В снежном плену

Глава 10

Их поселок был расположен на самом юге бывшего Казахстана — и был построен буквально в чистом поле… Еще не так давно в этих местах были пустыни, но Долгая зима все изменила. Теперь тут были степи… А вот где Дмитрий жил раньше — там теперь снежная пустыня. Летом 1967 года снег за Уралом так и не сошел, так что ни о каком сельском хозяйстве там не шло и речи.

Налив в стакан горячего чая, мужчина сел ужинать… Хотя какой это нафиг чай? Настоящего-то уже больше полугода не выдают, вместо него теперь какой-то травяной сбор. Как говорят, полезный, содержащий нужные человеку витамины. На улице уже второй день мела метель — так что практически единственной работой было чистить дороги до сметать снег с крышу. Вот и Дмитрий на своем тракторе, на который навесили шнекороторный снегоочиститель, занимался тем же самым. И все росли и росли сугробы вдоль дорог. А когда-то в этих местах и снег-то, как говорят, редкостью был!

С наступлением зимы основной «аврал» закончился… Урожай картошки убран, большую его часть еще до самых холодов успели вывезти, оставив лишь то, что нужно будет самим колхозникам. И сейчас шла обычная размеренная зимняя жизнь сельскохозяйственных работников. Ремонтировали технику, готовились к весенней посевной, кто-то работал в овощехранилище, да вот… Снег чистили.

— Что там нового говорят? — спросила жена Дмитрия.

— Относительно чего? — не понял мужчина.

— Да про то, что вообще в стране происходит…

— Да спокойно все, вроде. Ты ж, Катюх, сама газеты читаешь?

— Все ли в тех газетах пишут? — вздохнула женщина.

— Ну мятежей, вроде, сейчас нет никаких. Задавили байскую гниду! — взглянув на висящую на стене винтовку, произнес Дмитрий. — Говорят еще, что этот год теплее будет… Рожь, наверное, сеять будем. Только зернохранилище достроить надо будет еще. А то погниет же все!

— Ну хоть так, — тихо произнесла женщина. — Про электричество-то не говорят ничего?

— Говорят, — ответил мужчина. — Дефицит энергомощностей, нехватка оборудования… Так что пока в райцентре ТЭЦ не построят — не будет ничего.

С этим словами Дмитрий вновь поднял взгляд на винтовку, а затем перевел его на крошечное окошко кухни… Да, ему уже и повоевать тут довелось малость. Когда по осени случился набег банды откуда-то из бывшей Узбекской ССР, попытавшись разграбить их поселок. И, прежде всего, их интересовало овощехранилище — ублюдки даже напрямую предложили отдать его содержимое… А что потом самому только с голоду сдохнуть — то их не волнует. Естественно, они не согласились — и был короткий, но ожесточенный бой. И тогда организация вновь взяла верх над бандитской вольницей. А потом разбежавшихся уродов настигло вызванное подкрепление от военных — и уцелевших бандитов попросту перестреляли как бешеных псов.

А еще вспоминалась эвакуация… Когда в их уральскую деревню пришли военные с приказом об эвакуации, покидать родные места хотелось далеко не всем. Ну как это — бросить родной дом и практически все нажитое и уехать куда-то в неизвестность? Зима? Ну и что с того, что зима? Снег они что ли с крыш почистить не смогут? Или дров в лесу мало?

Однако недовольным военные объясняли коротко. Лета у вас не будет! Сами видите — май на дворе, а на улице морозы! Жрать чего будете? И что дальше? У Советского Союза нет таких запасов чтобы прокормить всех целый год! Так что подвоза из других частей страны не будет, как не будут и дороги в вашу глушь чистить, да и ЛЭП уже сегодня обесточат. И как жить будете? И большинство прониклось и уже перестало спорить на счет эвакуации… Хотя некоторые и продолжали упрямиться.

— Я здесь родилась, здесь и помру! — кричала известная деревенская скандалистка, вечно всем недовольная Баб Тоня. — Я тут жила при царе жила, при Колчаке и при советской власти! Никуда я не поеду! И дети мои с внуками никуда не поедут!

