Урброс-1

Глава XIII

Крутнувшись на месте, упираюсь взглядом в карлика, который с невинным видом ковыряет веточкой землю. Глянув на выражение моего лица, отступает на шаг назад и машет левой рукой.

— Толб просто поинтересовался. Ничего личного. Ей же ведь будет всё равно, так? Зачем пропадать такой вкуснятине?

Обернувшийся к нему Георг нашаривает топор, да и я опускаю пальцы на рукоять своего.

— Ты как освободился? И почему ещё здесь, а не бежишь по Степи?

Лицо зеленокожего кривится в обиженно-удивлённой гримасе.

— Толба никто никогда не слушает. Я ведь говорил. Меня убьют и съедят. Брет мёртв, Брен мёртв, а Толб пропал. Его запах на месте, где убили Старших. Меня зарежут и съедят.

Морщусь. Сложно воспринимать его речь, когда карлик то говорит о себе в третьем лице, то переходит на речь от первого. Ещё я искренне удивлён объяснением мотивации. Цепляться за шанс выжить — это нормально. Но с чего он взял, что мы собираемся сохранить ему жизнь?

Момент обдумываю, как сформулировать вопрос, чтобы потом не пришлось гоняться за мелким гоблином по всей роще, но тут справа от меня звучит голос Аннет.

— Надуть тебя и взорвать! Ты правда думаешь, что находишься с нами в безопасности? Ты резал и жрал людей! Заживо, бордель дэ мерде! Срезал с них куски мяса, оставляя живыми и жрал у них на глазах!

Карлик делает ещё шаг назад и сконфуженным тоном озвучивает внезапный ответ.

— А как ещё? Не знаю, откуда вы пришли, но там, наверное, полно еды. Тут её нет. Или ты жрёшь отбраковку, или умираешь от голода. Поначалу все отказываются. Траву пробуют жевать, корни там, кору деревьев или пытаются уйти. Думают, что где-то может быть другая еда. Но Толб тебе сразу скажет — её нет. Или ты начинаешь помирать и тебя жрут, или начинаешь грызть кости отбраковки.

Эмоционально. А ещё он говорит, как полностью разумный человек с нормальным уровнем интеллекта. Без своих излюбленных оборотов и выражений в третьем лице.

Француженка косится на меня, не зная, что ответить. Я же прикидываю, как сейчас быть? Самый простой вариант — вырубить его и снова связать. Скорее всего придётся погоняться за карликом по роще, но мы с Аннет справимся. Впрочем, тут стоит учитывать ещё один момент — завтра нам придётся продолжить путь. С раненной Дианой, которую придётся нести и ограниченно подвижным Георгом. Что резко снижает уровень мобильности и грузоподъёмность группы. Боюсь, обеспечить тщательное наблюдение за пленником будет некому. А если сейчас его снова связать, то в следующий раз карлик может решить рискнуть и рванёт куда подальше от нас.

К тому же, мне кажется, что он сознательно не выкладывает всю информацию, чтобы протянуть подольше. Кто знает, какие ещё знания есть внутри его черепной коробки?

— Ты рассчитываешь пойти с нами, правильно?

Несколько секунд гоблин задумчиво пялится на меня. Потом кивает.

— Толб не видел мира. Он и в Степи бывал только когда шёл из Тёмного леса к Зелёным рощам. А сейчас р-раз и уже почти у Мёртвого озера. А ещё у Толба есть мечта…

Замолкает, видимо ожидая, пока кто-то поинтересуется, о чём именно мечтает зелёный карлик. Поняв, что никто из нас не спешит задавать вопроса, ничуть не смущается и продолжает.

— Попасть в место, где будет много еды. Разной и вкусной. Жрать от пуза, сколько влезет. А ещё там должны быть женщины. Голые, красивые и с целыми жопами, чтобы не срезаны были. И сиськи, чтобы тоже на месте. Их Толб будет трахать. Жрать вкуснятину и трахать красоток. У-ух!

Мечтательно закатывает глаза, а рядом откашливается француженка. Я же, глянув на неровно дышащую Диану, понимаю, что определяться стоит поскорее. Мы и так уже потратили несколько минут на пустую болтовню.

— Тогда давай так. На ночь мы тебя связываем. Фиксируем около дерева, чтобы не опасаться удара в спину. Днём идёшь своими ногами, но руки стянуты впереди. По той же самой причине. Мы не будем тебя убивать, пока ты сам не попробуешь нам навредить. А за это, рассказываешь всё, что тебе известно и может помочь. Без наводящих вопросов и давления. Согласен?

