Уголёк. Академия Драконов (СИ)

Глава 4

— Не стоит при малейшей возможности убеждать меня в том, что вы идиоты! Я это прекрасно знаю и без ваших стараний! — сиер Симон оглушал своим поистине громоподобным басом братьев Уни, которым до начала занятия было велено установить вокруг полигона защитный покров.

Полог должен был удержать любопытных от неумышленного проникновения на закрытое занятие или же, что вероятнее, отвадить учащихся от внезапно сильного желания сделать ноги. Бежать и проникновенно кричать: Помогиииитееее! Он ставит на нас опыты!

Как ни прискорбно, но подобные случаи уже имели место быть. Однако вспоминать позор однокурсников и тыкать пальцем в оступившихся — дурной тон. А потому мы все делали вид, будто светловолосый здоровяк Сезар Идо никогда не звал на помощь свою матушку.

Исключением являлся лишь сиер Симон, не разделяющий общих понятий о бережном отношении к чувствам окружающих. Он каждый раз находил самые неожиданные минуты, чтобы нет-нет и припомнить крик души своего студента.

Сейчас же учитель образно сообщал поникшим единой дугой братьям об отсутствии в их головах мозгов — как всегда все расписывал обстоятельно, чтобы у слушающих не осталось сомнений.

Вместо защитного купола периметр окружало подвывающее серо-синее кольцо, напоминающее испорченную и увеличенную в размере грамм-пластинку — видимо, что-то пошло не так при создании рун.

— Сиер, разрешите вмешаться и исправить ошибку. — сделав шаг вперед из шеренги, прочеканил Крис.

— Шапье, — Симон отвлекся от увлекательного занятия и повернулся к студенту. Смерил парня пытливым взглядом. Усмехнулся. — Предложение зачетное, но как я могу быть уверен, что ты не начнешь под шумок раздеваться? А-то слышал, у тебя появились специфические увлечения. К наготе склоняющие. Я, знаешь ли, никого не осуждаю, каждому свое, но вот сам не возбуждаюсь от вида голых мальчиков.

— Прошу не беспокоиться на сей счет. — бесстрастно ответил Крис. И ни один мускул не дрогнул на его лице, несмотря на смешки, появившиеся в ряду однокурсников. — Это была разовая акция, исключительно для девушек. Впредь подобное не повторится.

— Что ж ты так рубишь с плеча! Вон как девчонки вмиг скисли. Адептка Флер аж побледнела. Не переживай, милая. Может, у тебя еще будет шанс его раздеть, без кучки свидетелей.

Мы с Никки, кажется, одновременно повернули головы на Лею, стоящую между нами. Но она только возмущенно округлила глаза и покачала головой, сообщая, что ее реакции никак не связаны с Крисом.

Я одобряюще улыбнулась подруге, Симон редко сдерживался в речах и считал, что учащимся на боевом факультете стыдно терять сознание из-за крепкого словца.

— Вернись на место, Шапье. — скомандовал преподаватель.

Окинул нас задумчивым взглядом, а затем рявкнул так, что мы вытянулись по струнке.

— У нас сегодня по графику практика по защите от тварей Иномирья, а заодно тест на сообразительность. Посмотрим, как быстро, вы, ящерки, пораскинете мозгами. Вот братья Уни решили сразу продемонстрировать, как у них с ними туго. И вместо защитного поля устроили нам бал кривоухих. Не забудьте поблагодарить их после занятия. Я бы мог закрыть глаза и быстро исправить проблему, но, когда вы столкнётесь с настоящей тварью, желающей сожрать ваши кишки, рядом не всегда будет стоять заботливый папочка, готовый подтирать ваши задницы! — сиер на секунду задумался и добавил. — И очаровательные попочки.

Иногда он вспоминал, что среди парней имеется несколько девушек и добавлял, на его взгляд, более приемлемые для женского слуха выражения.

— Я дам вам пару минут, чтобы вы смогли собственными силами устранить проблему. Надеюсь, вам это удастся, и вы справитесь до того, как я выпущу на вас один прекрасный экземпляр, иначе вы подвергнете опасности не только себя, но и всю академию! Это понятно? Не слышу?! Я понятно выражаюсь, идиоты?! И…идиоточки?

— Понятно, сиер! — раздался дружный крик в ответ.

— А теперь давайте-ка порадуем папочку и сообщим миру, кто самый лучший преподаватель академии?!

О, нет. Плохой вопрос. Очень-очень плохой.

Жутчайшая подстава. Бездна летела прямиком на меня. Неслась на всей скорости.

Следовало сжать кулаки и выстоять позор, не теряя достоинство семьи Эрвье.

Нам с девочками так и не удалось придумать, как устранить проблему. Оставалось ждать целые сутки, пока спрятанная в ягоде руна не погаснет. Меня мог бы расколдовать недоящер Шапье, но унижаться и просить его снова накормить меня, да еще и обязательно с руки — ни за что!

Я дочь Гийома из рода огненных драконов, меня каким-то стишком не сломить!

