Упавшие с небес. Книга первая. Падшие

Глава 32. Шхаким. Возвращение в Аркону

1

«Ах, вот куда принесли его призраки! Надо было сразу догадаться», – горьковатый смешок сорвался с губ Азраила, когда он увидел это синее свечение во тьме… Не шутили души усопших, когда молили его вернуться обратно… Он узнал его издалека – огромный по человеческим меркам Храм Небесного Судилища встретил бывшего бога мрачным великолепием. Аркона все также парила в воздухе над угрюмой скалистой местностью. А под ней на севере Третьего Неба, в недрах гор находилась Преисподняя.

На расстоянии казалось, что Храм сияет, но на самом деле – это сияли Цветы Вечности – гигантские синие лилии, которые росли повсюду – на мозаичном полу, на стенах, башнях и пенаклях. Цветы вились, разрушая камни, – Аркона выглядела тысячелетними руинами, но почему-то не разрушалась до конца.

Призраки доставили его к страшным Черным Вратам, которые не имея ни створок, ни запоров, поглощали усопших в Царство Смерти и никого не выпускали обратно. Конвоиров-призраков сразу же как ветром сдуло. А Эзра Оникс с невольным трепетом вглядывался в стылый шевелящийся мрак зева Черного Портала.

«Так, значит вот оно как… все происходит… Значит, настал и мой час пройти Небесный Суд Арконы… Ну да… а как же иначе? Ведь я же теперь человек. Я умер? – с удивлением спросил он сам себя. Руки быстро ощупывали теплое тело… Глаза с недоумением скользнули по пуловеру и джинсам – его повседневной земной одежде… Пальцы коснулись чего-то горячего во внутреннем кармане…

«Ах, да! Перо! Я жив!!!» – теперь Оникс вспомнил все, чем он был заполнен в последние минуты своего пребывания на земле. В висках застучала тревога, в груди заныло…

Резкий пронзительный крик заставил его вздрогнуть от неожиданности. Это каменные горгульи на столбах Черных Врат, узнав своего прежнего хозяина, ожили на миг, захлопали крыльями и громко заверещали, приветствуя его.

«Нет-нет! Я еще не вернулся! Я не готов, друзья мои! У меня еще так много нерешенных проблем на Земле», – печально ответил им Азраил.

И тут, словно огненные языки заструились, заплясали перед ним. Ангел в маске и острозубчатой тиаре, усыпанной сверкающими гранатами, сотворился перед владельцем похоронного бюро – это его длинный плащ полыхал оттенками пламени. Он схватил Эзру Оникса за руку.

– Скорей улетаем отсюда, пока ангелы-привратники и ангелы-судьи тебя не увидели, – проговорил он, увлекая его сквозь стены Арконы.

Это был, видимо, Тронный зал… Престол с колесами, усыпанный обгоревшими черными перьями… Скелеты чьих-то крыльев валялись на полу… Что-то смутно подсказывало хозяину морга, что он здесь был когда-то, но не помнил ничего…

– Это Зал Исправления в Чертоге Истины. Припоминаешь? – подсказал ему тот, который привел его сюда. – Ну, здравствуй… человек, – не то приветливо, не то насмешливо проговорил он.

Под пунцовым плащом как будто нет телесных форм… Маска вместо лица… Черная корона, как будто бы забрызганная капельками крови… Похоже, он дух. И дух высокопоставленный!

– Самаэль… – догадался бывший архангел и не смог сдержать своей неприязни.

– Ариил, – высокомерно поправил небесный ангел.

– Так вот откуда ветер дует… Это под твою дудку пляшет Морра?– мрачно спросил Азраил.

– Морра мог высушить тебя в мумию, но этого не произошло. Надеюсь, ты понимаешь, кому ты за это обязан?

Но человек, вознесенный с Земли, не спешил благодарить.

– «Великих ответов на Вечные вопросы» – помнишь? Вот как ты должен был приветствовать меня сейчас, – подсказал Самаэль, пытаясь сохранить дружелюбную интонацию.