Пару секунд стоит, наморщив лоб. То ли правда думает, то ли делает вид. Наконец кивает.

— Толбу такое не нравится, но он согласен. У Толба всё равно нет выбора.

На последней фразе отбрасывает веточку в сторону и шагает ко мне, вытянув вперёд руки. Выражение лица максимально обиженное — всем своим видом показывает, что совсем не заслужил такого обращения.

Впрочем, на мне это не срабатывает. Аннет приносит полосы кожи, которые находит в одной из седельных сумок и мы стягиваем его конечности. Руки за спиной, а ноги так, чтобы он мог перемещаться совсем крохотными шагами.

Когда заканчиваем, отдёргиваю голову из-за вспыхнувшего перед глазами уведомления.

Вами поглощено ? единиц пси-энергии

Использование невозможно

Рекомендуем активировать пси-матрицу

В этот раз оповещение пришло с серьёзным опозданием. Или мне просто так кажется, из-за высокой насыщенности событий?

Ещё раз обшариваем трофейные сумки и укрываем Диану двумя найденными шкурами с густым мехом. Третья уходит Георгу, который тоже перематывает свою ногу, используя второй перевязочный пакет и сейчас отдыхает.

Разобравшись с первоочередными задачами, какое-то время обдумываю ситуацию. Вокруг уже почти темно — на Степь медленно опускается ночь. Идти куда-то в такое время суток точно не стоит. При этом у нас всего двое полноценных бойцов для дежурства и один тяжелый раненый, которому пригодилась бы регенерационная инъекция из приёмника.

В конце концов определяюсь, после чего озвучиваю решение.

— Георг, присматривай пока за окрестностями. На нас с Аннет сортировка трофеев. Потом ужин и укладываемся отдыхать.

Глянув на француженку, добавляю.

— У тебя была последняя дневная смена, так что стоишь первую половину ночи. Дальше будишь меня.

Делаю шаг по направлению к ближайшему мёртвому гоблину, а за спиной раздаётся голос девушки.

— Как я узнаю, что прошла половина ночи, шеф?

Машинально поднимаю глаза к небу. Действительно, хороший вопрос. Луны я тут не вижу — через облака пусть и пробивается слабое свечение, но оно слишком распылённое, не могу определить точное местонахождение источника.

Стоящий около дерева карлик издаёт шумный вздох и подождав, пока мы обратим на него внимание, начинает говорить.

— Когда света почти не станет и вокруг будет полная темнота, значит сейчас ровно середина ночи. Такое сложно пропустить — р-раз, всё гаснет и ничего не видно. Даже Старшие в такое время спят, а не охотятся. Легко ногу себе сломать или ещё чего.

Слушая его, понимаю — вот и ещё один довод в пользу того, что эта территория полностью изолирована. Раз такое повторяется каждую ночь, получается свет обеспечен искусственным образом. А значит есть какая-то условная “крыша”, на которой смонтировано необходимое оборудование.

Добравшись до ближайшего трупа, опускаюсь на землю, принимаясь его обшаривать. Попутно размышляю о размахе неизвестных создателей этого места. Громадная площадка, каждая сторона которой вытянута на километры. Водоёмы, леса, живность. Колоссальный барьер, что окружает её со всех сторон. Ещё сюда же можно добавить возможность манипуляций с человеческой памятью и выращивание новых тел. Причём и первое, и второе, реализуется в промышленных масштабах.

Стоит признаться — впечатляет. Настолько, что мозг подбрасывает идею о том, что за всем этим может стоять инопланетная раса, решившая поставить с человечеством долгосрочный социальный эксперимент.

Впрочем, каких-то веских доводов в пользу этой версии не находится. Равно как и резонов, которые могли бы подтвердить любую из иных теорий, что во множестве рождаются в моей голове. Пока всё происходящее выглядит абсолютно бессмысленно и жестоко. Складывается впечатление, что основной целью хозяев этого места, было заставить две касты разумных охотиться друг на друга, заодно убивая и себе подобных.

Единственное, что выбивается из общей картины — поощряемое рождение детей с провокацией на их убийство после двенадцати лет. Смысла в этом я пока тоже не вижу. Но он должен быть. Никто не станет расходовать настолько колоссальный объём ресурсов, не получая ничего взамен. И это означает, что творящийся кровавый хаос генерирует какую-то ценность. Понять бы ещё, какую?

