В последний раз

Глава 26

Молчу, пока Костя сверлит меня взглядом. А что? Неприятно?

— Света, — мрачно произносит мужчина, видимо желая напомнить о себе.

— Что? — с вызовом спрашиваю, повернув голову в его сторону.

Вольский с прищуром окидывает меня взглядом и, поджав губы, выдает:

— Ты для этой встречи так разоделась? — мотнув голову в сторону лобового стекла, спрашивает он.

— Нет, — хмыкаю в ответ, покачав головой.

— Да-ну? — саркастично уточняет Костя.

— Я надела чулки, потому что ходила к доктору, — с вызовом произношу я, даже не до конца понимая, почему оправдываюсь. — Ты когда-нибудь был на приеме у гинеколога, Кость? Садился на чертово кресло?

— Бывало, — фыркает иронично мужчина. — На приеме нет, но в кресло садился.

— Тогда ты в курсе, что это крайне неудобная процедура, — вдруг улыбаюсь я, представив мужчину во время этого действа. — Полуголой делать это некомфортно. Поэтому женщины носят чулки.

Снимаешь белье, задираешь платье и готова к осмотру, и не нужно потом натягивать вновь колготы, брюки и прочее.

— Понял, — нахмурившись, произносит Костя и тут же спрашивает. — Кто это вообще был?

— Да так, — мрачно отвечаю я, не желая развивать конфликт.

— Да так? — настораживается Костя.

— Я хочу домой, кушать и спать, Кость, — четко говорю, пристально посмотрев на Вольского. — Можно допрос отложить?

Вздохнув, мужчина заводит двигатель.

— Разговор не окончен, — предупреждает меня дознаватель.

В молчании доезжаем домой и, припарковавшись, Костя вдруг произносит.

— Я больше чем уверен, ты знаешь, что этот мужик неровно на тебя дышит, так что лучше не провоцировать ни его, ни меня.

— Каким это образом? — фыркнув, уточняю.

— Не будь жестокой с парнем, — иронично произносит Костя. — Не давай ему несбыточных надежд.

Я вскидываю правую бровь, почувствовав, как настроение мгновенно повышается на сто позиций.

Несбыточные надежды?

— Костя, этот мужчина не испытывает подобного, ибо отлично знает, как я выгляжу голой.

Вольский мгновенно поворачивает голову ко мне и с расширившимися глазами смотрит на меня.

— Что? — тихо уточняет Костя.

— Ты как-то спрашивал меня, с кем я приезжала на свадьбу Красновых, — фыркнув, уточняю. — Так вот, это был Сережа.

— Это он — твой бывший?!

— Костя, бывшими бывают только мужья, — усмехаюсь я. — А с любовниками просто перерывы в общении.

Не дожидаясь ответа от ошеломленного мужчины, выхожу из машины и стремительно поднимаюсь в квартиру. Захожу домой и швыряю сумочку на тумбу. Ревнивец летит следом, громко хлопая дверью.

Успеваю скрыться в ванной, чтобы перевести дух.

За то время, что я провела в ванной, было слышно, как Костя мечется по квартире, словно зверь в клетке. Очень большой и опасный.

Выхожу и мгновенно оказываюсь прижатой к стене. Мужчина практически кусает мою шею в поцелуе и достаточно хищно обнюхивает. Не успеваю сообразить, как меня уже несут на руках в спальню. Падаю в кровать и оказываюсь под Костей. Он не щадит меня, срывая одежду. Пуговицы моей блузки полетели на пол, звонко падая, когда Костя рывком распахнул ворот.

— Вольский, я не собираюсь спать с тобой! — пыхчу в ответ, пытаясь отбиться от жалящих поцелуев, поняв к чему все идет, ибо моя юбка уже достаточно задрана вверх.

— Я собираюсь! — рявкает мужчина, звонко шлепнув меня по оголившейся попке. — Соврала мне! А сама побежала на свидание со своим Сережей?! И я после этого изменщик?!

Сдернув с меня бюстгальтер через голову, мужчина кинулся ласкать грудь, сминая чувствительные соски. Юбка сбилась на талии и не мешала Косте, раздвинув мне ноги, расположиться там. Мужчина пылал и был явно зол. Пока я пыталась отпихнуть его, окончательно выбилась из сил, так что тяжело дыша, просто наблюдаю, как он стремительно раздевается, стоя на коленях между моих ног.

— Я, блять, долго терпел! — рычит Костя. — Твои заскоки, молчание, игнорирование, то, что ты мне соврала насчет секса, но это я не собираюсь проглатывать! Ты бесстыжая сучка! Отвечай мне: ты трахалась с ним?!

