Вежливые Люди

Annotation

Данное произведение является фанфикшеном и литературным хулиганством. Автор сердечно благодарит своих друзей и знакомых: Ирину Нуждину, Маргариту Гуминенко, Сагива (Саба) Бурмана (Израиль), Павла Костина, Феликса Питерского и Александру Крейн за помощь и поддержку.

Вежливые Люди

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Маленькое лирическое отступление, или семейные сцены

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава последняя. Невеста без места, жених без ума

Nota bene

Вежливые Люди

Глава 1

В чужой монастырь со своим уставом не ходят, но дуракам закон не писан…

Что б ни придумала дурная голова,

Что б ни сказал злой язык, куда б

ни привели бешеные ноги и что б ни

натворили кривые руки — отвечать

за всё приходится… той точке

опоры, которую древние римляне

называли plexus sacralis,

а индийцы — свадхистхана.

— Ну, защитники Родины, мать вашу…

Хотя — нет. Начать надо бы не с этого… А с чего?

— Шо такое счастье? — спросил Джинн и сам же ответил:

— Счастье, — это служить на станции типа этой и оставаться живым и здоровым. А шо такое горе?

— А горе — это иметь такое счастье. — ответила Анка.

Впрочем — начать следовало и не с этого тоже.

Начать следовало бы совсем с другого. Ну, вот, например, с такого.

* * *

Талка всегда была тем, кому можно было доверить всё: тайны, обиды, беды и победы. И даже теперь, когда её уже десять лет, как нет в живых, Альта обращалась к ней за советом и сочувствием. Альта — это имя приросло к ней совсем недавно, а до этого было ещё одно и ещё, а то, как её звали родители, Альта предпочитала не вспоминать, как и то, что когда-то она была любимой доченькой. Самой лучшей девочкой.

Но сейчас у неё было время на то чтобы вспомнить всё и всех. Хотя это было очень тяжело. Белый шум пронизывал голову тошнотворной болью. Стирал границы реальности и убивал способность мыслить. Она не знала сколько ещё выдержит эту пытку. И порой, ей казалось, что проще отдаться этому белому шуму и не продлевать агонию воспоминаниями и размышлениями.

Эх Талка, Талка — сестрица названная, именно ты, тогда в школе, подошла и сказала — будем дружить. А до этого жизнь в новом классе была ужасна. Она, белая и синеглазая, оказалась среди фиолетовокожих островитян. Она была сиротой, среди кичащихся своими фамилиями отпрысков знатных родов острова. И что самое ужасное, она за свои десять лет знала и видела больше, чем они, никогда не покидавшие острова. И просьба рассказать, о чём бы то ни было из её прошлой жизни с родителями, кончалось тем что её поднимали на смех и били, чтобы не выдумывала небылиц. Талка же готова была её слушать и верить всему.

В шкафу под лестницей, гордо называемом чуланом, где хранили швабры ведра и тряпки для уборки, было не столько темно и противно, сколько позорно находится, как если бы ей пробили уши как на Айдоле, или поставили клеймо, как на Хтеххере. И как отбиться, если их, как минимум, шестеро сразу. Клак-кхаат, такое имя ей дали, когда решали, что делать с ребёнком погибшей команды научно-разведывательного судна, вытирала кулаком, и подолом порванной формы слёзы и кровь. Опыт показывал, что о ней вспомнят, только когда придут за инвентарём, обругают, отведут к директору, поставят перед фиолетовым строем и публично накажут за то, что «сбежала». Она почти задремала, как вдруг её обдало холодным свежим воздухом — дверь чулана открылась. Талка вызволила её…

Талка, милая, почему не придёшь сейчас и не вызволишь её из этого ада⁈

Альта почти закричала, но прокусив ладонь до крови, переключаясь на физическую боль с атаки на её мозг, на её сенсоры.

Их учили контролировать боль свою и чужую, но Талке никогда не удавалось причинить боль другому, она не хотела этого и не могла себя преодолеть. Скорее взять часть боли другого на себя. Альта уговорила её пойти на службу, к которой у неё не было ни призвания, ни стремления. А Талка не смогла отказать, она привыкла быть старшей и защитницей для Кхани — белой местной птички, похожей на земного воробья. Так её называла только Талка. И она защищала, до конца, ценой своей жизни и рассудка. Это случилось потому, что, когда их загнали в ловушку, её названная сестра просто сбежала в окно. В надежде что Талка выпутается, справится…

Но не выпуталась и не справилась. Из неё выкачали всю информацию об их подразделении, и запрограммировали на ликвидацию высших чинов. Не учли только того, что она физически не способна была причинить кому-то боль, не то что убить. Она добралась и совершила то, на что её запрограммировали, но… над собой.

И сейчас Альта переживала тоже, что и её названная сестра. То, что её сломало, но не смогло переделать. Этот проклятый белый шум, нужен был, чтобы лишить любого воли и силы, сделать биороботом с ограниченным сознанием, и главное, чтобы она не смогла читать мысли и влиять на окружающих.

Альта вспоминала все ругательства на всех знакомых языках, задавая себе вопрос, как она могла так попасться. Глупо попасться. Ведь не юнга, как тогда, с Талкой, опытный боец-диверсант, может кто сдал. Кто сдал⁇!!! Вспоминать и анализировать становилось сложнее и больнее. Впрочем, пока их усилия успешны лишь на половину. Ей не сосредоточиться на пространстве за пределами маленькой комнаты с белым шумом, но себя она пока помнит… наверное, помнит… если ей не навязывают чужие воспоминания… Потому что сэтими воспоминаниями приходило чувство вины…

«Грёбаное чувство вины, которой не было и нет. Есть приказ, и тогда был приказ!!!»

А приказы не обсуждают. И она сбежала. Вместе с человеком, сказавшим ей эти слова. Они сбежали, бросив остальных, предоставив тем самим выбираться. Но тогда Альта не чувствовала никакой вины. Чувство вины пришло сейчас…

Но нет. Всё же, начало у этой истории было другим. Совсем другим. Началось всё не с этого. А с чего?

Ну, например, вот с этого.

Анка.

… Всё это было, в общем-то, банально и привычно до оскомины. И мы вежливо таращились на трёхмерку галактического сектора, в которую Батя, по своему обыкновению, тыкал пальцем за неимением лазерной указки. Карта нами была изучена до того, что уже отпечаталась на сетчатке. Собственно, — Батя нам ничего нового не сказал. А мы и так знали — в последний месяц в секторе зарегистрирована повышенная активность, число «всплесков» всё растёт, а что сей сон означает — никто пока не знает. Означать же это может только одно — Блоковцы опять что-то мутят. А что именно? Вот это и предстояло выяснить нам. «Всплески» явно указуют на то, что некие космические корабли из гипера в данном секторе выходят и в него же, в гипер, сиречь, — в данном секторе входят. И не более того. А что за корабли и сколько их? Сновать туда-сюда, создавая оживляж, может и пара корабликов, отвлекая внимание, а подлинная поганка по-тихому заворачивается где-нибудь в другом месте. А когда она случится — наступит картинка Репина «Не ждали». Так вот чтобы такого не случилось… Собственно об этом, тыкая в трёхмерку пальцем, Батя и вещал в сотый, наверное, раз. А мы слушали.

Итак, нам предстояло проникнуть в этот сектор космоса и, не привлекая ничьего внимания, выяснить — что там мутят и с какой целью. А для этого нужно прикрытие. И прикрытие это, Контора, если верить словам того же Бати, для нас нашла.

— По нашим сведениям, — вещал Батя, любовно разглядывая трёхмерку, висевшую над столом его задрипанного кабинета, — база у Блоковцев там всего одна. И та древняя, как дерьмо динозавра. Досталась она им лет пять, если не больше, назад во время одного из локальных конфликтов с нами в Пограничье. В настоящий момент проникнуть туда, не привлекая внимания можно только одним способом — используя гражданское судно. Такое судно для прикрытия мы для вас нашли.

Тут позвольте отвлечься и представиться. Поручик Его Величества Отдельной Космической Специального Назначения Бригады Острова-Шихова Анна Игоревна. Позывной Ржавая. Но мои сослуживцы за глаза зовут меня Донна Стервоза. И думают, что я не знаю, наивные.

26 лет, девица, русская, православная. Уроженка посёлка Тайцы под Петербургом. В армию пошла потому, что чувствовала к этому призвание, ну и положение обязывало. Моя прабабка была сама Джаконда Острова и потому я с детства знала, чем я буду заниматься.

… Вобщем, мы пялились на трёхмерку и вежливо слушали. То, что блоковцы мутят поганку в другом месте — это к гадалке не ходи. А здесь — явно для отвода глаз. Сами по себе всплески ещё ни о чём не говорят.

— Вопросы есть? — Батя почувствовал наше настроение и занервничал.

Вопросы у нас были. И много. Например — что за корабль, на котором нам предстояло проникнуть в означенный сектор галактики?

— Гражданское судно. — охотно пояснил Батя, — Торговое.

И мы приуныли.

Или нет. Начало, всё же, было не таким. Началось всё, пожалуй, вот с этого.

… Девочка сидела на дорожке, выложенной жёлтым кирпичом, тёрла ушибленную коленку, размазывая кровь, и плакала. Не столько от боли, сколько от жгучей обиды. Ну почему она такая? Почему? Она давно чувствовала это, но не могла выразить словами. Что-то было не то с ней, что-то не так. И не потому, что сверстники её были умнее, сильнее и ловчее её. Дело было в другом… Что-то было такое, из-за чего она — была не такая, как все. И ей постоянно давали это понять. А это было обидно.

— Эй, ты чего тут плачешь?

Девочка подняла голову. Рядом с ней стояли Ринг Тон и Ун Дун — два неразлучных дружка-товарища.

— Ты не должна плакать! У нас детство — счастливое и плакать не должен никто! — произнёс Ун Дун.

— И хватит тут сидеть! — Ринг Тон потянул её за руку.

— Я коленку разбила!

Но её не слушали. Мальчишки потащили Лору на площадку для игр, где возились остальные дети.

— Она плакала! — возвестил Ун Дун.

— Почему? — спросила воспитательница.

— У нас детство счастливое — а она плакала!

— Почему ты плакала? — повернулась воспитательница к Лоре.

— Я коленку разбила.

— Покажи.

Воспитательница склонилась над её разбитой коленкой.

— И из-за этой ерунды ты ревёшь?

— Я говорил! — тут же снова сунулся Ун Дун.

Ун Дун умом не блистал, но был сильнее других ребят и обожал командовать. Из таких получаются хорошие руководители младшего звена — вроде сержантов в армии.

— Стыдно реветь из-за такой глупости. Ты живёшь в совершенном развитом обществе, а его члены не должны поддаваться слабости. — говорила воспитательница, пока они шли к медпункту, — Это слабаки на Земле всё время ноют и жалуются.

Лора уже поняла, что плакать будет себе дороже и помалкивала. Только на душе всё равно было мерзопакостно.

«Чтобы тут всё под землю провалилось…» — подумала девочка.

Хотя… Нет. Опять не то. Начало, всё-таки, было другим.

Точно! Всё началось с этого.

Гражданским, в отличие от военных, нельзя взять и приказать. А значит — надо уговаривать. Полковник Томлинсон и уговаривал. Точнее — взывал. А сидящий напротив него человек в затёрханном кителе капитана торгового флота, старательно набивал себе цену. Человек в кителе торгового флота звался Даниэлем Дагвардом, но предпочитал, чтобы его звали Датчем. И ему отчаянно нужны были деньги, потому что кредит и потому что кушать хочется. А патриотизмом, к которому взывал Томлинсон

как заклинание повторяя фразу «Вы патриот, мистер Дагвард?», — сыт не будешь.

