В погоне за ангелом

7

На следующее утро, в девять сорок зазвонил мой телефон и раздался голос Джиллиан Беккер:

— Я вас не разбудила?

— Это невозможно. Я никогда не сплю.

— Мы вернулись из Киото. Брэдли хочет с вами встретиться.

Я заснул на диване перед телевизором, глядя на повтор «Оно приходит из глубин моря» с Кеном Тоби и Фейт Домерг. Кот смотрел телевизор вместе со мной и заснул у меня на груди.

— Я был в доме Брэдли вчера вечером. Кто-то звонил туда и до смерти напугал Шейлу.

— Это одна из причин, по которой Брэдли хочет вас видеть. Мы в офисе в Сенчери-Сити. Вам хватит тридцати минут, чтобы добраться?

— Дайте мне чуть больше времени, и тогда я успею придумать что-нибудь забавное. Хочется проверить, удастся ли мне вас рассмешить.

Но она уже повесила трубку.

Я снял с себя кота, сходил на кухню, выпил полный стакан воды, потом налил себе еще, и тут снова зазвонил телефон. Лу Пойтрас.

— Я сделал кое-какие звонки. Те двое парней, которые давеча пасли тебя, работают в азиатском подразделении Полицейского управления.

— Эй, ты хочешь сказать, что Нобу Ишида — не простой бизнесмен?

— Если задействованы люди из АПП, Гончий Пес, все достаточно хреново, — заявил Пойтрас и повесил трубку.

Значит, азиатское подразделение Полицейского управления? Может быть, я был прав насчет старины Нобу. Может быть, он глава международного картеля, занимающегося похищением произведений искусства. Может быть, я раскрою Большое Дело и меня провозгласят Величайшим Детективом Мира. Здорово!

Я накормил себя и кота, принял душ, оделся и сорок минут спустя сворачивал на бульвар Сенчери-Парк-Ист. День выдался ясным, солнечным и не таким жарким, как вчера. На тротуарах прогуливались женщины в откровенных летних нарядах. Прежде Сенчери-Сити был съемочной площадкой на открытом воздухе студии «Двадцатый век Фокс». Теперь здесь расположено множество роскошных офисных зданий из стекла и бетона, разделенных зелеными лужайками и калифорнийскими тополями. Улицы носят названия, вроде бульвар Созвездие, авеню Звезд и Галактический Путь. Здесь принято иметь все — или ничего.

Башни Сенчери-Плаза — это одинаковые треугольные сооружения, каждое в тридцать пять этажей, где располагаются агенты, адвокаты, бухгалтеры, менеджеры, управляющие, снова адвокаты, владельцы «порше». Башни Сенчери-Плаза — самые высокие здания в Сенчери-Сити. Иначе и быть не может — в противном случае в них не уместились бы все эти «эго». «Уоррен инвестментс» занимал половину семнадцатого этажа северной башни. Одна только арендная плата наверняка превышала валовой национальный доход Швеции.

Я вышел из лифта и оказался в огромной приемной, блистающей стеклом и хромом. На белых кожаных креслах сидели важные на вид мужчины и женщины, которые держали на коленях важные на вид портфели. Похоже, они здесь уже давно. В самом центре U-образного командного поста восседала стройная чернокожая женщина. Ее голову украшала телефонная гарнитура с микрофоном размером с острие карандаша.

— Элвис Коул, — сказал я. — К мистеру Уоррену.

Она нажала на какие-то кнопки, что-то пробормотала в микрофон и объявила, что за мной сейчас придут. Важные на вид мужчины и женщины посмотрели на меня с завистью. Через несколько мгновений пожилая женщина с седыми волосами, собранными в тугой пучок, и приятными манерами провела меня по бесконечному коридору. За тяжелой стеклянной дверью находился кабинет исполнительного секретаря. Далее располагалась двойная дверь, через которую мог бы легко проехать тяжелый грузовик.

— Проходите, — пригласила женщина.

Я так и сделал.

Брэдли Уоррен, скрестив руки на груди, сидел за черным мраморным столом длиной чуть меньше дорожки для боулинга. На его лице застыла улыбка Дж. Джона Джемисона.[23] Он улыбался явно недовольным пятерым японцам. Трое из них расположились на белом шелковом диване и были такими старыми, какими бывают только азиаты, с обветренной тонкой морщинистой кожей, наводящей на размышления о вечности. Двое других японцев, значительно моложе и намного крупнее, дюйма на два ниже меня и фунтов на двадцать тяжелее, пристроились по краям дивана. У них были широкие плоские лица и глаза, которые смотрят на тебя так, что сразу же становится понятно: им наплевать, как ты к этому относишься.