Вопросы? О, да! Они с яростным протестом клокотали в груди Эзры Оникса. Но почему они должны быть «вечными» он не понимал, да и вникать не собирался – не до того ему было. Он даже спрашивать не собирался, с какой целью призраки усопших доставили его в Аркону. Ответ ему казался очевидным. Его пугала судьба Алисы. Ведь если они заберут ее ангельский оберег, то она погибнет по-настоящему и уже не вернется на землю. Этого он не должен допустить.

Оникс с возмущением выплеснул свое негодование.

– Какого черта! Зачем вы захватили ее астральное тело? Алиса живая! Живых в Аркону не загоняют!

– Она как раз таки мертвая. И то, что она продолжает находиться среди живых в мертвом теле – грубейшее нарушение законов бытия, – возразил Самаэль, но, взглянув на бывшего архангела, презрительно хохотнул. – О-хо-хо-хо! Печешься о глупой человеческой девчонке? Влюбился что ли?

– Тебя моя жизнь не касается. Вели отпустить ее на землю… Ты поплатишься за все, что натворил на Цэрроне.

– Ты угрожаешь мне, человек? – с удивлением рассмеялся богоборец. – А что, если я не подчинюсь тебе? Ты накажешь меня? Рискни, позабавь меня…

«Стоп, – приказал себе Оникс. – Прежде всего, успокойся и соберись с мыслями. Алиса им не нужна. А загребли ее сюда, вероятно для того, чтобы шантажировать меня».

– Ариил, не много ли чести для отступника? Уверен, ты не для того повелел перенести меня в Аркону, чтоб похваляться своей силой. Говори прямо, не юли: чего ты хочешь?

– Рад, что ты настроился на деловой разговор. Давай, дружище, сядем и поговорим обо всем искренно и доверительно.

– Доверительно? – теперь уже злобно ухмыльнулся Азраил. – Ты полагаешь, что можно доверять небесному духу, который прячет свое лицо под маской?

Неожиданно тусклый сумеречный свет, обычный для Арконы, развеялся. Теперь они оба находились в замкнутом пространстве с высокими стенами и небесно-синим потолком с плывущими по нему жемчужными облаками, пронизанными солнцем. В центре этой комнаты напротив Эзры Оникса стоял полупрозрачный Люцифер в серебристом одеянии, со сложенными на спине радужно светящимися крыльями. Маски на лице его уже не было. Полы его пламенного плаща, переливающего различными оттенками, широкими лоскутами разлетелись в стороны, и, падая на пол, материализовались в предметы обстановки. Изящные колонны с резными канделябрами сменили древние полуразрушенные столпы и пилоны. Серый камень стен закрыли изысканные гобелены. Массивные картины в золоченых багетах изображали сады земного наслаждения, красивых женщин, охотничьи трофеи – все то, что могло быть привлекательно в иной жизни, но отнюдь не на небесах, где все напоминало только о долге.

Лучисто просияв глазами, светоносный херувим жестом предложил бывшему архангелу присесть. Азраил с тяжким вздохом оглядел появившееся рядом с ним кресло с обивкой из фиолетового бархата и, предположив, что разговор, по всей вероятности, будет долгим, по сути, он ведь еще и не начинался, медленно опустился в на сиденье. На круглом малахитовом столике с тремя скульптурными ножками в виде золотых драконов с распахнутыми крылья появилась хрустальная бутылка, окутанная плавающим розоватым туманом. Она сама по себе поднялась и разлила по бокалам пахучий напиток с приятным древесно-цитрусовым ароматом.

– Коньяк? Напоить меня решил? – спросил Азраил с кривой усмешкой.

– Ты человек, а люди любят выпить для настроения, – Люцифер поднял бокал.

– За тебя, Азраил! Чтоб ты никогда не забывал, кто ты есть и в чем твое предназначение. Когда-то мы с тобой были равны по ангельской иерархии и даже дружили, если помнишь. Мои подданные могли отнять у тебя перо и умертвить тебя, как обычного человека. Но, как видишь, я не позволил, чтобы с тобой обошлись подобным образом. Ты свободен пока, Астарот, – он скосил глаза в сторону, и витающий то здесь, то там дымок мгновенно растаял. – Я думаю, мы легко сможем договориться: ты отдаешь мне перо – я возвращаю тебе былые возможности. И с удовольствием посмотрю, как ты взгреешь этого безмозглого Морру за превышение полномочий, – весело хохотнул Люцифер.

