Вадбольский – 3

Глава 10

Мою нехитрую лабораторию, которую я для важности назвал алхимической, разместил на третьем этаже в свободной комнате, уж и не знаю, для чего она, вроде бы не спальня, а вот для моих работ подходит идеально. Главное, вода подается и на третий этаж, а остальное неважно, травы поднять с первого нетрудно.

— Иван, — сказал я, — прерываться нельзя, и так сутки потеряли.

— А как продавать станем?

— Никак, — ответил я. — Продавать будет графиня, ты её знаешь. У неё клиентов много, будет ещё больше.

Он сказал уважительно:

— Графиня? Та самая?.. Она у вас работает? Ваше благородие, вы уже не тот мальчик, с кем я выехал из имения Вадбольских.

— Да и ты другой, — напомнил я. — Медведя заборешь, а то и трёх разом. Дай Бог, чтобы Василий Игнатович и Пелагея Осиповна не хворали. С нетерпением жду их приезда чтобы помогли лучше обустроиться.

К концу дня Василий собрал в холле первого этажа всех кандидатов в гвардию, кого смогли отыскать мои гвардейцы. Двадцать четыре человека, даже больше, чем я надеялся, но какие-то все… слишком старые, слишком помятые, у четверых опухшие от постоянного пьянства рожи, а у одного ещё и с тёмно-сизыми кровоподтеками под глазами.

Спускаясь с верхних этажей, я остановился на нижней ступеньке, ещё раз осмотрел всех оценивающе, задействовав все диапазоны зрения, чтоб увидеть как работают внутренние органы.

— Здравствуйте, — сказал я, — я собрал вас…

Я не договорил, потому что на моё «драсте» раздался ответный рев «Здравия желаем, ваше благородие!» Громко и мощно, это у них осталось, не отнять, но, возможно, это единственное, что хорошо сохранилось от тех славных времен, когда были молодыми и сильными солдатами императорской армии.

— Вольно, — сказал я. — Не буду повторять то, что вам уже сказали. Да, мне нужна охрана. Нужны люди, что станут сопровождать в поездках, охранять дом и другие мои земли. Плата обычная, за исключением тех, кто принесёт Клятву Крови.

Один пробасил:

— А что с теми?

— То доверенные люди, — ответил я. — У них и жалованье в полтора раза выше, и другие льготы.

Он уточнил:

— Какие?

— Секрет Рода, — ответил я. — Знают только те, кто приносит Клятву. Да-да, ту самую, нерушимую. Подумайте, я никого и ни к чему не принуждаю.

Он так же прямо смотрел мне в глаза.

— Но половина из нас уже давно не воины. Не каждый даже костыль может поднять.

— Неважно, — ответил я. — Сидеть в сторожке тоже кому-то нужно. И с винтовкой на крыше не обязательно быть лихим рубакой на саблях. А стрелять подучим.

Он подумал, кивнул.

— Я готов принести Клятву Крови.

Я окинул его внимательным взглядом, высокий, явно тоже из Преображенского полка, седой и очень худой, явно проблемы с желудком и кишечником, да у кого в этом возрасте нет серьёзных проблем, но держится прямо, смотрит остро, такие и со смертью сражаются до последнего вздоха.

Всё ещё подтянут, с широкими и явно крепкими плечами, в старом и сильно поношенном мундире, на груди ряд боевых наград, на поясе кортик, явно наградной. Да и выправка всё ещё сохранилась, словно даже на пенсии занимается строевыми занятиями.

— Как зовут?

Он вытянулся.

— Иван Бровкин, ваше благородие!

Голос его прозвучал гулко и мощно.

— Хорошо, — сказал я, — назначаю тебя старшим над этой группой. Решай проблемы сам, а где не сможешь, докладывай мне.

Василий подошел ко мне сзади, шепнул:

— Надо бы амулет Закрепления притащить для верности.

Я ответил так же тихо:

— А он обязателен? Я видел, как обходились без него.

— Это с теми, у кого уже есть магия!.. А эти охламоны совсем простые!

Я повернулся к рекрутам.

— Клятву Крови принесёте завтра. А сейчас пообщайтесь с моими людьми, подумайте ещё. Возможно, вам не захочется связываться со мной, простым бароном, у которого хватает врагов, предупреждаю заранее. А завтра, кто останется, тот и определится, в простую охрану на общих основаниях, или в мою элитную гвардию.

