В плену твоих желаний

Глава 12

Дорогая Шарлотта!

Уж кому как не вам знать, что цинизм просто необходим. В противном случае вашим молодым леди пришлось бы каждый сезон отправляться в свет, подобно агнцам на заклание… как это случилось с вами столько лет назад.

Ваш бесспорно циничный друг Майкл.

– Силы небесные! – еле слышно пробормотал Лахлан. Теперь ему конец. Пока Энни, разинув рот, смотрела на девушку, этот бездельник Джейми изо всех сил старался удержаться от смеха.

И как только угораздило Венецию ляпнуть такое? Жена – это ведь навсегда, ее исчезновение нельзя будет объяснить, когда все закончится, и девушка прекрасно это знала.

Внезапно его осенило. Так вот в чем дело! Принцесса Макиавелли нашла еще один способ доставить ему неприятности, черт бы ее побрал.

Венеция протянула изумленной Энни руку:

– Добрый день, мадам. Я леди Росс. Я рада познакомиться с вами.

Бедная Энни помешкала, затем пожала протянутую руку. И ее поведение сразу изменилось.

– Рада познакомиться с вами, миледи. – Она слегка присела. – Простите мне мою ошибку.

– Ничего, – сказала Венеция. – Мы слишком долгое время не покидали кареты, поэтому не сомневаюсь, что я похожа на пугало. – Она с победным видом улыбнулась Лахлану. – Кроме того, мужу следовало с самого начала представить меня должным образом.

– Ну конечно, он обязан был это сделать! – Энни сердито посмотрела на Лахлана, явно довольная тем, что может отчитать его, после того как он так долго скрывал от нее правду. – Так вот чем, выходит, ты занимался, в то время как все мы горько оплакивали тебя? Ты уехал, чтобы найти себе невесту?

Венеция даже не пыталась скрыть торжествующую ухмылку. Лахлан в ярости стиснул зубы. Если он назовет Венецию лгуньей, то ему придется объяснять, почему она лжет. Но у него не было твердой уверенности, что Энни одобрит его действия.

Плутовка не оставила ему выбора, будь она неладна.

Вздохнув, он обвил рукой талию Венеции.

– Я не собирался жениться, Энни. – Это было еще слабо сказано. – Мы встретились в Лондоне и… хм… решили пожениться вопреки желанию ее родни. Вот почему мы вынуждены были бежать. Все произошло внезапно.

– Да, совершенно неожиданно, – прощебетала Венеция. – И теперь…

– И теперь, – вмешался Лахлан, крепче прижимая ее к себе, – мы спешим на север и потому не можем задержаться. Я хочу познакомить жену с мамой, прежде чем новость распространится. Не могу допустить, чтобы мама узнала об этом от кого-то другого, а не от меня.

Лахлан поздравил себя с тем, что ему удалось найти удачный предлог, чтобы удержать Энни от распространения этой маленькой лжи, но тут Венеция с наигранным вздохом внезапно обмякла в его руках.

– Я света белого не вижу, с тех пор как мы уехали, – пожаловалась она. – Я так надеялась, что вы уговорите мужа хоть немного отдохнуть здесь.

Силы небесные! Так вот она что задумала: добиться приглашения и как-нибудь изловчиться сбежать. Черта с два!

– Мы не будем останавливаться.

Обратив к нему свое прекрасное лицо, Венеция одарила его приторной улыбкой:

– О, дорогой, я просто не знаю, сколько еще смогу выдержать в этой карете.

Лахлан насмешливо фыркнул. Да она затеяла целое представление для бедняжки Энни, вот ловкачка!

– Ты же не захочешь, Принцесса, – сказал он предостерегающим тоном, – ранить чувства моей матери. А это непременно произойдет, если она узнает о моей женитьбе до нашего приезда.

Но его властный тон, заставлявший трепетать других людей, совершенно не действовал на Венецию. Уголки ее губ опустились.

– Значит, чувства твоей матери для тебя важнее моих? – сказала она капризным тоном.

– Я уверена, что он так не думает. – Вдова взяла Венецию за руку и оттащила ее от Лахлана. – Не обращай на него внимания, дорогая. Мужчины иногда ничего не соображают.

