Ужасная сводная сестра

Глава 41

Вдруг раздаётся визг девушки, которая жаловалась своей матери.

— Аа-а-ай! Здесь мышь! Огромная!

— Девочка! — кричит Крю. — Твой шанс!

Нет времени размышлять, откуда он взял мышь, но я ему благодарна в любом случае. Пока девушки вокруг меня начинают кричать и подпрыгивать, бегу к столпу и хватаю Эдварда за руку.

— Кэт? — выдыхает он.

— Просто заткнись и пошли со мной, — шиплю я.

Он не протестует, пока я утаскиваю его с единственной мыслью в голове — увести как можно дальше от Бьянки. Не имея ни малейшего понятия о планировке дворца, в тысяче комнат которого можно с лёгкостью заблудиться, то, каким-то образом, мы оказываемся в тупике пустынного коридора. Я хватаюсь за ближайшую дверную ручку, открываю дверь, вталкиваю принца внутрь, забегаю за ним, захлопываю дверь и наваливаюсь на неё спиной.

Внутри царит кромешная темнота, и пахнет кислотой. Моя нога цепляется за что-то деревянное, наверное, метла. Господи! Мы оказываемся в крошечном помещении, где хранятся принадлежности для уборки.

— Ваше Высочество? — слышится в коридоре голос Бьянки.

Проклятие! Я надеюсь лишь на то, что звук её голоса на него не действует. Слишком темно, чтобы видеть выражение его лица, но уверена, что сейчас он пребывает в состоянии шока.

— Что ты де...

Я закрываю его рот своей рукой. — Слушай, — шепчу я. — Бьянка располагает заклятием фейри, которое должно сработать на тебе. Когда она прикоснётся к тебе своей перчаткой, ты в неё влюбишься.

Его губы двигаются под моей рукой, поражённая ощущениями, я одёргиваю руку.

— Ты это серьёзно? — по счастью, его голос достаточно тихий. — Заклятие? Которое она планирует использовать на мне?

— Позже объясню, как она его получила, но да. Когда ты сойдёшь с ума от любви к ней, то сделаешь ей предложение и объявишь всем, что она — твоя невеста. Вот почему я пыталась увести тебя подальше как можно быстрее. Или ты решил, что я похитила тебя ради развлечения?

Тот тихонько хмыкает.

Снаружи слышатся ещё шаги. — Куда он пошёл? — голос слуги. — Может быть, вернулся в бальный зал? — ещё один голос. — Нет... уверен, что принц направился в эту сторону...

— Проклятие, — шепчу я. — Почему бы им просто не уйти?

— Мы можем выйти.

Как будто я могу так рисковать. Какие выводы сделают слуги, когда я выйду вслед за принцем из этой крошечной комнаты?

Почти чувствую его дыхание над своей головой; он слишком близко. Я пытаюсь отойти, но цепляюсь ногой за нечто вроде совка. Спотыкаюсь, тихо вскрикиваю, и следующее, что ощущаю, это его руки, которые крепко меня удерживают.

На секунду мы оба замираем. Затем я начинаю вырываться, но Эдвард просто усиливает хватку. Он наклоняет голову, его губы прикасаются к моему уху, я ощущаю покалывание по всему телу.

— Тише, любовь моя, — шепчет он. — Или ты хочешь, чтобы они здесь нас нашли?

Судя по тону его голоса, Эдварду наплевать, если нас поймают. Но я не могу рисковать и позволить нас обнаружить. Так что перестаю вырываться, что даёт ему возможность притянуть меня ближе к своей груди. Его губы касаются моего лба, словно он хочет поставить на мне свою метку, когда целует мои веки, заставляя меня вспыхнуть и смутиться.

— Ты... — выговариваю я сквозь стиснутые зубы. — Ты... приспособленец.

— Так и есть, — бормочет Эдвард, его дыхание горячее на моем лице. — Каждый раз, когда я пытаюсь прикоснуться к тебе, ты меня отталкиваешь. Так что не нужно удивляться, что я решил воспользоваться подвернувшимся моментом.

— Но, я же объяснила тебе, почему не могу...

Эдвард закрывает мне рот поцелуем. Поцелуй требовательный, отчаянный, полный страсти. "Я хочу тебя", — говорит он. — "Перестань убегать от меня". Я не могу оттолкнуть его, не производя никакого шума. И меня слегка тревожит то, что мне и не хочется его отталкивать.