Мой план был легок и прост. Заключался в том, чтобы при вопросах сиера Симона проговаривать дурные считалочки тихо-тихо. Спрятаться за криками остальных. Затерять свой голос в гуле однокурсников.

Но план оказался далек от реальности, и я провалилась на первом же вопросе. Язык вдруг коварно предал меня и под гул чужого протяжного «сиер Симоооон», нагло выбился вперед, радостным ручьем разливая безумство:

— Кристоф Шапье! О его преподавании мечтают все-все-все! — я усиленно заткнула свой рот рукой, но от ушей Симона ничего не скрылось.

Как и от Шапье, который идеально отыгрывал сейчас удивление. Мерзавец.

А у меня, видимо, нездоровая мания на всякие «все-все-все».

— Заткнулись все быстро! — рявкнул Сьер и удивленно покосился в нашу с девочками сторону. С затаенным любопытством. — Эрвье, мне тут сивый бред послышался, аж в ушах засвербело, не знаешь с чего бы?

— Никак нет, сиер Симон. — уверенно проговорила, выдерживая его тяжелый взгляд.

— Тогда повтори-ка взрывная наша, кто самый лучший на полигоне?

Я сжала кулаки, стараясь сдержать рвущееся к чужим ушам стихотворение. Напрягла все лицевые мышцы, и все же не смогла заставить себя онеметь.

— Кристоф Шапье! На полигоне он бесстрашен, уверен, и прекрас-с-с-ен!

— Занятно как… — задумчиво проговорил Симон и начал медленно двигаться ко мне.

— Шапье, смотри-ка, а твой трюк с раздеванием работает! Девчонок наших поголовно свел с ума. Да, Эрвье? Неужто рассудок помутился при виде этого сопляка? Зря ты так сразу, есть гораздо более достойные и по виду, и по опыту мужчины. Но что-то твой взгляд на любимчика кровожадностью попахивает. Где обожание? Где пылкая страсть? Стефани՜, не могу взять в толк, ты его сейчас мысленно калечить пытаешься, или у молодых девушек нынче в моде иное проявление чувств? — я спешно отвернула голову от Криса, которого успела несколько раз сжечь в костре внутреннего гнева, и встретилась с цепкими глазами Симона, остановившегося ровно напротив меня.

— Ты давно рехнулась, Эрвье? Поделись-ка со мной деталями. Излей нам душу. И сделай милость — не томи провалами в памяти.

В рядах однокурсников снова послышались смешки — не явные, но оттого не менее неприятные.

Сиер Симон часто говорил, что своим неназываемым местом чувствует ложь и ненавидит любые ее проявления. Поэтому я избрала путь выборочной правды

— Недавно, сиер.

— В столовой крыша твоего поехала? — участливо подсказал профессор.

— Подозреваю, что да, сиер.

— И кто, говоришь самый… кхм… красивый среди твоих однокурсников?

— Кристоф Шапье! — я зажмурилась, — От его красоты я слепну, замираю, к небесам взываю.

Создатель, что я несу?!

Зато теперь всей душой могу понять призывы Сезара к его матушке.

Мадам Идо, если Вы все же решите забрать сына из академии, не найдется ли в карете места и для одной опозоренной студентки?

— О! — Симон искренне хохотнул, — Крис, может, нам все же стоит попросить тебя раздеться. Смотри, как Эрвье повело. Эрвье, огненная наша очаровашка, а-ну ка, удиви, а кто у нас самый смелый из студентов?

— Кристоф Шапье! Он не боится ни-че-го, трепещите твари леса Дар-во! Он переломает вам хребты и все-все косточки-и-и!

Кто-то прерывисто задышал, кто-то закашлял, а кто-то уже никак не пытался замаскировать свой смех. Солнце клонилось к земле, и к ней же кренилась моя репутация.

— А кто самый честный? — не обращая внимания на хрюканья студентов, приветливо продолжал Симон.

— Кристоф Шапье! Не бойтесь доверить ему все-все-все секреты! Его честный рот — всегда на замке!

Ага, как же, честный…

В жизни не расскажу ему ни одну свою тайну. Прошлые — не считаются.

Да я еле сдерживаюсь, чтобы не кинуть во врага огоньком и не поджечь бесстыдные темно-серые волосы его на голове! Вот закончится занятие и станет лысым!

— Рифма у тебя основательно похрамывает и спотыкается полудохлой лошадью. Доработать бы, Эрвье. Довести до ума. Но ты нас знатно веселишь. Даже драгоценное время занятия не жаль тратить на нашу беседу.

— Сиер Симон, — выступил вперед Крис, — Я прошу Вас…

— А вот ты, вольный натурщик телес, заткнулся и вернулся на место! — рявкнул мужчина предельно серьезно. Затем вновь с самым радушным видом повернулся ко мне.

— Эрвье, милая, еще один вопрос возник в голове. Малюсенький. Несущественный. Простой. Ты с ним легко справишься. — сиер провел ладонью по плечу, смахивая несуществующую пыль. Поднял глаза на завывающий полог и отрешенно уточнил. — А кто самый важный для тебя мужчина в стенах нашей славной академии?