– Энни… – рявкнул Лахлан.

– Ты что, не видишь, что бедная женщина совершенно измучена? – возмутилась вдова. – Ты не можешь гнать ее без передышки через всю страну, словно одну из твоих лошадей!

– Да, дорогой, я не одна из твоих лошадей, – проворковала Венеция, бросив на него ликующий взгляд, когда сердобольная Энни повела ее к дому.

Лахлан шагнул вслед за ними, и страшная боль пронзила его сломанную ногу. Черт бы побрал эту коварную интриганку! Мало того что у него ужасно разболелась нога из-за того, что она несколько часов лежала у него на коленях, теперь она придумала еще и это. О, он заставит ее горько пожалеть о своей выходке, когда они останутся наедине. Будь он проклят, если ей не отплатит!

– Кроме того, Лахлан, – продолжала говорить Энни, – твоя мать не из тех женщин, чьи чувства так уж легко ранить. Она будет в восторге от того, что ты нашел себе жену, и не станет обращать внимания на то, каким образом она об этом узнала. Бедняжка совсем потеряла надежду, после того как тебя бросила эта глупая гусыня Полли.

Венеция взглянула на Лахлана с любопытством:

– Полли? Он никогда не рассказывал мне о Полли.

– Она была дочерью торговца из Дингуолла, – объяснила Энни. – Они начали встречаться, когда он вернулся с войны, но…

– Мы не подходили друг другу, – вмешался Лахлан. Когда Энни подвела Венецию к дверям, он ухватил вдову за руку: – Теперь послушай. Мы с женой не можем остаться.

– Не смеши меня. – Энни высвободила руку и втолкнула Венецию в дом. – Леди нуждается в хорошем ночном отдыхе, прежде чем вы снова отправитесь в путь.

Скрипя зубами, Лахлан последовал за женщинами в уютный маленький холл с аккуратной лестницей и дорогим турецким ковром. Ничего удивительного, что Венеция рот открыла от изумления при виде всего этого. Можно себе представить, чего она ожидала, увидев цыплят во дворе.

– Нам нужна только горячая пища и пара лошадей, – коротко сказал Лахлан, топчась у порога вместе с Джейми.

– Вы имеете в виду смену лошадей, правда? – вмешался Джейми.

– Нет. – Лахлан бросил на Джейми предостерегающий взгляд. – Лошади для меня и моей жены. Остаток пути мы проделаем верхом, одни.

Как еще он мог избавиться от Джейми?

– Чтобы вам пусто было! – воскликнул Джейми. Ясно, что Лахлан задумал это не сию минуту. – Вы не можете тащить бедную девушку по горам подобным образом!

– Конечно, не может, – сказала Энни, упрямо вздернув подбородок. – Не сходи с ума, Лахлан. – Она указала через открытую дверь наружу, где уже начинал накрапывать дождь: – Нельзя вынуждать ее ехать в такую погоду. Оставайтесь здесь на ночь, а завтра утром вы втроем сможете отправиться в карете.

– Джейми с каретой требуется совсем в другом месте – для разгрузки товара в Абердине, – сказал Лахлан, предвидя, что Джейми начнет возражать.

Джейми прищурился:

– Груз прибывает только на следующей неделе!

– А я хочу, чтобы ты был на месте, на тот случай, если он прибудет раньше. Нам позарез нужен ячмень, а мы с женой можем управиться самостоятельно. – Лахлан решил, что вполне уместно использовать ложь Венеции в своих интересах. – У нас сейчас медовый месяц. Ты же не станешь возражать, чтобы мы с ней остались вдвоем?

Он злорадно посмотрел на Венецию, с торжеством наблюдая, как она явно запаниковала от одной мысли о том, что останется с ним наедине. Так ей и надо за то, что состряпала эту историю, чтобы осложнить ему жизнь.

– Не беспокойся, Джейми. – Она ближе придвинулась к Энни, своей новой союзнице. – Со мной все будет в порядке.

Прежде чем Лахлан успел вмешаться, дождь хлынул как из ведра, так что пришлось затворить дверь.

– Вы не выйдете из дому в такую погоду. Ни под каким видом, – заявила Энни. – Вы сейчас пообедаете. Потом Джейми пойдет спать в амбар, а на рассвете отправится в путь.