На то, чтобы полностью собрать и рассортировать трофеи, по ощущениям уходит около получаса. Заодно более детально рассматриваю трупы нападавших и их “лошадей”.

Ездовые животные по своему внешнему виду напоминают гигантских волков. Только куда толще и с приплюснутыми мордами. Вот лапы практически такие же — отличаются лишь размером.

Сами карлики, пусть и похожи габаритами на Толба, но выглядят иначе. Если у того имеются длинные зелёные уши и огромные глаза. занимающие десятую часть лица, то у эти ушей почти не видно, а глазки крохотные и едва заметные. Зато вот лоб широкий и массивный — как у далеких предков человека.

Когда заканчиваем с сортировкой, оглядываю выложенные на земле трофеи. Три копья, столько же топоров, что-то вроде короткого ятагана, которым был вооружён командир троицы и три ножа. Плюс, экипировка — три кирасы. И если две выглядят обычными, то вот третья заставляет присмотреться внимательнее. Это та самая, что была на лидере группы. В которую, как минимум, дважды попадали стрелы, оказавшиеся не способными пробить броню.

На ощупь — обычная толстая кожа. Даже слегка мягкая. Но если ударить по ней ножом, то она просто прогибается, не давая стали пройти насквозь. Ради интереса укладываю броню на бревно, чтобы внизу была твёрдая поверхность и снова бью остриём. На этот раз остаётся заметный след, но лезвие кирасу всё равно не пробивает.

Помимо оружия, оказываемся владельцами кучки костей, которые зачем-то таскали с собой карлики, одной фляжки и двух бурдюков с водой, огнива и груды разнообразной мелочи. Вот других перевязочных пакетов или чего-то настолько же ценного, к сожалению не находится.

Как итог — сгребаем всё, что может представлять ценность в одну из седельных сумок. После чего я берусь за топор и шагаю к одному из наполовину раздетых трупов. Остановившись, прицельным ударом вскрываю грудную клетку, после чего с силой тяну на себя её кусок, открывая доступ к сердцу. Обрезав ножом артерии, достаю его. Перехожу к следующему.

Закончив с самими гоблинами, повторяю процедуру с их ездовыми “волками”. Не уверен, что приёмник выдаст что-то за их сердца, но попробовать стоит.

К моменту, когда полностью заканчиваю с процедурами, в Степи окончательно наступает ночь и мы устраиваемся на ужин. Конечно, если можно так назвать трапезу из одной банки рыбных консерв и галет, разделённую на три персоны. Да, консервы изначально предназначались Диане, но блондинка до сих пор без сознания и вряд-ли скоро придёт в себя. Тогда как её выживание зависит от того, сколько сил завтра окажется у остальных членов группы.

После того, как расправляемся со скромными порциями пищи, Георг укладывается спать, а Аннет заступает на дежурство. Сам же я подхожу к Толбу, который с хмурым видом сидит около дерева, к которому привязан. Глянув на меня ворчит.

— Толб тоже хочет есть. Вы все пожрали, а Толб голодный.

Располагаюсь рядом и глянув на него, негромко цокаю языком.

— Сейчас поговорим, а на завтрак получишь пару галет. Конечно, если я сочту, что ты честен.

Услышав первые слова, тот заинтересованно подаётся вперёд, а вот окончание фразы заставляет его обескураженно вздохнуть.

— Толб всегда честен. Толб не лгал тебе, отбраковка.

Кивком головы указываю в направлении трупов нападавших.

— Почему тогда не рассказал о них? Не предупредил об опасности?

Пленник на момент замирает, а потом встряхивается, из-за чего длинные уши разлетаются в разные стороны.

— Это племя Серого леса. Если бы пошли туда, сказал. Но мы шли в Степь. Толб не думал, что они окажутся тут.

Угу. Не думал он. А они оказались. Причём, если отталкиваться от поведения всадников и последних слов их командира, совсем не просто так. Кто-то осознано навёл гоблинов на цель.

— Здесь есть какая-то система связи? Как разные группировки общаются друг с другом?

Карлик поворачивает ко мне голову и почему-то хмурится.

— Какие группировки, отбраковка? Тут нет племён. Есть группы Старших, есть озёрная деревня, есть вот эти гоблины из Серого леса, которые делятся на банды. Они одного вида, но постоянно режут друг дружку. Толб не так много о них знает — серые никогда не уходят далеко, а на свежее мясо охотятся за рекой. Там рядом с Пустошью есть Кровавая долина — Толб думал, что все серые сейчас в ней. Охотятся и запасаются едой.