— Да! — ору я в гневе. — Доволен? Также, как и ты изменял мне!

Костя осекается и, замерев, смотрит на меня потрясенно.

— Сегодня? — слышу я тихий шепот, который ошеломляет своей болью даже меня.

Не могу врать! Мне хочется сделать ему так же больно, хочется разрушить его, как и он меня растоптал совсем недавно, но этот взгляд умолял о пощаде.

— Нет, — сдаюсь я. — Давно, еще до тебя.

Костя облегчено выдыхает и закрывает глаза, уперевшись кулаками в матрац. Вдруг он вновь смотрит на меня со злостью:

— Ты — гадина! Посадила меня на голодный паек, а сама? Какого хрена от тебя несет мужскими духами?!

— Он меня поцеловал!

Костя мгновенно начинает разъяряться вновь, задышав, словно паровоз. В следующий момент оказываюсь на животе, слыша, как юбка погибает под сильными мужскими рывками. Три звонких шлепка обрушиваются на мой приподнятый зад. Остатки одежды покидают меня с такой же ошеломительной скоростью, как и порванное белье, сопровождаемое моими возмущенными протестами. Костя сидит на бедрах, придерживая мой пострадавший зад, оставив лишь злополучные чулки. Несмотря на явное начало наказания, вдруг чувствую поцелуи, которые несутся по моей спине.

— Какая же ты стерва, — шипит мужчина, бесцеремонно погружая руку между моих ног. — Понравилось целоваться с ним, а?

— Нет, — хнычу я, почувствовав предательский жар, который нарастал с ужасающей скоростью.

— Понравилось меня за нос водить? — яростно шепчет Костя, словно не слыша моих всхлипов.

— Кость…

— Я когда-то говорил тебе, что мне все равно, сколько мужиков пускают слюни на тебя, лишь бы ты продолжала смотреть на меня, — продолжает он, грубо массируя распухший клитор и влажные складочки. — Сегодня ты нарушила это правило и будешь наказана.

— Костя, я…

— Заткнись, Света, — рявкает Вольский. — Сейчас тебе лучше заткнуться.

Ошеломительное погружение заставляет меня замереть. Не позволяя даже набрать воздуха в легкие, Костя кусает мое плечо, застонав от тесного контакта, но не прекращая своего медленного покорения. Я так давно не чувствовала его внутри, что и забыла, как это потрясающе. Короткие вздохи заставляют мой живот сокращаться чаще, и я сжимаю в руках покрывало сильнее. Через мгновение Костя начинает движения назад под аккомпанемент моих стонов. Ни с чем не сравнимое чувство легкости и полета охватывает меня, подготавливая к оргазму, и тут Костя просто выходит из меня. Едва я прихожу в себя, как вновь чувствую мужской штурм и вновь пытаюсь взлететь к звездам. Стоны отражают накал страстного шторма, что закружил внутри меня, и Костя вновь прерывает эту бурю просто остановившись. Кусаю губы от жесткой потребности кончить, но у моего любовника явно иные планы. Едва я готова кончить, как этот коварный мужчина замирает или вообще выходит прочь. Мои стоны теперь напоминают жалобный плачь, когда Костя неожиданно кончает.

Наверное, это впервые, когда я просто готова убить мужчину. Какого черта он не дал мне кончить?!

— Что? — спокойно спрашивает Костя. — Не ожидала? Я тоже не думал, что ты способна быть такой жестокой.

— Костя, твою мать, дай мне кончить!

— Я так понял, что ты против секса, Малыш, — просто убийственно ровно уточняет мужчина, скатившись с меня и направившись в ванну. — А я «за». Так что кто хочет получить удовольствие — тот его и получает.

Чувствую себя просто идиотски, словно бабочка, которая не понимает, почему ее мир вдруг сузился до предела, и она не может полететь к цветам. Я, словно эта бабочка, бьюсь в стекло банки, в которую меня загнал Костя, не дав освобождения. Лежу и не понимаю, как так-то!

Звук воды подсказывает, что Костя принимает душ. Медленно встаю и иду к нему. Этот мужик мне должен! Как есть, в одних чулках захожу к нему и встаю под струи воды. Костя смотрит на меня, словно на свою первую обнаженную женщину, жадно и голодно.

— Ты чего-то хотела? — мрачно спрашивает мужчина, тяжело задышав.

— Да, — с вызовом отвечаю я. — Ты ничего не забыл?

