В последний раз

Глава 18

Стук в дверь парализовал меня. Несмотря на мою порой бурную личную жизнь, подобного еще не случалось. Округлив глаза, смотрю на ревущую Машу, которая от стыда не знала куда ей смотреть.

— Открывай! — донеслось из-за двери злое фырканье, снабженное очередным ударом.

Взглянув на барьер, отделяющий нас с дебоширом, понимаю, что дверь долго не выдержит.

Лихорадочно придумываю что делать, ища свой телефон. Быстро набираю номер службы спасения и под смачный мат сбивчиво объясняю, что мне ломает дверь незнакомый мужчина, явно находящийся в алкогольном опьянении. Пока называю свой адрес, слышу, что Маша стала кричать своему парню, чтобы он не позорился и убирался домой. Это было ошибкой, ибо ее голос явно разозлил агрессора еще больше.

— Я вызвала полицию, — взволнованно произнесла я Маше, стоящей перед входной дверью.

— Зачем? — удивленно произнесла девушка, изумив меня до глубины души.

— Что значит «зачем?»?! — шокированно возмущаюсь я. — Ты хочешь, чтобы он дверь разнес и поубивал нас тут?!

— Светлана Антоновна, Богдан хороший, а теперь его заберут в отделение, — испугано заявила Мария, показав способности к логике, но, к сожалению, обнажив низкий уровень АйКью. — Ему завтра на работу, а если он не придет, его могут уволить!

— А наша участь тебя совсем не заботит?! — возмущаюсь я сквозь крики мата «хорошего человека».

— Я поговорю с ним, и он уйдет, обещаю! — взмолилась Маша.

— Давай, — машу я рукой в сторону усиливающихся криков. — Только дверь не вздумай открывать!

В абсолютном шоке и изумлении захожу обратно в комнату, слыша неубедительные призывы Марии к порядку. Кажется, ее парень разбушевался не на шутку, и я сажусь на свою кровать, обхватив себя руками. Страх, тревога и просто волны ужаса сбивают с толку. Порой случаются такие ситуации в жизни, когда надо мобилизоваться, став решительной и смелой, но зачастую человек в стрессовой ситуации ведет себя, как баран. Я вспоминаю, что на неделе вычищала Сашкину машину и в числе прочего принесла домой ее бейсбольную биту, которую сама подарила ей, когда та только начинала кататься по городу. Выкинуть было жаль. Если все пойдет по плохому сценарию, я буду отбиваться.

Крики из прихожей раздаются уже почти полчаса, и я неожиданно с ужасом слышу, как Маша открывает дверной замок. Мгновенно я вскакиваю с постели, поняв, что в квартиру ворвался пьяный агрессивный дебошир. Ужас на мгновение окутал меня, словно саван, но судорожно вздохнув, я хватаю биту и выскакиваю в коридор, в шоке поняв, что «хороший» Богдан трясет Машку словно куклу, не забывая бить по лицу. К тому же мужчина был явно немаленьким. Невысокая Маша едва доставала ему до подбородка, и это с учетом, что драчун склонился над ней.

— А ну, отпусти ее, козел!!! — ору я, размахивая деревянной битой.

Успеваю лишь один раз ударить мужика по спине, когда этот бугай разворачивается и просто отбирает у меня биту. Я растерялась и мгновенно почувствовала мертвую хватку на своем горле.

Мужик сжал мою шею, не дав вздохнуть. Слышу Машины всхлипы и крики отпустить меня, но вижу только стеклянные глаза затуманенного алкоголем разума. Секунд десять меня душат и трясут, обзывая мразью и просто отшвыривают в комнату, куда я лечу, словно кулек. Слава Богу я приземляюсь на кресло-кровать, весьма удачно разложенное и застеленное теплым одеялом.

Пока я прихожу в себя, откашливаясь и хрипя, понимаю, скандал набирает обороты, и мужик, схватив за шиворот Марию, буквально тащит верещащую девушку к выходу. Я, стиснув зубы, даже не понимаю, что делать. Выскочив еще раз в коридор, понимаю, что на лестничной клетке уже какие-то мужские крики. Помощь. Кто-то пришел на помощь.

Выглядываю за дверь и наблюдаю, как храброго Богдана скручивают двое сотрудников полиции. К моему удивлению дебошир не сопротивляется и даже как-то притих. Маша рыдает, сидя прямо на полу, держась за лицо и поправляя свою куртку, которую так и не успела снять, так как веселье началось с момента ее появления у меня на пороге.

— Что теперь будет? — всхлипывая, спросила девушка, когда ее парень уже смирно шагал вниз по лестнице.

