В плену у полуночи

ГЛАВА 21

Обратная дорога до Бостона заняла почти четыре часа, но сердце Дженны все еще бешено билось. Она все еще сильно волновалась за Брока. Проехав через железные ворота, она направилась к огромному ангару за частным имением Ордена.

— Мы на месте, — сказала она, паркуя автомобиль в просторном гараже и заглушая двигатель. Дженна снова посмотрела в зеркало заднего вида, примерно в тысячный раз проверяя Брока, с тех пор как они выехали из Нью-Йорка. Большую часть поездки он был тихим несмотря на то, что явно прибывал в агонии, пытаясь избавиться от последствий долгого нахождения на солнце.

Дженна повернулась, чтобы посмотреть на него поближе. — С тобой все будет в порядке?

— Жить буду. — Он нашел ее глаза сквозь темноту, а его губы искривились скорее в гримасе, чем в улыбке. Затем застонав от усилия, он попытался сесть.

— Подожди, не шевелись. Я помогу.

Она залезла к нему на заднее сиденье прежде, чем он успел сказать, что справится сам. Они смотрели друг другу в глаза в долгом, многозначительном молчании. Казалось, весь воздух вокруг них исчез. Дженне также казалось, что он исчез и из ее легких. Когда она смотрела на прекрасное лицо Брока, внутри нее одновременно бушевало волнение и облегчение. Ожоги на его лбу, щеках и носе, которые еще несколько часов назад были свежими, практически зажили. Его карие глаза все еще были влажными, но краснота и опухлость прошла.

— О, боже, — прошептала она, чувствуя, что больше не в силах сдержать эмоции. — Мне было так страшно сегодня, Брок. Ты не представляешь насколько.

— Страшно? Тебе? — Он потянулся и нежно коснулся ее щеки. Уголки его рта приподнялись, и он слегка покачал головой. — Я видел тебя в деле. Не думаю, что что-либо способно тебя напугать по-настоящему.

Она нахмурилась, вспоминая момент, когда поняла, что он едет за ней среди бела дня. Но ее страх перерос в ужас, когда их машина перевернулась и Брок готов был пройти сквозь смертельные ультрафиолетовые лучи, только чтобы ей помочь. Даже сейчас она была поражена и потрясена тем, что он сделал.

— Ты рисковал жизнью ради меня, — прошептала она, прильнув щекой к теплу его руки. — Ты рисковал слишком многим, Брок.

Он обхватил ее лицо обеими руками. Его взгляд был серьезным и таким честным. — Сегодня мы были напарниками. И я считаю, что из нас получилась чертовски хорошая команда.

Дженна улыбнулась. — Тебе пришлось спасать мою задницу … снова. И, что касается напарников, мне неприятно тебе об этом говорить, но тебе со мной не повезло.

— Нет, это не так. — Брок смотрел на нее взглядом, который, казалось, проникал в самую суть ее существа. Он погладил ее по щеке и провел большим пальцем по ее губам. — И кстати, это ты спасла мою шкуру. Если тот Миньон не убил бы нас, то солнце бы наверняка меня прикончило. Ты спасла нас обоих сегодня, Дженна. Черт побери, ты была великолепна.

Когда она приоткрыла рот, чтобы возразить, Брок ее поцеловал. Дженна растворилась в ощущении его теплых губ на своих. Влечение, которое она испытывала к нему, нисколько не исчезло с тех пор, как они были вместе в его постели, но теперь за вспыхнувшим внутри нее жаром было что-то еще более мощное. Он был ей далеко небезразличен, и осознание этого застало ее врасплох.

Этого не должно было случиться. Она не должна была так сильно привязываться к нему. Особенно после того, как он явно дал понять, что не хочет усложнять все эмоциями или надеждами на отношения. Но когда он прервал поцелуй и посмотрел ей в глаза, она видела, что он тоже чувствует что-то, к чему не был готов. В янтарном свете его завораживающих глаз отразилось что-то большее, чем желание.

