Вечная Спутница Ночи

Глава 31

Следующей ночью городок у подножия горы встретил меня необычным оживлением. Пытаясь разобраться в чем дело, я приняла личину бывалой путешественницы и зашла в таверну на центральной площади города. Таверна гудела как растревоженный улей, все столики были заняты и даже подсесть было некуда. Все с жаром что-то обсуждали. За одним из столиков я заметила своего недавнего «приятеля», душу которого я так неосторожно запятнала, и с удивлением отметила, что ее цвет с угольно-черного сменился на грязно-серый. Мое настроение резко поднялось – ведь если за прошедшие четыре дня душа очистилась, как минимум на половину, то можно ожидать, что вскоре она полностью избавится от нездоровой черноты. Почему так произошло я не знаю: то ли это естественный процесс, то ли повлияла близость храма, то ли чистота помыслов самого человека… Ясно было одно – в ближайшую неделю умирать этому мужичку не стоит, иначе в местной небесной канцелярии распределят его не туда куда он заслужил. Я решила, что присмотрю за ним, пока он полностью не избавится от моего проклятья.

Я отыскала свободное место у дальнего конца барной стойки и, усевшись спиной к стене, навострила ушки, приготовившись слушать.

— Что желаете, госпожа – возник рядом со мной низкорослый лысый толстячок – хозяин заведения.

— Эля, любезный – попросила я.

— Сей момент, госпожа – расплылся в улыбке мужчина.

Через две минуты передо мной пенилась большая глиняная кружка с элем. Естественно пить я его не стала, но и сидеть с пустыми руками – привлекать лишнее внимание.

Разговор в таверне шел о каком-то празднике, который начинался через два дня. Гвоздем программы должен был стать местный конкурс красоты, победительница которого по традиции проводит остаток дня и ночь в храме, на вершине. По слухам, активно бродившим по селению, выходило, что девушка согревала постель самому богу света Зевсу. Сами девушки, проведшие ночь в храме, помалкивали обо всем, что там с ними происходило, но народ сам делал выводы по их счастливым физиономиям и тем благам, которые на них после этого сваливались. В общем отдать свою дочь в пользование местному божку – было самой желанной целью местных праведников. Мужики с жаром спорили о том, чья дочь в этом году удостоится милости божества, а я с интересом за всем этим наблюдала и одновременно раздумывала над тем, как можно использовать данную ситуацию в своих целях.

Из услышанного в таверне я поняла, что основной претенденткой на звание первой красавицы была некая Яжина – дочь Лека – хозяина скобяной лавки. Специально для этого дня отец привез ей наряд из самого Альвилора, и в этом наряде у остальных девушек против нее абсолютно никаких шансов. Я решила покинуть трактир и посетить дом почтенного Лека, дабы самолично убедиться в красоте как самой девицы, так и усердно рекламируемого наряда.

Нужную скобяную лавку я разыскала довольно быстро – в городке она была одна. Второй этаж лавки служил домом семьи Лека. Девушка с подружками и матерью находилась в одной из комнат, где в самом разгаре шла примерка нарядов и обсуждение предстоящего праздника. Я включила свой хамелеон и устроилась у окна.

— … это эльфийская ткань – расхваливала тем временем мать девушки платье, которое трепетно держала на вытянутых руках – и шили его эльфийские мастера…

Насчет ткани я была согласна, а вот насчет эльфийской работы – не очень. Видала я в Альвилоре платья настоящих эльфийских мастеров и это с ними не шло ни в какое сравнение. Нет, платье действительно было просто отличным: нежно-зеленое, цвета весенней молодой травки, с золотой и серебрянной оторочкой, сдобренной речным жемчугом и полудрагоценными камешками, широкие, похожие на крылья, рукава, вышитый бисером и жемчугом лиф… Но с настоящим эльфийским оно тягаться не могло. Ну и самое главное – эльфы никогда не делали платья длиною в пол. Человечкам, готовым расстаться с кругленькой суммой за настоящее эльфийское платье, приходилось либо смиряться и оголять свои ножки до колен, либо довольствоваться подобными подделками.

Вскоре я вычленила из толпы и саму Яжину. Девушка действительно была хороша. Смуглая нежная кожа, волнистые, длинные волосы цвета воронова крыла, озорные, слегка раскосые черные глаза, высокий лоб, тоненькие ниточки бровей, изогнутых как монгольский лук… Картину портили короткие ресницы и довольно невыразительные тонкие губы. Платье девушке тоже было к лицу и выгодно подчеркивало ее отличную фигуру. Пока я наблюдала за происходившим в доме, у меня созрел план действий. Осталось только проработать детали и воплотить его в жизнь.

