В лабиринте нереальностей. Книга первая

Глава 22

Прекрасно понимая, что о серьезном за едой не разговаривают, я не отвлекала шефа от поистине шедевральной курочки, но не забывала осматриваться и думать. Место кстати Самуил выбрал очень удачное — в тени, но не на сквозняке, слегка в уголочке и так, чтобы видеть абсолютно всех — и прохожих, и посетителей кафе. Наш столик был рассчитан на четверых, но были и такие, что на двоих и на шестерых, заметила я и длинный стол на противоположном краю, за которым можно было без труда разместить человек пятнадцать — двадцать.

А что это значит? Это значит только то, что кафе весьма популярно у местных, то есть как вывод — вкусная, недорогая кухня и качественное обслуживание. Так, стоит взять на заметку, если вдруг захочется куда-нибудь сходить.

— Итак… — утолив первый голод и немного отодвинув тарелку, давая этим понять, что не прочь и продолжить разговор, Самуил промокнул губы салфеткой и взялся за чай. — Ты уже смотрела бумаги?

— Нет, не было времени. — отрицательно и с сожалением качнув головой, призналась: — Мы дом смотрели и покупали. Я ведь ещё утром в гостинице проживала.

— Что ж, дом это хорошо… — немного недовольно поджав губы, шеф снова отпил чай и лишь потом продолжил: — Я смотрю, на тебе венец. Кощей в двух словах объяснил его функции, но мне всё равно пока мало что понятно. Что это за магия, что он может?

— Честно? Не знаю. — улыбнувшись, а затем тихо рассмеявшись на свои собственные слова, прозвучавшие так глупо и непрофессионально, поняла, что не зря взяла с собой Фёдора и тут же обернулась к нему: — Дорогой, а ты нам не расскажешь, что это за венец и что он может?

— Ну-у-у… — изобразив умное лицо, парнишка пару минут морщил лоб, словно собираясь с мыслями, а потом начал нас просвещать: — У каждой царевны и царевича кощеевых есть венец, по крайней мере должен быть. При рождении его создают родители собственной магией и хранят у себя до тех пор, пока отпрыск не станет совершеннолетним. В редких случаях бывает и раньше его ребенок получает. При создании венца в него закладываются в первую очередь охранные и защитные функции, такие как противоядие и отвод дурного глаза, противоядие кстати и от любовных зелий в том числе. Также он позволяет ощущать истину — слышать и видеть правду, сквозь ложь. На интуицию хорошо влияет, на самочувствие. Характер улучшает бывает, да спокойствие в трудных ситуациях придает. В общем вещь в хозяйстве шибко полезная.

— Не то слово! — обидевшись, буркнула: — И почему же эта такая полезная в хозяйстве вещь мне раньше не вручилась? Не подскажешь?

— Дык… — расстроено разведя руками, Фёдор мог лишь жалобно смотреть в ответ. — Вот так получилось… вы жеж до последнего обычной были, да под печатью. А как мы в миры демонюк попали, так я не успел от батюшки ничего получить.

— Ира, не ругай его, он всего лишь исполнитель. — тронув меня за руку и качнув головой, Самуил тут же начал прикидывать, как нам это может помочь: — Так, значит разбор всей входящей корреспонденции будет на тебе… что ж, неплохо. Давай тогда договоримся — завтра с утра первым делом разберем ту стопку, что с пометкой кощея, причем будешь зачитывать вслух и то, что написано, и то, что проситель хотел на самом деле, потому что никто из нас больше этого не будет видеть. Или… нет, давай пока остановимся на этом. Если понадобится, будешь составлять пояснительные записки. Договорились?

— Да, конечно.

Неторопливо попивая вкусный земляничный чай и обсуждая мелкие рабочие моменты, попутно похвасталась, что уже видела наш офис снаружи и даже присутствовала при том моменте, когда приехали грузчики с мебелью и вывеской.

— Радует его оперативность. И озадачивает.

— Почему?

— Ну, сама подумай — с чего бы ему так радоваться и суетиться? То ли потому, что наконец пристроил тех, кто являлся головной болью всей последней недели, то ли тому, что наконец спихнул на них всё то, к чему уже у самого душа не лежала? М?

— А мы были его головной болью? — даже и не думая отрицать, я лишь уточнила: — Все мы или кто-то определенный?

