Укрощение огня

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Рейчел со вздохом закончила работу. Таких ободранных рук, как у Герцера, больше не было, но у нескольких человек ладони были тоже в очень плохом состоянии. Девушка собрала свои вещи и поднялась назад к лагерю, там она поискала Джоди, а найдя, сказала:

– Теперь мне нужно побеседовать с женщинами.

Предстояло самое сложное.

– О чем? – спросил он. – Они все работают.

– Джоди, меня сюда послал Эдмунд. Я прекрасно знаю, что они работают. Но, поверь мне, это очень важно.

– О'кей, – мрачно сказал он. – Кортни, Нергуй, Хсу, Карлин, Динн! Идите сюда!

Он подождал, пока все подошли, повернулся к Рейчел и сложил руки на груди.

– Теперь иди погуляй, – предложила она ему.

– Почему?

– Потому что так надо, Джоди, – вздохнула Рейчел. – Иди. Поверь мне, тебе здесь быть не обязательно.

Он сердито посмотрел на нее, но отошел.

– Садитесь, – пригласила Рейчел женщин и показала на лежащие на земле стволы деревьев. – Нам предстоит женский разговор.

Она рассказала им о Бетан и о том, что ожидает всех представительниц слабого пола, потом замолчала, ожидая бурной реакции.

– Ты шутишь! – огрызнулась Нергуй. – Это же…

– Отвратительно, – согласилась Рейчел. – Но это так, и ничего теперь с этим поделать нельзя.

– Навсегда? – с широко раскрытыми глазами спросила Карлин.

– До тех пор, пока яичники не прекратят выработку яйцеклеток, лет эдак через пятьдесят. А может, и дольше. Но учтите, без гормонов начинается масса других проблем. А еще можно постоянно ходить беременной.

– К черту! – бросила Динн.

– В последнее время не чувствовала себя раздражительной? – осторожно спросила Рейчел.

– Ну и что?! – взорвалась Динн. – Все это… – и она обвела рукой лес вокруг, – поневоле станешь раздражительной.

– Более сердитой и вспыльчивой, чем обычно? – набралась смелости Рейчел. – Я сама это чувствую, и, поверьте, мне от этого ничуть не легче. Особенно когда представишь себе, что нас ждет. Бетан говорила о приступах острой боли, словно мышцы кто-то тянет и тянет.

– И это будет у всех? – спросила Шилан. – Я совсем не чувствую, что стала более… раздражительной. Устаю – да, но нельзя сказать, чтобы я была сердитой или вспыльчивой.

– Я не знаю, – честно призналась Рейчел. – У мамы нет подробных медицинских книг, так что придется узнавать все на собственном опыте.

– Это… это… Это просто ужас что такое! – наконец выпалила Кортни.

– Ну да, – согласилась Рейчел. – Мы тут думали, чем можно помочь. Например, подкладывать тряпки, прокладки. А еще помните, что теперь вы можете забеременеть. Чуть побольше ласки со своим парнем, и получите пять-десять килограммов лишних – плод и все, что ему нужно для развития. Причем на несколько месяцев!

– Не верю своим ушам, – бросила Нергуй.

– Поверь, – сердито ответила ей Рейчел. – Поверь. А можешь не верить, просто истечешь тогда кровью, даже подложить будет нечего! Или забеременеешь, – прибавила она с отвращением.

– Эй, что тут у вас происходит? – К ним подошел Джоди.

– Джоди, я вынуждена повторить – убирайся отсюда! – выкрикнула Рейчел.

– Послушай!..

– Нет, это ты послушай! – бросила в ответ Рейчел. – У нас женский разговор, мужчин мы не звали. Так что уходи!

– Меня не волнует, кто твой отец!

– Дело тут вовсе не в моем отце, – поднялась на ноги Рейчел. – Но в общем мы закончили. – Она повернулась к женщинам, те продолжали сидеть – удивленные, настороженные. – Мы попытаемся к концу дня доставить вам все необходимое. Помните, что начаться может в любую минуту.

– Прекрасно, – замотала головой Карлин. – Просто замечательно.