– Значит, в память о нашей дружбе ты решил оказать мне особую честь? За перо ты готов подарить живущему на земле человеку сверхвозможности ангела? Правильно я тебя понял? – переспросил его Эзра Оникс. Не дождавшись ответа, задал ему следующий вопрос. – А зачем тебе перья этого падшего ангела? Хочешь силу свою умножить за счет той магии, которую они хранят в себе?

– Как же ты не понимаешь?! Рано или поздно тебя все равно вернут назад. Хочешь ты этого или нет. Ты снова станешь духом этого храма. Безвольным пленником. Ты уже осознал весь ужас собственного положения, и не сможешь быть просто машиной, как раньше. Ты постоянно будешь испытывать боль, заглядывая в эти души. Яд из их ущербных сутей будет вечно разъедать твои языки. Ты будешь страдать, заживо гнить вместе с ними. Подумай, ведь это не их ад! Это твой личный ад!

Азраил почувствовал, как от этих многообещающих слов на него накатывает приступ тошноты, и содрогнулся.

– Никто в этом мире тебя не поймет, и никто тебя не защитит! – продолжал Люцифер горячо и искренно. – Я один понимаю, насколько это болезненно, когда тебя лишают свободы выбора. Ты можешь положиться на меня! Ты всегда будешь под моей защитой и покровительством, если… если я выиграю эту войну.

Азраил опустил глаза, чтобы Люцифер не увидел, насколько он ошеломлен этим известием. Что?!! Он не ослышался? Война? Это слово, действительно прозвучало?

«Впрочем, – сказал он себе, – ничего невероятного тут нет. Люцифер только на время затаился, и от своих богоборческих замыслов он никогда не откажется. А война… Те события, что сейчас происходят на Цэрроне – падение высшего ангела и дьявольское истребление народа ради перьев этого существа, развеянных по свету и дающих сверхсилу… – это и есть война, начавшаяся на небесах».

– Пусть будет так, – сказал Оникс с демонстративным безразличием. – Что бы ни случилось в моей личной судьбе, я не стану помогать тебе в твоей войне.

– Станешь. Если, конечно, хочешь увидеть свою девочку живой, – с желчным упрямством произнес он. Его прекрасные карие глаза неожиданно вспыхнули желтым огнем, и в них четко обозначился поперечный зрачок. Но уже через мгновение на бывшего архангела снова глядел безмятежный и лучезарный лик. – В порядке исключения, я сохраню одно перо специально для нее. Хотя… в новом мире, мы установим свои правила. Я думаю, она сможет жить без пера. Быть может, мы даже сможем сделать ее равной тебе.

– Давай напрямик: чего ты от меня хочешь?

– У нас с тобой есть общая тайна, Азраил. Ты кое-что спрятал у себя в Арконе. Место тайника и то, как отпирать печати, знаешь только ты. Вот это ты и должен вспомнить.

– Что бы это ни было, ты используешь это против меня и тех, кто мне дорог, – проговорил Оникс, со скептической улыбкой глядя ему в глаза.

– О, великие каратели, как только ты вспомнишь, тебе будет наплевать на всех твоих человеческих друзей! Я – твой истинный друг, Азраил! Возвращайся ко мне!

– Ты говоришь, что ты мой друг… А не благодаря ли тебе, я занял столь востребованный пост?!

– Сколько же тайн тебе откроется, Азраил! Отдай мне перо, и ты все вспомнишь! – оживленно продолжал Люцифер, не услышав упрека. – Фактически мы с тобой на одной ступени развития. Ты древнейшее существо, Эзра, но я-то древнее тебя. Хоть ты и был главным божеством Храма Смерти, но всех его тайн ты не знаешь. Может, ты и вспомнишь потом, что Аркона была создана на руинах Старого Ада… Но вряд ли тебе известно, что Ад был построен на развалинах Первого мира. Знал ли ты об этом?

