Вечный Рим. Первый свиток. Император

Dux classis

Dux classis*

685 г. ab Urbe condita

Никто не спросит: 'Чье богатство?

Где взято и какой ценой?'

Война, торговля и пиратство —

Три вида сущности одной.

Гете «Фауст»

И оставив мечтанья о мести,

Умолкают смущенно пираты

И несут, раболепные, вместе

И вино, и цветы, и гранаты

Н. Гумилев

* Морской вождь,

буквально — морской военный вождь.

Медленно — медленно корабль «Орел» скользил по морю. Гребцы аккуратно ворочали веслами сами считая такт, стараясь не сбиться, так как барабан комита (начальника гребцов) звучал совсем тихо. Луций Кассий Лонгин, стоя на мостике, прислушивался к малейшим звукам, доносящимся из тумана. Триерарх Архилох на этот раз стоял на баке, вместе с центурионом Гаем Кассинием. Оба они делали тоже самое, что Луций — вслушивались в туман. На самой галере царила возможная в этом положении тишина. Звуки, как знает любой, в тумане слышен очень далеко. А «Орел» после внезапно налетевшего шквала остался в полном одиночестве, да к тому же попал в полосу этого неожиданного тумана. Который с одной стороны прикрывал «Орла», но с другой нес опасность внезапной встречи с неприятельскими кораблями. А пираты, как докладывала разведка, все же вышли в море отрядами от трех до десятка кораблей, чтобы потрепать римские эскадры до появления основных сил. Они не учли только одного — новые галеры имели куда большую скорость и лучшую мореходность и появились в восточных водах Средиземноморья совершенно неожиданно. Если бы не шутки Нептуна* и Эола, то сейчас «Орел» не прятался, а сам искал встречи с пиратскими кораблями, возглавляя эскадру в почти полсотни вымпелов. Но Парки судили иначе и теперь Луцию оставалось только жалеть об отсутствии того, что его гений называл в рассказах «радио». Как славно было бы сейчас связаться по невидимому и неслышимому никем лучу, которому не страшны ни туман, ни ночь, ни расстояние.

* Нептуна (у греков — Посейдона) бога морей знают все.

Эол — это греческий и римский владыка ветров,

полубог, сын бога и смертной матери.

Парки (греч. Мойры) — три богини судьбы.

Но никаких волшебных махин в распоряжении Луция не имелось. И потому сейчас один из двух дуумвиров флота* напряженно вслушивался в туман, опасаясь столкнуться с превосходящими силами пиратов.

* Первоначально римским флотом командовали

2 duoviri navales (ддумвиры навалес).

Позднее их сменил 1 d ux classis (дукс классис).

В данном случае возрождение дуумивров

связано с тем, что флотом командуют

Гай и Луций Кассии Лонгины, как равные по рангу

Ветер вдруг резко переменился и разогнал туман, словно отдернув театральный занавес и заставив стоящего на баке рядом с ним матроса громко выругаться. Впереди, на расстоянии не более чем полутора лиг, две биремы и миопарона входили в поворот, отворачивая от курса «Орла». Однако не заметить одинокую галеру, практически выскочившую на них из тумана, их команды никак не могли. А так как на мачтах этих кораблей Лонгин никаких вымпелов, то сразу стало ясно, что это не корабли союзного флота Родоса или Афин. Никаких сомнений в том, что пираты, заметив одинокий римский корабль, бросятся в погоню, ни у кого из команды не было. Поэтому триерарх торопливо пошагал на мостик, а его место на баке занял впередсмотрящий.

Луций подождал, пока триерарх доберется до мостика, после чего приказал.

— Архилох, будем уходить.

Сиракузец Архилох, служивший на флоте республики уже несколько лет, получивший латинское гражданство, опытный и немало повидавший на своем веку капитан, сработался с молодым римским флотоводцем отлично. Поэтому скрытый смысл приказа уловил сразу — уходить, это не убегать. И даже позволил себе засмеяться вслух. После чего приказал.

— Разворот на обратный курс! — и повернувшись к Луцию негромко добавил. — Горации против Куриациев, — вспомнив легенду о поединке между тремя братьями Куриациями из враждебного Риму городка Альба-Лонга против трех братьев Горациев. Когда двое Горациев погибли, третий бросился в притворное бегство, после чего убил бежавших с разной скоростью из-за ранений врагов по одному.

Гай Кассий, не дожидаясь дополнительных команд, отправил на корму всех стрелков с гастрафетами*, а заодно десяток манипуляриев для помощи расчету установленных там баллист. Заодно и сам перебрался на мостик, поближе к месту возможного абордажа.

