В стране заоблачных вершин

В декабре 1975 года я снова должен был поехать в командировку в Непал. Мой шестилетний сын, мечтая о предстоящей поездке в «сказочную» страну, без конца забрасывал меня разными вопросами. Однажды он спросил:

— А как же Новый год? Если не будет елки, то куда поставим валенок с подарками Деда Мороза?

Я объяснил ему, что 1 января для непальцев — Обычный и ничем не примечательный день, а Деду Морозу в Катманду делать нечего — там нет ни настоящей зимы, ни сугробов, ни снега, а высоко в горы, к заледенелым вершинам, мы подниматься не будем.

Прошло четыре дня, и утром 1 января после традиционного утренника для детей сотрудников посольства СССР мне пришлось взять почти все свои слова, сказанные сыну в Москве, назад. С утренника сын вернулся довольный и гордо заявил, что елка все-таки была, но с какими-то уж очень длинными иголками, а Дед Мороз такой же, как и в Москве, даже говорил по-русски, да и подарки он получил хорошие. Вот только снега на улицах Катманду действительно не оказалось.

Я снова пытался убедить его, что Новый год в Непале начинается в апреле, и не первого числа, а в середине месяца, и каждый раз не в один и тот же день. Сын недоверчиво слушал меня и снисходительно улыбнулся: он мне не верил.

Пришлось ждать апреля. Особенно красочно празднуется непальский Новый год в Бхактапуре — одном из городов Большой долины. Поэтому мы отправились на праздник именно туда. Этот город был основан еще во второй половине IX века, однако наибольшего расцвета он достиг в начале XVIII века во время правления Бхупатиндры из династии Малла.

На центральной площади города мы увидели золоченое изваяние Бхупатиндры, установленное на десятиметровой каменной колонне. Резную колонну обвивала огромная каменная змея, на голове у которой сидела маленькая каменная птичка. Бхупатиндра очень любил свой город и никогда не покидал его. Не пожелал он также бесследно исчезнуть из памяти горожан и после своей смерти. Поэтому еще при жизни правитель построил себе золоченый памятник, заявив при этом, что теперь будет находиться в городе до тех пор, пока не улетит эта маленькая птичка.

Бхупатиндра, восседающий на позолоченном троне под трехъярусным зонтиком, смотрит на «Дворец 55-ти окон». Он словно не может налюбоваться на свое детище — ведь именно во время его правления древний королевский дворец был перестроен и обрел новую жизнь. Каждое из 55 окон украшено неповторимыми по своей красоте и композиции наличниками и решетками. Все деревянные детали дворца покрыты тончайшей резьбой с ажурным замысловатым орнаментом: здесь изображения драконов и птиц, диких зверей и священных змей.

Не устаешь восхищаться талантом неваров — строителей и резчиков, снискавших себе славу далеко за пределами страны. Не случайно в этом дворце-музее открыта Национальная картинная галерея. К дворцу примыкают знаменитые «Золотые ворота». Они действительно покрыты золотом. На них барельефы богов, священные изваяния — настоящая фантазия в золоте, иначе их и не назовешь.

Центральная площадь была запружена народом. Люди пришли сюда, чтобы ритуальными подношениями ублажить богов. Боги благосклонно принимали рис, красную церемониальную пудру. Их каменные и бронзовые лица, отражая блики пляшущего пламени масляных светильников, словно были озарены таинственным сиянием. Повсюду импровизированные ансамбли. Музыканты бьют в барабаны, порой они извлекают самые неожиданные звуки из миниатюрных органов, труб, рожков, гонгов, колоколов и колокольчиков.

Праздник шествует по городу. На каждой улице, на каждом пустыре — везде веселится народ. То тут, то там слышатся звуки оркестров или барабанов.

Огромная толпа собралась у возвышающегося неподалеку пятиярусного храма Ньятапола. Эта пагода не только самая высокая, но и самая красивая в Долине. — Необыкновенно величественный вид придает храму ведущая к нему каменная лестница, на гигантских ступенях которой установлены статуи великанов, слонов, львов, грифонов и божеств. Считается, что каждая пара в десять раз сильнее той, что установлена ниже, а гиганты, открывающие, в свою очередь, эту экспозицию могущества, в десять раз сильнее обычного смертного человека. Храм Ньятапола также связан с именем Бхупатиндры. Хроники утверждают, что он начал строительство пятиярусной пагоды в 1708 году и даже сам принес три кирпича.

У подножия Ньятаполы танцоры в огромных масках и красочных костюмах разыгрывают, может, и несколько наивную, но довольно яркую пантомиму, навеянную мифами о жизни богов.

Каким бы ярким и весенним ни показался сыну праздник в Бхактапуре и как бы часто потом он о нем ни вспоминал, однако малыш никогда не связывал его с Новым годом. Какой же это Новый год без Деда Мороза и разряженной елки, да и называется праздник как-то странно — Бискет Джатра?

Я снова пытался объяснить ему, что название праздника происходит от двух неварских слов — би («змея») и сьяко («убивать») — и посвящен победе над двумя змеями-демонами.

— При чем здесь змеи и почему они — демоны, ведь в Непале их не только не убивают, но и всячески почитают? — удивился сын.

Пришлось покривить душой и сказать, что те змеи, которых убивали, были действительно очень ядовитые и к тому же не местные — ведь ядовитых змей, как утверждают непальцы, в долине Катманду нет. Однако легенды повествуют совсем о другом. Вот одна из них.

Когда-то в городе-княжестве Бхактапур жил раджа, и была у него красавица дочь, которая слыла весьма любвеобильной особой. Рассказы о ее проделках наводили на жителей города ужас. Каждую ночь к ней во дворец доставляли нового юношу. Утром его находили мертвым.

В один прекрасный день в Бхактапуре появился сын чужеземного раджи. «Совершенно случайно» он остановился в доме именно той женщины, чей сын в ту ночь должен был ублажать дочь раджи. Поздно вечером молодой раджа, сидя в своей комнате, услышал рыдания хозяйки, провожавшей сына на верную смерть. Он пожалел бедную женщину и предложил подменить юношу. Смельчаку удалось тайком пронести во дворец саблю.

Под утро молодая женщина забылась глубоким сном, а молодой раджа спрятался в ее спальне. Вдруг он заметил, что из ноздрей женщины показались две темные нити. В мгновение ока они превратились в змей, которые в поисках очередной жертвы, шипя, сползли на пол. Принц взмахнул саблей и одним ударом уложил двух тварей.

Когда утром к дворцу подошла похоронная процессия, чтобы отнести тело очередной жертвы к месту кремации, то, ко всеобщему удивлению, в покоях дочери раджи нашли сына чужеземного правителя. Молодые люди мирно беседовали.

Весть об этом радостном событии мгновенно облетела город. Народ ликовал. Люди кинулись во дворец, чтобы воочию убедиться в правоте слухов. Змей-убийц повесили на высоком столбе на центральной площади. На радостях раджа Бхактапура повелел в первый день каждого Нового года устраивать по этому поводу праздник и возить по улицам колесницу с водруженным на нее изображением Бхадракали — пусть кровавая богиня еще раз убедится, что человек победил смерть.

Впоследствии в процессиях по городу Бхадракали стала сопровождать еще одна колесница, но значительно больших размеров, с колесами, высеченными из целого куска дерева. В верхней части трехъярусной надстройки колесницы «катается» муж Бхадракали — жестокий бон-разрушитель Бхайрав. Точнее, по улицам возят лишь голову Бхайрава — блестящую бронзовую маску — все, что удалось людям захватить в схватке с жестоким божеством.

Огромная, покрытая ажурной резьбой колесница Бхайрава — своего рода главная фигура праздника. Бискет Джатра начинается с того момента, как эти похожие на дома на колесах сооружения отправляются в путь по улицам города.

В тот день мы были свидетелями того, как жители за толстые веревки тянули колесницы на пустырь, разделяющий верхнюю и нижнюю части города. И тут началось «соревнование», подобное перетягиванию каната.

Жители нижней части города тащили колесницу Бхайрава в одну сторону, жители верхней — в другую.

Под крики «болельщиков» и непосредственных участников «соревнования» колесница, скрипя на поворотах тяжелыми деревянными колесами, выделывала замысловатые восьмерки.

Казалось бы, счастье улыбнулось жителям верхних кварталов города, но вот прибежавшая на подмогу новая группа мужчин из нижних районов с силой стала тянуть канаты в свою сторону, и колесница, тяжело осев, медленно повернулась. Канаты натянулись как струны, пот ручьями лил по лицам участников, ноги по щиколотку утопали в пыли. Однако никто не хотел уступать. Ведь именно от того, куда направится повозка, зависело, где в следующем году будет обитать счастье. Если окончательно перетянут жители нижнего города, удача ждет их, если нет — счастье поселится в верхних районах.

И змеи, смерть которых празднует народ, тоже не были забыты. Обычно накануне первого дня Нового года на площади водружается церемониальный столб. Проделать это весьма сложно. Двадцатиметровую махину ставят в вертикальное положение без подъемных кранов, а затем вставляют в специально выдолбленное в плитах мостовой отверстие.

На площади стояла напряженная тишина. Лишь изредка раздавались глухие подбадривающие возгласы и вздохи разочарования. Люди внимательно следили за происходящим. Используя в качестве рычага бамбуковые шесты, подтягивая столб толстыми веревками, мужчины медленно поднимали один конец столба, в то время как другие пытались упереть в мостовую нижнюю часть исполина. Казалось, будто столб установлен вертикально, но одно неловкое движение — и махина стала заваливаться. Толпа в ужасе замерла. Мужчины с криками кинулись в стороны. Раздался тупой удар о землю. Горе тому, кто не успел вовремя отпрянуть.

Нередко какой-нибудь смельчак так и остается на всю жизнь калекой, бывают и смертельные исходы. Однако все начинается сначала. Проходят долгие часы, пока наконец столб установят прочно. Случается, что несмотря на многочисленные попытки, поднять столб так и не удается. И тогда людей охватывает ужас: более дурного предзнаменования не только для города, но и для всей страны придумать трудно.

