В плену твоих желаний

Глава 18

Дорогая Шарлотта, простите, если мое письмо показалось вам резким. Я несколько озабочен домашними неприятностями. Мне вполне понятно ваше любопытство. Но я бы просил вас пока не давать ему воли и не зацикливаться на этом.

Всегда ваш покорный слуга Майкл.

Хотя Венеция все еще пыталась справиться со своими чувствами, распаленными жадным взглядом Лахлана, она все же взглянула, кто вышел к ним навстречу.

И сразу же, узнав жесткие золотисто-каштановые локоны, бархатистые карие глаза и волевой подбородок матери Лахлана, поняла, что перед ней сама леди Марджори Росс, наблюдавшая за ней настороженным взглядом. Затем дама гневно воззрилась на Лахлана.

– Значит, ты все-таки сделал это, – сердито сказала она. – Ты похитил дочь Дунканнона.

Снова «дочь Дунканнона»! Хоть кто-нибудь в Шотландии называет людей по именам?

– Тебе не следовало приходить сюда, мама, – решительно заявил Лахлан с видом истинного предводителя горцев, хотя напряженные мускулы на шее выдавали его смущение. Он указал на хижину: – Как ты вообще узнала…

– Об этом укрытии? Видишь ли, я совсем не такая уж дура.

– Я никогда не считал тебя дурой, – сказал Лахлан умиротворяющим тоном.

– Нет? – В голосе женщины прозвучала боль. – Тебя приволокли из папоротников полумертвым, измолоченным в кровавое месиво. А ты сочинил басню насчет Шотландского Мстителя, рассчитывая успокоить меня, словно какую-то слюнявую идиотку. – Она похлопала себя по груди. – Я не настаивала. Ни тогда, когда боролась за твою жизнь во время этой ужасной лихорадки, ни потом. Я думала, что, после того как ты едва не умер, ты наконец покончишь с этим.

Лахлан настороженно посмотрел на мать:

– Покончу с чем?

– Разбойничать на дорогах. Обкрадывать друзей Дунканнона.

У Лахлана был такой вид, будто его внезапно огрели кувшином виски по голове. Значит, мать Лахлана знала о его подвигах. Девушку это не удивило.

Худощавое лицо леди Росс пылало гневом.

– Последние несколько лет мне часто приходило в голову, что Шотландский Мститель скорее всего и есть ты. Но я старалась убедить себя, что мой сын на такое не способен. До тех пор пока тебя не избили. – Голос ее стал жестким. – Мне вообще не следовало говорить тебе об этом долге. Я сделала глупость. – Она упрямо вздернула подбородок. – Я хотела, чтобы ты поговорил с этим человеком, пристыдил его. Я даже не могла представить себе, что ты станешь рисковать жизнью. – Марджори перевела взгляд на Венецию: – А теперь еще это. Похищение леди. В жизни не могла подумать, что мой сын способен на такой поступок.

– Это не похищение, – сказала Венеция, сама не понимая, почему решила его защищать. – Я приехала добровольно.

– Молчи, Венеция. Ведь мама сказала, что она вовсе не дура. – Голос Лахлана дрогнул. – Без сомнения, кто-то из моих людей проболтался.

– Да, – язвительно заметила леди Росс. – Джейми мне все рассказал.

– Черт бы побрал этого наглого щенка! Он должен был отправиться в Абердин.

Леди Росс презрительно фыркнула.

– Он подумал, что мне следует быть в курсе твоих дел. И позаботиться о репутации леди. – Она подошла к Венеции. – Вот почему я теперь ее забираю.

– Только через мой труп. – Лахлана охватила дикая ярость, почти осязаемо распространявшаяся от него волнами. – Леди и ее репутация – моя забота. Я не позволю тебе вмешиваться.

– А я не позволю тебе опозорить ее, – решительно заявила Марджори. – Если бы я могла, то отправила бы ее назад к отцу. – Она предостерегающе подняла руку, когда Лахлан попытался возразить. – Но поскольку он скорее всего уже на пути сюда, лучше дождаться его приезда. А тем временем мы должны позаботиться о ее репутации. Нехорошо, что вы уже два дня путешествовали вдвоем. Больше ты не останешься с ней один на один. Она будет жить в Росскрейге. А ты по-прежнему здесь, в хижине.

– Черта с два я останусь! – крикнул Лахлан. – Я не собираюсь выпускать ее из виду.

