В погоне за ангелом

35

Снаружи кто-то заводил двигатели, шла стрельба, бегали люди, до нас донесся шелест шин по гравию.

Парень с усиками забрал у Пайка «ремингтон» и кольт, а у меня — «дэн-вессон». Эдди протянул Мими руку и сказал:

— Иди ко мне, Ми. Все хорошо.

«Ми».

Он не скалился, и не ухмылялся, и не обращался с ней как с глупым ребенком, как делал раньше, когда хотел добиться своего. Эдди снял куртку и накинул ей на плечи.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Мне холодно.

Он принялся растирать ей руки, стараясь успокоить. Эдди говорил, что любит ее, что скоро они поедут в Японию и все будет хорошо, как он и обещал. Он говорил и говорил, а я видел, что Эдди не лжет, что он верит в каждое сказанное им слово. Честно говоря, я ожидал, что все будет немножко по-другому. Впрочем, обстоятельства редко складываются именно так, как мы этого ждем.

— Ты убил Ишиду вовсе не из-за того, что хотел отнять у него «Хагакурэ». Ты его убил потому, что в своем стремлении завладеть книгой он был готов на все и девочка могла пострадать, — сказал я.

Якудза не уводили Мими от Асано. Она сама с ними ушла. Как раньше ушла с Эдди из отеля.

— Почему вы не можете оставить нас в покое? — спросила Мими. — Почему все время меня находите? Мы поедем в Японию. И будем счастливы.

Эдди прижал Мими к себе, а потом кивнул в сторону книги:

— Возьми «Хагакурэ».

Она на цыпочках приблизилась к книге, взяла ее и вернулась к Эдди. Куртка распахнулась, и она снова оказалась голой, но ей было наплевать.

— Мими, эти люди убили Асано. Это тебе о чем-нибудь говорит?

Мими бросила на меня гневный взгляд.

— Асано возомнил себя моим отцом. Он думал, что может мной командовать как отец. — Глаза Мими заметно покраснели, в них появилось напряженное выражение. — У меня нет отца.

— Шшш, — повернулся к ней Эдди.

Так успокаивают рассерженную собаку.

Он что-то сказал Усикам. Вероятно, хотел знать, куда подевались остальные. Усики что-то прошипел в ответ.

— Ты права, моя девочка. У тебя нет отца. Он истек кровью и умер, там, на Малхолланд-драйв, где ты его бросила, — произнес я.

Левый глаз Мими начал подергиваться.

— Заткни пасть! — рявкнул Эдди.

Из передней части дома донесся звук тяжелого удара. Послышались возбужденные голоса, взревел двигатель автомобиля. Я посмотрел на Эдди:

— Послушай, Эдди, если ты ее так любишь, почему не помог ей? Или именно ты и толкнул ее на это? Просто сказал: «Какого черта, прикончи старого говнюка».

Эдди бросил на меня непонимающий взгляд, и я вдруг понял, что это все Мими. Только Мими. Эдди, скорее всего, ничего не знал. Она ускользнула от него, застрелила отца, вернулась и рассказала ему о том, что сделала. Все предельно просто. Я мог прочитать все это на его лице. Даже Эдди Танг, безжалостный убийца якудза, не мог себе представить, как можно лишить жизни собственного отца.

Мими потянула его за руку:

— Пойдем, Эдди. Я хочу уйти отсюда.

— Она больна, Эдди. Ей необходимо вернуться домой и начать лечение. Ею должны заняться люди, которые знают, что делают. Иначе она никогда не поправится.

— Нет, — отрезала Мими.

— Оставь ее. Я позабочусь о том, чтобы ей помогли.

— Нет, — повторила Мими.

Усики что-то прокричал, ему хотелось побыстрее унести ноги, но Эдди было не до него. Эдди понимал: с Мими что-то не так, но отчаянно гнал от себя эти мысли.

— Если она вернется, ее засадят за решетку за убийство старика, — неуверенно сказал он.