Ещё одна локация, в которой появляются такие же, как мы. И если верить словам карлика, то вот эти мелкие ублюдки должны сейчас добывать себе пропитание, а не рассекать по Степи в поисках нашей группы.

— Имеется какая-то система дальней связи? Что делают Старшие, если им нужно сообщить что-то карликам из Серого леса?

Тот возмущённо хмыкает.

— Гоблинам из Серого леса, отбраковка. Толба тоже так называют, но настоящие гоблины, это вот эти. А если Старшим надо им что передать, то они посылают гонца. Но такое редко бывает — кому от них что-то может понадобиться?

Гонца, значит. Выходит, кто-то смог не только зафиксировать факт наличия в Тёмном лесу Дианы, но и сообщить об этом остальным? И тут есть сразу два спорных момента. Первый, который я ещё могу как-то объяснить — источник информации. Самый очевидный вариант — допрос тех людей, которые были освобождены после нашего боя с группой Старших. Не сказать, что версия кажется убедительной — как по мне, стёртые не слишком любят болтать с теми, кого планируют съесть. Но в теории, это возможно.

Второй пункт куда более сложен. Предположим, кто-то из Старших узнал, что в Тёмном лесу появилась девушка, которая может послужить билетом на волю. За каким таким хером, ему сообщать об этом кому-то ещё? Причём не только условным “своим”, но ещё и гоблинам, живущим где-то далеко. И как он смог настолько быстро такое провернуть? Я не уверен в своей оценке местных расстояний, но опираясь на слова Толба, могу предположить, что путь отсюда до Серого леса должен занимать целый день. А то и два. Да и карлики тоже не могли переместиться в Степь мгновенно. Пусть они и были верхом, дорога всё равно должна требовать какого-то времени.

Другой вариант — Эрион. У него есть птицы, что позволяет обеспечить высокую скорость перемещения гонцов. Но это не снимает вопроса по поводу мотивации — как мне кажется, гоблины не стали бы отдавать кому-то столь ценную добычу.

Сбоку слышится тихое сопение карлика и я отвлекаюсь от анализа. Надо же — настолько глубоко погрузился в размышления, что пленный начал засыпать.

Тряхнув его за плечо, дожидаюсь, пока откроет сонные глаза и задаю следующий вопрос.

— Где ближайший приёмник?

На этот раз решаю перейти к более насущным моментам. Теоретические выкладки — это, безусловно, интересно, но чтобы они пригодились, нужно быть живым. Для чего, в свою очередь, потребуется полноценная боевая группа, а не отряд инвалидов.

Карлик хлопает глазами и устало тянет слова.

— Если двинуть дальше через Степь, то завтра к вечеру будем около Мёртвого озера. Или даже раньше. Вы сегодня очень много пробежали. Толб не думал, что отбракованные так умеют.

На секунду замолчав, продолжает.

— Там будет приёмник. Прямо на берегу. Но это уже территория озёрных. Многие сейчас в Тёмном лесу, но Толб думает, что кого-то можно встретить и там.

Целый день. Пешком. С тяжело раненной Дианой на руках. Не факт, что мы столько выдержим.

— А ближе что-то есть?

Тот озабоченно вздыхает.

— В Степи нет приёмников. Это же Степь. Откуда они здесь?

Тон такой же, как в ситуации, когда ребёнку рассказывают, что вода мокрая, а лёд холодный. С точки зрения ушастого, ему приходится объяснять очевидные вещи.

— Не забывай, что мы только сегодня сюда попали и пока ничего не знаем.

Тот внезапно скалится в усмешке, обдавая меня гнилым дыханием.

— О, Толб помнит. Вы свежие и ещё ничего не знаете.

Чуть придвинувшись, напоминаю.

— Это ничуть не помешает тебя прикончить, если решим, что ведёшь в ловушку.

Секунд пять он молчит. Потом, как будто через силу начинает выдавливать слова.

— Толб здесь жил. Жрал отбраковку, бегал по лесам, убивал. Ел и спал. Но это не значит, что Толбу всё нравилось. Иногда, очень редко, Толб видит сны. Там он человек. Там у него семья и его любят. Там у него есть жизнь. А тут у Толба нет ничего. Был Брет, который понимал Толба. Брет говорил, что отсюда может быть выход. Мечтал поймать когда-то Падшего Ангела и выйти. Он тоже иногда видел сны.