— Когда я увидел, как те Миньоны увозят тебя, Дженна… — он выругнулся и притянул ее к себе, держа в объятиях некоторое время. Он уткнулся лицом в изгиб между ее шеей и плечом. — Когда я увидел их с тобой, я подумал, что подвел тебя. Не знаю, что бы я делал, если бы с тобой что-нибудь случилось.

— Я рядом, — сказала она, слегка поглаживая его сильную спину и склоненную голову. — Ты совсем не подвел меня. Я здесь, Брок. Благодаря тебе.

Он снова ее поцеловал, на этот раз глубже и медленнее. Его руки были нежны, он запустил их ей в волосы, затем плавно переместил на плечи и спину. Она чувствовала себя такой защищенной в его руках, такой маленькой и женственной на фоне его огромного воинского торса и мускулистых рук. И ей это нравилось. Нравилось, что он заставлял ее чувствовать себя такой. С ней такого никогда не случалось, даже когда она была с мужем.

Митч. О, Боже…

Мысль о нем заставила ее сердце сжаться, словно его зажали в тисках. Не из-за горя или тоски по нему, а из-за того, что Брок целовал ее и обнимал, заставляя чувствовать себя достойной его внимания, хотя она ему еще не все рассказала.

Его мнение о ней может измениться, если он узнает, что это ее эгоистичные действия привели к аварии, в которой погибли ее муж и ребенок.

— Что случилось? — Спросил Брок, без сомнения чувствующий изменения в ее поведении. — Что-то не так?

Она освободилась из его объятий и отвела взгляд зная, что было слишком поздно притворяться, что все хорошо. Брок все еще нежно поглаживал ее в ожидании, что она расскажет о своих тревогах. — Ты был прав насчет меня, — прошептала она. — Ты сказал, что я всегда хочу все контролировать, и был прав.

Брок хмыкнул и приподнял ее лицо за подбородок. — Это не важно.

— Важно, — настаивала она. — Это было важно сегодня, и было важно четыре года назад на Аляске.

— Ты имеешь в виду, когда потеряла Митча и Либби, — сказал он, больше утверждая, чем спрашивая. — Ты считаешь, что каким-то образом виновата в этом?

— Я знаю, что виновата. — Всхлип вырывался наружу, но она смогла его подавить. — Этого бы не случилось, если бы я не настояла на том, чтобы в тот день поехать домой.

— Дженна, ты же не думаешь…

— Дай мне сказать, — перебила она. — Пожалуйста … я хочу, чтобы ты знал правду. И мне нужно выговориться. Я не могу больше держать в себе эти слова.

Он больше ничего не произнес, лишь спокойно взял ее за руки и позволил рассказать о том, как ее упрямство и чертова потребность контролировать каждую ситуацию стоили Митчу и Либби их жизней.

— Мы были в Галине, это город в нескольких часах езды от Хармони. Полиция штата устроила там шикарный торжественный вечер. Это было одно из тех ежегодных мероприятий, на которых раздают почетные медали и фотографируют тебя с губернатором. Меня наградили за выдающиеся достижения в нашем отделе, впервые удостоили какой-либо награды. Я была уверена, моей карьере пойдет на пользу быть увиденной таким большим количеством значимых людей, поэтому я настояла на том, чтобы Либби поехала с нами. — Она сделала глубокий вздох и медленно выдохнула. — Был ноябрь и дороги были практически не проездными. До Галины мы доехали без особых проблем, а вот обратно…

— Все хорошо, — сказал Брок, заправляя прядь выбившихся волос ей за ухо. — Ты в порядке?