– Джейми пообедает и отправится сегодня ночью, – возразил Лахлан. – А прямо сейчас он пойдет и займется лошадьми. Не так ли, Джейми?

Молодой человек пронзил его гневным взглядом и пробормотал:

– Да, сэр. – И вышел из дома под дождь. Неодобрительно поцокав языком, Энни отвела Лахлана с Венецией в гостиную и зажгла свечи.

– Вы можете посидеть здесь, пока я найду прислугу, чтобы приготовить нам чай. Потом мы посмотрим, чем вас можно накормить. Я понимаю, что вам хочется пораньше лечь…

– Черт побери, Энни, мы не останемся ночевать! – сердито воскликнул Лахлан.

– Не стоит так выражаться при твоей жене-леди, неотесанный ты мужлан, – упрекнула вдова, усаживая Венецию в удобное кресло перед камином в своей маленькой гостиной. – Не этому я тебя учила.

– Ты меня совсем не слушаешь, черт возьми!

– Утром вы сможете нанять двуколку и лошадей на постоялом дворе в Кингьюсси. Экипаж защитит вас от непогоды.

– Энни, клянусь Богом, я не…

– Ты явно в меньшинстве, мальчик мой, соглашайся, – осадила она его, с вызовом глядя в глаза. – Вы останетесь здесь ночевать, и дело с концом. А если ты откажешься, я отправлю с курьером письмо твоей матери с вестью о твоей молодой жене. Я уверена, что оно попадет к ней раньше, чем вы. Тебе ведь не хочется этого, не так ли?

Лахлан тихо выругался. Мать ничего не должна знать о Венеции. Он собирался прятать девушку в заброшенной хижине в горах. Он часто ею пользовался как Мститель. Если Энни расскажет матери о Венеции, та вмешается в его схватку с Дунканноном, а это ему совсем не нужно.

Он перевел взгляд с Энни на Венецию.

– Вы вдвоем решили навалиться на меня, так, что ли? – Он сердито смотрел на Венецию, которая стояла с вызывающим видом, очень довольная собой. – Ну что ж, прекрасно, мы остаемся.

На лице девушки появилось выражение откровенного торжества, но, Бог свидетель, недолго осталось ей радоваться. Так, значит, она решила изображать его жену? Подпортить ему жизнь?

Отлично. Придется ей играть эту роль до конца. Лахлан повернулся к Энни:

– У тебя еще сохранилась та маленькая спальня для гостей наверху?

– Конечно.

Лахлан посмотрел на Венецию с сочувственной улыбкой:

– Насколько мне помнится, кровать там не слишком большая?

Он с удовлетворением наблюдал, как победоносное выражение на лице девушки сменилось тревогой. Ага, похоже, что она не все продумала. Здесь вам не Англия или величественный замок шотландского аристократа, где леди может рассчитывать на отдельную от мужа спальню. Это Шотландское нагорье, где муж и жена спят вместе, в полном супружеском согласии.

– Она достаточно широка для молодоженов, – лукаво подмигнув, ответила Энни.

Теперь глаза Венеции широко распахнулись, и Лахлан пережил несколько чертовски приятных мгновений, наблюдая, как девушка наконец осознала свою ошибку.

– О, ну конечно же, ты права. – Он улыбнулся Венеции. – Мы с женой как-нибудь выкрутимся.

Венеция встрепенулась и рванулась к дверям.

– Знаете, миссис Маккейн, Лахлан прав. Наверное, нам лучше уехать.

– Это просто смешно, – сказала Энни. – Дождь льет как из ведра. И не стоит позволять мужу помыкать собой. Иногда женщины должны проявлять твердость и не уступать этим олухам.

Лахлану едва удалось сдержать смех. «Проявить твердость, говоришь? Как же ты, Энни, мало знаешь!».

– Ну ладно, посидите пока с мужем здесь, а я принесу чай. Я всего на минутку. – Энни вышла, оставив Венецию наедине со злорадно улыбающимся Лахланом.

– Присядьте, устраивайтесь поудобнее, Принцесса, – язвительно сказал Лахлан. – Этот раунд вы выиграли.