— Надо написать заявление о правонарушении, — произнес полицейский. — Его посадят на пятнадцать суток.

— А если заявления не будет? — жалобно спросила Маша, заставив меня округлить глаза от удивления.

— Посидит в отделении, — произнес со вздохом молодой парень в форме.

Я уже поняла, что Мария совсем идиотка. Горло болело нещадно. Разочарование затопило меня.

Правду говорят: «Спасение утопающих — дело самих утопающих». Хотела помочь Маше, и вот теперь ее болото плескалось на моем пороге.

— Вы будете писать заявление? — спросил полицейский, открывая папку для документов.

— Нет, — прошептала Маша.

— А вы? — вдруг спросил меня полицейский.

Перевожу взгляд на свою сотрудницу и вижу ее удивление и немую просьбу не писать заяву на ее «хорошего» Богдана. Видимо, Маша забыла, что я тоже пострадала от ее любви и вполне могла упечь «хорошего человека» в кутузку. Она смотрела на меня так, будто я собиралась посадить ее мужика на десять лет ни за что и умоляла сжалиться над ней и как минимум над ее будущими тремя детьми.

— Нет, — с отвращением произношу я, понимая, что совершаю ошибку.

— Я бы посоветовал вам написать заявление, — скептически произнес служитель правопорядка. — По опыту скажу, что такие кастрюльные боксеры не успокаиваются, а дверь у вас хлипенькая. В следующий раз мы можем не успеть на вызов.

Смотрю на Машу взглядом «идиотка, ты слышала?!», но она тупо мотает головой, не принимая помощи от полиции, неотвечая на мои молчаливые советы.

— Спасибо, но не надо, — тихо шепчет жертва домашнего насилия.

— Как знаете, но без заявления мы его отпустим часа через два, — предупредил мужчина.

— Как? — выпучиваю я глаза в изумлении. — Вы же говорили, что будет сидеть в отделении!

— Без заявления мы не можем держать человека больше трех часов, — поджав губы, объяснил полицейский. — Напишете, закроем на пятнадцать суток.

— А если он вернется?! — в ужасе произношу я.

Мужчина ничего не ответил, лишь демонстративно пожал плечами. Маша вновь энергично замотала головой и толкнула меня в квартиру, закрывая дверь.

— Маша, ты с ума сошла?! — возмущенно произношу я. — Твой дебил вернется через два часа! Ты хочешь, чтобы он нас поубивал?!

— Пожалуйста, Светлана Антоновна! — запричитала Маша. — Прошу вас, не надо писать заявление. Он не вернется! Я его знаю!

— Ты — дура, Маша, — в сердцах произношу я, уходя на кухню. — Этот мудак никогда не изменится, а страдать будешь ты! У него что хер до колена, что ты так держишься за него?! За что ты его так любишь, что готова простить такое?!

— Он хороший…

— Заткнись, пожалуйста, — перебила я, выставив руку, прекращая поток Машиных слов. — Или я сама тебя отлуплю!

Подхожу к холодильнику и вынимаю пакет с замороженными овощами. Кидаю его «жертве любви» и вынимаю себе пакет пельменей, прикладывая его к своей шее.

— Мне завтра на работу, но чувствую, что шея у меня будет просто фиолетовая! — в раздражении фырчу, посматривая на Машу, которая приложила фасованные овощи к лицу.

Пережитое еще не отпустило меня, чувствую, что трясусь, словно в лихорадке. Перспектива еще одной встречи с «кастрюльным боксером» просто ужасает меня. Во время всей суматохи я успела разглядеть свою дверь и понимаю, что она больше не является преградой для пьяного бугая, который через два часа вновь явится за Марией. Сил просто нет, я вымотана и словно под наркотой. Хотя опыта употребления у меня не было.

Встаю и подхожу к холодильнику, доставая открытую бутылку мартини. Черт, это просто компот! С хлопком закрываю дверцу, мстительно замечая, как Маша вздрагивает всем телом. Так тебе и надо, идиотка! Бойся! Может, ума прибавится! Достаю из шкафа бутылку водки, которая давно стоит тут в ожидании своего часа. Настало время прибухнуть.

— Мне надо жахнуть, — бормочу я, доставая две рюмки.

Разливаю в рюмки и, не глядя на Машу, опрокидываю горькую. Я не люблю водку из-за жуткого привкуса, но в нынешнем состоянии даже не поморщилась. Стресс вообще отбил рецепторы. Смотрю на Машку, она тоже опустошила рюмку и скривилась от вкуса. Молча наливаю еще по рюмке и сажусь за стол рядом с ней.