— Например? — вскидывает бровь Костя, продолжая осматривать меня.

— Например, дать мне кончить, — шиплю в ответ, прищурив глаза.

— Если ты за этим пришла, то этого не достаточно, — фыркает мужчина, окинув взглядом всю меня.

Подойдя в плотную к Косте, спрашиваю:

— Чего же ты хочешь?

— Всего, — усмехнувшись, отвечает он. — Ты больше не игнорируешь меня, не молчишь и не делаешь вид, будто у нас все закончилось.

Молча сверлю его взглядом. Костины условия были неприемлемы. Мужик хотел полного принятия себя обратно, но как прежде я, наверное, не смогу. Любить мерзавца нелегко, а делать вид, что ничего не было, не дает моя память.

— Я подумаю над вашим предложением, — прищурившись, отвечаю, собираясь выйти из-под душа, но внезапно оказываюсь в крепких объятьях.

— Кто сказал, что у тебя есть выбор? — слышу за своей спиной, и чувствуя, что Костя готов к следующему раунду секса. — Не знаю, что творится в твоей голове, но больше так продолжаться не может, поняла? Я требую, чтобы прекратила изводиться по несуществующему поводу и перестала наказывать меня за то, чего я не совершал! И последнее: если твой дружок, хоть посмотрит на тебя неподобающе, он поплатится своими зубами.

— Я передам ему; — шиплю в ответ, вывернувшись из захвата и выскочив из ванной.

Когда Костя вышел из душа, я уже сидела на кухне, поглощая приготовленный им плов. Увидев, что я ужинаю не дождавшись его, мужчина молча садится напротив меня, взглядом предлагая накормить его. Закусываю внутреннюю сторону щеки и с ехидной улыбкой кладу порцию плова на тарелку, которую не очень аккуратно ставлю перед ним.

— А вилку? — с мрачной улыбкой спрашивает Костя, которая вдруг бесит меня так, что данный предмет просто летит в Вольского.

— Приятного аппетита, — кисло произношу я, мысленно желая ему подавиться.

— И тебе, Малыш, приятного аппетита, — довольно усмехнувшись, произносит мужчина.

После ужина сажусь на диван с ноутбуком, просматривая сайты для беременных. Несмотря на позитивный настрой, там куча страшилок на тему «Бывает так, что…» и тут просто вываливается огромный список всяких бяк, которые могут случиться с мамочкой или малышом. От всего прочитанного становится просто тошно так, что спустя час я сыта по горло всякими ужасами.

Выдыхаю, замечая, примостившегося Костю рядом. Мужчина играет в шахматы, морщась от недовольства. Видимо, проигрывает.

Несмотря на тот факт, что все прошлую неделю я делала вид, что не замечаю его, все же это было не так. Костя всегда был рядом, на диване, в кровати или на кухне. Мужчина готовил, но надо признать, что со специями у него напряги. Хотя блюда были в целом съедобными. Порой он молчал, но говорить не переставал. Обычно молчала я. Поняв, что мы достигли какого-то потолка, решаю с ним поговорить:

— Кость, расскажи мне, что происходит?

— Это я хочу понять, что происходит, Свет, — произносит Костя, не отрываясь от шахмат.

— Я уличила тебя в измене, а ты продолжаешь делать вид, что у меня был приход, — сдержанно произношу, стараясь не психовать, хотя чувствую, будто готова взорваться.

— Еще раз тебе говорю: я не изменял, — с печальным вздохом произносит мужчина, ущипнув себя за переносицу и отключив телефон.

— Не надо делать из меня дуру, Вольский! — громко произношу я, желая вскочить с дивана.

— Успокойся, ты вся аж трясешься, — поджав губы, произносит Костя, схватив меня за плечо и удерживая на месте. — Давай поговорим спокойно?

Глубоко вздыхаю несколько раз.

— Я хочу понять, что делать теперь, когда правда о твоем шлюхоебстве открылась, — поджав губы, произношу, пристально посмотрев на него.

— Что делают любяще пары, когда узнают о ребенке? — уточнил мужчина, вскинув брови. — Мы поженимся. Я хочу, чтобы сын родился Вольским.

— С чего ты решил, что это сын? — хмыкаю я, не желая обсуждать вопрос о браке в «любящей паре». Мне вдруг показалось, что Костя издевается над моими чувствами, препарируя меня своим ровным голосом и спокойной позой.

— Чувствую, — улыбнулся Костя. — И мне недавно приснилось, что я гуляю в парке с сыном.