«Ну да, сколько тебе при царе-то при том было? — мысленно усмехнулся тогда Дмитрий. — Три годика?» Однако военные церемониться и каждого по отдельности агитировать не собирались. Сказано «обязательная безусловная эвакуация» — значит, так тому и быть! Скандальную бабку просто запихнули в салон автобуса — и на том все и закончилось. Впрочем, она и там продолжала кричать, половину дороги до Челябинска. Дескать, «смотрите, люди, что делается!» Но на нее уже привычно не обращали внимания. Остальные односельчане Дмитрия, похватав чемоданы с тележками, рассаживались сами, а тем временем военные грузили в грузовики оборудование с МТС. Ело-то у них большое было… Напоследок сверившись со списком эвакуируемых, военые приказали отправляться…

Дорога до Челябинска шла словно в снежной траншее, так что даже и не видно-то ничего по сторонам было. Едут и едут куда-то! Пока, наконец, на горизонте не знакомый город… Дымили трубы металлургического комбината — хотя почему-то Дмитрию показалось, что куда слабее, чем в обычное время. Но вот и заснеженные улицы города, с громоздящимися там и тут сугробами, с едущими по своим делам грузовиками и автобусами, но их везли напрямую на станцию, где их уже ждал поезд.

— Вам в восьмой эшелон, — когда они высаживались на станции, сказал командовавший колонной капитан.

— Куда едем-то, товарищ капитан? — спросил тогда Дмитрий.

— На юг Казахской ССР, там стройбатовцы для вас поселки строят.

«Эвакуационный эшелон № 8», длинный грузопассажирский состав, уже стоял у платформы, и люди сразу начали размещаться в нем. Навешивали бирки и закидывали в грузовые вагоны свои вещи, а затем занимали места в пассажирских вагонах. И вот уже поздним вечером поезд отправился в путь… Короткий свисток тепловоза — и состав трогается в путь, унося их к новой жизни…

Сначала они ехали по обычной железной дороге, где навстречу то и дело проносились другие поезда с бочками, крытыми вагонами и даже платформами. На станциях несколько раз обгоняли идущие в попутном направлении «товарняки». Везли буквально все, что только можно! Уголь, нефть и нефтепродукты, лес, металлопрокат, различную технику вроде тракторов и автомобилей, промышленное оборудование… Шли практически без остановок — лишь замедляли ход на станциях и «обходах», вроде мест, где осенью спешно построили временный деревянный мост вместо поврежденного и требующего капитального ремонта основного. Но потом, уже в Казахской ССР, где к этому времени сошел снег, свернули на свежеуложенную военными железнодорожниками линию — и тут уже ехали очень медленно, порой пропуская встречные составы. Впрочем, что еще возьмешь с «времянки»?

В какой-то мере им повезло — до их поселка уже были уложены пути, так что разгружались прямо на полустанке на месте. А вот строительство домов только начиналось — все же военные стремились в первую очередь распахать поля, благо, в армии хватало и тракторов, и колхозников, кто в этом разбирался. Так что теперь эвакуированным можно было сразу начинать посевную. А вот жить по первому времени пришлось в армейских палатках, по одной на семью, и питаться приготовленной в полевой кухне едой. Лишь к середине лета Дмитрию, как семейному и имеющему ребенка, выделили для жилья свежепостроенный «финский домик». А вот тех, у кого семьи не было, заселяли в последнюю очередь — и многим из них зимовать пришлось в бараке… Хотя и обещали, что в следующем году дома построят для всех. Впрочем, на следующий год много чего планировалось… Например, начать высадку лесополос, которые при грядущем потеплении защитят поля от песчаных бурь и опустынивания.