Тот, что устроился справа, был одет в сшитый на заказ костюм от «Лоуренса Маркса», в котором казался толстым. Впрочем, если знать, куда смотреть, сразу можно было понять, что толщина тут ни при чем. Сплошные мускулы. Его товарищ был в костюме из коричневой ткани в елочку и явно пользовался услугами того же портного. Разнорабочий и его клон. Джиллиан Беккер сидела выпрямившись на краешке обитого шелком стула на фоне стеклянной стены, выходящей на север. Выглядела она очень мило. Яппи, но милая.

— А где Буш? — поинтересовался я. — Что, времени не нашел?

— Вы опоздали, — сказал Брэдли Уоррен. — Нам пришлось ждать.

«Мистер Индивидуальность».

— Почему бы нам не отменить это совещание и не назначить следующее через десять минут? Тогда окажется, что я пришел раньше.

— Я не плачу вам за шутки, — заявил Брэдли.

— Шутки предоставляются бесплатно.

Сегодня на Джиллиан Беккер были бордовые юбка и жакет, белая блузка, прозрачные бордовые чулки с едва заметным лиственным орнаментом и бордовые туфли-лодочки. Она скрестила ноги, и в свете ламп блеснуло колено. Я одарил ее ослепительной улыбкой, но она в ответ даже не улыбнулась. Может быть, пора заканчивать с шутками — хотя бы на время.

Брэдли Уоррен встал и сказал что-то по-японски сидевшим на диване мужчинам. Его речь была свободной и естественной, словно он с детства говорил на этом языке. Самый старый японец что-то ему ответил, также на японском, и все дружно рассмеялись. Особенно Джиллиан Беккер.

— Эти люди — члены семьи Таширо, которой принадлежит «Хагакурэ». Они приехали сюда, чтобы помочь вернуть манускрипт, — заявил Брэдли.

Парень в коричневом костюме переводил его слова на японский.

— Хорошо.

— Вам удалось найти книгу? — спросил Брэдли Уоррен.

Я ожидал, что он сначала спросит об угрозах в адрес жены, но ошибся.

— Нет.

Коричневый костюм вновь взялся за дело.

— Но вы близки к цели?

— Иду по горячему следу.

Коричневый костюм нахмурился и перевел, старики на диване тоже нахмурились. Нахмурился и Брэдли, заметив их реакцию. Вот, оказывается, где он этого набрался.

— Я разочарован. Я ожидал большего.

— Прошло два дня, Брэдли. За эти два дня я начал искать людей, занимающихся продажей или коллекционированием предметов искусства феодальной Японии. Я буду продолжать эту работу. Через некоторое время один из тех людей, с которыми я войду в контакт, будет что-то знать о «Хагакурэ» или о том, кто знает. Именно так и делаются подобные дела. Украсть такую вещь — все равно что украсть «Мону Лизу». На земле существует не более полдюжины людей, которые на такое способны, а как только ты их установишь, все остальное — дело времени. Коллекционеры не делают тайны из своих вожделений, а получив желаемое, не могут не похвастаться.

Брэдли бросил на японцев высокомерный взгляд и произнес:

— Харумф.

Японец, сидевший в центре, задумчиво кивнул и сказал:

— Я полагаю, что он действует разумно.

— Что? — удивился Брэдли.

— Вы получили требование о выкупе? — спросил японец.

Он был самым старым из троих сидящих на диване, но глаза его были ясными, проницательными. По-английски он говорил с сильным акцентом.

Я потряс головой:

— Мне об этом ничего не известно.

Брэдли перевел взгляд со старика на меня и обратно:

— А что насчет выкупа?

— Если они потребуют выкуп, мы его выплатим, — ответил старый японец, продолжая сверлить меня взглядом.

— Хорошо.

— Если вам придется заплатить за информацию, цена не имеет значения.

— Хорошо.

Старик посмотрел на Брэдли:

— Вам все ясно?

— Да, сэр, — ответил Брэдли.

Старик встал с дивана, и крупные японцы тут же оказались рядом — вдруг ему потребуется помощь. Не потребовалась.

