Ваше Сиятельство #9

Глава 16 Важные вопросы Романова

Императрица направлялась к своим покоям. Они находились неблизко — в противоположной стороне Багряного дворца. Шла Глория молча и, судя по всему, в неплохом настроении. Я тоже поначалу молчаливо следовал за ней. Однако, не попасть на прием к Денису Филофеевичу из-за госпожи Ричмонд не вписывалось в мои планы, как и сегодняшнее общение с ней. При посторонних я не хотел возражать: как бы неприлично спорить с монаршей особой, но едва мы свернули к правому крылу дворца и вышли в пустой коридор, я сказал:

— Ваше величество, не смею перечить святейшей вашей воле, но меня ожидает Денис Филофеевич. Извините, как-никак в скором времени наш император. Не появиться перед ним с моей стороны было бы крайне скверно.

— А чего ты, Елецкий, со мной не на «ты»? — она остановилась, резко повернулась ко мне.

— Условия, в данный момент не совсем подходящие для упрощенного общения. Вас это обижает, ваше величество? Да, я люблю простоту, но у меня имеются зачатки чувства такта, и иногда я понимаю, что в некоторых ситуациях не следует переходить границы приличия, — сказал я, постаравшись надеть на лицо милую улыбку. Мне это удалось легко, особенно, после того, когда я вспомнил реакцию Глории на появление Геры.

— Да, с чувством такта у тебя в самом деле не очень. Сомневаюсь, что есть даже его зачатки. И о чем ты хочешь меня сейчас попросить? — темные как маслины глаза Глории внимательно разглядывали меня.

— Хочу попросить, чтобы вы отпустили меня, ваше величество. Как только я выйду от Дениса Филофеевича, так незамедлительно прибегу к вам. Причем сделаю это с большим желанием, ведь аудиенция с вами для меня всегда особо приятна, — говоря это я, задержал взгляд на ее глубоком декольте. Сделал я это с одной стороны потому, что мой взгляд туда в самом деле тянуло, а с другой… почему бы еще раз не дать понять императрице, что она вполне в моем вкусе. Большинство женщин любят это независимо от высоты своего положения.

— Ты куда смотришь, Елецкий? — она сделала маленький шажок ко мне, прекрасно понимая, куда направлен мой взгляд.

— На… На вас, ваше величество, — моя улыбка стала шире и, наверное, немного наглее.

— Помню, ты мне угрожал откровенным разговором. Если для тебя важнее царевич, чем императрица, то мне это неприятно, но я тебя отпущу. За откровенным разговором придешь завтра. Прямо интересно, что же такое ты посмеешь мне сказать. А сейчас свободен, — она было повернулась, чтобы идти.

— Во сколько завтра, ваше величество? — поспешил уточнить я, прикидывая, что на завтра у меня нет особых планов, если не считать работу с продолжением перевода и осмысления уже сделанных записей. А еще завтра у меня как бы последний день на воле, ведь в воскресенье нам с Ольгой на службу в «Сириус». Хотя после сказанного полковником Бердский несколько минут назад служба в «Сириусе» под вопросом. Или я неправильно понял Платона Захаровича.

— Позже сообщу по эйхосу. Ты же любишь простоту в общении, — императрица усмехнулась. — Так что вот так просто, без официальных приглашений, посыльных и всяких камергеров.

— Позвольте еще вопрос, ваше величество? — не знаю, какие коварные силы меня дернули за язык, но мне захотелось ее спросить именно так и я спросил, понизив голос до полушепота: — Вам нравятся молодые мужчины моего возраста?

— Нет, ты, Елецкий, не нахал! Ты редкий наглец, как я погляжу! — отозвалась она тоже негромко, хотя нас в пустом коридоре никто не мог слышать. Гренадеры, стоявшие у двери, были слишком далеко. — Прочь с глаз моих!

— Как прикажите, ваше величество! — я поклонился и, вполне довольный нашей беседой, направился обратно.

Когда я вернулся в зале перед дверями к цесаревичу Ольги уже не было, как и полковника Бердского. На диване возле высоких нефритовых ваз сидел граф Гольцов — мужчина импозантный, пожилой, когда-то прежде бывавший в нашем доме. Я знал его немного, и подойдя, спросил:

— Ваше сиятельство, не обратили внимание, здесь была красивая блондинка — княгиня Ковалевская. Она уже зашла к цесаревичу?

— Да, только что ее пригласили. Сам Филофеевич за ней выходил. А вы, если не ошибаюсь, Елецкий. Сын Петра Александровича? — граф с прищуром разглядывал меня, держа в руке трость.

— Он самый, граф Елеций, — отвесил ему вежливый поклон.

— Эй, корнет! Разве цесаревич не вам велел сразу пригласить графа Елецкого, когда тот появится⁈ — звучным голосом спросил Гольцов гренадера у двери.