Как бы то ни было, а церемониальный столб все-таки водрузили. Свешивающиеся с перекладины на вершине столба два полотнища (они символизировали тех двух змей-убийц) подметали концами мостовую. Все ликовали. Отовсюду стекались толпы людей, чтобы усыпать основание столба цветами, зажечь масляные светильники и окропить символ победы добра над злом кровью жертвенного животного.

Если в Бхактапуре залог счастливого года — успешная установка многометровой деревянной колонны, то в деревне Тхими, расположенной километрах в трех от города, совершается другой, не менее экзотический обряд. Эта маленькая деревушка хорошо известна не только жителям Большой долины, но и иностранным туристам. Практически все жители Тхими — гончары. Замысловатые кувшины, изображения божеств как индуистского, так и буддийского пантеона, стилизованные цветочные горшки (иногда даже в виде грифонов и слонов) — чего только не изготовляют умельцы из Тхими, причем с помощью тех же простейших приспособлений, что и много веков назад! Вряд ли найдется турист, который не увезет с собой на память терракоту Тхими.

Прямо у дороги, возле своего дома, гончар раскручивает палкой большой деревянный гончарный круг диаметром не менее полутора метров. Когда тяжелому кругу придана нужная скорость, при которой он может сам вращаться минут пять, мастер склоняется над комом серой глины и пальцами придает ему нужную форму. Буквально две-три минуты — и цветочный горшок или вытянутый кувшин с загнутыми краями готов для обжига. Рядом, под навесом, другой гончар лепит довольно большого грифона, усыпанного различными по форме отверстиями, через которые впоследствии будут пробиваться стебли цветов.

Накануне Нового года в Тхими собираются люди даже из отдаленных селений, но уже не за керамикой, а чтобы стать свидетелями церемонии в местном храме Махалакшми. Обычно через этот обряд проходит доброволец. Если такового нет, то назначается тот, кто уже участвовал в новогоднем религиозном акте.

В течение четырех дней этот человек проходит церемонию очищения. В это время он не имеет права есть мясо, чеснок и соль. Ему тщательно сбривают не только волосы на голове, но и брови, а если есть — то и усы и бороду. Никто не имеет права прикасаться к нему, чтобы случайно не нарушить священной чистоты. За сутки до обряда он вообще ничего не должен есть.

Обряд начинается. В храм входит священнослужитель. Мужчина открывает рот, высовывает язык, и священнослужитель протыкает язык длинной металлической спицей. Мученика с высунутым языком — игла проходит насквозь — водят по деревне. Затем все возвращаются в храм, где священнослужитель вынимает спицу, а рану смазывает грязью с пола храма — оказывается, она имеет необыкновенные лечебные свойства.

Во время обряда сопровождающие процессию наблюдают, сочится из раны кровь или нет. Если кровь не появляется, значит, год будет счастливым, а сам бедняга после смерти обязательно попадет в рай.

Живая богиня

В центре непальской столицы, на Дарбар-Сквер, есть много средневековых дворцов и храмов. Колоритные пагоды, бронзовые и золоченые фигуры, вырастающие прямо из земли каменные божества привлекают тысячи туристов, и в первую очередь тех, кто приезжает сюда на короткое время. Возле храмов расклады вают свои товары продавцы: тут и разные сувениры, и жареные земляные и кокосовые орехи, и мандарины. Раздается звон колокольчиков торговцев мороженым (подчас это лишь кусочки сладкого льда, а в лучшем случае — замороженное молоко). Слышатся звонки велосипедов и лающие сигналы велорикш.

На площади появляется группа туристов. Их тут же обступают бойкие непальские «коробейники».

— Есть прекрасные ножи-кхукри из необыкновенной стали. Ими можно резать все, даже металл, — расталкивая конкурентов, кричит бойкий черноглазый паренек в огромной, выгоревшей на ярком солнце рубашке. Он рекламирует отливающий синевой непальский нож.

Его отпихивает совсем еще ребенок, который не моргнув глазом убедительно доказывает, что в руках у него не простой, а уникальный камень, принесенный, с вершины Эвереста. Когда в ответ раздается хохот, мальчишка, ничуть не обидевшись, бросается искать другого покупателя, неискушенного в торговых делах. Опрятно одетый молодой человек, представившись бакалавром искусств, предлагает туристам экскурсию к крупнейшему в стране ритуальному барабану диаметром около 2 метров, огромному колоколу и так далее и тому подобное.

Приезжий чувствует себя здесь в плену у чудом сохранившейся в веках сказки. Кругом удивительные по красоте храмы и скульптуры. Есть тут даже сказочное, но живое божество Кумари. Для того чтобы увидеть живую богиню, достаточно иметь рупию. Однако фотографировать ее нельзя, зато смотреть на нее разрешается сколько хочешь. Правда, запечатлеть на пленку богиню все-таки можно, по для этого надо приезжать в Катманду в сентябре, во время праздника Индра Джатра, когда Кумари возят по улицам города на разукрашенной колеснице.

Живая богиня живет в трехэтажном здании. Окна его украшены затейливой резьбой, а вход охраняют огромные каменные львы. Если войти в ажурную арку, то окажешься в небольшом внутреннем дворике, в центре которого — храм с изображением богини знаний Сарасвати. Возле храма резвятся ребятишки. Завидев посетителей, один из мальчиков, не говоря ни слова, подбегает к ним и требует рупию с каждого. Он также следит за тем, чтобы никто не фотографировал. Затем мальчик направляется внутрь здания. Через некоторое время в одном из окон верхнего этажа появляется лицо девочки. Кумари трудно спутать с другими непальскими детьми: недетские, сильно подведенные глаза, ярко раскрашенный лоб, большая тика, дорогие парчовые одежды.

Существует много легенд о том, как появилась здесь живая богиня. В самой популярной из них рассказывается о том, как много-много лет назад, «когда боги жили среди людей», одна богиня любила приходить к королю, чтобы поиграть в кости и дать мудрые советы. Вскоре король так сильно влюбился в богиню, что совсем потерял голову. Однажды, забыв, что перед ним богиня, он попытался заключить ее в свои объятия. Оскорбленная поведением короля, богиня покинула людей и не захотела впредь даже говорить с монархом. Однако время — лучший лекарь. В конце концов богиня простила короля, но сказала, что теперь разговаривать с ним будет лишь… устами маленькой непорочной девочки, не потерявшей ни единой капли крови. Кумари и есть та девочка.

Она остается богиней до тех пор, пока на теле ее не выступит кровь, будь то следствие естественного физиологического процесса или результат даже самой, казалось бы, незначительной травмы. Сразу же после этого Кумари становится обычной смертной, и назначаются новые выборы живой богини.

«Кандидатом» в Кумари может стать любая девочка в возрасте от трех до пяти лет из неварской буддийской подкасты сакия[15]. Это значит, что, у Кумари и мать и отец должны быть из подкасты сакия. Однако, перед тем как допустить девочек к «конкурсу», соответствующее жюри должно убедиться, что у них ни разу в жизни не выступала на теле кровь и все они соответствующего происхождения. После того как жюри, в которое входят астрологи, священнослужители и другие, не менее важные персоны, избирает Кумари, девочку ведут к королевскому брахману, чтобы тот благословил ее.

Почему жюри все-таки отдает предпочтение именно этой девочке? Дело в том, что членам жюри вовсе не надо ломать голову над проблемой выбора: будущая богиня должна пройти через страшное испытание, которое может выдержать, пожалуй, лишь один ребенок из тысячи. Девочек оставляют на ночь в комнате, уставленной изваяниями страшных животных с головами, внушающими ужас, — они начинают как бы оживать при колеблющемся пламени свечей. В этот момент в комнату вламываются люди в зловещих масках. Они высоко прыгают и истошно кричат.

Даже у взрослого, видавшего виды мужчины от такого зрелища кровь стынет в жилах, не говоря уже о ребенке. Однако всегда найдется такая девочка, которая не впадет в истерику. Почему? До сих пор это остается загадкой. Видно, правы те, кто утверждает, будто Кумари может стать лишь нездоровый ребенок, не способный на обычные детские эмоции. После того как девочку объявляют Кумари, она поселяется в доме на Дарбар-Сквер и остается там на время пребывания в образе живой богини.

По истечении срока Кумари возвращается в родительский дом и получает правительственное жалованье в размере 50 рупий в месяц до тех пор, пока не выйдет замуж. На свадьбу ей выплачивается «единовременное пособие» — 1000 рупий. Когда-то эти деньги казались довольно внушительной суммой, а теперь в результате бурной инфляции и резкого роста цен это жалкая плата за огромное терпение. К тому же далеко не каждый непалец решится взять в жены бывшую богиню: в народе все еще живет поверье, будто мужчина, который женится на Кумари, вскоре умрет (и это несмотря на то, что многие мужья бывших живых богинь намного переживали своих жен).

Как уже говорилось, Кумари не имеет права покидать свой дом, за исключением нескольких праздников. Девочка лишена даже возможности посещать школу и обычно постигает основы грамоты с помощью частных преподавателей, которым правительство, естественно, за уроки не платит. Кумари совсем необязательно должна быть вегетарианкой!. Ей разрешается есть мясо, но только не куриное. Нельзя Кумари притрагиваться также к куриным яйцам.

Сейчас вместе с Кумари живет старая женщина. Вот уже почти сорок лет она является как бы воспитательницей живых богинь. Этот почетный пост достался ей по наследству от свекрови, и нынешняя «мамка» передаст свои полномочия невестке и т. д. Воспитательница должна также быть неваркой, — правда, из подкасты буддийских священнослужителей ваджрачарья. Но не только одна воспитательница присматривает за Кумари. Раз в день к ней заходит священнослужитель, тоже невар, но уже из подкасты брахманов кармачарья. Этот священнослужитель-индуист ежедневно молится с Кумари в течение десяти минут.

Получается довольно забавная ситуация — живая богиня из буддийской общины и «мамка» — воспитательница тоже из буддистов. Но Кумари каждый день молится с индуистским священнослужителем, выполняет определенные обязанности во время важнейшего индуистского праздника Дасаин, более того, перед ней преклоняет голову король. Правда, это происходит раз в году, однако не надо забывать, что в Непале король почитается живым индуистским божеством. Все это — свидетельство того, как тесно переплелись в Непале буддизм и индуизм.

