Упавшие с небес. Книга первая. Падшие

Глава 13. Элеазар. Инза и Луан

Непостижимый, поскольку не было никого до Него, чтобы исследовать Его.

Неизмеримый, поскольку не было никого до Него, чтобы измерить Его.

Незримый, поскольку никто не видел Его.

Неизреченный, поскольку никто не смог постичь Его, чтобы рассказать о Нём.

Апокриф Иоанна

1

– Марина, Марина, постой… За прощание с летом мы уже выпили, за День Знаний в колледже тоже выпили. Сейчас я хочу тост сказать. Дорогая наша, Инзочка! Как хорошо, что мы с тобой на абитуре познакомились и подружились. А ты потом нас на всех вступительных экзаменах вытаскивала! За нашу умницу Инзу! За удачное знакомство! Ура! – предложил слегка захмелевший Платон своим спутницам, которых он пригласил отметить в ресторане их первый учебный день в Элеазарском Юридическом колледже.

– Нет, Инза, так не годится! Ты зачем сок все время пьешь? Тебе же Платошка водку налил. Вот давай-давай – за себя! Пей до дна!

– Да я уже один раз пробовала алкоголь. Мне не нравится его действие. Он ставит блоки в сознании и ослабляет контроль, – пыталась сопротивляться Инза.

– Ха–ха–ха! – дружно засмеялись Платон и Марина.

– А ты что совсем заучка: «блоки», «контроль сознания»? – с иронией поинтересовалась Марина. – В школе-то, небось, зубрилкой была?

– Я не училась в школе.

– Да, ладно заливать… Я же видела твой аттестат. Одни пятерки…

– Я экстерном сдала экзамены за среднюю школу.

– А почему ты не ходила в школу? В школе же круто… Ну не в смысле учиться, а в смысле друзей, тусовок… – заинтересовался Платон.

– Там, где я раньше жила, не было школы… – не нашлась, что ответить ему Инза.

– В смысле… русской школы? Ты за границей жила?

Видя, что светленькая странноватая Инза смутилась, не зная, что ответить, Марина с понимающей ухмылкой положила свою ухоженную руку с разноцветными маникюром, украшенным стразами, на плечо парня.

– Ну что ты привязался к ней, Платон? – интимно придвигаясь к нему, спросила Марина. – Неприлично задавать столько вопросов девушке. – Ее пальцы быстро скользнули по блузке на груди, проверяя, насколько расстегнуты там верхние пуговицы, – уступать парня завладевшей его вниманием тянке она вовсе не собиралась. – Может, у нее болезнь какая, потому она и училась на дому.

Но Платон то ли не услышал Марину, то ли отмахнулся от ее язвительных слов и по-прежнему продолжал во все глаза смотреть на эту удивительную, похожую на инопланетянку девушку.

– А ты на дому училась? И не только по школьной программе, да? А ты бы могла экстерном сдать экзамены на диплом колледжа?

Такой вопрос нисколько не удивил Инзу.

– Конечно, – сказала она просто. – Но я не вижу в этом смысла. Сейчас моя задача увидеть мир без прикрас и способствовать тому, чтобы он стал лучше. А для этого надо, чтоб законы исполнялись на практике.

В это время Платон вздрогнул и удивленно взглянул на Марину, которая под столом шалила, трогая босыми ногами его колени. Глаза его невольно заблестели, и он наконец-то увидел, что брюнетка оказывается горячая штучка.

А Инза огляделась вокруг. Ресторан назывался «Обитель лесной ведьмы». С потолка свисают пучки сушеных трав и цветов. Множество больших и малых декоративных свеч. Даже метла стоит в углу, и черные коты с горящими зелеными глазами не спеша прогуливаются между столами или спят возле пузатых бутылей – с магическим зельем, надо полагать. На полках между черепами животных и чучелом совы стоят огромные истрепанные фолианты, похожие на древние. Бывшей ангелице очень хотелось взять одну из них в руки, полистать, прочесть какие-нибудь колдовские заклинания. Но скорее всего, это просто имитация книг – внутри этих коробок с крышками, обтянутых кожей, возможно, ничего и нет, кроме темноты. А вдруг это реальные книги? Надо будет посмотреть. Но самое замечательное, что лес кругом…