Я покачал головой:

— Ее поместят в больницу. С ней будут работать.

Снаружи раздался грохот. Эдди что-то пролаял по-японски Усикам, затем с криком бросился вон сквозь двустворчатые двери. В этот момент из кухни с громкими криками, размахивая пистолетом, выскочил лысый коротышка. Когда Усики повернулся в его сторону, Джо Пайк вырвал у него пистолет и застрелил толстяка. Я подпрыгнул и наотмашь ударил ногой Усики, тот упал. Эдди Танг был снова в доме. Все заняло не более трети секунды.

— Вот так-то, Эдди.

Я наклонился, подобрал «дэн-вессон», сделал шаг вперед и притянул девочку к себе.

Она сопротивлялась, но не слишком сильно. Может быть, просто устала.

Лицо Эдди потемнело.

— Не смей ее трогать, гад!

Я навел на него пистолет:

— Уйди с дороги!

Эдди застыл в дверях и покачал головой.

— Тебе надо «Хагакурэ», бери. Но Мими пойдет со мной.

Я посмотрел на Пайка. От зеркальных стекол его очков отскочил солнечный зайчик и заметался по комнате.

— Пораскинь мозгами, Эдди. Я позабочусь о том, чтобы она получила помощь. Я сделаю все, чтобы она поправилась.

Эдди Танг покачал головой:

— Нет.

И шагнул к нам. Ко мне с «дэн-вессоном» в руках и к Пайку с автоматическим пистолетом Усиков. Я прицелился Эдди в лоб.

— Эдди, будь реалистом!

Рубашка Эдди была влажной и прилипла к коже. Он рванул галстук, вместе с ним разорвав и рубашку. Обнажились татуировки — яркие, блестящие и шевелящиеся, словно живые. Они ползли по бицепсам и плечам, вниз, по груди, к животу. Ревели драконы, прыгали тигры, самураи скрещивали мечи. Красное, белое, желтое и синее. Яркие, чистые цвета, превращавшие Эдди в чудовище из преисподней. Не спуская с нас глаз, он присел в боевой стойке.

Рот Пайка дрогнул.

— Джо, и ты тоже? — спросил я.

Джо Пайк прицелился прямо в сердце Эдди.

— Твой ход.

«Горячие деньки!»

Я оттолкнул Мими в сторону, положил «дэн-вессон», Пайк бросил пистолет, а Эдди Танг попытался нанести сразу два молниеносных удара в прыжке. Мими закричала. Пайк нырнул вниз, уходя от первого удара, а я отскочил в сторону и толкнул Эдди в спину. Пайк вскочил на ноги и провел серию ударов: первый попал Эдди в шею, второй пришелся по почкам. Тело Эдди напряглось, как один огромный мускул, но он устоял. Я видел, как Пайк таким ударом пробивал насквозь доски.

Мими снова закричала и бросилась в атаку. Она царапалась и колошматила нас так, что Пайку ничего не оставалось, как оттолкнуть ее. Мими упала на пол и так осталась лежать, прижимая к груди «Хагакурэ» и не спуская с нас широко раскрытых глаз.

Мы зажали Эдди в клещи, двигаясь на цыпочках и не давая ему нанести удар. Эдди был большим и сильным, у него за плечами были тысячи турниров, но там бои проходят по правилам. В реальной жизни все по-другому. В противном случае он легко мог прикончить нас обоих.

Снаружи не было слышно ни выстрелов, ни шума отъезжающих машин. Постепенно голоса смолкли. Может быть, все ушли и остались только мы: мужчины, сражающиеся в темном лесу.