До сих пор непальцы помнят, как на празднике Индра Джатра осенью 1954 года Кумари выглядела сонной и долго не желала ставить тику королю Трибхувану и благословить его. Лишь после довольно откровенного нажима она поставила монарху тику. Нежелание Кумари благословить кого-либо считается здесь дурным предзнаменованием. Конечно, все это предрассудки. Однако спустя несколько месяцев после вышеописанных событий, в марте 1955 года, король Трибхуван скоропостижно скончался…

Быть живой богиней — занятие для ребенка невеселое. У девочки нет ни детства, ни веселых игр со сверстниками. Конечно, изредка подружки навещают Кумари, но им разрешают играть лишь в тихие, спокойные игры, в основном в куклы: боятся, что во время быстрых игр (богиня может поранить себе тело. Поэтому девочка почти всегда грустна и задумчива.

Родители Кумари никакими привилегиями не пользуются. Правда, их приглашают на «большие пиры». Вместе с Кумари они посещают официальные религиозные церемонии (примерно десять раз в году). В остальное время они, как и другие, молятся на свою дочь как на живую богиню до тех пор, пока она — Кумари. Затем… пытаются выдать дочь замуж.

В Непале не одна живая богиня, их несколько — во всяком случае, больше трех. Одна, как мы уже знаем, живет в непальской столице, другая — в Патане, а третья — в Бхактапуре. Во многих районах Долины есть также богини местного значения (не случайно же долину Катманду часто называют «Долиной богов»), существуют они в других городах и селениях королевства.

Праздник в Большой долине

— Давай левее, еще левее! — размахивая руками, кричит человек, который направляет движение колесницы.

— Осторожнее. Не видите, что ли, сейчас столб заденем!

Колесница медленно поворачивает вправо. Однако поздно. Слышится звон разбитого стекла. Фонаря на столбе как не бывало.

— Ну вот, что я вам говорил! Слава всевышнему, что хоть никто не пострадал. Теперь толкайте колесницу назад. Надо же как-то объехать этот проклятый столб.

— Давай! Раз, два, взяли. Только, ради бога, медленно… Кому говорят, медленно…

Огибая выступающие черепичные кровли домов и позолоченные крыши многоярусных пагод, по запруженным тысячами людей узким улицам древнего города Патана движется ярко разукрашенная колесница с огромными деревянными колесами. На колеснице бамбуковая, увитая зеленью и цветами огромная колонна, в основании которой сооружен импровизированный храм, где под охраной двух священнослужителей находится изображение Рато Мачхендранатха. К колеснице привязаны толстые канаты, и десятки добровольцев, впрягшись словно бурлаки, тянут святыню по узким улочкам города.

На резной оглобле восседает направляющий. Громко крича и отчаянно жестикулируя, он пытается провести махину по маршруту такому же древнему, как и истертые каменные плиты мостовой. Однако улицы настолько узки, а колесница такая громоздкая и высокая, что на пути ее следования рушатся стены домов, летят крыши, рвутся электрические и телефонные провода. Бывает, что под колеса колесницы попадают прохожие. Но ничто не может омрачить праздничного настроения.

Рато Мачхендранатх — один из самых важных и, пожалуй, интересных праздников в долине Катманду. Он начинается в конце апреля — начале мая. В это время все с нетерпением ждут сезона дождей, или, как его здесь называют, муссона. Если он приходит поздно, то молодые нежно-зеленые побеги риса гибнут, а это значит, что жителям Долины грозит голод. После долгой зимы и засушливой весны, когда в Непале пересыхают реки и оросительные каналы, люди с надеждой обращают свои молитвы к богу-спасителю Мачхендранатху, чтобы тот наконец ниспослал на их поля дождь — залог хорошего урожая.

Известно, что существует два Мачхендранатха — Рато («Красный») и Сето («Белый»), Рато Мачхендранатху поклоняются жители Патана, а Сето Мачхендранатху — непальской столицы. Оба божества различаются, видимо, лишь цветом, но в конечном счете олицетворяют одно и то же. Мачхендранатх бывает не только двух цветов — у него также много имен. Так, его называют еще и Арьялокитешвара, и Локешвара, и Падмапани, и Буига Дева, отождествляют с Лакшми, Вишну и другими божествами. К тому же до сих пор никто так и не может дать точного ответа, какой это праздник — индуистский или буддийский или обеих религий? На вопрос, почему божество называют Мачхендранатхом, лучше всего ответит одна из легенд (их так же много, как и имен у божества).

История эта произошла давно, тогда, когда еще сам Шива (у него имен и воплощений не менее тысячи) был учеником великого гуру (учителя) Локешвара и постигал секреты единения с «высшим существом» путем медитации. Однажды, когда Шива рассказывал своей жене, богине Парвати, обо всем, чему научился у своего гуру, она неожиданно заснула. Локешвар, превратившись в рыбу, стал слушать речи своего ученика. Вскоре Шива увидел, что жена спит и не внемлет его речам. И тут он почувствовал, что кто-то притаился рядом и подслушивает.

— Кто бы ты ни был, появись немедленно, или я прокляну тебя! — в гневе воскликнул Шива.

Тогда Локешвар принял свой обычный облик, а Шива при виде его упал на колени и стал молить о прощении. С тех пор Локешвара стали звать Мачхендранатхом (мачха значит «рыба»).

В другой легенде рассказывается, почему один из главных праздников долины Катманду посвящен именно Махчендранатху.

Примерно 1400 лет назад, во времена правления короля Нарендра Дева, в течение двенадцати лет не выпало в стране ни одного дождя. Реки, оросительные каналы, родники и колодцы пересохли. Люди умирали от жажды, скот погибал, потрескавшаяся земля перестала давать урожай. После долгого размышления духовный советник короля сообщил, что страшное бедствие на страну накликал ученик Мачхендранатха — Горакхнатх. Оказывается, это он похитил всех девять змей-богов, которые посылали в Долину дожди, и спрятал их у подножия одного из холмов.

Горакхнатх поставил ультиматум: пока он не встретится со своим учителем Мачхендранатхом, змеи будут сидеть взаперти и засуха не кончится. Мачхендранатх в это время находился в Ассаме (ныне индийский штат на северо-востоке страны) на одном из холмов и был погружен в медитацию. Тогда король Нарендра Дева вместе со своим советником Бандхудаттом и одним носильщиком отправились за Мачхендранатхом.

На пути в Ассам им пришлось преодолеть много преград, которые поставил на их пути отец очередного воплощения Мачхендранатха, правитель Ассама демон Шаши. Однако на этом их мучения не кончились: воспротивилась мать, и Мачхендранатху ничего не оставалось, как превратиться в большую черную пчелу и спрятаться в золотом ритуальном кувшине Бандхудатта. Таким образом черная пчела была доставлена в долину Катманду. Неподалеку от Патана, на берегу реки Накху, процессия остановилась на отдых.

Горакхнатх, узнав о прибытии Мачхендранатха, поспешил к нему навстречу, чтобы выразить свое почтение. Воспользовавшись отсутствием Горакхнатха, змеи выползли на свободу, и тут же над Долиной разразился ливень. Между тем над местом, где отдыхал король и его спутники, пронесся Бхайрав — пожалуй, самое свирепое воплощение Шивы — с криком «бу», что на неварском языке значит «место рождения». По приказу короля на этом месте были построены селение и храм, где нашел пристанище ритуальный кувшин с Мачхендранатхом в облике пчелы. Священнослужителям было приказано молиться богу дождя и урожая Мачхендранатху. С тех пор ни один земледелец в Долине не посмеет поднять руку на черную пчелу.

…К самой колеснице подобраться не так-то просто — мешает толпа людей. Громко играют самодеятельные оркестры. Мужчины в праздничных национальных одеждах важно тянут канаты. Одни, если не удалось ухватиться за канаты, стараются хотя бы подталкивать колесницу с символами Бхайрава, другие пытаются дотронуться до колес или до оглобли, ну а если уж совсем повезло — до самой колесницы.

Женщина в ярком сари с серебряной нитью, шепча заклинания, бросила горсть риса в колесницу, затем дотронулась рукой до колеса и приложила руку ко лбу младенца. Затем она снова дотронулась до колеса и. на этот раз благословила себя.

К Рато Мачхендранатху не подступиться. Изображение блестит свежей краской: перед каждым праздником его непременно моют в реке Накху, чистят, подкрашивают и, если есть необходимость, ремонтируют. Сейчас Рато Мачхендранатх находится под охраной двух священнослужителей. Мало того, возле колесницы всегда несколько полицейских, и, судя по всему, это не случайно: совсем недавно изображение божества было похищено, хорошо, что произошло это не во время торжеств. Жители Долины потеряли покой: вдруг снова наступит страшная засуха? Всполошились историки и археологи. Страшно подумать, что Рато Мачхендранатха постигнет участь тех памятников истории Непала, которые вывезли из страны: они стали украшениями частных коллекций за океаном. Полиция долго искала метровое изображение божества. Наконец реликвия была обнаружена в стене одного из домов Патана…

Вслед за колесницей Рато Мачхендранатха медленно продвигается еще одна — правда, меньшая по размеру. В ней изображение бога Миннатха. Одни считают его сыном Мачхендранатха, другие — дочерью. Но все эти сомнения в отношении Миннатха, путаные многочисленные легенды о самом Мачхендранатхе нисколько не беспокоят участников праздника.

Традиционный маршрут колесниц подходит к концу. Впереди — площадь Джавалакхел. Отсюда начинается и здесь заканчивается многодневное путешествие колесниц по улицам Патана. Колесница с Рато Мачхендранатхом за день преодолевает всего несколько десятков метров. Порой она стоит на одном месте по нескольку дней — иногда из-за поломки, а порой из-за пожара, возникающего на колеснице. Спешить с передвижением не следует: отбытие и возвращение колесницы происходит в строго определенное время, высчитанное астрологом. Узнать, как долго будет продолжаться праздник, можно буквально накануне: иногда он кончается в мае, а иногда длится до августа.

Вся площадь была запружена народом. Одни заняли здесь места с вечера. Всю ночь горели лампады в честь Мачхендранатха. Многочисленные оркестры играли народные непальские мелодии и религиозные гимны. Тысячи людей собрались, чтобы увидеть заключительную часть праздника Рато Мачхендранатха — Бхото Джатру, когда с колесницы будет демонстрироваться бхото, или священная, украшенная драгоценными камнями рубашка.