Замерев, смотрю на абсолютно счастливую физиономию Вольского, мечтательно вспоминающего свой сон и улыбающегося мне во все тридцать два зуба. Черт! Как можно ненавидеть его? Если бы я не увидела все своими глазами, никогда бы не поверила в предательство. Костя был таким внимательным на мою грубость, заботливым на игнорирование и очень терпеливым на все мои заскоки. Я чувствовала себя просто ужасно, глядя сейчас в его счастливые глаза.

— Свет, тебе плохо? — участливо произнес Костя.

— Не обращай внимание, — кисло бормочу в ответ. — Просто сомневаюсь, что будет сын.

— Почему? — удивленно поинтересовался Костя.

— Мама и ее сестра родили девочек, — вдруг произношу в ответ. — Сашка тоже дочку родила, так что на семьдесят пять процентов у меня тоже девочка.

— Дочка? — вдруг задумался мужчина, закатив глаза. — Ладно, я согласен на дочку.

Я вдруг не сдержалась и засмеялась, увидев его физиономию. Костя так делал, когда мы выбирали продукты в магазине. Как будто у нас был выбор в будущем поле ребенка. Пока я смеялась, заметила, какими глазами на меня посмотрел Вольский. Будто голодающий на кусок торта, не смеющий его трогать. Осекшись, сглатываю ком в горле, поняв, что давно мне не было так легко с ним. Вернее, уже целую неделю.

— Я скучаю, — тихо прошептал Костя. — По тебе прежней.

Эта фраза вновь возвращает меня на неделю назад. Я вспоминаю, что именно сделало меня такой печальной.

— Ладно, вопрос твоего поступка можно оспаривать вечно, — отбросив сантименты, произношу я. — Как теперь будем жить? Ты таки собираешься окучивать меня, как клумбу?

— Из меня плохой садовник? — фыркает устало Костя, посмотрев на полоток, и вдруг задумчиво спрашивает. — Ты хотела бы жить одна?

— Честно? — мягко спрашиваю в ответ. — Твое присутствие и огорчает меня, и радует одновременно. Я эгоистично счастлива, что не одинока. Ты готовишь, возишь меня. На прошлой неделе я выезжала очень рано, чтобы останавливаться по дороге. Мне было плохо. Так что в какой-то мере благодарна тебе за заботу. Понимаю, что ты прилагаешь колоссальные усилия, чтобы быть рядом, и не понимаю тебя. Я вредная, озлобленная, игнорирую тебя, ору. Как ты терпишь?

— Честно? — усмехается Костя, не глядя в мою сторону. — Из последних сил. Когда крышка моего котелка уже начинает подпрыгивать от негодования, я вспоминаю наш отпуск и говорю себе: «Беременным нелегко. Ей в тысячу раз сложнее чем тебе. Терпи». Но порой ты оправдываешь то, как я тебя называю про себя.

— И как? — усмехаюсь я.

— Ведьма, — с придыханием произносит Костя.

Мы впервые за последнее время нормально разговариваем. И я не хочу больше вражды между нами.

Злость сжигает меня изнутри, отнимая последние силы. Я достаточно измучилась.

— Я тебя люблю, Свет, — тихо произносит Костя. — Буду бороться за нас до конца. Хоть делать это приходится именно с тобой. На многое готов пойти, чтобы ты мне поверила, и сохранить все, что было между нами. Но я тоже человек. Твоя холодность ранит не меньше молчания. В последнее время я даже рад, когда ты ругаешь меня. Это возможность услышать твой голос. Не молчи, Свет. Я с ума схожу, когда ты молчишь.

— Я так устала, — едва слышно произношу, закрыв глаза.

Чувствую то, по чему так соскучилась. Костины объятья. Теплые, такие родные и такие нужные сейчас. Мужчина благоразумно молчит, просто притянув меня к себе на колени. Даже в этот момент не могу перебороть себя и обнять Костю, который укачивает меня в объятьях. Слезы вновь катятся по моим щекам, капая на его футболку.

— Ведьма моя вредная, — шепчет мужчина, гладя мои волосы. — Почему я решил, что все будет легко и просто?

— Я не знаю, — вдруг отвечаю ему — Как теперь все будет?

— Все будет, как и прежде, — уверенно произносит Костя. — Я люблю тебя, а ты меня. Мы поженимся, и у нас родится сынок или дочка. Я перевел все дела на удаленку и займусь чем-нибудь в Питере. Быть домохозяйкой не плохо, но достаточно однообразно.

— Я еще не решила, останусь ли тут, — упрямо бормочу, не желая капитулировать до конца.