Между тем пираты, обнаружив одиночный римский корабль, начали разворот на него. Трое против одного. Что позволяло надеяться на победу даже над военным кораблем и римской морской пехотой. Так что гребцы пиратских кораблей начали понемногу набирать темп. Тем более, что ветер, унесший туман, неожиданно ослаб до легкого дуновения и паруса им помочь не могли. Под грохот барабанов, задающий темп гребли, они мчались вслед за римлянами. Более скоростная миопарона впереди и две биремы, одна из которой обгоняла другую, мателотами за ней.

Посмотрев в сторону пиратов, Архилох крикнул в «тубу Луция». — Парни, вам придется отработать каждый выплаченный вам асс! — вызвав смешки и одобрительный свист гребцов*.

*1. Гастрафет — арбалет античного времени.

В данном случае — более продвинутая

«промежуточная» по сравнению

с более совершенными образцами

модель с натяжением тетивы с помощью крюка.

2. Вопреки распространенному мнению,

гребные суда той эпохи комплектовались

наемными экипажами. В том числе и гребцами.

Рабы-гребцы появились во времена Возрождения.

Римская галера, более широкая и с виду менее скоростная, чем пиратские, все же пыталась уйти от погони. К немалому удивлению капитанов пиратских кораблей ей это почти удавалось. Расстояние между убегающим кораблем и погоней практически не сокращалось, хотя пираты уже и подменили уставших гребцов на свежих. Только похоже, на этом корабле гребли и римские солдаты, обычно не умеющие работать на веслах. К тому же римлянин оказался довольно зубастым и когда миопарона «Быстроногая» приблизилась на перестрел* к корме беглеца, с нее в сторону пиратов прилетели не только стрелы, но и несколько камней. Парочка из которых попали в цель вместе со стрелами, выпущенными из гастрафетов.

*Перестрел — дистанция стрельбы из лука,

в среднем примерно 70–80 м

Потеря трех лучников убитыми и несколько ранеными пиратов только разозлила. Но, кроме лучников, один из камней влетел прямо в голову одному из гребцов. Естественно, безголовый гребец весло выронил, подбив соседнее и сбив ритм гребли с одного борта. В результате миопарона резко свернула в сторону, едва не попав под таран идущей следом биремы. Пока на миопароне наводили порядок, следующая мателотом бирема «Гнев Митры» приблизилась на пару перестрелов к римлянам. И тут же получила «в подарок» пару камней, обмотанных горящими тряпками. В корабль они не попали, так что пираты, радостно заорав, рванули вперед… и получили еще один из двух горящих «приветов» прямо на бак. При этом оказалось, что камень не просто обмотан тряпками, а еще и обвязан дорогущей металлической проволокой с крючками и иглами. Да и тряпки оказались хорошо пропитаны маслом. Сразу отковырять горящий комок от палубы не удалось, поэтому она начала обугливаться. Пока на борту «Гнева Митры» пытались потушить первый камень, с римской униремы прилетело еще два. Один ударился в борт, не зацепился, а второй попал между скамейками гребцов и на биреме стало на некоторое время не до погони. К тому же поднялся ветер, а римляне поставили паруса на двух своих мачтах и начали так резво набирать скорость, что пираты решили отказаться от погони. Тут то и настигла их неожиданная усмешка Судьбы. На пиратских кораблях обнаружили, что пока они увлеченно гонялись за одной римской униремой, к ним довольно близко подобрался целый флот в полсотни кораблей. Причем они шли неторопливо и понятно было, что гребцы на этих римских кораблях еще не уставшие, как у морских разбойников.

— Вот это удача, клянусь Зевсом! — мгновенно оценил ситуацию Лонгин. — Оборот! Держи на первую бирему! — крикнул он Архилоху. Который передал команды рулевому и комиту.

Пираты на «Гневе Митры» в это время уже успели справиться с разгорающимся пожаром. Не успев начать разворот, они вдруг обнаружили, что римская унирема развернулась и нацелилась на их корабль. Капитан «Гнева», киликиец Зеникет, не ожидал, что убегающие римляне так быстро вступят в бой. Но среагировал мгновенно, приказав идти на таран. Таранить и бежать, а если не удастся утопить проклятых римлян, то идти на абордаж. На биреме людей явно больше, чем на униреме противника. А захватив римский корабль, как оказалось, более быстрый, чем их бирема, можно попытаться удрать от остального флота. В крайнем случае оставалось погибнуть, сражаясь.

— Приготовится, — приказал Архилох кормчему. — Сейчас они попытаются сманеврировать, чтобы пойти на абордаж. Готов?

— Готов, — ответил кормчий.

Пиратский корабль довернул, нацеливаясь пройти сбоку от правого борта «Орла». Триерах знал, что они попытаются сблизиться с кораблем, сбивая весла и сцепившись бортами для абордажа. При неудаче этого маневра пираты могут резко повернуть и протаранить центральную часть галеры. Поэтому в ответ на вражеский маневр он приказал повернуть «Орла», удерживая корабль на перехватывающем курсе.

