Упавшие с небес. Книга первая. Падшие

Глава 2. Шхаким. Чистилище

Помышление сердца человеческого

зло от юности его.

Священное писание. Быт. 8:21

1

Беспросветный стылый мрак ночи накрыл надгробные памятники на городском кладбище. От свирепых порывов ветра тяжко поскрипывали стволы деревьев да глухо шелестела листва. Из-за нагромождения туч выплыла желтая луна, и ее тусклый свет упал на свежий могильник, богато убранный цветами и венками.

Там, под слоем земляной насыпи, в кромешной тьме лежал мертвец. Над ним давно уже туманным искрящим облачком витала душа покойника в ожидании сорокового дня.

И вот долгожданный час пробил. От мощной вспышки в области головы распахнулись глаза умершего и тут же медленно, с умиротворенной улыбкой на лице закрылись. Это остатки астральной энергии, всколыхнувшись, покинули труп. Теперь его удел – влиться в круговорот живой природы, чтобы после распада стать почвой земли, питающей корни трав и деревьев, а те по замыслу Всевышнего должны кормить человека и животных.

Призрак, получив свободу от своей телесной клетки, потрясенно оцепенел: перед ним открылся сияющий проход… Из него вышли темные полупрозрачные сущности и пригласили его следовать за ними. За крылатыми существами душа умершего увидела и другие, более доброжелательные тени – они махали руками, приветствуя его. Призрак узнал в них знакомые черты умерших родственников. Со вздохом подумал о том, что стал одним из них. Но пообщаться с приведениями ему не удалось.

Темные ангелы подхватили его астральное тело с двух сторон и влетели в черный тоннель навстречу мигающим красным звездочкам.

– Врут они все, врут… Все не так, – бормотал под нос наш новоявленный Призрак, припоминая, что пережившие клиническую смерть, говорили о встрече с потусторонним иначе. – Ишь ты, чего захотели… Душа, у них, видите ли, с необыкновенной легкостью вознеслась… И открылись им сияющие врата под колокольный звон… И нестерпимо яркий свет вокруг них засиял…

– А уж это кто как жил, то и получил, – ехидно прошептал ему Голос Рассудка.

– Нет таких людей, чтоб не грешили, – запальчиво возразило ему Эго Призрака. – Все под себя гребут! Каждый мечтает всласть пожить!

Крылатые проводники тем временем вылетели из тоннеля и встали на краю небес, прямо над космической бездной.

Мимо, как нагромождение облаков, пронизанных светом, проплывал золотой город, пестря разноцветными огнями… Где-то рядом запели серебряные трубы… Их тут же заглушил другой шум, напоминающий шум штормового моря с глухими ударами волн, разбивающихся о скалы.

Душа покойника так и затрепетала от страха. Вся жизнь его пронеслась перед глазами.

Вспомнил он, как по фальшивым накладным под несуществующее строительство парков и дворцов культуры государство платило миллионы. Как «убирали» лохов, согласившихся оформить на себя документацию на финансовые махинации в надежде разбогатеть…

Гордился он собой! Ни разу не попался! Баловень фортуны! Везунчик!

И прикрытие было обеспечено. Полиция и прокуратура – всегда к услугам. Что ни говори, а деньги – это сила!

А там в глубине бездны зловеще вспыхивали багровые всполохи, клубился черный дым…

– Бежать! Бежать отсюда! – панически всколыхнулась в сознании мысль. – Ведь существуют же бродячие, неприкаянные души!

Попятился Призрак обратно в тоннель… Но мощные крылья темных ангелов преградили ему дорогу назад.

С невероятной скоростью преодолевая космические расстояния, они понесли астральное тело умершего куда-то вверх.

Господи, Иисусе Христе… Расскажи кому – не поверят! Тела нет, а память о всех ощущениях осталась… Кажется, и слезы соленые, и сердце где-то под горлом колотится, и зубы стучат, как от холода…

Господи, если ты слышишь меня – каюсь я! Знал бы ты, как больно мне, что жил не по совести! Сам себя корю. Нет мне прощения! Но ты меня прости, Господи милосердный!

Попутал! Попутал бес нечестивый… Сам удивляюсь: зачем мне столько? И детям, и внукам по гроб жизни хватит. И ведь не ценят они… трудов-то моих. Оболтусами растут…

Осознал я все! Осознал! – орал вне себя Призрак. – Высший суд – это суд моей совести! Я сам себе судия! Скажи своим жандармам, чтоб отпустили меня! Куда они меня тащат?