Она тоже поднялась с бревна и пошла к своему топору, одновременно присматривая подходящую ветку. Стоило ей найти то, что нужно, она почти сразу принялась за работу.

Рейчел кивнула Джоди и направилась к лошади, перекинула седельные сумки через круп животного, отвязала ее от дерева, вскочила в седло и ускакала прочь.

– Кто-нибудь расскажет мне, что здесь такое происходит? – сердито спросил Джоди.

– Нет, – осторожно ответила Динн, встала и потерла руки. – По-моему, тебе знать не обязательно. Пока. А когда станет нужно, ты сам не захочешь ничего слышать.

– Угу, – согласно кивнула Кортни и пошла к бурдюку.

Остальные девушки присоединились к ним.

– Что же, черт побери, это значит? – Джоди недоуменно качал головой.

– Странные наступили времена, – заметил Герцер.

Последующие два дня все шло практически по тому же сценарию. Учитывая неплохую еду (на второй день их кормили олениной с тушеной картошкой) и тяжелую физическую работу, Герцер чувствовал, что становится крепче день ото дня. Ладони быстро зажили, но он все равно не снимал кожаные бинты. Вместе с Майком они спилили-таки огромное дерево, с которым не могли справиться остальные; Джоди сказал, что это был дуб. К концу третьего дня их группе удалось расчистить от деревьев достаточно большое пространство, и они принялись пилить стволы для будущего строительства.

На следующий день после приезда Рейчел сначала Нергуй, а за ней Шилан начали жаловаться Джоди на какие-то таинственные недомогания. Их тут же отправили в городок, а назад они вернулись со свертками материи и кучей лоскутков. Вслед за Рейчел в лагере побывала и Даная, вид у нее был измотанный и усталый, но после разговора с ней Джоди приказал мужчинам не задавать лишних вопросов. Но вот в один день Кортни скрючилась от боли, и Майк отказывался мириться со ссылкой на «женские дела», поэтому пришлось всем все объяснить. Мужчины отреагировали по-разному: одни были потрясены, другие рассержены. В этот вечер еду готовили повара-мужчины, в спешке прибывшие с Вороньей Мельницы. Везде творилось то же самое, что и в лагере лесорубов, и, по словам прибывших, Воронья Мельница напоминала осиное гнездо. Мужчины оказались неважными поварами, каша у них пригорела, а хлеб из кукурузной муки и вовсе не получился.

Динн и Карлин страдали не меньше других, но они не оставили работу, лишь немного больше времени уделяли своему туалету. Динн сказала, что чувствует боли в животе и слабость, Карлин же казалась такой же, как обычно. Кортни тоже вернулась к работе, как только прошла острая боль, вслед за ней и Шилан. Только Нергуй продолжала жаловаться на сильные боли. Джоди не сочувствовал ей, но не мог ничего поделать, и девушка не работала.

К вечеру четвертого дня Герцер, получив миску с едой, подошел к Кортни и Майку. К ним присоединились Круз и Эмори.

Кортни устало улыбнулась Герцеру.

– Как дела? – спросил он и зачерпнул ложкой бобы. Похлебка была очень вкусной, к бобам добавили мелко нарубленное мясо и какие-то специи.

– Лучше, – ответила Кортни. – Болей больше нет.

– Значит, длится это пять дней? – спросил Герцер. – Извини, но нам всем интересно. Если не хочешь обсуждать…

– Нет, все в порядке. Просто сначала все было так неожиданно. В каком-то смысле я даже рада, что мы тут, в лесу. Представляешь, что творится в больших лагерях?

– Угу. – Майк ел и слушал.

– Кровь течет постоянно, так что приходится все время ходить с прокладкой из хлолка.

– Это та ткань, которую вы принесли? – спросил Круз.

– Да. Мы не знаем, когда это кончится. Говорят, что иногда может быть и хуже. У Карлин совсем немного крови, зато из Нергуй она бьет фонтаном.

Герцер с сомнением посмотрел на красноватую похлебку.