— Сиер Симон, — зло выкрикнул Крис.

— Велел же тебе заткнуться, Шапье! Или я не ясно выразился? Минус пятьдесят баллов за непослушание! Еще слово и выгоню с занятия! Пойдешь уши свои туалетным ершиком драить!

— Кристоф Шапье! — громко произнесла я, чувствуя, как тело протестующе дрожит, восставая против того, что собиралось вылететь из предающего раз за разом рта. Новое поражение прозвучало потухшим голосом, — Ради него я готова на все-все-все!

Пластинка завыла грустной мелодией, но громче всего ощущался стук сердца, долбящий в висках.

Первый раз в жизни я была полностью унижена.

Уничтожена. И испытала сполна, что значит быть жалкой.

Первый раз мне хотелось постыдно закрыть лицо ладонями и убежать. Запереться вдалеке ото всех в одной из башен замка двоюродного дяди и ни с кем из лицезревших мое падение никогда более не общаться.

Но это противоречило характеру огненного дракона. Полыхающее в венах пламя способно сжечь дотла — но не удрать.

Сжала кулаки, сдерживая прорывающийся выйти наружу жар. Мысленно улыбнулась, ощущая, как стоящие слева и справа от меня аккуратно отодвинулись в стороны — боялись, что не сдержусь.

Зря, я научилась контролю до того, как достигла возраста пяти лет, и матушка наконец смогла спокойно вздохнуть — более не возникало повода постоянно менять в поместье шторы.

— Скажешь мне, кто это сделал с твоим острым язычком, Эрвье? — соблазнительным голосом обратился сиер Симон, делая шаг ко мне. — И я по достоинству накажу виновника. Лично прочищу его подлые кишки жесткой щеточкой. Или сделаю его на денек игрушкой для твари Иномирья. Все только ради тебя, моя милая ящерка. — глаза профессора обещали самую заслуженную расправу для обидчика.

Не скрою, была минута, в которую хотелось крикнуть «Крис Шапье» и для убедительности тыкнуть в подлого врага пальцем.

Но я не могла сдать его сиеру, также, как и Крис не сдал меня в руки Бошан.

Назвать обидчика означало проявить слабость.

Не зря Симон задал главный вопрос не сразу, а приберег для конца. Он окунул меня с головой в бочку со смешками, заставил испытать нестерпимый гнев, а затем одарил жалостью к себе. Профессор умело разжигал и выкручивал эмоции студентки, чтобы вырвать из нее признание.

Не сомневаюсь, стоит назвать имя Криса, и его действительно накажут. А меня — пожалеют.

Пожалеют все кругом. И я стану той слабой девой, что неспособна решать личные проблемы без участия наставника.

Но ни жалость, ни клеймо беспомощной мне не нужны. Достаточно и кривых смешков. А с ними я справлюсь.

Симон испытывал. Искусно дергал за ниточки. И почти довел до того состояния, чтобы я с гневом выкрикнула имя бывшего друга.

Моего ответа с интересом, затаившись, ждали все.

— Не понимаю, о чем вы, сиер. В ближайшее время я приведу свой язык в порядок. Сама. Прошу меня извинить и простить за сказанные ранее небылицы. Сиер, которого я уважаю всем сердцем — это Вы, сиер Симон. Слова про Шапье лишь вымысел для поднятия настроения — Вашего и моих однокурсников.

— Минус тридцать баллов за сокрытие информации, Эрвье, — широко усмехнулся Симон. — Но выкрутилась хорошо. Красиво. — мужчина развернулся и собирался было уходить, как вдруг резко задал новый вопрос, — Стефани, а случаем не знаешь, как называется самое вонючее говнецо?

— Кристоф Шапье! — искренне выпалила я. — Он самая большая на свете какашка! Вонючая и мерзкая букашка!

— О как! И рифма вмиг улучшилась! И улыбка появилась! — засмеялся Симон. — Крис, поосторожней с женщинами. Видишь, как у них в одночасье скачет стрелка от любви до ненависти? — затем серьезно обратился к учащимся. — А теперь смех убрали, заткнулись и разделились на три группы! У вас минута, чтобы проделать великие арифметические вычисления и самим распределится без жалоб и нытья.

Ровная шеренга из двенадцати участников разбилась. Студенты начали метаться в разные стороны, словно ужи.

— Эрвье, — как бы между делом кинул мне Симон, — Плюс тридцать баллов за поднятие настроения группе.

— Спасибо, сиер! — ответила с благодарностью, и ощутив чей-то взгляд, резко обернулась.

Крис, напоминающий каменное изваяние, стоял в шагах десяти от меня. Предзакатные лучи толкались ему в спину, лицо находилось в тени. Хмурый взгляд, сжатые кулаки — будто не я, а он только что унижался перед однокурсниками. Сделал было шаг, но я отшатнулась, качнула головой и спешно двинулась к противоположному краю полигона.