В тени отца

Глава 8

Вжих! Дзынь! Мимо!

Вжих! Дзынь! Мимо!

Вжих! Шмяк! А?!

Уныло отправив очередное лезвие в полет, неверяще констатировал – попал! Девственно чистая доска с мишенью, висящая на разукрашенной щербинами стене, увенчалась первой и единственной пока прорехой. Теперь бы еще понять – как?

Сила рулит! Там, где Санни создавал сотню лезвий, моих жалких пяти десятков единиц дара хватало на одно. Его острейшие диски из сплавленного песка имели в диаметре по полметра – мой мелкий огрызочек ограничивался двумя сантиметрами. И если ему, с его громадным даром, точность никуда не упиралась, то мне требовалась филигранная меткость, чтобы попасть в одного-единственного гипотетического противника на расстоянии двух-трех метров от себя. Потому что вектор задавался не относительно колдующего, а относительно магнитного поля земли. Это Санни, с его встроенным в подкорку компасом, всегда знал, где север, где юг, а я?! К концу путешествия моя пулька обрела, наконец-то, зримое воплощение: жалкий кривенький-косенький кружочек возник перед лицом. Но дальше!!! Неправильно поставленный вектор едва не выбил глаз моему терпеливому учителю, потому что я не учел, что мы к тому времени повернули!!!

Вжих!

Санни, рассматривая упавшую на песок прядь и, выпутывая из куфии застрявшие осколки, только и смог выдавить:

– Ты эта… поосторожнее!

Вжих! Дзынь! Мимо!

Вжих! Дзынь! Опять мимо!

Процент попаданий рос очень медленно, а кособокие кружочки становиться аккуратнее не желали – что-то я пока делал не так. Поскольку они еще и появлялись почему-то на высоте глаз, недочеты представали во всей красе.

Санни на мое нытье только ржал:

– Я своим техникам около полугода учился, а ты хочешь за месяц добиться великолепного результата?

Вот на это его заявление мне точно ориентироваться не стоило: если убойность решалась уровнем силы мага, то само формирование техники – вопрос контроля, который я до сих пор считал своим козырем.

Еще одним поводом для грусти стали отношения с Незабудкой, точнее полное их сведение на нет. Только наивный пентюх вроде меня мог надеяться, что эпизод с Фирузой не станет достоянием общественности. Это в женском-то отряде?! Болтливые наемницы в первый же день просветили подругу о маленьком приключении с заказчицей, и хоть мы и не клялись друг другу в верности, прощать мне грешок на стороне девушка не собиралась. Неоднократные извинения не помогли, браслет с кропотливо составленным узором был отвергнут, а что еще предпринять – в голову не приходило.

Само путешествие возложенных ожиданий тоже не оправдало. Прав был Санни и остальные: пыль, песок, жара, скука. О песчаной буре, в которую въехали, возвращаясь в Слободку, гораздо приятнее слушать в баре за кружкой дефицитного и от того дорогого холодненького пивка. Санни что-то намагичил, тучи песка обходили нас стороной, но пыли наглотались – еще пару часов кашляли и отплевывались. В общем, прохладная техничка, в которой работал кондиционер и увлажнитель, душ без ограничений по воде – вот истинные ценности в Аравии, а сомнительные достопримечательности – и без них прекрасно можно обойтись! И, прямо скажем, бедная здесь страна. Пусть Санни утверждает, что все это переходный этап, да и маршрут нам достался не лучший – на побережье и красивее, и архитектура поразнообразнее, но я пока что-то красивое видел лишь в столице, в остальном – серые домики с крохотными оконцами поверху, такие же серые навесы и заборы…

Кстати, о деньгах и бедности: посчитав собственные траты на путешествие – экипировался-то я практически с ноля, и получив расчет за поход, твердо уяснил – карьера наемника мне категорически противопоказана. Двести пять рублей за десять дней – да я карманных денег у отца получал больше! Понятно, что и толку от меня – на эти же копейки, но опять же лишний довод в пользу того, что каждый должен заниматься своим делом.

– Опять нос повесил? – с шумом ворвался брат в мое убежище, – О, я гляжу, успехи есть? – он поковырял пальцем редкие отметины на мишени и плюхнулся рядом.

– Толку-то?.. – я лениво запустил в полет новый кружочек

Вжих! Дзынь! Мимо! Кто бы сомневался!