— Какого черта в твоей жизни такой бардак? — устало спрашиваю я. — Неужели этот мужик — это именно то, что ты хочешь?

Обессилено ставлю локти на стол, продолжая прижимать мороженные пельмени к шее, слегка поворачивая пакет холодной стороной к себе. Маша начинает скулить и заливается слезами. Я морщусь от отвращения.

— Хватит рыдать, — поджимаю губы, скривившись. — Слезы — это просто жалость к себе. Плачет тот, кто себя жалеет. Хватить ныть! Ты сама этого мужика выбрала, чего ревешь?

Я все знаю о слезах. Сама четыре месяца рыдала белугой, жалея себя за идиотские чувства к Косте.

Ах, какая я несчастная, влюбилась в ловеласа! Все четыре месяца я была просто переполнена жалостью и бесила себя. А стоило ему появиться, не прошло и дня, как скакала на нем, как голодная шлюха. И толку от этой жалости? Хотя время все же дало мне понять, что сила воли у меня есть, да и Косте, кажется, было полезно соскучится. Его признание, что эти месяцы были тяжкими для него, было словно бальзам на мою душу. Если бы не было этого перерыва, кто знает, что было бы со мной сегодня. Может я собирала бы себя по кускам после его ухода.

Пока мысли кружат в моей голове, Мария успокаивается и начинает икать, не глядя мне в глаза. Я, молча взмахивая ей рюмкой, опрокидываю водку в себя и вижу, как она ставит пустую рюмку на стол.

— Любовь, Маша, она разная, — тихо произношу я. — Моя мама всегда говорит, что женщина должна влюбляться не в мужчину, а в его отношение к тебе. То, как ты себя чувствуешь рядом с ним. Если ты плачешь, какая это любовь? Подумай!

Оставляю Марию на кухне, закинув пельмени в морозилку, чувствуя, как алкоголь начал действовать во мне. Ложусь на кровать и обнимаю подушку, которая вот уже неделю заменяет мне Костю. Спать одной так тяжело, особенно, после того, как успела привыкнуть к объятьям и сонным поцелуям.

Вдруг слышу из коридора какой-то шум. Замерев, словно заяц в свете фар, на трясущихся ногах выхожу в прихожую, молясь, чтобы это был не тот, которого увели полицейские.

— Что за херня? — слышу из-за двери и шокировано понимаю, что голос знакомый.

Быстро смотрю в глазок и убеждаюсь, что за дверью стоит Костя. Мгновенно открываю дверь, заметив удивленный и слегка ошалелый вид Вольского, буквально прыгаю ему на шею. Костя еще больше открывает глаза, увидев меня и мое состояние, скованно обнимает в ответ.

— Что случилось? Почему на двери вмятина? — изумленно спрашивает Костя, проходя в прихожую. — Ну-ка, дай посмотреть.

Отхожу от Кости на шаг и показываю ему свою шею, которую он шокированно рассматривает, подняв мою голову за подбородок.

— Это что такое?! — почти кричит мужчина.

Просто молчу, потому что нечего сказать. Смотрю на Костю и слезы наворачиваются на глаза. Вот недавно говорила Маше, что слезы — это жалость, а теперь сама рыдаю. Я так соскучилась по нему и безумно рада, что он неожиданно приехал. Мне так плевать на все! Просто знаю, что даже если Богдан вернется, Костя меня защитит. Облегчение от мысли, что он меня защитит, лишает остатка сил, и я вновь прижимаюсь к любимому.

— Кто это сделал?! — продолжает спрашивать Костя, обняв меня. — Подожди, подожди! Малыш, что случилось?!

— Это я виновата, — тихо доносится из кухни Машин голос.

Костя резко поворачивается в сторону говорившей гостьи и недоуменно спрашивает:

— Что произошло?

Чувствую, что Костю буквально трясет, и он весь напряжен, как струна. Я привыкла чувствовать его твердое тело рядом, но впервые понимаю, что он сильный мужчина. Костины мышцы словно окаменели, и весь он напоминал сжатую пружину.

— Я ушла от парня, и он явился за мной, — жалобно произнесла Маша, продолжая всхлипывать из кухни.

— Где он? — мрачно спрашивает Костя таким тоном, что я вдруг испуганно вскидываю голову, чтобы посмотреть на него.

— Кость…

— Полиция увела, — тоже как-то притихнув, ответила Маша, вдруг оробев вконец.

— Его менты приняли? — рявкнул Вольский.

Мы закивали с Машей практически одновременно. Костя осмотрел прихожую и нас обеих. Вновь посмотрев на входную дверь и заметив валяющуюся бейсбольную биту, мужчина сжал кулаки и стиснул зубы.