— Вот это новости, — недовольно бормочет Костя. — А мне ты собиралась об этом рассказать?

— Еще не решила, — ворчу в ответ, утирая сопли.

— Пора бы, а то я тут собрался деньги вкладывать, — хмыкнул мужчина. — Хотя вложения все равно стоит сделать — хуже не будет. Значит переедем в Москву?

— Я думала поехать к маме, — вдруг произношу, желая узнать, как тогда он поступит.

Костя молчит, явно обдумывая стратегию. Молча жду, что же он скажет.

— Хм. Я, конечно, всегда знал, что окажусь в деревне, — фыркает Вольский. — Просто не ожидал, что так скоро.

— Ты поедешь со мной? — удивленно уточняю я, выпрямившись и посмотрев ему в глаза. — Я же говорила, что моя мама — сельская учительница? В том смысле села, о котором ты даже не знаешь! Ты серьезно собрался жить там?

— Раз ты серьезно собралась жить с мамой, то куда мне деваться? — фыркнул Костя. — Интернет же там есть?

— Да, — медленно отвечаю я. — Но учти, это маленькое село, в котором только одна школа.

— Шутишь? — фыркнул мужчина, расширив глаза, заметив, как я мотаю отрицательно головой. — Чем же там люди развлекаются?

— Делают детей, — вскинув брови, отвечаю я. — Наши ровесники имеют по трое-четверо детей и хозяйство.

— В смысле…

— В смысле коров, Костя, — усмехаюсь я, увидев озадаченное выражение лица Вольского. — Мы с Сашкой сельские девчонки.

— Глядя на вашу маму и вас, никогда бы не подумал о таком глухом селе, — задумчиво произнес мужчина.

— Мама — учитель, — пожимаю я плечом. — Интеллигенция она и в Африке интеллигенция.

— А тетя Таня не хочет переехать в столицу? — достаточно невинно уточнил Костя. — Поближе к дочкам и внукам, например?

— Не знаю, — усмехаюсь в ответ. — Спросишь сам.

— Так значит, вариант жизни в Москве рассматривается? — уточнил Костя.

— Не знаю, — фыркаю я, желая поволновать мужчину.

— Ладно, поживем — увидим, — вздыхает Костя. — Ты успокоилась?

— Да, — бурчу в ответ, пошмыгав носом.

— И не думай, что я не заметил, как ты красиво игнорируешь вопрос о замужестве, — глухо произнес мужчина, чмокнув меня в макушку.

— Костя, я не хочу спешить, — осторожно произношу, не желая вдаваться в детали.

— Спешить не будем, но и затягивать не стоит, — вскинув брови, говорит Костя.

— Кость…

— Ладно, — быстро перебил меня мужчина, вновь прижав к себе и погладив по волосам. — Будем делать, как ты хочешь. Опять.

Когда на город опустилась ночь, я лежала в объятьях любимого и просто таяла от нежности.

Ласковые объятья, тишина и его глухие мычания, которые он выдавал за колыбельную, которой укачивал меня. Как уснула, я не помнила, но проснулась среди ночи от ощущения тепла и уюта. Костя прижимал меня к себе, как раньше. До того, как я запретила прикасаться к себе. Поняв, что смертельно скучала по этим нежностям, засыпаю, тесно прижавшись к нему. Костин вопрос о том, хотела ли я жить одна, вновь всплыл в голове. Сейчас я точно не хотела быть одной. Посмотрим, как все будет. Может и сложится что-нибудь.

Неделю спустя я краснею в кресле у гинеколога. Доктор, вскинув брови, смотрит мне между ног.

Чувствую ироничный взгляд и просто делаю вид, что это все происходит не со мной.

— Понятно теперь, почему ваш муж спрашивал о сексе неделю назад, — сдержанно комментирует врач, начиная осмотр.

— Он мне не муж, — тихо бурчу я.

— Но, видимо, пытается им стать изо всех сил, — нейтрально произносит доктор.

— Это вообще безопасно для ребенка? — нахмурившись, интересуюсь я.

— Я бы, конечно, посоветовала вам снизить темп половой жизни, но угроз для плода нет, — спокойно произносит врач. — Кроме очевидного дискомфорта для вас. Мне провести беседу с вашим женихом?

— Нет, я сама поговорю с ним, — бормочу я в крайнем смущении.

Осмотр заканчивается, и мы прощаемся с доктором до следующего посещения. Меня будут тут ждать только через месяц, так что услышав, что беременность развивается по прогнозируемому пути, я, схватив Костю за руку, выскакиваю за дверь.