Оставшиеся два дня я по мере сил и возможностей старалась держаться поближе к Яжине, стараясь изучить ее манеру поведения и привычки. Наконец настала ночь перед праздником и настало время действовать. Домочадцы довольно долго готовились к завтрашнему дню и угомонились лишь за полночь. Как только в доме все уснули, я проникла в комнату девушки и наложила на нее крепкое заклятие сна. Теперь она будет спать до утра, весь день и следующую ночь. Когда она проснется и поднимет шум, меня уже никто не найдет. Жаль конечно, что я так жестоко разрушу планы девушки, но… Надеюсь ей повезет в следующем году.

Девушку я заперла в чулане, а сама приняла ее облик, а перед самым рассветом надела амулет Гекаты. Было откровенно страшно ждать восхода солнца. Конечно я видела, что заклятие активировалось, но сработает ли оно как нужно, сомнения оставались. На первые лучи солнца, проникшие сквозь окно, кожа отозвалась легким неприятным зудом, но этим все и ограничилось.

— Фух – вздохнула я и мысленно вытерла несуществующий пот.

А потом начался сумасшедший дом:

— Яжина, ты чего еще спишь, паршивка? Поднимай свою толстую задницу и давай собираться! .. — влетела в спальню мать девушки.

Обалдевшую и хлопающую глазами меня выперли из комнаты и отправили мыться. Затем толпа подружек, чуть ли не на руках, уволокла меня в одну из комнат, усадили перед зеркалом и начали измываться над моими волосами, сооружая какую-то хитрую прическу. Затем меня часа два натирали какими-то маслами и мазями, подкрашивали глаза, губы… Я поняла только одно – все мои подсматривания и изучение манеры поведения бедной Яжины были напрасной тратой времени. В этом бедламе все были похожи на безумцев.

Наконец меня облачили в платье, и я в сопровождении толпы подружек и домочадцев двинулась к главной городской площади. Наконец у меня появилось несколько свободных минут, когда я смогла оглядеться вокруг и рассмотреть город при свете дня. Казалось, прошла уже целая вечность, как я видела солнечный свет. Да и было это в совсем другом мире и в другой жизни. Те несколько часов первого дня, проведенные на Дейре, можно даже не считать. Я подняла лицо вверх и бездумно улыбалась яркому-яркому голубому небу, птицам, облакам и даже злому, колючему золотому шару солнца. Вампирское зрение не подвело и быстро адаптировалось к яркому свету дня. Мне даже не пришлось щуриться выйдя из полутемного помещения на яркое солнце, как всем остальным. Я вертела головой и впитывала новые краски, новые звуки и новые запахи утреннего города. Я даже не подозревала, что ночь и день настолько различны даже в таких мелочах. По улицам шли толпы горожан и приезжих из соседних городков селений. Как я поняла, на праздник приезжали гости даже из столицы острова. Усердно работая локтями, наша маленькая компания пробилась к центру площади через плотную толпу. Здесь был сколочен высокий помост, на котором уже стояло три девушки – мои бедующие соперницы. Меня быстро вытолкали на импровизированную сцену, и я сверху смогла оценить масштабы намечающегося действа. Население городка увеличилось как минимум вдвое, если не втрое. По краям площади разместились на скорую руку сколоченные лавочки, в которых местные бизнесмены продавали всякую всячину, стремясь побольше заработать на приезжих. Через минут пятнадцать к нам присоединилось еще три девушки и на помост поднялся мер городка – толстый бородатый мужичек, по случаю праздника обряженный в белоснежную тогу. Сверкая на ярком солнце своей замечательной лысиной, он минут тридцать втирал что-то о традициях, святости места, на котором располагается городок, и благословении самого Зевса, снизошедшем на всех присутствующих на этом замечательном празднике. После его речи грянула громкая музыка и начался конкурс. Я думала, что он пройдет под занавес праздника, но оказалось, что он, наоборот, начинал всю праздничную программу, так как победительница являлась королевой данного действа и без ее участия не обходился ни один следующий номер программы.

Сам конкурс ничего экстраординарного из себя не представлял. Нужно было спеть, станцевать, продефилировать по подиуму, демонстрируя своей наряд… В общем показать себя во всей красе.

Спела и станцевала я хорошо, дефиле тоже проблемой не стало – я подняла с задворков своей совершенной памяти земные воспоминания о модельном бизнесе. Для уверенности я сдабривала свои выступления небольшой толикой своего магического очарования… В общем народу понравилось и меня единогласно признали королевой праздника. Правда родня и подруги были в легком шоке от моего выступления – настоящая Яжина так вряд ли смогла бы. Но радость от победы затмила все доводы разума и сойдя со сцены, я попала в обьятия «своей» обезумевшей от счастья семьи.