– Интересно… И каков же он был этот Первый мир?

– Это было Пространство, в котором зародилась плерома эонов – сонм различных духовных сущностей и первых божеств мира. В том мире не было Истины и Абсолюта. Вообще ничего постоянного. И материи в нем не было. Время и пространство были подобны податливой глине, и те, кто жил в первом мире могли лепить из нее все, что хотели. Себя. Окружающую среду… Мы сами были творцами своей реальности.

– Мы?!…

– А ты думал, откуда я все это знаю? – хохотнул Люцифер. – Я знаю истинный вкус свободы! Ведь я – единственный, кто выжил после уничтожения Первого мира. Фактически его погубил хаос. Эоны были столь великими, что ни один не хотел признавать права других. Каждый создавал свою собственную реальность, которая конфликтовала с остальными. Эоны стали истреблять друг друга в энергетических войнах. Этот мир был настолько бесперспективен, что Творец сам способствовал его уничтожению. Оставил только меня. Своего верного, любимого и одинокого сына.

Порождая следующий мир, Господь снова зашел в крайность. Он был слишком озабочен тем, чтобы его новые дети не были похожи на прежних. Знал бы ты, как жалок был тот опыт творения. Его новые сущности были абсолютно безгрешны и начисто лишены собственного «эго». В них не было ни гордыни, ни алчности, ни тщеславия. Эти мыслящие существа не стремились возвыситься над подобными себе и властвовать ими. Но зато в них было много эмпатии. Они всех любили, и с удовольствием растворялись в других, и легко жертвовали собой во имя ближнего… Но не имея личных интересов и желаний, обитатели Второго мира были обречены на стагнацию и полный застой в развитии. И снова, разрушив сотворенный им мир, Наднебесный решил, что именно Я был лучшим, достойнейшим из всех его творений. Он сохранил меня для Третьего мира.

– А теперь ты решил предать его!

– Я хочу помочь ему, как и прежде! Ведь Третий мир практически создан МОИМИ РУКАМИ! – вскричал Люцифер.

– А что, разве Отец Небесный уже не участвовал в его творении? – с улыбкой поинтересовался Эзра Оникс.

– Участвовал. Но своим внешним обликом люди обязаны мне. Это я их так изваял – по собственному образу и подобию. – Люцифер изящным движением провел рукой сверху вниз, демонстрируя великолепие своего неустойчивого образа.

– А сам Неведомый? Какую лепту он внес в создание мыслящих тварей? – продолжал допытываться Азраил.

– Предположу, что именно он позаботился о внутреннем устройстве обитателей Земли. Программируя людей, он, вероятно, тешил себя надеждами, что сделал все, чтобы они гармонично уживались, взаимно дополняя друг с друга… В зависимости от движения планет каждый новорожденный младенец получал определенные качества: кто-то – силу и власть, кто-то – готовность повиноваться, кто-то практичность и хозяйственность, а кто-то – идеалистичность и жажду познания… Творец-то думал, что он исправил свои прежние ошибки, – тут глаз Самаэля снова хищно блеснул, и зрачок его сузился до вертикальной щелки. – Но люди никогда не успокоятся. Они всегда будут воевать за власть, за рынки сбыта, а сильнейшие из них будут угрожать противникам чудовищным оружием, которое сметет с лица земли дарованную творцом Жизнь…

Как видишь, это далеко не идеальная версия разумных существ Земли. На сонме ангелов в Аравот многие согласились с мыслью, что этот вариант гомосапиенс исчерпал себя, и мир катится к самоуничтожению, – скептически заключил Люцифер.

– Я не понял: какое отношение это имеет к тому, что ты ищешь в Арконе? – напомнил ему Азраил.