— Как все прошло? — хмурится мужчина. — Что случилось?

— Кость, я чуть со стыда не сгорела, — бурчу я в ответ, пока иду к машине.

— Что такое? — еще больше хмурится Костя.

— Она заметила, — непонятно даже для себя мычу я в ответ.

— Что? Что ты беременна? — выдает юморист.

— Что ты борщишь с сексом, — мрачно выдаю я, посмотрев на Вольского исподлобья.

— Каким образом? — весело спрашивает Костя.

— Потому что занятия сексом три раза в день не могут не отразиться на женщине, которая еще неделю назад не трахалась так интенсивно, — фыркаю я, садясь в машину.

— Что сказала? — огорченно спросил мужчина, садясь рядом. — Сбавить темп или мы совсем ошалели?

— Сбавить темп сказала, — фыркаю я, едва сдерживая смех. — Какого черта у тебя стояк все время?

— Что? — улыбнулся Костя. — Это ты виновата. Ты слишком сексуальна, беременная моим сыном.

— Дочерью, — поправляю я, закрыв глаза руками. — Я не хочу увидеть разочарование в твоих глазах, если родится девочка.

— Ты чего? — удивляется Костя. — Да я буду лучшим папулечкой!

— Поехали, папулечка, — фыркаю я, отворачиваясь к окну.

За последнюю неделю отношения между нами заметно наладились. Я малодушно решила законсервировать факт Костиной измены. Время шло медленно, и порой мужчина начинал разговор о природе нашего конфликта. Едва это происходило, как мы начинали ругаться. Верить в очевидную ложь не собиралась, просто решила не обсуждать эту тему. Легче стало, но все же душа порой трепетала о пережитом. Отношения не стали такими, как прежде, но и враждебного молчания больше не было. Я позволяла Косте ласкать и гладить себя, чем этот мужчина порой злоупотреблял.

Иногда секса было слишком много, и мы просто проваливались в сон от усталости, но правда была такова, что зачастую это я приставала к мужчине. Если размолвки случались, и я пыталась закрыться от него, то Костя намеренно доставал меня так, что промолчать было невозможно. Но как ни удивительно, это помогало. Усталость иногда брала свое, и мы пропускали тренировки. В те дни, когда ходили в зал, я замечала, какие взгляды получает мой мужчина. Восхищенные, полные затаенной надежды. В те дни, моя ревность плохо поддавалась контролю, и Косте приходилось справляться с бурей, природу которой он не знал, а я не желала признаваться, что происходит. Повода он не давал, но доверия с моей стороны не было.

Сестра приглашала нас в столицу, но я не хотела ехать. Просто трусила, что может что-то случится или, что более вероятно, Костя вспомнит своих прошлых «подруг». Говорят же «как волка не корми…» С чего-то мне казалось, что он сорвется и устроит оргию. Хотя это, наверное, вряд ли, но все же ехать не хотелось. Красновы отмечали первый юбилей совместной жизни, так что к концу сентября явиться в Первопрестольную все же пришлось. Сестра не простила бы отсутствия.

Собравшись с силами, упаковываю приличное платье, и едем на Сапсане в столицу.

Праздник у Стаса был скромным. По сути, были сами юбиляры, мама сестер Кан и пара друзей и подруг супругов. Костя заметно волновался, ибо это было первое мероприятие, куда они приехали вместе и числились «парой». Встретив Татьяну Геннадьевну, мужчина слегка растерялся под ее строгим прищуром, но его встретили благосклонно.

— Какие у вас намерения в отношении моей дочери? — спокойно спросила женщина, поймав Костю в саду, где он решил покурить перед тем, как зайти в гостиную.

— Самые серьезные, — замерев, ответил Вольский, не зная, что делать с сигаретой.

Замешкавшись, мужчина опустил руку и спрятал окурок. Неожиданно будущая теща закурила свои сигареты, задумчиво посмотрев на кандидата в зятья.

— В чем тогда дело? — хмуро спросила тетя Таня, сделав очередную затяжку.

— Света артачится, — признался нехотя Костя. — Я намекаю, а она делает вид, что ничего не слышит.

— Любишь мою дочь? — внезапно сменила тему женщина.

— Да, — сразу же ответил Костя, смущенно затянувшись остатком сигареты.

— Тогда вот совет: если не хочешь потом усыновлять своего же ребенка, решай все сам. Не жди мою дочь. Она упрямая, как баран. Если уперлась рогом, будет буксовать до последнего. Ругаться и что-то доказывать бесполезно. Обе мои дочери выросли с характером, но родная еще и с зубами.