Она слабо кивнула, хотя на самом деле была далеко не в порядке. Ее грудь переполнилась болью и чувством вины, а на глазах стояли слезы. — Всю дорогу мы с Митчем спорили. Он считал, что дороги непригодны для езды. Они и не были, но скоро должен был начаться шторм, который ухудшил бы ситуацию. Я не хотела ждать пока погода стихнет, потому что на следующий день у меня была смена. Вот мы и поехали домой. Митч был за рулем, Либби сидела в своем кресле сзади. Пару часов спустя на нашу полосу заехала фура, полная бревен. Не было времени среагировать. Не было времени сказать, что мне жаль, или сказать, как сильно я их люблю.

— Иди сюда, — сказал Брок и прижал ее к себе. Он держал ее так долгое время, его сила была такой успокаивающей и теплой.

— Митч обвинял меня в том, что я забочусь о карьере больше, чем о них с Либби, — прошептала она сломленным голосом. — Он всегда говорил, что я слишком все контролирующая и упрямая. Но он всегда сдавался, даже тогда.

Брок поцеловал ее в макушку. — Ты не знала, что случится, Дженна. Ты не могла знать, так что перестань себя винить. Это было не в твоей власти.

— Я просто чувствую себя виноватой за то, что выжила. Почему умерла не я, а они? — Ее душили горячие и горькие слезы. — У меня даже не было возможности попрощаться. Меня доставили в больницу в Фэрбенксе и поместили в искусственную кому, чтобы помочь телу восстановиться. Когда я очнулась спустя месяц, то узнала, что их нет.

— Господи, — прошептал Брок, все еще держа ее в убежище своих заботливых объятий. — Мне жаль, Дженна. Боже, как же ты наверно страдала.

Она сглотнула, стараясь не потеряться в агонии от воспоминаний о тех днях. Присутствие Брока помогало. Она чувствовала себя за ним как за каменной стеной.

— Когда меня выписали из больницы, я была такой потерянной. Я не хотела жить. Я не хотела принимать тот факт, что больше никогда не увижу свою семью. Алекс и мой брат Зак позаботились о похоронах, потому что никто не знал, когда я выйду из комы. К тому времени как меня выписали, Митч и Либби уже были кремированы. Мне так и не хватило смелости посетить кладбище, где они похоронены.

— Ни разу за все это время? — Спросил он мягко, поглаживая ее волосы.

Дженна покачала головой. — Я не была готова увидеть их надгробия так быстро после аварии. И каждый год после этого. Я не смогла найти в себе силы пойти и попрощаться. Никто об этом не знает, даже Алекс. Мне было стыдно признаться всем в том, какая я на самом деле слабая.

— Ты не слабая. — Брок отодвинул ее от себя достаточно, чтобы наклониться и со всей серьезностью заглянуть ей в глаза. — Все совершают ошибки, Дженна. Все сожалеют и винят себя за какие-то поступки, которых они могли бы не совершать. Дерьмо случается, и мы делаем все, что можем в тот момент времени. Ты не можешь винить себя вечно.

Его слова успокаивали, но она не могла принять все, что он говорит.

Она видела, как сильно он боролся с собственным чувством вины, поэтому знала, что он просто пытается ее утешить. — Ты говоришь это, только чтобы успокоить меня. Я знаю, что ты сам в это особо не веришь.

Он нахмурился и в темноте Ровера на его лице отразилась мука.

— Как ее звали? — Дженна коснулась его напряженного подбородка, видя в глазах боль от воспоминаний. — Девушку на старой фотографии в твоих апартаментах. Я видела, как ты смотрел на нее прошлой ночью. Ты ее знал, не так ли?

Он едва различимо кивнул. — Ее звали Коринн. Она была молодой Подругой по Крови, которую меня наняли охранять в Детройте.

— Той фотографии, должно быть, несколько десятков лет, — сказала Дженна, вспоминая одежду периода Великой Депрессии и джаз-клуб, в котором девушку сфотографировали.

Брок понял ее вопрос, она видела это по слегка напряженному взгляду. — Это был июль тысяча девятьсот тридцать пятого года. Я знаю, потому что я сделал эту фотографию.