— Думаю, все. Я уже поговорил со всеми, ты последняя. Ну вот посмотри сама — Эйнар сосланный полубог, причем не один, а с Тенями. Если возникнет открытое противостояние, то кощей даже крякнуть не успеет. И сама знаешь, зачем он здесь в первую очередь. — многозначительно прищурившись, когда я недовольно поморщилась, шеф не стал развивать не слишком приятную ему.

Эйнар… да, это слишком отдельная тема и развивать её не надо. До сих пор гоню мысли прочь, периодически вспоминая его провокационный вопрос — зачем я пришла в его спальню. Да не знаю я! Да я понятия не имела, что это его спальня! Первая попавшаяся открытая — случайность, не больше!

— Затем конечно же ты. Царевна, отказавшая выйти замуж за царевича, но при этом имеющая такого влиятельного папу, что за тем в свою очередь не заржавеет прислать сюда помощь. Кстати, я не упомянул, но он теперь глава Ковена. — усмехнувшись на мои округлившиеся глаза, Самуил лишь кивнул. — Затем я сам, не буду скрывать. Законопослушен я лишь тогда, когда занят чем-нибудь интересным и жутко занимательным, в остальное же время мысли мои далеки от порядка и постоянно находятся в разработке очередного коварного плана. Не смейся, я не шучу. Я шаорид, причем не из последнего десятка, а суть наша такова, что мы всегда стремимся стать лучше, успешнее и влиятельнее окружающих. Подобное стремление пропадает лишь тогда, когда мы заняты крайне увлекательным делом. Это бюро на текущий день кажется мне именно таковым. Так… кто дальше? А, Милолика. Сия дева является дочерью сирены и ведьмака, причем не такой дефектной как ты, прости за правду, а полноценной, но от этого не менее проблемной. Девушка, как ведьма, то есть в полном объеме, владеет даром, и в то же время как сирена, что значит ни много ни мало, а успешное использование своих голосовых данных. Знаешь, кто такие сирены?

— Да, в общих чертах.

— Тогда не буду останавливаться. Ну и кто у нас остался? Алеф. — кивнув сам себе, шеф задумчиво покрутил кружку и усмехнулся. — Сей индивид, вышедший пару дней назад из Лабиринта и обретший полностью человеческий облик, уже успел пуститься во все тяжкие и очаровать всех, до кого дотянулись его руки и прочие части тела. И если бы не категоричный запрет царя, то уверен, месяцев через девять по столице бы прошла волна рождаемости, что было бы катастрофой в условиях местных законов. Знаешь, что в Закольцованном мире женщина может родить лишь однажды?

— Да, Чертик уже рассказал.

— Кстати бывают исключения и рождаются двойняшки или тройняшки, но это такая редкость, что в целом несущественно. Так что на мой взгляд кощей поступил оптимально, назначив этих двоих специалистами по работе с населением. Пусть их неуемная энергия идет в нужное русло.

Задумавшись на не лишенные смысла слова Самуила, через пару минут раздумий, я поняла, что он прав. А ведь действительно, есть здравое звено в его рассуждениях!

— А ты сам что думаешь? У нас будет много работы?

— Не люблю предполагать, предпочитаю анализировать уже имеющиеся данные, — многозначительно усмехнувшись, когда я, прекрасно осознав намек, смущенно улыбнулась, не стал доводить до неловкости и тут же сменил тему. — Как тебе город?

— О, мне нравится! — воодушевленно подхватив мысль, тут же с восхищением начала описывать те улицы, по которым мы сегодня шли: их разнообразную архитектуру, отдающую стариной и сказкой, одежды людей, их приветливые лица, дворцовый парк и сквер, мимоходом отметив, что живу рядом с ним. — А ещё мы купили дом с домовушкой. Она такая славная. Всегда любила кошек. А ещё у неё есть имя — Марфа Васильна. Правда здорово? А ты сам? Где живешь?

— Пока квартиру снимаю, думаю…

Она была смешной. А ещё живой и непосредственной. Даже не удивительно, что они все в неё так вцепились. Уютная, домашняя, неиспорченная девочка, порой не знающая элементарных вещей, но не стесняющаяся задавать вопросы. Порой и такие, от которых сам собой пропадал дар речи.

Что ж, можно лишь снова повторить — жалеть не о чем.

А через месяц можно и уволить… или уволиться. Впрочем рано решать, время покажет.