– У меня боли были часов двенадцать, у Шилан и Карлин их не было вообще. Динн чуть не умерла, с виду не скажешь, она еще и работала, но я-то знаю. Мне было… очень больно. С такой болью работать я бы не смогла, мне хотелось одного – свернуться калачиком и в тепло, чтобы ничего не болело.

– Бедняга, – пожалел ее Герцер.

– Тут ничем не поможешь, – пожала плечами Кортни. – Не знаю, на сколько это все затянется. Доктор Даная говорит, что в среднем пять дней.

Эмори в основном молчал, но тут вдруг захихикал.

– Что такое? – спросила Кортни.

– Вряд ли тебе понравится, – резко ответил он. – Я вспомнил: «Не верь тому, кто пять дней истекает кровью и остается в живых».

– Ну, спасибо! – обиженно выпалила Кортни.

– Я же говорил, что тебе не понравится, – хихикнул Эмори.

Герцер и Круз тоже усмехнулись, Майк улыбнулся.

– И вам тоже спасибо. – Кортни нахмурилась. – Эх вы, мужики!

– А что? – К ним подошла и присела на пенек Динн.

– Без них не прожить, но что за мука! – ответила Кортни.

– Если не хочешь отяжелеть, – ответила Динн, – лучше подумай, как жить без них.

– Что это значит? – резко спросил Майк

– Я не собираюсь разлучать вас, – так же резко ответила Динн. – Но эта кровь означает, что мы можем забеременеть. Как любые другие животные. Так что если будешь миловаться с Кортни, то через девять месяцев можешь увидеть младенца.

– Ну… – Майк посмотрел на Кортни, и та покраснела. – Мы… мы уже думали, что неплохо бы завести ребенка. Но теперь нет репликаторов.

– В том-то и дело, – кивнула Динн. – Репликаторы есть. Все женщины стали теперь репликаторами. Мы можем рожать, Майк. Можем беременеть, и младенец будет расти внутри нас, как какой-то паразит!

– Но разве это плохо?! – возразила Кортни. – То есть… я не знаю. Мне бы это даже… понравилось. Хочется посмотреть, как это все будет.

– Сколько раз? – спросила Динн. – Представь только, десять килограммов лишнего веса, и все внутри тебя.

– Ну и что? Динн, мы созданы для этого! Наши тела специально приспособлены. Конечно, будь у меня выбор, я бы выбрала репликатор, но теперь об этом нет речи. Так что…

– Так что, ты собираешься беременеть? – в ужасе спросила Динн.

– Если надо выбирать между беременностью и отказом от мужчин, тогда да, – снова покраснев, ответила Кортни.

– С ума сойти, – бросил Герцер.

– Слушай, эта чертова война все с ног на голову перевернула! – огрызнулся Круз.

– Ну да, – пробормотал Эмори.

Круз рассмеялся со всеми остальными.

Майк протянул ногу и постучал Герцера по ботинку.

– Кажется, к тебе гостья. – И он показал рукой за спину юноши.

– Привет, Герцер. – Баст окинула всех взглядом и кивнула. Она, как всегда, была во всеоружии, но еще несла на спине полную корзину.

– Баст! – Геррик с радостью потянулся к ней.

– Привет, родненький! – Она повисла на юноше, прильнув к нему всем телом. – Пойдем пройдемся.

– Извините, – бросил он остальным.

– Я отнесу твою миску, не волнуйся, – с улыбкой сказала Кортни.

– Спасибо, – улыбнулся в ответ Герцер, а Баст соскользнула на землю и, взяв его за руку, повела в лес.

– Ты собираешься где-то выкупаться? – Герцер прекрасно знал, что от его одежды потом несет за версту.

– Нет. – Они как раз зашли под сень деревьев. – Еще успеем. Сегодня полнолуние.

– И что это значит? – спросил он, а Баст наклонилась и что-то подобрала с земли.

– Что и ночью сможем спокойно выкупаться, дурачок. – Она улыбнулась и отряхнула с корешка землю.

– Что это?

– Арморация, – ответила Баст. – Хрен. Очень острый, его добавляют в пищу. Его можно использовать и в медицине: для припарок и при бронхите. А это румекс, щавель. – И она дотронулась до небольшого раскидистого растения, оторвала небольшой листик и протянула его Герцеру. – Он хорош в отваренном виде, особенно со свининой, но его можно есть и сырым.

