Украденная судьба. Этот принц - мой!

Глава 9. Все имеет свою цену

— Все, хватит, теперь лекарь им займется, — непререкаемо сказал Верс Регине. Женщина с болью посмотрела на лежавшего на постели Тиля. Линезец до сих пор не пришел в себя. Его не «тащили» до города, как угрожал Верс, воспользовались стихией воздуха. Плантаго позволил Регине «только взглянуть» и потратить немного целительской магии. По крайней мере, Регина признала, что Тиль не при смерти. Самое страшное — магическое воздействие и истощенный резерв. Большинство ран, которые получил линезец, были поверхностными, а еще сказался холод…

Лекарь должен был скоро прийти. О нашем возвращении знала добрая половина города. Не удивительно, что мы привлекали внимание — в таком-то виде, да еще и с плывущим по воздуху линезским принцем… Хотя люди подходили с таким видом, будто тут раз в неделю что-то подобное случается. Горожане с беспокойством спрашивали, что случилось, и сильно ли пострадали господа маги. Господа держались вежливо, даже Верс никого не пытался сжечь взглядом. И, похоже, всем было лень задумываться о том, что теперь-то слухи уж точно пойдут. Хотя… пусть ходят. Рано или поздно за мной явятся из дворца — и разговоров будет еще больше.

Верс просто выхватил из собравшейся вокруг нас толпы за плечо какого-то мальчугана и наказал привести лекаря да поскорей. Никто даже слова поперек не сказал, а мальчишка бросился исполнять приказ с такой прытью, что только пятки сверкнули. Кто-то, ахая, обещал принести еды, чтобы господа маги подкрепились.

Было ясно, что Верса и Нейта в Тальмере уважают. Не удивительно, если они действуют также ради любого, кто приходит к ним со своей бедой… Почему-то ничего иного я и предположить не могла. Зато легко представляла, как Нейт вздыхает при очередной новости о каком-нибудь жутком чудовище, которое видели в лесу и только выясняет поподробнее, куда идти.

Регина ждала нас в доме городского мага. При нашем появлении она попыталась подойти к Тилю, но Верс ее не пустил. Ланс и Нейт уложили линезца на постели в дальней комнате. Потом мы разместились в соседней комнате, рассевшись за столом, и какое-то время просто молчали. Только Регина с тревогой вглядывалась магов по очереди, определяя их состояние. Одежда Ланса была забрызгана кровью. Оказалось, одна из снежных птиц задела его клювом. Однако рана оказалась неопасна, хотя выглядела жутко. Нейт помог Лансу с перевязкой. Последним Регина взялась на Верса:

— Покажи руку.

— Все нормально, — ворчливо отозвался тот. Я заметила, что с тех пор, как мы вернулись, он старается прятать руку за спину. Такой очевидный прием… и Версу было досадно, что его состояние все равно понятно.

— Показывай, — терпеливо повторила Регина. Под ее взглядом Плантаго все же вытянул обожженную руку перед собой. Регина только вздохнула, пробежавшись пальцами над раной, так, что мне казалось — она все же касается изувеченной руки. Но Верс даже не поморщился.

— Верс не всегда справляется со стихией, — пояснила мне Регина, хотя я ни о чем не спрашивала. Я наблюдала как медленно, но верно затягиваются ожоги и думала о том, что Сельван Эрталь, который по мастерству создания печатей определенно равен Риллету (и лишь недавно подтвердил это наглядно, разрушив клетку Ведьмы Стужи), не может справиться со стихией. Звучало очень странно. Я не боялась огня Тиля, даже не задумывалась о возможной опасности. А огонь Верса вредил ему самому.

— И ты не можешь придумать для себя какой-нибудь защитной печати? — недоуменно уточнила я. Взгляд Плантаго, тяжелый, как каменная глыба, обратился на меня. В комнате как будто даже потемнело.

— Прошу прощения, если по незнанию сказала что-то… неподходящее, — поспешно выпалила я. Злость из взгляда Верса ушла, а вот осталась… досада? На меня или на самого себя? Верс ведь наверняка думал о том, чтобы защититься от стихии. Но, видно, не преуспел. Других спасает, а себе помочь не способен. И это его не останавливает.

Вскоре действительно появился лекарь, и в доме городского мага стало одним странным типом больше. Начать с того, что пришедший был почти мальчишкой, выглядел младше меня. Укутанный в меховую накидку, он поначалу показался мне зверем, очутившимся на пороге. «Может быть, тоже умеет общаться с животными?» — подумалось мне. Но странно — с Нейтом парень держался… прохладно. Да и Нейт не был в восторге от его присутствия. Окинув нас взглядом, парень сообщил Регине, у которой Верс как раз пытался отобрать недолеченную руку:

— Оставь. Он скоро свалится. Тогда и делай с ним, что хочешь.

Повязка Ланса вызывала у лекаря презрительную ухмылку. Потом парень, ничего не говоря, ушел в дальнюю комнату. Послышался хлопок закрывшейся двери.

— Это Лорин, — запоздало представила лекаря Регина. — У него плохо с манерами, но есть магический дар и немалый.

Последнее обстоятельство я успела отметить. Не слишком ли много магов на один неизвестный город на окраине Рольвена?

— Отдохни, — мягко сказала Версу Регина. К моему удивлению, маг даже не огрызнулся, только пообещал: «Я недолго», поднявшись из-за стола. Видно, и в самом деле держался из последних сил.

— Принесу чаю, — решил Нейт и вышел следом за Плантаго. Мне показалось — хотел удостовериться, что тот не свалится прямо в коридоре. Похоже, словам странного лекаря Лорина здесь все доверяли.

Через некоторое время вернулся Лорин, оттирающий руки о плащ.

— Фу, фу, фу… ну и гадость! Такое сотворить… Люди отвратительны!

Он нисколько не стеснялся окружающих, скорее даже хотел, чтобы его негодование было услышано. Я посмотрела на его руки, но они были чисты. Видно, так странный лекарь пытался показать, что ему не понравилось лечить магические раны Тиля.

— Выпей-ка, — появившийся за спиной Лорина Нейт сунул ему в руки чашку, от которой шел парок. Остальные чашки он нес на подносе, который и поставил перед нами на стол. Запахло травами.

— Укрепляющее, — коротко пояснил Нейт. Лорин снова зафырчал, выражая негодование пополам с насмешкой. Городской маг демонстративно не заметил. Я невольно улыбнулась: уж больно лекарь напоминал зверька… ну, совсем как Нейт, когда использовал свой магический дар. Питье Лорин все же выпил.

— Схожу к дядьке, — сообщил он Регине. Та благодарно кивнула. — И завтра еще вернусь, — с угрозой добавил лекарь, кивнул куда-то в коридор: — Этот жив, конечно. Но огонь в нем плох. Надо будет еще смотреть.

— Я помогу, — проговорила Регина.

Лорин покачал головой:

— Нельзя, за своим следи. Сам разберусь. Принесу кое-что.

С этими словами он ушел. Я думала, лекарь сходит к Версу, а потом вернется попрощаться. Но примерно через четверть часа послышался очередной хлопок дверью — и мы увидели в окно, как лекарь бредет прочь от дома городского мага.

— Вам нужно отдохнуть, ваше высочество, — предложил Ланс.

— Я не могу… — сказала я. — Подожду здесь. Еще немного… хорошо?

— Мы выпьем чаю, а потом пойдем отдыхать, — пообещала Регина.

Ланс кивнул.

— С вашего позволения, сегодня у постели принца подежурю я. На случай если он очнется и ему что-то понадобится. Я сразу извещу вас.