Дженна кивнула, осознавая, что не была так сильно удивлена напоминанием о том, что Брок и его вид были практически бессмертными, как должна бы быть.

Здесь и сейчас, и каждый раз, когда он был с ней, она воспринимала его просто как мужчину. Благородного, необыкновенного мужчину, который до сих пор страдал от старой глубокой раны.

— Коринн и есть та самая женщина, которую ты потерял? — спросила она мягко. Он нахмурился еще сильнее. — Да.

— И ты считаешь себя ответственным за ее смерть, — осторожно спросила она, желая знать, через что он прошел. Она хотела узнать его лучше. Если бы она могла, она забрала бы часть его вины и боли на себя. — Как это произошло?

С начала она не верила, что он расскажет. Он смотрел вниз на их переплетенные руки, бездумно поглаживая ее руку большим пальцем. Когда он, наконец заговорил, в его низком голосе была некая резкость, словно боль от потери Коринн была все еще свежа в его сердце.

— Когда я был в Детройте, в стране были непростые времена. Не столько для Рода, сколько для человеческих городов, в которых мы жили. Лидер местной Темной Гавани и его пара взяли несколько бездомных девочек, Подруг по Крови, чтобы растить их вместе со своими детьми. Я должен был присматривать за Коринн. Она была озорным ребенком, полным жизни. Все время смеялась. Когда она стала старше, она стала еще более неуправляемой. Ей не нравилось соблюдать меры предосторожности, установленные ее отцом. Она считала, что он слишком властный. Для нее было игрой пытаться нарушить все его правила и ожидания. Она начала переходить все границы, ужасно рискуя своей безопасностью и испытывая терпение всех вокруг.

Дженна мягко улыбнулась. — Могу представить, что тебе это не очень нравилось.

— Не то слово, — сказал он, мотая головой. — Коринн была умна и изо всех сил пыталась избавиться от меня при каждом удобном случае, но ей никогда не удавалось меня перехитрить. До того последнего раза, дня ее восемнадцатилетия.

— Что произошло?

— Коринн любила музыку. В то время был очень популярен джаз. Лучшие джаз-клубы Детройта находились в так называемой Райской долине. Каждую неделю она умоляла меня отвезти ее туда. Чаще всего я шел ей на уступки. В день ее рождения мы тоже ходили по клубам. Это было непросто, так как это были ранние годы двадцатого века, а она была белой девушкой, которая находилась одна в компании черного мужчины. — Брок горько усмехнулся. — В моем мире, среди членов Рода, цвет кожи может быть не важен, но в человеческом мире того времени все было не так.

— К сожалению в наше время это тоже не редкость, — сказала Дженна, чуть сильнее сжимая их руки и не находя в контрасте их кожи ничего, кроме красоты. — В ту ночь в клубе что-то случилось?

Он слегка кивнул. — Люди смотрели и шептались. Пара белых парней перебрала с алкоголем. Они подошли и наговорили Коринн каких-то гадостей. Я сказал им, куда они могут пойти. Не помню кто нанес первый удар, но началась потасовка.

— Эти парни знали кто ты? Что ты член Рода?

— Поначалу нет. Я знал, что мой гнев выдаст меня и знал, что надо убираться из клуба как можно скорее, пока все вокруг не увидели изменения. Парни последовали за мной на улицу. Коринн пошла бы тоже, но я велел ей остаться в здании и подождать, пока я все улажу. — Он прерывисто вздохнул.

— Меня не было минут десять. Когда я вернулся в клуб, ее нигде не было. Я перевернул все вверх дном, пытаясь ее найти. Я обыскивал каждый уголок города и территорию Темной Гавани до рассвета. Я продолжал искать ее каждую ночь, даже за пределами штата. Но… тщетно. Она словно испарилась в воздухе.