А потом была уже, в принципе, привычная работа. В их поселке тоже организовали МТС — так что Дмитрий вернулся к прежней работе трактористом, засевая и убирая поля как в их колхозе, так и в соседских. Помощь военным и колхозникам в строительстве. Расчистка снега зимой… Только к этому добавилось то, что его, как отслужившего в армии, записали в «особый коммунистический отряд охраны порядка» при поселковой милиции, фактически местное ополчение. Выдали винтовку, провели несколько учебных занятий, в которых участвовало большинство мужиков из их села — и вот осенью оно и пригодилось… Против банды басмачей. Командир военных ему потом даже благодарность за фактический разгром банды объявил! Их-то задачей было лишь продержаться до подхода подкрепления.

Впрочем, и тогда не все так гладко обошлось. Четверо из их отряда, несмотря на всю подготовку и даже наличие кое у многих боевого опыта, получили различные ранения — соседа Филипа Кузьмича так и вовсе в райцентр в военный госпиталь отправили, откуда он вернулся лишь через месяц, когда отправили домой долечиваться. Но и из бандитов семерых только наповал положили, а еще несколько смогли уйти, будучи уже ранеными. Впрочем, это во многом благодаря пулемету — военные выдали им старенький «Максим» со складов…

— Миш, тебе тут письмо, — когда Михаил с женой вернулись с учебы, произнесла его мать.

— От кого? — машинально спросил парень, однако ответ заставил его буквально застыть с разинутым ртом.

— Из секретариата ЦК КПСС.

— Чего? — только и смог произнести парень. — Мам, ты это серьезно?

— Да куда уж серьезнее, — вздохнула мать. — Ты мне только объясни… Из-за чего?

— Я писал им несколько писем со своими мыслями, — нехотя признался Михаил. — Про Долгую зиму, про сельское хозяйство, что там можно сделать.

— Откуда ты про сельское хозяйство-то знаешь?! — буквально полезли глаза на лоб у женщины.

Впрочем, теперь удивление было уже не только у него… Вика тоже смотрела на Михаила словно на какого-то инопланетянина! Хоть девушка и знала про то, что он писал какие-то письма для партии, но даже не подозревала, что на такой высокий уровень! А уж то, что на них еще и обратили внимание и прислали ответ… Это казалось и вовсе чем-то невероятным!

— Миш, ты кто? — ошалело глядя на него, произнесла жена, но сразу смутилась таким словам. — Хотя что я глупости говорю… мы ж друг друга с детства знаем. Но… Как???

— Вот так, — улыбнулся в ответ Михаил. — Когда мы были сначала в Туркмении, а потом и тут в колхозе, я смотрел на то, как и что там люди делают. Ну и думал, что можно сделать, придумать…

— У тебя еще и на это силы оставались? — удивленно произнесла Вика.

— Ну немножко…

— Ты или гений, или сумасшедший, — полушепотом произнесла девушка.

— И твое предложения оценили на таком высоком уровне? — все равно не переставала удивляться мать.

— Наверное, мам, — пожал плечами Михаил.

Не дожидаясь ужина, он вскрыл письмо, оказавшееся достаточно толстым, и принялся изучать его содержимое. На удивление оно оказалось достаточно объемным — причем, помимо всего прочего, было указано, что ему вышлют заказным письмом копии каких-то документов, связанных с интересовавшими Михаила темами. В основном, правда, как раз по сельскому хозяйству — причем, в тексте самого письма явно был завуалированный вопрос по этим темам. Похоже, в министерстве решили, что раз у него появились уже некоторые идеи, то вдруг и тут что придумает? Эх, знали бы они, что он всего лишь пересказал то, с чем лично сталкивался! Но ведь не скажешь этого… Значит, как придет то заказное письмо — придется и впрямь подумать. Уж раз назвался груздем…

Дальше шло упоминание того, что его предложения преданы на рассмотрение соответствующим профильным организациям и получили в целом положительную оценку. В связи с чем его желают видеть в конце февраля, как закончит с изучением переданных материалов, в Москве. В том же заказном письме придет и командирочное, по которому он сможет купить билет и доехать до столицы. «Приехали!» — мысленно произнес Михаил, откладывая в сторону письмо.

— Что там? — видя, что он закончил, с интересом спросила Вика.