Я с благодарностью кивнула. Честно говоря, не была уверена, что смогу уснуть после всего случившегося, зная, что Тилю по-прежнему плохо. Мне казалось, я так и буду ждать возвращения лекаря, чтобы услышать приговор…

— Лорин — потомственный целитель, — заметила Регина, когда Ланс ушел. — Он не учился в Академии, поэтому не может вести целительскую практику. Как, впрочем, и я. Но при необходимости мы помогаем в силу своих возможностей… и под присмотром городского мага, разумеется.

— Мне показалось, Нейт и Лорин друг друга недолюбливают, — сказала я.

— О нет, они прекрасно ладят друг с другом. Просто немного соперничают. Лорин вообще плохо сходится с людьми. Слишком долго прожил отшельником. Нейт нашел его в заброшенной деревне. Лорин приглядывал там за несколькими детьми. В паре соседних селений о них знали, но боялись пускать к себе — считали, что за ними придет хворь. На самом деле, в окрестностях охотилось чудовище. После этого Нейт с Версом установили на границе города несколько магических ловушек…

Я покачала головой. Тальмер оказался очень странным городом. Настоящее убежище для магов!

Если подумать — граница не так далеко. И… какие-то чудовища в лесу, Ведьма Стужи, что еще случалось в окрестностях города? Не удивительно, что магов — пусть и странных — в Тальмере так уважают.

— А что не так с Нейтом? — спросила я. Регина вопросительно посмотрела на меня и я пояснила: — У него необычные способности. Он явно талантлив и, раз уж находится на должности городского мага, закончил Академию. Удивительно, что он оказался так далеко от столицы.

— Талантливые маги нужны везде, — с лукавой улыбкой заметила Регина. Я понимала, что это так. Не важно, где ты служишь, если чувствуешь себя на месте. А Нейт — не тщеславен, так сказал Тиль. И я склонна была согласиться. Тальмерский городской маг словно вовсе не замечал, что делает нечто необычное, недоступное прочим людям.

— Да, но именно в Тальмере достаточно талантливых магов, которые по той или иной причине… если не скрываются, то, по крайней мере, держатся подальше от шумихи.

Регина задумчиво кивнула.

— Мы просто хотим покоя. А вот Лорина пытаемся уговорить поехать учиться, но он пока побаивается. Не хочет оставлять своих, — произнесла она. — Но ты права. Нейт мог остаться в столице.

— Он… действительно настолько теряет себя в зверином облике? — предположила я.

— Это редкий случай. Для людей Нейт неопасен… если только кто-то не угрожает ему или его близким. Поведение его, конечно, пугает людей.

— А по-моему, он очень мил, — заметила я, вспоминая повадки Лорина. По сравнению с лекарем, Нейт был учтив и внимателен даже когда применял свой необычный дар.

Регина улыбнулась.

— Вы вторая, кто дает ему такую характеристику, ваше высочество. Его считают чудаком. Это в лучшем случае. В худшем — клеймят оборотнем, способным на преступление, как всякий хищник.

— Его обвиняли в убийстве? — догадалась я.

— К счастью, до этого не дошло. Но угрозы поступали. И полагаю, Нейт оказался бы в весьма сложном положении… Дело, в общем-то, незатейливое. Он вступился за честь девушки. К сожалению, противник оказался слишком влиятельным и до сих пор не прощает обиды.

— А Нейт аристократ? — спросила я.

— Нет, он — сын торговца. А вот девушка — племянница графа. Они с братом — внебрачные дети, но титул им достался, потому что других наследников у их отца не было. Молодые люди получили разом положение в обществе и благоволение короля, вашего отца. Им был открыт доступ во дворец. Насколько я знаю, они не злоупотребляют своим положением. Но все равно привлекли к себе как чужой интерес, так и недовольство. Завистников везде хватает, а возле трона их… — Регина вздохнула. — Девушку взялись задирать в Академии. Низкое дело, но случается между молодыми людьми. И Нейт однажды вмешался. Это не понравилось аристократам. И… похоже, один из них решил мстить. С тех пор травле подвергался уже сам Нейт. А когда стало ясно, что девушка на ее стороне — к ней весьма настойчиво посватались.

— И жених — один из тех аристократов? — предположила я.

— Да, ваше высочество. Нейт не выдержал и ввязался уже не просто в драку — в магическую дуэль. Пострадали люди, и ему грозило обвинение. Он нанес рану аристократу, нарушив устав Академии в ее стенах.

Я и представить не могла, что спокойный, всегда какой-то отрешенный Нейт был способен вспылить и устроить магическую дуэль. Попыталась вспомнить все скандалы последних лет, но так ничего подходящего и не придумала.

— Что было дальше? — спросила я.

— Ну… обо всем узнал дядя девушки. На тот момент его заступничества уже было недостаточно, и он обратился за помощью к вашему отцу.

Девушке же… откровенно дали понять, что если брак не состоится, Нейт окажется в еще более бедственном положении. И ваш отец… поступил весьма необычно. Он наложил на девушку и ее брата неофициальную опалу. Они оба должны доказать, что достойны полученного титула и не опозорят более памяти своего отца. Девушка обязана была доучиться, а затем стать фрейлиной вашей матушки. Ее дядя униженно просил за обоих племянников. Разумеется, ее величество, принявшая ответственность за перевоспитание девушки, и слышать не хотела о том, чтобы она с таким пятном на репутации выходила замуж за представителя достойной фамилии…

— Безусловно, это позор. Но все же… девушка больше получила, чем потеряла, — заметила я.

— Нейта лишили права работать в столице, — грустно добавила Регина. — Так он и оказался в Тальмере, на сравнительно невысокой должности. Не забывайте, что он нарушил устав Академии и нанес вред аристократу. Это случилось несколько лет назад, с тех пор скандал утих.

— Несколько лет? Но… они не могли видеться все это время? Девушка… должно быть, вышла замуж?

— Нет, она еще не вернула благосклонности вашей матушки. Да и по поводу невозможности видеться… Нейт пробирается в столицу с дикими зверьками, подсылая их к порогу дома девушки. Иногда даже умудряется передавать весточки. Это почти опустошает его резерв. Верс постоянно ругается по этому поводу. Но Нейту, похоже, все равно. Он вечно на грани магического истощения. Приходится за ним приглядывать.

— Я думала, это из-за того, что ему нужно подпитывать защиту города, — произнесла я.

— Защита закреплена природными источниками и печатью Верса. Хотя Нейт иногда заряжает магические ловушки, если в окрестностях города появляется чудовище.

Как та ловушка, в которую загнали Ведьму Стужи. Нейту действительно понадобилось время, чтобы ее зарядить.

Я задумалась. Брат и сестра, получившие титул, их дядя, который мог обратиться за помощью к королю…

— Регина, та девушка, о которой ты рассказала — это Клотильда Бран, племянница Кайлена Брана?

Собеседница кивнула.

— Да, это она.

Сестра Терина — затворница, не слишком любящая балы. Теперь я поняла, почему не вспомнила этой истории. Скандалы с магическими дуэлями случались очень редко, но все же. За последние три года их было всего две. И одна из них закончилась тем, что кто-то из участников пострадал. Имен не называли, но все знали, что досталось не кому-нибудь, а самому Дегорту Берлиту, сыну королевского советника, посла, многие годы представлявшего интересы отца в Дингаре. С ним предпочитали не связываться. Сама я встречалась с Берлиом разве что на балах, и он был неизменно обходителен. Хотя порой смотрел так… цепко.