– Знаешь, почему из знатоков рун редко получаютсяхорошие маги?

– Почему? – я с любопытством приподнялся на лежаке, который оборудовал себе в одном из закутков технички.

– Вы слишком рациональны и точны. У вас не хватает воображения.

– Я тебя огорчу, но без воображения ты ни одной цепочки не построишь.

– Значит, оно у вас какое-то не такое! Бракованное! Без полета фантазии!

Из браслета, так и не отданного Незабудке, прошил мишень очередью все тех же песчаных лезвий, благо, материала на их формирование вокруг было – завались. Столкнувшись с препятствием, идеально ровные кружочки потеряли первоначально заданную форму, но сделали это, не тупо рассыпаясь, а с мини-взрывами, заставившими обрушиться нескромный такой кусок стены, а раскуроченную мишень отлететь почти к нашим ногам.

– Упс… Мадлен меня убьет! – вскочил с лежака и подошел к пролому оценить ущерб, – И как тебе мои бракованные фантазия и воображение?

– Впечатляет! – Санни тоже поднялся и с любопытством выглянул наружу, а потом попинал один из вывороченных кирпичей, – Проблема в другом. Твоя игрушка, она каждый раз будет делать ровно то, что задано. Одинаково. Идеально. Но, ни больше, ни меньше! В ней нет искры!

– Искры! – скривился я, – Это и есть ее задача, еще не хватало, чтобы изделия разумными кто-то делал!

– Не скажи, есть артефакты, которые собственной волей обладают!

– Назови хоть один пример, и не какую-нибудь легенду, а действующий, который ты сам лично трогал! – я начал заводиться, потому что брат сегодня только и делал, что говорил обидные вещи, а тут еще замахнулся на область, в которой разбирался на уровне обывателя – то есть никак.

– Комплект императорских регалий. В руках не держал, но видел. И то, что они, и только они определяют наследника, знаю точно.

– Пф… Плохой пример. Скорее всего, в них вшит какой-нибудь определитель на неизвестное нам условие! На ту же кровь.

– Тогда бы он просто ближайшего родственника выбирал, а там все по-другому работает. Ладно, черт с ним, пример и вправду совсем не в тему. Попробую по-другому.

Нагло выдрав из моего блокнота лист, он нарисовал козявку:

– Что это?

– Козявка, – выдал я братцу единственный имеющийся у меня ответ.

– Черт, да что ж так сложно-то с тобой?! – исправив ножки у букашки, и подрисовав ей брюхо, он вновь сунул мне лист под нос, – А так?!

– Беременная козявка?.. – я никак не мог понять, какой реакции на свое художество он ждет от меня?

– Это «скаби», дубина! – вскрикнул Санни, – Ну не умею я красиво рисовать!

– А-а… ну… хорошо, пусть будет «скаби», – не стал я перечить раздраженному магу. Если проявить толику фантазии, то беременная козявка и впрямь смахивала на одну из самых востребованных рун.

– Рисуем снова! – и он выдрал новый лист, начеркав на нем уже гигантскую раскормленную козявку, – Это тогда что?!

– Ну… – выдавать ответ, который вертелся на языке, я не рискнул, – Видимо, тоже «скаби».

– Слава тебе, господи! – картинно воззвал маг к небеленому потолку, – Понял! А это тогда? – и нарисовал в уголке листа новую совсем крохотную «скаби», точнее то, что подразумевал под этой руной.

– Судя по всему, снова «скаби», только маленькая.

– Если ты сейчас пойдешь и отольешь их, допустим, из серебра, по моим чертежам, будут они работать?

Я посмотрел на него, как на умалишенного. По его чертежам? По вот этим?..

– Да отвлекись ты от моих каракулей! – снова вспылил мой учитель, – Ты-то «скаби» отлично знаешь! Я сейчас просто размеры имею в виду!

– Будут, но, во-первых, вес, во-вторых, дороговизна, а в-третьих, проводимость и выход будут зависеть…

– Сам себя слышишь?! Вот он твой затык! Твой недостаток, если хочешь знать! Ты сразу же начинаешь думать про проводимость, сопротивление и чертову дюжину других параметров!!! Думаешь о точности, весе… А нету их, понимаешь?!

Не понимал.

– Хорошо, давай отринем руны и возьмем пример из другой области, – он схватил ветошь из стопки Мадлен и завязал ее в корявый бант, – Что это?

– Кусок ткани, завязанный кривым бантиком.