— Поймите, Дагвард! Сведения, которые нас интересуют, находятся именно там! Наша разведка выяснила это с огромным риском! Но базу могут скоро демонтировать — она устарела ещё несколько лет назад и эти сведения наверняка заберут и поместят в другом месте! И нам придётся начинать всё сначала! Блоковцы и так в последнее время проявляют в этом секторе повышенную активность! Мы не можем упустить этот шанс! Он бывает раз в жизни!

— А лететь я на чём должен? На чувстве патриотизма? — наконец вклинился в пламенную речь Томлинсона Дагвард, — Корабль нужно заправлять, знаете ли. И техобслуживание, и страховка, и топливо — знаете, сколько это стоит? Всё это съедает до двух третей выручки. Я деловой человек, полковник. Вы платите деньги — я делаю дело.

Полковник Томлинсон надулся как лягушка.

— Мистер Дагвард… — в очередной раз начал он.

Но Датч не дал ему закончить.

— Так какова же цена вопроса, полковник?

Коль скоро Дагвард искренне считал себя «деловым человеком», — должна прозвучать конкретная цифра. И Дагвард терпеливо ждал, когда она прозвучит.

Полковник надулся ещё больше и побагровел. Этот гражданский ему не нравился, но других кандидатов на полковничью авантюру — а то, что полковник предлагал Дагварду было именно авантюрой — не было.

Дагварды со своим кораблём — а их было два брата-близнеца, попали в поле зрения спецслужб Земного Содружества в лице Томлинсона пару лет назад, после провала операции «Квартет». Операция задумывалась Блоковскими спецслужбами, а РВЗС, узнав о ней, решил начать свою игру. В итоге успеха не достиг никто, но и вреда особого никто никому не нанёс, а во всей операции больше всего пострадали именно непосредственные участники и исполнители, к которым относились, в том числе и Дагварды, каковых вообще использовали втёмную.

— Мистер Дагвард…

— Мне нужны конкретные цифры и твёрдые гарантии, полковник.

Дагвард по опыту знал — полковник уже практически «созрел». Оставалось его только «дожать». Вопрос — почему сверхважные и сверхсекретные сведения, за которыми, если верить утверждениям Томлинсона, охотилась вся земная разведка, хранятся в какой-то заханырке, на станции, которую не сегодня, завтра порежут на металлолом — в Датчеву голову даже не закрался. Впрочем, Томлинсон об этом не задумался тоже. А зря.

— Я вам нужен больше, чем вы мне все вместе взятые. — невозмутимо произнёс Датч.

Полковник из багрового стал фиолетовым, как баклажан. Датч в его сторону даже не глядел и демонстративно поглаживал ниточку свежего шрама на щеке. Про операцию «Квартет» Томлинсон ничего не знал, а может и не подумал. Иначе бы с Дагвардом разговаривал по-другому.

И цифра была названа. Меньше той, на которую Датч рассчитывал. Но Датчу тоже особо деваться было некуда. Их с братом крепко взяли за интимные места обстоятельства непреодолимой силы. Конечно, совсем уж за харчи работать Дагвардов тоже не заставишь. И Томлинсон об этом искренне жалел. Потому как Дагварды восприняли предложение, от которого невозможно отказаться как индульгенцию, карт-бланш и прочие разрешения творить что хотят. И немедленно начали наглеть.

— Что мы должны делать? — спросил Дагвард. Он понял, что «клиент созрел» и можно уже не набивать себе цену, а снизойти к просьбам. Датч почему-то решил, что из Томлинсона можно верёвки вить, а посему полковника воспринимал именно как смиренного просителя, а не как работодателя и начальника.

Полковник тут же расцвёл и лицо его приняло нормальный цвет.

— Задание вы с братом получите, когда прибудете на станцию. Вот координаты.

Томлинсон положил на стол небольшую пластиковую карточку.

— А деньги? — спросил Датч.

— Аванс вам переведут в течении стандартных суток. Что-нибудь ещё?

— Мы будем одни? Эта операция — целиком нашими силами?

— Нет, конечно. Вам предоставят помощь и прикрытие!

— Какое именно?

— Группа спецназа. Пятнадцать человек! — расщедрился Томлинсон.

То, что спецназ был румынский — полковник умолчал. Но на большее ему рассчитывать и не приходилось.

* * *

Лейтенант Пабло Мадина свои погоны получил совсем недавно и ходил потому поочерёдно скашивая глаза к плечам, дабы видеть новенькие звёздочки. Следствием этого было то, что окружающего Пабло не замечал от слова совсем и частенько, например, забывал отдавать воинские приветствия сослуживцам и старшим по званию, за что и получал заслуженные нагоняи. Но и смешков вслед он тоже не слышал в упоении собой. Задание, которое он получил от полковника, было первым после его производства в офицеры и назначения командиром группы спецназа, который, почему-то называли румынским, хотя румынами никто из них не был, и Пабло это удивляло. Но на вопрос, отчего же зовут их румынским спецназом, Пабло в ответ слышал лишь смешки и советы поискать ответ в Сети. Того, что это подразделение ещё звали «спецназ, не знающий побед», — он тоже не знал. Может, и к счастью.

— Вы патриот, Мадина? — спросил Томлинсон стоящего перед ним навытяжку Пабло.

— Так точно, сэр! — гаркнул тот.

Полковник расцвёл. Иметь дело с военными куда проще и приятнее.

— Командование доверяет Вам и Вашим людям особое задание.

— Да, сэр!

Полковник заулыбался ещё шире. Лейтенант ему нравился: стоит столбом, глазами ест начальство, вид имеет лихой и слегка придурковатый.

— Это в системе Знот, лейтенант. Вы можете присесть. — Томлинсон указал Пабло на стул возле стола, — Разговор будет долгий.

Подойдя к столу, полковник включил трёхмерную карту.

Маленькое лирическое отступление от автора…

… Когда-нибудь непременно настанет такое время (не зря же все о нём так мечтают!), когда все люди на Земле помирятся и будут жить дружно, как завещал Великий Кот Леопольд. Русские и немцы, евреи и арабы, американцы, китайцы, негры и европейцы… Запад и Восток, Север и Юг.

И только «красные» и «белые» останутся непримиримы. Только они будут биться насмерть и не будет конца войне, начавшейся когда-то… У каждой стороны была и будет своя история и свой взгляд на происходящее. И неизбежно кто-то будет за «красных», а кто-то за «белых». «Белое дело» не умерло, только с Земли всё перенеслось в космос. И не важно, кого называть «красными», а кого — «белыми». Потому что битва добра со злом — вечна. И нет ей конца и победы не будет, потому что эта борьба — и есть жизнь.

В конце XXI века на Земле получили первый сигнал от «братьев по разуму» из дальнего космоса. Что-то вроде предложения познакомиться.

Знаете, други мои! Почему-то мне лично все эти поиски «братьев», «сестёр» и прочих родственников по разуму напоминают знакомства по объявлению. «Одинокая цивилизация желает познакомиться… зелёных, паукообразных, червеобразных и непоймичтообразных прошу не беспокоить». То-есть — люди ожидают увидеть подобных себе. Вообще — на эту тему рассуждать можно долго и, дабы не отвлекаться от основной нити нашего повествования, я буду кратка. Цивилизацию нашли. Но ничем хорошим для цивилизации это не закончилось. Почему — об этом, собственно, и книга.

Анка.

… Интересно — где наша замечательная Контора нашла этих клоунов? Наш унтер Высовень в учебке любил говорить, что дурак дурака видит издалека. Видимо, тот, кто их нашёл, действовал исходя из этой мудрой поговорки, когда этих красавцев вербовал к нам в помощники. Тоже мне — спасатели вселенной!

О том, что братья Дагварды находятся на военной базе, а значит — воинская дисциплина и для них обязательна, похоже, им никто так и не потрудился объяснить. О том, что такое на самом деле армия, Дагварды, видимо, тоже имели представление весьма смутное. Если имели его вообще.

О том, что такое спецназ в частности — Дагварды тем более не имели понятия. Они, конечно, потом понапридумывали всякого. А мы расскажем, как оно на самом деле было.

Посреди коридора стояло НЕЧТО. Или Некто. Некто был облачён в непонятную хламиду неопределённого цвета и фасона, под которой виднелся пиджак, изъятый, не иначе, — из дедушкиного сундука, такие же брюки, грязная рубашка и галстук педерастической расцветки, как определил его Джинн.

— Меня зовут Рек Дагвард! Я ваш новый инструктор по стрельбе.

О том, что инструктор должен быть военным и на нём должна быть форма, а так же о том, что в мире существуют такие во всех отношениях полезные, нужные и важные вещи, как Устав, который предписывает — какие слова говорить и что в таких случаях делать — Дагвард понятия не имел.

— Как-как⁈ — переспросил Джинн, — Рекс? Или Кекс? Я не расслышал! А хорошо ли ты, инструктор, стреляешь?

— Хорошо. Но лучше, когда я этого не делаю. — ответил Рекс-Кекс-или-как-его-там-звать…

— Это как? — натурально удивилась Анка, — Меткий глаз, косые руки? Ну и что с ним делать, с этим витязем косоруким, командир?

— Вот ты и займись. — ответил штабс-капитан Стрельцов, сразу сообразивший, что это и есть обещанное «гражданское прикрытие».

— Есть. — буркнула Ржавая и повернулась к самозваному инструктору: — Как размножаются ёжики? Не знаешь? Ну, так этого от тебя никто и не требует знать. Но то, что я тебе скажу — ты знать обязан будешь. Причём так, что — ночью разбуди — и от зубов отлетало! Я понятно объяснила? Рекс, или как там тебя.

— Меня зовут Рек Дагвард.

— Так прямо и зовут? — снова встрял Джинн.

— Да мы его, вроде, не звали. — ответила Беда, — Сам припёрся.

— Ну, рассказывай, — зачем пришёл. — проникновенно глядя в глаза Дагварду сказал Стрельцов.

— Только про то, что ты инструктор — не трынди. Всё равно не поверим. — добавила Анка-Ржавая.

Дагвард заозирался, как отличник, которого зажали в углу школьные хулиганы. Его окружали вежливые и милые улыбчивые люди, медленно сжимая кольцо.

— Я… мы…

— Так я, или мы? — перебила Беда.

— Мы. Вам должны были сказать.

Раздался громкий плюх — это мистер Дагвард сел в лужу. Фигурально выражаясь.

— Пошли уж, косорукий. — сжалилась Анка.

* * *

На Счастье Человечества обычной практикой были Сеансы Обсуждения Жизни. Или коллективная критика и самокритика. В ходе этого мероприятия граждане прилюдно перечисляли свои прегрешения различной степени тяжести — от недостаточного почитания портретов Дорогих Вождей до нарушений правил уличного движения. А ближние «помогали им исправиться справедливой критикой». Иными словами — это была коллективная травля всех всеми. Участие в мероприятии было строго обязательным, и уклониться было невозможно. Причина неучастия была одна — смертельная болезнь, или смерть. Вот на такое-то обсуждение и потащили Лору Лей. Обсуждения Жизни устраивались с одной простой целью — контроля власти над умами и настроениями рядовых граждан. Схема была проста как грабли и столь же эффективна — зачем тратить огромные средства на органы слежки и контроля, когда граждане сами себя прекрасно постерегут. Нет, конечно, на Счастье Человечества была прекрасно организованная Служба Безопасности, работники которой не зря ели свою пайку, но к каждому ведь по стукачу не приставишь. Вот и выкрутились. Вообще-то идея была не новая — нечто подобное практиковали ещё на Земле в ХХ-ХХI веках в некоторых тоталитарных режимах, а потом эту практику взяли на вооружение космиты, организовав у себя «Час Откровения». Но на Счастье Человечества это явление расцвело пышным цветом. Все следили за всеми и каждым. Дети следили за одноклассниками, рабочие за коллегами по цеху и бригаде, крестьяне за соседями, военные за сослуживцами и так далее… И, надо сказать, практика эта была очень эффективной. Счастьевцы не то, что близким друзьям — себе доверять боялись.