Один из котов подошел к Инзе и, мурлыкая, потерся об ее ногу. Девушка погладила его по бархатистой шестке и угостила мясной нарезкой со стола. Забавляясь с котярой, она услышала сначала звуки рояля, а вслед за ним зазвучал тихий, но удивительно чистый голос. Прислушиваясь к нему, бывшая ангелица сначала подалась вперед, навстречу к музыке, но потом беспомощно и нервно огляделась по сторонам. В ресторане стоял гвалт, люди о чем-то переговаривались, смеялись, жевали; звенели бокалы, ударяясь друг о друга, и веселящая влага вливалась в рты, блестящие от жира… Инзе стало жаль артиста, он хотел нести людям свое искусство, а их интересует только жизнь их ненасытных утроб… Впрочем, они для того и пришли сюда, чтобы вкусно поесть и повеселиться…

Но в том-то и дело, что этот мягкий, обволакивающий контртенор завораживал… На высокой ноте голос, наливаясь силой, затрепетал, сверкая богатством звучания обертонов. Взметнулся ввысь и, вызывая взрыв восторга, полетел над клубами сигаретного дыма и чадом искусственного веселья…

Зачарованная Инза смотрела на сцену, всем своим существом окликалась на красоту этого гибкого, мелодичного вокала. Вглядывалась в тонкие черты белокожего лица, она удивилась, что глаза его необычные – с алыми радужками. Девушка не заметила, что зал тоже притих. На несколько минут окружающий мир перестал для нее существовать. На глаза ее навернулись слезы от переполнявших эмоций: она видела не человека снаружи – а живую трепетную душу, слышала глас из иных сфер, который непостижимым образом, казалось ей, проникал в каждую клетку сердца и звал за собой прочувствовать голос звезд и всю космическую неизмеримость Вселенной.

– Среброволосая Дейенерис из расы драконорожденных Таргариенов! – представил ведущий исполнителя арии.

Необыкновенная дива завершила песню и ушла со сцены под взрыв аплодисментов.

– Браво! Браво, Дэни! Просим песню на «бис»! – закричали несколько завсегдатаев, уже знакомых с певицей.

Инза была не только очарована, но и крайне удивлена. В ее голове никак не хотели соединяться два пазла. Длинные платиновые волосы, рассыпавшиеся по плечам, глубокое декольте, обнажающее пышную грудь, и яркий макияж говорили, что перед залом поет женщина. Но жесткие скулы и линия подбородка, а также звучание голоса намекали, что он – мужчина… Из транса Инзу вывел взрыв смеха, Марина сказала Платону что-то оскорбительное про ориентацию певца.

– Как это низко на потеху публики выставлять такой талант посмешищем. Он настолько аристократичен и уникален, что даже пошлым облачением его не унизить. А люди, слушая его, сами того не понимая, возвышаются хотя на несколько минут, – едва сдерживая слезы, проговорила Инза.

– Ой, да я тебя умоляю … – протянула Марина, скорчив кислую гримаску. – Ну что это за музон? В тоску вгоняет… Да и вообще… она ж мужик, что за ерунда такая? Может, следующая споет поживей. На медлячок я тоже согласна.

– Не, а чо? Она права, – примирительно начал Платон, причмокивая губами и дожевывая антрекот. – Если он – мужик, пусть и остается мужиком, чего он бабским голосом поет? Я б этих пидерастов расстрелял, – закончил он зло, вытирая подбородок салфеткой от потекшего соуса.

– А вы никогда не слышали, как поет ангел? Он не мужчина и не женщина – он просто дух, – печально улыбнулась Инза. – А вы знаете, что знаменитый композитор Чайковский был гей? Однажды он даже пытался покончить жизнь самоубийством из-за того, что бог его создал таким… А потом подумал и решил, что ему стыдиться-то нечего, ведь только благодаря своей изящной и утонченной организации он творит такую прекрасную музыку.

– Ну, скажем, не все гомики – Чайковские. А те, что есть – гниды, – криво усмехнулся Платон. – По мне так – это галимый выпендреж, чтобы выше других казаться, типа аристократы они… Понты нагоняют, будто симфонии понимают, а там даже мелодии нет, только скрипки скрипят да дудки дудят.