Брак по расчету — дело нередкое. Да ведь и сватовство принца Руата, если до него все же дойдет — тоже вряд ли связано с большим чувством…

Но, судя по всему, в истории Клотильды Бран речь шла о мести. Взять в жены девицу лишь для того, чтобы насолить обидчику…

О том магическом поединке мне было известно лишь, что виновник наказан. Оно и понятно — поднять руку на самого Берлита. Вот и все, наверное, этого оказалось достаточно не только мне. Терин занимался поисками в дворцовой библиотеке чаще всего — по поручению советника Ривена. О том, что Клотильда Бран должна была быть фрейлиной при матушке — я понятия не имела. Но ведь были шепотки, разговоры. О том, что Бран зарвалась, что сама виновата, раз ее никуда не приглашают… ну, вы понимаете. Я не понимала, но делала вид… или даже верила, что намеки прозрачны. И правда, мне ведь было достаточно того, что к племянникам Кайлена Брана относились с небрежением. Этому должна была быть причина, а она, как мне виделось, крылась в подорванном здоровье Терина Брана.

А выходит, Терин Бран лишь играл роль. Старался не привлекать лишнего внимания к себе и своей сестре. Да, о них говорили скверно. Это было даже как-то не слишком прилично — обсуждать Бранов. А вот если бы Терин выдвинулся засчет своих способностей и получил… скажем, должность королевского звездочета: вот тогда о нем говорили бы с куда большей охотой. А из Клотильды получилась бы завидная невеста…

Я покачала головой.

Я могла не знать, что происходит в Линезе. Но так мало понимать в том, что происходит во дворце, прямо перед носом? Стыдно…

Или все дело в этом внезапном разговоре о свадьбе, заставившем меня вспомнить о принце Руате?

Мы, должно быть, говорили еще долго. Не представляю, как бы я уснула. Тиль в безопасности, но я все равно не могла не бояться: за него, за его магию… Я слишком остро сознавала невероятность случившегося.

Если бы я не оказалась в Тальмере…

Если бы Верса, Ланса и Нейта не было в городе. Они ведь могли мне не поверить. Могли отказаться помочь…

Я внезапно поняла, насколько все просто.

Просто Тиль был в моей жизни всегда. Что бы я ни делала, что бы ни говорила. Он уезжал и возвращался. Неважно, по каким причинам. Неважно, что потом — снова пропадал надолго и мы могли целый год не получать из Линеза писем…

И как бы я жила, зная, что Тиля больше никогда не будет? Не будет его улыбки, его тепла, его глупых шуточек, радостного предчувствия, возникавшего перед его приездом… Думать об этом было больно, словно в сердце втыкали раскаленную иглу. Перед глазами все расплывалось.

Немыслимо… Жутко.

И возможно — настолько, что гибель Тиля казалась куда более вероятной, чем его спасение. Да и то, что я сама до сих пор жива — случайность, воплотившаяся лишь благодаря линезскому принцу, оказавшемуся рядом. Вот только случайность эта во многом была подготовлена самим Тилем, его заботой, которой я раньше не видела. А ведь все было так очевидно.

Его проснувшаяся связь со стихией — после того, как решил, что я упала с дерева.

Показавшиеся жестокими слова о том, что его свадьба — не мое дело. Теперь мне казалось нелепым, что я лелеяла обиду несколько лет…

А он: «Не становись весной»! О чем хотел предупредить меня Тиль? Чтобы я не влюблялась в него?

Неизвестно, до чего бы я додумалась, если бы, рано или поздно, на пороге комнаты не появился Верс. Он переоделся в свежую зеленую рубаху, узковатую ему в плечах.

— Что за посиделки на ночь глядя? — мрачно спросил Плантаго.

— Слишком много переживаний, — пояснила Регина. — Тебе лучше?

— Все нормально. Одна кружка отвара от Лорина — и выздоравливаешь только ради того, чтобы не пить больше эту гадость. И ведь разбудил, паршивец…

Я невольно улыбнулась. Плантаго посмотрел на Регину, на меня, затем добавил:

— Мальчишка жив, о чем еще беспокоиться. Ступай спать, — это было сказано Регине. — А тебе Нейт постелил на чердаке, — а вот эта фраза предназначалась уже мне. Мне показалось, Верс устроил мне очередную проверку. Я вяло кивнула, осознавая, насколько действительно устала. Даже показалось — кто-то из магов тайком воздействовал на меня.

На самом деле, я не хотела уходить далеко от комнаты Тиля. Поэтому не поднялась из-за стола следом за Региной. Женщина пожелала мне спокойной ночи и ушла. Верс проводил ее суровым взглядом. Потом подошел ко мне. Я встала, собралась было что-то сказать, но все высокопарные мысли, приличествующие торжественному моменту, куда-то исчезли. Я не представляла, как выразить, насколько благодарна Версу. За Тиля. За спокойную уверенность, благодаря которой мы все вернулись из логова Ведьмы Стужи. Одно бледное «спасибо» никак не могло передать мои чувства.

— Тебе правда лучше? — тихо спросила я.

— Конечно, — заверил Плантаго и вдруг погладил по голове. Должно быть, заметил, что мои глаза полны слез, и губы дрожат. И я сочла это разрешением. Мне было все равно, что действия мои нарушали этикет. Я обняла мрачного мага, больше не стесняясь своих слез.

— Теперь-то чего реветь, — проворчал Верс.

— Прости, что не поверила тебе сразу. За то, что тебе пришлось рисковать. И…

Верс хмыкнул.

— Ты — будущая королева. Тебе надлежит сомневаться, а не сразу принимать на веру слова первого встречного.

Но ведь я знала, что Тиль ему доверяет.

— А твои приказы не всегда будут приятны. Но у них всегда будут последствия. Главное, чтобы ты это понимала… и брала в расчет, что, помимо целей, есть еще человеческие жизни, — добавил Верс.

— Я ведь не приказывала, — пробормотала я, поднимая голову.

Плантаго серьезно кивнул.

— И это — тоже решение.

Я вздохнула и отстранилась.

— Не представляю, как вас отблагодарить. Нет такой цены… но обещаю, что никому не расскажу о тебе. Уж в этом ты можешь быть уверен.

— Ты уже рассказала Нейту, — фыркнув, сообщил Верс.

— А он не знал? — удивилась я.

— Для меня новость, что Тиль знает. А эту безумную белку вообще не поймешь, — ответил Верс. — Может, догадывался.

— Я не подумала тогда, что раскрою твою тайну, — признала я. — Ты поэтому не рассказал мне заранее? Чтобы я не выдала тебя Ведьме Стужи?

Верс признал:

— Да я вообще слабо представлял, что буду делать.

— Как это?!

— Юстина, откуда мне было знать, что за печать изобрел Риллет? — спросил Плантаго и, вдруг усмехнувшись какой-то своей мысли, добавил: — Я просто использовал «способ после всех».

Я смотрела недоуменно и Верс пояснил:

— Когда-то, когда Тилю было девять и он жил в Тейле, Регина и твоя мать развлекали его рольвенскими сказками. Они делали так: добирались до места, когда главный герой оказывался в самой страшной опасности, когда ему предстояло выбраться из темного подземелья вражеского замка или спасти принцессу от страшного дракона…

— Или ведьмы?

— Или ведьмы. И прежде чем озвучить концовку, они пытались сами придумать, что герою делать. Нечастная, конечно, была игра, финала не знал только Тиль. Но они не соревновались, просто набирали как можно больше решений.

— А «способ после всех»? — спросила я.