Ужин плавно перешел в знакомство и, с интересом слушая Самуила, я понимала, что он начинает открываться мне с иной стороны. Не как далекий и недостижимый шеф, а как самый обычный мужчина. Он спокойно рассуждал о таких вещах, как характеры людей и нелюдей и возможные проблемы с этим связанные, обратил моё внимание на некоторых посетителей и четко указал, кто из них кто. Один колдун, две молодые ведьмочки, даже оборотень был, причем в компании с кикиморой. Остальные были людьми, но и их шеф тоже расставил по полочкам, если так можно выразиться. Купцы, офисные сотрудники, лавочники, просто рабочие и домохозяйки.

— В первую очередь смотри на одежду, здесь она как ни странно — основной показатель, затем на руки, на загар, на общее выражение лица и глаз. Кстати, ты видишь личины?

— Не пробовала... — тут же заинтересованно прищурившись, первым делом вспомнила, что он и сам под личиной и тут же попыталась увидеть его истинное лицо.

Вот только как я ни щурилась, как ни сосредотачивалась — у меня ничего не выходило.

— Ты слишком напряжена, поменьше хмурься. И кстати, зря ты решила выбрать меня.

— Почему?

— Я человек.

— В смысле? — удивленно распахнув глаза, недоверчиво переглянулась с Федей. Он ел уже третий десерт, не вмешиваясь в наше общение, и был абсолютно счастлив. Мне не жалко, лишь бы аллергии не случилось с диатезом.

— Это приговор Ковена — я больше не шаорид внешне.

— Но... разве это возможно?

— Почему нет? — беспечно пожав плечами, шеф тут же привел пример: — Алеф ведь тоже был фавном, а теперь человек. Это всего лишь материальная оболочка, не более. Магия осталась при мне, как и характер. Вот, посмотри лучше на кикимору.

Указав пальцем на славную темноволосую девушку, через два столика от нас флиртующую с парнем-оборотнем, Самуил посоветовал:

— Прищурься и попробуй посмотреть сквозь. Её истинный облик не слишком отличается от нынешнего, лишь цвет кожи и волос, да чуть резче черты лица. Ну как? Видишь?

М... нет... нет... да!

Сначала ничего не происходило, но стоило чуть сильнее сосредоточиться и отбросить лишние мысли, как облик девушки подернулся дымкой, и я увидела и темно-оливковую кожу, и изумрудные волосы. Черты лица действительно стали чуть резче, но в целом она так и осталась хорошенькой. Вот так магия!

Довольно разулыбавшись, повернулась обратно к шефу и радостно кивнула:

— Вижу!

— Отлично, ещё один плюс. Так, ладно, время уже... — глянув на часы и чему-то удивившись, мужчина качнул головой, — да, время уже позднее. Тебя проводить?

— Позднее? — попытавшись найти взглядом солнце, поняла, что оно действительно уже довольно низко и уточнила: — А сколько время?

— Десятый час.

— О, а так светло!

— Темнеет тут ближе к одиннадцати, а светает около семи.

— Ясно... нет, спасибо, мы сами дойдем, тут недалеко. — уверено отказавшись от предложения, отметила, что Федя наконец доел и со смехом поинтересовалась: — Пухлик, ты идти-то сможешь?

— Я не пухлик. — не удержавшись и икнув, парень тут же покраснел и смутился. — Но вкусно же! А идти я всегда смогу, я ж нечисть.

— Ну-ну... — на мгновение задумавшись о том, стоит ли мне заикнуться об оплате за ужин, но Самуил уже расплачивался, так что я даже счета не увидела. Ага... ну, ладно, его право. — Спасибо, за ужин и вечер. Увидимся завтра?

— Да, до встречи. — выйдя из кафе вместе с нами, но отправившись в другую сторону, вдоль набережной вниз, шеф выглядел настолько безмятежным и довольным жизнью, что я не удержалась и залюбовалась им.

Стоп. Ира? А ну, фу! Что это ты удумала? Решила опробовать грабли на прочность? Или свою голову? Фыркнув и подхватив Фёдора под руку, глубоко вдохнула, выдохнула... и, выбросив лишние мысли из головы, отправилась домой. У меня там столько дел, столько дел! И отношения там стоят на самом последнем месте, тем более с шефом. Особенно с шефом!

— Марфа Васильна? Мы дома!

— Слышу-слышу... — выйдя к нам и благосклонно покивав, домовушка лишь уточнила: — Голодные?

