬЮНЕ ЗАБЫЛИ!!!

Пришедшие с работы родители застали захватывающую картину: по мокрым полам квартиры, лихо пробуксовывая когтями на поворотах, несся мокрый всклокоченный Барсик, проигрывая некоторое расстояние собственным глазам-плошкам – те, судя по форе, дали низкий старт мгновением раньше. Следом, в маске ныряльщика с трубкой на отлете, повторяя пробуксовку на поворотах с несколько меньшей грацией (когтями не вышел), мчался Андрей. Квартиру потряс вопль: «БАРСИК, СКОТОБАЗА, ИЗ-ЗА ТЕБЯ Я ТЕПЕРЬ ЗОМБИ!!! ВЕРНИ МНЕ ДУШУ, СВОЛОЧЬ!!!» Вздохнув, отец пошел ловить зомби, а мать – вызывать спецбригаду. Роберт Мамиконян ДР в центре реабилитации

Был вторник. По вторникам обычно было мало передозировок. Мало поступлений. И мало выездов. В смене нас было четверо. И доктор Техада, который обычно сидел в кабинете и что-то писал либо спал, положив голову на стол. Шли вторые сутки подряд. Мы очень устали. Мы были друзьями. Первое поступление было в 22.20. Хоть и с соседней улицы, но поздно. С доктором пошли двое. После неудачи он всегда открывал дверь реанимации по-особому. И вот сейчас так же. Звук сдираемых с рук перчаток и его фигура в коридоре. Когда мы на него смотрели, он иногда качал головой, глядя на свои руки. Это повторилось в 22.46 и 23.11. Все так же. Похоже на дежавю. Как и вся наша работа.

– Надо отвезти их.

– Кто сегодня в Стиксе работает?

– Борха.

Мы называли отделение для умерших Стиксом. Чтоб не называть его иначе. Чтоб скрасить то, что не скрашивается.

– Положить бы монеты им на глаза…

– Харон такие не примет. Евро…

Анна всегда была евроскептиком.

Вернувшись, Стефан и Хайме сказали мне:

– Давай кушать.

Мы ели пан сон томате, хамон и остатки какой-то разогретой паэльи. Все было ужасно невкусно. Потом. Что было потом?

Потом кто-то поставил на стол шампанское. Скорее это была кава. Пить алкоголь нельзя, поэтому его быстро разлили по кружкам и спрятали бутылку в рюкзак. Вы знаете, каким невкусным становится игристое, когда его пьешь из затертых кофейных кружек? Сила воображения пропадает, пузырьки лопаются бесцельно, окаймленные непрозрачным фарфором.

Внушение ли, но кава отдавала кофеем.

– Предложить доктору?

– Попробуй.

Техада, как всегда, отказался.

Мы молчали.

– Сыграй Шопена, – попросил я Анну.

– Как поляки, так сразу Шопен. Это расизм, – улыбнулась она.

Анна очень трагично улыбалась всегда. И посему совершенно неотразимо.

Хайме достал айпод. Или айпад. Не имея, я их всегда путаю.

Анна открыла пианино. Она играла, ведя пальцами по светящимся клавишам, и светилась сама. У нее были очень красивые соломенные волосы и изящные длинные, бледные пальцы.

Закрыв глаза, я трепетал. Беспокойно билось сердце.

Мы были похожи на космических бродяг, блуждающих в галактиках, где нет настоящего солнца и пианин, вкусной еды и бокалов для шампанского.

Поступление. Уже за полночь.

Это была проститутка с улицы Десенганьё. Мулатка. Мы ее узнали.

Пошли Стефан и Хайме. Шопен закончился. В кружке бессмысленно пузырилась кава.

Я старался не быть. Прошел, наверное, час. Или нет.

Доктор Техада вышел. Как обычно. Как обычно, когда у него что-то получалось. Он посмотрел мне в глаза.

Доктор присоединился к нам:

– Вижу, у вас кофе пузырится. Отлей-ка мне немного.

Он взял кружку в руки и задумался.

– У меня день рождения, – оправдался я.

Он кивнул головой в сторону коридора и вопросительно посмотрел на Стефана.

– Спит, – ответил Стефан.

– Ну что ж, хоть что-то. С днем рождения, Роберт. Постарайся быть. Все будет хорошо. Но не сегодня.

Так испанцы не говорят. Это был особый день рождения.