— Так точно, ваше сиятельство! Велел незамедлительно! — спохватился зазевавшейся караульный.

Меня пригласили. Обернувшись, я кивком поблагодарил Гольцова. Высокая дверь с державным орлом распахнулась, и я вошел.

— Здравия, ваше высочество! Вам и императорскому Дому! — я отвесил поклон цесаревичу. Сделал это от души — с первого дня знакомства с ним, случившимся на базе «Сириуса», я все больше уважал этого человека и удивлялся, как он может вникать одновременно во множество дел, иногда требующих специальных знаний и непростого понимания.

— Прошу, Александр Петрович, — Денис жестом пригласил меня к длинному дивану, где уже расположилась Ковалевская.

— Явился, предатель! — язвительно сказала Ольга Борисовна, но в этот раз, глаза ее смеялись, и я ее слова воспринял как шутку. — Надо было видеть, как ты побежал за ней!

— Оль, не преувеличивай. И чего тебе так не дает покоя Глория? — я сел поближе к своей возлюбленной.

— Александр Петрович, нужны, собственно, мне вы. Ольга здесь потому, что мне ее просто приятно видеть. И основных вопроса у меня два. Первый по вашему дальнейшему прохождению службы, — цесаревич вернулся за стол, сел, зашелестев исписанными бумагами, которых лежало много рядом со стопкой папок.

Для меня начало его речи было странным: все-таки прохождение моей службы — вопрос не того уровня, которым может заниматься будущий император. Я насторожился, памятуя сказанное полковником Бердским.

— Я рассудил, что служба в «Сириусе» вам не совсем подходит. Все-таки их база слишком далеко от столицы, сам понимаете по каким причинам. Скоро мы начнем строить вторую базу в пятидесяти километрах от Москвы, но это вопрос не самых ближайших дней. А вы, ваше сиятельство, очень можете срочно потребоваться здесь, и лучше вас держать поближе ко двору. В этом меня особо убедил, ваш с Ольгой Борисовной случай на Карибах, и то, как вы справились со сложнейшей проблемой. Такое было бы не по силам самому оснащенному спецподразделению. Поэтому, я решил, вы останетесь в Москве и будете подчиняться непосредственно мне и выполнять определенные мной миссии. Первая из них — это тайный визит в Британию. О целях вы, полагаю, догадываетесь. Эта миссия и есть второй вопрос, который я хотел обсудить сегодня, но его мы затронем чуть позже, — цесаревич замолчал, глядя на меня и ожидая вопросов.

Я же молчал, думая, что загадочные слова полковника Бердского, как и странный ответ на мое приветствие генерала Трубецкого, теперь объяснились так просто: меня забрали из «Сириуса» под крыло самого Дениса Филофеевича. Хорошо это или плохо? В подавляющем большинстве хорошо: я остаюсь в Москве. Этому очень обрадуется Элизабет… Как ее новая фамилия? Смешно, но я даже не сразу вспомнил. Стрельцова! Конечно, баронесса Стрельцова Елизавета Борисовна. Еще больше обрадуется такому повороту Ленская и моя мама. Да и сам очень не против Москвы, взамен далекой военной базы в глухом краю. Но! Ольга Борисовна…

Я не удержался и сказал:

— Прошу прощения, ваше высочество, но Ольга Борисовна, она же…

— Благодарю за столь важный вопрос, — моя невеста улыбнулась мне выражая полное удовольствие.

— Она останется с вами, Александр Петрович. Уж поверьте, я бы не посмел разлучить вас, и об этом подумал в первую очередь. Вы оба будете по-прежнему числиться в штате подразделений «Сириуса». Это формальность. Полезная формальность, для вас и для «Сириуса». Вы будете получать очередные и внеочередные звания, не лишитесь и многих особых привилегий. Иногда вас, граф, будут привлекать к операциям группы «Грифон», когда такое станет особо необходимо. Ольга Борисовна будет работать здесь, в Москве при лаборатории профессора Белкина над совершенствованием умных систем и биомеханических систем оснащения нашего флота. Все это в деталях позже вам расскажет князь Ковалевский. По этому вопросу есть какие-то возражения или пожелания? — Романов перевернул лежавший перед ним лист и глянул на меня. Потом продолжил. — Теперь ко второму вопросу, который, увы, вас, Александр Петрович, разлучит на какие-то дни с Ольгой. Очень надеюсь, что этих дней будет немного и пройдут они для вас легко и успешно — я о тайном визите на земли Коварного Альбиона. Сразу скажу, по нашим сведеньям наши враги вас там поджидают. Герцог Уэйн уверен, что мы попытаемся решить вопрос с наследием древних силовым способом. Думаю, он уверен, что лично вы будете задействованы для решения этого вопроса, — цесаревич замолчал, ожидая моей реакции. — Знаем, что они пытались установить за вами слежку, здесь, в Москве.