– Вот именно, – поддержала однокурсника Марина. – Может, кто-то раньше и слушал Чайковского, да все они вымерли… еще в прошлом веке. Счас другие времена и другая музыка в моде.

Ради этой Дэйнерис Инза посидела в ресторане еще часа полтора и послушала несколько ее песен, но когда на сцену вышел лысоватый мужчина и хриплым голосом стал петь разбитные песенки Гарика Сукачева, интерес к лесному ресторану у девушки пропал, и она заскучала. Виновато поднялась со стула.

– Вы меня простите, ребята, но надо идти. Поздно уже. Приятного вам отдыха! – извинилась девушка перед однокурсниками и ушла.

– Да ладно тебе, хорошо ведь сидели!.. – услышала она за спиной, но не остановилась.

2

Инза вышла из «Лесной ведьмы» и оглянулась, не зная куда идти. Уже смеркалось. Среди сосен вилась асфальтированная тропинка к стоянке авто, на которой стояла машина Платона. Он забрал их с Мариной после последней пары и обещал после тусовки развести по домам.

«Придется домой добираться на маршрутке – Диме-то я сказала, что не надо меня встречать», – вздохнула Инза и поплелась к автомагистрали по растресканному от множества проросших кореньев тротуару.

Впереди нее ехал инвалид в коляске. Девушка видела, что его каталка скособочилась и встала, а калека рывками пытался продвинуть ее вперед. Что случилось, издалека было не разглядеть: то ли колесо зацепилось об корягу, проломившую асфальт, то ли оно провалилось в рытвину… Коляска упала навзничь, и бедолага вывалился на землю, прежде чем Инза подоспела со своей помощью. Девушка переставила инвалидное кресло на ровное место, а потом уже повернулась к парализованному парню, немного пугаясь его веса. Но поднимать его не пришлось, чьи-то сильные руки подхватили его под мышки… Светловолосый мужчина не только посадил его на средство передвижения, но слегка пригнув корпус юноши к коленям, несколько раз энергично провел рукой по его спине, стряхивая пыль и сухие листья.

Это был тот самый певец-альбинос из ресторана, из-за которого Инза возненавидела чуть ли не добрую половину веселящегося народа. Теперь уже без грима и косметики, в каком-то очень небрежном гранжевом прикиде он совсем не был похож на трансвестита… Но в толпе он все равно не затерялся бы из-за высоченного роста и длинных белых волос, стянутых на затылке в хвост. Лучистые глаза артиста – светло-серые, а не розовые (из-за искусственного освещения в ресторане), так удивившие девушку во время его выступления, – смотрели тепло и спокойно.

Инза ахнула.

– Ой, это вы… – пробормотала она изумленно. – А я… вас видела в «Лесной Ведьме».

Он молча кивнул. Озабоченно оглядел окрестности.

– Ой, очки… Я потерял свои очки… Вы не могли бы… – смущаясь, попросил рыжий, совсем юный паренек, когда Инза, встряхнув его клетчатый плед от пыли, накрыла им тощие коленки.

Альбинос нагнулся и поднял с земли то, что он просил инвалид.

– Эти? – с сожалением спросил он, аккуратно держа пальцами металлические дужки очков с треснутыми стеклами.

Парень со вздохом принял их, вытер платочком линзы и нацепил себе на нос.

– Хорошо, что треснули, а не разбились. Теперь хоть ямы перед собой буду видеть и объезжать…

– В разбитых очках дорогу виднее, – весело подтвердил альбинос, и все дружно рассмеялись.

– А мы проводим вас! – вырвалось у Инзы. – Уже темнеет, а по такому тротуару вам опасно ездить.

Рыжий, не скрывая свои радости, нажал кнопку на джойстике, и каталка двинулась вперед.

Инза вопросительно взглянула на ресторанного певца, и тот, как ей показалось, никуда не спешил и охотно пошел рядом с ними.

– Стоп… – сказал вдруг инвалид, проехав несколько метров. – Я ничего не вижу… – Парень снял очки, снова протер их, посмотрел на просвет, затем перевел взгляд на провожатых, и в глазах его зажглось радостное изумление.

– Ребя-а-а-та, – проговорил, сияя, – вот так фокус! В очках ничего не вижу, зато без них – зашибись, как четко!