2

Таких, как этот растерянный нечаянный путешественник, в полном сознании летевших неведомо куда, было несколько десятков, а, может, и сотен душ.

Древний замок Аркона, куда несли их ангелы-проводники, был виден издалека из-за голубоватого свечения. Он парил над Третьим Небом, которое называли Шхаким. Именно здесь происходил Небесный Суд над всеми душами, которые завершив земной круг жизни, переходили на следующую ступень.

Аркона поражала своими величественными размерами. Каменные полуразрушенные стены были оплетены гигантскими космическими лилиями – цветами Вечности. Это они светились во тьме, излучая синий цвет. Лилии были основным элементом декора во внутреннем убранстве храма: они «распускались» на настенных фресках, играли гранями самоцветов на мозаичных панно, сверкали ультрамариновой синью на солнце и загадочно мерцали в витражных окнах в сумерки. Цветы Вечности пробивались сквозь камень стен и прорастали через мрамор колонн. Но, разрушая материальность сооружений, они и скрепляли их своей магической нерушимостью.

Ангелы-проводники доставляли астральные тела усопших к черным воротам Арконы. Врата эти не имели створок. Они не открывались и не закрывались, но как магнитом втягивали души в свое темное чрево, и те медленно выплывали оттуда в призрачную синеву обширных владений Арконы. Там их встречали ангелы-привратники. Держа души на весу, они специальными инструментами, похожими на посох, завлекали их в зону своей гравитации, а затем распределяли между другими сущностями.

Многочисленные помощники судьи трепещущими небесными языками проникали через глазные впадины в информационные центры душ, и мгновенно, словно в ускоренной кадровой последовательности, вычитывали прожитую жизнь. В зависимости от деяний умершего языки этих ангелов меняли цвет: либо вспыхивали белым огнем, либо становились пылающе-черными, как головешки в костре. Такого же цвета клеймо зажигалось на челе астрального тела – по нему и происходила сортировка душ покойников.

Праведников, отличившихся чистотой и благородством помыслов, жнецы переправляли через Жемчужные Врата на Вилон – Первое небо Семинебесья. Зрелые души, завершившие круг перерождений на Земле и постигшие высшее Знание, после распределения оставались на Вилоне, где продолжали служить Свету, как низшие ранги ангелов. А молодые души отправлялись на Землю, где заново перерождались и развивались по следующему витку спирали, набираясь мудрости.

Но прежде все грешники поступали в Чертог Истины – Аркону, на Суд архангела Азраила.(Азраил – в каноническом христианстве не упоминается, в апокрифической книге Апокалипсис Эздры – он является третьим по счету человеком, возведенным в ангелы (первые два – Энох, ставший Метатроном и Илия, ставший архангелом Сандальфоном). При жизни Эзра был справедливым судьей. Уриил сделал его судьей для умерших и низших ангелов. У него четыре лика и четыре тысячи крыльев, тело его складывается из глаз и языков, общее число которых равно количеству людей, населяющих Землю – прим. автора)

Величественный правитель Чистилища принимал их в тронном зале храма. Над престолом с огненными колесами-офаним парил огромный шестикрылый ангел Смерти. В знак беспристрастности приговора глаза его были завязаны красной лентой. Но на его распахнутых черных крыльях сверкало множество всевидящих прокурорских глаз, от которых ничего нельзя утаить. Они прожигали, испепеляли своим праведным гневом. {(Офаним – ангелы в виде крылатых пламенных колес, главной функцией которые является передвижение Трона Господня. Наиболее часто упоминаются в Книгах Эноха – прим. автора)}

В следующий момент к призраку тянулись длинные, раздвоенные, как у змеи, огненные языки князя. Они оплетали его череп и проникали в глазницы. Мощные импульсы, исходящие от них, просвечивали сознание усопшего, открывая ему новый взгляд на себя – сквозь призму совершенства. Это был только миг – вспышка прозрения, когда душа грешника видела себя глазами бога, глазами Истины.

После того, как грешников распределяли по разным уровням Чистилища Арконы, они начинали остро чувствовать свою связь с отслужившим и теперь отторженным телом.