Его сопротивление удивило Венецию.

– Но почему? Вы ведь наверняка не боитесь, что я убегу. Раз уж я не оставила вас сегодня утром, то уж точно не сбегу теперь.

Девушка чувствовала на себе изучающий взгляд леди Росс, но от жаркого и яростного взгляда Лахлана сердце ее лихорадочно колотилось, и удары его грохотом отдавались в ушах.

– Вы сказали, что беспокоитесь только о возвращении денег, в которых нуждается ваш клан. Я с этим согласна, уверяю вас.

В особенности после того, как убедилась в бедственном положении арендаторов. В отличие от других лэрдов Лахлан отказался от жестоких мер по отношению к своим арендаторам.

– Но вы также сказали, что не собираетесь губить мою репутацию, – продолжала она. – А если мы останемся с вами одни, это уж точно случится.

Кто знает, что могло произойти за те короткие часы, что они будут наедине? Венеция не рискнула бы проверять. Если он уложит ее в постель, то почувствует себя обязанным жениться на ней во имя чести. А он ясно дал понять, как к этому относится.

– Что бы ты ни думал, сын, – вмешалась леди Росс, – люди всегда замечали все твои появления и отлучки. Я не единственная, кто осведомлен об этой хижине. Кое-кто из клана знает, а еще Джейми и…

– Я изобью их до полусмерти, если только откроют рот, – рявкнул Лахлан.

Когда мать сердито нахмурилась, Венеция успокаивающе накрыла ладонью руку Лахлана.

– Будьте благоразумны. Нет никаких причин, по которым я не могла бы остановиться в Росскрейге, тем более, если ваша мама сама это предложила.

Может быть, Лахлану не хочется с ней расставаться, потому что она действительно его волнует?

Мышцы его руки напряглись под ее ладонью.

– Ваш отец попытается подослать своих людей в Росскрейг, чтобы выкрасть вас, – мрачно заявил он.

Леди Росс насмешливо фыркнула:

– Как может кто-нибудь туда проникнуть? Твои люди патрулируют все дороги, высматривая акцизных чиновников. Когда появится Дунканнон, ты сразу об этом узнаешь.

– Я буду чувствовать себя увереннее, оставаясь в имении, – проворчал он.

– Ты считаешься мертвым, не забыл? Пока надо поддерживать эту легенду. Если пойдут слухи, что ты жив и здоров, да еще держишь в своем имении пленную девушку, тебе придется иметь дело не с одним только Дунканноном.

– Проклятие! Мама…

– Мы все сделаем правильно, поверь мне. – Леди Росс гордо расправила плечи. – Ты останешься в хижине, как и прежде, а леди Венеция остановится в Росскрейге как моя гостья. Я скажу людям, что она родственница твоего отца из Лондона.

Нахмурившись, Лахлан задумчиво почесал затылок.

– Черт бы взял вас обеих, – пробормотал он себе под нос. Его сердитый взгляд остановился на Венеции. – Так, значит, вы этого хотите? Быть подальше от меня?

– Я просто хочу сохранить свою репутацию.

Теперь у него есть шанс высказаться. Если он испытывает к ней нечто большее, чем просто навязчивое желание, если рассматривает ее не только как средство получить от папы то, что ему нужно, пускай открыто скажет об этом.

– Прекрасно, – сквозь зубы процедил он. – Оставайтесь с моей матерью. Я не желаю терпеть вас рядом, выслушивая капризы и жалобы на плохие условия. Пусть этим занимается мама.

Это было несправедливо, и он знал об этом, но сам факт, что Лахлан незаслуженно обидел ее, несколько утешил и развеселил Венецию. Значит, он действительно не хотел с ней расставаться.

Изобразив на губах лучезарнейшую улыбку, Венеция приблизилась к матери Лахлана по всем правилам поведения в высшем обществе, которым ее обучили, и произнесла, растягивая слова:

– Я уверена, что мне будет очень удобно в Росскрейге. Насколько я помню, это очень красивый уютный дом. Я с нетерпением жду, когда мы туда прибудем. – Предоставив Лахлану хмуриться, она обернулась к леди Росс: – Пойдемте? Я очень устала и с удовольствием попью чай перед камином.

– Это я вам обещаю. И хорошую еду тоже, – сказала Марджори.

Когда они немного отошли, Лахлан ее окликнул:

– Венеция?