Когда он, наконец, меня отпускает, мы оба задыхаемся.

— Кэт, — хрипло произносит Эдвард, его дыхание прерывистое. — Сколько бы ты ни говорила мне, что ты из другого мира... Я не могу себе представить, что должен выбрать кого-то другого, кроме тебя.

Моё сердце сжимается. В горле образовывается комок. На секунду я хочу сказать, что остаюсь, но с другой стороны, я не могу оставить семью, в которой жила на протяжении семнадцати лет, ради человека, с которым знакома меньше года. Они нуждаются во мне больше, чем Эдвард. Я не могу поступить с ними как отец, который оставил нас.

Мы молча стоим в тесной тёмной комнате.

— Кажется, все ушли, — тихо произносит Эдвард.

Я прижимаю ухо к двери. Если никто не остался в засаде, мы в безопасности. И всё же, я заставляю его пообещать, что он не выйдет, пока я не буду уверена, что в коридоре никого нет.

Никого.

Я с облегчением вздыхаю. Локон волос падает на мой лоб, проклятие, это он виноват, что испортил мне причёску.

— Разве мы не собираемся вернуться в бальный зал?

— Сейчас?

— Ты обещала танцевать со мной первый танец, — Эдвард легонько стучит по моему лбу. — Пойдем, дорогая. В данный момент все, скорее всего, строят предположения, куда мы с тобой запропастились.

Чёрт, он прав! Я краснею, когда вспоминаю, чем именно мы занимались в крошечной подсобке.

— А что же насчёт Бьянки? — спрашиваю я. – Что, если она подкрадётся к тебе? Я не могу позволить ей тебя получить.

Эдвард усмехается. — Я позабочусь об этом, — мы идём по коридору, пока не натыкаемся на кого-то из слуг. Эдвард останавливает его и велит найти Бертрама.

— Передай ему, что он должен охранять Бьянку Бредшоу, — велит он. — Она не должна приближаться к нам ближе, чем на двадцать футов. Я хочу танцевать с моей леди так, чтобы нас не беспокоили.

Слуга с любопытством смотрит на меня, потом кланяется и спешит прочь.

Когда мы входим в бальный зал, все смотрят на нас. Как будто мы оказываемся на красной дорожке церемонии вручения "Оскара". Я жалею, что на мне сейчас нет мантии-невидимки Мэг. Рядом со мной Эдвард тихо хмыкает.

— Нервничаешь?

— А ты как думаешь! — я пытаюсь выдернуть у него свою руку, но он не отпускает. — Каждая девушка в этом зале сейчас мечет в меня стрелы.

Эдвард слабо улыбается и даёт сигнал оркестру. В воздухе раздаётся комбинация звуков скрипок, флейт и кларнетов.

Моё сердце бешено бьётся, когда Эдвард ведёт меня к центру залы. Несмотря на все его речи о том, что он не любит публичные мероприятия, кажется, он наслаждается собой. На его губах играет загадочная кривоватая улыбка.

Я отрываю от него свой взгляд и оглядываюсь. Леди Бредшоу просто окаменела от шока, уверена, если её толкнуть, она упадёт и рассыплется. Поппи и мистер Давенпорт держатся за руки и широко улыбаются. Мистер Уэллсли улыбается нам, подняв два пальца вверх. Бьянка сохраняет свое фирменно лицо ледяной королевы, но её взгляд полон ярости. Если бы Бертрам не стоял рядом с ней, слегка вытянув руку, как будто удерживая взбешенного быка, она бы могла даже попытаться меня убить, несмотря на присутствие свидетелей.

На балконе, королева оставляет своё место на троне и подходит к балюстраде. Я не могу рассмотреть выражение её лица, но вполне уверена, что смотрит она на нас.

— Кэт.

Я снова смотрю на Эдварда, который оглядывает меня со смесью веселья и раздражения.

— Расслабься, — он берёт мою руку. — Подумай о том, как мало времени у нас осталось, почему бы не забыть о своей миссии, хотя бы на несколько минут?

Другую руку он кладёт мне на талию, притягивая меня так близко, что я утыкаюсь носом в его грудь. Вряд ли Пьерр одобрил бы такую откровенную интимность. Посреди зала, перед сотнями гостей.