Произнеся свой совет, женщина выбросила окурок в стоящую рядом урну, зайдя с террасы в дом.

Озадаченный Костя молча проводил ее взглядом и задумался над словами будущей тещи.

Торжественный прием прошел в теплой атмосфере. Костя увидел много знакомых, включая и подруг Саши и Светы. Никто не заострял внимания, что Костя и Света вместе, будто это было само собой разумеющееся. Только Саша бросала осторожные взгляды на сестру и мрачные на самого Костю.

Когда вечер пошел на убыль, и гости разъехались по домам, Стас пригласил друга в свой кабинет попробовать коллекционный виски.

— Как дела? — осторожно поинтересовался хозяин дома.

— Нормально, — кивнул Вольский, падая в мягкое кресло и принимая низкий бокал.

— Вы кажетесь счастливыми, — продолжил Стас, садясь на диван сбоку от Кости.

— Дай Бог не только кажемся, — тяжело вздохнул Вольский.

— Помирились? — прищурился друг, отпивая виски.

— Стас, чего ты хочешь? — фыркнул Костя.

— Меня жена послала к тебе с заданием, — усмехнулся Краснов.

— Я так и понял, — хмыкнул Вольский. — Обещали коллекционный виски, а пьем обычный.

— Черт, я забыл, — морщится мужчина, доставая другую бутыль. — Саша мне все уши прожужжала, чтобы я поговорил с тобой. Света темнит, и она волнуется.

— Темнит? — удивленно переспросил Костя, который не раз слышал, как его ведьма делится подробностями из своей жизни. Порой он узнавал о новостях из этих разговоров с семьей.

— Ну, странно отвечает или не отвечает вовсе, — пояснил Стас. — Так что колись, друг, что у вас происходит?

— Если вкратце, то я борюсь изо всех сил за место под солнцем, — со вздохом произнес задумчиво Костя.

— Теперь подробнее, — предложил Стас, махнув пространственно рукой с бутылем.

— Жене донесешь? — ухмыльнулся Костя.

— В общих чертах, но не буду вдаваться в подробности, если хочешь, — предложил Краснов.

— Света выдала, что я ей изменил, — сразу произнес Костя. — Сказала, что видела, как на мне какая-то девка скакала.

— А это так? — помолчав, осторожно спросил Стас.

— Нет, конечно, — раздраженно ответил Костя, поморщившись. — Я уже понял, что этого делать не стоит.

— Когда?

— Что «когда»?

— Когда ты понял, что изменять не стоит? — вскинув брови, спросил Стас, присаживаясь на диван и знаком предлагая допить «простой» виски, чтобы наполнить бокал коллекционным.

— До того, как мы стали официально «парой», — съязвил Костя. — Меня поймали, и тот инцидент был исчерпан.

— Ты уверен? — с сомнением предположил Стас. — Женщины могут чудить.

— Уверен, — спокойно произнес мужчина, закивав головой. — Напасть возникла на пустом месте в тот день, когда ты мне про беременность сообщил. До этого момента я и не думал, что мне грозят проблемы.

— Так ты не гулял? — нахмурился Краснов и, получив отрицательный жест головой, продолжил. — Но тебя обвинили в измене? И?

— И я живу с пороховой бочкой, — вздохнул Костя. — Вначале вообще думал не выдержу, но потом стало легче. Неидеально, конечно, но терпимо. Мне кажется — это карма. Отрабатываю помаленьку свои грешки молодости.

— С чего бы Свете говорить тебе про измену? — нахмурился Стас. — Саша переживает за сестру. Она в последний раз уехала в растрепанных чувствах. Моя жена себе места не находила.

— И, видимо, тебе его не давала найти, — фыркнул Костя.

— Да, — кисло признался друг. — Когда твоя женщина чем-то обеспокоена, волей-неволей ты тоже вовлечен в процесс игр «угадай, что происходит», «с чего все началось?» и «что будет дальше?»

— Сочувствую, — фыркнул Костя.

— Так что происходит? — поморщился Краснов.

— Я добился амнистии, но преступником все еще считаюсь, — хмуро произнес Вольский.

— Вечно такое же продолжаться не может? — хмурится друг.

— Как только завожу разговор на тему своей невиновности — у нас скандал, — поджав губы, признается Костя. — Так что я решил пока не усугублять ситуацию. Свете стресс вреден.

— Но? — вскинув брови, уточняет Стас.

