Ужасная училка

16

— Это Марв сделал, — сказала Молли, когда мы устало тащились к своим комнатам.

Остальные выступления прошли без сучка без задоринки. Мальчик по имени Фрэнк выступил последним, продекламировав наизусть монолог Гамлета, чем обеспечил себе место в верхней части таблицы.

Я же к концу смотра по-прежнему находился на самом дне, ниже Брэда. Выйдя в коридор, я почувствовал разливающееся по телу оцепенение. От дикого страха.

Я знал, что так и останусь на дне таблицы. Я знал, что съедят не кого-нибудь, а именно меня.

— Марв? Почему ты так решила? — каким-то неживым голосом спросил Брэд.

— Я видела, как он утром крутился возле кабинета музыки, — ответила Молли. — Он налил скунсиной жидкости в твою скрипку. Уверена — это он.

— Но зачем? — воскликнул Брэд. — Потому что я не дал ему поиграть на скрипке?

Молли кивнула и повернулась ко мне.

— Я видела его в коридоре возле вашей комнаты, — сказала она. — Пари держу, это он проколол твои шарики.

— Наверное, — сдавленно прошептал я. Мне было не до разговоров. Я просто не мог разговаривать. Я был сам не свой от ярости и страха.

— Что будешь делать, Брэд? — спросила Молли. — У тебя есть еще какой-нибудь талант? Тебе нужно хорошенько подумать.

— Я показывал карточные фокусы, когда мелкий был, — сказал Брэд, с трудом сглотнув. — Может, устрою магическое представление.

Мы дошли до нашей с Брэдом комнаты. Я помахал Молли на прощание и вошел.

Я замер в дверном проеме — и вскрикнул.

Там, на комоде, на белой бумажной салфетке возлежал здоровенный кусок помадки!

Так это и впрямь дело рук Марва! Марв побывал у меня в комнате. Марв проколол все мои шарики.

Он по-прежнему помогает матери. По-прежнему пытается меня откормить.

— Не имеешь права! — завизжал я. — Не имеешь!

Я схватил помадку и выкинул в открытое окно. Потом бросился на постель и зарылся лицом в подушку.

После ужина я встретился с Селестой и Молли в кабинете естествознания. Они работали вместе над дополнительным проектом.

Это была странная конструкция из синих поролоновых мячиков, проводков и палочек. Они добавляли к ней все новые и новые мячики, то и дело сверяясь с какой-то схемой в учебнике.

— Что эта штука делает? — спросил я. В животе заурчало. За ужином я не смог осилить ни кусочка. Я до сих пор находился в расстроенных чувствах.

— Она ничего не делает, — ответила Селеста, скручивая вместе две серебристых проволочки. — Это модель галактики.

Я кивнул:

— Круто.

— Тебе нужен проект, Пол, — заявила Молли. — И немедленно.

— Она права, — подхватила Селеста. — Ты на дне таблицы.

— Обязательно было напоминать?! — зарычал я.

— Это не наша вина! — возмутилась Молли. — И нечего рычать. Мы, между прочим, тебе помочь пытались.

— Простите, — пробормотал я. — Просто не вижу смысла. — И тихо вздохнул.

— Смысл есть, была бы воля! — возразила Молли. — Тебе нужно сделать что-нибудь, чтобы произвести впечатление на миссис Мааарг.

— Я уже произвел на нее впечатление, — простонал я, — впечатление, что я вкусный! Она считает, что из меня получится первоклассный ужин.

Селеста отвернулась от модели:

— Ты должен подняться со дна, Пол. Ты должен делать все, что можешь.

— Сделай научный проект, — предложила Молли. — Все делают дополнительную работу. Тебе тоже нужно попытаться.

— Я же не такой умный, как вы! — взвыл я. — Мне не место в этой школе! Я… я…

— Не раскисай, — сказала Селеста, укоризненно глядя на меня поверх очков. Она откинула назад свои светлые локоны. — Тебе нужно собраться, Пол. Ты не должен закончить на дне таблицы. Правда, не должен.

— У меня есть для тебя идея, — сказала Молли. Она принялась перелистывать страницы учебника. — Вот. Взгляни.

Я посмотрел на схему.

— Что это? Карта Нью-Джерси?

Селеста рассмеялась.

— По-крайней мере, чувство юмора к тебе вернулось, — констатировала она.

— Я всегда шучу, когда мне страшно, — проворчал я.

— Это схема молекулы, — пояснила Молли, ткнув пальцем в страницу. — Это самая сложная из известных науке молекул.

Я закатил глаза:

— Грандиозно.

— Прекрати ерничать! — огрызнулась Молли. — Тебе помощь нужна, или как?

Я опять извинился.

— Ты можешь смастерить модель этой молекулы, — продолжала Молли. — Миссис Мааарг это наверняка впечатлит.

Я уставился на рисунок.

— Смастерить? Как?

Молли развернула рисунок.

— Смотри. Тебе нужны вот такие мягкие шарики. И вот такие палочки. Из всего этого можно смастерить молекулу. Наверняка будет круто смотреться.

Селеста сбегала в угол кабинета и принесла большую картонную коробку.

— Можешь хранить ее здесь. Принесешь в класс, откроешь и удивишь миссис Мааарг.

Я изучал схему.

— Сколько деталей! — простонал я.

— Ты справишься, — настаивала Селеста.

— Ты должен попытаться, — добавила Молли.

Они были правы. Я не мог сдаться. Я должен хоть чуть-чуть подняться в пищевой цепочке.

Итак, я уселся за работу. Я принялся нанизывать мягкие поролоновые мячики на палочки. Все это напоминало мне конструкторы, которые я собирал в раннем детстве. Только молекулу собрать было гораздо, гораздо сложнее.

Мы работали над нашими проектами вместе. Это было бы даже весело, если бы нами двигал не панический ужас.

Молли с Селестой удалились в свою комнату в половине одиннадцатого. Но я продолжал работу. Мне нужно было завершить модель как можно скорее. Отчаянно хотелось узнать, поможет это или нет.

Немного за полночь у меня начали слипаться глаза. Палочки и шарики расплывались передо мной в одно цветное пятно. Я не мог прочесть схему. Проект был почти закончен, но я слишком устал, чтобы работать дальше. На ночь придется прерваться.

Я поднял модель и осторожно поместил в коробку. Потом закрыл ее створки и задвинул коробку подальше в чулан.

Зевая, я погасил в кабинете свет и поплелся по длинному, погруженному в тишину коридору к жилым комнатам.

Мои кроссовки громко шаркали по твердому полу. Звук эхом разносился в стенах. Я решил, что остальные, наверное, уже отправились спать. Или сидят по комнатам, изнуряя себя зубрежкой.

Я свернул за угол — и ахнул, когда из темного дверного проема выскочил темный силуэт.

— Марв! — вскрикнул я.

Его глазки, похожие на черные мраморные шарики, уставились на меня из-под зачесанных книзу волос. Круглое, бледное лицо расплылось в жестокой ухмылке.

— Пол, — прошептал он, — ну как тебе помадки?