Их грешным умам, так мало заботившимся о душе при жизни, пришлось с ужасом осознать, что после смерти их вечные души стали пленниками своих полуистлевших тел. Когда-то телесная оболочка была как платье, и пока ново, оно было прекрасно, а потом обветшало и пришло в негодность. Но даже тогда, когда отслужившее тело забрала могила, освободиться от него было невозможно… И как же она болела теперь – сотнями хворей – эта покинутая плоть, как она страдала от голода и жажды, коченела от леденящей стужи, изнывала от адского пекла… Особенно болезненно, с воплями, стенаниями грешники переносили разложение, хотя их кишащий червями труп остался совсем в другом мире…

И теперь эти истерзанные Души Усопших жаждали душевного тепла и сочувствия. Их томило одиночество, желание любить и быть любимыми. Челюсти их ненасытного «эго», когда-то безучастного к другим, ослабляли свою хватку… А их астральное сознание начинало излучать слабые импульсы любви и жалости к ближним… И тогда происходило нечто удивительное: телесный гнет отступал…

Для таких призраков открывались Ворота верхних кругов Чистилища, и они поднимались на более высокую ступень.

Некоторым удавалось удержать в своей памяти вектор божьей истины, который был передан ему в Судный день архангелом Азраилом. Следование ему – это и был путь к возрождению. Но иные были так слепы в своих низменных закоулках сознания, что душа их от перенесенных страданий становилась еще более злобной и мерзкой. Для таких открывались люки нижних уровней Чистилища. Такие души уже никогда не возрождались в человеческом теле.

3

В один из таких обычных дней, когда Азраил в сверкающих бронированных доспехах

отрешенно выполнял свою ежедневную работу, в залу через открытое окно с тонким свистом влетело светящееся перо. Архангел с завязанными глазами его не увидел. Но шесть его черных крыльев, унизанных вещими очами, тревожно зашелестели. Некоторые всевидящие глаза в паническом ужасе следили за траекторией полета, другие смятенно забегали и ошеломленно захлопали веками. Слаженность привычных действий Высшего Суда неожиданно сбилась. Шестеро крыльев суетливо рванулись, задвигались вразнобой и в несколько торопливых взмахов швырнули Азраила в подлетевший трон. Когда архангел оказался под защитой святого престола с пылающими Офаним, крылья князя сложились, оберегая его голову, тело и ноги.

Перо, описав круг под сводом Чертога, внезапно спикировало и воткнулось в бронированный шлем архангела. По незыблемой прежде поверхности змейкой побежала трещина.

Архангел стащил с глаз повязку и выдернул перо. Один из его тонких прозрачных языков коснулся пера, пытаясь понять его природу. Но понимание не приходило. А щель в треснувшем доспехе все росла… И когда расколовшийся шлем упал на пол, потрясенный Азраил почувствовал, что мир внутри и вокруг него перевернулся. Бесчисленные явления грехопадений, порочности и растлений, которые он только что беспристрастно считывал, осязал и зрел всевидящими очами, вдруг хлынули в его сознание, отозвавшись в его сердце криком ужаса, страдания и протеста. Сотни его вещих глаз стали покрываться бельмом – один за другим они угасали и слепли… шесть его крыльев обвисли, обретя материальную тяжесть, перья стали осыпаться, обнажая скелетные сочленения…

Внезапно правителю Арконы стало так омерзительно и совершенно невыносимо здесь находиться. Языки захотелось спрятать – людские пороки обжигали их больнее всякого огня. Он огляделся вокруг. Это был все тот же Зал Исправления, заполненный призраками. Но какой же страшной показалась ему эта привычная повседневная работа. Впервые за многие тысячи лет он смотрел на мир собственными глазами. И видел все по-другому. И сам был уже другой. О горе, кто же додумался дать ему человеческие глаза?! – глаза, из которых на мир взглянуло Эго. И это новое человеческое восприятие окружающего мира вселило в душу беспредельный ужас…

Броня вдруг стала такой тяжелой, громоздкой и сковывающей, как кандалы. Жар стоял невероятный… Какие же горячие души у грешников… По его телу стекал липкий и разъедающий пот. Раньше он не замечал этих неудобств, легко покидал доспехи и залетал в них обратно своим невесомым телом…

Разрывая броню, бывший архангел стал выбираться наружу. Азраила трясло крупной дрожью – бежать, бежать, куда угодно бежать!