— Нет, спасибо.

— На завтрак что будете?

— Эм... — неопределенно пожав плечами и тем самым дав понять, что мне в принципе всё равно, сняла сандалии и тут же отправилась на кухню. Намек яснее некуда — у нас до сих пор практически пустая кухня. Так время ещё есть... — Фёдор! Поработаем?

— С удовольствием! — чуть ли не подпрыгивая от радости, парень снова стал чертом и тут же начал вынимать из своего кенгуриного кармашка всё, что считал нужным. — Так, шкафчики, полочки, ага-ага... посудочка... м-м-м... потоленчики... во! Самовар!

Водрузив круглобокое произведение искусства в центр стола, он отошел на пару шагов и восхищенно сложил ладошки. Смех смехом, но это действительно был шедевр. Не ожидала даже, что мне это так понравится, но так и вышло.

В итоге кухней мы занимались часа два, не меньше, а может даже и больше. Уже стемнело, так что у чертика появился шанс похвастаться разнообразными магическими светильниками, которые мы расставили по столу и верхним полкам, чтобы лучше видеть. В основном это были обычные шары на ножках, но были и такие, что выглядели как старинные настольные лампы с абажурами, причем света от них было не меньше.

Ну вот, последний шкафчик повешен, последние тарелки расставлены... Устало опустившись в кресло-качалку, удовлетворенно окинула взглядом кухню. Идеальная деревенская обстановка! Аккуратные деревянные шкафчики с искусной резьбой, придающей им ажурность и легкость, на большом столе белоснежная скатерть с самоваром, вся посуда прибрана так, что не видно ничего лишнего, на окнах веселенькие занавески с цветочками, на полу цветной половичок, а возле стола симпатичные деревянные стулья с мягкими седушками.

— Федя, ты — золото!

— Ну, скажете тоже... — смущенно заулыбавшись, Федор глянул в окно и тут же слегка пригорюнился.

— Что такое?

— Да поздно уже, остальные комнаты наверное завтра только, да?

— Завтра или на днях. А что? Тяжело?

— Ну, есть немного...

— Тогда давай так, — почесав нос, предложила по своему мнению оптимальный вариант: — Иди в самую большую комнату и выстави там всё, чтобы больше не носить на себе. Тут же не воруют, верно? Бояться же некого?

— Некого. — согласно и главное уверенно кивнув, чертик тут же поторопился исполнить предложенное и буквально спустя десять минут вернулся назад та-а-аким счастливым, словно съел ещё три порции десерта. — Уф, вот так счастье! Но знаете, украшения и деньги я ваши всё-таки у себя оставил. Нечего лишний соблазн на окружающих наводить.

— А их там много? Давай завтра разберем и посмотрим, что вообще есть. О, а тот сундук с монетами... может в банк его сдать? Кстати, эти монеты тут котируются? Они вообще из чего?

— Золотые, но скорее всего нет, не в ходу. Можно сдать по весу, али коллекционерам.

— Хорошо, давай тогда завтра в банк зайдем и всё выясним. И вот ещё... продукты. У нас есть продукты на завтра?

— В подполе кое-что из варений-солений от бывшей хозяйки осталось, но больше ничего нет. На рынок сходить не мешало бы.

— Ага... что ж, думаю завтра с утра чаем с вареньем обойдемся, а на обед сходим в кафе. А вот на ужин уже и на рынок отправимся. Пойдет? — уточняя у домовушки, потому что она ещё при первой беседе настояла, что всё домашнее хозяйство будет на ней, ибо «не царевничье это дело», увидела её довольный кивок в ответ.

— Я вам списочек составлю, да адреса лавок, где бывшая хозяюшка закупалась. Там и доставочка есть, если что и скидочки хорошие бывают, да всё свежее и проверенное. Ну а пока идите уже почивать, время позднее.

— Да, действительно... — не удержав резко напавшую зевоту, потянулась и с удовольствием отправилась наверх, тестировать новую кровать на мягкость и сладость снов. — Федя, разбудишь меня в половину восьмого, хорошо? И кстати, запиши куда-нибудь купить часики и будильник. Всем спокойной ночи.

— Сладких снов, вашество.

Сладких... ага, десять раз!

Беготня-беготня-беготня. Под утро уже отчетливо понимая, что это сон, всё не могла отделаться от навязчивых мужчин, возникающих на каждом углу. Десяток Амэнов, рота Вигардов, не меньше сотни других разнообразных мужчин.