— Она плакала! — снова принялся тыкать в Лору пальцем Ун Дун, — Она забыла, что детство у нас счастливое! А если бы её в тот момент увидел какой-нибудь враг? Что бы он подумал?

— Я коленку разбила.

— Это гнилое малодушие! Твои слёзы льются на мельницу наших врагов, которые спят и видят, как бы погубить наше совершенное общество! Наши враги решили бы, что ты не коленку разбила, а что всем детям на нашей планете плохо живётся!

— Но меня же всё равно никто не видел. — возразила Лора.

— А мы? Мы — твои товарищи! И наш долг указывать на твои недостатки! Ты должна исправляться и наш долг — помочь тебе!

И тут Лора подумала, что ей бы тоже надо указать Ун Дуну на какой-нибудь недостаток, чтобы его исправить, но вот незадача — никакого припомнить не могла. Ун Дун был такой исправленный, что дальше просто некуда.

«Чтоб вы все сквозь землю провалились…» — подумала Лора снова. И тут она вспомнила фильм, который им показывали в школе несколько дней назад. Фильм был про Землю. Вернее — про то, какие плохие земляне, не желающие строить совершенное общество. И вместо правильных идей забивающие голову религиозным дурманом. Вернее — сказками о добром Боге.

«А вот интересно — а Бог на самом деле есть?» — подумала Лора, — «На Земле думают, что есть. Ну, значит — Он и живёт на Земле. А к нам не сунется. Здесь Его быстро выгонят.»

Правда, если верить всё тому же фильму, Богу на Земле тоже приходилось не сладко. Например, однажды, его за что-то прибили гвоздями к деревянному кресту. Лоре даже стало жалко бедного Бога. Ведь если гвоздями — это гораздо больнее, чем разбитая коленка.

«За что его так?» — снова подумала Лора, — «А если у них это такой сеанс критики и самокритики? Ничего себе — покритиковали…» Если верить тому же фильму — земляне верили, что Бог может всё. Даже создать Землю. Но как же так — может всё — и гвоздями? Ведь прибили-то люди? Как это — прибить гвоздями Бога?

Из раздумий Лору вывел голос наставницы:

— О чём ты только думаешь?

— Как это можно — Бога гвоздями прибить? — честно спросила Лора.

— Какого ещё Бога? Какими гвоздями⁈

— Из фильма. Помните? Мы смотрели?

Ребята дружно заржали, но наставница быстро прекратила веселье.

— Ты должна думать о том, что тебе твои товарищи говорят, а не о каких-то посторонних вещах! Твои товарищи указывают тебе на твои недостатки, от которых ты должна избавляться! Или слова твоих товарищей для тебя пустой звук? Ты решила, что коллектива для тебя не существует? Может — тебе и совершенное общество не нравится?

Повисла нехорошая тишина.

— Нравится. — прошептала Лора.

* * *

— Ты что здесь делаешь?

Анка оглянулась. Перед ней стоял давешний мистер Дагвард, сменивший костюм и причёску — волосы у него, вроде как отросли за ночь. Одет мистер Дагвард был в сильно затёрханный китель капитана торгового флота и имел вид уволенного за пьянку боцмана из старых фильмов.

— А мы разве на «ты»? — удивилась Анка.

Дагвард №2 тоже удивился. Он явно не ожидал такого поворота.

— Вы не поверите! — осклабилась Анка, — Вас ищу! Вы ведь Даниэль Дагвард?

И, не давая последнему опомниться, ухватила его за рукав.

— А ну, пошли! Вам что — особое приглашение?

— Куда? — растерялся Дагвард №2.

— На муда! — коротко проинформировала Анка, — Или Вы считаете, — что инструктаж посещать не обязательно?

— А ты… А Вы… — попытался ерепениться Дагвард, но железная рука спецназовки крепко держала его рукав. Анка шла, вроде бы, не спеша, но Даниэль за ней почти бежал.

— Скажите…э… леди…

— Поручик Острова, с Вашего позволения. Честь имею!

— Польщён. — неожиданно для себя выдал Датч, — А зачем?

— Что? Инструктаж? А Вы что — и так всё знаете?

— Нет. — совсем растерялся Дагвард-Второй. Хотя, между нами — он был №1. Потому что, доводясь вышеупомянутому Реку братом-близнецом, — родился первым.

— Нет. Но когда я узнал, что в группе девушки — я был против.

— До звезды мне ваши «за» и «против». — невозмутимо отозвалась Анка, чем сбила Дагварда с толку ещё больше.

— Почему⁈ — проблеял он, только и найдя, что сказать.

— Потому что я не вам служу.

— А кому же⁈

— Престолу и Отечеству.

— Но… зачем⁈

— Что? Служить Отечеству?

От неожиданности Анка даже остановилась так резко, что Дагвард в неё едва не впилился, а спецназовка воззрилась на него с неподдельным интересом.

«Ё… перный театр!» — подумала она.

— Зачем Вы пошли в армию? — спросил Датч, чувствуя себя последним идиотом, но изо всех сил пытаясь сохранить лицо.

— Вы не поверите! Убивать нравится! — Анка проникновенно заглянула Датчу в глаза. Дагвард задёргался.

— Ещё дурацкие вопросы будут? — спросила спецназовка, — Нет? Мы пришли.

С этими словами она втолкнула обалделого Датча в помещение для брифингов, где уже собралась остальная компания.

— Это что — и весь штатный расчет? — спросил Стрельцов.

Перед ним выстроился весь экипаж «Медузы»: Дагварды, в количестве двух штук и девчонка-кхамианка в ярком цветастом комбинезончике. Взгляд штабс-капитана упёрся в неё, и некоторое время Стрельцов просто разглядывал кхамианку, как неведому зверушку.

— Как тебя звать, девочка?

— Я не девочка. — сварливо отозвалась та.

— А кто ты? Мальчик? — хмыкнула Анка.

— Это наш астронавигатор. — поспешил ответить Датч, — Её зовут На-Ла.

— Отставить разговоры! Я не у вас, а у неё спрашиваю.

Стрельцов снова повернулся к На-Ле:

— И давно ты у них?

— Чуть больше четырёх лет.

— И как ты к ним попала?

— Дагварды у эльдориан за бутылку выкупили.

— А чего так дёшево? — спросила Анка, — Тебя на распродаже купили? Или ты вообще больше не стоишь?

На-Ла, которая явно рассчитывала на другой эффект от своих слов, застыла, хватая ртом воздух. Ответить она ничего не успела, или не придумала. Потому что Волкодав сразу перешёл к делу, потеряв к ней всякий интерес.

— Значит — план такой. — начал Пашка Стрельцов, но Даниэль Дагвард перебил его:

— У нас есть свой план!

Пашка удивился, но всё же сказал:

— Выкладывай.

— Мы попытаемся скрытно подойти к станции и проникнуть внутрь. По воздуховодам добраться до первого же компьютерного терминала, влезть в систему и отправить сведения Узким Лучом.

— И что?

— Потом уйти.

— Как? — спросила Беда, — И зачем туда лезть?

— Самой короткой дорогой добраться до шлюзового отсека, где нас заберёт ваш спасательный катер.

— Так. Стоп. Я что-то не поняла. Нафига лезть на станцию? Что вам там делать? И какую роль вы отводите нам? — спросила Анка.

— Ваша группа будет отвлекать внимание.

— Как?

— Вам предстоит летать вокруг станции и сбивать неподвижные объекты.

— Какие?

— Там много неподвижных объектов. Наружные антенны, например. — Датч посмотрел на неё снисходительно, как на девочку, не понимающую простых вещей.

— А дальше что? — вмешался Джинн, — А если нас самих собьют?

— А вы постарайтесь, чтоб не сбили! — Датч и его одарил высокомерно-презрительным взглядом.

— Хорошо. Допустим. И что вы там собираетесь делать? — Пашка-Волкодав был сама невозмутимость, — Что вы там забыли на этой станции?

— Мы должны взломать их компьютерную систему и добыть сведения, которые отправим Узким Лучом!

— А сколько времени вы отводите на выполнение операции?

— Около сорока минут. Максимум час. В зависимости от того, как быстро основная группа достигнет цели.

Спецназы переглянулись.

— Но для этого вообще не обязательно лезть на станцию… — начал было Джинн, но Анка жестом велела ему заткнуться. Смутные догадки уже закрались в её рыжую голову, но она решила убедиться в их правильности получше. К тому же ей было просто интересно, что же будет дальше.

— Хорошо. — кивнула она, — А план станции у вас есть?

— А если диаметр воздуховода будет меньше, чем человеческое тело и группа просто застрянет? — снова встрял Джинн, — Кто вас вытаскивать будет?

— Противник. — хмыкнула Беда.

Анка включила атлас и над столом вспыхнула трёхмерная схема блоковской станции.

— Показывайте, как вы туда проникать будете.

Дагварды воззрились на трёхмерку, как коза на афишу. Или как баран на новые ворота. Такого поворота событий они явно не ожидали. Обещанная группа спецназа подчиняться отнюдь не рвалась. Скорее как раз наоборот. И вот это-то уязвляло братьев сильнее всего.

— Итак, — вежливо напомнил им Пашка-Волкодав, — вы намерены причалить к станции, пока мы будем отвлекать противника стрельбой по космическому мусору и наружным антеннам. Укажите нам место стыковки.

— Кстати — вы знаете позывные их системы «свой-чужой»? — поинтересовалась Анка, — Их кодами доступа вас снабдили? Насколько мне известно — они меняются каждую неделю.

Озадаченное молчание было ответом. Таких вещей Томлинсон им не сообщил. Он вообще уповал на то, что всю информацию группе предоставят на станции. Хотя план операции разрабатывал лично и очень им гордился.

— Хорошо. — тоном классной дамы продолжила Анка, — Вот их система вентиляции. Покажите нам маршрут, как вы собираетесь по ней ползать? И куда? И что будет, если диаметр труб окажется всё-таки меньше, чем вы рассчитываете?

— Да, кстати, — подхватил Джинн, — Сколько, вы сказали, вы собираетесь так ползать? Сорок минут? В один конец?

— Сорок минут на всю операцию. — Датч уже начал догадываться, что где-то они облажались и сейчас эти архаровцы снова с громким плюхом посадят их в лужу. Но вот где и как?

— Вообще-то на всю спецоперацию подобную этой отводится максимум полчаса. — заметила Беда, — Потому что шок от внезапности действует именно столько. И именно столько времени требуется, чтобы оправиться, скоординировать действия и начать отвечать адекватно. А во-вторых: для этого действительно вовсе не обязательно лезть на станцию.

— Где расположены их компьютерные терминалы вы знаете? Вообще — внутреннее расположение помещений станции вы знаете? — снова заговорила Анка.

Ответом было всё то же озадаченное молчание.

— Понятно. — подвёл итог Пашка, — Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Сколько времени отводится на подготовку операции?

— Три недели. — ответил Датч, чувствуя себя двоечником у доски.