— Неучтенные варианты. Что-то, о чем герой не может заранее знать, но всегда должен быть внимателен, чтобы вовремя обнаружить и воспользоваться. Тиль хорошо усвоил эту науку… Так вот, о Ведьме Стужи. Я мог лишь предполагать, что нельзя применять магию против ее снежных птиц. Они истощали магический резерв. Тиль, похоже, на этом и попался.

Я медленно кивнула.

И Плантаго так спокойно об этом говорит?

Невозможный человек! А я на него даже разозлиться не могла после всего.

— Как хорошо, что я не знала… — прошептала я, закрывая лицо руками. Еще раз мелькнула мысль о том, что Тиль жив до сих пор лишь благодаря чуду.

А как же Регина? Понимала ли она, что Верс идет к Ведьме Стужи, надеясь на «способ после всех»? Или Плантаго все же удалось ее убедить? Иначе вряд ли она смогла бы просто сидеть и ждать…

— Идем, — сказал Верс. — Нам еще нужно разобраться с твоей личиной.

В сказках на чердаках живут нелюбимые падчерицы. У меня сложилось впечатление, что Нейт любит спать повыше к небу. И открывать большое круглое окно, в которое заглядывает луна. Не удивлюсь, если он и на крыше сидит по ночам, в ясные ночи. А иначе зачем еще плед, сложенный на стуле в углу, чуть в стороне от окна, чтобы можно было посмотреть и оттуда. На полу был расстелены тюфяки, накрытые мягкими шкурами.

Было уже темно, и Верс зажег лампу. Тени бросились по углам, я невольно поежилась. Поинтересовалась:

— Ты уверен, что нужно заниматься личиной именно сейчас? Твои силы восстановились?

— Бывало хуже, — отозвался Верс. — А личину лучше снять быстрей. Потом будет сложнее. Она имеет свойство приживаться, чтобы тратить меньше магической энергии.

Я вовсе не хотела превратиться в Вейри навсегда и едва сдержалась, чтобы поспешно закивать. Осознавая, произнесла:

— Выходит, ты уже никогда не сможешь сменить этот облик?

— А зачем? — просто спросил он и, помолчав, добавил: — Регина знает меня таким. И даже если бы я мог — назад дороги нет.

— Но почему?! — вырвалось у меня. — Почему правит мой отец, если ты жив? Почему тебя называют дингарским шпионом? Ты же… был в тюрьме! Я знаю, что твоя магия была скована магической печатью! Мой отец сам это сделал…

Плантаго посмотрел на меня разом потяжелевшим взглядом. Но — после недолгого молчания — все же сказал:

— Твоему отцу пришлось справляться с последствиями моих ошибок. Я был скован магическим подчинением.

— Папа не мог быть настолько жесток, — прошептала я, отступая.

— Разумеется, он ничего не знал. Я попал в ловушку, потому что был слишком уверен в своих силах. Эта ведьма правильно сказала, будь она неладна… Альвет считал меня пропавшим, как и все. Лишь спустя довольно долгое время ему удалось во всем разобраться. Он освободил меня.

Я покачала головой. История была настолько укорочена, что ничего не объясняла.

— Не может быть, чтобы все было так просто, — возразила я. — Тебя же пытали. Верс, это значит, королю был причинен вред. Проявилось бы проклятье Митили…

— А оно и проявилось, — признал Верс. — Но его действие было ослаблено… благодаря древнему договору с родом Бранов. Магические последствия оттягивал на себя Лаверн, старший брат Кайлена. Он не знал об этом, считал, что проклят. Он продержался достаточно долго… благодаря тому, что у него был сын, у которого рано проснулся магический дар. Никто не знал об этом. Когда все обнаружилось, мальчик уже серьезно пострадал.

Выходит, история о Терине Бране — лишь злая сказка, которую сочинили, чтобы пугать детей. Какая подлость…

— Но как папа мог не знать об этом?

— Магия времени, — пожал плечами Верс. — Ее использование изменило события, и потому никто не знал, что со мной случилось. Твой отец пытался разобраться. О проклятье Митили знал лишь ближний круг. А я был скован магическим запретом и не мог ничего рассказать. Личина оказалась слишком хороша, никто не смог заподозрить неладное. Почти никто…

— Зачем все это… — проговорила я, хотя уже и сама понимала. Единственная причина так рисковать: стремление к власти. Только ради столь высокой ставки можно было пренебречь проклятьем Митили. Но мой отец никогда бы не сверг собственного брата! Никогда!

Да и Верс говорил то же самое. Я по-прежнему не понимала, что случилось.

— Бабушка причастна к этому? — спросила я, вспомнив ненависть Плантаго, с которой он говорил о женщине, потерявшей свой магический дар.

— Я подчинялся ее приказам. Пока Альвет не заставил ее отпустить меня.

— Но зачем?!

— Твоя бабка считала, что спасает Альвета. Она сполна получила за свою глупость. Да и я тоже. Твой отец правит законно. Как видишь, никакого проклятья больше нет. Я отрекся от престола, если тебя это беспокоит.

— Нет! Но… Верс, вы потому не женаты? Ведь ты любишь Регину, я вижу. И она…

Верс вздохнул.

— Когда-то я причинил ей боль, Юстина. Не все можно преодолеть, просто извинившись. Я поклялся ни к чему ее не принуждать. Речь не о каких-то повседневных мелочах вроде вовремя есть и ложиться спать, не перенапрягаться… ты понимаешь? Если она боится свадьбы — так тому и быть. Мне достаточно того, что мы вместе. А уж своего ребенка защитить смогу.

В его голосе все же проскользнуло сожаление. Тряхнув головой, Плантаго сказал:

— Давай посмотрим на печать, которую использовала ты.

— Ты… на самом деле не можешь ее снять? Будешь действовать по ситуации?

— Нет, хочу показать тебе самой, как это сделать. Сможешь — и мне не придется применять магию.

Я достала записную книжку звездочета. Не знаю, может быть, я и сама хотела удостовериться в том, что услышанная история — не сумасшедшая фантазия мага, а мои собственные догадки — правдивы. Кровь Плантаго действительно позволила ему заглянуть в записи звездочета.

— На самом деле, все довольно просто. Я действительно часто забывал собственные печати. Не видел в этом ничего страшного. Ведь при необходимости всегда мог придумать новую, — заметил он.

— Звучит как хвастовство, — проговорила я.

Верс хмыкнул.

— Так оно и есть. Мне казалось, что я могу все, хотя печати работали далеко не всегда. Но я был упорным и рано или поздно что-нибудь да получалось. Плетение нужно распустить в обратном порядке. Как будто смотришь в зеркало, тебе так должно быть яснее. Раз уж ты унаследовала от бабки способности к пространственной магии. Только вот здесь двойной закреп, видишь? Не повторишь его — не получится убрать печать. Действуй. Я послежу, чтобы ты ничего не пропустила.

Верс и правда предоставил мне полную свободу действий. Молчал, пока я пыталась распутать печать. Не обращал внимания на мои дрожащие руки, словно вообще не интересовался, что происходит. Но стоило печати истаять, как он одобрительно хмыкнул:

— Молодец.

— Получилось? — зачем-то спросила я, ощупывая собственное лицо. Мне показалось, что никаких изменений я не ощущаю. Верс вместо ответа подвел меня к окну, чтобы я могла посмотреть на свое отражение в темном стекле.

И я увидела собственное лицо. Наконец-то!

От избытка чувств я взвизгнула и, развернувшись к Версу, повисла у него на шее. Кажется, Плантаго даже растерялся.

— А теперь ложись спать, — сурово сказал он.

Я попыталась возразить. Тилю нужен присмотр и кто-то должен будет сменить Ланса.