Альбинос оказался не слишком разговорчивым. Девушка очень хотела заговорить, но робость мешала ей. Ей казалось, что он совершенно недосягаем для нее, далек, как звезда в вышине. Так бывает, когда видишь существо совершенное.

Он тоже пару раз посмотрел на нее. И странно, от него волнами исходило легкое, едва уловимое излучение. А взгляд его, открытый, беззащитный, так запросто впускал в себя, позволял погружаться, падать в его космос и заряжаться удивительной энергетикой, и тогда… тогда она уже не по асфальту ступала, а парила в воздухе – такую невесомость ощущала в себе.

Инза не была любопытной. Люди не интересовали ее. Когда-то она знала о них все. Знания теперь забылись, но чувство всезнания в отношении людей осталось. Но этот человек просто гипнотизировал ее тайной, которую носил в себе.

Да и человек ли он? – в нее закрадывалось невольное подозрение: если на земле возможно существование таких, как она и Диманов, рожденных не плацентарным путем, то почему бы нет…

«Совсем крышу снесло…Вот расскажи Маринке и Платону о своих соображениях – решат, что в психушке мне место», – попыталась « приземлить» себя Инза, чтобы унять непонятное возбуждение в груди. Что-то внутри нее силилось вырваться как из цепей – цепей плоти или цепей сознания… вырваться и раскрыться перед ним, а еще раскрыть и прочесть Его… Но она совершенно не знала, о чем с ним можно говорить.

Зато паренек всю дорогу оживленно рассказывал, что живет он со старшей сестрой, потому что родители их погибли в автокатастрофе, и он тоже был с ними, но выжил, когда произошло это несчастье, а из-за сломанного позвоночника у него парализованные ноги, и поэтому он учится дистанционно в колледже, любит читать книги и работает на дому по интернету.

Так Инза и певец из ресторана молчаливыми слушателями довели парня до самого дома. Посадив его в лифт, довезли до четвертого этажа.

– Саша, ну где же ты так долго пропадал? Опять, наверно, в лес ходил? Сколько раз говорила тебе: в лес ходить опасно, особенно под вечер! Там ресторанная зона, пьяных полно…Ты ж говорил, что только во дворе воздухом подышишь? – запричитала открывшая дверь девушка, лет тридцати, видимо она и была его ближайшей родственницей.

Юноша оглянулся и с улыбкой помахал ребятам рукой.

Инза была рада, что за инвалидом есть, кому позаботиться. Он ведь мог и бездомным оказаться… или тем, кого низкие, плохие люди держат в рабстве, чтобы он для них милостыню просил. Вот что бы она тогда делала? Поэтому девушка испытывала огромное облегчение от того, что ответственность за него с нее снимается, главное, что без нее здесь справятся.

А еще… ей вдруг подумалось… господи, как же это было скучно – постоянно за кем-то приглядывать и вечно быть за кого-то в ответе. Странно, когда она была ангелом-хранителем четвертой ступени, довольно тяжелый долг ее ни капли не обременял: без всяких размышлений и ненужных эмоций она помогала всем, кто нуждался в помощи.

Инза и певец молча вышли из подъезда во двор… Девушка совсем загрустила.

«Даже не знаешь, как к нему обратиться. Ну не Дэйенерис же…», – подумала она, слегка

нервничая: вот-вот они разойдутся в разные стороны – как вдруг ее спутник произнес:

– Вас проводить? Стемнело уже.

– Да, было бы неплохо… – смущенно улыбнулась она.

– Ах, да! – спохватился он. – Я же не представился. Луан. Так меня ребята из ресторана прозвали. А Дэйнерис – это сценический псевдоним. Они хотели меня сначала Белоснежкой назвать, а потом кто-то сказал, дескать, этот образ уже всем надоел, надо такое имя выбрать, чтоб оно в тренде было. Вот и заплели косички, как у королевы драконов, – объяснил он, смеясь.

– Очень приятно, Луан. Я – Инза. Ваше пение в ресторане меня очень впечатлило. Это было потрясающе. Но… мне кажется, Вы… были бы гораздо популярнее, если бы выступали… на других площадках.