Старик долго смотрел на меня, а потом сказал:

— Вы должны понять одно: «Хагакурэ» — это Япония. Сердце и дух народа. Этот трактат определяет наше поведение и нашу веру, объясняет, что хорошо, а что плохо и как нам следует жить и умирать. «Хагакурэ» — наша сущность. Если вы чувствуете эти вещи, то поймете, почему книгу необходимо найти.

Он говорил совершенно искренне. Он всей душой верил в свои слова.

— Я сделаю все, что в моих силах.

Не спуская с меня внимательных глаз, старик что-то проговорил по-японски, и два других старика поднялись на ноги. Никто не сказал: «Мы еще встретимся» или «Приятно было познакомиться». Брэдли проводил людей Таширо до двери, но они на него даже не взглянули. Потом дверь за ними закрылась.

Вернувшись, Брэдли заявил:

— Мне не нравятся ваши шуточки, которые вы себе позволили в присутствии Таширо. Они ужасно нервничают и дышат мне в затылок. Вы продвинулись бы гораздо дальше, если бы не умничали.

— Вопрос — куда?

Брэдли стиснул зубы, но промолчал. Он подошел к стеклянной стене и выглянул наружу. Имей он при себе хороший бинокль — мог бы увидеть отсюда свой дом.

— А теперь о моей жене, — заговорил Брэдли. — Она напугана из-за этих телефонных угроз. Как вы считаете, у нас есть повод для беспокойства?

— Не знаю, — ответил я. — Профессионалы так не поступают. Если ты что-то украл, то можешь загреметь в тюрьму на десять лет. Если ты кого-то убил, то получишь пожизненное. Кроме того, эти типы знают, что вы обратились к копам. И если они болтаются поблизости, значит, им нужно что-то еще. Как думаете, что им надо?

— Понятия не имею. — Оскорбленно.

— Может быть, вы вступали с ними в контакт, а мне об этом ничего не известно?

— Конечно нет. — Раздраженно.

— Тогда я буду относиться к угрозам серьезно до тех пор, пока мы не узнаем больше.

Брэдли вернулся за свой стол и принялся перебирать бумаги, словно ему не терпелось вернуться к работе. Возможно, действительно не терпелось.

— В таком случае мы расширим круг ваших обязанностей. Я хочу, чтобы вы позаботились о безопасности моей семьи.

— У вас есть «Титан».

— Шейлу не устраивает «Титан», — вмешалась Джиллиан Беккер. — Мы с ними расстались.

— Ладно. Приставлю к ним своего человека, — развел я руками.

— Хорошо, — кивнул Брэдли Уоррен. — И проследите за тем, чтобы поиски «Хагакурэ» не прекращались.

Его приоритеты сомнений не вызывали.

— Конечно.

— Банкет в честь Человека месяца назначен на завтра. Мы не должны об этом забывать.

— Может быть, вам не следует на него ходить.

Он нахмурился и покачал головой.

— Об этом не может быть речи. Там будет Таширо. — Он сложил бумаги и выровнял края, на его лице появилось задумчивое выражение. — Вы понравились мистеру Таширо. Это хорошо. Это очень, очень хорошо.

Было видно, как работает ум делового человека.

— Брэдли, — сказал я.

Он нахмурился.

— Если кто-то действительно задался целью уничтожить вас и вашу семью, мы едва ли сможем их остановить.

Я заметил, что у него снова начал дергаться левый глаз — совсем как во время визита в мой офис.

— Вы понимаете, о чем я говорю?

— Разумеется.

Зазвонил телефон, и он поднял трубку. Несколько секунд Брэдли слушал, продолжая смотреть на меня, а потом на его лице появилась улыбка Чеширского кота, и он спросил кого-то на другом конце провода, как прошло поглощение «Грейнтек». Он посмотрел на Джиллиан Беккер и сделал неопределенный жест свободной рукой. Джиллиан встала и проводила меня до двери. Брэдли чему-то очень громко рассмеялся, положил ноги на письменный стол и заявил, что хотел бы вложить часть полученных средств в новый отель, который он строит на Мауи.[24]

Когда мы оказались у двери, Брэдли прикрыл рукой микрофон и сказал:

— Коул, держите меня в курсе!

— Конечно, — ответил я.

Брэдли Уоррен убрал руку с микрофона, рассмеялся так, словно ему только что сообщили лучшую шутку года, и повернулся в кресле к стеклянной стене.

Я вышел из кабинета.

Теперь, взвалив безопасность своей семьи на мои плечи, он мог с легкой душой вернуться к своему бизнесу.