— Но…

— Я сказал — спать! — отрезал Верс.

И я провалилась в темноту, словно меня туда столкнули.

Меня разбудил тихий звон и стук в окно. Или мне только так показалось. Возможно, мне все приснилось, но я уже испугалась и подскочила на тюфяках, оглядываясь и пытаясь понять, что происходит. Похоже, Плантаго просто уложил меня на шкуры и укрыл одеялом. Утром одежда будет вся мятая и я уже не смогу успокоить себя тем, что прикрываюсь обликом камеристки…

По одеялу метались золотые отблески. Я подняла взгляд. За окном кружили яркие огоньки, куда крупнее светляков. Завороженно наблюдая за чудесным танцем, я подошла и открыла окно. Беспокойство куда-то улетучилось, осталось только восхищение. Огоньки ворвались на чердак и замельтешили туда-сюда. Наконец, я разглядела маленькие тельца с дрожащими крылышками.

Это действительно были феи! Могла ли я предположить, что когда-нибудь увижу такое чудо? А Тиль каждый год приезжал смотреть, как они танцуют…

Одна из фей опустилась на подставленную мною ладонь. В ней было что-то странное, прекрасное и отталкивающее одновременно: вместо кожи — перламутровые чешуйки, огромные, на пол-лица, глаза. И крылья больше походили на стрекозиные. Хотя в книгах фей обычно рисуют как людей-бабочек.

«Тиль?» — услышала я у себя в голове. А на чердаке тихо зазвенели колокольчики. Остальные феи закружили передо мной. «Человек? Что с человеком?»

Я запоздало сообразила, что они искали линезца, но, видно им помешала задернутая штора и магическая защита. Если бы я не открыла окно — феи и на чердак, скорее всего, не смогли бы проникнуть.

— Тиль внизу, спит, — пояснила я вслух. — Он сильно пострадал. Ведьма Стужи его похитила. Он не сказал ей, где вас искать. А Верс ее уничтожил, можете больше не бояться…

«Знаем! Услышали! Лес сказал…» — пришел в ответ целый поток фраз. И я поняла, что успела испугаться: а вдруг феи и правда решили, что Тиль нарушил договор и явились спросить с него.

— Ведьма отняла у него магию, — добавила я, голос мой дрогнул.

«Печально! Мы не хотели! Любим его… Хороший! Всегда выполняет договор! Держит слово».

— Договор больше не нужен, — произнесла я. «Любим»… вот как! — Ведьма Стужи больше вам не угрожает. А Тиль… целебная вода нужна ему для того, чтобы вылечить отца. Но ту воду, которую вы ему дали в этот раз, он истратил, чтобы вылечить меня. Если вы желаете его отблагодарить — быть может, дадите еще пару капель? Он очень хочет спасти отца…

«А ты?»

— Я? Хочу, чтобы Тиль поправился. Вернул свою магию. Он станет королем, ему нужна сила…

«Заслужил! Достоин. Хороший. Хорошая. Заслужил. Желаем счастья!» — полетели со всех сторон радостные мысли и огни снова заметались по чердаку, даже фея, что сидела на моей ладони, сорвалась и улетела к остальным. Звон стал мелодичней, феи… танцевали. Я следила за рисунком, который свет вычерчивает прямо в воздухе.

… И сама не заметила, как снова уснула.

Утро началось с шума и ругани. Я услышала грозный голос Верса и с перепугу решила: что-то случилось с Тилем. Разумеется, первым делом я подумала именно о нем! Даже не позаботившись о том, чтобы привести себя в порядок, бросилась на первый этаж. И застала удивительную картину. Входная дверь была распахнута. На пороге стоял Верс поддерживая за шкирку озадаченного сонного Нейта и выговаривает ему:

— Сколько раз тебе, дураку, было говорено: разбазаришь резерв, лишишься сил! Ты что, не мог дождаться, пока я сообщение отправлю? Обязательно нужно было сунуться самому!

Нейт зевнул, почесал за ухом, задумчиво посмотрел на собственную ладонь, словно собирался ее вылизать. Глаза у мага были желтые, с вертикальными зрачками.

— Что случилось? — спросила я. В коридор выглянул Ланс.

— Не обращайте внимания, ваше высочество. Такое случается, если Нейт ведет себя неосторожно.

— Неосторожно? — я все еще ничего не понимала.

— Белка безумная! — продолжал ругаться Верс.

— Нейт ночью отправлялся в Тейл, — пояснил Ланс. — Верс предупреждал, чтобы он был осторожней. Одно дело, когда Нейт патрулирует окрестности Тальмера и совсем другое — перебирается за Митиль, цепляясь к сознанию разных животных. Это требует магических затрат. А вчера…

— Я поняла, — кивнула я. — Как же так случилось?

Мне пришло, наконец, в голову, насколько неподобающе я выгляжу. Пришлось наскоро оправить юбку и пригладить волосы. Кажется, Нейт понял, что заставил всех беспокоиться.

— Сам не знаю, — признался он. — Я не намеревался совершать глупостей. Но… как-то само получилось. Сначала мне показалось, что защита дома нарушена. Я вышел проверить. И… должно быть, я уже тогда спал на ходу, потому что увидел…

— Фей? — поинтересовался Ланс. Нейт согласно кивнул и Верс отпустил его, демонстративно отряхнув руку.

— Кажется, они спросили, чего я хочу больше всего, ну я и… подумал, что сплю. Кажется, я произнес имя Тилли, — теперь Нейт выглядел по-настоящему сконфуженным. Должно быть, он пожелал увидеться с Клотильдой Бран. А феи исполнили его желание.

— Ведь Лорин не заметил признаков истощения, — напомнил Ланс. — То-то он так удивился тому, что мы тут все без его отварчиков бодрые.

— Лорин приходил? — уцепилась я за важную новость. — А…

— Тиль очнулся, — сообщил Верс и этой короткой фразы хватило, чтобы мое сердце забилось быстрее. — Лорин сказал, магический резерв начал восстанавливаться. И Регина подтвердила.

— Принцу определенно намного лучше, чем вчера, — добавил Ланс, заметив мое смятение.

Я кивнула. Проговорила:

— Значит, это был не сон. Они действительно прилетали…

Я не произнесла слова «феи», но меня все поняли.

— Прилетали, — проворчал Верс. — Регина тоже их видела.

— А ты?

— А я спал.

— Но…

Очень странно, ведь именно Верс уничтожил Ведьму Стужи. И я рассказала об этом феям! Уж если взялись благодарить, должны были уделить ему особое внимание! Я пристально взглянула на Верса… и тот, к моему удивлению, отвел взгляд. Продемонстрировал совершенно здоровые руки, без следа вчерашних ожогов.

— Резерв тоже полон, — пояснил Плантаго. — Хотя Лорин уверен — все дело в его лекарстве, а вовсе не в феях.

— То же самое, — хмыкнул Ланс. Видно, и его вчера заставили что-то выпить. Раны Ланса тоже исчезли.

Я улыбнулась.

Значит, Тиль… ему действительно стало лучше!

Хотелось самой убедиться.

— Подожди. С Тилем пока Регина. На всякий случай укрепляет силы.

— И ты пустил? — спросила я, начиная догадываться, отчего Верс на самом деле так зол.

— Она обещала быть осторожной. К тому же, Лорин подтвердил, что Тилю теперь достаточно крепкого сна и правильного питания.

Я кивнула.

— Кстати, о питании, — заметил Ланс. — Вам следует позавтракать, ваше высочество.