Гай Кассиний в это время готовился к отражению абордажа, оттянув с кормы бойцов с гастрафетами и манипуляриев. Оставшиеся у баллист расчеты неторопливо готовили орудия к стрельбе. Но Архилох, не советуясь с Луцием, который, кажется, просто наблюдал за его действиями, приказал. — Кормчий полрумба вправо! — и, через пару ударов барабана, добавил- Правый борт, суши весла! — Одновременно баллисты на баке и юте дали залп мелкими камнями, а стрелки разрядили в толпу стоящих на центральной палубе пиратов свои гастрафеты. Неожиданный маневр римской униремы застал пиратов врасплох. Большинство не успело втянуть весла. Надвигающаяся махина римской галеры частью поломала, частью отбросила весла, покалечив гребцов.

Когда же корабли сблизились бортами почти вплотную, Гай Кассиний проорал.

— Крючья! — и тут же скомандовал легионерам. — Бросай!

В собравшихся отражать абордаж пиратов полетели пилумы, пронзая щиты, втыкаясь в борта и тела. А корабли уже притерлись бортами, подтянутые за канаты матросами и гребцами. Римские морские пехотинцы сразу полезли, цепляясь за леера, на палубу пиратской биремы. Борт биремы возвышался над палубой галеры, что нисколько не помешало натренированным манипуляриям. Пока ошеломленные столкновением и обстрелом пираты сообразили навалиться толпой, на палубе уже выстроились несколько десятков римских воинов. С дружным криком «Ура» они устремились на опешивших от такого оборота дел пиратов. И началась резня. Киликийцы, надо признать, были умелыми бойцами. Но одиночными. Манипулярии, как выяснилось, даже на узкой палубе ухитряясь поддерживать некое подобие строя, поддерживать товарищей и давить противника стеной щитов. НО резня была страшная, к палубной команде непрерывным потоком подходило подкрепление из поспешно вооружавшихся гребцов. Но и римские матросы и гребцы не отставали от своих противников, поддерживая манипуляриев. Бой, тяжелый, жестокий и кровопролитный, прервало появление еще одной римской галеры, чьи манипулярии ударили по пиратам с тыла. После этого бой перешел в простую резню тех разбойников, которые еще пытались сопротивляться. А потом центурион пришедшей на помощь «Орлу» галеры «Мизенум» Публий Сервилий Руф Рулл с удивлением обнаружил среди уставших и потрепанных боем манипуляриев самого дуумвира флота Луция Кассия Лонгина. Такого же усталого, со щитом, покрытым следами вражеских ударов, в шлеме со срезанным наполовину гребнем, но держащегося с достоинством бывалого ветерана.

— Благодарю, центурион, — ответив на воинское приветствие, негромко произнес Луций. — Ты и твои люди заслужили награду. Как и остальной экипаж.

— Стоило ли так рисковать, дуумвир? — так же негромко посетовал Публий, оглядывая заваленную телами убитых и раненых бирему. Его поддержал подошедший к ним Гай Кассиний.

— Стоило, — серьезно ответил Луций. — Мы показали пиратам, что сильнее их. Потому что можем сражаться на равных против вчетверо большего экипажа. Гай и Публий — наводите здесь порядок. Я на «Орла». Архилох пришлет людей в помощь.

— Возьмем бирему себе? — уточнил Гай.

— Полагаю, на одном из «круглых судов»* найдется достаточно матросов и манипуляриев, чтобы организовать новую команду, — ответил Луций.

* Круглыми судами римляне называли

транспортные и торговые корабли,

отличавшиеся от военных

большей шириной корпуса

Миопарона ушла. Точнее, заранее проинструктированные капитаны дали ей сбежать. Луций со слов своего гения знал, как действуют рассказы о превосходящей силе противника на вражеские войска. Тем более, что в скором времени уцелевшие пираты готовились дать решающее сражение римскому флоту. По донесениям разведки, они собирали флот у города Корацезиум*, в который свозили свои семьи и сокровища.

* Корацезиум, Коракесий — современная Анталья.

Основной центр пиратства Киликии в то время

В целом же все шло так же, как в истории, рассказанной гением. Только вместо Помпея командовали Лонгины, а если быть честным — младший Лонгин. Впрочем, и старый неплохо справился со своей работой. Дуумвиры разделили море на чертову дюжину округов. Поручив каждый одному или двум из набранных ими легатов, отправили их заранее в главные порты этих округов, чтобы снаряжать там корабли и вооружать отряды и эскадры. Обговорив с ними заранее детали операции, Лонгины скрытно расставили эскадры по своим местам. В каждом секторе находилось примерно по три десятка кораблей, которые должны были охранять берега, очищать от мелких отрядов пиратов побережья и острова, контролировать торговые пути и перехватывать бегущего от эскадр дуумвиров противника. В условленный день и час началось общее наступление на главные пиратские базы. Сам Луций вышел в море с лучшей частью сосредоточенных в Мизенуме военных кораблей и отправился с караваном хлеботорговцев в Египет. Прибытие огромного каравана с зерном резко снизило цены на хлеб. Снижение цен на рынках высоко подняло престиж Луция, что, надо признать честно, входило в его планы.

