Вечный Рим. Первый свиток. Император

Третья Митридатова Война. Начало

Третья Митридатова Война. Начало

685 г. — 686 г. ab Urbe condita

Понт — это мое

Митридат VI Эвпатор

Митридат, царь Понта,

человек, которого нельзя ни обойти молчанием,

ни говорить о нем без внимания,

в войне изощренный,

славный доблестью, а подчас и воинским счастьем,

всегда великий духом,

вождь в замыслах, воин в бою,

в ненависти к римлянам — Ганнибал…

Веллей Патеркул, римский историк

Как и ожидал Помпей, стоило Никомеду умереть, как началось повторение истории Первой Митридатовой войны. Митридат быстро собрал армию. Понтийские полчища вторглись в Вифинию и пошли на Запад. Снова жители Анатолии ждали их, как освободителей. Как доносили Помпею доброжелатели: «всю малую Азию охватил приступ прежнего недуга, ибо то, что она терпела от римских ростовщиков и сборщиков податей, переносить было невозможно».* А с юга союзной римлянам Каппадокии и недавно подчиненной Киликии угрожали войска Великой Армении и надеяться на вспомогательные контингенты этих стран не стоило.

* Цитата из историка Аппиана

Но уже переправившийся в Вифинию из Византия с несколькими римскими когортами и ауксилариями, поддерживаемый эскадрой под командованием наварха Рутилия Нудона, претор Котта, рассчитывая стать правителем новой и весьма богатой провинции, решил выступить против Митридата. Его армию, неоднократно битую римскими войсками, Котта считал небоеспособной толпой варваров, хотя сам никакого военного опыта не имел. Первоначально, устроив несколько укрепленных лагерей, он попытался задержать понтийские войска на подступах к столице Вифинии Никомедии. Однако войска Митридата, хотя и походили на прочие азиатские армии пестротой состава, кроме численности отличались еще крепкой дисциплиной и отличной подготовленностью. Кроме того, бежавшие в Понт римляне — марианцы помогли до войны изучить римскую тактику и подготовить войска к борьбе с легионерами. Так что ни эти укрепления, ни попытка использовать в решающей битве у города Халкидона манипуляриев эскадры Рутилия Нудона, римлянам не помогли. Войска Котты потерпели страшное поражение, остатки укрылись за стенами Халкидона. Одновременно в Босфор вошел флот Митридата, который разбил до этого небольшой отряд «антипиратских сил» легата Гая Теренция Варрона. Подошедший к Халкидону флот напал на оставшуюся без командования эскадру Нудона, который в это время командовал манипуляриями на суше. И разбил ее, частью затопив, а большей частью взяв корабли римлян на абордаж.

Когда до него дошла весть о катастрофе под Халкидоном, Помпей стоял лагерем в долине реки Сангария, ожидая прибытия из Киликии Второго легиона во главе с легатом Авлом Габинием. Дальше Помпей планировал двинуться на восток, в центральные провинции Понта, обеспечивая оборону Вифинии частями Котты. Но теперь надо было срочно менять весь план кампании. Еще и боевой дух части воинов упал, когда они узнали об итогах сражения, закончившегося эпическим разгромом. В основном это касалось бойцов местных, давно дислоцировавшихся в Азии легионов и ауксилариев. Которые составляли примерно треть армии. Но как такие настроения легко передаются всему войску, Гней Помпей хорошо помнил по Испании. Поэтому он речами и дисциплинарными методами начал наводил порядок в армии. В это время поступили новые сведения.

Митридат, оставив осаждать Халкидон часть войск и флот, двинулся с большей частью армии вдоль побережья, последовательно захватив Никомедию, Никею и Прусу. Судя по всему, целью этого похода был большой город-порт Кизик на берегу Пропонтиды. Кроме того, пришли известия из Каппадокии. В царство римского союзника Ариобазана Первого вторглись сразу две армии понтийцев. Одна из них, под командованием Диофанта, сына Митара, отправилась, если судить по его действиям, в очередной раз подчинять Каппадокию. Этим вторжением Митридат не только снова присоединял к своим владениям Каппадокию, но и прикрывал свой тыл, если римляне попытаются вторгнуться из Киликии в Понт. Вторая, стратега Эвмаха, двигаясь через земли каппадокийского царства, должна была действовать в отрыве от главных сил и нацелилась на города Фригии, одновременно угрожая галатам и заставляя их не вмешиваться в войну. При дальнейшем продвижении воины этой армии могли дойти до Киликии. В этой недавно усмиренной области после ухода Габиния оставались только гарнизоны манипуляриев Лонгина, которые понтийцы могли разбить за счет численного превосходства. Захват Киликии грозил возобновлением войны с пиратами.