— Кость, я тебя очень прошу, ничего не делай, — произнесла я, испугавшись его реакции.

— Если придет — я его убью, — тихо произнес Костя, вскинув брови. — Не придет — будет жить.

Маша, открыв рот, сидела на кухне, а я чуть-чуть прифигела от собранного и спокойного мужского решения. Мы идем на кухню, и Костя сажает меня на стул, достав из холодильника пакет с пельменями, который совсем недавно был у меня в руках. Поняв, что пельмени не достаточно холодные, он достает пакет с фаршем и, сев рядом, прикладывает его к моей шее, завернув в полотенце.

— Теперь подробнее расскажите, что произошло, — нахмурившись, говорит Костя, глядя на мою шею.

Смотрю на Машу, а она в ужасе мотает головой, призывая меня к молчанию. Опять?! На этот раз я зла достаточно, чтобы не покрывать ее парня, но и меня пугает Костина реакция.

— С условием, — произношу я, поморщившись от холода. — Ты не будешь делать глупостей.

— Без всяких условий! — возмущается Костя. — Рассказывай!

— Маша ушла от парня, я предложила переночевать у меня, — вскинув брови, вещаю упрощенную версию.

— Сегодня он ее выследил и пришел следом. Орал на площадке перед дверью.

— Как я понял не только орал, — зло фыркнув, прокомментировал мужчина. — Твоя дверь сдохла. Как он вошел в квартиру?

Замолкаю замявшись, не зная, как он отреагирует.

— Я впустила, чтобы он совсем дверь не выломал, — тихо шепчет Маша, пряча глаза за пакетом овощей.

Когда мексиканская смесь овощей легла на стол, мы с Костей увидели синеющую Машину щеку.

Мужчина резко изменился в лице, вскочив на ноги.

— Какого хрена? — шокированно произнес Вольский, пока я продолжала в изумлении рассматривать Машино лицо.

Когда Костя направился к выходу, запаниковали уже мы с Машей.

— Ты куда? — взволнованно спрашиваю я.

— Пойду покурю, — поджав губы, бросил мужчина, выходя за дверь.

— Светлана Антоновна, что теперь будет? — заскулила Маша.

— Богдан умрет, а Костя сядет, — ошеломленно произношу я, сама не до конца уверенная, что Вольский действительно ушел курить.

Девушка в панике снова начала скулить, заливаясь слезами. Отложив фарш в полотенце, смотрю на нее. Поняв, что Маша наименьшая проблема, хватаю с вешалки куртку, ключи и выхожу на площадку.

Кости нет, спускаюсь вниз и с облегчением нахожу его перед парадной на лавочке.

— Кость, — тихо шепчу я, не решаясь сесть на холодную поверхность.

Мужчина протягивает ко мне руку и я облегченно сажусь ему на колени, поняв, что шальные мысли не бурлят в его голове.

— Как ты? — спрашивает он, выпуская дым изо рта.

— В шоке, — честно отвечаю, обняв любимого за шею. — Не думала, что все так обернется. Предлагая помощь, я рассчитывала на временную компанию в квартире, но никак ни это.

— Надо было раньше выехать, — помотав головой, произнес Костя. — Я думал еще рано еду, только четверг, но жопой почувствовал, что ты какая-то странная.

— Странная?

— Вчера как-то странно разговор закончился, и в течении дня была какой-то нервной, так что я решил нагрянуть. Думал, у тебя тут мужик, но оказалось вот что.

— Ты думал я с кем-то? — удивленно переспрашиваю я, хмыкнув.

— Ага, — кивнул Костя, затягиваясь очередной порцией никотина.

— Вот уж не знаю радоваться или ругаться, что ты такого обо мне мнения, — хмыкаю я в ответ.

— Прости, Малыш, — мягко шепчет Костя. — Просто я волнуюсь, что тебя тут будут окучивать, пока меня нет.

Обнимаю Костю крепче и чувствую, как его объятья становятся сильнее. От этого я ощущаю еще большую любовь к нему. Увидев его шок и расстройство от следов этой передряги, внутренне понимаю, что сам он на такое не способен. Вольский опасен Богдану, очень опасен, но не беззащитным женщинам.

— Пошли домой, замерзнешь, — пробормотал Костя, поднимая меня на ноги.

Я и вправду замерзла, выскочив в коротких шортах, майке и куртке, с тапочками на ногах. Мы поднимаемся на пятый этаж и молча входим в квартиру. Костя еще раз осматривает входную дверь и вмятину на ней.