– Бант. Остановимся на этом слове. Это? – теперь бантом завязалась неровно оторванная от его рисунков полоска бумаги.

– Бант.

Вошла Мадлен, увидела дыру в стене и начала ругаться.

– Мадлен, погоди, – оборвал ее Санни, – завяжи бант!

– На чем? – оторопела наемница.

– На чем угодно!

– Э-э-э… – она тайком покрутила пальцем у виска, но послушно свернула бантиком кусок ненужной проволоки, – Сойдет?

– Сойдет! О! Христ и Незабудка! – обрадовался он, как родным, заглянувшим в техничку наемницам, – Завяжите по бантику!

– Что?

– Где?

– Бантик. Хоть где!

Наемницы переглянулись, но просьбу мага выполнили. Христ поискала глазами и завязала бантом ту же ветошь, а Незабудка – концы шнурка на собственной косе. Глава «Валькирий», расправив получившиеся петли и хвостики, бросила завязанную тряпку обратно в стопку и, видя, что на нее не обращают внимание, повысила голос:

– Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?

– Урок для одного тупого индивидуума! – отмахнулся Санни.

– Чего тупого-то сразу?! – окрысился я.

– А стене обязательно быть учебным пособием? – возмутилась Христ.

– Издержки процесса, – не стал стучать на меня маг, но сам выдал угрожающе в мою сторону, – И кто-то их обязательно потом уберет! – и снова валькирии, – Христ, больше не повторится! Дыру заделаем сегодня же!

Наемницы укоризненно поцокали языками, но вышли, оставив Мадлен ворчать над чьими-то умственными способностями.

– Ладно, я имею теперь четыре бантика, пятый ушел с Незабудкой, и?..

– Есть необходимость: завязать бант. Максимум, что тебе нужно уточнить – это где, на чем и какого размера! Не надо описывать весь процесс от начала до конца, с перечислением градусов и миллиметров! Вот в чем твоя проблема! Магия – это не твои железки, это фантазия! Искусство!

Определение меня решительно не устроило. Для меня магия была такой же наукой, что и остальные.

– Ты усложняешь, – устало махнул рукой маг, – Даже не так – переусложняешь! Твой подход тоже имеет право на существование, но не удивляйся, что каждое действие придется вымучивать и тренировать до посинения. А в итоге все равно придешь к моему методу. Просто потому, что количество перейдет в качество.

В тот день мы так и остались каждый при своем мнении. И лишь очень долгое время спустя я начал понимать, что он имел в виду: я действительно слишком сильно сосредотачивался на подробностях выкручиваемых из окружающей энергии фигур, старательно думал об их размерах, углах и допустимых отклонениях, оттого и шло все натужно и со скрипом. Певцу, чтобы петь, не нужно знать частоту и децибелы. Даже ноты по большому счету необязательно! Да, есть свои тонкости и специфика, с улицы в оперные теноры не попадешь, но в целом: ты либо поешь, либо нет. И если воспользоваться той же аналогией, то мне, знающему, как добиться того или иного звучания с помощью механических приспособлений, следовало для начала поставить голос, а уже потом думать, как дополнить то, что отмерила природа.

День, когда с Санни слетело слово служить «Ястребам», запомнила вся Слободка, хоть и не знала истинных причин. Избавление от навешанных долгов ударило магу в голову, он двое суток не просыхал сам и поил каждого встречного. Разумеется, что самыми первыми встречными оказались «Валькирии», но и в барах он успел отметиться, угощая всех подряд. Фразочка на пяти языках: «Ты меня уважаешь?!» – в те дни стала его визитной карточкой. Даже если кто-то думал иначе, отказать ему в лицо смелости хватило только у двоих местных, которых неведомо каким ветром занесло в грозивший взорваться от алкогольных паров кабак.

Грустными на этом празднике жизни ходили только мы с Зиной – маг столько раз повторял, как ему за семь лет здесь осточертело, что мы с ней реально опасались, что он сорвется домой едва-едва проспавшись. Я же еще, помимо прочего, вынужден был контролировать побратима: пьян он был до изумления, и что мог колдануть в таком состоянии – лучше не думать. А смотреть два дня трезвым на чужой разгул удовольствия мало.

– Пить, полцарства за воду… – прохрипел Санни на третье утро со своей кровати. Тащить его накануне в Зинину комнату я посчитал излишним: если действительно сразу уедет, пусть хоть подруга вспоминает его человеком, а не проспиртованным животным.