Спецназы снова переглянулись.

— Они там с ума посходили, чи шо? — спросил кто-то из бойцов.

— Откуда, всё-таки, сведения, что то, что нужно Конторе, находится именно здесь? — снова задалась тем же вопросом Анка. Вопрос был риторический.

— Хорошо. — кивнул Пашка, — План отхода какой?

— Самой короткой дорогой добраться до шлюзового отсека, где нас заберёт катер. — повторил Датч.

— Самой короткой — это какой? — спросила Анка.

— Через этот уровень. — Датч ткнул пальцем в карту.

— Самый охраняемый уровень. Вы предлагаете бежать через насквозь простреливаемый коридор.

— Для этого нам нужны хорошие снайперы в основной группе. — сказал Рек.

— Самоубийцы-идиоты вам нужны! И вообще — дерьмо ваш план! — Беда уже не пыталась скрыть своего раздражения, — Кто вообще такое насочинял? Кому это в голову пришло⁈

— План операции разрабатывал полковник Томлинсон лично. — ответил Датч.

В ответ раздался саркастический хохот.

— А у вас есть лучше? — уязвлённый Рек попытался вложить в свой тон побольше яду.

— Есть. — просто ответил Пашка и Дагварды заткнулись. Они уже поняли, что с этими ребятами лучше не спорить.

— Только извините, парни, но красоту вашу придётся слегка попортить. — сказала Анка, — Я имею в виду ваш корабль. Ремонт мы вам потом оплатим! Не волнуйтесь!

— Что вы собираетесь делать? — занервничал Датч.

— Слегка помять облицовку. Корабль должен выглядеть как после столкновения с метеоритом. Или другим космическим телом. И вам нужен срочный ремонт. Это первое. Во-вторых: мы не собираемся проникать на станцию.

— Они вышлют нам навстречу ремонтный док. — неожиданно высказал здравую мысль Рек.

Спецназы переглянулись опять.

— Могут. — после небольшого раздумья согласился Стрельцов.

— А как же све… — завёл было по-новой Рек, но его уже не слушали.

— Для того, чтобы пристыковаться нужны коды доступа. — напомнил Джинн.

— А ты ломануть не можешь? — повернулась к нему Анка.

— Попробовать можно. Тем более ключи их кодов у нас есть.

— Но только Узким Лучом передавать ничего не будем. Тихо пришли, тихо взяли, что нужно и тихо ушли. — сказал Стрельцов.

— В таких операциях связь вообще не используется. — добавил Джинн, — А войти в их систему я смогу и так.

Дагварды явно намеревались что-то возразить, но не успели. Ибо явился Папаша Томлинсон. И выяснилось, что произошло недоразумение. Дагварды предназначались для совсем другой операции. И только воинская дисциплина и субординация удержала Стрельцова и компанию от того, чтобы высказать Томлинсону в лицо всё, что они думают о нём и его плане.

Анка

Кто-то, когда-то, где-то сказал, что, чем больше в армии дубов — тем крепче наша оборона.Томлинсон под эту характеристику подходил если не идеально, то, во всяком случае — процентов на девяносто– это точно. Джинн звал его «девяносто пять кило чистейшей глупости». Томлинсон подвизался при Штабе ОВРЗС (Отдел Внешней Разведки Земного Содружества) в должности начальника одного из подотделов. Был он подхалим и карьерист. И был он дурак. Перевели его из Главного Управления и первое, что он сказал при появлении на новом месте службы, когда представлялся:

— Я к вам из Главного Управления прибыл, а там дураков не держат.

Понять, кто перед ним стоит — собеседникам труда не составило. Сам же о себе он был чрезвычайно высокого мнения. И посему постоянно изрекал глупости астрономического масштаба. И ладно бы он их просто изрекал. Он их постоянно претворял в жизнь! Причём — с энергией, достойной лучшего применения. Вот и сейчас он задумал и старательно претворял в жизнь одну из них. Папаша Томлинсон мнил себя великим стратегом и тактиком «в одном флаконе», а так же неоценённым и непризнанным гением до кучи. А нам стало ясно, для чего весь этот оживляж и шумиха. Весь предпринятый блоковцами хоропай вокруг станции был всего лишь заманухой. И единственным разумным выходом было отменить всю операцию. Но Томлинсона уже понесло.

Штабс-капитан Павел Стрельцов, позывной Волкодав.

Папаше была нужна своя «маленькая победоносная война». Заполучить данные, за которыми вся разведка гонялась целый год, и доложить об этом наверх. Делиться успехом он не хотел ни с кем. План его, как как уже говорилось, был такой: группа из нескольких человек проникает на станцию, отыскивает в её компьютерной сети нужные сведения и отправляет их на корабль Узким Лучом. Специфика такой передачи заключается в том, что её нельзя прервать. Но передатчик, работающий в режиме Узкого Луча, мгновенно пеленгуется. И группа оказывается в ловушке.

Итак, наше задание теряло смысл — нам и без наблюдения всё стало ясно, а вот Дагвардам предстояло-таки лезть на станцию. Для чего им и придали в «оперативное подчинение» группу спецов. Но, как оказалось — румынских. Вернее — это была «Дельта-Форс». Спецназ, не знающий побед. По-своему легендарное подразделение, созданное ещё в ХХ веке и не имеющее за всю свою историю ни одной успешной операции. Над ними ржала вся галактика. Мы когда этих горе-спецов увидели — чуть не прослезились. А Дагварды думали — что это нас к ним прикомандировали. Вот на этих несчастных Дагварды и оттянулись по полной.

— Мистер Дагвард! — взял на себя инициативу лейтенант Пабло. — Мы здесь все. Как видите, все пятнадцать человек. Но я думаю, что все же вы не нас ждёте. Видите ли, — Пабло сделал шаг вперёд и теперь говорил, доверительно заглядывая в глаза Реку, как и в прошлый раз стоявшему посреди коридора станции, — Дело в том, что мы — космоспецназ, военные!.. В общем, здесь такие люди, которые уже служили в армии, некоторые даже воевали. Вас, вероятно, неправильно информировали. Перед вами мастера своего дела! — Он сделал ударение на слове «мастера».

Рек наконец снизошёл до того, чтобы взглянуть на собеседника и увиденным остался доволен. То, что этих ужасных русских дьяволов больше не будет — было как бальзам на душу. О том, что до этого действительно мастера своего дела буквально размазали их по стенам и прочим ровным поверхностям, Рек предпочитал помалкивать.

— Да. — удовлетворённо кивнул Рек, — Я так и понял. Пойдёмте, господа.

Он уже понял, что для того, чтобы отыграться за прошлый конфуз эти ребята подходят идеально. Грандиозный нарциссизм был фамильной чертой братьев, доставшейся им от отца. Нет, определённо с самого начало стоило показать этому Мадине и его ребятам, «кто здесь есть 'ху», как говорили в ХХ веке. Он и показал.

Помещение, где они все оказались, было Универсальным Тренажёрным Залом, по созвучию прозванным на станции Унитазом. Простой комбинацией с пульта оно превращалось в тир, полосу препятствий, полигон и многое другое, если того требовалось. Весьма недешёвая игрушка, которую могло себе позволить далеко не каждое управление, даже в армии. Ребята заозирались. Они явно не ожидали увидеть такое: Унитаз казался безразмерным — его стены и пол прозрачной сферой уходили куда-то ввысь, теряясь во мраке, а над головой сияли такие близкие здесь звёзды. Рек ещё раз оглядел вверенных ему людей и остался доволен. Нет, это были далеко не те, с кем он столкнулся до этого. Ещё раз удовлетворённо кивнув, Рек, в предвкушении удовольствия, включил свет. Теперь глазам ребят предстал самый обычный тир. Внимание Пабло сразу привлёк громоздкий предмет, состоящий из металлических трубок и энергоблоков. Он лежал на стойке. Инструктор улыбнувшись, перехватил взгляд лейтенанта. Тот нахмурился и взял «это» в руки.

— Мы будем стрелять из этого? — сурово спросил он.

— Как хотите, можно и из этого, — радушно согласился Рек. Только что ножкой не шаркнул.

На предмет смотрели с явным недоумением. А уж определить, где у него дуло, а где приклад, никто не взялся. Наконец Пабло, чтобы уж не совсем ударить в грязь лицом, перед штатским, взялся за предмет покрепче. Как ему показалось, он правильно определил, какой стороной эта штука стреляет. Но Дагвард тут же его остановил.

— Только не надо так расстраиваться и кончать жизнь самоубийством. Вы держите это ружьё дулом к себе. — голос Река звучал совершенно серьёзно.

Пабло на всякий случай положил предмет, названный «ружьём» на стойку.

— Как же так? — спокойно продолжил Рек, внутренне ликуя, — Вас направили в систему Знот, а вы даже не припомнили, что здесь две обитаемые планеты и на одной из них используют оружие типа «Шаткр»? В академии это проходят.

Пабло чуть было не проговорился, что они не из академии, а прямо из армии, но подумал, что оправдываться будет смешно. К такому повороту событий парень явно не был готов. «Предупреждать надо было» — мысленно выругался он. Рек не смог удержаться и ухмыльнулся. Сейчас эти салаги ответят за всё! Заплатят за тот позор, который Дагварды пережили до этого.

Он перегнулся через стойку и достал старенькое лазерное ружьё.

— Хорошо. Начнём с более привычного. Сколько из двадцати летящих целей вы выбьете?

— Ну, допустим, двадцать! — не смутился тот.

— Я имел в виду, с завязанными глазами, — издевательски уточнил Рек.

Пабло не растерялся.

— Вообще-то мы стреляли на слух. Пятнадцать.

Не стреляли. Но и Рек Дагвард тоже не сильно превосходил их в этом умении. Дело в том, что Рек хорошо стрелял только из обычных моделей лазерного оружия, стоящих на вооружении в общевойсковых частях. А окажись у него в руках оружие, стоящее на вооружении у космоспецназа — его крутизна сдулась бы не менее красочно. Но Пабло этого не знал.

— Хорошо. — Рек снова перегнулся через стойку и извлёк оттуда чёрный шёлковый шарфик, — Встаньте спиной к барьеру. Стрелять будете с разворота. — Он завязал Пабло глаза и отошёл к пульту.

— Готовы?

— Да.

— Нет. Не думаю.

Пабло явно занервничал. Что он упустил?

— Вы не проверили, заряжено ли ружьё, — любезно подсказал Дагвард, поправляя свой малиновый галстук.

Пабло стянул повязку. Но Рек только презрительно пожал плечами и хмыкнул в очередной раз. Душа его пела.

— Зачем? Это тоже надо делать не глядя.

Тут уж в команде не удержалась от смешков, а Пабло снова обрёл уверенность в себе. «По-моему, он над нами издевается», — догадалась Кассандра, далёкая от того, чтобы смеяться. Но останавливать Пабло она не стала. Пусть сам выкручивается, раз уж выскочил вперёд.

— Послушайте, мистер Дагвард, — принялся объяснять Пабло. — Это старая модель, AХ-DХ 221. Индикатор заряда в этой модели не рассчитан на то, чтобы его на ощупь проверяли. Он, знаете ли, световой.

— Знаю, — подтвердил Дагвард и протянул руку. Пабло вложил в его ладонь устаревшее ружьё, — Думаю, все это знают? — обратился он к остальным. Удовлетворившись смешками и положительными возгласами, он опустил ружьё стволом вниз и положил руку на зарядный блок.

— Смотрите все. Сдвигаете вот эту пластину, кладёте палец сюда — и понимаете, есть ли энергия, необходимая для стрельбы.