– Ну что Вы… Я вовсе не певец. Да и вышло все случайно… – кротко улыбнулся Луан. – Просто мне тогда надо было на что-то существовать… А хозяин неожиданно предложил этот маскарад. Я даже не знаю, надолго ли это. Если я не буду привлекать посетителей, то хозяин, вероятно, прогонит меня.

– А знаете, что? Давайте, я помогу Вам найти хорошую работу, – загорелась Инза. – Я поговорю с Димой. Может, он связи свои подключит. Запишите мой телефон!

– Боюсь, что я…не смогу вам позвонить… У меня нет телефона.

– А как же… вы с друзьями общаетесь? – пролепетала Инза.

– Видите ли… – Луан опустил глаза, его пушистые белые ресницы слегка подрагивали. – У меня амнезия. Очнулся я в лесу. Документов и одежды при мне не было. Имени своего я не помню. Прошлой жизни, родственников, друзей, коллег… к сожалению, тоже не помню. Идентифицировать меня не удалось, я не значусь ни в одной базе данных…

– Ну что ж, в таком случае… Я просто обязана вас познакомить со своим другом Дмитрием. Пойдемте на остановку! – Инза сгоряча даже схватила его за руку, испытывая при этом чувство безграничной радости, захлестнувшей ее, как будто ее аура вспыхнула и засветилась с ног до макушки, и она ощутила себя прежней – как будто она снова – ангел, бесплотный дух, узревший живого бога…

– Постойте! Ребята, остановитесь, – услышали он за спиной. Сестра того парня, которого они только что проводили до дома, запыхаясь, догнала их. – Саша мне правильно сказал, что искать вас надо на остановке. Боялась, что не успею, и вы уедете. Извините, не знаю, как вас зовут. У Саши спросила, он, дурачок, даже не поинтересовался. – Из глаз ее брызнули слезы. Она быстро вытерла глаза ладонями, и сильно вдохнула в себя воздух, чтобы снять спазмы с горла. – Уж не знаю, как вас благодарить. Операция ведь дорого стоит… Нам такие деньги и не снились. А тут вы такое чудо сотворили… Вы экстрасенс, да? – спросила она, обращаясь к Луану. – Вы лечите своей энергетикой? У него зрение минус пять было, а тут… после общения с Вами, очки ему уже не нужны. Он говорит: «После встречи с вами как будто бы крылья выросли за спиной. И… коляска мешает мне!». Он встал и сделал несколько шагов, а потом зашатался. Я подскочила, обняла его, и мы с ним вместе сделали еще несколько шагов… И только потом я его уговорила вернуться в кресло. Надо же постепенно, да? Он ведь теперь сможет ходить, да?

– Вы знаете, моей заслуги в этом нет, – искренно удивился Луан. – Возможно, парень сам к этому стремился… Нет-нет, вы ошиблись. Я не занимаюсь целительством, – поспешил он заверить Сашину сестру альбинос. – А за Сашу я, конечно, рад. Очень рад!

Инза во все глаза смотрела на Луана. Она не верила ему.

– А может, стоит попробовать? – серьезно посоветовала она, когда девушка ушла.

– Что попробовать?

– Врачеванием заняться. У вас мощная энергетика… Даже песни ваши способны пробуждать в людях лучшее. Они души исцеляют.

– Ты несчастлива? – спросил Луан, внимательно посмотрев девушке в глаза.

Инза смущенно улыбнулась. Врать ему почему-то не хотелось.

– Человеком быть очень тяжело, – неожиданно призналась она.

– А чего бы ты хотела, если бы в мире все было возможно?

– Чтобы не было боли. Не выношу видеть боль других людей, особенно, когда я не в силах им помочь.

– Но ведь мир без боли невозможен, – растерянно сказал Луан. – Не познавший боли будет глух к страданиям других и вряд ли сможет разобраться в себе.

3

Инза привела своего нового знакомого к коттеджу Диманова. Открывая электромагнитный замок с помощью смартфона, она оживленно рассказывала гостю о хозяине дома.

– Дима замечательный, вот увидишь! Он добрый, несмотря на эту вечную саркастическую мину на лице.

Дмитрий, услышав ее голос, уже выходил навстречу ей из кухни, когда увидел сияющую Инзу и незнакомого мужчину, показавшегося в дверях … «Ага, дождался, когда она себе кого-нибудь найдет…» – ворохнулась в нем запоздалое сожаление.