— Но я уже на пределе, — вздыхает мужчина. — Она порой смотрит на меня, словно я с ножом у горла стою над ней. Или молчит, замерев, и смотрит в одну точку. Или выглядит так, словно вот-вот заплачет. А я не понимаю, что не так. Я накосячил, или что происходит вообще. Начинаю выспрашивать — может ответить, а может обидеться и уйти.

— Кость, мне это знакомо, — вздохнув ответил Стас. — Полагаю, что все беременные женщины такие.

Саша тоже иногда волком на меня смотрела. Один раз даже вилкой ткнула в меня. Сказала, что я виноват в том, что ее мутит, и она есть нормально не может. Я прифигел от неожиданности и этой новости. Целый день на меня дулась. В целом, понимаю, что первопричина во мне, но по-другому детей еще не делают.

— Боюсь, что она уйдет от меня, — тихо признался Костя, задумчиво посмотрев в свой бокал. — Скажет, что не простила и просто уйдет. Один раз она уже пыталась это сделать. Сейчас я понимаю, что отчасти нужен ей, но что будет потом?

— Света беременна от тебя, — медленно произнес Стас. — Хочешь не хочешь — это связь на всю жизнь.

— Как мать Макса? — усмехнувшись, спрашивает Костя, вспомнив, как быстро друг выбросил женщину, родившую ему сына из своей жизни, забрав ребенка себе.

— Нашел с кем сравнивать, — нахмурился друг. — Биологическая мать Максима пришла продать мне сына через неделю после родов. Разве Света похожа на нее? Думаю, они с моей женой одной породы — заботливые мамы-львицы, а не кукушки.

— Да, Света будет хорошей матерью, — задумчиво согласился мужчина. — Но она умеет быть жестокой.

— В смысле?

— Вот скажи, ты чувствуешь, что тебя жена любит? — неожиданно спросил Костя.

— Естественно, — фыркнул Стас.

— Как ты это понимаешь? — уточнил Вольский.

— По поведению, — недоуменно произнес друг, не до конца понимая сути разговора.

— Конкретнее, — продолжил мужчина. — Что именно делает твоя супруга, чтобы ты чувствовал себя любимым?

— Ну — задумался Краснов. — Часто целует, улыбается, когда видит и обнимает утром и вечером, разговаривает со мной обо всем. Я даже не знаю, что еще.

— У нас все это тоже было, — грустно улыбается Костя. — А теперь нет. Она разговаривает со мной, улыбается, когда что-то веселое происходит, но больше не целует, не обнимает и не говорит, что любит. Больше нет. Я чувствую, что она будто закрылась от меня и не позволяет себе любить. Все попытки сковырнуть болячку приводят к ругани и скандалам. Она психует до такой степени, что ее аж трясет.

— Это плохо, — задумчиво произносит Стас.

— Думаешь, я не знаю? — печально усмехнулся мужчина. — Она пытается перестать любить меня, и чувствую, что скоро ей это удастся. Вопрос только в том, что мне-мне-тов таком случае делать?

Пойти повеситься?

— Кость? — предупреждающе осек друга Стас.

— Да все я понимаю, просто время идет, а ближе она не становится. Я уже все перепробовал. Боюсь, что однажды проснусь с незнакомой женщиной, которая даже не понимает, как я оказался рядом.

— Что делать планируешь?

— Заставлю выйти замуж и докопаюсь до истины, что же, блять, случилось, что меня записали в шлюхоебы, — мрачно произнес Костя. — Я устал оправдываться в том, чего не делал. Иногда думаю, уж лучше сгулял бы, тогда хотя бы понятно за что крест несу, а тут…

— Чего раньше не докопался? — недовольно буркнул Стас.

— В Питере сидел, охранял эту ведьму, — фыркнул Костя. — А все случилось явно в Москве. И волнуюсь я за нее. Врач сказала, что затяжной стресс плохо влияет на ребенка.

— Затяжной стресс?

— Я рассказал докторше, что ведьма периодически психует по жесткому, до трясучки, — вздохнул Вольский. — Она пристальнее стала наблюдать за Светой. На следующей неделе УЗИ. В общем, стою на «паузе» и психую за Свету, за ребенка, за будущее. Короче, хочу напиться в хлам, но нельзя.

Стас молча подлил виски и, поджав губы, произнес:

— Если думаешь, что потом будет легче, то знай: не будет. Когда родится ребенок, будешь психовать еще больше.

— Будем решать вопросы по мере поступления, — хмыкнул Костя, отпив хороший глоток виски. — В целом, я пока в игре, и меня не выбросили на обочину, как ненужную запчасть. Что будет дальше посмотрим.