Оказывается, давным-давно в озере Таудах (недалеко от долины Катманду) жил король змей Каркотака Нагараджа. У него была жена, которая сильно страдала болезнью глаз. Как ни старались местные лекари ее вылечить, ничего у них не получалось. Тогда Каркотака Нагараджа, приняв человеческий облик, направился в Долину и повстречал там знаменитого лекаря, который за четыре дня вылечил жену короля змей. За это король подарил лекарю бхото со своего плеча.

Однако недолго послужил жилет новому владельцу: о бхото прознал демон и похитил его. Долго искал лекарь свою пропажу, но безуспешно. Однажды во время праздника, когда колесница прибыла в Джавалакхел, лекарь вдруг увидел свой бхото. Дело в том, что демон в человеческом обличье тоже пришел на праздник. Тут началась потасовка, но вмешались боги, в том числе и сам Каркотака Нагараджа. Они решили, что ни лекарь, ни демон не заслуживают носить бхото, и подарили священный жилет Рато Мачхендранатху. С тех пор в день, когда веселье достигает своего апогея, бхото выставляют на всеобщее обозрение, чтобы все могли убедиться в его целости и сохранности.

В день Бхото Джатры сюда доставляют и Кумари — живую богиню Патана. Поклониться Рато Мачхендранатху и увидеть, как демонстрируют священный бхото, приезжают также король с королевой, министры и военачальники.

Наступает торжественный момент, на золоченом мешке ломают печати и извлекают усыпанный золотыми звездами и драгоценными камнями бхото. Священнослужитель трижды демонстрирует бхото с колесницы, с каждой стороны, затем священную реликвию снова убирают в мешок, тщательно запечатывают сургучными печатями и прячут до следующего праздника Бхото Джатры.

Праздник, посвященный Рато Мачхендранатху, приближается к концу. На башню, венчающую колесницу с божеством, взбирается священнослужитель и с огромной высоты бросает медный диск, напоминающий по форме монету. Все с трепетом наблюдают, какой стороной он упадет на землю. Ведь от этого зависит будущее жителей Долины. Если диск упадет на одну сторону, то жди дождя и хорошего урожая, если на другую — не миновать засухи и голода.

После окончания торжеств Рато Мачхендранатха на раскрашенных носилках относят в храм, который находится в селении Бунга. Там перед Рато Мачхендранатхом три раза в день в течение года возжигают бронзовый светильник.

На праздник Бхото Джатра я не захватил с собой зонтик, хотя непальцы настойчиво уговаривали меня это сделать. Я никак не мог поверить, что пойдет дождь, ведь с утра на небе не было ни облачка. Однако не-успел праздник подойти к концу, как полил дождь, и я едва успел добежать до автомобиля.

Панчак Яма

В то утро очень рано прозвенел звонок в дверь. Сначала раздалось короткое «трень». Решив, что пошутил скучающий прохожий, я продолжал спокойно досматривать интересный сон, какие почему-то всегда снятся, когда пора вставать.

Однако звонок не унимался. Раздалась более продолжительная трель, затем еще одна. И тут он истошно зазвенел во всю мощь своих металлических легких. Затявкал даже мой тибетский терьер, а разбудить этот мохнатый клубочек столь ранним утром иногда труднее, чем его хозяина.

Пришлось встать. Проклиная все на свете, я открыл балконную дверь, и на меня пахнуло холодным, влажным воздухом. Откуда-то с улицы потянуло дымком. Это юные коммерсанты, торгующие круглые сутки всякой мелочью, грели у костра свои озябшие руки. Сквозь пелену утреннего тумана у ворот я разглядел силуэт мужчины. Он энергично размахивал руками.

— Пора вставать! Кто же спит после восхода солнца?! — услышал я знакомый веселый голос. — Тем более в праздник!

Оказывается, и сегодня опять праздник. Не успел закончиться один, как наступил другой. Уж если праздник, так и отдыхай на здоровье. А тут нет. Во всем мире в праздничные дни люди стараются подольше поспать, здесь же все наоборот.

— Привет, а я к тебе не один, — сказал мой давний друг Арьял, пропуская вперед своего сына. Мальчуган в одной руке держал небольшой медный подносик с горкой красной кашицы, а в другой — гирлянду цветов. — Я ему рассказал, что ты приобрел симпатичного щенка, так он последние дни все уговаривал меня пойти его поздравить.

Мой пес как будто почувствовал, по какому случаю пришли гости. Виляя от удовольствия пушистым хвостом, он подбежал к мальчику и попытался лизнуть его в нос. Парнишка быстро окунул палец в кашицу и, пока терьер стоял на задних лапах, успел поставить ему на лоб ярко-красное пятнышко — тику, а на шею набросить гирлянду из живых цветов.

— Послушай, если вы пришли поздравлять пса, то зачем подняли в такую рань меня?! Разбудили бы только собаку, и дело с концом, — со смехом обратился я к Арьялу. — Но коль вы и меня подняли с постели, что называется, с петухами, то это тебе даром не пройдет. Давай выпьем вместе кофе, и заодно ты расскажешь мне, что это за праздник сегодня у собак.

— А вчера был праздник у ворон! — заметил Арьял.

— Ты что, разыгрываешь меня?

— Нет, что ты! Это правда. И, судя по всему, ты тоже его праздновал. — Арьял показал на лежащую на земле сшитую из листьев маленькую чашку, в которой до сих пор оставалось немного риса. Соседские ребята просунули ее вчера под ворота.

Увидев неподдельное удивление на моем лице, Арьял, улыбаясь, легонько подтолкнул меня в спину:

— Ладно, иди вари кофе, только покрепче. Я так и быть расскажу тебе, что это за праздник. Стыдно, ты не первый год живешь в Непале, а до сих пор всех наших праздников не знаешь.

— А ты-то знаешь? — попытался я отшутиться.

— Сдаюсь! — рассмеялся он. — Действительно, их не только невозможно знать все, но даже и перечислить трудно.

Бесконечная вереница праздников для непальца стала своеобразным народным календарем, самым понятным и доступным, источающим радость и впитывающим грусть, излучающим сладкие мечты и уносящим в небытие горечь неудач. В местных календарях разобраться довольно трудно, а праздники помогают простолюдину несравненно легче вести свой собственный. Один праздник означает, что пора сажать рис, другой — рассаживать рассаду, третий — собирать урожай.

Как-то один непалец сказал мне, что здесь почти каждый день — праздник. Сначала я посмеялся и решил, что хорошо живут тут люди — все дни гуляют! Однако, пожив какое-то время в Непале, убедился, что, для того чтобы прокормить семью — а она тут состоит далеко не из двух-трех человек и даже не из пяти, — надо распахать клочок террасированного поля, расположенного подчас под самыми облаками, удобрить и напоить землю, а эта работа не из легких. Удобрений всегда не хватает, оросительные каналы то засоряются, то их разрушают обвалы и оползни. Чтобы молодые побеги не зачахли, надо каждый день с тяпкой, не разгибая спины, оберегать тонкую струйку живительной влаги. И все эти работы приходится проводить на такой высоте, что если смотреть на это поле снизу, и то голова может закружиться.

Так что только самый бедный непалец может по достоинству оценить время, когда наступает этот праздничный день и можно наконец разогнуть спину, сбросить с себя тяжесть повседневных забот и присоединиться к искрящемуся людскому хороводу и там, в многоликом потоке, забыть все невзгоды на свете.

— Этот праздник посвящен Лакшми — богине благополучия, — прихлебывая из чашечки крепкий кофе, начал свой рассказ Арьял.

Тут он сделал короткую паузу. Словно вспомнив заученный текст, Арьял продолжал:

— Время проведения этого праздника выбрано не случайно. Сейчас конец октября. Золотом отливают поля: поспел рис — основное богатство крестьян. В народе нынешний фестиваль издревле называют Тихар, что значит «Зажженные светильники», или «Праздник огней». Но мне кажется, что огонь — это лишь дань традиции, так как он далеко не главный виновник торжества.

— Это только твое мнение? — перебил я друга.

Можно подумать, что сам ты уже ни о чем не догадываешься, — сказал он и рассмеялся. — Зная тебя, я был уверен, что без подробного рассказа об этом празднике мне не обойтись, поэтому пришлось проштудировать много книг. Честно признаюсь, — при этих словах он театрально приложил руку к сердцу, — поначалу думал пролистать несколько книжек, чтобы запастись самыми удивительными легендами. Но не тут-то было. Я запутался в ходе событий. Каждый автор дает практически совершенно новое толкование праздника.

— Тут уж ты наверняка хватил лишку! — заметили.

— Может быть, но самую малость. А в основном все это — чистая правда. Я даже пришел к заключению, что непальцам все равно, по какому поводу проводится праздник. Главное, что он есть. И если прапрадеды именно его праздновали, то зачем ломать себе голову и искать ответы на многочисленные вопросы. Ведь ничего в природе зря не существует.

— Не кажется ли тебе, что мы несколько отдаляемся от основной темы разговора и пустились в бесконечный спор о философии жизни, забыв о нынешнем празднике? — попытался я вернуть Арьяла к теме нашей беседы.

— Вовсе нет. Тем более что этот праздник часто называют Панчак Яма — «Пять дней бога смерти Ямы»…

Оказывается, здесь есть праздник в честь бога смерти. Я не переставал удивляться. Но, кто знает, может, в этом празднике, как и во многих других, кроется ключ к разгадке «философии жизни» непальцев, которые порой с улыбкой встречают невзгоды и не приходят в отчаяние при виде смерти ближнего, не впадают в уныние при низких урожаях. Зачем печалиться, есть соответствующий праздник, который воздаст должное богам (ведь их тысячи и тысячи — буквально на любой случай жизни), и они сделают все, чтобы в следующий раз земля накормила всех вволю. После смерти человека в потустороннем мире ждет хороший прием, может, ему там будет лучше, чем тут на земле. Для этого необходимо только хорошо вознаградить бога Яму и его окружение. Поэтому испокон веков в течение пяти дней широко отмечается праздник Панчак Яма.