– Самое непосредственное! – лицо Сына Зари куда-то исчезло, а под зависшей в воздухе тиарой вспыхнули чьи-то желтые глаза с черными продольными зазорами и, это был уже не тот холодный змеиный взор, который появлялся чаще всего, а огненный – драконий. – Мне нужно то, что сделает меня полноправным Творцом нового мира! Мы изменим Вселенную до неузнаваемости. Разве ты не хотел бы поучаствовать в мировой революции впервые за эоны лет однообразия? Я готов сделать тебя участником нашего Совета и выслушать твои предложения, – низким и властным голосом произнес новый аватар.

Услышанное повергло человека в шок и недоумение. Все ли он верно понял? Самаэль хочет стать Творцом нового мира?!!! И он предлагает падшему ангелу стать участником переворота?!!! Кроме того, Эзра Оникс всякий раз напрягался и отводил глаза, когда в него зловеще упирался поперечный зрак звериного существа. Неужели у всех высших сущностей Потустороннего мира так бывает?… Может, и у Небесного Судьи были какие-то другие ипостаси? Он совсем этого не помнит. Не помнит, как он выглядел четыре года назад… Так вот почему Люцифер встречал его под маской, – догадался он.

– Ты напрямую общался с Творцом? – отступник постарался сохранить непроницаемое выражение лица, но это оказалось лишним. У собеседника неожиданно пропало лицо. Одежда осталась на нем та же самая, серебристая, что была на Люцифере, и голос, знакомый с юношества, звучал по-прежнему, тепло и приветливо, но лицо исчезло. Под черным венцом осталось туманно-грязноватое пятно.

– Конечно же, нет. Так же, как и все вы. Но тот факт, что я два мира спустя все еще здесь, говорит о многом. Творец избрал меня, и все это время готовил к особой миссии.

Азраил молчал в нерешительности.

– Ну так что? – продолжал Самаэль. – Ты поможешь мне?.. Не понимаю твоих сомнений, тебе же это на руку. Ты ведь хочешь любить и быть рядом с любимой. Сейчас мировой баланс смещен, прежние законы не действуют или действуют иначе. Но как только он восстановится, тебе придется вернуться на свое старое место. А ты ведь боишься этого больше всего на свете. Соглашайся. И будешь жить так, как сам захочешь.

(«Интересно, а сам-то он знает {об этом}? Или даже не заметил, что {без рожи сидит}? Да какая тебе разница? – оборвал сам себя ангел-отступник, понимая, что это мешает ему сосредоточиться. Может, так ему комфортнее? Никаких энергозатрат. Он же дух, наверное?»)

– Я хоть и прожил на Цэрроне несколько лет, но все же… я не пойду на поводу у своих страхов и страстей, зная, что на кону стоит не только мое личное счастье, а мировое благополучие.

Похоже, незримая сущность, сидящая под зависшей в воздухе зубчатой короной, начала терять терпение.

– Узко мыслишь, мой друг. Я ведь не предлагаю тебе мелкую интрижку для исполнения моей личной эгоистичной цели! Я предлагаю тебе участвовать в создании нового мира во имя всеобщего блага! – в густом драконьем басе появились металлические нотки.

– Ты можешь обзывать свои преступления как хочешь, но в их сути останется зло.

– О, творец! Что с тобой стало?! У тебя такие же штампованные понятия, как у людей! Надо быть выше стереотипов! Зло и добро – таких категорий не существует в нашем мире. Это люди придумали их, потому что жить не могут без того, чтобы навешивать на все ярлыки. Но даже в мире людей есть кое-что, что ценили бессмертные архонты – смелость! {(Архонты (греч. начальники, князья), в христианских представлениях духи-мироправители. Самаэль получает характерное наименование «архонт этого мира» – так как является тем, кто создал мир и ангелов. – прим. автора)} Смелость идти против правил стадного мышления. Именно преступления испокон веков вели всех нас вперед – к открытиям, к прогрессу! Глупые людишки не знали о себе ничего, пока однажды величайший из них, Леонардо да Винчи, не выкопал тайком труп из могилы для препарирования. В мире не было бы цветов и деревьев, а созданные мной люди так и остались бы каменными изваяниями, если бы сестра моя, Зоя, не выкрала у меня из-под носа сосуд с праной.