Герцер попробовал, листик показался ему горьковатым, но вполне вкусным. Он сорвал еще парочку и поспешил вслед за Баст. Теперь он чувствовал себя, как лошадь на выпасе.

– Липа, – произнесла Баст, дотрагиваясь до небольшого деревца. – Можно использовать как специю, можно заваривать как чай. Лучше кору, но можно и почки. Береза. – Это дерево было повыше, с большим количеством ветвей наверху. – Часто растет вдоль ручьев вместе с ивами и тополями. Приятно жевать почки и молодые побеги, у них своеобразный, островатый привкус, внутренний слой коры можно использовать в качестве жевательной резинки.

Они шли по темнеющему лесу, и Баст показывала ему растение за растением. Она знала и то, как они растут, и где, все возможные области применения, а также, какие животные их любят. Время от времени им попадались небольшие звери, и она называла их, едва взглянув, рассказывала все подробности.

– Баст, – наконец сказал Герцер, – есть в лесу что-то, чего ты не знаешь? – Руки его были заняты всеми теми растениями, о которых она ему говорила.

– Не понимаю, почему люди не могут оставить лес в покое, – с грустью ответила она.

Герцер остановился у небольшого ручейка, которых тут было великое множество, и посмотрел на Баст. Солнце уже село, луна не взошла, ее свет загораживали горы на востоке, и в долине было темно. Фигурка Баст еле вырисовывалась под сенью деревьев.

– Баст, я тебя обидел тем, что рубил деревья? – мягко спросил он.

– Нет, ты меня не обижал, Герцер. – Она подошла к нему и погладила по щеке. – Пойдем, пора умываться.

Она подвела его к расщелине, из которой бил родник. Они не только помылись сами, но еще и постирали грязную одежду Герцера, постоянно при этом обрызгивая друг друга водой. На востоке поднялась луна. Из заплечной корзины Баст достала меховую подстилку, развела небольшой костер прямо у ручья и приготовила легкий салат из весенней зелени. Они поели при свете костра, запили все водой из родника, а потом еще долго наслаждались друг другом.

Рано утром Герцер проснулся, протянул руку и не нашел Баст. Вокруг пахло потухшим костром, а когда он открыл глаза, то Баст нигде не было видно. Только корзинка и меховая подстилка.

У костра лежала записка, написанная угольком на коре дерева.

«Милый, я наблюдала за ростом деревьев в этой долине еще до исчезновения городов. Я видела, как долина возвращалась к своему первоначальному состоянию, ходила по здешним местам с незапамятных времен. Я знаю все эти деревья с рождения, все их веточки, листочки, орешки. Могу назвать тебе каждое, рассказать все об их жизни.

И я больше не могу смотреть, как они умирают.

Я ухожу от жилищ людей, ухожу как можно дальше, отправляюсь в поля и леса моей жизни. Возможно, когда-нибудь я и вернусь, может, нет. Я никогда не говорю «До свидания», только «Эсол». Это значит «Завтра снова». Помни нас, какими мы были.

Баст Л'сол Тамел д'Сан».

Герцер потер пальцем кору, потом положил записку на землю и вздохнул.

– Замечательно, Баст. Очень трогательно, но я понятия не имею, где я.

В этот вечер ни Эдмунд, ни Даная не работали и могли поужинать вместе. Еда была простая, но сам ужин оказался крайне знаменательным. Не просто перекус между двумя серьезными операциями, и не совместная трапеза никогда не прекращающих спорить членов магистрата.

Эдмунд сразу понял, что говорить им особенно не о чем.

– Как прошел день, дорогая? – спросил он, хотя и понимал, насколько глупо звучит вопрос.

– Как обычно: неотложные операции без анестезии. Клянусь, я найму полный штат медбратьев, чтобы они держали тех пациентов, которые кричат и вырываются из-под скальпеля.

Эдмунд не знал, смеяться ему или хмуриться, и ничего не ответил.