– Держи! – идти за минералкой было лень, но охлажденный лимонад должен был сойти не хуже.

– Брат, спаситель!!!

Выхлестав почти весь кувшин, он, шатаясь, стал приводить себя в порядок.

– А ты чего такой насупленный? Не рад за меня? – после умывания вода капала с волос, на щеке и подбородке остались разводы от зубной пасты, побриться бы тоже не мешало. Найдя полотенце, маг стал размазывать белый след по щетине.

– Рад, конечно! – фальшиво улыбаясь, откликнулся я.

– Э-э, брат! Сдается мне, радость твоя с душком, – покончив с гигиеническими процедурами, он сел рядом и приобнял за плечи, изрядно встряхнув заодно, – Что, думаешь, так и уеду?

– А нет? – спросил, старательно придавая голосу безразличие.

– Во-первых, пару контрактов напоследок еще возьму, меня уже ждут. Королевские части вместе с нашими сейчас мятежников в хвост и в гриву гоняют, а я специально подгадывал со сроками, чтобы освободиться от ярма. Там такие суммы, что пятьдесят процентов отстегивать в казну несуществующего отряда слишком жирно. Пусть наследники теперь сами крутятся: хотят – возрождают «Ястребов», хотят – банкротят окончательно. Меня это больше не касается, я свои обязательства выполнил полностью. А во-вторых, слово у меня не только на отработку у «Ястребов» висело, других ограничений тоже хватало, в том числе и на заведомо преступную деятельность.

– А ты что?.. – ошеломленно отодвинулся от брата, пытаясь понять, шутит он или нет? С трудом верилось, что обладающий собственными принципами Санни до сих пор только обетом сдерживался, а теперь, сверкая пятками, рванет на большую дорогу грабить караваны. Но может я что-то не знаю?

– Документы тебе выправить, болван! – щелкнул он меня по носу, – Чтобы ты тоже мог со мной уехать! А ты что подумал?

– Да?! – я уже с восторгом смотрел на наемника.

– Балда! – срифмовал Санни и снова отвесил щелбан, – Это со мной и с инвалидами ястребовскими просто было – мы все законно сюда въезжали, я после пожара обратился в посольство, там и восстановил всё. А с тобой, ни разу не пересекавшим границу, либо через неофициальные каналы, либо так. Но зеленый коридор и режим полного благоприятствования сейчас только у двух отрядов остался, правила последнее время здорово ужесточили, а я к ним обращаться не хочу. Оба они под армейской разведкой ходят, там каждый второй стучит, так что предпочту обойтись без них. Тем более, что человечка, рисующего паспорта лучше настоящих, я давно знаю, он мне малость должен, никуда не денется – поможет. Не мог просто раньше – слово давило.

– А он что, и русский сможет?

– Зачем? Сделает или подберет местный, со своей внешностью ты легко выедешь по нему. Если пересадок не делать, то точно сойдет, а дома уже свои документы предъявлять станешь.

– Санни, ты!.. – слова едва выговаривались – в горле перехватывало, а вид перед глазами стал подозрительно расплываться.

– Братишка! Кабан! Пустынный Ужас своих не бросает! – Он от души засветил мне меж лопаток. – Погостишь у меня, познакомишься с моими родными! Я им уже о тебе отписал, все давно ждут. У меня сестры, знаешь, какие классные! Я их в последний раз три года назад видел, когда в отпуске был! Соскучился!.. А места у нас… Эх! Красота!

– Санни, спасибо! – перестало иметь значение всё: и мои вчерашние обиды на загулявшего брата, и перегар, плохо замаскированный запахом зубной пасты, и опухшее с перепоя лицо, краше Санни я в тот момент человека не знал!

– Завтра я ухожу на три недели, – брат встал с моего лежака, потянулся и озвучил программу на ближайшее время, – Вернусь – съездим на побережье, сделаем тебе паспорт, заодно отдохнем и искупаемся – давненько я на море не был! Потом еще один или два заказа – как получится, думаю, всё же два, если выгорит. И, прости-прощай, пустыня, здравствуй, родина! Так что, подбирай неспешно дела, сворачивай свою рунную лавочку. Ориентируйся на два, максимум три месяца.

– А… а Зина? – рискнул я спросить.