Замолчав, шмыгает носом, смотря куда-то в сторону.

— Брет говорил, что найдёт путь, но потом вставал и шёл трахать кого-то из свежих кусков мяса. Он не пытался разобраться, хотя жил здесь задолго до Толба. Ты здесь первый день, но уже сделал больше, чем Брет. Толб хочет пойти с тобой. Узнать, почему он здесь. Узнать, была ли у него жизнь раньше? Узнать, за что с ним сделали такое? Толб хочет знать, за что?!

На последних словах в голосе прорезается гнев, а я удивлённо вскидываю брови. Не ожидал от карлика таких глубоких рассуждений, вкупе с эмоциями. С виду, обычный зелёный людоед, которого интересует лишь вырезка с женских ягодиц, да дырка между ними. А на поверку, оказался чуть сложнее.

Глянув в сторону Аннет, которая обосновалась на краю рощи, отвечаю.

— Ты убивал и ел людей. Такое редко прощают, если быть честным.

Тот поворачивает голову, смотря на меня широко распахнутыми глазами.

— Толб не хотел умирать! Тут нет другой еды! Толб уже говорил. Если это надо, чтобы выйти, Толб больше не будет жрать отбраковку. Никого не будет жрать. Но… Толб не знает, что вы сами будете завтра есть. Здесь очень мало другой еды.

Уловив несоответствие в его словах, уточняю.

— Так совсем нет или очень мало?

Слышу, как тот возмущённо вздыхает.

— Толб иногда ошибается в словах. Это не значит, что Толб лжёт! В Зелёных рощах больше нет еды. Есть белки, но они ядовитые. Съешь такую — умрёшь. Ещё растут ягоды. От них не умрёшь, но с животом пару дней промаешься. Больше ничего. Около Мёртвого озера, говорят, растут грибы, которые собирают деревенские. Но туда стёртым путь заказан. А в Сером лесу водятся кролики и волки. Их мало, но они съедобны.

Внезапно мечтательно закатывает глаза.

— А ещё есть Город. Говорят, там всегда много еды. Вкусной и разной. И стёртых туда пускают. Но в Городе сложно устроиться. Так говорил Брет.

В голову сразу же приходит новый вопрос, который я и озвучиваю.

— За счёт чего живёт Город? Все остальные охотятся на новоприбывших или добывают еду самостоятельно. Откуда она берётся в Городе?

Тот ненадолго задумывается, а потом с вполне искренним недоумением на лице, пожимает плечами.

— Толб не знает. Брет о таком не говорил, а я не спрашивал.

Делаю пометку в памяти и перехожу к следующему пункту.

— Сколько стоят сердца гоблинов? И стоит ли тащить с собой сердца их волков?

Снова мгновение молчит. Потом неуверенно отвечает.

— Толб не знает, сколько дают за гоблинов. Стёртые ничего не получают за таких же, как они сами. И про волков Толб тоже не знает.

Жаль. На точные данные я не рассчитывал, но предполагал, что карлик может обозначить хотя бы границы “обменного курса”.

— А что будет, если ты сдашь сердца убитых отбракованных? Приёмник выдаст тебе награду?

Хлопает глазами, удивлённо смотря на меня. Потом внезапно приободряется.

— Толб не знает, но попробовать можно. Такого раньше ещё не было. Чтобы р-раз и отбраковка бок о бок со стёртыми. Надо попробовать.

Вдруг широко распахивает глаза, смотря на меня с таким видом, как будто я только что отнял у карлика последнюю рубашку.

— Там же было столько трупов… Если сдать каждого, то… Эх! Толб столько упустил!

Горестно цокает языком, приваливаясь к стволу дерева. Потом косится в ту сторону, где держит позицию Аннет и едва слышным шёпотом добавляет.

— Но Толб точно знает, что за Ангела дадут награду любому. И отбракованному, и стёртому. Она всё равно умирает. Толб думает, не доживёт до озера. А если загнётся сама, то потом голову не сдать. Понимаешь?

Скрипнув зубами, смотрю на него. Да, я всё прекрасно понимаю. Если сдать можно только сердце или голову человека, умершего быстрой насильственной смертью, то с точки зрения карлика, следует как можно быстрее перерезать глотку Диане. После чего рвануть к приёмнику и засунуть туда часть её тела.

Собственно, каждый первый из встреченных нами местных желает того же. Рискну предположить — у Георга с Аннет подобные мысли тоже проскакивали. Правда, в их случае, нужно ещё добраться до приёмника, оставшись при этом в живых и не потеряв ценный груз. В одиночку такое провернуть сложно.