Надежда вспыхнула в сердце девушки, и она оглянулась:

– Да?

У Лахлана был такой вид, словно он хотел сказать ей что-то крайне важное. Затем лицо его застыло, а голос прозвучал отстраненно:

– Если вам что-нибудь понадобится…

– Я уверена, что ваша мама обо мне позаботится, – ответила Венеция, стараясь скрыть разочарование. Вот упрямый чурбан, черт бы его побрал!

Ну что ж, у нее тоже есть гордость. И она не собирается пренебрегать ею из-за его туманных высказываний и жаждущих испепеляющих взглядов.

Хозяйка подвела девушку к повозке, ожидавшей их неподалеку от хижины. И только после того как они отъехали, леди Росс снова заговорила:

– Мой сын не… обидел вас чем-нибудь за последние несколько дней?

– Нет, он вел себя как истинный джентльмен. – Это утверждение было не так далеко от истины. Венеция винила себя не меньше, чем его, за то, что произошло во время их интимной встречи прошлой ночью. И хотя после того он больно ранил ее сердце и пытался растоптать ее гордость, она сумеет с этим справиться. Правда, теперь у нее затеплилась надежда, что ей не придется этого делать.

– Он просто упрямый тупоголовый чурбан, вот кто. Мне и в голову не могло прийти, что он зайдет так далеко в войне с вашим отцом. – Марджори похлопала Венецию по руке. – Ну ладно, больше не волнуйтесь насчет Лахлана. Я позабочусь, чтобы он не побеспокоил вас до приезда вашего отца.

– Вам не следует этого делать, – сказала Венеция. – Он не доставляет мне хлопот.

– Он должен усвоить, что нельзя просто так похищать невинных девушек. Если ему нужны неприятности, он может поискать их где-нибудь в другом месте. Я не позволю ему даже приблизиться к дому, обещаю.

– Право же, леди Росс, не стоит…

– Ты намерена заарканить этого парня или нет? – внезапно спросила леди Росс, щелкнув вожжами.

Столь неожиданный вопрос застиг Венецию врасплох.

– Я… не понимаю, что вы имеете в виду.

– Я видела, как вы смотрите друг на друга. И ты бросилась защищать его даже после всего, что он тебе причинил. Кроме того, Джейми рассказал мне… – Марджори внимательно посмотрела на Венецию. – Тебе нравится мой сын, не правда ли? И должна сказать, похоже, что он тоже очарован тобой. Лахлан в жизни не смотрел ни на одну женщину так, как на тебя. Даже на Полли.

Хотя эти слова и согрели душу, они не могли ничего изменить.

– Да, Лахлан мне очень нравится. Но он ясно дал понять, что не хочет на мне жениться.

– Да. Это если учесть, как обстоят дела сейчас. – Леди Росс задумалась, направляя повозку по грязной разъезженной дороге. – Он позволяет своей гордости управлять им. Он никогда не пойдет, сняв шляпу, просить у графа твоей руки, а твой отец иначе не даст своего разрешения, если вообще его даст. А коли вы поженитесь без отцовского благословения…

– Лахлан не получит тех денег, которые вам так нужны. Я знаю.

– Деньги? Тьфу! Мы и без них как-нибудь управимся. Но я хочу внуков. Я хочу, чтобы кто-то позаботился о моем сыне. – Голос Марджори задрожал. – Я хочу, чтобы Лахлан перестал совершать поступки, которые могут привести его к смерти. Мы с тобой обязаны найти способ покончить с этим безобразием без кровопролития.

Холодная дрожь охватила Венецию.

– Вы знаете, что планирует Лахлан?

– Я знаю своего сына. Его ничто не остановит, пока долг не будет выплачен. – Марджори окинула Венецию обеспокоенным взглядом. – Твоего отца я тоже знаю. Он не удовлетворится ничем, кроме головы Шотландского Мстителя.

– Я этому не верю. И я не могу понять, почему вы оба так о нем думаете.

– Ты забываешь, что мы с Аласдзром и твои родители когда-то были близкими друзьями. Я прежде очень хорошо знала Квентина, вот почему я не могу понять, отчего он отказывается признать свой долг. Но он сильно изменился за тот последний год перед смертью твоей матери. Он даже приказал, чтобы Лахлана… – Она осеклась. – Это не важно. Вопрос в том, что ты должна убедить мужчин мирно уладить все дела. Это легче будет сделать, если вы с Лахланом поженитесь.