— Значит, сам Уэйн ждет… Не будем обманывать его ожиданий — герцог, все-таки, — пошутил я, глянув искоса на Ольгу — она оставалась серьезной, даже напряженной. Не думаю, что решение остаться в Москве ей было не по вкусу, тем более работать при том же профессоре Белкине, у которого она собиралась прежде учиться. Скорее всего причина крылась в чем-то другом.

— Значит, не пугает, что вас там ждут, — Денис Филофеевич удовлетворенно кивнул. — Может чай, как прошлый раз? — предложил он, не спеша перейти к деталям второго вопроса.

— Спасибо, Денис Филофеевич, мы недавно от стола — запоздалый обед в «Стреле Ветра», — сказал я, мигом подумав о третьем вопросе, котором цесаревич даже не подозревал. А именно о моей вольности с журналистами и освещении событий, которые не следовало вот так прямо выносить в прессу. Но это я решил оставить в качестве не очень вкусного десерта.

— Тогда скажу из того, что уже прояснилось от наших людей. Известно, что граф Бекер сделал аж две очень хороших копии ключа… — цесаревич заглянул в записи, — Ключа Кайрен Туам. Оригинал передан герцогу Уэйну, но это не точно. Далее, все реликвии, связанные с тайником древних ариев по приказу герцога перевезены в неизвестное пока для нас место. Все это делается в строжайшем секрете. Разумеется, в окружении Уэйна есть наш человек, но он пока не может получить эту информацию. Есть только слух, будто все эти реликвии спрятали в подвалах замка Торнбери, но это скорее всего уловка, чтобы пустить нас по ложному следу. И возможно там, в замке, устроена ловушка. Я очень надеюсь, что в ближайшие дни этот вопрос прояснится, но может выйти так, что нам не удастся выяснить, где на самом деле находятся реликвии, необходимые для доступа к знаниям древних. Если так случится, то у нас есть большой риск проиграть британцам ключевую партию в этой важнейшей игре. Вы, Александр Петрович, как-то разговорили в свое время князя Козельского. Может можно было бы использовать этот метод для выяснения, где на самом деле находится этот Ключ Кайрен Туам?

— Нет такой проблемы. Для этого мне лишь нужен человек, который достоверно это знает, будто то сам герцог Уэйн, — заверил я.

— Какая вы опасная личность! При всем этом я вынужден держать вас к себе поближе, — рассмеялся цесаревич. — Однако беда: у нас в России нет такого, человека, из которого вы могли бы вытянуть эту информацию. А если таковой есть, то мы пока о нем не знаем.

— Значит, компас судьбы снова указывает на земли Коварного Альбиона. Будем искать такого человека там, — шутя лишь наполовину, сказал я. — Денис Филофеевич, как я уже говорил, Глория собирается задействовать меня в похожей миссии. Ей, видите ли, подавай таблички Святой Истории Панди — это тексты, пересказывающие то, что записано в Свидетельствах Лагура Бархума, — напомнил я, хотя цесаревич должен был об этом помнить. — Эти таблички, — продолжил я, — пересказывают историю не точно, но за то они созданы в гораздо более позднюю эпоху, и с их переводом у бритишей дела могут пойти намного проще, чем с переводом пластин, которые агенты Уэйна утянули вместе с Майклом Милтоном. Вот я все думаю, как бы объединить эти две миссии. Было бы разумно признать Глорию союзником, заключить с ней какое-то взаимоприемлемое соглашение.

— Очень разумно, — согласился цесаревич. — Я об этом думал. Но сам я с Глорией почти не общаюсь. Все знают во дворце, какие у меня с ней отношения из-за моей мамы. Привлекать к этому вопросу отца, крайне нежелательно: он просто не поймет этого крайне запутанного вопроса. Увы, сдает он очень быстро.

— И здесь, конечно, на сцену выходит граф Елецкий. У него-то с Глорией отношения дружеские или даже чуть более этого, — постукивая пальчиками по колену, сказала Ковалевская.

— Оль… — я с укоризной глянул на нее. — Для пользы дела.