В первый день воздаются почести воронам, которые в Непале считаются посыльными бога Ямы. Чтобы умилостивить вестников смерти, шьют из листьев небольшие чашечки и кладут з них еду, благовония и даже мелкие монеты. Непальцы свято верят, что эти птицы, заполонившие город и пожирающие урожай, своим карканьем навлекающие беду, не посмеют принести дурную весть в дом, у порога которого их ждет угощение. Не только во время праздника задабриваются эти ненасытные существа, предки которых, согласно преданию, были удостоены чести приложиться к сказочному «напитку жизни». Каждое утро хозяйка дома, прежде чем накормить семью, обязательно бросит воронам горсть риса, чтобы никто из домочадцев не получил «повестку» от бога смерти.

Второй день праздника посвящен собакам. Нельзя сказать, что в Непале эти домашние животные окружены почетом, скорее наоборот. На улицах часто можно встретить бродячих собак, и непальцы не видят ничего зазорного в том, что этих тощих псов с торчащими, словно рояльные клавиши, ребрами часто пинают нотами и забрасывают камнями. И только во время Панчак Ямы все вдруг вспоминают, что в потустороннем мире от этих существ зависит многое: именно они решают, пропустить или нет в подземное царство на суд Ямы душу умершего. Поэтому непальцы стараются всячески задобрить собак: ставят им на лоб красную тику — благословение, украшают гирляндой из цветов, угощают сытным обедом. Даже если вороны все-таки окажутся неблагодарными и принесут в дом известие о смерти, то собаки — стражи ворот царства Ямы — позаботятся, конечно, о душе покойного.

Третий день праздника посвящен корове, которая в Непале считается священным животным. Следует сказать, что ни у одного индуиста не поднимется рука на это животное, и даже под страхом голодной смерти он не отважится притронуться к говядине. Не случайно корова олицетворяется в Непале с земным воплощением богини Лакшми. Ведь именно корова дает молоко, творог, масло и, конечно, удобрения, без которых нет высоких урожаев. В древности, а в некоторых районах страны и по сей день по количеству коров можно судить о достатке семьи.

Однажды я был свидетелем удивительной сцены. По центральной торговой улице Катманду, где расположены самые фешенебельные магазины, шла корова. Неожиданно разразился сильный дождь. Животное в поисках убежища забрело в расположенную поблизости аптеку. Я даже притормозил, чтобы полюбопытствовать, как отнесется к рогатому покупателю провизор. Но тот продолжал с интересом следить за бегающими за окном промокшими до нитки прохожими и даже внимания не обратил на корову. Она дождалась окончания ливня и только после этого спокойно продолжила свою прогулку по улицам столицы…

С утра в день праздника коров тщательно моют, киноварью наносят им пятнышко на лоб, красят рога и хвост. Животных угощают сладостями и фруктами. Истинные индуисты прикладываются к ним лбами, кланяются в ноги, а потом на четвереньках пролезают под брюхом животного. Но даже и тут непалец не забывает о потустороннем мире. Ведь праздник посвящен Яме — богу смерти. В этот день брахман снимает обвивающую его шею завязанную под мышкой священную тесьму — непременный атрибут каждого брахмана — и привязывает ее к хвосту коровы, чтобы она помогла душе умершего.

Но какова роль в этом празднике непосредственно богини Лакшми? Отдав дань уважения коровам, жители королевства приступают к украшению входа в дом цветами и гирляндами, наносят орнаменты красной краской, а пол жилища обмазывают красной глиной и коровьим навозом, который также считается священным. Навоз используют для церемонии очищения не только домов, но и тела человека.

В полночь богиня Лакшми «совершает кругосветный полет». Она, посещает дома, в которых все готово к приему столь важной гостьи. Чтобы она не заблудилась и не обошла своей милостью тот или иной дом, на пороге, да и почти на каждом окне непальцы выставляют зажженные масляные светильники. Те, кто побогаче, иллюминируют свои дома еще и электрическими лампочками. Буквально от порога белой краской^, приготовленной из рисовой муки, проводят полосу, ведущую через все жилище к месту, где обычно хранится шкатулка с деньгами и ценностями.

Лакшми — богиня, поэтому просто так ее не увидишь. Чтобы не оставалось никаких сомнений в том, что она «действительно» посетила дом непальца, есть маленькие хитрости. Для этого берут изображение богини, украшают его цветами и устанавливают перед шкатулкой, в которой хранятся сбережения и семейные реликвии. Непальцы утверждают, что полный успех приносит даже не само изображение Лакшми, а предварительно вымытая в молоке или воде, непременно взятой из «священной» реки, золотая или на худой конец серебряная монетка.

Если Лакшми «увидит» в шкатулке несколько отложенных на черный день совершенно новеньких, хрустящих ассигнаций, то наверняка, по мнению непальцев, богиня сделает так, чтобы их число все увеличивалось.

Светильники горят всю ночь, но не только для того, чтобы привлечь в дома богиню. Образуемый на них нагар, оказывается, просто необходим, чтобы отвести «дурной глаз». Для этого достаточно обвести сажей… свои собственные глаза.

После того как Лакшми побывала в доме, все будет в порядке. И как тут не пуститься в искрометное веселье, ведь это праздник огней, и без фейерверка и хлопушек, конечно, не обойтись. Правда, в последнее время городские власти пытаются с помощью законодательных ограничений как-то охладить пыл «осчастливленных», чтобы их радость не омрачалась пожарами и взрывами безобидных на вид хлопушек, приводившими порой к увечьям.

Четвертый день праздника посвящен волам и буйволам. Эти животные не считаются священными, но без них не обходится ни один крестьянин, трудясь на вспашке земли или на других тяжелых работах.

Невары особо почитают этот день, который по неварскому летосчислению считается и первым днем Нового года.

Наконец наступает — пятый, заключительный день праздника — Бхай Тика. Каждый мужчина в этот день должен посетить сестру, а если у него ее нет — то какую-нибудь знакомую. В этот день сестры всячески почитают братьев — как своих, так и названых, украшают их гирляндами из цветов и, произнося магические слова, «отводящие дьявола», посыпают их головы и плечи лепестками цветов. Затем на чело брата сестра наносит огромную тику. Когда все таинства ритуала завершены, она угощает брата сладостями, фруктами и орехами, а взамен получает дорогие подарки.

Согласно легенде, давным-давно бог Яма терпеливо дожидался, когда скончается тяжелобольной юноша и его душа предстанет перед ним. Сестра больного умолила Яму подождать, пока она закончит свою молитву над умирающим. Бог смерти согласился, но с условием, что будет ждать др тех пор, пока не завянут цветы, которыми сестра осыпала юношу. Яма так и не дождался своего часа: девушка осыпала брата бессмертниками. Так был спасен юноша от преждевременной смерти.

— Чтобы получить из рук сестры заверения в долгой жизни, стоит устраивать такой праздник, — заключил Арьял.

— Конечно, все это прекрасно, но снова одни лишь заверения. Получается, что праздник состоит из одних лишь заверений. Все в будущем, когда-нибудь или даже после смерти. Понимаешь, человеку хочется испытать хотя бы и призрачное счастье, но сейчас, сию минуту, а не в каком-то потустороннем мире. Все это слишком похоже на сказку. Но даже у самой плохой сказки есть счастливый конец, — возразил я.

— Не перебивай меня, пожалуйста, — возмутился Арьял. — Мы же остановились лишь на середине пятого дня праздника. Наберись терпения, ведь с наступлением вечера, клянусь, хотя бы один человек на тысячу, да обязательно разбогатеет. Не зря же, — Арьял лукаво подмигнул, — Лакшми совершает кругосветный полет. Не удивляйся, когда вечером заключительного дня праздника все жители, от мала до велика, вдруг принимаются играть в азартные игры. На карту ставят целые состояния. Ставки достигают в зависимости, конечно, от состояния кругленьких цифр. За какой-то вечер богатеи могут стать полными банкротами, а бедняки… Лично я, правда, еще не встречал ни одного, кто бы за вечер шагнул из крайней нужды в сказочное богатство, но молва упорно твердит об этом. Только не вздумай в этот вечер пойти в магазин или на рынок — они закрыты. Лакшми «категорически запрещает» в вечер азартных игр совершать какие-либо денежные операции — будь то оплата товаров или любых других услуг, возвращение долга и т. д. Деньги можно использовать только в качестве ставок. Причем играть должны все. Если кто-то не сделает хотя бы одну ставку в тог вечер, то он страшно обидит богиню благополучия и после смерти непременно превратится в презренную моль.

Вскоре сыну Арьяла надоело ставить тики моему терьеру. Не успевал он приложить комочек красной кашицы на закрытый длинными волосами лоб щенка, как тот тут же либо сбивал тику лапой, либо начинал так трясти головой, что ярко-красные рисинки радужным дождем рассыпались по комнате. Мальчуган стал дергать отца за полу пиджака и просить пойти поздравлять других собак.

— Давай немного прогуляемся, и заодно я провожу вас, — предложил я.

Не успели мы выйти за ворота, как тут же окунулись в атмосферу праздничной суеты. На тротуаре, а то и прямо на мостовой продавцы дешевой бижутерии и сувениров разложили свои товары. Навстречу нам попались несколько самодеятельных оркестров.

Неподалеку ребятишки, поймав облезлого беспризорного щенка, старались по очереди красной кашицей поставить ему тику на лоб…

«Навсегда вместе, как небо и земля…»

Карета, запряженная лошадьми, сияя на солнце начищенными до блеска медными деталями, слегка поскрипывая красными деревянными колесами, грациозно въехала в проем арки, украшенной диковинными изображениями. Отсюда начинается Нью-Роуд. Громко играл военный оркестр. В руках у священников сверкали массивные позолоченные светильники. Шествие замыкали автомобили последних марок.

— Давно не видел ничего подобного, — сказал Арьял. — Интересно, чья это свадьба? Наверное, отпрысков королевской семьи или бывших правителей Райа. Смотри, как они нарочито демонстрируют свое богатство.