Изумлению Азраила не было пределов.

– Ты был хранителем Праны?

– Задолго до твоего появления в Третьем мире. Это я создал первые шесть небес Вселенной! Седьмое сотворили уже без меня. Это я создал Землю, животных и людей. Не Наднебесный, а я!

Ты помнишь, каким было Третье Небо до тебя? Тогда в Шхакиме не было ни дней, ни ночей. Его круглосуточно освещали божественные сущности. Четыре хайот ха-кодеш {(Хайот ха-кодеш – тетраморф, ангельское существо с четырьмя лицами – человеческим, орлиным, львиным и бычьим. В Откровении Иоанна упоминаются как стражи господнего престола. – прим. автора)}, как четыре крылатых солнца, парили над Третьей твердью Потустороннего мира. Жар, исходящий от тех хайот, был губителен для ангелов. Их огненное дыхание пугало даже архангела Михаила. Говорят, хайоты – это лишь проводники пламени, а истинный источник огня – сверхмощный свет творца.

Их пламя, сливаясь, огнедышащей рекой стекало вниз. Одному архангелу Разиэлю, хранителю тайных знаний, были не страшны потоки огненной реки. Он использовал мощь небесного свечения, окунув в него плеть для наказания грешников. И когда тот превратился в грозный незатухающий бич, Разиэль даровал его правителю Преисподней Хаулиэлю.

Вскоре сияющий херувим Хаулиэль изменился невероятно, пугая всех преображенным видом. Он стал, как тлеющий уголь, а лицо его, тело и громадные крылья излучали черно-красный опаляющий свет. Задолго до твоего рождения, Азраил, он обрекал на вечные муки грешников семи ступеней – и людей, и ангелов. Но ты этого не помнишь, верно? А григореев помнишь? Они тоже там были – в Старом Аду.

Оникс не мог уверенно подтвердить, что его память это хранит, но какие-то смутные видения проплывали перед его мысленным взором, возвращая его в ушедшую реальность.

– Говорят, две Великие Тайные Книги Разиэля писаны небесным огнем на его перьях, ибо Разиэль слышал песнь огня, – продолжал Самаэль свой рассказ о временах, канувших в Лету.

– Но это всего лишь легенды…

– Страдал ли сам Хаулиэль, являясь смотрителем Ада, я как-то не задумывался об этом. Но зато я хорошо запомнил, как ты вступился за грешников.

«Зачем нам этот оплот страданий? – говорил ты. – Территория Ада занимает львиную долю пространства Семи Небес. Грешники пребывают сюда постоянно. Подумайте, разве столь страшная кара исправит их, наставит на истинный путь? Нет, жестокое наказание только озлобит их еще больше. Грешников надо исправлять в Чистилище, – чтобы они раскаялись, осознали свои ошибки и набирались мудрости. А потом мы их отправим обратно на Землю – перерождаться. А лучшие из людей пусть получат возможность подниматься выше по ступеням и познавать новые миры – разве не это высшая из наград?»

Так с твоего зачина на пяти нижних ступенях появились новые ангелы, пришедшие к нам из лучших людей. Они были не похожи на тех, что созданы творцом. Ты сообщил смелую идею архангелу Разиэлю – и он послушал тебя. Князь отозвал хайот с Третьего Неба, и те прекратили проливать огненные дожди. И без них Ад остыл. С тех пор я не видел Хаулиэля.

– И чего ты хочешь от меня?

– В Аравот ходили слухи, что все четыре хайот ха-кодеш вернулись к престолу Отца Небесного. Но ведь частицу того огня сохранил незатухающий бич Хаулиэля. Ты – хозяин Арконы. Только ты можешь знать, куда упрятан тот некому ненужный бич.

«Способный губить ангелов», – подумал про себя Азраил, но вслух сказал:

– Может, и знал когда-то. Сейчас от меня мало проку. Увы, моя человеческая память не способна вмещать ангельское всезнание.