Я бросаю на него взгляд и, в отместку, наступаю на ногу. Он, кажется, не обращает на это ни малейшего внимания, наклоняет голову и шепчет мне в ухо.

— Я люблю тебя.

Я в шоке смотрю на него. Так мило с его стороны сказать это, но и очень жестоко. Теперь мне будет вдвойне тяжелее прощаться с ним.

Но у меня нет шанса спорить с ним. Начался вальс, и мне требуются все силы, чтобы не выставить себя дурой на танцполе. Я делаю шаги вперёд, назад, вращаюсь, отклоняюсь, держусь в такт музыке. К счастью для меня, Эдвард — хороший танцор. Когда я постепенно привыкаю к ритму и движениям, этот момент становится просто нереальным. Волшебным. Хочется, чтобы этот танец не прекращался.

Но мелодия заканчивается. Всё всегда заканчивается.

Когда музыка стихает, я замечаю, как гости у входа начинают поворачивать головы и перешёптываться.

В открытую дверь входит самая прекрасная девушка, которую я когда-либо видела.

"Золушка" прибыла.

Всё в точности, как в сказке. Частично, благодаря её собственной красоте, частично из-за чар, которые наложили на неё фейри, Элла привлекает внимание всех, кто находится в бальной зале.

Снежно белое бальное платье, созданное Мэг, просто идеально подходит для Эллы, обтекая её сияющим блеском бриллиантов и шёлка. Серебряная тиара украшает золотистые волосы, уложенные в высокую прическу, открывающую её кремовую кожу от шеи до ключиц. Голубые глаза девушки широко распахнуты и смотрят с благоговением, когда она входит в зал, губы слегка приоткрыты. Если бы я не видела это платье раньше, я бы не узнала её. Уродливый (по правде сказать, не такой уж уродливый) утенок полностью превратился в прекрасного лебедя.

Даже Эдвард смотрит на неё. Я игнорирую нарастающее во мне раздражение и говорю себе, что мне пора удалиться. Это то, чего я добивалась всё это время, чтобы принц влюбился в "Золушку". Я начинаю пятиться назад, дюйм за дюймом, но не успеваю уйти незамеченной, его рука крепко обхватывает меня за талию, вполне эффективно останавливая мой побег.

Теплота разливается по моему телу. Эдвард не забыл меня, хотя и временно отвлёкся на красоту Эллы. Но с другой стороны, я понятия не имею, что мне делать теперь. Я оглядываюсь в поисках Крю, но гоблин исчез. Или просто прячется от меня. Для него не составляет никакого труда скрыться за одним из столбов или занавеской.

И тут воздух словно прорезает злобный голос.

— Как ты посмела! — шипит леди Бредшоу. Она указывает пальцем на Эллу. — Где ты украла это платье? Как проникла во дворец?

Она двигается в сторону Эллы, словно хочет её схватить, но Генри выступает вперёд и хватает леди Бредшоу за руку.

— Задумайтесь, где вы находитесь, — его тон вежливый, но непреклонный. — Вы же не хотите устроить сцену на балу у принца.

Частично злость леди Бредшоу утихает, но она не сдвигается с места.

— Она моя служанка, — рычит женщина. — У неё нет никаких прав здесь находиться.

В толпе гостей слышится шёпот недоверия и удивления.

— У неё есть приглашение, — спокойно отвечает Генри. — Иначе она не ни в ком случае не смогла бы пройти.

Леди Бредшоу вздёргивает подбородок. — Ты посмеешь отрицать это, Элла? Ты работала в моём доме десять лет, и вот как ты мне за это отплатила?

А она права. Появиться на балу и отнять у её дочери шанс оказаться в центре внимания. Так держать, Элла! Подходящая месть женщине, которая пыталась тебя утопить.

Элла бросает испуганный взгляд на свою бывшую работодательницу, открывает рот, но не произносит ни звука.

— Ответь мне, — настаивает леди Бредшоу. — Служанка, притворяющаяся благородной. Ты осознаёшь чудовищность преступления, которое совершила?

— Достаточно! — резко говорю я. Если выяснится, что Элла принадлежит к низшему рабочему классу, то сомневаюсь, что король и королева одобрят, когда Эдвард выберет её. Это если не упоминать о том, что он, видимо, вообще не собирался объявлять Эллу своим выбором.

— Она не служанка. Она дочка графа Бредшоу и его первой жены.