– А Зина, брат, – от его хорошего настроения не осталось следа, – А Зина остается. Я звал, – зачем-то стал он передо мной оправдываться, – Она не хочет. Уперлась, как не знаю кто. Может быть… может так и надо: сразу и насовсем, а не рубить хвост по кусочкам… Ладно! Не бери в голову! План действий понял?

– Понял! Пасту только с бороды смой, а то враги с перепугу раньше разбегаться начнут! И это, полцарства должен остался!

От сердца отлегло – не то слово! Хотя нашел довольно забавным, что мы многое друг о друге знали, сдружились, сроднились, но до сих пор, следуя неписаному кодексу наемников, даже между собой скрытничали на предмет самого главного. Сообщать хоть кому свои личные данные, а уж тем более, где живет семья, считалось плохой приметой. Истоки суеверия даже искать не надо – мало ли кто захочет отомстить, случались, прецеденты. Вот и Санни, приглашая в гости, ни словом не обмолвился ни об именах сестер, ни о собственной фамилии, ни даже куда мы в конечном итоге направимся.

Про себя я решил, что раз не выбрал раньше момент поговорить, то и сейчас не стоит, ждал вопрос без малого год, подождет еще пару месяцев. Почему не поговорил за целый год? Как ни странно, но не так уж часто мы с Санни наедине оставались, все время кто-то крутился рядом, да и у стен есть уши, здесь вообще каким-то образом любой секрет достоянием гласности за полдня становился. И если брату я верил, то давать хотя бы намеки другим? Я хорошо относился к валькириям, вот только сумма на кону стояла слишком соблазнительная, получив ее в руки, легко можно было долгое время жить припеваючи. С зачитанной до дыр прессой с большой земли, хоть и в числе последних, но ознакомиться удавалось, и о неослабевающем интересе «опекуна» к своей судьбе я был в курсе. Так же, как о размере вознаграждения. В последнем попавшемся на глаза выпуске за представление моей живой тушки под ясные очи «родных и близких» предлагалось уже примерно полпроцента от отцовского состояния. Узнать меня по нечеткой газетной картинке – нетривиальная задача, все же пересъемка с общей выпускной фотографии плюс само качество печати оставляли желать лучшего, к тому же снимок был отретуширован и вместе с прыщами замазали основную примету – родинку с щеки. Но не невозможно. Просто никому в голову не приходило сравнить примелькавшегося всем обветренного загорелого Кабана с напечатанным зализанным мальчиком в цивильном костюме. А я был главным заинтересованным лицом, чтобы так оно и оставалось.

Два-три месяца, казалось бы, долгий срок, но чемоданное настроение охватило меня с самого разговора. Пользуясь затишьем в Слободке – замес с повстанцами где-то на юге страны случился эпический, и почти все наемники перекочевали туда – вдумчиво разобрал скопившееся барахло, отсортировав нужное от ненужного. Вроде не скопидом, но выходило, что въехав в Аравию налегке, уезжать буду с внушительной сумкой: ту же куфию и кое-что из местных шмоток решил оставить на память как сувенир, подарить или выкинуть не поднялась рука. «Звезду» Санни предлагал продать перед отъездом, покупатели на нее регулярно находились, но я по-прежнему не хотел расставаться с отцовским подарком, и Христ, помухлевав с бумагами, помогла оформить байк официально на мага, чтобы не дать нам поймать проблем с таможней. В обещании братавернуть при первой же возможности я не сомневался. Так что в общем итоге багаж выходил нескромный.

Вести с полей сражений приходили разные: то «мы» их, то они «нас». Пустынный Ужас опять отличился, в одиночку сровняв с землей одну из крепостей мятежников. По словам очевидцев: два часа подготовки, кровь носом и обморок от перенапряга, зато была крепость и нету! Хороший у меня побратим, добрый. Пока что маг там же и остался разбирать завал, по слухам в древней цитадели хранилась львиная доля казны одного из восставших принцев. Если Санни еще и процент от сокровищ полагается, то вполне понимаю его желание дождаться окончания контракта с «Ястребами», чтобы ни с кем не делиться. Мелькнувшую зависть задавил усилием воли – всё же я в перспективе был очень богатеньким мальчиком, да и позавидовал не столько привалившему богатству, сколько приключениям и недостижимому уровню владения магией.