— В Москву вызывают, в министерство сельского хозяйства, — ответил Михаил.

— В министерство? — полезли глаза на лоб у девушки. — Э-это п-правда?

— Угу, — согласился Михаил.

Дальнейшую реакцию жены Михаил не ожидал совершенно… Взвизгнув от восторга, она бросилась к нему на шею и буквально всего расцеловала.

— Я знала… знала… — тихо шептала девушка.

— Чего знала? — ошалев от такой ее реакции, произнес Михаил.

— Знала, что т у меня самый лучший! Самый умный! Самый любимый! — когда она, наконец, малость поуспокоилась, попыталась пояснить Вика, хотя по факту все равно получался какой-то восторженный лепет. — Самый-самый-самый!

«Вот тебе и спокойная и рассудительная девчонка!» — только и смог подумать Михаил, хотя, глядя на нее, он и сам уж начал улыбаться этой детской непосредственности. Что на уме — то и на языке… Не то, что всякие стервы, с которыми никогда непонятно, чего они хотят. Хотя нет, как раз понятно… Те хотят поиметь с тебя побольше выгоды, манипулируя твоими же чувствами. Как та же недоброй памяти Ленка…

— А ты хочешь в Москву? — ради интереса спросил Михаил.

— В Москву? — удивленно произнесла Вика. — Я была там… Красиво, конечно. Метро, сталинские высоки, Кремль, ВДНХ… Только сейчас же и не посмотришь там ничего особо! Все снегом почище чем у нас завалено.

— А насовсем если? — поинтересовался Михаил.

— Насовсем? — аж вздрогнула девушка. — Нет, конечно! Туда приезжаешь… Бешеный город! Все куда-то бегут, несутся… Машин уйма, шум… Я вообще не представляю, как там люди живут! Да и зачем мне Москва? Тут моя родина, мой дом, мои родные…

«Ну надеюсь, что меня по какой-нибудь причине в Москву не отправят!» — только и смог подумать Михаил. В столице-то он бывал и в прошлой жизни, и в этой… В этой, кстати, Москва казалась куда меньше — да и, похоже, так и было на самом деле. Не было в этом мире таких привилегий для столиц, что в той реальности начались в хрущевские времена, так что и желающих туда ехать было гораздо меньше. Но вот именно это ощущение «бешеного города» — оно было и там, и тут… «А ведь метко как сказано!» — подумал вдруг Михаил. Вот только он явно обратил на себя внимание властной верхушки — а потому теперь нельзя было быть ни в чем уверенным.

За ужином с ними была и Квета, все же для родителей Михаила она практически «третьей дочкой» стала, хотя теперь после рождения дочки она проводила с ними куда меньше времени. Не до того особо было! Впрочем, с ее возвращения домой и прошла-то всего неделя… Тогда по возвращению ее буквально обступила вся их семья — всем, особенно Аньке с Викой, хотелось посмотреть на дочку Кветы, старшая сестра Михаила даже чуть не расплакалась…

— Ты чего? — глядя на нее, удивился тогда Михаил.

— Тоже хочу, — смущенно улыбнулась Аня. — Только какие ж теперь дети… Долгая зима на дворе!

— Знаете, даже жутко как-то было, — заметила вдруг Квета. — Привезли меня в роддом, а там кругом пустые палаты… Словно вымерли все! Говорили еще, что четвертый роддом уже закрыли и, того и гляди, за ним и третий последует.

— «Советское правительство и коммунистическая партия рекомендуют воздержаться от рождения детей до окончания Особого периода», — процитировала слова из какой-то статьи Вика. — Хотя и без этого… Куда уж тут!

— Угу, — произнесла Анька.