— Завтра дверь поменяю, — продолжил Костя, вновь обняв меня и поцеловав в висок, пока я вешаю куртку на место. — Может тебе завтра дома побыть?

— Нельзя, — морщусь в ответ. — Один денек отработаю и в выходные отлежусь.

Вольский разувается и, подхватив свою сумку, которую я не заметила ранее, проходит в комнату.

Следую молча за ним. Маша все еще на кухне и, судя по количеству водки, продолжает бухать.

— Она надолго у тебя? — тихо спрашивает Костя, сев на кровать.

— Не знаю, — тихо шепчу в ответ. — Не выставлять же ее за дверь? Он ее убьет.

— И тебя за одно? — вскинув брови, уточняет он. — Я как-то в этом не заинтересован, знаешь ли.

— И что мне делать? — настороженно спрашиваю я.

— За выходные подберем тебе другую квартиру, — покачал головой Костя. — Желательно чтоб в другом районе, и адресок никому не афишируй.

— Ты серьезно? — удивленно спрашиваю, сев рядом на кровать.

— Судя по размеру вмятины, дружок твоей подруги тот еще лось, — произнес мужчина, заправив мой выбившийся локон за ухо. — Я не хочу, чтобы ты оставалась тут. А если он подкараулит тебя в подъезде? Что мне тогда делать? Убеждать себя, что я сделал все что мог, даже поменял дверь?

— Зачем меня караулить? — поежившись, спрашиваю, обхватив себя руками.

— Потому что твоя подруга может умчатся еще куда-нибудь, — тихо произнес Костя, притянув меня в свои объятья. — И ее дружок пройдется по всем адресам, где она пряталась, и обязательно к тебе нагрянет. Даже если ты не знаешь, где она.

Эта перспектива была отвратной. Картина, где я встречаюсь с пьяным Богданом в темном подъезде, вдруг предстала передо мной. Смотрю на Костю и по мрачному выражению лица понимаю, что мы видим одинаковые картинки, глажу его по лицу, привлекая внимание.

— У меня сейчас не очень с деньгами, — пожав плечом, привожу последние доводы. — Переезд я могу не потянуть.

Это было не так. Заначки у меня имелись, но они на черный день. Не хотелось бы понимать, что этот день настал.

— Ты дурочка что ли?! — возмутился Костя. — Я сам все сделаю!

— Кость…

— Хватит, — прервал меня мужчина, поцеловав в губы. — На выходных квартиру сменим. Я все улажу. И дверь поменяю. Если твоя подруга хочет, пусть остается тут, раз ушла от своего лося.

Слышу, что с кухни стал слышен пьяный голосок Маши, распевающий народные песни. Мы с Костей удивленно смотрим друг на друга, и Вольский вдруг с улыбкой выдает:

— А они подходящая парочка, да?

Шлепнув его по плечу, встаю и выхожу к Маше. В бутылке горячительного осталось на дне, хотя я достала практически полную. С помощью Кости укладываю девушку на кресло-кровать и прибираюсь на кухне, и за одно поднимаю биту, прислоняя ее к входной двери. На всякий случай. Костя сидит за кухонным столом и, допив остатки водки из моей рюмки, выбрасывает бутыль в мусорку.

Ложимся спать в обнимку. Обычно я сплю с краю, но не в этот раз. Костя молча укладывает меня у стены подоткнув одеяло и крепко обняв меня. Погладив мой живот, мужчина тихо шепчет:

— Как твои дела?

— Нормально, нервничаю еще немного, но в целом успокоилась, — вздыхаю я. — Так рада, что ты приехал.

Даже не знаю, что было бы, если бы не ты. Тряслась бы от страха, наверное.

— Все, хватит думать об этом, — строго говорит Костя, погладив живот еще раз. — И про «дела», я имел в виду другое.

— Там тоже все утихает, — фыркаю в ответ на намек про месячные. — К субботе открою тебе доступ.

— Это хорошо, — вздыхает Костя. — Все будет нормально. Переедешь на другую квартиру и забудешь этот кошмар, как страшный сон.

— Хорошо, что ты приехал, — вздыхаю я, вдыхая родной запах любимого.

— Жаль, что так поздно, — также вздыхает Костя. — Мне бы хотелось, чтобы ты всего этого не видела.

— Мне бы тоже, — хмыкаю в ответ, чувствуя себя на тысячу процентов лучше. — Ты на поезде приехал?

— Самолетом быстрее, да и ты недалеко живешь, — целует меня в лоб Костя. — В каком районе хочешь жить?