Мы двигались так, чтобы Эдди не оказался к нам лицом. Если он поворачивался к одному, другой уже стоял у него за спиной. Сначала наносил удар Пайк, потом я, и мы оба старались держать Эдди на безопасном расстоянии. Для человека таких размеров он был на редкость ловким и быстрым, но необходимость сражаться сразу с двумя противниками не позволяла ему рассчитать свои действия. Он не успевал отражать наши атаки, как во время боя один на один, и постепенно терял быстроту реакции. Мы наносили удары по мышцам спины, бедер и плеч. И он двигался все медленнее. В его глазах уже не было прежней уверенности. Эдди напомнил мне Кинг-Конга, сражающегося с маленькими человечками за любимую женщину.

С противоположного берега озера донесся вой сирен. Тень пробежала по лицу Эдди, и его взгляд остановился на Мими. Когда появятся полицейские, она вернется домой, а его посадят — им уже не быть вместе. И тогда Эдди зарычал и попытался закончить бой. Повернувшись спиной к Пайку, он бросился на меня. Я отступил, а Пайк пошел в атаку. Я оказался возле косяка двери, и Эдди нанес удар кулаком, круша дерево и штукатурку. Я врезал ему по носу, брызнула кровь, но он успел сделать захват. Тогда Пайк зажал голову Эдди обеими руками и надавил пальцами на глаза. Эдди отпустил меня и ударил Пайка локтем, я услышал, как хрустнуло ребро. Я дважды двинул Эдди кулаком по уху, а потом ногой — наотмашь по лицу. Он пошатнулся, но устоял, и я сказал:

— Вот дерьмо!

Сирены выли все ближе и ближе, пока не возникло такое ощущение, что этот ужасный звук теперь везде. Наконец мы услышали, как подъехали машины. Тяжело дыша, Эдди стоял посреди комнаты, а мы с Пайком заняли оборону по разные стороны от него. Вернулись к тому, с чего начали. Только теперь мы были покрыты потом и кровью, а в дверях появились копы. Эдди перевел взгляд с меня на Пайка, а потом посмотрел на девочку и опустил руки. Он больше не стоял в боевой стойке, словно понял, что время вышло.

— Эдди, — позвала Мими.

Он покачал головой. По его лицу потекли слезы, смешанные с кровью. Он сделал все, что мог, но этого оказалось недостаточно.

— Все кончено, Эдди, — сказал я.

Эдди посмотрел на меня.

— Еще нет, — возразил он, и лицо его вдруг сразу постарело.

Эдди Танг перешагнул через толстяка и вытащил из-под тела Усиков «ремингтон», посмотрел на него, а потом на Джо Пайка. Снаружи доносились голоса, кто-то кому-то советовал быть осторожным. Мими закричала:

— Пристрели их, Эдди! Пристрели их прямо сейчас!

— Клянусь, я люблю ее, — сказал Эдди, швырнул обрез Пайку, оскалил зубы, словно первобытное существо, и бросился вперед, нанося мощные удары, способные сокрушить стену. От выстрелов «ремингтона» у меня заложило уши, пули отбросили Эдди вперед, сквозь двустворчатые двери, и он исчез в ночи. Четыре гильзы со звоном покатились по полу, а снаружи раздался голос полицейского:

— Дерьмо господне!

Когда гильзы перестали крутиться, в комнате повисла тишина.

Мими Уоррен стояла как каменная, а потом посмотрела на меня и сказала:

— Я ничего не чувствую.

— Малышка, ты такое с собой сотворила, что та твоя часть, которая была способна чувствовать, давно умерла, — произнес я.

«Может быть, Кэрол Хиллегас сумеет все исправить».

Мими склонила голову по-птичьи набок, словно я сказал нечто забавное, и улыбнулась:

— Вы так думаете?

Я не шелохнулся.

— Я такая вруша. Постоянно что-то выдумываю.

Я подошел к Мими и обнял ее. Она начала визжать и вырываться, пытаясь дотянуться до тела Эдди. Может быть, она просто хотела избавиться от меня. Однако я крепко ее держал.

— Все хорошо, — сказал я. — Все будет хорошо.

Я говорил тихо и повторял эти слова снова и снова, но, похоже, она меня не слышала.