Пабло непроизвольно вздрогнул, когда инструктор провёл пальцем по тонким пластинам (на выходе энергоблока при полной зарядке было не меньше трёхсот вольт). Зато Рек даже не вздрогнул, задвинул пластину на место и протянул ему ружьё.

— Покажите, как поняли.

Пабло решительно взял ружьё. В основном, им двигало желание не ударить лицом в грязь перед этим странным типом. Он как послушный мальчик сдвинул крышку зарядного блока и уже собрал волю в кулак, намереваясь повторить жест инструктора. Но Дагвард перехватил его за запястье.

— Достаточно. Хочу, чтобы запомнили все: то, что перед вами стоит инструктор, не освобождает от необходимости шевелить своими мозгами.

Голос Река слегка дрогнул от тщательно скрываемого торжества.

— Можно, я покажу? — не выдержала Кассандра. Её дорожка в армию начиналась в своё время в секции по стрельбе. А стрелять подросткам давали как раз из «старья». Дагвард протянул ей ружьё.

— Вы сделали вот так, — девушка сдвинула крышку и провела пальцем над контактами. — Со стороны могло показаться, что вы их коснулись. На самом деле вы имели в виду вот что, — она положила другой, свободный палец на внутреннюю сторону крышки, подняла ружьё и показала всем. — Сюда наносится смазка. Так раньше делали. Если смазка есть, значит ружьё заряжено по-новой. Если нет, значит, она испарилась: при стрельбе в этом месте температура достигает двухсот градусов.

Рек милостиво кивнул. Пабло недовольно проворчал, что «таким старьём» у них только музейщики интересуются. Остальные промолчали.

— Ружьё готово к стрельбе, — отрапортовала Кассандра и кинула «старьё» своему командиру.

Дагвард снова протянул Пабло шарфик и отступил к пульту. Выбить вслепую почти бесшумно летящие «тарелочки» оказалось сложнее, чем он думал. Здесь они действительно стартовали практически без щелчка. Да и летели без привычного тихого шипения. Пабло был из лучших снайперов, но попал всего в шесть. Что-то сильно не стыковалось сегодня. Не скрывая досады Пабло сунул ружьё инструктору.

— А вы сами-то сколько выбьете? — резонно спросил он.

— Двадцать.

На этот раз Дагвард не усмехался. Кивнул Пабло на пульт и забрал у него чёрный шарфик. Из чувства мелкой мести Пабло вовсю лукавил с пусковым устройством. Выпустил три «тарелочки» почти одновременно, а потом дал два холостых старта. В первые три мишени Дагвард попал не задумываясь. На два лишних щелчка даже не дёрнулся, остался стоять спиной к барьеру. Пабло пробовал всякие комбинации, но все двадцать «тарелочек» оказались жестоко расстрелянными. Авторитет нового инструктора неуклонно рос. Впрочем, красоваться перед «детками» ему уже надоело. Он убрал ружьё. То, что предварительно Рек немного поколдовал с пультом и что в шарфике была маленькая, практически незаметная со стороны дырка, — Пабло и остальные его ребята, конечно, не знали.

— Ладно. Займёмся теперь более конкретными делами. — Рек энергично сбросил плащ на стойку. — Подходите ближе, господа.

— Кроме стрельбы много чего ещё уметь надо. — решил спасти честь группы бритоголовый крепыш Базиль.

— Надо, — покладисто согласился Дагвард. — Но ничего универсального в этой вселенной нет. Сами знаете. Каждый что-то умеет лучше, что-то хуже.

— Прописная истина. — сказала белобрысая спортсменка Хелен.

— Верно, милая дама, — ещё более добродушно признал Рек, — Поэтому стоит постараться и развить в себе то, что ты делаешь лучше всего. А остальное — достаточно на среднем уровне.

— Ну, для нас важно не только по яблочкам палить, — начал Пабло, — Вот вы, кроме стрельбы, в рукопашную драться умеете?

— Умею. Но не собираюсь доказывать. В вашу задачу будет входить вовсе не рукопашный бой с инопланетниками и даже не стрельба из личного оружия. Самое главное для космоспецназа: виртуозно летать и метко поражать цель. Попробуйте пострелять по вон тем мишеням — он указал рукой через стеклянный купол. Снаружи, в космическом пространстве, болталось несколько «поплавков»-мишеней, — Катер системы HG-BNU 559 «Бивень» стоит в ангаре.

Никто из пятнадцати человек раньше не слышал это букво- и цифросочетание. Что и неудивительно. Но сознаться в этом здравого смысла не хватило. Дагвард указал рукой на ангар, сунул Пабло электронный ключ и повернулся уходить. Созерцать ширину и глубину лужи, в которую он посадил несчастную группу Мадина, у него уже не было желания. Он был вполне удовлетворён.

— А ты чего не спишь? — спросил брат Река.

— Не могу. Что-то как-то… А что если эти русские были правы? — высказал здравую мысль тот.

— В чём они могли быть правы? — мгновенно закусил удила Датч, для которого мысль о том, что кто-то другой, а не он, может быть прав — была неприемлема в принципе от слова совсем. Прав мог быть только он — великий капитан Дагвард. А ещё — капитан Дагвард не любил русских. Но понял это он только сейчас. Точнее — решил, что отныне он русских не любит. Но не потому, что русские что-то плохое ему сделали в принципе, а просто потому, что русские — в лице Волкодава и его людей — вдруг могут быть правы. Но возможно, причина была в другом. В инциденте, случившимся несколькими часами ранее. Воспоминание это было — как свежая мозоль от новой обуви. Вобщем, в одном из коридоров станции Датч Дагвард столкнулся с Кассандрой Ольтера, девушкой из группы Мадины. Это именно против неё и против её подруги Хелен Датч и высказывался.

— А ты что здесь делаешь? — спросил Датч.

Она оглянулась, мотнув копной чёрных кудрей и недоумённо воззрилась на Датча.

— Вы… Я заблудилась. Эти станции всегда так планируются?

— А Вы из группы Мадина? — спросил Датч, — Пойдёмте, я провожу.

Какое-то время Датч молчал, хмуря кустистые брови, но от воспоминания о группе Волкодава и о том, чем закончилась встреча душа свербела, уязвлённое самолюбие требовало сатисфакции, а эта девушка была слишком удобной мишенью и Датч не мог не воспользоваться.

— Когда я узнал, что в группе девушки, я был против. — в очередной раз сказал он, — Женщинам не место в армии.

Оригинальность суждений отнюдь не была его коньком, это было очевидно, но не для Датча. Из раза в раз он повторял один и тот же набор избитых фраз и суждений, и лексикон его был хоть и побогаче, чем у печальной памяти Эллочки-Людоедочки, но уровень интеллекта где-то на уровне… И, как все недалёкие люди, Дагвард просто обожал самоутверждаться за счёт других. Презрение и желание показать себя статусным, вкупе с грандиозным нарциссизмом, уже пару раз подвели его и даже чуть не стоили жизни, но Датчу уроки впрок не шли. Именно после очередной такой эскапады, когда братцы едва унесли ноги, они и попали в поле зрения разведки. К сожалению, Контора не сразу разобралась, что они такое и приняла этих субчиков всерьёз. Тем паче, что шуму их выходка наделала изрядно.

— Вы слишком предвзято относитесь к женскому полу. — слегка обиженно ответила Кассандра.

— Я отношусь к Вам так, как Вы этого заслуживаете. Вот скажите — зачем Вы пошли в армию?

— Я считаю, что здесь я принесу больше пользы. — ответила она.

— А вне армии не принесёте?

Она смешалась и явно не знала, что ответить, а потому просто решила атаковать в ответ:

— А Вы считаете, что я не могу служить в армии? — с вызовом спросила она.

— Вы — нет. Вы даже коридоры на станции запомнить не можете.

Она замерла, хватая ртом воздух. Датч удовлетворённо развернулся, чтобы уйти. Они уже пришли.

— Дагвард, а Вы извиниться не хотите?

Откуда-то из-за его спины возникла рыжая русская спецназовка. Как там её, — Ржавая, что ли? Оказывается, она всё это время шла сзади и слышала их разговор, но не вмешивалась.

— Что? — от неожиданности Датч даже не понял.

— Не что, а извинитесь. — спокойно ответила рыжая.

— За что я должен извиняться?

— За хамство.

Датч посмотрел в её прозрачно-зелёные глаза и предпочёл извиниться.

И вот теперь этот факт, что его — великого Дагварда заставили извиняться перед какой-то девчонкой, салагой, свербел и грыз.

Глава 2

Не зная броду не суйся в воду, но дуракам опять закон не писан

Орбитальная станция вращалась вокруг огромной и неприветливой во всех отношениях планеты Сигма-9, в системе Знот. Довольно далеко от Земли: в гиперпространстве лететь двенадцать дней. Группе Мадины и раньше приходилось бывать с заданиями на самых разных планетах, — атмосфера постоянных военных угроз, то и дело вспыхивающие по галактике конфликты, экстремистские идеи Полярного Блока создавали широкое поле деятельности для отрядов особого назначения, но так далеко в нейтральный сектор космоса им ещё не приходилось забираться. К тому же — это было первое «настоящее» задание для Пабло после производства его в офицеры. А главное, — не приходилось так долго торчать на искусственном объекте, не имея возможности посмотреть на небо через толщу атмосферы или ощутить под ногами почву, пусть чужую, но все же настоящую, а не металл во всех его видах. Станция была тренировочным центром, перевалочным пунктом, координаторской — но не жилым объектом. С другой стороны, персонал жил здесь по многу месяцев.

Лейтенант Мадина гордился своей группой и в глубине души считал, что все россказни о переподготовке и инструктаже основаны на том, что эти «космические мальчики» мало знакомы с настоящим спецназом. Собственно, когда для особого задания выбрали самых лучших из тех, что были в распоряжении Папаши Томлинсона, (предварительно долго запугивая особой секретностью и особой сложностью) никто не поверил, что их всерьёз будут чему-то учить. Но Дальний космос — это не Ближний космос. А вчерашний инструктаж по стрельбе охладил воинственное настроение ребят. И только Кассандра задумалась, но о своих опасениях и подозрениях никому рассказывать не стала.

* * *

В помещении было темно. Вернее — там царил какой-то красноватый полумрак, или полусвет, в котором угадывались несколько пультов и нечто странное, возвышающееся на высоту человеческого роста в середине. Нечто было заботливо укрыто чехлом. Рек Дагвард провёл рукой над одним из пультов — и сразу стало светло. Потом сдёрнул чехол. Под чехлом оказалось нечто, похожее на зубоврачебное кресло, но к подножке и подлокотникам были приделаны специальные зажимы-крепления для рук и ног, аналогичное крепление было и для головы. За спинкой кресла размещался небольшой сенсорный экран. Сейчас он был чёрным, потому что прибор не работал.

— Вот это да! — вырвалось у кого-то.

— Ого! — добавил второй.

Кто-то присвистнул.

— Судя по вашей реакции, мне не надо объяснять, что это, — кивнул Дагвард.

— Это и есть Сенсорный Генератор? — спросила Кассандра.

— Вы нас в обязательном порядке с этим познакомите, или кто-то может отказаться? — мрачно пошутила Хелен.

— Да, это тот самый Сенсорный Генератор, в просторечии именуемый «пыточной машиной». Вы все о нём слышали. Эту штуку раздобыли наши коллеги из разведки, когда был захвачен координационный центр на Сентаве. — объяснил Рек, — Хотели отправить в музей, на Землю. Но по причине временного отсутствия подходящего транспорта оставили здесь. И забыли. Можете потрогать руками, если не боитесь.