— Нет, — проговорила я. — То есть, я обязательно поем, Ланс. Попозже, ладно?

— Хотя бы выпейте чашку чая, — настаивал телохранитель.

Я вздохнула. Очень хотелось настоять на том, чтобы меня пустили к Тилю прямо сейчас! Ну, раз феи уже постарались, зачем Регине тратить силы? И почему она первая должна говорить с линезцем…

Я строго напомнила себе, что следует принять надлежащий вид. Негоже являться на разговор к принцу соседнего государства лохматой и неумытой. Заодно пообещала магам, что выпью чаю. Они сделали вид, будто это подарок, равноценный тому, что преподнесли феи.

Я вовсе не собиралась подслушивать. Просто умывальня тоже была в конце коридора. А дверь в комнату, где лежал Тиль, была приоткрыта. И, уловив голоса, я просто захотела убедиться, что он действительно пришел в себя. Но, стоило зазвучать голосу Тиля, как я сделала еще один осторожный шаг, оказавшись прямо за дверью.

— Даже если я мог на что-то рассчитывать. Не теперь, когда она видела меня… Она не терпит слабости, — произнес Тиль.

— Слабости? — удивленно переспросила Регина.

— Я позволил себя поймать. Был бы умней, догадался бы, как она подлавливает магов.

— Полагаешь, Юстина столь категорична в оценке людей?

Нужно было уйти, но я не смогла сдвинуться с места. Ведь они говорили обо мне…

— Юсти добрая, но… Она права: слабость не для королей. А я… думал, что продержусь, что смогу достойно принять испытание. На деле же: меня хватило на два удара. Понимаешь? Просто сдался. Подумал… да ни о чем я тогда не думал. Хотел, чтобы все закончилось. Так или иначе. Главное — побыстрей. Я просил о милости. И, кажется, именно в этот момент появилась Юсти. Что она может думать обо мне после этого?

— Вы совсем потеряли голову, ваше высочество, — отозвалась Регина мягко. — Такое ощущение, что это вам девятнадцать.

Повисло молчание. Потом Тиль усмехнулся.

— Ты права, — признал он. — Прости. Я снова начал жаловаться.

— Почему бы вам не поговорить с ней?

— А с ней так просто не получается. Теперь — уже нет. Наверное, я слишком привык к тому, что общаюсь с детьми. Воспринимал ее и Эрвина лишь как младших брата и сестру. И не заметил, что она повзрослела. Разумеется, я понимал, что она мной увлечена, но не слишком об этом беспокоился.

— Девочки влюбляются в красивых двоюродных братьев, это не новость.

— Я старался отдалиться, не дать ей увлечься. Я все делал правильно. Кажется, даже перестарался: она начала меня ненавидеть.

Я никогда не испытывала к нему ненависти. Никогда! Наоборот, думала — он ненавидит меня. Мне казалось — Тиль изменился и не в лучшую сторону. А он, на самом деле, стремился меня «оттолкнуть»…

— И кто бы мог подумать, что все так изменится… Только вот у нее есть жених. Принц Руат с острова Диль.

Ах, он, наглый рыжий котище! Я тут осознаю свое к нему отношение. А он уже все за меня решил!

— Могу сказать с уверенностью, что ненависти к вам в этой девушке нет. Она защищала вас перед Версом. Она пошла за вами к Ведьме Стужи.

— Это еще хуже. Как она только додумалась! И почему вы ее не остановили…

— Без нее вас не удалось бы спасти. Неужели вы этого не поняли?

— Как я могу этого не понимать? Если бы она не позвала меня. Если бы не ее голос… Но в том-то и дело! Это проклятое предсказание! Оно слишком жестокое. Не нужна мне никакая вечная весна. Зачем она мне, когда есть Юсти. Но если Юсти и есть она, то… я не могу взвалить на нее такой выбор. Она не заслужила этого. Я мог бы предложить ей свою жизнь. Но свою смерть?

— По-моему, вы упускаете главное, ваше высочество, — уронила Регина. — Вашу смерть она уже получила и отвергла. Ей нужна только ваша жизнь. Разве не об этом говорило предсказание?

И я забыла, что должна дышать. То, что в устах Регины звучало прописной истиной, оказалось открытием не только для Тиля, но и для меня самой. Я лишь теперь начала осознавать смысл сказанных Тилем слов. Эта «вечная весна» из пророчества, которое всегда меня злило… почему? Не потому ли, что заведомо отнимало у меня линезца.

Могла ли я допустить, что речь обо мне? Ведь «однажды ты встретишь» подразумевало, что Тиль еще не знал той, которую ему предстоит полюбить. Но разве не об этом сказал сам линезец. Он и не знал меня, принимал за кого-то другого. За ребенка, которого уже не было…

Я почувствовала, как дрожат коленки. К новости о том, что Верс не знал, как будет справляться с Ведьмой Стужи, добавилось еще и это… Я могла испугаться, не поверить Версу или, наоборот, поверить и переложить всю ответственность на магов… Одно неверное решение, простое бездействие — и Тиль сейчас не разговаривал бы с Региной.

Если я действительно та самая «вечная весна».

— Прости, Регина, — сказал Тиль. — Я тебя утомил. И… прошу прощения за то, что подверг вас с Версом опасности. Я не хотел этого. И очень боюсь потерять вас. Вашу поддержку. Вы — моя семья. Но после всего… не удивлюсь, если Верс выставит меня из дома и не захочет разговаривать.

— Усталость делает вас слишком неуверенным в себе. Верс, конечно, злится. Но без разговора он вас точно не отпустит. Захочет узнать хотя бы, как давно вам известно, кто он на самом деле, — мне показалось, Регина лукаво улыбается.

— А… хм, на самом деле, еще в детстве, — признал Тиль. — Первые подозрения появились после того случая, когда за нами погнались призрачные псы и мы прятались на игровой площадке. Там же был защитный барьер, который Верс преодолел без всяких проблем. А ведь его никто из Эрталей не пропускал внутрь. Дядя Альвет уже был без сознания. Конечно, это было лишь предположение. Возможно, достаточно было того, что кто-то из Эрталей присутствует на площадке. К тому же, я был слишком напуган, чтобы думать об этом тогда. Но было еще кое-что. Верс погладил меня по голове. И это было… точь-в-точь как делал дядя Сельван. А еще я видел метку Митили, просто не сразу понял, что это.

— Ты расспрашивал Альвета?

— Нет, он не знает, что мне известно. Я поговорил с Ривеном, Терином и Каем. В разное время и вопросы задавал только наводящие. Потом сопоставил все, что слышал, когда в тот раз был во дворце… и сделал вывод. Что такое?

— О, ничего. Просто вы очень наблюдательны, ваше высочество. Мне понадобилось много времени и разговоров, чтобы начать подозревать Верса. А вам оказалось достаточно того, что он погладил вас по голове.

— Я все равно не понимаю всего.

— Полагаю, из наших с вами тогдашних разговоров вы тоже сделали нужные выводы, — проговорила Регина.

— Признаюсь, так и есть. Ведь я должен был понять, почему Верс оказался здесь, под чужим именем. Уверен, я понял далеко не все. Но расспрашивать не буду. Я рад, что у вас все хорошо и, наконец, появился ребенок.

— Откровение за откровение, принц. У меня тоже прежде не было возможности с кем-то поделиться этим. Мы с Версом… долгое время завидовали Альвету. Мы очень хотели детей, но не получалось. Верс полагал, что это — часть его наказания. Он лишился права на престол, а вместе с тем — и права на наследника. Так он думал. Мне кажется, дело в другом. Просто он потерял часть жизненных сил, и это не могло пройти для него бесследно.