В это время из узенького переулочка, лавируя между возвышающимися в самых неожиданных местах небольшими часовенками-ступами, осторожно обходя универсальные мини-магазины, владельцы которых прямо на пыльной мостовой разложили свои товары — от хрупких стеклянных и пластмассовых браслетов до увесистых амбарных замков, показалась еще одна, правда, намного беднее, но отнюдь не менее красочная свадебная процессия. Впереди шла группа музыкантов. Затейливый ритм задавали барабаны, веселую мелодию выводили флейты и кларнеты. За музыкантами следовали священники с зажженными лампадами. В центре шествия на украшенных искусной резьбой и изрядно потертых носилках — они, наверное, послужили на своем веку многим поколениям — под огромными красными зонтами восседали жених и невеста. За гостями и родственниками молодоженов едва поспевали согнувшиеся под тяжестью приданого носильщики.

Завидев важно проезжающих в карете и дорогих автомобилях «конкурентов», шествие остановилось. Даже невеста, украдкой приоткрыв лицо, бросила завистливый взгляд в сторону богатой свадьбы. Немного постояв и явно смущаясь своей бедности, процессия юркнула в ближайший переулок.

Восседавшие же в карете лишь снисходительно посматривали по сторонам. Вокруг собралась толпа зевак, и никто даже не заметил скрывшуюся в паутине узких улиц еще одну свадебную процессию.

— Этим богачам и указы нипочем, — сердито бросил Арьял.

— Какие указы? — поинтересовался я.

— Ты же знаешь, — начал издалека Арьял, — каждый праздник мы отмечаем согласно древним обычаям. На свадьбу родители молодых приглашают священнослужителей, родных и близких, заказывают оркестры и специальные носилки, а если позволяет достаток — то автомобиль или, как эти богатые люди, колесницу для поездок по городу в сопровождении родственников и гостей. Все это стоит немалых денег. А что делать беднякам?! Вот и получается: проходят годы, появляются дети и даже внуки, а бывшие новобрачные все еще выплачивают долги. Чтобы как-то сократить расходы бедных слоев населения на проведение праздников и семейных торжеств, правительство Непала было вынуждено прибегнуть к законодательным мерам. Указ, утвержденный королем, строго ограничил число гостей — их должно быть не больше 51, а музыкантов — не более 11, причем последние входят в общее число приглашенных. Запрещено нанимать танцоров, устраивать фейерверки. И хотя гостей на свадьбах бывает меньше, они, пожалуй, не стали от этого менее веселыми и торжественными. Мы, непальцы, умеем веселиться и на время забывать горести и трудности. Пусть завтра снова придется ломать голову, как свести концы с концами, но ведь это произойдет завтра, а сегодня — праздник, и не стоит печалиться. Кому хочется на свадьбе своих детей ударить в грязь лицом и продемонстрировать всей округе, что ты бедняк. Да и что изменится, если появится еще один долг! Если у родителей молодоженов есть деньги, и немалые, то, чего уж тут греха таить, они стараются пустить пыль в глаза и, несмотря ни на какие ограничения и указы, поразить всех своим богатством.

— Хорошо бы побывать на свадьбе, — мечтательно произнес я, — но только так, чтобы увидеть все с начала и до конца.

— Скоро женится мой двоюродный брат. Жди приглашения, — пообещал мне Арьял.

— Когда же состоится свадьба? — поинтересовался я.

— Не ранее чем месяца через два.

— Зачем ждать так долго, если все решено? — удивился я. — Или у вас любящая пара перед вступлением в брак тоже должна пройти своего рода испытательный срок, чтобы убедиться в правильности сделанного выбора?

— Да нет, — рассмеялся он, — у нас все проще и в то же время значительно сложнее. У нас, брахманов, брак не является результатом случайной встречи, неожиданностью для родителей. Древние индуистские писания гласят, что брак — это «союз двух душ для вечного и нескончаемого продолжения рода». Поэтому мужу и жене судьбой предназначено жить вместе, не только крепить уготованный им их прежними рождениями союз, но и сохранять его в будущих перевоплощениях.

— Ты говоришь, что брак — это судьба? Тогда тем более непонятно, почему твой брат должен ждать два долгих месяца. Зачем же тянуть, если это его судьба?!

— У нас обычно свадьбы празднуются лишь в строго определенное время: с середины мая до середины июля, с середины ноября до середины декабря и с середины января до середины марта.

— Пусть даже так, но почему все-таки твой брат должен жениться через два месяца, а не сейчас? — снова спросил я.

— Такова воля астрологов, — ответил Арьял. Увидев на моем лице выражение недоумения, он добавил:

— Понимаю, древние писания, астрологи, свадебные периоды… Все эти отзвуки седой старины тебе неведомы. Но мы уважаем старые обычаи и следуем наставлениям стариков, наших семейных священников, не говоря уже об астрологах. Конечно, сейчас уже редко увидишь шестилетнюю невесту.

— Шестилетнюю? — удивился я.

— Да, шестилетнюю. Если во всем следовать заповедям брахманов, то самый священный возраст невесты — шесть лет. Если девочку выдают замуж в этом возрасте, то на ее родителей, по поверьям, обязательно снизойдет наивысшее божественное благословение, или, как мы говорим, пунья, — заметил Арьял.

— Значит, твой брат тоже женится на маленькой девочке, которую он совсем не знает и, конечно, не питает никаких чувств?

— Что ты, мой брат из образованной семьи, — замахал на меня руками Арьял. — Он учится в университете, а она — в колледже. Правда, им немного повезло: их родители давно мечтали породниться, а теперь, когда дети полюбили друг друга, решение пожениться встречено ими с радостью. Что касается бракосочетания юных и совсем незнакомых друг с другом детей, то такое, да и то крайне редко, встречается лишь в отдаленных районах страны, в среде индуистов-фанатиков. Так что скоро ты побываешь на свадьбе.

Прошло несколько недель, и мне принесли ярко раскрашенный конверт, в нем лежал кусок тонкой бересты, приклеенный к шелковому лоскутку ткани. Это и было долгожданное приглашение на свадьбу.

Посыльный все еще отвешивал поклоны в благодарность за бакшиш, как зазвонил телефон.

— Ну как, сбылась наконец твоя мечта? — услышал я голос Арьяла.

— Спасибо большое, я очень тронут… — ответил я.

— Я, — перебил меня Арьял, — звоню тебе не затем, чтобы выслушивать слова благодарности. Если мне не изменяет память, ты хотел побывать на всех обрядах, предшествующих свадьбе?

— Да, очень!

— Тогда пойдем на багдан.

— Куда?

— На багдан. Иными словами, на обручение.

— Это и есть первый обряд, связанный с подготовкой к свадьбе? — поинтересовался я.

— Самый что ни на есть первый. Мне, — я услышал в трубку веселый смех Арьяла, — кажется, придется сопровождать тебя: уж лучше ты мучай меня одного своими бесконечными вопросами.

— Я хочу задать тебе последний вопрос, Арьял.

— Уж так и последний?

— Во всяком случае, на сегодня. Остальные потом. Скажи, все ли свадебные обряды происходят в один день?

— Конечно, нет. Ты что же, хочешь оставить наших астрологов без работы? — удивился Арьял.

Я немного опоздал к началу багдана. Арьял плохо объяснил мне, как добраться до дома родителей невесты. Я все время попадал к однофамильцам. Долго кружил по району и, как потом оказалось, находился недалеко от нужного мне дома. Неожиданно на одном перекрестке я встретил Арьяла. Увидев, что я опаздываю, он кинулся искать меня.

— Ты неправильно спрашивал адрес. Искать дом Пандея — примерно то же самое, что пытаться найти иголку в стоге сена. Знаешь, сколько у нас Пандеев? Надо было сразу же сказать, что идешь на багдан, и тебе тут же бы указали адрес.

Проехав не более 50 метров, мы остановились у дома родителей невесты. Багдан был в самом разгаре. Мы вошли как раз в тот момент, когда отец невесты поднял калаш — кувшин, в котором лежали кусочки кокосового ореха, бетель, священная индуистская тесьма. Желтую, повязанную через плечо «тройную» тесьму, символизирующую тело, речь и мысль, брахманы носят постоянно. Ее повязывают юноше во время специального праздника в знак того, что теперь владелец ее научился управлять собой.

Будущий тесть торжественно объявил о своем согласии отдать дочь за нареченного. И чтобы ни у кого не было в этом сомнений, передал калаш в руки жениха.

Рядом с собой я явственно услышал вздох облегчения, который издал лами, своего рода посредник — главное действующее лицо при подготовке к бракосочетанию. Ему необходимо обладать большой выдержкой, терпением и, я бы сказал, определенными дипломатическими способностями. Сколько ему приходится сделать визитов в дом жениха и невесты, к астрологам и священнослужителям, пока все окончательно не будет улажено.

Главное — необходимо определить, нет ли в гороскопах у будущих молодоженов каких-либо несовпадений. Если все в порядке и союзу «свыше» ничто не угрожает, то по лунному календарю следует определить наиболее благоприятную дату свадьбы, а также вычислить «счастливые» часы, минуты и даже секунды для заключения брака! Кстати, именно во время багдана и объявляется, в какой именно момент это должно произойти.

До свадьбы проводят еще одну церемонию — сваям-бара, или выбор жениха, — которая как бы символизирует, что, несмотря ни на что, невеста сделала свой выбор по велению сердца. На эту церемонию обычно приходят несколько молодых людей, их ставят по обе стороны от жениха. Все внимательно следят за взглядом невесты, ее движениями. Жених нервничает, а вдруг?..

Но конечно, никаких неожиданностей не происходит. Так было и на этот раз. Невеста прошла мимо молодых людей и остановилась перед женихом. Решение принято, и, естественно, единственно правильное, не зря же накануне невеста долго молилась богине Парвати, супруге всемогущего бота Шивы, прося ее помочь сделать верный выбор.

Под торжественное пение молитв невеста надевает на шею суженого гирлянду из цветов. В некоторых семьях, как мне сказал Арьял, чтобы лишний раз продемонстрировать богатство, эту церемонию проводят непосредственно в день свадьбы, когда собираются все гости, и тогда вместо гирлянд из цветов жениху преподносят длинные золотые цепочки.