– Лахлан решительно возражает против этой идеи, – холодно сказала Венеция. – И не думайте, что вам удастся заставить его жениться на мне.

– Ты удивишься, когда узнаешь, на что способна решительная мать, когда речь идет о том, чтобы сын обзавелся достойной женой.

Венеция задумчиво посмотрела на свою спутницу:

– Что заставляет вас думать, что я буду ему хорошей женой, если он сам убедил себя в обратном? Вы не видели меня с тех пор, как я была ребенком. Может, я стала ведьмой или вертихвосткой…

– Вертихвостка не проявила бы столько смекалки, пытаясь сбежать от своих похитителей. – Когда Венеция удивленно раскрыла глаза, леди Росс улыбнулась: – Джейми рассказал мне, как ты воевала с Лахланом в пути.

Марджори направила лошадь к широкой дороге, ведущей, как припомнилось Венеции, к Росскрейгу.

– Любая другая юная леди, если бы ее привезли сюда, стала бы вопить от возмущения и жаловаться на моего сына за дурное обращение. Ты же готова защищать его и хочешь все уладить. Этого вполне достаточно, чтобы убедить меня в том, что ты ему подходишь.

Венеция тяжело вздохнула:

– Жаль только, что он думает иначе.

– Он тоже это поймет. – Леди Росс остановила повозку возле дома. – К тому времени как мы с ним разберемся, он поймет.

– Что вы имеете в виду?

– У меня есть план. Но сначала ты должна убедиться, что действительно его хочешь. – С грустью она указала на ветхое здание: – Потому что, выйдя за моего сына, ты получишь вот это.

С тревожно бьющимся сердцем смотрела Венеция на Росскрейг. Сохранившееся в памяти девушки нарядное здание, выстроенное в виде буквы «Г» и всегда свежевыбеленное, раньше представляло собой символ шотландского благополучия, но теперь от него почти ничего не осталось. В трубе недоставало кирпичей, черепица на крыше местами раскололась, а невысокое каменное ограждение, окаймлявшее галерею, с одного конца полностью разрушилось.

Когда дамы вылезли из повозки и вошли в дом, Венеция увидела, что внутри дела обстоят еще хуже. Толстый слой сажи покрывал высокие потолки, а с проржавевших карнизов свисали обрывки прекрасных дамастовых штор. Потертые ковры нуждались в замене, а стены в каждой комнате требовали свежей покраски.

– Лахлан успешно справлялся с крупным ремонтом, пока его не избили. – Леди Росс нахмурилась. – Теперь все работы прекратились, и нам не под силу содержать работников. Все люди заняты лишь тем, что гонят, прячут и перевозят виски, только чтобы обеспечить клан самым необходимым – пищей, одеждой и углем. Я делаю все, что могу, чтобы поддерживать дом в порядке, но кое в чем без мужчины не обойтись. – Она виновато опустила голову. – И я всегда лучше управлялась с разделочным ножом, чем с метелкой и бельем. Знаешь, ведь мой отец был мясником.

– Понимаю. – Венеция заставила себя улыбнуться, хотя состояние некогда блистательного Росскрейга разбило ей сердце, – Вы бы посмотрели на мое рукоделие – у меня все пальцы левые, когда нужно сделать стежок.

– Прости меня за прямоту, но если ты поселишься здесь в качестве жены лэрда, у тебя не будет времени на рукоделие. Как и на многое другое.

Леди Росс выжидающе смотрела на девушку, и Венеция поняла, что это испытание – гораздо более серьезное, чем любое из тех, с которыми мог наброситься на нее Лахлан.

Но эта женщина не знала, что всю свою сознательную жизнь Венеция мечтала о том, как она вернется в Шотландское нагорье и поселится в своем собственном доме. И нескольким разбитым кирпичам и порванным шторам ее не запугать.

Лахлан представлял собой более серьезное препятствие. Способен ли он увидеть в ней кого-то, кроме «дочери Дунканнона»? Да и хочет ли он этого? А если хочет, способен ли он положить конец войне с ее отцом, чтобы соединить свою жизнь с Венецией?

Существовал только один способ выяснить это. Пришло время показать Лахлану Россу, с какой женщиной он имеет дело.

– Ну? – спросила леди Росс. – Что ты об этом думаешь?

– Я думаю, – сказала Венеция, – что нам предстоит большая работа. Итак, что там насчет вашего плана?..