Василий сиял, амулет Закрепления Клятв арендовал на сутки в тот же вечер, вчера из двадцати четырех только трое были готовы принести Клятву Крови, остальные предпочли ограничиться договором на охрану. Сегодня же, когда разговорились с моими орлами, когда выпили с ними хорошего вина, повспоминали старые добрые времена, на клятву согласились двенадцать человек.

Иван подловил меня, когда я отошёл в сторону, сказал тихонько:

— Вы хорошо придумали насчёт Клятвы Крови. И хотя со всех её уже взять, но зато видно, кто пойдет за вами без оглядки. Двенадцать человек!

Я ответил шёпотом:

— Да, на это и рассчитывал. Но ритуал всё же проведем. Вдруг получится?

Он заулыбался, хотя по глазам вижу, что я себя переоцениваю, ответил бодро:

— Вызывать по одному?

— Давай. Первым зови этого Ивана Бровкина. Он хорош, поставим над наемниками.

Бровкин вошел в комнатку, где из мебели только стол с массивным Камнем Закрепления Клятв, молодцевато выпрямился, только я вижу каких усилий это ему стоит, спина сплошной споднилоартроз, там межпозвоночная грыжа в трёх местах, протрузия диска, защемление нерва, остеохондроз, нарушение мозгового кровообращения, сколиоз, да ты герой, Иван Бровкин, другие с такими заболеваниями с постели не встают!

Я сказал с неловкостью, что растет и, вроде бы, в самом деле сумеет остановить эти вассальные клятвы:

— Иван, я не хочу брать такую клятву, это неправильно, но у меня есть тайны, которые навредят очень многим, если о них узнают, понимаешь?

Он чуть улыбнулся, сказал хриплым старческим голосом:

— Василий счастлив, ваше благородие. Мне других резонов не нужно.

Он закатал рукав рубахи и положил руку на стол. Василий уже привычно надрезал ему кожу на запястье. Выступила кровь, Бровкин вскинул голову и, глядя мне в глаза, хриплым голосом произнес:

— Приношу Клятву Крови своему господину Вадбольскому, и да покарает меня Господь смертью в тот же миг, как неугодного клятвопреступника, если нарушу ему верность или замыслю измену, а также расскажу кому о том, что нужно хранить в тайне.

Кровь потекла тонкой струйкой, быстро загустела, взвился пар, больше похожий на сизый дым, такой же прозрачный.

Бровкин даже не опустил взор, смотрит мне в лицо твердо и неотрывно. На месте пролитой крови возник багровый шрам, напоминающий букву непонятного алфавита, а значит — рунического.

Василий закатал рукав рубашки, показал Бровкину, где совсем недавно был такой же шрам, но теперь на том месте чистая, как у младенца, кожа.

— Через трое суток исчезнет, — заверил он покровительственно. — Иди…

Бровкин посмотрел на меня с заметным облегчением, я договорил:

— И зови следующего.

Дверь за ним закрылась,

Со следующим повторилась та же процедура, Клятва Крови была дана и была принята.

Когда я принял Клятву у шестого, Василий сказал быстрым шёпотом неверяще:

— Шестой?

— Посмотрим, — сказал я. — Вдруг и у нас будет десять?

Глаза моей пятерки становились всё шире. За шестым дал клятву седьмой, а дальше все, включая и последнего, двенадцатого.

Когда он вышел, все пятеро смотрели на меня, затаив дыхание. Я поморщился, махнул рукой.

— Что-то в лесу издохло совсем громадное. Или это мы мутируем. В общем, не обращайте внимание. Будет больше гвардейцев, это же хорошо?.. Василий, ты знаешь, что делать дальше.

Василий кивнул, спустился в большую комнату, где ждут все теперь уже мои гвардейцы, вскоре Иван вкатил на тележке три медных кувшина и шесть таких же медных кубков.

— Это первая моя тайна, — сказал я. — Распространяться не стоит. Конечно, со временем догадаются, такое скрыть трудно, но вы всё равно молчок, понятно?

Иван Бровкин ответил за всех:

— Спасибо, ваше благородие!.. Мы все догадывались, да поверить было трудно. Хотя Василия знаем и помним, как он с постели уже не вставал.