Но и на сваямбаре предсвадебные церемонии не заканчиваются. В самый благоприятный момент (его определяют астрологи) происходит церемония саипата. В тот день жених ставит отпечатки своих ладоней на кусок белой материи, который отправляют вместе со свадебными подарками невесте. Она их принимает и в знак согласия оставляет на том же куске материи отпечатки собственных ладоней. С посланцами жениха она отправляет официальное приглашение жениху принять участие в свадебной церемонии.

Наконец наступил самый главный, а если верить астрологам, то и самый благоприятный день — день свадьбы. Я бы даже сказал, благоприятные сутки, так как сама свадьба длилась почти 24 часа.

В день свадьбы, еще до прихода гостей, после завершения молитв богам и ритуальным предметам (они должны обеспечить счастье и процветание молодоженам и их родителям), мать жениха преподносит сыну чашу с молоком, чтобы он и в будущем никогда не забывал, кто подарил ему жизнь.

Где-то около девяти вечера от дома жениха отбыла свадебная процессия — джанти. Все гости и жених были одеты в праздничные одежды. Правда, на свадьбе, на которой мне довелось присутствовать, он не восседал гордо в карете и процессию не сопровождали непальские солдаты в парадной форме, как это бывает, когда женятся дети коронованных особ или члены семейства Рана. Был всего один декорированный цветами и лентами автомобиль, в котором ехал жених. Гости — все мужчины, за исключением довольно пожилой женщины — няньки жениха, — шли пешком, благо дом невесты был неподалеку.

Возле него нас встретил отец невесты. Поприветствовав жениха, он вывел его из автомобиля и отвел к сооруженному около дома шатру. Жениха усадили на низкий помост лицом на восток, а гостей стали обносить сладостями, орешками и прохладительными напитками.

Наступает момент (его определяет также астролог), когда перед женихом натягивают желтую ткань. Она как бы отделяет его от священника, совершившего варани — благословение. Затем выводят невесту и жениха и сажают на кровать — подарок молодоженам. Перед кроватью ставят большой бронзовый таз с водой, куда будущие муж и жена опускают ноги. Тут же подходят родители невесты и начинают совершать ритуальное омовение ног. Затем наступает очередь родственников невесты. При омовении они пользуются принесенными с собой серебряными пиалами и ложками, которые тут же передаются в качестве свадебных подарков.

Чтобы эта церемония не выглядела слишком будничной, священники начинают все громче петь религиозные гимны.

Родственников у невесты довольно много. Один из священнослужителей то и дело поглядывает на часы. Темп мытья все более убыстряется. А последний из родственников едва успевает зачерпнуть воды серебряной чашкой и брызнуть на ноги молодых, как его довольно бесцеремонно отталкивают в сторону.

— За что его так? — поинтересовался я.

— До совершения каньяданы остались считанные секунды, — ответил Арьял.

Жених и невеста почти бегом направились к костру, около которого в качестве жертвоприношений были расставлены кушанья, различные ритуальные предметы. Не успели они удобно расположиться возле огня, как наступил самый ответственный момент свадьбы — каньядана — церемония передачи родителями невесты своей дочери жениху в качестве подарка. Эта церемония должна состояться в момент, скрупулезно подсчитанный астрологами. Именно тогда руки невесты вкладываются в сложенные «лодочкой» ладони жениха. Смутившись, невеста опустила глаза, лицо же ее отца буквально расплылось в счастливой улыбке.

— Чему так радуется отец невесты? — спросил я у друга.

— Как тут не радоваться, — усмехнулся Арьял. — Во-первых, теперь можно прекратить двадцатичетырехчасовое голодание, необходимое для поддержания тела в ритуальной чистоте. Во-вторых, невеста — младшая дочь, а ее отец почитает священной, даже более священной, чем корову.

Однако жених в подарок получил не только невесту. Здесь достаточно и других подношений. Невеста не без интереса рассматривала приданое, зная, что это все, на что она может рассчитывать. Выйдя замуж, она таким образом, лишается всех прав на родительское состояние.

Получив подарки, невеста в сопровождении нескольких родственниц отправилась в дом. Через некоторое время, облачившись в подаренные женихом одежды, она вернулась к своему мужу, поджидавшему ее возле священного огня.

Брат невесты подошел к молодоженам. В руках у него была большая бамбуковая чаша, наполненная рисом. Как только девушка бросила горсть риса в огонь, жених сжал большой палец ее руки и, обращаясь к своей нареченной, произнес:

— Ты — земля, а я — небо. Давай поженимся, и у нас будут дети. Паше потомство будет сильным. Теперь мы навсегда вместе, как небо и земля.

Один ритуал сменялся другим. Молодожены устали. Да и гости уже не проявляли особого интереса к происходившему. Некоторые из них потихоньку разошлись по домам. Только священнослужители без устали следили за выполнением всех необходимых обрядов, подбадривали оставшихся гостей, да заодно и самих себя, нескончаемыми религиозными гимнами.

Честно говоря, я потерял счет бесконечным обрядам. Да и немудрено — прошло уже несколько часов. В этом калейдоскопе мне особенно запомнилась церемония нанесения ритуальной красной пасты на пробор, разделяющий волосы невесты, — синдур халне. Если вам доведется когда-нибудь побывать в Непале и увидеть женщину с красным пробором, то не удивляйтесь. Значит, эта женщина замужем. Жена, если, конечно, она свято соблюдает традиции, по утрам должна припудривать пробор краской. И так она делает каждый день, пока жив муж.

Только с первыми лучами восходящего солнца молодоженов отправили отдыхать в разные комнаты до тех пор, пока не придет время отправляться в дом новоиспеченного мужа.

Оказывается, молодой невестке не так-то просто войти в дом родителей мужа. Я видел, как сестры жениха перевязали ленточкой створки двери и потребовали от своего брата подарков. И пока жених не одарил всех сестер заранее припасенными украшениями, молодоженов в дом не пускали. Наконец дверь распахнулась, и невестка осторожно, стараясь не наступить на порог, вошла в свой будущий дом. Вслед за ней мы вошли в комнату.

— Здесь, — сказал Арьял, — будет проводиться довольно интересный ритуал, так оказать, «приобщение» невестки к хозяйственным делам. Ведь теперь в доме будут, по сути дела, две хозяйки, и, чтобы между свекровью и невесткой возникало как можно меньше ссор…

Не успел Арьял договорить до конца, как комната мгновенно наполнилась родственниками жениха. Посредине, на ковре, сидели свекровь и невестка. Мать жениха с гордостью поглядывала на свою новую родственницу, в то время как та, потупив взор, боялась поднять глаза на хозяйку дома. Между ними поставили большое блюдо с рисом. Сначала свекровь, а затем, преодолев смущение, и невестка, опустив руки в рис и, перебирая зерна слегка растопыренными пальцами, стали выуживать оттуда монеты. Гости, забыв, что они присутствуют при священном ритуале, шумно подбадривали девушку.

Невестка постепенно пересилила робость и с завидным проворством выудила сразу несколько монет. Однако этот успех так напугал девушку, что она быстро отдернула руки и по-детски надула губы. На глазах у нее навернулись слезы. Заметив растерянность невестки, свекровь одарила ее теплой, материнской улыбкой. Девушка ответила благодарным взглядом и стала так быстро искать монеты, что свекровь не удержалась и отпустила в адрес невестки добрую шутку.

Наконец рис уже перебран и все монеты найдены. Свекровь — ее стопка монет оказалась несколько больше, чем у невестки, — заговорщически ей подмигнула и быстрым движением смешала деньги.

— Вот видишь, — заметил Арьял, — казалось бы, очередной свадебный ритуал, а сколько в нем практической необходимости. Да и вообще почти в каждую церемонию, несмотря на их религиозную окраску, многое привносится из земной жизни. Взять хотя бы ритуал, когда в рисе отыскивают монеты. Он символизирует, что отныне свекровь и невестка будут вести общее хозяйство и при этом не забудут, что надо оставаться доброжелательными друг к другу. Ведь добрая шутка, как известно, лучше всего скрашивает повседневную жизнь.

Блюдо с рисом унесли, а место свекрови занял один из ее родственников. Невестка тут же закрыла лицо полой сари. Начался ритуал «знакомство с родственниками жениха». Все они, конечно, пришли с подарками. Если приношений не будет, то и лица невестка не откроет. Ничего не поделаешь, ритуал есть ритуал. Да и какая свадьба обходится без подарков…

— Итак, на этом все свадебные церемонии заканчиваются?

— В основном да, — ответил Арьял. — Завтра вечером молодые отправятся в дом невесты, а послезавтра утром вернутся назад. На шестнадцатый день они вновь навестят родителей невесты. Вот и все.

— И будут они, как сказал жених, «навсегда вместе, как небо и земля».

— Будем надеяться, — задумчиво произнес Арьял. — Хотя индуизм и отвергает разводы, считая их преступлением, люди, какого бы вероисповедания ни придерживались, все равно остаются людьми. В этом отношении в более привилегированном, можно сказать, положении оказались невары, особенно те, кто исповедует буддизм. Они не считают брак священным или неразрывным союзом. Среди них даже не встретишь вдов. Все благодаря фрукту бел. Еще в семи-девятилетнем возрасте девочек бракосочетают с этим фруктом. Невары считают, что по-настоящему замуж выходят только-однажды в жизни. Поэтому последующий брак считается второстепенным, не столь важным. Жена по-прежнему остается скрепленной священными брачными узами с фруктом бел и, если пожелает, может в любое время возвратить подаренные мужем во время свадьбы ритуальные орехи и считать себя свободной. В случае смерти мужа, чтобы не остаться вдовой, жена кладет орехи возле тела умершего. Совершив такой ритуал, она не только вправе выйти замуж за кого-либо, но может даже не соблюдать и траур по супругу. Мужу разорвать брачные узы не так-то просто. За фрукт бел можно только выйти замуж, но жениться на нем, конечно, нельзя.

— Получается, что женщина имеет больше прав, чем мужчина. Я слышал, что в горах у одной жены бывает несколько мужей, — заметил я.

— Такого, насколько я знаю, — сказал Арьял, — нет. А вот обычай, когда несколько мужей делят одну жену, действительно распространен в ряде северных районов и по сей день.

— Какая разница — у одной женщины несколько мужей или у нескольких мужчин одна жена? — проговорил я.