Дальше то не было ничего сложного. Моей задачей было следить за конкурсами и соревнованиями и вручать победителям заслуженные призы. Вечером меня всем городом проводили на вершину горы, где на площади перед храмовыми воротами худощавый лысый монах в золотой тоге и красном плаще прочел получасовую проповедь и с последними лучами заходящего солнца меня завели в храм. Если за закрывшимися за мной воротами и наступила ночь, то внутри храма продолжал царить день. Посреди выложенного золотыми плитками и знаменитыми фламберскими изразцами зала на золотом постаменте словно маленькое солнце сиял большой кристалл. И свет, исходящий от этого кристалла, явно имел ту же природу, что и солнечный свет, так как кожей я продолжала чувствовать легкое покалывание и жжение. И это было проблемой, так как заряда в амулете оставалось не больше чем минут на тридцать – сорок и если к этому моменту я не обзаведусь новыми способностями, то у меня будет только два выхода: либо уносить отсюда ноги, либо обратиться кучкой пепла.

Монах, читавший проповедь у ворот, провел меня в другую половину зала, где в большой нише стояла огромная золотая кровать с балдахином. Естественно золотым. Подушки и простыни тоже совершенно ожидаемо были золотыми. Я с удивлением обнаружила, что с этой стороны солнечный кристалл прикрыт неким отражателем, из-за чего кровать оказывалась в полутьме.

— Стой здесь и никуда не уходи, пока тебя не позовут – строго сказал мне монах, показав на пол перед кроватью. Сказав это, он быстро скрылся в небольшом коридорчике, расположенном неподалеку.

Когда окончательно затихли его шаги, я еще минут пять стояла в полном одиночестве, как вдруг за моей спиной раздалось легкое шуршание. Я быстро оглянулась и увидела, как начинает сдвигаться прикрывавший кристалл отражатель и яркий свет медленно заливает пустую кровать… Хотя… Оказалось, что кровать совсем не пустая. По мере того как сильнее сдвигалась заслонка и ярче становился свет, на кровати начала проявляться мужская фигура.

Он выглядел точно также, каким я видела провалившись в источник – высокий, худой, черноволосый. Он даже не помолодел, как все остальные, и выглядел солидным пятидесятилетним мужчиной. Ну если, конечно, обнаженный мужчина может выглядеть солидно.

— Как тебя зовут, дитя? — спросил он мягким приятным голосом, от которого все внутри начало вибрировать.

— Яжина – потупив глазки, робко промямлила я, изображая из себя смущенную девицу.

Сама же я в это время ни малейшего смущения не испытывала, внимательно изучая Зевса сквозь полуопущенные ресницы.

«Хорошо сложен» – профессионально отметила я – «И достоинство не маленькое. Плюс тысячелетняя практика в соблазнении девиц… Ишь какой голос натренировал – внутри все в клубок сворачивается. И это у меня – немертвой. Живые девчонки, наверное, сразу без чувств падают.»

Тем временем Зевс поднялся со своего ложа и мягкой походкой хищника подошел ко мне. Взяв меня рукой за подбородок, он поднял мое лицо, заставив заглянуть себе в глаза, и я снова почувствовала, как начинаю таять под взглядом этих медовых глаз.

«Ну ни фига себе» – опешила я, — «вот это давление. Что же тут тогда с обычными девочками происходит? Может мне тоже стоит поиграть в эту игру?»

Я активировала свое очарование и медленно начала повышать давление на своего визави. Я внимательно следила за его лицом, чтобы заметить любые малейшие изменения и не перестараться. И вот, когда я довела давление почти до максимума, я заметила, как вздрогнули крылья его носа, как заходила его грудь и как расширились зрачки его глаз. Потом что-то легко скользнуло по моей ноге и я, опустив глаза, заметила как приходит в готовность его немаленький инструмент. А затем он впился в мои губы с дикой, неуемной страстью, после чего жалобно хрустнуло разрываемое на две половины дорогое платье, а я вдруг очутилась лежащей на золотых простынях.

— Ты первая, что смогла распалить во мне такую страсть. Страсть, подобную солнечному огню – горячо прошептал мне в лицо нависший надо мной мужчина и снова впился мне в губы.

Я почувствовала, что теряю контроль и сила тонкой струйкой начинает течь в меня.

«Черт! Только не так» – панически подумала я, пытаясь перекрыть путь льющейся в меня силе, но у меня ничего не получалось – «Нужно что-то делать».

Я решительно оттолкнула от себя навалившегося на меня Зевса и когда он удивленно уставился на меня, я страстно прошептала прямо ему в лицо:

— Возьми меня… Прямо сейчас… Я хочу чувствовать тебя, там… Я вся горю… Возьми, прошу…

Удивление вновь сменилось страстью и к моей радости Зевс решил прислушаться к просьбе возбужденной женщины.

Как только он вошел… мощно, неудержимо… Я убрала всякие тормоза и полностью отдалась страсти и ощущениям своего тела.