— Да, во славу империи! Давай, Елецкий! — в голосе Ольги Борисовны звучало легкое раздражение. Романов молчал, растерянно улыбаясь, и тогда Ольга сказала: — Чего вы смотрите на меня. Меня злит Глория. Я с этим ничего не могу поделать. Не только не могу, но и не хочу. Она создала много проблем моему отцу, она нашей державе создала проблемы. Благодаря ей у власти были и до сих пор остаются такие люди как князь Козельский и Урочеев. Но если в самом деле ты, Елецкий, видишь какую-то пользу от сделки с ней, то ладно, попробуй. Только я как-то не понимаю, вот допустим, все получится у тебя, доберешься ты до этих индийских табличек. Что дальше? Ты их отдашь Глории, в то время как они нужны нам, чтобы добраться до Хранилища Знаний⁈

— Оль, дорогая, — я взял ее беспокойную руку. — Нам не нужны таблички — нам нужен их правильный перевод. И я его сделаю, прежде чем отдать Глории Историю Панди. Мне много непонятного в позиции и целях Глории, но я с этим разберусь. На данном этапе императрица — наш союзник. По крайней мене ее можно сделать таковой, и можно заручиться ее поддержкой в моей миссии в Британии. Полагаю, ее влияние там до сих пор очень серьезное: у нее высокие связи, тайные интересы.

— Зачем ей эти таблички? Пытаясь получить их, она явно вступила в прямое противостояние с герцогом Уэйном. Хотя Уэйны всегда были в противостоянии с Ричмодами. Хотела щелкнуть его по носу? — задумчиво произнес цесаревич. — Это очень странно. Допустим, она найдет людей, способных их перевести. Но ведь она понимает, что без Ключа Кайрен Туам цена этих древних записей невелика. Похоже, она решила затеять какой-то торг. Вы, Александр Петрович, могли бы выяснить это? Если, Ольга Борисовна вам позволит.

— Я уже позволила. Бедная княгиня Ковалевская — снова она должна уступать, снова она в роли жертвы! — Ольга с притворной покорностью сложила руки на груди.

— Ты же знаешь, как я благодарен тебе за твою милую уступчивость. Оль… — при цесаревиче это делать было неприлично, но я обнял ее и поцеловал.

— Следующая часть вопроса, Александр Петрович, — продолжил Романов. — Нам нужно определиться кого вы хотели бы видеть рядом с собой в британской миссии. Это одна из причин, почему недавно был у меня князь Трубецкой и виконт Бердский. Бердский, кстати, очень расстроен, что я забираю вас из его «Грифона», но так будет лучше для вас и, в общем-то, для нас всех, хотя «Грифон» несколько пострадает. Итак, полковник Бердский готов предоставить свое подразделение хоть в полном составе. Но это так — лишь его рвение. Плохо, что вы практически не знаете людей из своего же подразделения. Это не ваша вина, но есть то, что есть. Предлагаю сделать так: вы можете завтра же слетать на базу «Сириуса», может, задержаться там на день-два и отобрать тех, кто вам будет в этой миссии полезен. Количество людей любое, но разумное для достаточной скрытности. Наши люди пока усиленно работают в Лондоне, стараются собрать всю необходимую информацию. И о вашем Майкле Милтоне тоже не забываем — за это не беспокойтесь.

— Спасибо, ваше высочество! — я поблагодарил его кивком. — Я не думаю, что мне потребуются люди из «Грифона», ну разве что еще один маг, желательно, маг-менталист, — говоря это, я вспомнил о Даше, вернее Хитлалли. Ее сила на самом деле была огромна. Даже не понимаю, почему она с такими данными до сих пор не нашла себе более достойного места, чем работа на всяких сомнительных личностей, да еще врагов нашего отечества. Все-таки упоминание о Хитлалли сейчас было неуместным и породило бы лишние разговоры. Еще я вспомнил штабс-капитана Бондареву — командира второго отделения «Грифона» и моего прямого начальника. С ней я был знаком лишь пару часов, но ментальную силу это госпожи успел прочувствовать. — Позвольте, Денис Филофеевич, мне подумать над этим вопросом. Завтра отбыть на базу «Сириуса» я вряд ли смогу — Глория мне назначила встречу и время пока не определила. Но сейчас могу сказать точно: мне потребуется один человек — Элизабет Милтон. Она же сестра Майкла Милтона, она же ныне госпожа Стрельцова Елизавета Борисовна. И если я теперь служу под вашим началом, то не могли бы вы рассмотреть эту госпожу как моего основного напарника для будущей работы. Элизабет обладает невероятными способностями, природу которых я пока еще не понял. Но могу вас заверить в ее надежности и высокой эффективности, не уступающей бойцам «Грифона».

— Я ее не знаю, но если вы так считаете, то пусть так и будет, — согласился цесаревич. — Что касается визита в «Сириус», как только надумаете, сразу известите меня или моего камергера — номер его эйхоса я вам вышлю. Сразу предоставим вам скоростную виману. Главное с этим не затягивать. Время сейчас работает против нас.

Мы поговорили еще немного о предстоящем британском вояже, о Глории и даже о предполагаемом содержимом Хранилища Знаний древних ариев. Пришла пора прийти к вопросу, который мог стать для цесаревича неприятным — вопросу статей в завтрашних газетах и журналах. Я вздохнул и как бы между прочим сказал, что завтра выйдут сенсационные статьи во всех многотиражных изданиях.