Чтобы не суетиться в последний момент, озаботился прощальными подарками всем знакомым. Христ, Мадлен, Мальва, Зайка, Зина, Марина-Ками, Незабудка… внезапно оказалось, что список из хороших людей, которые так или иначе помогли, и к которым испытывал теплые чувства, занял целую страницу. А я, хоть и Кабан, но не свинья. Мадлен (которая, как я уже признавался, меня почти усыновила) отойдут почти все закупленные и сделанные за год инструменты, а среди них хватало вполне себе дорогих. Ей же оставлял несколько наработок, с которыми она могла справиться. Для Христ и еще нескольких наемниц соорудил обереги. Гораздо проще отцовских – до его уровня мне еще расти и расти, да и оборудования подходящего для столь тонкой работы у меня не было, но одну-две пули от головы и груди заготовленные подвески отклонить должны, хочется верить, что этого будет достаточно. Остальным девчонкам наделал водных колец. Тоже не шедевры, но мне всё-таки семнадцать лет, а не восемьдесят.

Вся жизнь вошла в режим ожидания, и на фоне этих чувств совершенно скомкано пролетела поездка в Джидду, где жил спец по фальшивкам. К сожалению, Василия поджимало время, обещанный отдых с купанием ужались в полдня, зато потертый паспорт на имя Закира Абдукадира, утяжелил мой карман. По-арабски я, обжегшись при визите в столицу, говорил уже сносно, а акцент можно было списать на местячковый диалект – местом рождения по новым документам было выбрано какое-то отдаленное и изолированное село.

Ворвавшаяся в комнату Мадлен споткнулась о заготовленную сумку, выругалась и порога заявила:

– Срочно собирайся!

– Куда?

– Ты идешь с девчонками!

Совсем недавно прошел рамадан, приближалось время Зуль-хиджа – месяца хаджа, когда расписание отряда целиком и полностью перестраивалось на охрану паломниц. В Мекку допускали исключительно мусульман, но поди еще доберись до самой святыни! А местные правила строго оговаривали, что женщина может пуститься в путь только безопасно. При том, сколь почитаемым деянием являлся хадж в исламской среде, многие вдовы, особенно пожилые, несмотря на неспокойное время, сбивались в караваны и нанимали валькирий для охраны. Сегодня часть отряда собиралась отъехать в пригород Аръара, где была назначена точка встречи. Не сказать, чтобы постоянно отслеживал перемещения наших «квартирных хозяек», но в этот поход отправлялась Незабудка, с которой я безнадежно пытался помириться уже долгое время. О случившейся ночи с Фирузой не жалел, ощущения после нее – словно снова перестал быть девственником, но при виде прекрасной и теперь недоступной Незабудки сердце все еще ныло: «Эй, парень, а эту кралю ты потерял!»

– Кабаненок, золотце, очень тебя прошу: все вопросы по ходу дела, у нас в лучшем случае минуты! Это просто чудо, что Мальва, кошелка драная, с утра со скандалом в отказ пошла. Все давно решено, аванс получен, а она уперлась и ни в какую! Предчувствие, говорит, плохое, у всех маска смерти! Мы еще все удивлялись: рехнулась что ли на старости лет? А получается, что она своей бучей как на заказ до тебя отъезд задержала! Точно ведьмы в роду были, хоть и отпирается! – бормоча всю эту чушь, Мадлен суетливо выкидывала из сумки вещи, пока не добралась до отложенного в качестве памятного сувенира костюма наемника. – Одевайся! Машины уже заводят!

– Мадлен, а если по нормальному? – тревога наемницы меня заразила, да и не из тех она была людей, чтобы поднимать панику на ровном месте, поэтому сразу же начал, не стесняясь, переоблачаться, пока она спихивала разбросанные вещи обратно, – Хотелось бы конкретики.

– Ищут тебя, поросенок! Не знаю, что ты там натворил, но ищут военные. Один, говорят, по Слободке уже кружил неделю назад, вроде как отдыхал, сам же знаешь, посидеть-выпить нормально только у нас можно. К девкам нашим тогда клеился, в общем, обычный солдафон в увольнении, наезжают периодически, тогда и внимания на него не обратили. А оно вон оно как! Куфию не наматывай! – скомандовала Мадлен, когда я взялся за платок, – Понеслись!