— Этот отвар, — сказал я, — вас тоже приведёт в порядок. Никакого чуда, просто чуть подлечит, скинет малость возраста, да и то не сразу, а часть жирка переведёт в мышцы. Василий, Иван!.. Дальше сами, у меня много работы.

Я ушел, Ивана и Василия проинструктировал раньше, там достаточно просто, их самих поил по глотку трижды в день. Теперь новобранцам придётся бегать, отжиматься, поднимать тяжести и снова вспоминать приёмы рукопашного боя под руководством Василия.

Дом агромадный, теперь могу уйти на третий этаж и запереться в кабинете Басманова. Никто не помешает копаться хоть в своих мерехлюндиях, хоть в технической документации, часто импровизировал, но сумел усилить Мату Хари тёмными кристаллами для полета, и синим — лазер. Плюс разработал примитивные манипуляторы, как ножницы станут вспарывать плоть и выдирать кристаллы или перлины. Можно и любую железу́, но пока не знаю, какой спрос и какая цена, а барон за копейки не работает!

Час за часом пытался что-то сделать и с накопившейся, как считаю, во мне магией. В последнее время кроме тонких полупрозрачных вен, в которых циркулирует непонятная жидкость, что не жидкость, но что-то двигается, добавилась вторая едва уловимая сеть, что становится всё заметнее: мелкие красные капилляры, что пронизывают всё тело, но в них не кровь, не кровь…

Даже зажечь огонёк на кончике пальца или покатать на столе силой магии хлебный шарик, как издевательски посоветовали на время определения моего магического статуса, не получается, даже это ну вот никак.

Пробовал и задерживать дыхание, и выпучивать глаза, и смотреть бараньим взглядом в стенку, желая там прожечь дырку, но всё вхолостую.

В трактатах по магии много говорится о медитации, сосредоточении, духовных практиках, но я понимаю только доказательные науки, а медитация для меня что-то вроде херомантии или астрологии, никак не вяжутся с моим рациональным мышлением.

Сегодня каторжанил себе пять часов подряд, даже на обед не прервался, только две чашки крепкого кофе опустошил, и уже когда собирался всё бросить, воздух передо мной чуточку колыхнулся.

Я дернулся, попытался вспомнить и воспроизвести всё, что делал, что думал, и каким пальцем шевелил, ещё час убил, но на этот раз воздух снова колыхнулся и даже на какое-то время сложился волнами, и я это состояние успел уловить и запечатлеть. Ну, понятно, зеттафлопник сумел уловить и запечатлеть, но он часть меня, как остальные двадцать три кости черепа, а он — двадцать четвёртая, да и расположен между теменными костями и лобной, прямо по венечному шву.

С бешено стучащим от волнения сердцем, я вошел в прежнее состояние, напрягся, и воздух послушно уплотнился, волны стали выше, но не такие пологие, теперь с заострёнными гребнями.

Я всё ещё смотрел сквозь них, но это как будто сквозь воду, чистую и прозрачную, но воду. Задержав дыхание, вытянул руку и попытался коснуться…

Эх, лучше бы не делал так, всё рассыпалось, воздух стал прежним.

— Так, — сказал я себе, — сегодня обойдусь без такой пещерной дикости, как сон…

Ещё сделал несколько попыток, все удачные, спасибо зеттафлопник, всё запомнил и подсказывает, как держаться в нужном состоянии и в нужных параметрах, однако стрелять воздушными копьями или хотя бы иглами не получалось, а как щит тоже вряд ли сработает, лопается эта иллюзия ещё легче, как воздушный шарик.

Кстати, я отрекомендовался тогда суфражисткам, как маг иллюзий. Может быть, из этого воздуха можно лепить хотя бы их?

Сначала, оказывается, нужно научиться чувствовать скопление магии в теле, и уже тогда мысленно направлять её либо в сторону из тела, либо сперва формировать шарик света или огня, а то и ещё чего, кто что умеет, а потом швыряться, ну, как снежком.

С помощью контроля зеттафлопника с каждой попыткой получалось всё лучше и лучше, но как-то не тянет создавать файерболы и бросаться ими, как дурак. Кстати, эти файерболы у меня с лесной орех, даже ожога не оставят.

Почему-то больше всего нравится создавать из сгущенного воздуха некие образы, фигуры, пусть и полупрозрачные, но это интереснее, это уже творчество, выдумка, просторное поле для разгула фантазии.