— Да сколько уже можно-то?!!

— Тш-ш-ш...

Очередная подворотня оказалась спасением, причем затянул меня туда «он», резко рванув на себя и спрятав под курткой, и в итоге преследователи убежали дальше.

— Пусти. Не хочу!

— А я и не держу. — теплый смешок прямо в ухо, а затем неожиданный поцелуй в висок, причем я до сих пор не знаю, ни того, кто он, ни того, как он выглядит. — Прекрати убегать и тогда догоняющих не будет.

— Как?

— Подумай. Подумай, вашество...

— Вашество? Вашество-о-о! Вставайте, утро уже.

Со стоном разлепив непослушные веки, отмахнулась.

— К восьми уже время. Успеете?

— Да встаю я, встаю... — вздохнув последний раз, села. Такое ощущение, что всю ночь бегала не во сне, а в реальности. Нет, и надо было в шутку подумать об этой примете, когда вчера спать ложилась. Дурдом! Называется «приснись жених невесте»! Что б их всех. И что теперь, за всех замуж выходить? Ха!

Всё ещё недовольно мысленно бурча, умылась, оделась в простенький сарафан с блузкой, накинула кофту, потому что с открытого окна слегка поддувало ночной прохладой, заплелась, не забыла о венце и спустилась вниз, где уже дымился ароматный чай.

— Всем доброго утра.

— Доброго, хозяюшка. Не задерживайтесь, пейте чаёк. Вот, вам блинчики со сметанкой, с утреца уже соседушка с гостинцем забегала.

— Соседка? Какая? — отметив, что блинов на столе весомая горка, которую одной мне точно не одолеть, всерьез удивилась. Какие тут приветливые соседи!

— А та, что с самого краю. Тетка Пелагея. Ворожбой занимается, да знахарством, кума моя с ней живет, домовушка Авдотьюшка. Она-то и передала блинчики.

— Спасибо большое, передавай ей благодарность. Надо будет обязательно к ней зайти, познакомиться. Вечером. — торопливо завтракая, тут же прикинула, что на вечер у нас уже слишком много дел и необходимо будет как-то организовать свой день, чтобы успеть сделать всё. — Так, Фёдор, документы у тебя?

— А як же!

— Готов?

— Всегда!

— Ну и отлично. Марфа Васильна, спасибо большое. Вы список подготовили?

— Конечно, хозяюшка. Уже Феденьке отдала. Но вы там уж сами смотрите и покупайте то, к чему у вас душа лежит. Ежели что сами не едите, то и не берите.

— Да, я просмотрю. Федя, идем. Не стоит опаздывать в свой первый рабочий день.

Уже на улице я порадовалась, что захватила кофту, потому что было ещё прохладно, и внимательно смотрела по сторонам, запоминая дорогу на работу. Я никогда не страдала топографическим кретинизмом, но вчера мы так много гуляли и так много чего видели, да и сейчас шли в обратном направлении, которое казалось немного иным, что стоило присмотреться получше. Да и не полагаться же постоянно на Федю! Вообще-то я и сама уже взрослая, если что.

С удовольствием идя по дорожке сквера, выложенной плиткой, щурилась от утренних лучиков солнца, неторопливо встающего слева. Кроме нас с Фёдором на улице практически никого не было, лишь немолодой молочник, на удивление учтиво мне кивнувший, так что я невольно улыбнулась в ответ, да дворник, зорко осматривающий траву на предмет неучтенного мусора. А вот стоило мне выйти на Административную улицу, как жизнь тут же закрутилась и ускорилась в разы. Рабочие и служащие торопились на работу, никто не шел без дела и не прогуливался как я. Сосредоточенные, но добрые, улыбающиеся и приветливые лица. Многие здоровались, перебрасывались шутками, так что и моё настроение неуклонно поползло вверх, улыбка сама собой растянулась ещё шире, да так и осталась.

А вот и наша вывеска.

Остановившись перед дверью на пару секунд, чтобы полюбоваться на неё снова, вздрогнула от неожиданности, когда сзади прозвучало приветливое:

— Доброе утро, Ира.

— Доброе. — обернувшись с улыбкой, тут же прищурилась, потому что в глаза снова заглянуло солнце.

А он сегодня хорош... ещё лучше, чем вчера!