Но это уж тоже в прошлом… И, как ни странно, Михаил как-то особо не морочил голову на этот счет. Все же они пока студенты еще — тут выучиться надо, работу найти, а уж потом о детях задумываться. В той реальности первый его ребенок аж в 1978 году родился, когда ему самому было двадцать девять лет. Ну а падение рождаемости в целом по стране — оно ожидаемо… Когда на улицах морозы за сорок градусов, когда нет и не предвидится нормального питания, когда кругом авитаминозы и целая куча заболеваний от все того же неправильного питания — какие тут дети? Чтобы они с самого детства росли больными? Да и вообще — как по тем же поликлиникам ходить по морозу в сорок, а то и пятьдесят во многих районах страны, градусов? Или даже в шестьдесят… А большинство людей все же привыкли заботиться о своих детях куда больше, чем о «себе любимых». Так уж оно от природы дано! Но сейчас разговор шел не о том…

— В саму Москву вызывают? — была тоже удивлена Квета.

— Ага, — подтвердил Михаил. — В министерство сельского хозяйства.

Вообще, как он понял, увидеть его желали не только там. Но он решил ограничиться на этом… А так его вон, вроде, еще и электронщики хотят видеть — он же тут выдал практически революционную для этого времени концепцию микропроцессоров и микроконтроллеров. Насколько он знал, первый такой создадут лишь лет через пять… Хотя и тут в СССР оно вряд ли быстрее будет. Пока все продумают, разработают… А тут еще и, будь она неладна, Долгая зима!

А вот Квета теперь вдруг поняла, почему Михаила записали в «ценные кадры». Уж если простого студента вызывают аж в министерство сельского хозяйства — значит, оно явно неспроста… И, с одной стороны, это было интересно. Чем же он обратил на себя внимание правительства? А с другой — она не знала, стоит ли лезть в подобные дела. Вдруг тут какая-нибудь государственная тайна кроется? Хотя сельское хозяйство… Вряд ли! Так почему бы и не спросить тогда?

— Да предложил пару новых образцов сельхозтехники создать, — ответил на вопрос девушки Михаил. — Посмотрел я, как у нас в колхозах работают — вот и подумалось… Там же ведь просто все! Но почему-то пока не додумались до такого…

— Ну да, сельское хозяйство сейчас дело важнейшее, — задумчиво произнесла Квета.

Мысли девушки вдруг вернулись к ее родным… Отец с матерью, брат с сестрой… Как они там? Выжили ли тогда, во время гражданской войны? Пережили ли зиму? Увы, вряд ли она когда-то про это узнает… Как вряд ли узнает и про дальнейшую судьбу Василия. Единственное, что она могла сделать — так это назвать в честь него их дочку. Которую он никогда и не увидит… Помнится, они обсуждали с ним дальнейшие планы — и тогда Василий высказывался за то, чтобы с небольшой группой знакомых выбраться из города на запад страны и создать там небольшую общину… Про знакомство с представителями мафии парень ей все же ничего не говорил.

— Что-то оттуда предложил? — уже потом, когда они вдвоем вышли на улицу почистить снег, спросил у Михаила батя.

— Да, — согласился парень. — Оттуда… Хотя, честно говоря, мне сложно тут советовать. Мои основные знания — они по СВЧ-электронике, с ней я половину жизни работал. Это уж потом на… эээ… кулака работать пришлось.

— Что ж у вас за мир там такой? — вздохнул Василий Петрович. — Снова капитализм, снова кулаки с буржуями…

— За то тут — Долгая зима, — грустно усмехнулся Михаил.

И каковы еще будут ее итоги? В мире вон вовсю полыхают войны, разгораются эпидемии… Впрочем, на том их разговор и закончился… В последующие несколько дней никто из них больше не возвращался к этой теме. А потом пришло и заказное письма — целая папка с документами! Причем, на самую разную тематику, хоть в первую очередь и в плане сельского хозяйства. Желто-коричневые листы светокопий различных отчетов, докладов, технических описаний… Так что вновь пришлось оторваться от учебы, посвятив практически все время выполнению «правительственного задания».