Получив такие известия, Помпей на следующий день созвал своих легатов и военных трибунов, командовавших легионами. Собравшимся командирам он объявил все последние новости. После небольшого, но бурного обсуждения полученных ими известий, заявил.

— Спокойно!– дождавшись, пока в палатке наступит относительная тишина, приказал он командирам. — Я решил… Полученные сведения требуют оставить легион Габиния для действий во Фригии и Каппадокии. Так сил Габиния явно будет недостаточно, начальник конницы Квинт Цецилий организует вексилляцию из части легионной конницы и фессалийских ауксилариев. С этой вексиляцией ему надлежит отправиться к Габинию и принять командование над объединенными силами и вытеснить понтийцев из Фригии. После чего оказать помощь войскам союзника нашего, царя Ариобазана. Также Квинту Цецилию следует вступить в переговоры с галатами, чтобы предложить им сосместное выступление против понтийцев, — Помпей дождался, пока поднявшийся с места Квинта Цецилий Метелл Непот заверит императора в том, что полностью понял задачу и готов ее выполнить. После чего продолжил. — Известия также позволяют твердо надеяться, что Котта сможет удержать Халкидон самостоятельно. Поэтому на помощь ему мы не пойдем, а отправимся навстречу главным силам Митридата… — он переждал перешептывания командиров и продолжил. — Армия царя понтийского ослаблена выделением осадного отряда и отрядов для гарнизонов занятых понтийцами городов. Если будут благосклонны к нам боги, то у нас появляется хорошая возможность в битве разбить, силы Митридата. Проведенные по моей просьбе гадания дают благоприятный прогноз, — добавил Гней и присутствовавший в палатке авгур подтвердил его слова. После чего все командиры дружно поддержали командующего и совет перерос в дружескую пирушку…

Митридат осаждал Кизик. Его войска отделили гавань от остального города, прикрыв позиции прорвавшихся войск двумя стенами. Осажденные наблюдали, как войска противника готовятся штурмовать стены города. Города, который защищало местное ополчение под руководством стратега Писистрата. Города, который в отличие от остальных городов Азии не собирался уходить из-под власти римлян под руку понтийского царя. Царю же нужен был этот город, как гавань для флота и как опорный пункт для войны в Мисии и Лидии. Поэтому воины царя строили осадные башни и «черепахи» с таранами внутри, собирали метательные машины — баллисты, скорпионы и онагры. Посланные к ближайшим лесам и горам рабочие команды валили деревья, рубили камни. И все это непрерывным потоком текло в лагерь понтийцев вместе с обозами с зерном, прочими припасами и стадами животных, бредущих на корм воинам.