Что-то подсказывает, не будь этого внутреннего предчувствия по поводу блондинки, я бы тоже озадачился этим вопросом. Слишком уж соблазнительно выглядит схема. Убей, принеси к прёмнику голову и выйди отсюда. Просто и понятно. Хотя, если оценить всю ситуацию в целом, то уверен, где-то в этой элементарной базовой цепочке кроется очень суровый подвох.

— Мы не станем убивать одного из членов группы. Если ты всерьёз хочешь остаться с нами, стоит привыкнуть к этой мысли.

Не дав ему ответить, поднимаюсь на ноги и топаю к месту, которое выбрал для сна. Как раз в паре метров от лежащей на земле Дианы, укутанной двумя меховыми шкурами. Укладываюсь на груду тонких веток, которые собрал перед ужином и почти сразу вырубаюсь — сказывается дикая усталость организма.

Проснувшись от ощущения чужой руки на плече, едва удерживаюсь от того, чтобы ударить. Раз меня будят, а не перехватили глотку во сне, значит свои.

— Вокруг совсем темно, шеф. Середина ночи, надуть её и взорвать. Твоя смена.

Приподнимаюсь на ветках, оглядываясь по сторонам. Здесь действительно стало намного темнее. Как будто кто-то разом вырубил весь свет и остались лишь слабые его отблески, которые издалека подсвечивают пространство.

— Принял. Можешь укладываться.

Француженка вроде бы кивает — в такой темноте сложно рассмотреть её движения. Но не уходит. Чуть выждав, тихо шепчет.

— Не хочу нагнетать, шеф. Но если Диана умрёт… Мы же попробуем сдать её голову в приёмник?

Молча смотрю на тёмную фигуру перед собой, а девушка быстро добавляет.

— Я только на тот случай, если не донесём. Рана не самая простая, ей ещё повезло, что артерию не задело. Без приёмника не справиться, а до него надо дойти. Если она умрёт в дороге, это же будет не наша вина, правильно? Зачем из-за этого упускать шанс выбраться отсюда?

Вот и подтверждение моих слов о мыслях, что циркулируют в головах соратников. О том, что в случае “естественной смерти”, сердце и голова Падшего окажутся бесполезны, Аннет пожалуй, лучше не знать.

— Будем действовать по ситуации. И знаешь, у меня есть ощущение, что её скрытый статус откроет перед нами куда больше дверей, чем вырезанное сердце.

Молчит. То ли размышляет над моими словами, то ли пытается понять, с чего я это взял? Выждав несколько секунд, добавляю.

— А теперь иди спать. Завтра нас ждёт тяжелый день — стоит отдохнуть.

Через мгновение девушка уже бредёт к месту, которое облюбовала для сна, а я экипируюсь луком и колчаном со стрелами. После чего шагаю к опушке рощи, прихватив с собой копьё.

Дежурство оказывается довольно скучным — вокруг ровным счётом ничего не происходит. Водя сонным взглядом по тёмной Степи, лениво прогоняю в голове все полученные за сегодня данные и формирую вопросы, которые утром стоит задать Толбу. А потом улавливаю странный звук. Что-то вроде лёгкого хлопка. Как будто где-то рядом сушится мокрая простынь и сейчас подул мощный порыв ветра, вывернувший ткань.

Сон моментально отступает и я напряжённо осматриваюсь. Никого. Освещение уже стало лучше — будь поблизости противник, я бы его заметил. Но Степь пуста. Только трава и деревья вдалеке.

Прикидываю, не стоит ли разбудить остальных? Как знать, вдруг неизвестные твари прямо сейчас медленно крадутся в траве?

Мысль заставляет покрепче сжать лежащее на коленях копьё. С трудом пересиливаю желание вскочить на ноги и отступить вглубь рощи. Что-что, а демаскировка мне сейчас точно не поможет.

Уши снова улавливают тот же звук. Такое впечатление, что он разом накрывает всё вокруг, исходя разом отовсюду.

Ошеломлённый внезапной догадкой, поднимаю голову. Изумлённо пялюсь на громадный крылатый силуэт, проплывающий в воздухе. А в следующее мгновение до меня доносится ещё один звук — шелест листвы, который исходит из глубины рощи. Оборачиваюсь. И вижу выгнувшуюся дугой Диану, чьё тело сейчас напоминает до предела напряжённую струну.