Сегодня шеф снова был в костюме, но не темных, а светло-серых тонов. Приталенный пиджак, подчеркивал пропорциональную фигуру, белая рубашка оттеняла загорелую кожу, темно-серый галстук придавал суровости, но в его теплых, карих глазах я рассмотрела улыбку, которая была и на лице.

Стоп.

Ира?

Ира, о чем ты сейчас подумала??!

Вспыхнув на собственные мысли, заработала слегка приподнятую в удивлении бровь, но непосредственный Фёдор тут же разрядил обстановку:

— Шеф, а классная вывеска, да?

— Шеф? — переведя взгляд на парнишку и со смешком переспросив, Самуил тут же поднял глаза наверх, пару секунд оценивал и удовлетворенно кивнул. — Да, неплохо. Только Фёдор, я тебе не шеф.

— Отчего ж нет? Вы хозяйкин шеф, а я её связной при конторе, сам царь-батюшка так сказал, так что шеф и никак иначе. Али мне вас по имени-отчеству звать?

— Хм... — снова пристальный взгляд на черта, затем на меня и неопределенное пожатие плечами вместо ответа. — Так, а давайте уже внутрь зайдем.

Да-да, давайте! А то что-то у меня коленки себя неуверенно чувствуют... Что со мной? Это... нет, только не это!

А как от него пахнет приятно...

Неосознанно вдохнув глубже, почувствовала, как по лицу снова ползет блаженная улыбка. Не могу... не могу удержаться.

Черт, да что такое-то?!

Едва не запнувшись об порог, когда Самуил, открыв дверь, посторонился, чтобы пропустить меня вперед, тут же сдавлено пискнула, когда он уверенно перехватил меня за локоть, предупредив падение.

— Ира? Всё в порядке? Ты что, не выспалась?

— Нет... да... то есть... бли-и-ин! — простонав вслух, тут же испугано отпрянула, когда он недовольно нахмурился, при этом прижав меня ближе и старательно рассматривая глаза. — Что-то мне... не...

— Да, тебе «не». А ну, идём! — совсем не бережно заведя меня внутрь, шеф потратил всего секунду на то, чтобы осмотреться и тут же буквально потащил меня вдоль коридора, зачем-то сдавлено ругаясь сквозь зубы.

— Самуил...

— Молчи.

— Но...

— Ни слова! — разозлившись буквально с полоборота, ко мне шеф обернулся, уже недовольно сверкая глазами. — Где была, что ела?!

— Э... а... отвечать? — испугано прошептав, потому что приказы явно противоречили друг другу, беспомощно переглянулась с так же, как и я ничего не понимающим Федей.

— Она блины ела соседс-с-ские... — проявившаяся в углу Тень ответила за всех нас.

А шеф...

А шеф выругался. Сильно. По-итальянски. Но я всё равное кое-что поняла и тут же покраснела и потупилась. А затем увидела, что он до сих пор держит меня за руку и покраснела ещё больше. Боже... боже мой!

— Так, где здесь уборная? — обращаясь почему-то к Тени, шеф был предельно сосредоточен, но от этого ещё больше притягателен. В груди поселилось странное тянущее чувство... руку жгло огнем, во рту было сухо, так что я облизнула губы... да что же, как же...

— Там-с...

— Пошли! — неожиданный рывок и я снова едва не падаю, но снова не на пол, а ему на руки.

Всё, я в раю...

Блаженно прикрыв глаза, счастливо вздохнула, но на ухо снова выругались.

— Сэми...

— О, боги!

А затем меня взяли на руки и куда-то понесли.

Нет, я не в раю. Я... в нирване!

— Да. Нет. Отстань! — рявкнув на кого-то по дороге, шеф чуть ли не бежал, а потом неожиданно ласково попросил: — Ира, выпей, пожалуйста.

Конечно, выпью.

А потом...

Выпучив глаза от невероятно гадостной жидкости, попыталась выплюнуть, но мне зажали нос, нажали на горло, так что глоток произошел против моей воли. Дрянь комом ухнула в желудок, недовольно там заворочалась и... (1bd23)

— За... за что... — прошептав, чуть не плача, смогла лишь отстраненно порадоваться тому, что прямо передо мной стоит унитаз. Затем мир пропал, сузившись до одного единственного фаянсового изделия.

— Федя, проконтролируй, и если что, зови.

— Есть, шеф!