– Лахлан, мы не сможем ночевать в одной комнате…

– Прекрасно сможем. – Он медленно подошел к ней, щадя правую ногу. – Но не волнуйтесь, дорогая. Поскольку я проспал полдня, спать мне совсем не хочется. – Он одарил ее плотоядной улыбкой.

Венеция застонала и торопливо направилась к дверям.

– Я скажу ей, что я вам не жена и мы не можем…

Лахлан загородил ей дорогу.

– Вы этого не сделаете. Вы заварили эту кашу, вам ее и расхлебывать. Кроме того, ночной сон нам обоим совсем не повредит. И нанять двуколку – отличная идея. Неужели вы не можете на один вечер притвориться, будто любите меня? – «При условии, что я смогу притвориться на одну ночь, будто совсем тебя не желаю». – Но в кои-то веки послушайтесь моего совета, – продолжал он. – Предоставьте говорить мне. Нельзя, чтобы Энни узнала, что вы дочь графа Дунканнона, иначе она обрушится на вас с метлой.

– Хорошо. – Венеция повернулась и взглянула на него. – Но почему вы отослали Джейми?

Лахлан поколебался, но все же предпочел ответить честно.

– Потому что вы ему очень нравитесь. – Он изучающе посмотрел ей в глаза и насмешливо приподнял бровь. – И прекрасно знаете это. Я не хочу, чтобы вы воспользовались его чувствами и устроили побег.

– Не говорите глупости, – сказала она с горечью. – Этот парень, может быть, и проникся ко мне сочувствием, но он по-прежнему верен вам. Он никогда не стал бы помогать мне и нарушать ваши планы.

– Вы и представить себе не можете, Принцесса, на что способен мужчина ради женщины, которая ему нравится.

Лахлан сразу же пожалел, что произнес эти слова, потому что ее зеленые глаза потемнели и стали глубокими, как озера. Он внезапно осознал, как она близко от него, как прекрасна… и как неотразима. Его голова склонилась к ней, словно по своей собственной воле, а взгляд устремился к ее нежным, чувственным губам…

Дверь неожиданно распахнулась, и в комнату вошла Энни. Когда они резко отпрянули друг от друга, вдова остановилась, затем коротко рассмеялась.

– Повремените-ка пока. – Женщина многозначительно пошевелила бровями. – У вас будет достаточно времени впереди.

Этого-то он и боялся. Всемилостивый Господь, похоже, ему предстояла мучительно долгая ночь.

Лахлан не знал, кого больше ему хочется придушить – Энни за ее материнскую заботу или Венецию за ее проклятую привлекательность. Ему пришлось даже больно прикусить язык, чтобы отключиться от мучительного желания, сжигавшего его изнутри.

Следуя за женщинами в кухню, Лахлан старался не замечать пульсирующей боли в ноге. Ему следовало бы радоваться ночной передышке, но, сказать по правде, он бы предпочел пытку путешествием необходимости оставаться в темной комнате наедине с Венецией. Будет настоящим чудом, если ему удастся выдержать это испытание.

Слава Богу, Энни очень хотелось послушать последние новости из Россшира. Иначе Лахлану пришлось бы проститься с жизнью еще за чаем. Во время обеда, когда к ним присоединился Джейми и Энни выставила на стол пироги с мясом и грибами, холодный окорок, селедку в соусе и луковый суп с курицей, он уже был в состоянии управлять разговором, потчуя хозяйку красочными подробностями жизни клана Россов. Так что не в меру любопытная женщина не имела возможности выяснить, что она принимала на своей кухне дочку ненавистного Дунканнона.

Следовало только воздерживаться называть Венецию по имени. Лахлан не хотел рисковать. Энни вполне могла ее вспомнить.

Но все же Лахлан был рад, что они остались. Сидя на уютной кухне Энни, в мягком свете фонаря, он отчетливо осознал, до чего же измотан. И насколько голоден. Он жадно поглощал все, что ему подавали. Как и Венеция, хотя за столом она все еще придерживалась своих забавных «пристойных манер».

Когда обед подошел к концу, Энни протянула Лахлану блюдо:

– Доешь последний пирожок, Лахлан?

– Откармливаешь меня на убой? – пошутил он, взяв пирог. – Если так дело пойдет, ты совсем меня раскормишь.