Потом начался обстрел города. Камни, бревна и тяжелые стрелы со свистом летели к стенам. От страшных ударов каменных глыб и бревен сотрясались стены города, а стрелы и камни сбивали с них защитников. Под прикрытием бомбардировки к городским воротам поползли «черепахи» — защищенные навесами тараны, и осадные башни. Но кизикцы отвечали, стреляя в ответ из своих онагров и баллист, поливая подобравшиеся «черепахи», башни и атакующую пехоту маслом и кипятком, обстреливая врагов обычными и зажигательными стрелами и обмотанными тряпками камнями. Перестрелка продолжалось. Поняв, что со стороны суши его войска успеха пока не имеют, Митридат распорядился атаковать с моря. Для штурма понтийцы построили осадный катармаран* — громадную осадную башню, которая стояла на двух соединенных между собой кораблях. Понтийские моряки попытались подвести ее к стенам. Это было очень сложно, сильное волнение моря или неправильный действия рулевых грозили опрокинуть башню и развалить всю эту сложную конструкцию. Но понтийские моряки справились и подвели катамаран и стоящую на нем осадную башню вплотную к городской стене. Ополченцы, увидев появившуюся под стенами башню, запаниковали. Чем и воспользовались понтийцы, обстреляв их из легких онагров и луков, а потом опустив на вершину стены штурмовой мост. Но командиры ополченцев смогли остановить панику. Часть гоплитов схватилась за копья и луки, часть бросилась к метательным машинам, сменяя убитые расчеты. По мостику на стену успело пробежать не более полудюжины бойцов. Остальных обстреляли из луков и онагров, сбросив с мостика вниз. Перебили добежавших до стены храбрецов и начали обстреливать корабли и башню зажигательными снарядами и лить на них смолу. Опасаясь пожаров, понтийские моряки медленно отводили корабли назад. Одновременно все свободные матросы и бойцы тушили разгорающиеся пожары. Отход оказался еще более трудным, ведь пришлось уходить кормой вперед и только мастерство понтийских моряков позволило сохранить осадный катамаран.

* Сознательный анахронизм автора,

для упрощения описания осадного «чуда»

Обороняющиеся отразили атаку с моря, но тут начался новый приступ на суше. Понтийские командиры усилили бомбардировку стен и бросили на штурм все осадные башни. Приступ отбили, но понтийцы попробовали повторить его снова. Яростные бои кипели на стенах до вечера. Воины Митридата отчаянно старались закрепиться на укреплениях город, но это им не удавалось. Ополченцы сражались храбро и отбили все атаки. В городе, обстреливаемом зажигательными снарядами, то и дело вспыхивали пожары. Огромные камни, падая на дома и улицы, проламывали крыши и убивали людей. Но горожане, невзирая на несущуюся с неба смерть, тушили огонь, стараясь не дать ему распространиться. Под вечер понтийцам удалось разрушить участок стены, но Писистрат бросил против рвущихся в город врагов вой последний резерв — три сотни гоплитов в полном вооружении. Возглавляемые лично стратегом воины выбили понтийцев из пролома, дошли до рва и подожгли переброшенный через него мостик…

Возможно, прикажи Митридат атаковать этой же ночью или на следующий день, его войска взяли бы Кизик. Но впечатленный большими потерями царь приказал приступить к правильной осаде, рассчитывая, что лишенные подвоза горожане не станут ждать наступления голода и сдадутся. Царь не учел только действий Помпея, считая, что тот побоится приблизится к его армии, имея всего четыре или пять легионов. Но неожиданно сначала прервались поставки продовольствия, а потом неподалеку от лагеря царской армии за полдня вырос укрепленный лагерь римских легионов. Которые сразу же начали выманивать армию Митридата на бой. Несколько дней продолжались стычки и перестрелки разведывательных отрядов и дозоров, а потом, в благоприятный день, оба войска одновременно вышли из лагерей и построились друг против друга.

Перестреливались лучники, закидывали друг друга дротиками и свинцовыми пульками дротикометатели и пращники. Скифская конница пыталась засыпать стрелами фланги римлян, прикрытые небольшими отрядами конницы ауксилариев.

Главные силы двинулись вперед одновременно, словно по сигналу. Гремели трубы, грохотали барабаны и орали нечто воинственное варвары и ауксиларии. И только римляне молчали почти до последнего, закричав только перед первым броском пилумов. Надо отметить — несколько запоздавшим. Первыми перешли на бег, под рев боевых рогов, стоявшие в первых рядах понтийского войска наемники из племени бастарнов. Рослые и широкоплечие, словно братья близнецы, в кольчугах и бронзовых фракийских шлемах, они бежали быстро, словно атлеты на Олимпиаде. Впереди бежали щитоносцы, а за ними мчались меченосцы без щитов, поскольку они несли на плече громадные двуручные фальксы*. Не обращая внимания на летящие в них пилумы, теряя людей ранеными и убитыми, варвары с разбега врезались в строй Седьмого и Восьмого легионов. Сойдясь вплотную, бастарны начали рубить своими фальксами легионеров, разбивая тяжелые прямоугольные щиты, с одного удара отсекая руки, ноги, головы. Легионеры некоторое время держались, но затем дрогнули, заколебались и, сломав строй когорт, попытались бежать. Казалось, еще усилие и войска Митридата вновь разобьют римлян.