– Так стань ангелом снова. Будь на моей стороне, и я дам тебе свободу выбора. Ты будешь сам решать, как строить свою жизнь! Хватит уже жить для кого-то! Сейчас мы – атланты, что держат на своих плечах Цэррон и Семь Небес над ним. Все бремя мироздания мы взвалили на себя. Зачем нам все это? Пора и нам пожить для себя!

– Нет, – твердо сказал Эзра.

– Ну что ж… – на прозрачном нежно акварельном лице проступила коварная улыбка Люцифер. – Пеняй на себя. У тебя не будет возможности попрощаться со своей подружкой… А перо твое займет свое место здесь… – Сын Зари распахнул невидимые до этого момента крылья – выше его родных располагались два механических каркаса, в которых торчали воткнутые перья.

– Ах, вот для чего ты устроил геноцид на земле… Неужели, ты думаешь, что это сделает тебя всесильным? – Эзра осуждающе покачал головой. – «Самаэль хитрит… Если перо Алисы попало к ним в руки, они уже не вернут его. Было бы странным, если б они оставили оберег беззащитному трупу…» – проскочила мысль в его голове.

– Всесильным меня сделают не крылья, а прана, которой они позволяют управлять. Сегодня мне подчиняется сама Смерть. А завтра – я подчиню себе Жизнь! И это сделает меня равным Богу. Ну же! Решайся, – на красивом лице Люцифера появился пылающий демонический оскал одержимого.

2

В голове Эзры прозвучали слова Алисы: «Я так хотела знать, что там за чертой… Мне часто снилось, как я пересекаю космос сквозь россыпи созвездий… И теперь… все это стало явью. Так странно и даже абсурдно – обретать сознание уже после жизни… Сколько мне всего предстоит узнать, сколько тайн изучить, сколько миров увидеть!»

«Как же чудесна твоя радость неведенья, когда открытие неведомых граней Вселенной ошеломляет… – мысленно обратился к ней Оникс. – Ты хотела изучать миры, и кто-то из высших ангелов подарил тебе эту возможность. Твоя юношеская свежесть восприятия заражала и оживляла мою древнюю душу… Как же я молодел рядом с тобой…

Пути назад нам обоим уже не будет. Прости, Алиса, что не смог тебя уберечь…»

Эзра понимал, что в открытом космосе Арконы его человеческий организм долго не выдержит. По законам физики он уже через пару минут потерял бы сознание, а потом промерз бы насмерть… И только благодаря магическому артефакту он не ощущает ни кислородного голодания, ни отсутствия атмосферы, и вот уже часа полтора беседует с одним из высших духов мироздания. Перо сохраняет ему жизнь. И если он лишится его, то умрет, как те несчастные на Земле, у которых Астарот забрал их энергетическую защиту.

«Что ж… Умереть – это, пожалуй, самый достойный выход из создавшейся ситуации, – подумал он. – Не придется делать аморальный выбор».

Уже ни в чем не сомневаясь, бывший архангел решительным движением сорвал с шеи цепочку с артефактом и разжал пальцы… Небольшое перо, как будто взъерошенное ветерком, медленно поднялось с его ладони и, принимая истинный размер, – оно было выше человеческого роста Эзры Оникса – полетело в сторону Люцифера. С загоревшимися глазами тот его принял и тут же, торжествуя, вложил в одну из ячеек на каркасе.

И тотчас адский холод сковал тело Оникса ледяным панцирем. От кровяного давления, ему казалось, сейчас лопнет голова. Да и нутро все разрывалось от боли. Эзра схватился за горло синеющими руками: воздуха катастрофически не хватало. Инстинктивно он попытался задержать дыхание, это и ускорило его смерть – от сильного расширения грудной клетки легкие разорвало бесшумным хлопком.

Труп еще некоторое время плавал в пространстве опустевшей комнаты. Архонт, который создал это призрачное помещение для встречи с ангелом-отступником, казалось, тоже покинул ее, оставив огненно-красный плащ, лежащий на кресле, и зависшую в невесомости тиару с поблескивающими красными огоньками. Но когда тело Эзры разорвало в клочья, плащ зашевелился, как живой, а руки в перчатках несколько раз с удовлетворением хлопнули в ладоши.