Нахмурившись, Энни отнесла блюдо к мойке.

– Хотелось бы, чтобы это мне удалось. Ты не слишком-то хорошо выглядишь, парень.

Заметив, что Венецию сильно удивило последнее замечание, Энни сказала ей, как бы по секрету:

– Нельзя сказать, что он совсем зачах. Заметь, у него все те же широкие плечи и крепкая фигура, но он сильно исхудал и побледнел. И никогда прежде не был так скован в движениях.

– Без сомнения, война для него явилась тяжелым испытанием, – откликнулась Венеция.

– Война! – Энни презрительно фыркнула. – Вовсе не война довела его до этого, миледи. Я видела его меньше года назад, и он был здоровым и крепким…

– Джейми, мальчик мой, что ты тут канителишься? – вмешался Лахлан. – Тебе пора отправляться, дождь перестал.

– Да, сэр. – Кивнув в знак согласия, Джейми поднялся из-за стола. – Ты не соберешь мне с собой еды, Энни?

Мельком взглянув на Лахлана, Энни неохотно перенесла свое внимание на Джейми:

– Я заверну тебе с собой все, что захочешь.

Молодой человек довольно погладил живот.

– Ну что ж, я бы взял твоих овсяных лепешек. Никогда не могу ими наесться.

– Я уж вижу, – ответила Энни, многозначительно взглянув на тарелку, которую Джейми подчищал последней лепешкой. – Не беспокойся… У меня их еще много. Ты пока принеси багаж лэрда из кареты, а я тем временем соберу тебе корзинку.

Джейми вышел, а Энни засуетилась по кухне. Когда он вернулся только с ранцем Лахлана, вдова посмотрела на него с удивлением:

– А где остальное?

– Это все, – пояснил Лахлан. – Мы с женой бежали, забыла? У нее не было времени захватить вещи, а я по дороге нигде не собирался останавливаться, потому что хотел поскорее приехать домой.

Протягивая Джейми корзинку с едой, Энни пылала от возмущения.

– Выходит, ты заставил бедную женщину несколько дней носить одно и то же платье? Это крайне жестоко, в особенности для такой красивой леди, как она.

– Вы даже представить себе не можете, – пробормотала Венеция себе под нос.

– Ну что ж, тогда придется сегодня выстирать ее одежду и к утру высушить. – Энни подошла к дверям и кликнула Салли, затем поспешила к черному ходу и втащила в кухню большой котел с дождевой водой. – А пока, я думаю, у Салли найдется рубашка, чтобы леди оделась на ночь.

Щеки Венеции заполыхали тысячью оттенков красного. Она поспешно вскочила на ноги.

– Ну что вы, не стоит так беспокоиться…

– Пустяки, дорогая, – ответила Энни, махнув рукой. Подносив котел на массивный крюк над жарко пылающим огнем, она снова подошла к дверям, ведущим в холл. – Салли! Салли? Куда могла запропаститься эта девчонка?

– Может, я поищу ее? – предложила Венеция.

Лахлан усмехнулся при такой явной попытке улизнуть из комнаты.

– Сиди, дорогая. Скоро она появится.

Венеция снова уселась в кресло. Она боялась смотреть Лахлану в глаза. Как будто бы он не знал, о чем она теперь думает… Уж лучше бы ей скакать через всю Шотландию в полной экипировке, чем целую ночь провести с ним в одной комнате, да еще и полуобнаженной.

Но ему не в чем ее винить – мысль о том, что ему придется делить комнату с этой девушкой, одетой в одну лишь рубашку, заставляла его кровь бешено биться в жилах.

– А как насчет тебя, Джейми? – спросила Энни. – Тебе есть во что переодеться?

– Он в порядке, – отрезал Лахлан. Слава Богу, Джейми не слышал, что им с Венецией предстоит делить комнату. Но если парнишка еще немного задержится, он это и сам сообразит, и тогда уж от него не избавиться. – Пора тебе ехать, парень.

– Да, сэр. – Джейми бросил на Венецию беспомощный взгляд. – Скоро увидимся в Росскрейге. И если вам что-нибудь нужно, миледи, до того как я уеду…

– Ей ничего не нужно, – перебил Лахлан. – Хватит уже болтать, поезжай! – «Пока ты не упал перед девчонкой на одно колено и не предложил стать ее странствующим рыцарем, чтобы… спасти от меня».