Эскадра старшего Лонгина очистила за сорок дней западные районы моря. После этого, базируясь на Сицилию, Мелит (Мальту) и порты провинции Африка, Гай Кассий Лонгин перекрыл путь пиратам на запад. Одновременно он контролировал свободу поставок зерна из этих провинций. Луций в это время, вместе с союзными эскадрами Родоса и Афин, начал чистить восточные воды Средиземного моря, в том числе у берегов Крита и Азии. Последующее восстановление торговли и поставок в столицу вызвало восхищение дуумвирами флота, как у бедноты, уже готовой поднять мятеж из-за высоких и постоянно до того возраставших цен на продукты, так и у римской знати, оценившей изящество и скорость решения проблем.

Теперь оставался последний и решающий шаг в борьбе за «наше море». Если Луцию удастся окончательно зачистить остатки киликийских и критских пиратов, то на какое-то время проблема пиратства будет решена. Конечно, Луций Лонгин не думал, что ее удастся решить полностью и навсегда. Плесень, заводящуюся в доме, надо убирать постоянно, иначе она затянет все вокруг. Имелась у него надежда, что удастся избежать длительной гражданской войны между Помпеем и Крассом. Тогда флот будет вовлечен в войну минимально и сохранит контроль над морем, продолжая уничтожать возникающие пиратские шайки. Тогда все будет, как с преступниками, которых постоянно отлавливают милиционеры, не давая бандитам и грабителям терроризировать граждан… Только бы сенаторы не вмешались, посчитав, что пиратской опасности больше нет и флот можно распустить.

Эскадра Луция Кассия Лонгина, усиленная отрядом родосских кораблей, двигалась к побережью Киликии. Навстречу ей в море вышла огромная армада пиратских кораблей — от нескольких трирем, до бирем, миопарон и даже крупных лодок. Флот пиратов превосходил римский по численности как минимум вчетверо, но основные их корабли были намного меньше и слабее даже римских либурн, не говоря уже о галерах. Но в стане «киликийцев», среди которых коренных киликийцев было около половины, царило воодушевление. При таком превосходстве в силах они просто обязаны победить римлян и отомстить за все поражения.

Огромный пиратский флот, выстроившийся полумесяцем, с «рогами» направленными в сторону римлян, медленно, сберегая силы гребцов, двинулся в атаку. Римляне шли несколькими колоннами, пользуясь попутным ветром, на парусах. Родосцы стояли в центре, а на левом фланге расположился отряд во главе самим дуумвиром. Первыми вступили в бой фланги. На которых пираты сосредоточили все миопароны, рассчитывая за счет их скорости и маневренности охватить фланги римлян. Но оказалось, что римские униремы не только превосходят миопароны в скорости, но и нисколько не уступают в маневренности. К тому же за счет большего водоизмещения на них удалось разместить метательные машины и намного больше солдат. На атакующие кораблики пиратов обрушился град камней, стрел и болтов гастрафетов, их забрасывали огненными зарядами из баллист или били в борт таранами маневрирующие даже под парусами римские галеры. Если же им удавалось сцепиться в абордаже, то пиратов встречали не наемники и слабо вооруженные матросы купеческих судов, а профессионально подготовленные морские пехотинцы. Тем временем в центре пиратские биремы и триеры, и родосцы маневрировали, стараясь таранить друг друга или сцепились в абордажных схватках. Казалось. Еще немного, еще усилие — и греки побегут. Но тут в схватку вступили фланговые отряды римлян, разбившие фланги пиратского войска…

Разгром был такой, что из всего флота спаслось не более трети из самых скоростных кораблей, либо корабли самых хитрых капитанов, поспешивших выйти из боя сразу. А при появлении погони поднявших сигналы сдачи…

Коракесий, неприступная крепость на высокой скале, лишился почти всего своего гарнизона, ушедшего в бой на кораблях в качестве морской пехоты. Поэтому, когда в гавань вошли корабли римлян, киликийцы сдались без боя…

Всего, по позднейшим подсчетам, было уничтожено до двенадцати тысяч пиратов и почти тысяча триста их корабле. Чуть больше пятисот кораблей захвачено, а почти двадцать тысяч пиратов сдалось в плен. Их руководителей казнили. А пленных расселили в опустевших во время войны с Арменией городах Киликии и в Греции.

Луцию Кассию Лонгину Сенат вынужден был разрешить триумф. После чего ему присвоили звание дукс классис и назначили постоянным командующим флотом Республики…