Дженна слышала разочарование и сожаление в его голосе несмотря на то, что прошло столько лет. Она потянулась и нежно прикоснулась к его лицу, не зная, что может для него сделать. — Хотела бы я, чтобы у меня был твой дар. Я бы забрала твою боль.

Брок покачал головой, затем поднес ее руку к губам и поцеловал тыльную сторону ладони. — То, что я чувствую, это злость. На самого себя. Я не должен был упускать ее из виду, даже на секунду. Когда я услышал новости о том, что изуродованное, обожженное тело девушки было найдено в реке недалеко от клубов, мне стало плохо от ужаса. Я не хотел верить в то, что это она. Даже после того, как увидел труп своими глазами… Точнее то, что от него осталось после того, что с ней сделали до того момента как она три месяца провела в воде.

Дженна поморщилась, слишком хорошо зная, насколько ужасной может выглядеть смерть, особенно для тех, кто заботился о жертве. И особенно для мужчины, который считал себя ответственным в преступлении, которого не мог предвидеть, и тем более предотвратить.

— Она была неузнаваемой, за исключением лохмотьев одежды и ожерелья, которое все еще было на ней, когда ее достали из реки. Сжечь ее и отрезать руки было недостаточным для того, кто ее убил.

Он также повесил на нее груз, чтобы ее еще долго не могли найти после исчезновения.

— Боже, — прошептала Дженна. — Такая жестокость и предусмотрительность случаются не просто так. Кто бы это ни был, он сделал это по какой-то причине.

Брок пожал плечами. — Какая причина может быть в том, чтобы убить беззащитную девушку? Она была всего лишь ребенком. Красивым, озорным ребенком, живущим каждым днем. Было что-то завораживающее в ее энергии и силе духа. Коринн было плевать на то, что говорят или думают другие, она прогрызала свой путь в жизнь, ни перед кем не оправдываясь. Хваталась за жизнь так, словно завтра она закончится. Боже, кто бы мог подумать, что так оно и будет.

На его тщательно вышколенном лице Дженна увидела всю глубину его сожаления.

— В какой момент ты понял, что влюблен в нее?

Его взгляд стал отстраненным. — Я не помню, как это произошло. Я прилагал все усилия, чтобы держать чувства при себе. Я никогда им не поддавался, даже когда она флиртовала и дразнила меня. Это было бы неправильно. Во-первых, Коринн была слишком молода. Во-вторых, ее отец доверил мне за ней присматривать.

Дженна улыбнулась и коснулась его напряженной щеки и подбородка. — Ты благородный мужчина, Брок. Был таким тогда и остаешься сейчас.

Он медленно покачал головой, задумавшись на мгновение. — Я облажался. То, что случилось с Коринн… Боже, то, что ее убийцы сделали с ней, было выше моего понимания. Этого не должно было случиться. Я должен был обеспечить ее безопасность. Мне потребовалось много времени, чтобы принять тот факт, что ее больше нет. Тот факт, что обугленные и оскверненные останки когда-то были яркой девушкой, которую я знал с детства. Я хотел отрицать ее смерть. Черт, да я отрицал ее долгое время, даже прочесал три штата в поисках ее, убеждая себя, что она все еще где-то там, что я могу ее спасти. Но это ее так и не вернуло.

Дженна наблюдала за ним, видя те мучения, что все еще в нем жили. — Ты хотел бы вернуть ее?

— Меня наняли, чтобы я ее защищал. Это было моей работой. Обещанием, которое я давал ее отцу каждый раз, когда мы выходили из Темной Гавани. Я бы променял свою жизнь на жизнь Коринн без колебаний.

— И сейчас? — Тихо спросила Дженна, осознавая, что немного боится услышать, что он все еще влюблен в прекрасный призрак из его прошлого.

Но когда Брок взглянул на нее, его взгляд был серьезным и полностью сосредоточенным на ней. Его прикосновения к ее лицу были теплыми, а губы находились так близко. — Разве ты не предпочла бы узнать, как я отношусь к тебе? — Он провел большим пальцем по ее губам, от этого легкого контакта по ее телу прошла дрожь. — Я не могу перестать думать о тебе и, поверь мне, я пытался.