С тем же успехом можно было бы просто взорвать бомбу. Гости моментально начинают переговариваться, показывать пальцами и высказывать недоверие.

Элла поворачивается ко мне. — Мисс Катриона, о чём вы говорите? — шепчет она. — Мамочка даже не знает, кто мои настоящие родители.

— Помнишь тот день, когда я пришла в теплицы?

Её рука подлетает ко рту. – То, что вы не могли мне рассказать... это оно?

— Катриона! — вырывается у леди Бредшоу. — Ты совсем потеряла рассудок?

Я встречаю её яростный взгляд. Наклонившись чуть вперед, слегка понижаю голос. — Ребёнок, которого вы приказали утопить — выжил.

Кровь отливает от её лица. На секунду она становится уязвимой, как маленькая девочка.

— Как ты...

— Так вот почему она кажется такой знакомой! — восклицает какая-то женщина. Мама Поппи, леди Монтгомери, протискивается к Элле и пристально смотрит на неё. — Боже... ну разве она не точная копия Оливии?

— Кто такая Оливия? — спрашиваю я.

— Первая жена графа, — отвечает Эдвард. — Она была во дворце, когда я был ребёнком. Я едва её помню, так как она переехала далеко от столицы, когда вышла замуж за графа Бредшоу. Леди Монтгомери её младшая сестра.

У меня отвисает челюсть. Так вот почему та показалась мне такой знакомой. Её медово-золотистые волосы были в точности такими же, как и у Эллы. Трудно было не поверить в их родство.

Эдвард делает шаг вперед. — У этой леди… — он указывает на Эллу, — есть все права здесь находиться. Все остальные проблемы мы можем отложить до завтра. А пока не будем отвлекать остальных гостей от бала, — он поднимает руку, и вскоре звуки музыки снова наполняют зал.

Леди Монтгомери уводит Эллу с танцпола, а Поппи и сэр Монтгомери не отстают от них ни на шаг. Вау, похоже, что Поппи и Элла оказались кузинами.

— Эдвард, — мне удается высвободить свою руку из его руки. — Кажется, тебе пора пригласить её на танец.

Он застывает и пристально смотрит на меня, словно желая убедиться в моей искренности.

— Это то, чего ты действительно хочешь?

Я не смотрю ему в глаза. — Ты обещал.

Мёртвая тишина возникает между нами, густая и тяжелая.

— Как ты пожелаешь, — произносит Эдвард, его голос срывается.

Я молча смотрю, как принц приближается к Элле, окружённой своей новой семьей. Он кланяется Элле, предлагает руку и ведет её на танцпол. Поппи разворачивается и вопросительно смотрит на меня. Я улыбаюсь и отворачиваюсь. Именно так всё и должно быть.

Я пробираюсь между гостями, которые смотрят на танцпол. Девушка шепчет своей подруге, что принц поменял меня на другую. Я лишь улыбаюсь ей и продолжаю идти дальше. Так будет только лучше, красота Эллы настолько потрясающая, что никто не обвинит Эдварда в том, что он обратил на неё внимание.

Мне не хочется смотреть, как они танцуют, точно так же, как и не настроена на разговоры, хоть мистер Уэллсли и направлялся ко мне с выражением сожаления на лице. Я лишь хочу, чтобы все оставили меня в покое.

Я иду по дворцу и вскоре оказываюсь на балконе, выходящем в сад. Там опираюсь на балюстраду и смотрю вверх. Луна бледная, светлая и круглая, моя единственная ночная спутница. Налетевший ветерок ерошит мои волосы. За моей спиной слышатся отдалённые звуки музыки и разговоров. Это может быть моя последняя ночь в Ателии.

Не знаю, как долго стою здесь и пытаюсь утешить себя тем, что, наконец, окажусь дома, когда слышится знакомый треск.

— Эй, девочка, — Крю зависает в воздухе. — Бартелиус очень впечатлён твоими успехами, но он всё еще хочет увидеть, как ты доведешь всё до "жили долго и счастливо".

— Убирайся, Крю!

Тот садится на балюстраду. — Ты не выглядишь счастливой. Не хочешь покидать Эдди?

— Убирайся!

— Ладно, ладно, — пыхтит Крю. — Я просто хочу тебя предупредить, что уже почти полночь. Помни, тебе всё еще нужно, чтобы Эдди сделал предложение "Золушке" до того, как исчезнет её платье.