— Не знаю, — задумчиво отвечаю, обнимая мужчину крепче. — Я живу тут последние пять лет, с момента как перебралась в Питер. Никогда не думала о переезде. Тут метро близко, парк, и до работы удобно добираться.

— У тебя теперь машина есть, так что метро непринципиально, парк рядом подыщу. Где ты работаешь? — легко приводит доводы Вольский.

— Недалеко от Площади Восстания, — ровно отвечаю я. — Офис на Бакунина. А что?

— Посмотрю, чтобы добираться было удобно, — вздохнув, произнес Костя. — Теперь спи. Завтра отработаешь пятницу, а я пока дверью займусь и квартирой. Блин, надо было на машине ехать.

— На Сашкиной покатаешься, — фыркнула я.

— Ладно, — немного подумав, ответил мужчина. — Отвезу тебя, а вечером заберу.

— Хорошо, — вздыхаю я, не желая возражать любимому.

Волнения этого вечера потихоньку стираются из памяти, заменяя собой всеобъемлющее чувство защиты и умиротворения. Рядом с Костей я спокойна и уверена в безопасности. Контраст просто ошеломляющий.

Утром просыпаюсь от звука посуды на кухне. Непонимающе смотрю на телефон и понимаю, что будильник прозвенит через минуту. Морщусь и ложусь обратно, обняв Костю.

— Проснулась? — тихо шепчет мужчина, погладив меня по голове.

— Ммм, — мычу я, дав понять, что в деревне прокричали петухи. — Это Машка там на кухне?

— Угу, — бурчит Костя. — Уже час там чего-то гремит.

— Ладно, надо просыпаться на работу, — вздыхаю я, приподнимаясь и перекинув ногу через него.

— Не забыла? — вдруг произносит Костя, обняв меня и зафиксировав на себе. — Сегодня я ищу тебе квартиру.

— Хорошо, — согласно киваю я, поцеловав его в нос.

— Без возражений? — удивленно вскидывает брови мужчина, погладив мою попку.

— Мне самой не хочется повторений вчерашнего вечера, — фыркаю я. — И как-то страшно, если честно.

— Ничего не бойся, Малыш, — хмурится Костя. — Я все улажу.

Со вздохом кладу голову на его грудь и морщусь от резкого звонка будильника.

— Труба зовет на охоту, — скривляюсь я от досады, выключив звонок на мобильном.

— Дай посмотреть на шею, — просит Костя, погладив мою косу.

Приподнимаю голову, чтобы дать возможность рассмотреть пострадавшее тело, и по взгляду понимаю, что следы остались.

— Все плохо? — мрачно спрашиваю, поняв, что Костя продолжает хмурится.

— Нет, чуть-чуть покраснения есть, но ничего криминального, — кивает мужчина, поцеловав меня в нос. — Давай вставать и собираться. У нас много дел сегодня. Если все будет хорошо, сегодня же и переедем. Хорошо?

— Ладно, — соглашаюсь я, хмыкнув.

За завтраком Костя оглашает Маше, что вчерашний инцидент его совсем не греет, и он меня переселяет в другую квартиру, а она, если хочет, может остаться тут, если возникли трудности с жильем. Дверь он заменит. Маша молча кивает и во все глаза смотрит на Костю с затаенным восхищением. Меня этот взгляд недоенной коровы слегка напрягает, но предпочитаю не замечать.

Собравшись и накрасившись, одеваю черную водолазку с воротником и коротким рукавом и с такими же черными строгими брюками. Каблуки, сумка, духи, палантин, пальто, и я готова к выходу из дома.

Волосы просто сворачиваю в кичку на макушке. Костя смотрит на мои сборы, проверяя что-то в телефоне. К моменту, как я обула ботильоны, он уже стоит с моим пальто в руке. Выходим на улицу, и он легко идет к сестриной машине, и садится на пассажирское сиденье.

Пока едем до моей работы, Костя делится информацией, чем собирается заняться, при мне позвонив в агентство недвижимости и в фирму по установке дверей. От его оживленной деятельности чувствую внезапное спокойствие. Костя все сделает, как надо. Это чувство, когда тебе есть на кого опереться, было очень странным. Я прислушивалась к разговору и понимала, что мужчина знает, что делать. «Несколько вариантов одно- двухкомнатных квартир», «с хорошим ремонтом», «нужна парковка или окна во двор, чтобы оставлять машину», «мебель нужна хорошая или с возможностью покупки за счет оплаты», «железная дверь на замену нужна сегодня в течении дня».