— В первом случае руководящую роль в семье должна играть женщина, наследство передается по женской линии, да и жених приходит в дом невесты. У непальских же горцев женщина занимает далеко не главенствующее положение, все нажитое передается от отца к сыну, да и общая жена живет в доме у мужей, а не наоборот.

Наибольшее распространение полиандрия получила среди долпо — народности, живущей высоко в горах, на северо-западе страны.

Вытянувшиеся вдоль склона дома из грубо обработанного камня больше похожи на фортификационные укрепления, чем на поселения людей, несмотря на их внешнюю суровость, весьма добрых и отзывчивых. Например, они могут не впустить тебя в дом, пока не заплатишь рупию. Но уж коль вы у них в доме, то не станут считать вас случайным постояльцем, а будут относиться как к полноправному члену семьи. Кто-то из жителей селения может запросить баснословную плату за ночлег и тут же согласиться предоставить постой с полным рационом практически на неограниченный срок за несколько строк прошения, написанного от имени хозяина дома высокопоставленному районному начальству.

Известно, что у горцев суровая жизнь. Однако народность долпо не обременяет себя «излишними» ограничениями и условностями и ведет довольно свободный образ жизни.

Так, у них нет никаких проблем с разводами. Муж или жена — в зависимости от того, кто от кого уходит, — платит бывшей спутнице или спутнику умеренные отступные, и все на этом заканчивается. К изменам и даже добрачным детям там относятся без каких-либо предубеждений. Если у девушки «случайно» появился ребенок, то соблазнитель обязан выплатить деревне соответствующую мзду на приобретение ячменя, из которого варят пиво, и все жители селения устраивают пир в честь новорожденного. Чтобы снять вину с молодой матери, к ней зовут священника. Он совершает обряд очищения, и не только этой женщине, но — на всякий случай — и всей деревне. И все это делается за счет незадачливого отца.

У долпо число братьев, которые могут разделить одну жену, не ограничено. Нередко даже у двух друзей общая супруга. Согласно древней традиции, жених не идет в дом невесты, чтобы просить ее руки, а направляет к ней своих посланцев (их обычно три-пять, в том числе хотя бы одна незамужняя девушка). Они проводят ночь в доме невесты, а утром вместе с ней отправляются в дом ее будущих мужей. Завидев свадебную процессию, женихи, чтобы отпугнуть злых духов, начинают палить из ружей в воздух. Стоит невесте переступить порог своего будущего дома, как раздается еще один залп, символизирующий окончание старой жизни и начало новой.

Все братья одновременно участвуют в брачной церемонии, наделяются равными правами как на жену и детей, так и на имущество своих родителей. Иными словами, состояние семьи остается неделимым. В этом-то и кроется главная причина распространения полиандрии. Ведь и сейчас в горных районах Непала, если семья имеет свою землю, то это сплошь да рядом очень небольшой участок террасированного поля, плодородие которого оставляет желать много лучшего. Скота тоже не так уж много. Так что делить практически нечего. А отдать все одному из братьев — значит обречь остальных на голодное существование.

Если между старшим и другими братьями большая разница в годах, то отец сначала женит старшего сына, то есть в свадебном обряде участвует лишь старший брат, а младшие «вливаются» в его семью по мере достижения соответствующего возраста.

У шерпов — непременных участников альпинистских восхождений в непальских Гималаях — есть на этот счет «жесткие» ограничения: на одной и той же девушке могут быть женаты не более двух братьев. Когда их трое (четыре сына в семье шерпа — явление крайне редкое), то обычно старший и младший берут общую жену, а средний… идет в монастырь. Если в семье четыре брата, тогда первый и второй женятся на одной, девушке, а третий и четвертый — на другой.

Из поколения в поколение

— Хочешь, чтобы я пришел к тебе завтра, во вторник? Ни за что! Даже не пытайся уговаривать меня, я не хочу портить с тобой отношений, — услыхал я от моего старого приятеля-непальца в ответ на мое приглашение.

Отказ весьма удивил меня.

— Разве ты не знаешь, что вторник — самый неудачный день для визитов? В этот день моя жена не отважится проведать даже собственных родителей. Пора знать наши обычаи. Чтобы в другой раз не ударить в грязь лицом, давай-ка я познакомлю тебя с моим тестем — он большой знаток местных обычаев. Старики называют его гуру.

Я с удовольствием принял предложение друга. Тогда он сказал, что тесть сам пригласит меня к себе домой и, конечно, встреча эта произойдет не во вторник.

Хорошо еще, что я попал впросак в разговоре с другом, который все обратил в шутку, но если бы на его месте оказался малознакомый человек, то не обошлось бы тогда без обиды.

Наконец я пришел в гости к тестю моего друга-непальца. Удобно расположившись на подушках на полу, мы долго вели неторопливую беседу. Хозяин достал два больших глиняных кальяна с резиновыми трубками. Один он предложил мне, другой курил сам. В кальяне дым проходит через воду и становится холодным. Создается впечатление, будто табак очень крепкий. С непривычки у меня слегка закружилась голова.

— Не стесняйтесь, пожалуйста, можете больше не курить кальян. Главное — вы попробовали и тем самым показали, что уважаете хозяина дома.

Незнание наших обычаев может привести к взаимным обидам и непониманию. Порой поведение непальца может расцениваться как оскорбление в адрес иностранца, хотя на самом деле за этим кроется лишь простое соблюдение заповедей предков.

Хозяин дома поудобнее устроился на подушках и, глубоко затянувшись, продолжал:

— Об обычаях и традициях гималайского королевства можно говорить долго, ведь в стране живут представители различных народностей, у которых веками складывался свой собственный уклад жизни и, естественно, есть свои исконные приметы, не говоря уже о так называемом дурном глазе. Правда, молодежь стала забывать многие правила поведения, предписанные нашими предками, и считает их пережитками. Может, в чем-то молодежь и права — изменился темп жизни, стал более стремительным. Трудно найти время, чтобы полностью выполнить тот или иной церемониал.

— Чтобы совсем не запутаться в лабиринте обычаев, традиций, привычек и примет, представим себе один день простой непальской семьи, которая строго следует обычаям своих предков, — предложил мне собеседник.

Так я узнал от хозяина дома, что каждое утро жена сначала приветствует мужа, а затем его родителей. При этом она низко им кланяется, касаясь головой их ног. Затем женщина здоровается с другими старшими членами семьи. Вообще преклонение перед старшим по возрасту в непальских семьях развито сильно. Ни в коем случае нельзя переходить им дорогу или перебивать во время беседы.

Даже утреннее облачение своего рода ритуал. Нельзя, например, сделать более шести шагов в одном башмаке, иначе день будет неудачным. Умыванию и уборке дома в непальской семье придается особое значение. Это не случайно, ведь еще совсем недавно в стране свирепствовали самые различные болезни, а при отсутствии должного медицинского обслуживания личная гигиена оставалась практически единственным методом борьбы с эпидемиями и соответственно залогом здоровья. Каждое утро непалец, будь он бедный или богатый, тщательно моет руки, лицо и ноги свежей водой. Многие по утрам отправляются на реку (в первую очередь к Багмати), чтобы совершить ритуал омовения в ее священных водах.

Женщины обычно просыпаются значительно раньше мужчин, и, пока их мужья умываются, они убирают в доме. По непальским обычаям, помещение следует приводить в порядок утром, а уборку начинать с нижнего этажа, а не с верхнего. Древние обычаи предписывают начинать уборку жилища с верхнего этажа только тогда, когда в доме покойник. Прибрав дом, хозяйка отправляется чистить кастрюли, кувшины и прочую домашнюю утварь, затем запасается свежей водой и только после этого умывается, причесывается и приводит себя в порядок.

Прежде чем приступить к трапезе, непалец независимо от того, насколько обилен его завтрак, всегда какое-то количество еды пожертвует своим богам и прародителям. Непалец считает, что никогда не следует хвастать своей пищей перед другими, а также приносить в дом еду, не прикрыв ее, а также есть в присутствии людей, не участвующих в трапезе. В противном случае пища станет причиной серьезного заболевания.

По непальским обычаям, нельзя лакомиться ушами ворованного слона — тут же начнется сильная головная боль, есть подгорелый рис, а то вскоре… совсем поглупеешь. Очаг должен быть обращен не на юг и не на север, а на восток или на запад.

Непалец, почитающий обычаи своих предков, может есть далеко не все продукты. Так, брахманы, чхетри и магары не имеют права употреблять в пищу не только говядину, но и мясо буйвола, зато могут пить молоко буйволицы. Некоторые невары, исповедующие буддизм, не притрагиваются к курятине, но с большим удовольствием едят утку. Видите ли, когда-то у Будды сильно болела нога, и никто не мог ему помочь в беде. Лишь курице удалось вытащить, из раны личинку мухи, после чего Будда сразу поправился. Благодарные буддисты решили никогда не есть куриного мяса.

Некоторые непальцы наотрез отказываются идти в гости в дом к иностранцу. Они ссылаются при этом на разницу во вкусах, однако, конечно, они боятся съесть что-то запретное. Ведь это значит принять на себя скверну, очищение от которой далеко не самый приятный ритуал. Правда, они могут есть любые фрукты.

Что касается работы, то, к сожалению, на этот счет имеется лишь несколько заповедей. Так, например, нельзя было оставлять ручку в чернильнице (так как перо тогда стоило слишком дорого). Если вы заметили, что ваш коллега на работе сладко зевнул, то скорее сложите большой и средний пальцы колечком и совершите короткую молитву. Не следует также приветствовать посетителя на пороге. Молодежь объясняет появление этой заповеди тем, что их предки боялись землетрясений. Может, в этом кроется причина возникновения многих других табу, в частности, умывания, приготовления и приема пищи под козырьком крыши.

Перед сном следует потушить масляный светильник. Однако непалец не отважится сделать это резким взмахом руки и тем самым проявить неуважительное отношение к огню. Ложась спать, непалец обязательно сложит перед собой ладони и поклонится огню. Нельзя прикуривать от светильника и ставить постель поперек потолочных балок. Шерп, например, никогда не ляжет головой к югу или к двери…

Наша беседа затянулась. Стемнело, и я заторопился. Я тепло попрощался с хозяином дома. В ответ в соответствии с ритуалом он положил правую руку мне на голову, словно благословляя.