— Почти полночь? — я смотрю вверх. Здесь, на главной башне, лицом к луне, находятся такие же часы, как "Биг Бен", который я видела на открытках с видами Лондона. Длинная стрелка почти приблизилась к короткой.

Проклятие! Я не ожидала, что полночь наступит так скоро. Магия Мэг исчезнет, что если это случится, когда Элла будет посреди танцпола? Мне нужно убрать её оттуда. О, и надеюсь, что Эдвард уже успел сделать ей предложение. Лучше бы так и было.

Я поворачиваюсь на каблуках, бегу назад в бальный зал и с балкона второго этажа лихорадочно пытаюсь найти Эллу. Её сверкающее белое свадебное платье легко заметить. Но я не могу её найти. Эдварда тоже не видно. Наверное, они вышли на улицу, в сад. Если вспомнить, что Эдвард не любит толпы людей, это вполне вероятно. Сомневаюсь, что он станет делать предложение, когда все будут на него пялиться.

Бегу к двери, протискиваюсь между гостями, словно полицейский в погоне за убийцей, и выбегаю через двойные двери прямо в сад. Слыша вздохи, вижу удивлённые взгляды, но, разумеется, мне всё равно. Я должна найти Эллу, понятия не имею, объяснила ли ей Мэг, что она должна уехать до полуночи.

Травинки, холодные и сырые касаются моей правой ноги. Каким-то образом, в своей лихорадочной пробежке, я потеряла туфлю. Но у меня нет времени её искать. Я ругаюсь, снимаю другую туфлю, сую её в карман, а затем продолжаю бежать.

Пробегая мимо грядок с тюльпанами, натыкаюсь на Поппи и Мистера Давенпорта.

— Вы видели Эллу? — выпаливаю я.

— Она уехала домой, — отвечает Поппи, внимательно посмотрев на меня. — Кэт, с тобой всё в порядке? Где твои туфли?

— Уже уехала?

— Она сказала, что её ждут там к двенадцати часам. Что это платье ей одолжили, и она должна вернуть его до полуночи.

Я с изумлением смотрю на неё. Не могу поверить, что она в принципе обратила внимание на предупреждение феи-крёстной. В отличие от меня. Я знала историю досконально, но всё еще здесь и выгляжу как идиотка.

Часы бьют.

Полночь.

Опуская глаза, вижу, что подол моего платья начинает менять цвет. Я прикрываю рот рукой, чтобы сдержать крик. Я должна уехать, должна попасть домой.

И припускаюсь бежать. Поппи что-то кричит за моей спиной, но я не обращаю внимания.

Во дворе я ищу взглядом свою карету, но после лихорадочных поисков вижу лишь тыкву, принявшую свой изначальный вид. Кучер и мыши тоже трансформировались; вообще-то, кот уже вовсю гоняется за мышами, бегая под каретами.

Такого! Чёрт подери! Не должно было случиться!

— Лади Кэт! — крик Бертрама эхом разносится в воздухе. Он бежит ко мне и хватает меня за локоть. — Его Высочество везде вас ищет.

Не хочу идти к нему. Но вполне уверена, что не смогу покинуть дворец, потому что Бертрам — профессионально натренированный телохранитель, и в данный момент намеревается отвести меня к Эдварду. Кроме того, моя карета исчезла. Элла уехала. Я не могу идти домой босая, к тому же, не зная дороги. Вероятнее всего, лучший выход сейчас — это найти Эдварда и потребовать ответа, о чём он вообще думает.

Когда мы начинаем идти, Бертрам с любопытством смотрит на меня. — Почему на вас сейчас другое платье?

Я выдавливаю жалкое объяснение, что не хотела испачкать новое. Когда мы приближаемся к лабиринту, замечаю, что навстречу нам идет Эдвард. Когда он замечает меня, на его лице появляется выражение явного облегчения.

— Кэт, — его глаза опускаются к моим ногам, он моментально хватает меня за плечи и заставляет присесть на скамейку. Господи, это же та самая скамейка, возле которой мы встретились после моей катастрофы в день представления ко двору.

— Почему ты сбежала и оставила свою туфлю? — спрашивает принц, развязывая свой белый шёлковый галстук.

— Я... Я искала Эллу, — ну же, Кэт. Спроси его, сделал ли он предложение.