Хотя это было бы весьма уместным, если Энни не умерит свой пыл и решит раздеть их обоих.

Вдова быстро проводила паренька на улицу, затем вернулась к столу. И когда Лахлан уже поздравлял себя с тем, что избавился от неприятностей, успешно отослав Джейми прочь, она с хмурым видом уселась напротив него.

– Тебе тоже нужно сменить одежду, парень.

– Мне ничего не нужно.

– Мой покойный муж был примерно той же комплекции. – Она скрестила на груди руки. – Ты мне так и не рассказал, почему так паршиво выглядишь.

Лахлан застонал. Ему следовало предвидеть, что Энни ни за что не отстанет.

– Думаю, я могу сама догадаться. Это из-за той схватки с Мстителем, верно? – горестно прищелкивая языком, вдова неодобрительно посмотрела на него. – Ты не должен был с ним связываться. Все говорили, что он довольно свирепый молодчик.

Лахлан еле сдержал улыбку.

– Как видишь, я выжил в этой схватке, а он – нет. Так кто в конце концов оказался сильнее?

Энни покачала головой:

– Сильный ты или нет, но все это было ужасно глупо. Какой бес вселился в тебя? И почему ты выступил против врага Дунканнона? Ты ведь ненавидишь графа не меньше, чем я. Тебе следовало оставить Мстителя в покое. Он никому не вредил.

– Что? – воскликнула Венеция, не обращая внимания на Лахлана, хотя он усиленно толкал ее ногой под столом. – Этот человек грабил невинных путешественников! Как это он никому не вредил?

– Это не были невинные путешественники, – возразила Энни. – Они были друзьями Дунканнона, и вполне вероятно, что каждый из них, подобно графу, пустил свои земли под овец, выставив с насиженных мест арендаторов.

Венеция удивленно заморгала:

– Что вы имеете в виду? Как они могли выгнать арендаторов? Разве не был заключен договор об аренде?

– Да, но он составлялся всего на один год, каждый раз его требовалось обновлять. Как только время договора истекло, Дунканнон вышвырнул арендаторов из их домов, чтобы использовать земли под пастбища для овец.

Лахлан молча наблюдал, как Венеция отнесется к услышанному. Он полагал, что ей известна тактика ее отца. Но возможно, это было поспешное предположение.

Девушка явно была подавлена.

– Но в Лондоне говорят, что овцы спасут Шотландию. Что усовершенствование хозяйства сможет…

– Усовершенствование! – Энни презрительно фыркнула. – Вот красивое название для выселения и изгнания, миледи. – Вдова обернулась к Лахлану: – Разве ты не объяснил ей, что происходит здесь, на севере? Как лэрды могут удвоить свои капиталы, занимаясь овцами? Так что теперь им больше не нужны арендаторы. Как земля, которая раньше кормила двадцать человек, теперь кормит сотню овец и одного пастуха? Как народ бежит из Шотландского нагорья в Америку на грузовых судах?

– Мне кажется, ты достаточно хорошо все объясняешь, – тихо сказал Лахлан.

Венеция перевела взгляд с Лахлана на Энни. Девушка была бледна как смерть.

– Я… я не знала. Мне никогда не говорили, что происходит с арендаторами. Я просто думала…

– Что они находят работу где-то еще? – Энни презрительно скривила губы. – Да так и есть. В Америке, в Канаде. Им оставалось одно из двух – или уехать, или умереть с голоду. Нам с мужем повезло, что мы остались в Шотландии после того, как граф его уволил. – Горестно нахмурившись, она откинулась на спинку кресла. – Но я продолжаю утверждать – его убило вовсе не то, что он потерял работу и не хотел эмигрировать.

– Муж Энни был управляющим графа, – объяснил Лахлан. – Несколько лет они жили возле Брейдмура. До тех пор пока ее муж не высказался против огораживаний и вытеснения арендаторов. Вот тогда-то граф и приказал своему поверенному уволить его, а на его место взять этого дьявола Маккинли.