– Он и документы тебе сделает.

– …Нет-нет, что Вы… Я сам решу свои проблемы, – мягким интеллигентным голосом возражал ей высокий блондин.

– Димочка! – перебила его Инза. – Познакомься, это Луан!

Дмитрий встретился с беззащитным взглядом серо-голубых глаз, обрамленных густыми белесыми ресницами, и его как будто током пронзило непонятно отчего, и что-то давно забытое колыхнулось в нем… Он замер с кружкой кофе в одной руке и мобильником в другой, открыв рот… Кажется, его мечты начинают сбываться, и мир действительно стал его удивлять, а ведь несколько лет прошло с момента его вочеловечения.

– Дима, ты не против, если Луан немножко поживет у нас? Ему совершенно некуда пойти. Ему нельзя возвращаться туда, откуда он пришел!

– А старику с проказой тоже некуда идти было, но вместо того, чтобы притащить его в мой дом, ты сбежала, – поддел он ее, придя в себя.

Инза покраснела.

– Я знаю, – сказала она, опустив глаза. – Знаю, что плохо справляюсь со своей миссией на земле… если… она, конечно, у меня есть…

И в очередной раз Дмитрий удивился тому, как Инза реагирует на его «справедливые» подколы – ну ясно же, никому в голову не пришло бы обвинять ее в том, что она не привела к себе в дом бомжа. Но она ведь реально переживала за того бродягу и в такой же мере страдала от того, что не в силах преодолеть своего отвращения к нему… И никаких ответных: «да ладно тебе» или «на себя посмотри», не говоря уже об элементарной попытке оправдаться… Она раскаивается всерьез и так искренно… Она так кротко признает свою вину. Это всегда его обезоруживало.

– Да, конечно, дружище, занимай любую свободную комнату, – обратился он к Луану, зная, что дать иного ответа, он бы не смог, потому что чувствовал: перед ним стоит кто-то очень важный. И что-то новое откроется ему очень скоро.

– Спасибо! – Инза кинулась обнимать Диманова.

Дмитрий машинально обнял ее, но смотрел он на Луана.

4

Ранним утром Дмитрий сидел в холле и что-то перелистывал в планшете, как делал ежедневно – ему не требовалось много времени на сон. Со второго этажа, неслышно ступая по деревянным ступеням, спустился Луан.

– Не спится? – спросил его Диманов.

– Утро уже, Элеазар просыпается, – улыбнулся гость. – Хозяева, как я понял, скоро уйдут на работу или на учебу. Мне тоже пора. Спасибо за гостеприимство…

– Ты что же думаешь, я тебя без завтрака отпущу?

Притащив Луана на кухню, Дима на скорую руку сделал ему горячий бутерброд в микроволновке – с колбасой, сыром, помидорами и зеленью.

– Останься! – с чувством проговорил Дмитрий, разливая кофе. – Ты здесь никого не притесняешь. А как Инза огорчится, если ты уйдешь… Я ведь так и не спросил тебя, кто ты? Чем ты занимаешься? Инза сказала, что у тебя амнезия и, что ты ничего не помнишь о своей прежней жизни… – в этот момент Дима очень пожалел, что утратил способности жреца судьбы, ведь тогда он мог бы с легкостью увидеть всю прошлую жизнь Луана. И ему не пришлось бы задавать вопросы.

– Это правда, я ничего не помню, – альбинос опустил серые глаза в пушистых, как будто инеем припорошенных ресницах.

– Но тогда выходит, у тебя нет ни семьи, ни друзей, ни работы, ни дома. Как ты будешь жить? Тебе нужна поддержка, а ты собрался уйти.

– Все эти блага не так важны для меня сейчас.

– А что важно?

– Люди важны. То, как они живут, что ценят в жизни, как относятся друг к другу…

– А зачем это тебе?

– Да я и сам не знаю… Просто сидит у меня в голове заноза, что это мой долг – понять о них все. …Вот ты о чем так внимательно читал спозаранку?