Но слова застревают в горле, когда тот опускается передо мной на колени и поднимает мою правую ногу, которая кровоточит после пореза об острый камешек.

— Генри предложил проводить её домой.

— Что? — я пытаюсь подняться, но он кладёт левую руку мне на плечо и держит на месте.

— Сиди спокойно, — раздраженно бурчит Эдвчард. — Не двигайся, пока я не закончу перевязывать твою ногу.

Я усаживаюсь обратно на скамейку. — Так, хм, ты...?

Он поднимает лицо; его глаза, словно тёмные, бездонные озера. — Нет.

Наверное, я должна разозлиться. После всего, через что я прошла, чтобы привести Эллу на этот бал, после того, как заставила его пообещать, что он позволит мне вернуться к семье; все мои усилия оказались напрасными. И всё же, у меня вырывается предательский вздох облегчения.

— Слава Богу!

Эдвард поднимает бровь, слегка удивляясь. — Разве ты не говорила мне, что я должен на ней жениться?

— Да, но... — я отвожу взгляд. Он смотрит на меня со смесью удивления и нежности. Мои губы становятся сухими, и я фокусируюсь на своих коленях. — Ты знаешь почему.

— Нет, — его глаза блестят. — Скажи мне, почему ты радуешься тому, что я не сделал Элле предложение.

— Потому что я тебя люблю, чёрт тебя подери! — слова срываются с моих губ. К чёрту всю сказку, больше нельзя лгать самой себе.

Лицо Эдварда сияет, словно освещённое лучом света. Стоя передо мной на коленях, он хватает меня за руки и притягивает ближе. Его мягкие тёплые губы прижимаются к моим.

— Как долго я ждал, чтобы услышать от тебя эти слова, — проговаривает он, его дыхание щекочет мой подбородок. — Теперь я могу отпустить тебя.

Я сглатываю и пытаюсь сдержать рвущиеся наружу слёзы. Пришло время для прощания.

— Ты выйдешь за меня замуж, Кэт?

Что? Сначала он говорит, что отпускает меня, а потом предлагает выйти за него замуж?

Парень криво усмехается. — Ты считаешь, что счастливый конец наступит, когда я женюсь на Элле?

Я начинаю качать головой. Понимание даётся мне медленно. — Но... если ты и я...

— Именно. Единственный способ разрушить проклятие и вернуться к своей семье — это выйти за меня замуж. У меня нет никаких чувств к Элле; между нами существует только дружба. Но с тобой…. — он сжимает мои руки... — я буду самым счастливым человеком, если ты согласишься стать моей невестой.

Жар опаляет моё лицо. — Тогда почему ты мне раньше не сказал?

— В самом начале я подумывал о том, чтобы жениться на Элле. Без счастливой концовки я смог бы удержать тебя в Ателии.

— Значит, в тот день, когда вы с Эллой были в теплицах... ты пытался флиртовать с ней только потому, что не хотел, чтобы я уходила?

Он кивает. — Однако я передумал, решив, что не могу позволить, чтобы мой эгоизм встал на пути к твоему возвращению в семью. Кроме того, я не хочу стоять на пути Генри. Герцогиня может и была против, но теперь, когда она знает, что Элла — дочь графа, она даст своё согласие.

Слезинка катится по моей щеке и падает на тыльную сторону моей руки. Сладость, грусть, горечь, счастье... во мне бушует вихрь противоречивых эмоций. Ирония! Всё это время я была так поглощена оригинальной историей, что совершенно не думала о том, что счастливый конец свершится тогда, когда я сама выйду замуж за принца. Но когда мы поженимся, моя миссия будет выполнена, и мне нужно будет вернуться домой. А если я всё же решу остаться, то какая жизнь ждёт нас, когда мы оба будем желать друг друга, но не сможем пожениться? Не говоря уже о том, что я не могу забыть мою собственную семью.

Эдвард вынимает из кармана серебристую туфельку и одевает её на мою перевязанную ногу. Как он нашёл её? Откуда узнал, что она моя?

— Выходи за меня, Кэт, — говорит он, убирая пальцем мои слёзы. — Скажи, что ты будешь моей.

Никак не могу перестать плакать. Я не заслуживаю его, правда, не заслуживаю.

— Кэт?

Обнимаю его за шею.

— Да, — всхлипываю я. — Я выйду за тебя.