Рек присел на край главного пульта управления.

— Лучше бы её сразу уничтожили, — высказал своё мнение Базиль, почёсывая бритый загривок.

— Я тоже так считаю, — согласился Дагвард.

— А зачем вы её нам показываете? — спросила Кассандра.

— Для наглядности. Если вам всё же не посчастливится попасться, запомните все: не надо сопротивляться и доводить до того, что к вам применят что-то подобное. Не надо строить из себя героев и пытаться скрыть несуществующие тайны. Надо просто вести себя естественно, охотно отвечать на все вопросы и ждать, когда вас вытащат.

А вот это уже была полная ахинея. Психологии спецназовцев Рек Дагвард не знал совершенно. Да и вообще — за такие разговоры под трибунал отдают. Ведь по сути дела — Рек Дагвард призывал плюнуть на присягу и долг и заняться спасением своей шкуры. Но, собственно, большую часть времени Дагварды занимались не подготовкой операции, а тем, что самоутверждались и отыгрывались за неудачный демарш с группой Стрельцова. На Волкодава и присных его они затаили жгучую обиду, но напрямую поквитаться кишка была тонка, вот и отыгрывались на более слабых и неопытных.

— А как насчёт того, чтобы не проговориться? — спросил Пабло.

— О чём? — теперь мнимый инструктор смотрел прямо на лейтенанта. — Какая тайна может быть важнее человеческой жизни? Конкретной вашей жизни?

— Жизни многих других, может быть? — подала голос Хелен.

— А какие такие жизненно важные тайны, от которых зависит жизнь других, вы знаете? Например?

— Ну, там…

— Какие? Что вы можете выдать? Фамилию начальника? Там всю жизнь мечтали знать его фамилию. Количество человек в отряде? Вас и так по головам сосчитают. Персональный код оборонного компьютера? Так вы его в любом случае не знаете. Такие вещи вообще не сообщают людям как вы, или как я.

— А если…

— Вы считаете, что способны сопротивляться этому? — Рек махнул рукой в сторону агрегата.

— Можно вопрос? — подала голос Хелен.

Дагвард кивнул.

— Скажите, а что, на вооружении станции есть оружие типа «Шаткр»?

— Нет. Это — оружие вегов. Их планета хоть и недалеко отсюда, нас не интересует. На «Олимпии» пользуются более привычными видами.

— Тогда зачем вы показывали его нам?

— Потому, что лейтенант Мадин схватился за него, как только увидел.

Пабло спросил с лёгкой издёвкой:

— А что насчёт «Бивня»? Ну, катера HG-BNU 559? Мы полетим на нём? Или он тоже случайно в ангаре стоял?

— Нет, — Дагвард смахнул пыль с кнопок на пульте «UI». — Вы полетите на типовых катерах. Но моделями типа «Бивень» пользуются счастьевцы. На «Олимпии» они есть. Если кого-нибудь из вас подобьют и вы будете вынуждены сесть, удирать придётся на чем-то подобном. Поэтому уметь управляться с ними необходимо.

— Нас не предупредили об этом, когда отправляли сюда, — попробовал защитить всех Базиль.

Рек посмотрел на него и пожал плечами.

— Никто и не требовал, чтобы вы знали абсолютно всё. На то к вам и приставили инструктора, — напомнил он. — Надо было просто спросить.

Рек поднялся и пошёл к выходу, по-прежнему всем своим видом демонстрируя презрение бывалого спасателя вселенной к салагам и мелюзге.

— А почему?.. — начал было кто-то.

— Потому что теперь ваш командир — я. — снизошёл до объяснений Дагвард.

— Да Вы даже не военный! — воскликнула Хелен.

— Ну и что? Ваше командование поручило нам с братом командовать операцией и на это время вы подчиняетесь нам!

— И что мы конкретно должны делать? — спросила Кассандра, — Пока что вы только пускаете нам пыль в глаза.

— Завтра инструктаж. Вот завтра всё и узнаете! — Рек развернулся и решительно направился к выходу из зала, пока ещё что-нибудь не спросили. В дверях стояла странная фигура в комбинезоне и маске, скрывающей лицо. Никто не видел, откуда и когда она появилась. Это была Анка, и она не могла не вмешаться.

— Далеко собрался?

Рек попытался её обойти, но Анка втолкнула его обратно.

— Значит, говоришь, никто не способен этому сопротивляться? И нет таких тайн, которые не стоили бы человеческой жизни? А вот это мы сейчас проверим.

Со стороны это выглядело так, словно она легонько толкнула Река, но тот согнулся пополам, а Анка швырнула его в кресло Универсального Дознавателя и пристегнула ремнями, заодно заклеив скотчем рот. Рек замычал что-то в ужасе и недоумении, а поручик Острова повернулась к не менее ошарашенной группе:

— Итак, основная задача спецназа — это самим в плен не попадать. А вот брать в плен противника — очень даже надо. А пленного надо уметь допросить. Быстро и пристрастием. Чтобы получить интересующие вас сведения — любые средства хороши. Потому что от этих сведений зависит ваша жизнь и успех выполнения операции. Поэтому допрос у нас называется потрошением. Пыточной машинки у вас в полевых условиях, ясен пень — не будет. Посему надо уметь пользоваться подручными средствами. Я — ваш инструктор и я проведу с вами занятие по теме «потрошение».

Голос у Анки при этом был — как у классной дамы. И говорила она с интонациями учительницы, объясняющей урок. Группа потрясённо молчала, изо всех сил стараясь переварить информацию, а Рек снова задёргался и замычал.

— Итак, молодой человек, Вы, очевидно, сейчас, только что предлагали в своей пламенной речи этим ребятам выдать сведения, не дожидаясь, пока их начнут допрашивать с пристрастием. Один вопрос: Вы — военный? Нет? Ну, тогда понятие присяга, Вам, явно не знакомо. Всем остальным я про неё напомню. Ради выполнения присяги вы обязаны хоть к чёрту в пасть влезть.

— А после того, как пленного допросили? Что с ним делают? — спросила Хелен.

— А вы собираетесь таскать его с собой? Или вам нужен лишний свидетель? Болтливый, к тому же. Ладно, хватит предисловий. Приступим.

И тут Рек не выдержал и выметнул в штаны избыток адреналина. Анка поморщилась, салаги захихикали.

— Ну, вот. А я ещё ничего не сделала. Ещё и не начинала даже.

— А почему Вы прячете лицо? Кто вы? Или Вы не хотите, чтобы Вас узнавали? — решился спросить Базиль.

— Хороший вопрос. Ладно. Смотрите.

И Анка сняла маску. Рек, да и остальные тоже потом рассказывали, что, наверное, на всю оставшуюся жизнь запомнили это лицо убийцы с холодными прозрачными глазами собаки-хаски. Ну, или две зелёных ледышки, это уж кому как.

* * *

Заключительный инструктаж проводили в кают-компании «Медузы» — корабля братьев Дагвардов. Народу собралось довольно много: пятнадцать человек лейтенанта Мадина, Дагварды в количестве двух штук, капитан прибывшего этим утром военного корабля типа «Перехватчик», сам Томлинсон и ещё кто-то, так что места для всех едва хватило и кое-кому пришлось сесть прямо на пол. Когда группа расселась, Кассандра увидела, что напротив неё, устроившись с ногами в углу дивана, сидит ребёнок или подросток-кхами. Он увлечённо зависал в мини-компе и на происходящее вокруг внимания не обращал. Кассандра смотрела на рельефную, обтянутую тёмной пятнистой кожей, черепушку кхами и гадала, каким боком это создание относится к предстоящей операции. А ещё, кхами был странно одет. Точнее, странность состояла в том, что одет он был в обычную земную одежду. Легкомысленные зелёные брючки, пушистая розовая кофточка с кисточками на воротнике. Кассандра разглядывала это чудо и гадала: девочка это или мальчик? Вряд ли мальчик нарядится в такой дурацкий костюм. Она присмотрелась внимательнее. Всё-таки кхами была девочкой. Этакая девочка-подросток. Пабло тоже отметил присутствие кхами, но значения этому не придал, больше заинтересовавшись голографической картой, раскрытой на самом видном месте кают-компании. А ещё — он подсознательно искал глазами Анку, но её не было и Пабло очень удивился.

Пока Кассандра разглядывала кхамианку, а Пабло — карту, гадая, что же происходит, Томлинсон объявил, что все собрались и предоставил слово Реку Дагварду. На сей раз тот был без плаща, но в пиджаке такого же неопределённого цвета, и малиновый галстук не забыл нацепить. Руки он привычно держал в карманах мешковатых штанов.Рек прошествовал к столу и некоторое время созерцал собравшихся, перекатываясь с пятки на носок. Давешнее происшествие в помещении с Универсальным Дознавателем, закончившееся появлением Анки, выбило его из колеи и он изо всех сил пытался вернуть себе уверенность. Руки предательски дрожали и потому Рек держал их в карманах, адреналин внизу живота против воли просился наружу, по спине тёк холодный пот, так что держался Дагвард каким-то чудом. И всё ждал, что эти ужасные русские опять вломятся сюда в самый неподходящий момент, чтобы поднять на смех и посадить в лужу.

— В общую часть плана, на сколько я знаю, большинство из здесь присутствующих посвящены, — начал он наконец, не забывая делать паузы на знаках препинания и борясь с желанием испортить воздух, — Так что перейду к главному. В операции будут участвовать две группы: основная и вспомогательная. Корабль сопровождения пилотирует капитан Элбрук, — Рек кивнул капитану «Перехватчика». Тот кивнул в ответ.

— Вспомогательная группа на трёх челноках покинет корабль сразу после выхода в обычное пространство в этом секторе. — Рек прошёл к голографической карте, вынул руку из кармана и ткнул пальцем в нужную точку, — Ваша задача — отвлечь их систему обороны и посеять хаос. Не увлекайтесь, помните, что мы не воюем с Полярным Блоком.

— А что нам, холостыми по ним стрелять? — переспросил Пабло.

— Наносите удары только по автоматическим объектам. Главное — отвлеките их вот от этого места. Основная группа на десантном боте высадится здесь. Когда дело будет сделано, группа передаст сигнал «отбой». Отступайте сразу. Не пытайтесь доделать то, что не успели. Вот в эту точку. Капитан Дагвард, — Рек кивнул в сторону брата, — скоординирует навигационные приборы, иначе говоря, возьмёт на себя дистанционное управление — и отправит всех домой. Наружный навигатор действует в радиусе пяти километров. Именно поэтому важно, чтобы вы отступили все и сразу. Опоздавшие поставят под удар всю группу.

— А как будет выбираться основная группа? — спросил Пабло.

— Отход основной группы спланирован независимо от вспомогательной. Её снимет со станции штурмовой челнок, который может уйти в гиперпространство без корабля-носителя. Поведёт его лично капитан Элбрук. Ещё вопросы?

Вопросов не было. Все ждали, когда будет названа основная группа. Рек кивнул сперва брату, потом капитану Элбруку и продолжил:

— Основная группа — четыре человека: программист и трое человек прикрытия. В их задачу входит пройти по воздухозаборникам, системе вентиляции и прочему подобному, добраться до терминала, взломать коды доступа и выслать интересующую нас информацию Узким Лучом. Здесь возникает главная головная боль: едва послание уйдёт — группу запеленгуют. Таким образом на то, чтобы покинуть центр, у группы будет не больше десяти минут. Так что двигаться придётся быстро.

— А кто войдёт в основную группу? — поинтересовался Пабло. Программист был и у них в отряде. Но Пабло показалось, что Дагвард имел в виду не его.