Ввязываться в отношения никогда не входило в мои планы.

— Я знаю, — сказала она. — У тебя аллергия на отношения. Я помню.

— Я был осторожным на протяжении долгого времени, Дженна. — Его хриплый голос отдавался вибрацией внутри нее. — Я очень стараюсь не совершать ошибок. Особенно таких, которые нельзя исправить.

Дженна сглотнула, внезапно обеспокоенная тем, что его голос стал слишком серьезным. — Ты мне ничего не должен, если ты об этом.

— Вот тут ты не права, — сказал он. — Я должен тебе кое-что. Извинение за то, что произошло той ночью.

Она отрицательно покачала головой. — Брок, не…

Он взял ее за подбородок и заставил снова посмотреть на него. — Я хотел тебя, Дженна. То, как я затащил тебя в свою постель, вероятно, было несправедливым. Это уж точно не было благородным. Я использовал свой талант, чтобы забрать твою скорбь, что также могло и немного лишить тебя воли.

— Нет. — Дженна коснулась его лица, вспоминая насколько хорошо было его целовать, трогать, лежать голой в его кровати. Она более чем желала испытать такого рода удовольствие с ним. Тогда и сейчас. — Все было не так. И ты не должен оправдываться…

— Более того, — перебил он ее. — Я должен извиниться за предположение, что секс с тобой будет чисто физическим, без каких-либо обязательств и ожиданий, выходящих за рамки момента. Я был не прав. Ты заслуживаешь большего, Дженна. Ты заслуживаешь намного большего, чем я могу тебе дать.

— Я ни о чем большем тебя не просила. — Она коснулась его подбородка, затем ее пальцы переместились на его сильную шею. — И влечение было взаимным, Брок. Моя воля была при мне. Как и сейчас. И я бы повторила все это снова.

Его ответное рычание было абсолютно мужским, когда он привлек ее к себе и страстно поцеловал. Он прижал ее к себе. Его сердце бешено стучало, а тепло его тела просачивалось сквозь ее кожу, словно бальзам. Когда он прервал поцелуй, его дыхание было прерывистым, а под верхней губой проступили блестящие кончики клыков. В темных глазах заиграли янтарные искры. — Боже, Дженна… я хочу развернуть машину и уехать куда-нибудь с тобой прямо сейчас. Только ты и я.

Хотя бы ненадолго, подальше от всего.

Идея была более чем заманчивой и еще более соблазнительной, когда он наклонился и слился с ней в чувственном поцелуе. Она обвила его руками и встретила его язык своим, растворяясь в эротическом соединении их ртов. Брок издал низкий рык, который пронзил ее, когда он еще сильнее прижал ее к себе и углубил поцелуй.

Когда Брок уложил ее на сидения и накрыл своим телом, Дженна чувствовала, как его клыки царапают ее язык, и как твердый бугор его возбуждения вжимается ей в бедро.

— Гидеон ждет нас в технической лаборатории, — удалость прошептать ей, когда он оторвался от нее и начал прокладывать путь из поцелуев на чувствительной коже за ее ухом. Час назад они известили Гидеона и Лукана о том, что произошло в Нью-Йорке, и что они уже возвращаются в бункер. — Они ждут, что мы отчитаемся, как только приедем.

— Ага, — пробормотал он, не переставая целовать ее.

Он расстегнул ее куртку и просунул руку под футболку, затем начал ласкать ее грудь сквозь тонкую ткань лифчика, пока ее соски не затвердели. Она извивалась под ним, пока он медленно двигал бедрами, заставляя ее тело умирать от желания почувствовать его голым на ней. Погруженным в нее.