– Джоди Дорсетту придется заново учиться держать в руках топор, – продолжала Даная. – Он умудрился отрубить себе большой палец на левой руке.

– О-о-ох!

– Даже в давние времена врачи смогли бы пришить его назад. Я читала где-то о пересадке нервной ткани, но понятия не имею, как это делается. А экспериментировать на человеке, который в два раза больше тебя и места себе от боли не находит, очень не просто. – Слова лились вроде бы легко, но Эдмунд чувствовал, что она сильно переживает. И почти ничего не ест.

– Прости, – попросил он. – Вот вырастет мак, тогда можно будет подумать об анестезии.

– Больше всего мне нужны хорошие книги по медицине. Я просмотрела всю твою библиотеку, все библиотеки в городке, но нашла только небольшие брошюры по первой помощи и незначительные ссылки на средневековую медицину.

Но я вовсе не хочу пускать своим пациентам кровь при простой простуде.

– Когда Шейда…

– Да, «когда Шейда, когда Шейда», но книги нужны мне прямо сейчас, Эдмунд! И всего-то нужно немного энергии, немного наннитов и твоя поддержка. Хотя бы простой, элементарный учебник! Но ты не пойдешь на это, не так ли?

Эдмунд наконец понял, что думает она совсем о другом.

– О чем ты думаешь? – спросил он. – Только не говори мне больше об операциях!

– У меня очень странные мысли, Эдмунд, – ответила она после долгой паузы. – Я думаю, что неплохо бы снова оказаться с тобой в одной постели. Одна часть меня кричит «Да!», другая «Нет!», а я понятия не имею, какой из них верить. И я так устала от ночных кошмаров.

Эдмунд надолго замолчал, потом вздохнул.

– Одна моя половина говорит: «Скажи, что «Да!» это верно!», причем это далеко не нижняя половина. – Про себя он добавил: «Если только я вспомню, как это делается». – Мне столько лет недоставало моей любимой Данаи. Той самой Данаи, в которую я с первого же взгляда влюбился без памяти. Я очень скучал без тебя и хочу обнимать ночью, хочу помочь тебе. Но еще я знаю, что все не так-то просто. Тебе будет нелегко, и поэтому я готов ждать. Решать тебе. Потому что я тебя люблю, я всегда любил тебя, всегда буду тебя любить, независимо от того, куда нас это приведет.

После шести дней в лесу Герцер и остальные члены группы отправились в Воронью Мельницу. До Виа Апаллия они добирались два часа, по обе стороны грязной тропы открывались расчищенные участки леса, когда же они перешли большой мост через реку Шенан, Герцер, к своему удивлению, заметил, что в Вороньей Мельнице произошли еще большие перемены.

Некоторые старые бревенчатые здания были разобраны, по всей вероятности, чтобы освободить место для быстро растущего городка; в то же время появилось много новых построек. У подножия холма к востоку от города стояло теперь низкое длинное здание, от него вверх по холму шло большое строительство. Вокруг города возводился деревянный частокол. Судя по фундаменту, он должен будет пройти вокруг всего «старого города» и вверх по холму, почти до самого дома Тальбота. Взглянув туда, Герцер с удивлением заметил, что дом Эдмунда стоит именно там, где должна находиться цитадель. Неужели совпадение? Вряд ли Эдмунд задумал частокол с тем, чтобы сделать из своего жилища цитадель, но как это похоже на старого кузнеца – поставить собственный дом в самом центре.

На подходе к городку они столкнулись с двумя другими группами, которые также возвращались с лесных работ. На перекрестке все три группы остановил высокий мужчина с сединой в темных волосах. Он попросил их отойти в сторону.

– Меня зовут Фил Севетсон. До начала вашей программы освоения мы не встречались. Вы успешно справились с работами первой недели, послезавтра начнется следующий этап. Куда вы попадете, зависит от того, в какой вы находитесь группе. Кто из вас Герцер Геррик?

– Я, сэр. – Герцер поднял руку.