– Да… всякую ерунду просматривал… бизнес-статьи… новости рынков, изменения в законодательстве… Они нужны мне в работе. Деньги, к сожалению, необходимая составляющая нашей жизни. По их количеству в современном обществе определяется значимость человека. Чем беднее человек, тем меньше у него возможностей, тем меньше с ним считаются. Деньги – это сила и свобода. И, разумеется, комфорт существования. А я себе ни в чем отказывать не хочу.

– Я понял, – задумчиво произнес человек со снежно-белыми волосами. – Значит, деньги – это самое важное из всех твоих желаний? Они делают тебя счастливее?

– Счастливее? Нет, конечно, нет, – засмеялся Дмитрий. – Я всегда мечтал о несбыточном.

– Тогда скажи мне, чего тебе не хватает для счастья? – Луан задал этот вопрос порывисто, его взгляд стал требовательным и внимающим, исчезли куда-то присущая ему кротость и робость.

– Я хотел бы перестать презирать людей, – вздохнул Диманов. – Чтобы не было вражды, ненависти, злобы, желания возвыситься над всеми. Я ведь был когда-то ангелом… Столько веков я сверху наблюдал над проявлениями социальной несправедливости. А потом я спустился на Землю и, оказалось, что я не в состоянии противостоять земным порокам… Я такой же, как обычные люди, ничем не лучше их, – с ироническим смешком признался Дима.

– Как же это типично для царя природы: презирать окружающих людей, осознавая, что и сам далеко не идеален? – улыбнулся Луан.

– Я считаю себя лучше, достойнее многих из них, – с холодным высокомерием проговорил Дмитрий, но, увидев, как заплясали смешинки в серо-сиреневых глазах альбиноса, смутился.

– Вот-вот… Именно так воспринимает себя каждый мыслящий обитатель земли, – с позиции собственного «эго», – с грустной улыбкой согласился Луан. – Хотя «эго» – это всего лишь одно из главных проявлений инстинкта самосохранения.

– А кто в этом виноват? Творец создал человека таким. И на Земле не будет гармонии, потому что хищническое «эго» наиболее сильных представителей человечества никогда не бывает сытым, – саркастически произнес Диманов.

– Я много об этом думал. В принципе, гомосапиенс создан идеально. В его сознание запрограммирован эгоизм, как необходимый стимулятор не просто выживания, но и всестороннего развития.

Диманов усмехнулся.

– Идеально? Идеальным это может быть только при одном условии, что гомосапиенс обладает достаточным уровнем интеллекта и психологической зрелости. Ведь он должен управлять здоровым эгоизмом, а не идти у него на поводу, при этом разрушая все, что ему мешает, верно? Генетическое программирование – талант Создателя, не подлежащий сомнению. Но что же мешало Ему наделить человека еще и мудростью? Почему, спустя почти двести тысяч лет с начала существования человечества, его духовное развитие до сих качается в колыбели? {(по разным данным из интернета самые древние найденные кости homo sapiens имеют примерный возвраст – 200 тысяч лет – прим. автора)}

– Может, потому, что Творец дает людям возможности найти путь к свету самостоятельно?

– А не слишком ли долгий срок? – с укором спросил Диманов, вперив в собеседника скептично прищуренный взгляд. В душе Дима понимал, что проблема, поставленная этим светлым, как солнечный луч, человеком, практически не разрешима. Зрелости от людей не дождешься: они будут искренно чтить бога, но легко пойдут на поводу своих низменных побуждений из соображений выгоды или просто, ублажая свои прихоти. – Я думаю, что людям необходима встряска, ведь что-то должно перевернуть их сознание и заставить задуматься над тем, как неправильно они живут! – озадаченно проговорил Диманов, чтоб просто поддержать альбиноса.

Но Луан не стал продолжать их беседу.

– Большое спасибо тебе, Дмитрий! Ты и Инза оказали мне неоценимую помощь. Благодарю за вкусный завтрак и кофе с пироженками! – пожав протянутую руку, он быстро и решительно направился к выходу.

– Да подожди ты! – крикнул ему вдогонку Диманов. – Давай, я тебя подвезу! Ты куда сейчас идешь-то? Может, скажешь, где нам искать тебя?

Но Луан неопределенно пожал плечами и с улыбкой развел руками, дескать, я и сам ничего не знаю, махнул рукой и ушел.