За пятнадцать минут до истечения срока, спустилась к кабинету Родерика — я хотела поговорить и попрощаться с матерью, и только он мог разрешить мне сделать это. Постучала в лакированную дверь.
— Кто там? — послышался резкий голос хозяина. Я потянула на себя тяжелую створку двери, — ты? Чего тебе? Говори быстрее, я занят.
В кабинете было двое: сам Родерик и наш управляющий Амалрих Арне.
— Прошу простить меня, милорд, но мне хочется попрощаться с матерью. Можно мне сделать это?
— Вери спит. Не стоит беспокоить ее ради таких пустяков, — проговорил он, глядя мне в глаза, затем повернулся, возобновляя прерванный разговор с управляющим.
"Пустяки, для них это пустяки. Я покидаю родной дом. А для них это пустяки", — печально думала я, ожидая, пока мой багаж погрузят в карету. "Совсем чуть-чуть осталось", — я обернулась, посмотреть на большое четырехэтажное здание, с арочными окнами. Посмотрела на окно матери: "Зашторено. Неужели она так сердится на меня, что даже не хочет попрощаться со мной?"
— Прощаешься с домом? — радостно обратился ко мне Родерик. — Прекращай мечтать, тебе пора уезжать. Поедешь одна, Найдин остается здесь — она нужна матери. Осто позаботиться о тебе.
"Меня лишили последнего, моей гувернантки. Но это и к лучшему".
Здесь у меня оставался один нерешенный вопрос. Садясь в карету, рискнула спросить:
— Скажите, милорд… Ммм…
— Чего тебе? Ну же, спрашивай.
— Скажите, милорд, являете ли вы моим отцом по крови?
— Нет, — ответил он, резко, не раздумывая, закрыв дверцу кареты.
— А кто же? Вы знаете его? — Торопливо спросила я, пока мы не уехали.
— Езжайте! — Крикнул Родерик кучеру и мы поехали.