И то, что случилось с ним и Альветом — это искупление для Эрталей. Когда-то власть затмила им глаза, и они начали убивать родных ради короны, навлекая на себя гнев Митили. А Сельван и Альвет, что бы ни случилось, стремились защитить друг друга. И Эрвин с Юстиной выросли прекрасными людьми. И я очень надеюсь, что их ожидает счастливое будущее.

— Пытаешься вселить в меня надежду? — спросил Тиль.

— Скорее, пытаюсь напомнить, что судьба человека определяется его поступками. А пророчества — всего лишь отражение событий. Да, оно неотвратимо. Но к его свершению может привести как ваше действие, так и ваше бездействие. Так что выбор все равно за вами.

Регина снова как будто говорила с нами обоими. Я попятилась, стараясь ступать беззвучно. Мне было о чем подумать. Я была благодарна Регине за то, что она позволила Тилю быть откровенным. И в то же время — изнутри меня сжигало сожаление вперемешку с завистью. Я отчаянно хотела оказаться там, в комнате на месте Регины.

Почему Тиль доверился ей, но сразу отмел возможность поговорить со мной? Разве могу я считать его слабым?!

И — словно эхо — в голове вновь и вновь звучали слова о выборе.

Регина пробыла у Тиля непростительно много времени. Я вся извелась. Перешла от возмущения до отчаянной боязни предстоящего разговора с линезцем, к которому я оказалась совершенно не готова.

Но и отступать не собиралась. А если Тиль уедет обратно в Линез? На Зимний бал прибудет принц Руат с этим его планом посвататься… И что тогда?

Когда Регина, наконец, вернулась от линезского принца, я с трудом сохранила спокойствие на лице и самым светским тоном осведомилась:

— Как он?

Регина удивленно посмотрела на меня, и я сообразила, что своим напускным спокойствием лишь привлекла внимание. Куда правдоподобнее было бы выказать тревогу.

— Его высочество чувствует себя хорошо, — сказала Регина.

Я кивнула.

— Что же… выходит, уместно будет нанести ему дружественный визит.

— О, — согласилась Регина, пряча улыбку. — Времени более подходящего и не придумать.

И я отправилась к линезцу, с трудом заставляя себя не ускорять шаг. Воспрянувшая было решимость истаяла у самой двери комнаты. И зачем в доме городского мага такой длинный коридор?!

Прежде чем войти, я расправила плечи и подняла повыше голову. Я, в конце концов, принцесса. Мне прекрасно известно, как держать себя во время переговоров. Пора воспользоваться знаниями!

Я вошла и притворила за собой дверь, прислонившись к ней спиной.

Тиль сидел на кровати, укрытый одеялом. Подушку заботливо поставили так, чтобы ему было удобно опереться на нее спиной. Я представила, как Регина наклоняется к плечу Тиля… и поняла, что начинаю злиться.

Ничего не подозревающий линезский принц поднял на меня взгляд. Лицо его, кажется, даже просветлело.

Я отошла от двери. Произнесла:

— Доброго утра, ваше высочество. Рада, что вам стало лучше.

Я увидела, как едва появившаяся улыбка сползает с лица Тиля, как вспыхивает и тут же перегорает в его глазах разочарование. Мне стало так больно, что захотелось со скандалом требовать от него ответа: с какой стати он решил отступиться так легко?!

— Не стоило беспокоиться, принцесса. Благодаря вам, я все еще жив.

— А я к вам по другому поводу, — сухо уведомила я. Линезец глянул на меня искоса. Одна его бровь пошла вверх.

— Несмотря на столь радостный момент, вынуждена заметить, что вы повели себе крайне неучтиво.

— Вот как? Что вас так обидело?

— И вы еще спрашиваете! Вы приняли решение, даже не удосужившись спросить мнения всех заинтересованных лиц! И я категорически возражаю…

— Против чего?

— Против своей ненависти к вам, разумеется! Со всей ответственностью заявляю, что вы — самый смелый, внимательный, нежный…

— Нежный?

— И добрый! — с нажимом добавила я. — Вы — достойный наследник линезского престола. И я не желаю слышать, будто вы продемонстрировали слабость!.. Я так испугалась, когда Ведьма Стужи тебя схватила! Если бы я могла вернуть время вспять, чтобы этого не случилось. Не хочу больше видеть, как тебе делают больно. Мне было больно вместе с тобой. Я…

— Юсти, — хрипло произнес Тиль, но я вскинула руку, предупреждая, чтобы он дал мне договорить. Вряд ли я решусь повторить это выступление. А я еще не все сказала! Мне начало казаться, что я так и не доберусь до главного, а Тиль просто устанет ждать. И я заговорила быстрее:

— Когда сегодня ночью появились феи… тебе сказали? Они прилетали к тебе, но не смогли сразу найти. И вот… у меня было огромное желание схватить веник и разогнать их. Потому что даже им можно болтать, что они тебя… Не ненавижу я тебя, ясно?! Что бы я ни говорила раньше — я никогда… Никогда! И если ты думаешь, что какой-то там принц Руат достойней тебя, то ты просто…

— Юстина, остановись, — резко оборвал меня Тиль. Я замолчала и с отчаянием осознала, что так и не произнесла ничего путного. Лишь какие-то глупости.

Тиль смотрел прямо на меня и глаза его горели зеленью. Линезец подался вперед, вцепившись в край кровати. От неожиданности я едва не отступила на шаг.

— Остановись, — повторил Тиль.

— Почему?! — упрямо спросила я, намереваясь возражать.

— Потому что если я сейчас пойму… если допущу, что тебе не противен, ты уже от меня не скроешься. Я сделаю все, чтобы добиться твоей руки. Так что лучше тебе меня прогнать.

— Не собираюсь! — выпалила я.

Мы смотрели друг на друга, не отрываясь. Словно кому-то нужно было напасть первым.

— Последняя возможность, Юстина, — предупредил меня линезец.

— Не хочу, чтобы ты уезжал, — отозвалась я.

Тиль прищурился. Вытянул руку.

— Подойди.

Он, может, подумал, что я сейчас убегу? Признаюсь, мысль появилась. Слишком уж хищный был у него взгляд. Я шагнула к кровати и вложила свою ладонь в ладонь линезского принца. Он медленно, не отрывая от меня взгляда, поднес мою руку к губам и поцеловал пальцы. По спине побежали мурашки.

Может быть, из глупого упрямства я не замечала его отношения. Но как я могла не понять собственных чувств раньше?!

— Из твоих речей мне не ясно только одного, — сообщил Тиль. — Чего же ты хочешь?

— Погладить тебя, — выдала я прежде, чем сама поняла, что сказала. Тиль от неожиданности отпустил мою руку. Потом линезец откинулся на подушку и от души рассмеялся. Я едва удержалась от того, чтобы не потянуться к нему без разрешения.

— Юсти, — наконец, выдавил Тиль. — Да ведь если ты станешь моей, тебе придется не только гладить.

Надо было возмутиться слову «придется», но я потеряла нить еще на «моей». Он специально сказал именно так? Чтобы у меня не осталось сомнений по поводу его намерений?

— Не только? — спросила я озадаченно. Тиль с сочувствием покачал головой. В глазах его плясали смешинки.

— И обнимать будет можно? — предположила я.

— Это для начала, — уведомил линезский принц.

— И целовать? — продолжала дотошно допытываться я.

— Вынужден сообщить, что это тоже не весь перечень.

Тиль с интересом проследил за тем, как я краснею.

— Знаешь ли, я не уверена, что целуюсь достаточно хорошо.