– Ваша группа называется А-пять. Кто еще был в одной группе с Герцером, кто работал в западной части леса вместе с Джоди? Пожалуйста, поднимите руки. – Товарищи Герцера подняли руки, а мужчина кивнул. – Все вы в группе А-пять. Все приказы, вся информация для вашей группы будет помечена этим номером. Например, если всем группам надлежит собраться в одном месте, вы должны стоять там, где помечено А-пять. Это понятно? – Мужчина оглядел всех и дождался ответа от каждого. – Моника Макбрайд? Группа Моники Макбрайд, работавшая в западной части леса под руководством Мишлава Хрнковича, называется А-четыре. Пожалуйста, поднимите руки члены группы А-четыре.

Дальше он точно так же обратился к группе А-шесть и так же объяснил, что им теперь предстоит везде и всегда помнить об этом.

– Вот и хорошо, теперь вы все знаете номера своих групп. Неожиданно для всех завтрашний день объявлен днем отдыха. Это нарушает все мои планы. Для вас это означает, что второй этап вы начнете не завтра, а послезавтра. Завтра отдыхайте. Вниз по улице от ратуши находится дом учеников. – И он ткнул пальцем. – Когда мы с вами закончим все дела, идите туда и получите продуктовые талоны. Ваши руководители сейчас там, они проследят, чтобы все было правильно. Вам дадут талоны на сегодняшний вечер, на завтра и на утро воскресенья. После завтрака в воскресенье вам надлежит явиться в дом учеников, чтобы получить следующее предписание. Не опаздывайте, не позже полудня. Понятно? Есть вопросы?

– Нам говорили, что за работу будут платить деньги, – сказал Ирнон. – Где их можно получить?

– Ваши руководители сейчас докладывают о проделанной работе в доме учеников, – сжал губы Севетсон. – Они заинтересованы в том, чтобы получить дополнительное вознаграждение для тех, кто этого заслужил. Максимум один дополнительный продуктовый талон в неделю плюс вознаграждение в один талон за качество и количество выполненной работы.

– Что? – проворчал Ирнон. – И все? Два талона?

– В настоящий момент продуктовые талоны являются нашей основной валютой, – презрительно фыркнув, ответил Фил. – Ими можно оплатить баню, например. – И он снова ткнул пальцем в сторону новых зданий у подножия холма. – Баня стоит дешевле одного талона, так что там вам дадут сдачу.

– Сдачу? – спросил кто-то из задних рядов.

– То, что ценится меньше одного продуктового талона, – ответил Севетсон. – Скоро вы привыкнете. Система стара как мир. Вопросы есть?

– Где мы будем спать?

– Можете воспользоваться временными постройками. Помните, что в последнее время были случаи воровства, пропадали вещи и деньги. Лучше держаться хотя бы по двое.

– Мужчины и женщины могут спать вместе? – с усмешкой спросил Ирнон.

– Не в общественных зданиях, – ответил Фил, наморщив при этом нос. – Вы можете снять подходящую комнату или выйти за город, тут недалеко, и спать в лесу.

– Замечательно, зачем вообще было приходить сюда? – проворчал Ирнон.

– Вы ознакомились с работой лесорубов, – поправил его Севетсон. – Это одна из главных профессий того уровня технологического развития, на котором мы сейчас оказались. Так можно зарабатывать деньги, особенно если освоите еще мастерство угольщиков. На следующей неделе познакомитесь и с другими профессиями. Когда закончите обучение и в случае, если проявите себя в одной из профессий, ваши руководители, возможно, возьмут вас к себе в подмастерья. Так что сдвиги все-таки есть.

Ирнон в ответ лишь гневно посмотрел на Фила, и тот пожал плечами.

– Раз вопросов больше нет, отправляйтесь в дом учеников, получайте продуктовые талоны, а потом можете делать все, что вам заблагорассудится.

И он сам пошел в сторону дома учеников, остальные последовали за ним.

Перед домом на улице были выставлены деревянные столы. Сам дом представлял собой большое бревенчатое здание. Герцер видел, как Джоди с перебинтованной рукой горячо спорит с кем-то.