Эти фразы, произносимые спокойным, ровным Костиным голосом, говорили мне больше, чем все остальное, что я слышала от мужчин за свою жизнь. Уверенность и надежность. Костя давал мне именно это. Если бы я не любила его до этого момента, то теперь уж точно увязла серьезно.

Женщина влюбляется в отношение к себе? Да. И в чувство защищенности и уверенности, которое обретает рядом с ним.

Паркуюсь возле офиса и отдаю ключи, внимательно посмотрев на серьезного Костю.

— Я так рада, что ты приехал, — тихо говорю, вздохнув.

— Мне стоит благодарить Машиного лося? — фыркает мужчина.

— Нет, — качаю головой, мягко улыбнувшись. — Я соскучилась за эту неделю и, если честно, пожалела, что сказала тебе не приезжать в эти выходные.

— Я все равно приехал бы, — отмахивается Костя, притягивая меня чуть ближе. — Успокоилась?

— Как ни удивительно, но да, — киваю в ответ, легко чмокнув его в губы.

— Хорошо, — кивает Костя, вернув легкий поцелуй. — Я тоже очень соскучился и могу зацеловать тебя, если ты не выйдешь из машины сейчас же.

— А ты успокоился? — спрашиваю я, вспоминая, как он разволновался вчера.

— Пока не понял, — фыркнул мужчина. — Как только перевезу тебя на новую квартиру — спроси меня еще раз, хорошо?

Рабочий день близится к обеду, и Костя шлет сообщение, что дверь установят к вечеру, снабжая текст фотографией. Я вижу железную дверь на выставочном стенде. Хвалю заказчика и связываюсь со свой хозяйкой, обрисовав ситуацию с переездом. Так как у меня оплачен еще и последний месяц, договариваемся, что до конца мая жилплощадь числится за мной. Про новую дверь так же поясняю, что вставлю за свой счет. Звоню Маше и говорю, что с хозяйкой уладила вопрос, если ее интересует моя квартира, то она может жить там до конца мая.

Вчерашнее нервное напряжение дает о себе знать и сосредоточится на работе мне реально тяжело.

Пишу начальству, что ухожу раньше по причине плохого самочувствия. Получаю добро и пожелания быстрого выздоровления, выхожу на улицу. Апрель выдался достаточно теплым, и я привычно направляюсь в метро. Доезжаю домой и вижу атомную букашку Саши, понимая, что Костя вернулся домой.

Подхожу к своей двери и морщусь от вмятины, которая красуется на ней. Боже, вчерашний ужас вновь обволакивает меня, словно мокрое одеяло. Стряхнув с себя отвратительное чувство липкого страха, я открываю дверь ключом, услышав странные звуки из спальни. Захожу в прихожую, застыв от изумления. В моей квартире кто-то явно занимался сексом.

Замираю, словно меня кто-то обухом по голове огрел. Стонет явно Маша. А кто с ней?! И где Костя, раз машина припаркована внизу? Костя… С Машей Костя?! Меня начинает трясти, и я через силу заставила себя вдохнуть воздух в легкие. Что делать?!

Молча выхожу из квартиры, не желая быть участницей анекдота, когда жена возвращается раньше с работы и застает мужа с любовницей. Какого черта?!

Сбегаю по лестнице чудом не свалившись с нее. Утираю ручьи соленых слез, которые уже текут по мои щекам, и буквально падаю на лавочку у парадной.

За что он так со мной?! Еще только вчера он был для меня рыцарем в сияющих доспехах, и вот так поступить?! Вспоминаю восторженный Машин взгляд за завтраком и горько понимаю, что, наверное, любому мужику такое обожание может вскружить голову. Меня трясет от горечи и предательства.

Как он мог?! И тут же предательский мерзкий голосок шепчет мне: «Ты все знала заранее. Ты знала, с кем спишь, и что именно так все и будет». О, Боже! Стоило мне довериться Косте, как я тут же получаю удар под дых! Тут же вспомнились фиолетовые стринги у него под кроватью. Черт, тогда, кажется, было не так больно, но вот теперь чувствую, будто проглотила настоящий огонь, который выжигает меня изнутри.

Зажав рот ладонью, стараюсь не закричать в голос и не сорваться в истерику. Дышать тяжело физически, словно кислород лишь продлевает мою агонию. Запрокидываю голову и закрываю глаза, стараясь успокоиться. Душа болит, и в груди кто-то сжимает сердце, словно пытаясь вырвать его.

Вновь утираю слезы и застываю в шоке.

Костя…

Идет, прижимая к глазу что-то. Что?! Но как… Вряд ли он проскользнул мимо меня! Значит там с Машей не он… О, МОЙ БОГ!!! От облегчения я начинаю рыдать еще сильнее, привлекая внимание Кости, который мгновенно хмурится и ускоряет шаг, заметив меня. Наверное, я выгляжу совсем по-сумасшедшему, потому что он начинает оглядывать меня и все пространство вокруг.