То есть, какой-то опыт все же есть? Ну-ка, ну-ка, расскажи поподробнее, кто это успел вперед меня? Только не говори, будто целовала в шейку этого наглого гусака!

— Наглого?!

— Он посмел сидеть у тебя на руках! И голову класть тебе на плечо. А ты еще зовешь его моим именем, — припечатал Тиль. Я покраснела еще сильнее прежнего. Села на край кровати. Тиль с интересом ждал, что будет дальше. Потом убрал прядь волос с моего лица, погладил по щеке. Такое теплое прикосновение. Я перехватила его руку. Спросила почему-то шепотом:

— Тиль, а можно сейчас?

— Что? — так же шепотом спросил он.

— Поцеловать, — пояснила я. Зеленые глаза снова вспыхнули. Не дожидаясь ответа, я потянулась к нему. Тиль мягко взял меня за плечи, коснулся моих губ, словно давая привыкнуть к себе. Меня окутало теплом, от которого стало так хорошо… губы мои дрогнули. Тиль снова коснулся их нежным поцелуем, почти невесомым, как обещание, будто дразнился. А потом притянул к себе, сжимая так крепко, что я поняла: теперь действительно поздно убегать. Да я и не хотела. Тиль поцеловал меня уже по-настоящему. Требовательно, горячо, до медовых кругов перед глазами.

— Ну вот, стоило тебя спасать, чтобы потом голову открутить? — послышался от двери мрачный голос. Я отпрянула от Тиля, поспешно прикрывая рот ладонью. На губах осталась влага. Тиль выпустил меня из объятий, но тут же перехватил за руку, демонстрируя полное отсутствие раскаяния за неподобающее поведение.

— И руки оторву, — словно советуясь с самим собой, решил Верс.

— Ты все не так понял, — сообщил Тиль. — Ее высочество принцесса Юстина пожелала удостовериться, что я — истинно линезский принц, а не подделка. И подошла к проверке со всем тщанием.

Верс уставился на нас тяжелым взглядом.

— И каково заключение ее высочества?

Я откашлялась.

— Это совершенно точно принц Тиль Линезский.

— Хорошо, что нам проверять не пришлось, — послышался из коридора голос Ланса.

— И то правда, — согласился Верс все с тем же мрачным выражением. — Не хотелось бы вернуть Вигнару вместо сына снежную бабу.

— А если принц вдруг начнет кукарекать по утрам — скажем, что это все дурное влияние Нейта, — добавил Ланс.

— Очень смешно! — донесся до нас голос Нейта. Да они там все, что ли, собрались?! Я почувствовала, что в очередной раз заливаюсь румянцем.

Я пила на кухне чай с мясным пирогом, который принес кто-то из горожанок. Маги не обсуждали случившееся между мной и Тилем. Но я все равно помалкивала. Стоило мне осознать, что своим поведением я нарушила все мыслимые правила, как на душе стало совсем скверно… Я ведь практически призналась Тилю, опередив его даже в выражении намерения. А он… оставил мне лазейку на случай, если я пойму, что поспешила? Ведь нас слышали все обитатели дома. И это все равно, что скандал! Видно потому маги и поддержали шутливый тон линезского принца. Дали нам время разобраться.

Удостоверившись, что Тиль пришел в себя и способен шутить и подначивать, я успокоилась. И не жалела о случившемся разговоре. Но… оказывается, не все так просто. Будущее не стало определенней. Мне хотелось большего. Сказать Тилю другие слова. Услышать от него — другой ответ.

В комнату вошла Регина, за ней — хмурый Верс.

— Хватит носиться туда-сюда. Лорин сказал тебе тоже нужно укрепляющее. Вот и выпей, — потребовал он. Регина уселась за стол напротив меня. Плантаго поставил перед ней кружку с чем-то, мало напоминающим ароматный чай. Регина вздохнула.

— Я же целительница… — начала она.

— Вот именно, — отрезал Верс, — а за собой не следишь. Пей давай.

Запах от напитка шел такой, что я бы тоже засомневалась: действительно ли стоит пить. Регина вздохнула. Под нашими взглядами: пристальным — Верса и полным сомнения — моим, женщина пригубила напиток.

— Сладко, — заметила она.

Я смотрела на них и чувствовала, как в душе начинает пробуждаться утихшая было тревога. Между этими двоими, без сомнения, нет секретов. Они знают, что любят друг друга. Это видно даже человеку, который мало с ними знаком. Но… они до сих пор не женаты. Значит, одного признания недостаточно…

Я постаралась отогнать сомнения.

— Верс, — позвала я. — А феи действительно ничего тебе не предложили? Они даже у меня спросили, чего я хочу.

И наверное, я могла бы сказать, что хочу замуж за линезского принца. Вдруг волшебные существа смогли бы выполнить и это желание. Но это… было бы нечестно, что ли.

Плантаго пожал плечами.

— Не стал бы я загадывать никаких желаний, — процедил он. Что-то в его словах было такое… безнадежное.

— А я задала им вопрос, — сообщила вдруг Регина. Верс выгнул бровь. Целительница хитро взглянула на него.

— Какой? — не выдержал Верс.

— Видят ли они, кто у нас родится. И они сказали, что наш сын станет славным стихийным магом.

Повисло молчание. Регина допивала отвар. Выражение лица Верса менялось. Оно словно становилось моложе. Уходила какая-то глухая, застарелая боль. Я вспомнила слова Регины о том, что Плантаго считал отсутствие детей наказанием. Не знаю, что случилось в прошлом, но, кажется, маг все это время боялся, что Регина и ребенок окажутся в опасности.

Пирог так и не был доеден. Чай безнадежно остыл. Регина и Верс ушли, в дом городского мага то и дело заглядывали местные жители, я неизменно слышала вопросы о «здоровьице госпожи Регины», а иногда и что-нибудь вроде: «Как там тот мальчик? Уж очень плохо выглядел, бедняга».

А я так и сидела на кухне, решая, как же быть дальше. Мысли в голове путались.

За спиной послышались тихие шаги. Даже не оборачиваясь, я могла сказать, что это Тиль сейчас остановился на пороге, потом сделал несколько шагов ко мне. Я не обернулась. Просто не смогла. Не знала, как теперь посмотреть ему в глаза…

Тиль остановился. И меня снова окутало теплом, которого, как оказалось, мне уже не хватало.

— Никогда не стыдись своих чувств, Юсти, — проговорил линезский принц. — Ты не сказала ничего, что могло бы оскорбить тебя или твою семью. Ты была честна, а на это решается далеко не каждый человек. Для меня твои слова были самым лучшим, что я мог услышать.

Послышался странный звук. Я стремительно повернулась, не доверяя ощущениям. Тиль стоял на коленях и заглядывал мне в лицо. Глаза его снова светились.

— Я тоже беспокоился за тебя, огонек. Как бы я хотел, чтобы тебе не пришлось испытывать страха и боли, которые свалились на тебя за эти дни. Оградить от напастей.

— Если бы не ты, я бы не выбралась из леса…

— Если бы не ты, я бы умер в храме Ведьмы Стужи. Ты очень смелая. И безумно красивая. Я люблю тебя, Юстина Эрталь, — произнес Тиль. — И я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Сколько бы усилий для этого ни понадобилось…

— Главное, не умирай! — быстро проговорила я. — Я тоже тебя люблю. И не хочу потерять!

Тиль улыбнулся и коснулся моей руки, провел большим пальцем по тыльной стороне ладони.

— О, нет, теперь не потеряешь. И никуда от меня не денешься.