Она дала мне секунду оглядеться – все ли собрано, а потом схватила за локоть и потащила в ангар, продолжая тараторить на бегу:

– Капитанчик этот теперь с какими-то бумагами к Христ заявился. Расселся, как у себя дома, фу ты, ну ты! Тьфу, тварь! Терпеть таких не могу! Знает, гаденыш, что наша лицензия от них не в последнюю очередь зависит, вот и пользуется властью! Христ отсемафорила убрать тебя с глаз долой. Ты извини, но ей жестами только самый минимум передать удалось «мальчик, опасность, убрать». Вроде бы так, я-то сама не видела, это Зайка прискакала вся взъерошенная. Поросенок, ты не обижайся, нам с армейцами ссориться не с руки, но и тебя в обиду давать не хочется! Родной ты нам стал!

Крепкими руками она притянула меня за плечи к себе, троекратно поцеловала и перекрестила, пока ожидавшие у машин наемницы лихо паковали меня в чадру.

– На обратном пути свяжетесь, передадим, что у нас творится! – Незабудка, оказавшаяся почему-то старшей в караване, сухо кивнула, – С богом, девоньки!

– Пока, Мадлен!

Нелепый маскарад оказался бесполезен – у ворот на выезде стоял Маньяк. Похудевший, обветренный, с выцветшими ресницами и бровями, но в целом он за год изменился не сильно, да и рожу его я регулярно вспоминал, так что ошибиться не мог. На несколько секунд наши взгляды встретились, и по мелькнувшей на дне глаз искре стало ясно, что танкист помнит меня не менее хорошо. Неудивительно, он и тогда, в придорожной кафешке, меня спустя три года после случайной встречи узнал, бывает же такая память на лица!

Сразу же кричать «держи его!» старший сержант почему-то не стал. Вместо этого он с демонстративно деловитым видом прошелся вдоль вереницы транспорта, заглянул в багажники и салоны, попросил приподнять кучу сумок в одном из багги. Затем все так же нарочито внимательно стал вглядываться в лица наемниц. Когда очередь дошла до меня, еле слышно шепнул: «Тебе идет!» и отправился дальше. Только чудовищным усилием воли я удержал на лице такую же как у остальных валькирий равнодушную маску.

– Чисто, нет его! – крикнул он стоящим у ворот солдатам, и наш караван медленно стал перемещаться за пределы базы. Когда тень от перекладины поползла с капота на багажник, я не выдержал и оглянулся, разыскивая глазами невысокую фигуру. Словно почувствовав мой взгляд, он отвлекся от трепа с сослуживцами и подмигнул вслед.

– Давно хорошеньких женщин не видел! – пояснил Маньяк товарищу, – Гляди, какая красотуля! Так бы и… – я фыркнул, но удержался от неприличного жеста, только отвернулся, прекращая палиться, – О! С норовом еще!

Встретившиеся со стуком створки отрезали от меня взрыв смеха и ответ солдата. С этим же стуком закрылись все счеты между мной и бывшим байкером.

Интерлюдия.

Христ сидела и мысленно сравнивала меж собой двух не нравящихся ей мужчин. По всему выходило, что сходства не много, но есть: оба чуть младше тридцати, примерно одинаковой комплекции, оба могли доставить неприятности. С маленькой поправочкой: сидящий перед ней капитан нагло врал ей в лицо, а второй… второй тоже врал, но столь искусно мешал правду с ложью, что отделить одно от другого не представлялось возможным.

Кто же ты, Колокольчик, раз в ход пошли такие игры?

На самом деле дезертир, как утверждают подсунутые ей под нос бумаги? Как мальчишка появился в Слободке, Христ пропустила, впервые увидев у себя в кабинете вместе с рыжим наемником. И в тихом восторге наблюдала, как простой человек, а от сильных магов всегда исходило своеобразное подавляющее ощущение, надавал по морде зарвавшемуся колдуну. За одно это валькирия была готова простить парню многое, даже факт дезертирства, если бы он имел место быть. Однако имелось существенное «но»: брать на службу в семнадцать в империи еще не додумались, а причин лгать в подобной мелочи, практически оговорке, у Санни, хоть убей, не было! Ни на что бы это знание для женщины не повлияло! Разве что вот сейчас.