Ну и что тут Михаил придумает? Правда, вопросы в основном по технической части — все же он, по последнему письму, именно по технической части основные предложения выдвигал, вот и выводы в руководстве страны сделали аналогичны, что у него именно в таком плане «таланты». И Михаил принялся вспоминать, что же он может из будущего вспомнить… Вот, например, один из вопросов — «механизация и автоматизация тепличных комплексов». И к нему ГОСТ на те самые теплицы, что они строили прошлого года, типовая конструкция и планировка, технология выращивания различных культур в них. Или вот еще — механизация сбора пшенично-пырейного гибрида номер такой-то при выращивании в открытом грунте… Судя по всему, ему просто прислали те вопросы, по которым решили, что «со стороны виднее». Вдруг, как с тем же пневмозернотранспортером, студенту придет в голову что-нибудь такое, на что академики не обратят внимания из-за «замылившихся глаз»? Что-то такое простое, что почему-то никому не пришло в голову?

Ну и что тут Михаил придумает? По теплицам еще что-то можно — во всяком случае, он вспомнил, что слышал про теплицы и гидропонику с компьютеризированным контролем за различными важными для растений параметрами среды вроде температуры, влажности, освещенности и всего прочего… Можно, по идее, добавить к этому различные манипуляторы, своеобразный аналог посевных или уборочных машин, системы внесения удобрений, но по силам ли будет изготовить такие устройства нынешним электронике и машиностроению?

Второй вопрос был еще «интереснее»… Про пшенично-пырейные гибриды в прошлой жизни Михаил и вовсе не слыхал — и, судя по прошлогодней уборочной, понятно почему. Кому нафиг нужна культура, которую не уберешь комбайном? Вот только условия переменились! Судя по информации из отчетов, за прошлый год урожайность этого самого «пшенично-пырейного гибрида номер такой-то (их, впрочем, было несколько)» составила от восьми до пятнадцати центнеров с гектара — и это в тех областях, где пшеница и вовсе не вызрела бы. По данным же исследований прошлых лет их урожайность была в среднем вдвое выше, чем у современных сортов пшеницы. Кроме того, пшенично-пырейный гибрид можно не только засевать зерном, но и разводить делением куста, что позволило в этом году быстро нарастить посевные площади несмотря на достаточно небольшое количество имевшегося посевного материала. Так что выращивание данного гибрида стало считаться вопросом стратегической важности вот только сколько не чесали в затылках ученые, а придумать способ его механизированной уборки не получалось. Селекционеры обещали вывести сорт с высоким колосом, но это не быстрое дело. А вручную, серпами… Где столько людей взять? Ну это если говорить по-простому, без официальных формулировок вроде «недостатка рабочей силы для проведения сельскохозяйственных работ», «отсутствия технической возможности обеспечить механизированную уборку урожая» и «необходимости привлечения городского населения для проведения уборочной»… Вот только тут и Михаил спасовал… Что он тут придумает-то? Особенно с учетом того, что он и вовсе ничего не придумывал, а лишь заимствовал известные ему изобретения? А ведь упоминалось еще и про то, что этот пшенично-пырейный гибрид «является перспективной культурой для выращивания в условиях теплиц и комплексов беспочвенного сельского хозяйства».

Впрочем, помимо этого, были и вопросы относительно промышленности. Заикнулся про средства автоматизации производства? Ну, значит, валяй свои предложения! Как говорится, инициатива наказуема ее исполнением. И тут в первую очередь вспоминались системы ЧПУ и роботизированные сборочные линии, которые он видел по телевизору. Ну да с ЧПУ все ясно! Тут достаточно подать идею — а уж дальше инженеры с соответствующих заводов сами решат, как приладить к станку их. Посложнее было с роботизированными линиями (хотя их Михаил назвал просто автоматизированными). Тут уж пришлось зарисовать эскизы и примерно описать, как он представляет себе работу подобных систем… Вроде того, как манипулятор будет определять, что куда поставить или прикрутить. Как хорошо все же, что даже в 90-е он продолжал интересоваться технологиями машиностроения — пусть оно и не совсем из его области деятельности. Сам-то Михаил работал изначально в приборостроении — можно сказать, на переднем краю технического прогресса… До развала СССР они выпускали без преувеличения лучшие в мире СВЧ-приборы — хотя с тех пор, как говорили товарищи в последние годы, и развитие остановилось, и качество резко упало. Уже в конце 90-х завод не мог повторить некоторые выпускавшиеся всего несколько лет назад образцы приборов из-за упавшего качества материалов и уволившихся специалистов, а по многим другим темам резко упал процент выхода! Впрочем, этим он потом уж, на заводе, займется… С опытом прошлой жизни он может очень прилично ускорить развитие СВЧ-электроники. Если, конечно, она еще будет кому-то нужна с учетом того, что Холодная война явно заканчивается. Космос разве что…