* Остро отточенные серповидные фракийские мечи,

с заточкой по внутренней дуге.

Двуручный вариант меча достигал полутора метров.

Рубящим ударом такого меча можно было пробить скутум

или железную кольчугу — лорику,

разрубить голову вместе со шлемом.

Но Помпей, увидев происходящее в центре, бросил закрывать прорыв стоящий в резерве Шестой легион. И одновременно приказал атаковать флангам, на которых стояли ауксиларии. Для прикрытия их от скифов, он выдвинул на фланги оставшиеся алы конницы, усиленные отрядами наемных лучников. Гоплиты на одном фланге и дакийские меченосцы на другом, столкнулись с отрядами вооруженных на римский манер понтийцев. Жаркая схватка закончилась отступлением воинов Митридата. В тоже время Шестой легион, первые шеренги когорот которого вопреки обычной тактике были вооружены и активно били батарнов гастами*, сумел остановить их порыв.

Бой продолжался несколько часов, но ни одна сторона так и не смогла добиться успеха. Обе армии понесли серьезные потери и разошлись. Однако отступили первыми именно понтийцы, что позволило Помпею в своем донесении Сенату назвать себя победителем.

* Гаста — пехотное копье римлян,

после реформ Мария снято с вооружения.

Казалось бы, теперь Митридат должен бросить осаду и попытаться увести армию от Кизика. Но вместо того, чтобы попытаться вырваться из ловушки, в которую загнал его Помпей, Митридат продолжал осаждать Кизик. Похоже, он решил, что именно взятие города и поможет ему вырваться из окружения. Наступала зима и соратники Митридата настойчиво пытались уговорить его бросить безнадежную осаду. И прорываться на юг, чтобы обойти Помпея, прикрывшись с фланга озерами и реками. Но царь упрямо требовал продолжать осаду и штурмы…

Пока Помпей и Митридат сражались друг с другом, а потом сидели в лагерях, сторожа противника, галаты пришли на помощь римлянам. С их поддержкой Квинт Цецилий и Авл Габиний разбили армию Эвмаха. После чего отправились в Каппадокию, в которой бесчинствовали войска Диофанта.

Наступившая зима, плохое снабжение и начавшийся голод заставили Митридата отправить всех лошадей, а также основной обоз и наименее боеспособные части пехоты по предложенному советниками пути. Так он надеялся сохранить свою кавалерию, от которой при осаде мало толку и избавиться от лишних небоеспособных нахлебников. Наконец-то царь понял, что столь удачно начавшийся поход заканчивается неудачно, и теперь пытался сгладить плохие последствия. Но разведка Помпея сумела проследить выход и маршрут отряда. Помпей, получив сведения об уходе части понтийцев, незаметно для Митридата вывел из лагеря Шестой Железный легион и большую часть конницы. С этим отрядом он настиг врага у переправы через реку Риндак, недалеко от городка Аполлония. Понтийцы переправляли через реку лошадей и обоз, когда их внезапно атаковали легионеры и спешенные конники. Разгром был полным. Понтийцы только пленными потеряли десять тысяч человек. Кроме того, римляне захватили практически всех лошадей и обоз.

Но и этот разгром оказался не последней неудачей, преследующей Митридата. Во время подготовки к очередному штурму налетел страшный зимний ураган, поваливший осадные башни и потопивший, кроме всего прочего, несколько кораблей, включая и осадный катамаран. С суеверным ужасом смотрели понтийские воины на разрушения, в тайне от командиров обмениваясь слухами о божественном гневе, обрушившимся на их царя. А «друзья советовали Митридату удалиться, так как город явно под божеским покровительством*» Но царь упрямо считал, что ни боги, ни люди не могут помешать ему взять город…

* Цитата из Аппиана