Брат-побратим Пустынного Ужаса? Версия с братом не выдерживала никакой критики, достаточно было хоть раз взглянуть на них обоих. Побратим? Друг? Ну… с натяжкой может быть. В Слободке хватало старожилов, помнящих, какие кровавые бани устраивал маг в ответ на всего лишь непонравившееся ему обращение. Сама Христ этих срывов не видела (единственный раз в ее кабинете не в счет – никто не пострадал), но последствия – неоднократно. Трудно не заметить развороченные стены еще вчера работавшего кабака. И хотя с ней наемник был неизменно подчеркнуто вежлив, при личных контактах она те картинки всегда держала в уме. Сейчас же с Пустынным Ужасом, если отвлечься от давящего эффекта присутствия (Христ часто завидовала редким счастливчикам – «глухим» к этому эффекту людям) вполне можно было общаться, не опасаясь за неосторожно вылетевшее слово, и даже находить удовольствие в беседах. Несмотря на репутацию, маг был начитанным, эрудированным и умным собеседником, а когда хотел – еще и обаятельным. Подходящее объяснение, валькирия сама бы держалась за человека, способного не дать натворить непоправимого, но к этой версии тоже имелись контраргументы – наемник мог просто повзрослеть, а хамящие идиоты перевестись. И чуяла Христ нутром – не только этим забота Санни объяснялась, что-то еще в мотивах мага присутствовало (очень простой последний приказ командира «пацан на твоей ответственности», подкрепленный словом и личным расположением, но узнать о нем главе «Валькирий» было неоткуда).

– Так что вы мне скажете? – голос незваного гостя ворвался в размышления хозяйки кабинета.

– Что никогда не встречала человека, которого вы ищете. Я вам снова повторю – у нас жил мой племянник, которого все звали Кабан, но это не значит, что его фамилия Кабанов, как вы утверждаете. По вашей логике моя фамилия тогда должна быть Христова или Христина, а она у меня всего лишь Лебедева.

– Мы ведь обыщем вашу базу!

– Вы понимаете, что я в ответ пожалуюсь вашему командованию?

– Ирина Львовна! Если вы по незнанию укрывали дезертира, то это одно, а если продолжаете упорствовать, то это уже другое! Я сам лично видел, как он скрылся у вас в воротах!

– Что же тогда не взяли?

– Потому что я был здесь на отдыхе и естественно не имел предписания! Поймите, если его поймаем мы, ему почти ничего не будет – вышлем с оказией на родину, а вот если его возьмут в оборот другие службы… и вас заодно…

– Капитан, я от вас устала! Юноша, что жил у нас – сын моей сестры, зарабатывал на учебу, но он уже уехал. Второй мужчина, что жил и живет в нашем отряде – это Пустынный Ужас, но я надеюсь, его вы не станете обвинять в дезертирстве? Если что, он здесь уже семь лет, вашему бегунку, – Христ небрежно щелкнула пальцем по старательно изготовленным фальшивкам, – на момент его приезда только одиннадцать-двенадцать лет было!

– Мальчик, племянник… А документы у вашего племянника имеются? Я ведь проверю, пересекал ли кто-то с фамилией Лебедев границу? – капитан Кожевин, уже понимая, что упустил мальчишку, а с ним все мечты о собственном домике, в последний раз попытался надавить на наемницу. Не на ту напал!

– Я вас снова удивлю, капитан, но женщины, выходя замуж, обычно меняют фамилию, это я живу с девичьей, а сестра моя давно носит другую. Так что хоть до посинения ищите Лебедева, может и найдете! А документы уехали вместе с мальчиком, я не имею привычки хранить у себя паспорта родственников! – злить капитана оказалось неимоверно приятно, потому что решение было принято еще до разговора.

Что бы ни имела армия предъявить Колокольчику, что бы ни финтил со своей непривычной ролью наседки один из сильнейших магов империи, одно было ясно с самого начала: дезертиром воспитанник Аглаи-Кошки, заслуживший в первый же день знакомства прозвище «Стальные Яйца», быть не мог.

– Обратите внимание на мою добрую волю: я разрешила вам и вашим людям осмотреть базу. Если хотите, я даже покажу вам комнату, где жил мой племянник. К слову, в этой же комнате останавливается обычно Пустынный Ужас, так что за возможный бардак все претензии к нему, последний раз он собирался в спешке. Но предъявить вам того, кого вы ищете, не в моей власти. Всего доброго, капитан!

Выбирая какой из двух сил с неясными намерениями оказать услугу, Христ однозначно выбрала третью – мальчика. Хотел бы встретиться с армейцами – у него была куча времени и возможностей для этого. Хочет вырваться из-под опеки мага – вперед и с песней! Не дурак, разберется.