– Это ужасно, – прошептала Венеция.

Она действительно так считала? Или снова просто старалась смягчить его, делая вид, что сочувствует его друзьям?

– Мой бедный муженек пытался браться то за одно, то за другое, – продолжала Энни, – но так и не смог найти ничего подходящего. Однажды вечером он выпил лишнего, упал с лошади и сломал себе шею, вот так-то. – Вдова печально покачала головой. – Если бы не мой дядя, оставивший мне этот уютный домик и немного денег, мне бы самой пришлось бежать в Америку. Для женщины вроде меня в Шотландском нагорье уже не осталось места.

– Не сходи с ума, дорогая, – сказал Лахлан, дружески похлопав ее по руке. – Для тебя всегда найдется место в Шотландском нагорье. Я позабочусь об этом.

– Да ладно тебе! – отмахнулась она, но глаза ее увлажнились. Она сердито вытерла их ладонью. – Ну вот, посмотрите, что вы наделали, позволив мне болтать тут об огораживаниях и выселениях. Все это только разозлило меня, ведь с этим все равно ничего нельзя поделать.

Энни поднялась и пошла проверить воду, затем позвала служанку.

– Я вскипятила воду, Салли! Пора отнести ее наверх, чтобы приготовить нашим гостям ванну.

Силы небесные! А он-то думал, что она кипятит воду для стирки.

Когда Венеция кинула на него панический взгляд, Лахлан застонал. Он мысленно представил себе обнаженную Венецию… вода стекает по ее стройным ногам, розовые груди раскраснелись от пара…

Лахлан выругался себе под нос и поднялся.

– Не надо втаскивать наверх ванну. Право, не стоит беспокоиться, Энни, – сказал он, хотя был бы несказанно рад смыть с себя дорожную грязь и пот.

– Это совсем нас не затруднит, правда, Салли? – обратилась Энни к служанке, как раз вошедшей в комнату.

– О нет, мадам, конечно же, нет. – Салли улыбнулась, продемонстрировав отсутствие одного зуба. – Ванну уже отнесли в гостевую комнату и принесли несколько полотенец и мыло. А я нарвала в саду свежей лаванды и розмарина, чтобы положить в воду. – Она робко взглянула на Венецию. – Для леди.

Лахлан с силой сжал кулаки. Превосходно! Венеция будет не только обнаженной и чистой, но еще и благоухающей. Как будто он и без того не испытывает трудностей, стараясь держаться от нее подальше.

– Вы не против помыться в одной и той же воде? – спросила Энни, наливая две бадейки для Салли, которая тут же потащила их по лестнице наверх.

Венеция тоже поднялась и умоляюще смотрела на Лахлана, в надежде, что он найдет выход из затруднительного положения.

– Нет, конечно же, нет, – сказал он. – Но… хм… Я быстро съезжу в город и распоряжусь насчет двуколки, так что моя жена сможет вдоволь понежиться в ванне. Я помоюсь, когда вернусь. Мне сойдет и холодная вода. – В данный момент холодная вода пришлась бы ему как нельзя кстати.

– Да, это удачная мысль, – весело откликнулась Венеция. Что-то слишком уж весело. Боже милостивый, о чем он только думает? Нельзя оставлять ее одну. Она украдет лошадь и отправится в Лондон, прежде чем он успеет проехать полмили. Лахлан уже начал забывать, что она его пленница, а не жена.

– Я съезжу в город и найму двуколку, – на его счастье, заявила Энни. – Вы оба устали и нуждаетесь в горячей ванне и спокойном сне.

Салли вернулась в кухню, и Энни добавила:

– Почему бы тебе не проводить леди Росс наверх и не помочь ей раздеться, пока Лахлан натаскает мне воды для стирки?

– Да, мэм, – сказала Салли и направилась к дверям. Венеция последовала за ней.

Только когда они ушли, Лахлан осознал свою ошибку. Он позволил Венеции выйти одной вместе с Салли. Сыпля проклятиями, он бросился к лестнице.

– Мне нужно кое-что спросить у жены, – пробормотал он. – Я сразу же вернусь и помогу тебе с водой, Энни.

Но сначала он должен убедиться, что его «жена» не переманила еще одного союзника на свою сторону.