— Вопрос вовремя, — кивнул Рек и даже вынул руки из карманов. — Наш гениальный программист и непревзойдённый компьютерный взломщик — На-Ла. Прошу любить и жаловать!

Возвестил он голосом циркового конферансье. Пабло несказанно удивился (и не он один), когда малюсенькая кхамианка в углу дивана живо отвлеклась от своего дела и все увидели её пятнистую рожицу. «Она же совсем ребёнок!» — мелькнуло в голове Пабло. Но он и его группа не были первыми, кто попался на её странную внешность. Её трудно было посчитать взрослой.

А ещё — то, что в группу буквально в последний момент ввели нового бойца — тоже никого почему-то не насторожило. Как и то, что выполнение задания было назначено уже на следующие стандартные сутки. То-есть — у группы на всё-про всё оставалось чуть более двенадцати часов! Никто ничему не удивился, хотя предупреждающих знаков было послано более чем достаточно. Одно эффектное появление Анки чего стоило! Пабло потом говорил, что его как будто загипнотизировали. Что все мысли его и вся воля куда-то испарились. Он был просто орудием в чьих-то руках.

Убедившись, что от неё пока ничего не требуется, кхамианка снова уткнула нос в компьютер. Рек Дагвард продолжил.

— На-Лу, как я говорил, будут сопровождать трое. И главное, что нужно от этих троих — быть хорошими снайперами. Поэтому одним из троих пойду я. — Рек оглядел группу и снова сунул руки в карманы. — Нужны ещё двое. Добровольцев я не приглашаю. Выберу сам.

Кассандра почувствовала, что непроизвольно напряглась. Она тоже потом вспоминая эти события говорила, что в тот момент способность думать и соображать у неё куда-то испарилась.

— Пойдут Пабло Мадин и Кассандра Ольтера. Самоотводы принимаю в течение трёх минут.

Кассандра почему-то не удивилась, но и не обрадовалась. После всего сказанного на совете задача основной группы виделась весьма сложной и весьма опасной. И всё же Кассандра не могла не признать, что она довольна и если бы Рек назвал другого, непременно стала бы оспаривать своё право идти на задание.

— Ты выиграла! — сказал обиженный программист, которым даже не поинтересовались. Никто его от участия операции не отстранял, но он — лишь на правах бойца. Это не могло не уязвить его гордость. А Рек Дагвард, наконец, не удержался и испортил воздух, сделав при этом вид, что он тут вообще ни при чём.

Подпоручик Евгений Старыгин, позывной Джинн.

Итак, Папаша грозным взглядом послал на эту проклятую станцию тех двух гражданских с группой салаг. И те послушно отправились на станцию, где благополучно попались. Нам на станции делать было уже нечего, мы готовились к отправке домой, когда поступил сигнал тревоги.

* * *

Кассандра давно потеряла счёт времени. Ей казалось, что они вечно будут ползать по этим бесконечным вентиляционным шахтам. Не смотря на то, что внутри системы вентиляции гулял ветерок и весьма сильный, группа обливалась потом. Особенно Рек, который в этот раз, вместо своего дурацкого плаща, вырядился в мешковатую куртку. Когда они в очередной раз остановились перед идущей отвесно вверх трубой, На-Ла вызвалась идти первой и Рек с видимым облегчением передал ей трос. Девчонка с ловкостью ящерицы вскарабкалась наверх и исчезла в очередной трубе. Следующим Рек отправил Пабло, потом Кассандру. Наверху оказалась та же горизонтальная труба. Ничего нового, но недалеко от места их подъёма обнаружилось небольшое ответвление, а из него падал свет. Диаметр трубы действительно был узковат, еле-еле одному поместиться и Реку в его куртке приходилось тяжелее всех.

— Куртка не мешает? — съехидничала Кассандра.

— Мешает, — покладисто согласился Рек. — Но я терплю. Мы должны быть примерно на два уровня ниже объекта. Я должен посмотреть.

С этими словами он, кряхтя и цепляясь за выступы и углы своей курткой, полез в ответвление. Это оказалась вентиляционная отдушина, забранная решёткой. А за ней Рек углядел какое-то помещение. Рассмотреть, что именно там находится, мешала решётка, но, кажется, там, в этой комнате, было несколько компьютеров. И Рек решил, что это то, что надо. Теперь надо было выставить решётку и пролезть в образовавшееся отверстие. Но решётка была приделана на совесть, а инструментов у Дагварда не было, они были у Пабло, которого для этого надо было пропустить вперёд. Рек стал сдавать назад, не предупредив остальных и саданул каблуком по лбу На-Ле. Кхамианка взвыла.

Сержант Дон Ветер закончил диагностику системы, выключил компьютер и уже собрался уходить, когда его внимание привлёк какой-то шорох. Источник звука установить не удалось. Сержант старательно осмотрел помещение, но никого не увидел, хотя — где здесь прятаться⁈ Небольшая комната, где всего-то пара столов и несколько стульев. Но звуки слышались ясно и отчётливо. Возня, сопение. Сержант, как и все обитатели Гаммы-249, которую её жители называли Счастьем Человечества, был материалистом и не верил ни в какие сверхъестественные силы. Жизнь — есть объективная реальность, данная человеку в ощущениях — учили в счастьевских школах. Любой звук, или явление должны иметь своё объяснение с точки зрения объективных законов природы! И точка. Объективная реальность же была такова, что звуки были и довольно ясные, хоть и приглушённые, а вот источник определить не удавалось. Вот опять что-то завозилось, а потом как будто кто-то вскрикнул, или взвыл. И сержант догадался поднять глаза к потолку, где проходила вентиляционная труба. Звуки явно слышались оттуда. И в этот момент на станции завыл сигнал тревоги.

— Нападение на станцию!

Рек попытался ещё немного продвинуться назад, но не смог. Он застрял!

— Помогите! — сдавленным шёпотом воззвал он к остальным.

И в этот момент где-то там, снаружи, завыла сирена. Это подоспела, наконец, вспомогательная группа и принялась рьяно и увлечённо палить по космическому мусору и наружным антеннам станции. Счастьевцы сначала всполошились, но разобравшись, что на них конкретно никто нападать не собирается, очень удивились, а потом, давясь от смеха, принялись наблюдать за суетой вокруг станции.

А тем временем в вентиляционной трубе Пабло с Кассандрой пытались вытащить намертво застрявшего Река. Сделать это было тем более трудно, что труба изнутри была абсолютно гладкая и уцепиться для опоры было не за что. К тому же Рек яростно сучил ногами и ребятам то и дело приходилось уворачиваться от его каблуков, но удавалось это не всегда. Один раз Кассандра получила по скуле, а Пабло по лбу. К тому же Рек непрерывно портил воздух.

А потом сирена снаружи стихла. Теперь их возню могли и услышать и это становилось опасно. И не только услышать, но и унюхать — мимоходом подумала Кассандра. То, что нужно снять куртку — Рек догадался поздновато.

— Не дёргайся! — прошипел Пабло. Рек перестал сучить ногами, но толку от этого было маловато.

Как только стихла сирена и был объявлен отбой тревоги, Дон Ветер вспомнил, что оставил в комнате свои компьютерные причиндалы и вернулся за ними. Но дверь в помещение, где он был всего несколько минут назад, оказалась заперта изнутри. Дон Ветер вспомнил подозрительные звуки неизвестного происхождения и локализации, только что снятую тревогу по поводу нападения на станцию и сопоставил факты.

А тем временем за дверью На-Ла изо всех сил сражалась с компьютерной системой станции, пытаясь взломать коды и добыть нужные файлы. Рек тем временем настраивал портативный передатчик, а Пабло и Кассандра стояли «на атасе», на случай, если группу обнаружат раньше времени. Чтобы сначала вытащить Река из узкого хода, потом снять решётку, пробраться в помещение самим и втащить в него Река, который опять застрял, потребовалось гораздо больше времени, чем они рассчитывали. Да ещё они, ползая по вентиляции, таки ухитрились заблудиться и оказались не совсем там, где планировали изначально, но Рек всё же решил, что этот компьютерный терминал, который явно служил запасным, им подойдёт.

Время всё шло, у На-Лы что-то не клеилось, до окончания времени, отведённого на выполнение операции, оставалось примерно десять минут, а им ещё предстояло выбираться… И тут на станции опять завыла сирена. Это поднял тревогу бдительный сержант Дон Ветер. Но Рек не придал этому значения, решив, что это опять вспомогательная группа решила пошуметь вокруг. Но в дверь начали ломиться, а потом на двери появилась красная точка, которая быстро стала вытягиваться в полосу, запахло раскалённым металлом — это принесли лазерный резак. Пабло и Кассандра едва успели отпрянуть в стороны, одновременно вскидывая оружие, когда дверь распахнулась и в комнату ввалилось сразу несколько человек. Сверкнули лазерные вспышки — Пабло и Кассандра успели выстрелить первыми.

— Уходим! — рявкнул Пабло, выскакивая в коридор, через тела упавших счастьевцев. Следом выскочила На-Ла, которую Рек просто за шкирку оторвал от компьютера и сам Рек, которому опять не повезло — он запнулся о лежащий у порога труп и растянулся во весь рост. Выскочившая следом Кассандра подхватила его за ворот и помогла подняться. Почему надо было выскакивать в коридор, да ещё и бежать через самый охраняемый уровень, а не уйти тем же путём, что и пришли — через вентиляцию — никто из них потом ответить не мог.

Очередной коридор, утыканный лазерами. Останавливаться нельзя. Один стреляет в правую стену, другой в левую, третий в потолок. Стрелять нужно метко, на ходу выбивая точки лазерных контактов, почти неразличимые и в нормальных условиях. Тем более, в дыму, который мигом поднимается от подпалённых стен. На-Ла держится сзади, одной рукой вцепившись в куртку Река. По грохоту и дыму их легко обнаружить. Но времени прятаться уже нет. Вперёд, вперёд, туда, где их ждёт спасательный челнок. С минуты на минуту поднимутся вражеские истребители — и ему спасать себя. Значит, вперёд, не останавливаясь. Пока ещё погоня отстаёт коридора на два. Главное, не наскочить на засаду впереди…

Оказывается, когда в тебя попадают лучом станнера, это очень больно. Раньше Кассандре не приходилось попадать под эту голубую молнию. Словно миллион острых льдинок воткнулось в каждый нерв. Дыхание на какое-то время прекратилось, словно из лёгких вдруг выбили воздух, а вот сознание осталось. Потом девушка поняла, что тело её не реагирует ни на какие команды мозга. Она видела, как на них опускается светящаяся сеть и как Рек зигзагообразно чертит по ней лучом бластера. Потом сеть распадается и крепкие руки подхватывают её поперёк туловища. Рек что-то кричит, но слух в отличие от зрения отсутствует. Точнее, в голове плещется такой шум, что услышать слова невозможно. На-Ла катится под ноги подбегающим фигурам в сияющих доспехах. Потом она оказывается лицом вверх и видит, как прямо на них опускается разверстый люк корабля. «Успели» — успевает подумать девушка. Но как же медленно он опускается. Нет, не медленно. Просто он ещё очень высоко. Пабло хватается за спущенный вниз трос и протягивает руку, чтобы подхватить её, висящую у Река в руках. И тут новая вспышка переворачивает всё вверх дном. А потом настаёт тьма.

Анка.