Ирнон, Нергуй и кое-кто из других групп протиснулись вперед, а Герцер, Майк и Кортни стояли сзади. Ирнон получил талоны, тут же пересчитал их и взвыл:

– Всего один талон за работу, а я выкладывался из последних сил!

Девушка, раздававшая талоны, посмотрела в список, пожала плечами и сказала:

– Так тут написано.

– Сколько получит Герцер? – ядовито спросила Нергуй.

– Я не могу говорить, кто сколько получает. Следующий.

– Подождите! Я хочу увидеть…

– Меня, – перебил его появившийся словно ниоткуда Севетсон. – Вы хотите видеть меня.

Он взял в руки список, сделал рукой Ирнону знак, чтобы тот подождал, и прошел в комнату. Вернулся он с другой бумагой.

– Тут говорится, Ирнон, что в первый же день вы затеяли перебранку, так?

– Нет, это все Герцер. Он врал, будто я отлыниваю от работы!

– По мнению мистера Дорсетта, вы действительно отлынивали от работы. Более того, продолжали делать то же самое в течение последующей недели. Как я уже сказал, в качестве вознаграждения можно получить один талон за неделю и еще бонус. Мистер Дорсетт рекомендовал не выдавать вам никакого вознаграждения, ибо, по его словам, вы «болтун и лентяй, который считает, что все ему чем-то обязаны». У меня нет ни подтверждений, ни опровержений этого, но я все же взял на себя смелость выписать вам хоть немного. Далее мистер Дорсетт пишет, что вы подстрекали к отлыниванию от работ и других. Ирнон, в нашей программе нет места лентяям! Если хочешь зарабатывать больше, советую включиться во второй этап на всю катушку: Всего хорошего, Ирнон. Это все.

Севетсон не уходил, пока другие не получили свое вознаграждение. Раза два еще возникали споры: Нергуй считала, что ей полагается бонус, а парень из другого лагеря, подобно Ирнону, получил всего лишь один талон и был недоволен. В обоих случаях Севетсон приносил подробный отчет и самым суровым образом отчитывал нерадивых работников.

Герцер гадал, сколько же получит он. Когда же девушка протянула ему талоны – небольшие красного металла бляхи с выбитым на одной стороне вороном, а на другой зерновым снопом, он кивнул, сказал «спасибо» и отошел в сторону, чтобы подождать Майка и Кортни.

– Сколько у тебя? – спросила Кортни, подсчитывая свои. – У меня пять. Все сполна.

– Четыре, пять, шесть… – Герцер нахмурился.

– У меня тоже, – сосчитал свои Майк. – Это, видимо, и есть бонус.

– Но почему? – Герцер снова пересчитал талоны. – Я же в первый день чуть не ввязался в драку.

– Ха! Ты еще спрашиваешь? – Кортни взяла их обоих за руки. – Вы, ребята, работали за двоих. Я побаивалась, что с меня снимут за то время, что я из-за болей не могла работать, но они, похоже, пожалели нас, женщин.

– Нергуй не пожалели, – все еще хмурясь, заметил Герцер. – Я же тоже не переработал.

– Нет, ты сделал больше нормы. – К ним сзади тихо подошел Джоди. – Ты, Майк, Круз, Эмори, Карлин и Динн получили бонусы. Карлин и Динн, конечно, сделали меньше, чем мужчины, но выкладывались они изо всех сил. Больше тебя и Шилан, Кортни, – прости.

– Все в порядке, – ответила Кортни. – Лесоруба из меня не выйдет, это точно!

– Ты еще найдешь свое место, – успокоил ее Джоди. – А что вы собираетесь делать?

– Не знаю, – ответил Герцер и опустил талоны в карман.

– Я говорил с остальными, – сказал Джоди. – С другими учениками, которые были в городе. Они говорят о волне преступности, небольшой, но все же. Так что следите за талонами, смотрите, чтобы вас не обманули. Если хотите моего совета, идите прямиком в баню, отмойтесь хорошенько. Обед будет примерно через час.

– Звучит неплохо, – мрачно кивнул Майк.

– Что ж, помыться всем нужно, – согласилась Кортни.

– Тогда вперед, – подхватил Герцер.