— Брок, — выдохнула она, растворяясь в страсти, которую он в ней разжег. — Гидеон знает, что мы здесь. Скорее всего, здесь есть камера безопасности, и она направлена на нас прямо сейчас.

— Тонированные стекла, — сказал он хриплым голосом, затем взглянул на нее с сексуальной ухмылкой, из-под которой виднелись сверкающие кончики его клыков. — Никто ничего не увидит. А теперь перестань думать о Гидеоне и поцелуй меня.

Ей не нужно было повторять дважды. Его руки и губы стерли все ее мысли, оставив лишь сильное желание к нему. Он целовал требовательно, засунув язык так, словно хотел ее поглотить. Его страсть была опьяняющей и она выпивала ее, проклиная их неудобную одежду и тесное пространство Ровера.

Дженна хотела его даже сильнее, чем в первый раз. Ее желание подпитывалось трогательностью его ненужных извинений и адреналином, все еще кипящим в ее венах от всего, через что они сегодня прошли. Бормоча его имя между удовлетворенных вздохов от того, как его губы касались ее шеи, а руки ласкали набухшие соски, Дженна понимала, что если они останутся в машине еще хотя бы на минуту, они оба окажутся голыми прямо здесь, на заднем сидении. Не то, чтобы она была против. У нее едва хватило дыхания на что-то кроме стонов удовольствия, когда он просунул руку ей между ног и начал ритмично ею двигать.

— О, Боже, — прошептала она. — Пожалуйста, не останавливайся.

Но он остановился в ту же секунду и вскинул голову. Затем она тоже это услышала.

За пределами ангара послышался рев приближающейся машины. Дверь гаража открылась и внутрь залетел один из черных внедорожников Ордена. Он с визгом остановился в нескольких шагах от них и с водительского сиденья спрыгнул один из воинов.

— Это Чейз, — пробормотал Брок, хмуро смотря в заднее стекло. — Черт. Что-то не так. Оставайся здесь, если не хочешь, чтобы он знал, что мы тут вместе.

— Забудь, я иду с тобой, — сказала она, затем привела себя в порядок и последовала за ним, чтобы поприветствовать другого члена Рода. Стерлинг Чейз быстро шагал к лифту, ведущему в бункер. Когда Брок и Дженна подошли, он кинул на них быстрый взгляд. Если он и догадался, чему только что помешал, то его проницательные голубые глаза ничего не выдали.

— Что случилось? — Спросил Брок деловитым голосом.

Чейз был мрачен и практически не сбавлял шаг. — Ты не слышал? Брок помотал головой. — Мы сами только что приехали.

— Матиас Роуэн звонил несколько минут назад, — сказал Чейз. — В одном из районов бостонской Темной Гавани сегодня ночью произошло похищение.

— О, Боже, — ошеломленно прошептала Дженна. — Еще одна Подруга по Крови?

Чейз отрицательно покачал головой. — Парень, четырнадцать лет. Он также является внуком Лазаро Арчера — старейшины первого поколения.

— Первого поколения, — пробормотал Брок. Его инстинкты начали бить тревогу. — Это не может быть совпадением.

— Сомневаюсь, — согласился Чейз. — Агентство допрашивает свидетелей, пытаясь найти хоть одну зацепку о том куда могли забрать парня и зачем. Тем временем, Лазаро Арчер и его сын, Кристоф, поднимают шум тем, что хотят лично встретиться с похитителями, чтобы вести переговоры о его освобождении.

— Твою мать. Чертовски плохая идея, — сказал Брок, напряженно поглядывая на Дженну, пока они следовали за Чейзом через гараж. — У меня на уме только одна личность, у которой есть мотив выкрасть одного из членов семьи старейшины. Это ловушка, Гарвард. От этой ситуации так и несет Драгосом.

— Я знаю. И Лукан знает. — Чейз остановился перед лифтом и нажал на кнопку вызова. — Он назначил встречу о старейшиной и его сыном здесь, в бункере. Тиган заедет за ними в течение часа.