Кстати, осенью прошлого года после длительного перерыва СССР вновь запустил в космос ракету — с, как говорили по радио, спутником метеорологического назначения. Хотя почему-то Михаил был уверен, что назначение там двойное. Не только за погодой следить, но и посмотреть, что вообще в мире происходит. А, может быть, и нет… Кроме того, тогда сообщили и о том, что приостановлены работы над сверхтяжелой ракетой УР-700 и всеми остальными элементами советской лунной программы. Можно сказать, СССР впервые напрямую, а не в расплывчатых формулировках вроде «пилотируемый полет на Луну является делом ближайшего будущего», признал наличие в стране таковой программы. Ну да, раньше-то все было просто… Полетим первыми на Луну — честь и хвала советским космонавтам, инженерам и рабочим, всем тем, кто сделал этот полет возможным! Опередят американцы — всегда можно сказать, что не больно-то оно и надо было, «СССР не гонится за рекордами ради рекорда». Но вот сейчас разработаем проект лунной базы — и вот тогда уж как полетим! Теперь все это уже не имело значения… Так почему бы не показать фотографию прототипа ракеты, не рассказать про имевшиеся планы дабы у людей было чувство гордости за свою страну?

Впрочем, ракеты — это сейчас тоже не в тему… Пусть даже то, что в этой реальности отдали приоритет не королевской Н-1, а челомеевской УР-700, было весьма любопытным фактом, но сейчас оно не имело уж никакого значения. Да и не спрашивали у него ничего про космонавтику — и вряд ли спросят. Какой тут к чертям собачьим космос?

Так и прошло время до самого марта, когда ему велено было явиться в Москву… Почти все свободное время за письменным столом да в научной библиотеке, где он искал различные материалы! Но вот уж и пришла пора ехать… Собирали его родители с женой словно за Полярный круг… Одежка потеплее — в Москве ж морозы за сорок! И с запасом, да побольше! Запасы еды, чтобы было чем питаться в поезде. Десять раз все проверить-перепроверить — вдруг что-нибудь понадобится в дороге, а его не будет? Но вот и пришла пора прощаться — и, поцеловав его на дорогу, Вика распрощалась, она его до самого вокзала провожала.

— Возвращайся поскорее, — тихо произнесла девушка. — Береги себя! И что бы не случилось — знай, что я тебя люблю…

— Ну что со мной случится? — пожал плечами Михаил. — Ничего не бойся, Вик! И я тебя тоже люблю…

«Вот и еще одно веяние нового времени!» — глядя вслед жене, подумал парень. Что такое поездка в ту же Москву раньше? Да ничего такого! Рядовое событие… Уехал, приехал — ничего такого! Но это в обычное время, когда люди уверены, что ничего плохого случиться не может, что завтра, послезавтра или даже через неделю будет такой же день, как сегодня. И совсем другое дело — Долгая зима, когда ни у кого нет уверенности в завтрашнем дне. Когда не знаешь, будет ли оно у тебя, это «завтра»…

Поезд тоже был весьма непривычным… Ровно три плацкартных пассажирских вагона с маневровым тепловозом! Закрытые двери тамбуров, которые теперь проводники открывают лишь чтобы выпустить или впустить пассажиров. И вот уже, заняв свое место, Михаил ждет отправления — и вскоре оно и впрямь произошло. Свисток тепловоза — и вот уже поезд плавно трогается в путь…