— Какого черта?! Что случилось?! — взволнованно повышает голос Вольский.

Слова застряли в моем горле, не давая высказать, как я рада, что Костя тут, а не в моей квартире.

— Света?

— Все нормально, Кость, — шепчу я, обнимая любимого. — Просто я рада тебя видеть.

Мы усаживаемся на лавочку, на которой я чуть не умерла минут пять назад. Костя опускает пакет замороженных овощей, явив мне рассеченную бровь.

— Что это такое?! — кричу уже я в шоке.

— Машкин лось явился вновь и буянил под дверью, когда я приехал полчаса назад, — поморщившись, пояснил Костя, пока я вытирала бумажным платком влагу от замороженных овощей с его лица. — Я вломил ему, он ответил, мы немного потолкались под дверью, и тут вылетела твоя подруга. Как начала кидаться на меня. Пиналась, как бешенная курица. Своего лося затолкала в квартиру и дверью хлопнула.

Я в шоке слушала Костин рассказ. Маша, кажется, совсем поехала.

— Она двинулась что ли? — тихо произношу я, поменяв бумажный платок.

— Хрен знает, мне пофиг, — отмахнулся Костя. — Козел получил по башке за вчерашнее. Я поплелся в магазин за чем-нибудь холодным. А ты чего?

— Эээ… Они там трахаются, — тупо отвечаю я на вскинутые мужские брови, интересующимися моим состоянием и слезами.

— Это повод для слез? — фыркнул Костя. — Ну, ты не переживай. У нас тоже будет секс.

Мы вздыхаем, и я прижимаюсь к его плечу, выдохнув от облегчения.

— Просто…

— Только не говори, что пришла и подумала, что это моя жопа старалась там на твоей подруге? — медленно и подозрительно произносит Костя, заставив посмотреть на себя. — Серьезно?!

— Костя, а что я могла подумать?! — восклицаю, взмахнув руками. — Машина под окнами, в спальне охи-вздохи!

— Пнуть ногой дверь и убедиться, что это не я! — возмутился мужчина, так же всплеснув руками. — Как минимум! Какого черта, Свет!

— Прости, — устало шепчу я, признавая его правоту. — Я просто в шоке была. Подумала самое плохое.

Думала, что…

Костя, поджав губы, смотрел на меня осуждающе.

— Что? — возмутилась я. — Ты сам говорил, что не ангел! А она сегодня на тебя так смотрела!

— Как? — язвительно спросил Костя.

— Словно ты принц на белом коне! — рявкаю в ответ, слегка надувшись.

— Извиняйся давай! — рявкнул Костя, подергав рукав моего пальто и уже более миролюбиво добавив. — Накосячила — проси прощения.

Я упрямо молчу, насупившись. Сложив руки под грудью, сижу прямо, не глядя на мужчину. Мне хватило волнений на сегодня, так еще и чувство вины было на вкус, словно прокисшее молоко. Костя обнял меня за талию и, положив подбородок на мое плечо, подул на щеку.

— Раскаиваешься? — произнес он тихо с улыбкой.

— Да, — рявкаю я раздраженно.

— Сильно? — хихикает Вольский.

— Да, — более спокойно отвечаю, скосив на него глаза.

— Хорошо, — сильнее засмеялся Костя. — В следующий раз советую поймать меня с поличным.

— Будет «следующий раз»?! — возмущенно переспрашиваю я, повернувшись к нему лицом.

— Что поделать, ты очень мнительная, — пожал плечами Костя, демонстративно вздохнув. — Явно инциденты еще будут.

Толкаю Костю в грудь, обидевшись на его слова. Вольский ржет и обнимает меня крепче, став целовать в щеку.

— Я, кстати, квартиру снял, можем переезжать, — шепчет Костя, когда я перестала дуться на него.

— Так быстро? — удивленно спрашиваю я.

— Деньги ускоряют все процессы, когда это нужно, — пожал плечами мужчина. — Поехали смотреть сегодня? Там надо докупить кое-что по мелочи, так что завтра едем за покупками. Хочу, чтобы ты сегодня решила, что надо брать.

— У тебя все так легко получается, — тихо шепчу я, склонив голову на Костино плечо.

— Мне нравится, что ты так думаешь, — фыркает он. — Ждем установщиков двери и в путь?

— Хорошо, — вздыхаю я, закрыв глаза от облегчения, что все наладилось.