И пришлось нам их вытаскивать. Вообще в этой истории нам отводилась роль героических ликвидаторов последствий. Как потом выяснилось — это был не последний случай. Сначала «спасатели Вселенной» рвутся всех спасать, а потом мы спасаем всех от этих самых спасателей, исправляем косяки и разгребаем последствия. Как потом выяснилось, из-за папашиной эскапады сорванными оказались ещё две операции, которые готовились не в пример тщательнее. Причём в одном случае погибли ребята.

Она открыла глаза и разглядела помещение с буроватыми железными стенами. Рассеянный свет резал глаза. Но прочие ощущения давали понять, что она уже может двигаться. Тогда она осторожно повернула голову и обнаружила, что сидит, привалившись спиной к стене.

— С добрым утром!

Голос был знакомым. Кассандра снова повернула голову и увидела сидящего у противоположной стены Река Дагварда. Судя по кровоподтёку вокруг глаза, разбитой скуле и беспорядку в одежде, с ним сперва справлялись без станнера. Кассандра хотела спросить про На-Лу, но тут же увидела, что та стоит, обхватив руками худые плечики посреди камеры и смотрит куда-то наверх, на узкую щель под потолком, одновременно бывшую источником света.

— Что с Пабло? — спросила она, чтобы что-нибудь спросить.

— Он успел уйти. — ответил Рек, одновременно портя воздух.

Кассандра разозлилась, даже хотела кулаком по полу стукнуть.

— Он не смог бы помочь, — возразил Рек. — Только увеличил бы число пленных.

И в самом деле, откуда эта злость? Наверное, она ещё не пришла в себя окончательно. Пабло сделал всё, что мог. А Реку нужно было тащить на себе её и На-Лу. А теперь они сидят в этом гадюшнике и не иначе, как будут проверять на себе способы выживания в экстремальных условиях… И что если на них всё же попробуют этот Универсальный Дознаватель… Кассандра наконец взяла себя в руки.

— Что если я залезу к этой щели и посмотрю? — предложила На-Ла.

— Всё равно в эту щель мы не выползем. — возразил Рек.

Кассандра не представляла, что вообще можно сделать дальше, но страх у неё давно прошёл. Потому она была вполне готова выслушать какой-нибудь гениальный план. Но вместо плана Рек вытащил на свет миниатюрный передатчик.

— Попробуем выбраться, — предложил он.

— А передатчик откуда? — удивилась Кассандра — Тебя же обыскивали.

— Это — интимный вопрос. Нет, совсем не оттуда, откуда ты подумала.

Кассандра фыркнула.

— И что ты будешь с ним делать?

— Главное, чтобы работал. А там — придумаем…

Кассандра подумала, что иногда Дагварды всё же проявляют сообразительность.

* * *

За такие вещи действительно светил трибунал, но Папашу явно кто-то прикрывал там, на самом «верху», и ему опять всё с рук сошло. Поэтому операцию проводили практически без подготовки, в спешке, перед самой операцией заменили одного из бойцов — вместо компьютерного спеца из группы Мадина, Рек волевым решением взял с собой На-Лу — их с Датчем астронавигатора, мотивируя это тем, что она-де лучше разбирается в компьютерах. Нет, правил проведения таких операций братья не знали совершенно, а Папаша не возражал — ему нужен был результат и точка.

О том, что группа отправилась на станцию — мы узнали случайно, уже когда был получен сигнал бедствия от захваченной основной группы. Знаете, господа, видал я всякое и всяких, но таких идиотов, как Папаша — впервые в жизни. Кто и откуда прислал эту «Тень отца Гамлета» в Штаб — неизвестно.

Узнав, что группа попалась на станции, что его брат, На-Ла и ещё одна девушка из группы Мадина в плену, Датч немедленно впал в панику и с реактивным воем «Спасите-помогите!» принялся носиться по станции. Первый, кто ему попался, оказался Джинн. Датч вцепился в него обеими руками как утопающий и принялся трясти, как грушу истошно голося «спасите-помогите-сделайте же что-нибудь!» и Джинну стоило немалых трудов оторвать его от себя, а заодно привести в чувство. Когда поведение Дагварда №1 стало более адекватным, взгляд более осмысленным, а речи связными, Джинн узнал о произошедшем на станции и об операции.

— А мы-то что должны делать? — изумился Джинн.

— Спасите! — заверещал как раненый заяц Датч.

— Заткнись. — оборвал его вопли Джинн, — Я думаю!

Анка.

Уйти удалось только одному — некоему лейтенанту Пабло Мадину. Его и снял со станции катер группы эвакуации. Хотя в то, что он лейтенант — верилось с трудом. События с самого начала приняли непредвиденный оборот — дальше они пошли ещё непредвиденнее. Я изначально не понимала — зачем было лезть на эту чёртову станцию⁈ Неужели нельзя было взломать их систему извне? Хакнуть, взять сведения и замести следы — задачка для хакера средней руки. Так ведь нет же! Погеройствовать захотелось? Ну и геройствовали бы сами! Нафига ребят подставлять⁈ Хотя — вопросы риторические. Не к Папаше Томлинсону же лезть с ними!

Подпоручик Елена Еремеева, позывной Беда.

Блоковцам тоже до зарезу нужна была «маленькая победоносная война». В первую очередь — для того, чтобы отвлечь народ от внутренних проблем. А все войны, что большие, что малые, частенько начинаются с провокаций. И последовавшие события — сильно на такую провокацию смахивали. Смотрите сами — сначала подкидывают нашей разведке приманку о якобы интересующих нас сведениях, наши глотают не жуя, суются на станцию, где их благополучно ловят… И представляют нас в виде агрессороввсем разумным в галактике.

Элементарно, Ватсон! — как говаривали в старину.

Однако, надо было спасать этих придурочных. Но мы не знали, где их содержат. Времени у нас было не так много — пленных в любой момент могли забрать со станции и отправить на Гамму-249. Или, как её называли её обитатели — Счастье Человечества. Второй Дагвард носился по станции, как наскипидаренный, путался под ногами и всем мешал. Ему тоже край как надо было мчаться всех там спасать. Сидел бы уж на месте. Спасатель!

* * *

— Вы кто? — потрясённо спросил Рек вторгшихся в их импровизированное узилище спецназов. Лица нежданных спасителей скрывали щитки шлемов, так что — неудивительно, что Дагвард их не узнал.

— Волшебники на голубом вертолёте. — пошутил Волкодав. А Джинн добавил:

— Тайная Лига борьбы с дураками.

Дальше дискутировать, к сожалению, было некогда, но Рек, и Кассандра с На-Лой увидели, как работает настоящий спецназ. Волкодав и компания покинули базу раньше, чем обалдевшие от такой наглости хозяева успели среагировать.

— Вы хоть понимаете, во что вы вляпались? Мы все по вашей милости — в дерьме по уши. — хмуро спросил Волкодав, прервав восторженные словоизлияния Мадина с Кассандрой. Дагварды мрачно молчали, понимая, что эти головорезы только что втоптали их репутацию коваными берцами в такое дерьмище, что спасти её могло только чудо.

— К тому же — вы провалили операцию. — добавила Анка, — Потому, что вы попались. В таких операциях, да и не только в таких — исполнители вообще не должны попадаться на глаза никому. Ни в какие контакты не вступать. Действовать как воры-домушники. А скажите мне, мой милый мальчик, какого хера надо было отправлять передачу узким лучом через общий канал связи? А нельзя было воспользоваться, например, системой ZERO? Если уж вам так припала охота пользоваться связью, что в таких операциях запрещено всеми Уставами и прочими инструкциями, которые, между прочим, писаны кровью таких вот умников, пытавшихся делать всё по-своему. Передачу, отправленную в системе ZERO, невозможно перехватить, или запеленговать. Вы знали об этой системе? Не знали⁈ Странно. Во время подготовки к операции вас должны были ознакомить с ней. Её уже лет двадцать используют. И не только спецслужбы, но и общевойсковые части.

— С нами шёл наш программист. На-Ла. — выдавил, наконец, Рек.

— А что — её нельзя было научить работать в системе ZERO? Компьютерщик в группе Мадина умеет с ней работать. Он что — не мог научить вашу эту? Тем более, — что вы приняли решение ввести её в состав основной группы. Встать, когда с Вами разговаривают! Смирно! Что молчим? Сказать нечего⁈ Значит вы, волюнтаристским решением, в последний момент поменяли бойца, поставили всех перед фактом, но при этом не потрудились сообщить, что боец не в полном объёме владеет необходимыми навыками. Вернее, совсем не владеет. Я читала ваши досье. Вы поставили под удар не только себя, но и ребят. А для них это было первое задание. И каково это — погибнуть в первом же бою… Вы знаете, во сколько обходится подготовка одного бойца спецподразделения? И это всё деньги налогоплательщиков. Да хрен с ними — с деньгами. Это люди — живые люди! Вы читали инструкции? — спросила она стоящего навытяжку Река, — Для кого вообще-то пишутся все эти инструкции, Уставы и всё такое прочее? Для идиотов? А вы у нас такие умные, что и без инструкций всё знаете⁈ В таких операциях это не предусмотрено. При выполнении спецопераций вроде этой вся инфа сгружается на чип и выносится максимально тихо. Тихо зашли, тихо взяли, что надо и тихо ушли.М-да… Как говорил ротмистр Высовень — умная голова не тому дана. И потом — с какого *** вы попёрлись через уровень «С»? Он же наиболее охраняемый.

— Он же самый короткий. — выдавил Пабло.

Анка презрительно усмехнулась.

— А Вы вообще-то когда-нибудь участвовали в настоящих операциях? На войне, мой мальчик, самый короткий путь тот, который самый безопасный. А значит — уходить надо было либо через технические ярусы, либо через канализационный коллектор. Теперь понятно, почему операция провальная?И что у вас на плечах, вместо головы?

* * *

А на следующие сутки братьев ожидал ещё один удар. Стараясь лишний раз не попадаться никому на глаза, братья с На-Лой спустились в причальный ангар, где стояла «Медуза», и от неожиданности застыли на месте. Их корабль сиял свежеперекрашенный в идиотски-розовый цвет. Цвет сбесившегося поросёнка, щёчек годовалого младенца и тому подобного. Откуда-то мгновенно набежал народ, собралась толпа, жадные до зрелищ обитатели станции щёлкали камерами комлинков и фотоаппаратами, тут же выкладывая фото в сети. Жизнь у них была небогата событиями.

Полёт отложили на пару суток, в течение которых Дагварды старательно счищали с корпуса корабля это безобразие. Но прозвище «Душечки в розовом» с тех пор приклеилось к ним намертво.

Глава 3

Черный Ворон, или 'он был титулярный советник". Где дуракам снова закон не писан

"Фарш невозможно провернуть назад

И мясо из котлет не восстановишь…"

(народная мудрость. Эпиграф типо)

По совести говоря, эта глава должна была бы быть прологом, но пролог — это пошло. Так что приходится сделать небольшой скачок назад и рассказать, всё-таки, с чего же на самом деле началась эта история. Потому что началась она именно с этого и именно тогда.

* * *

Джона Раймона Дагварда трудно было назвать везунчиком по жизни. Баловнем судьбы его тоже нельзя было назвать. Зато про таких, как он, говорят «не умеет жить». Он и не умел.

Джон Раймон Дагвард был танцором в ирландском ансамбле «имени песни и пляски». Звёзд с неба он там не хватал, но при этом искренне считал себя «непризнанным гением», обойдённым завистниками и интриганами.И, как все амбициозные бездарности, — тиранил ближних и домашних, вымещая на них свою обиду на жизнь и других, более удачливых. Мать права голоса в семье не имела. После травмы мистер Дагвард-старший долго мыкался без работы, его семью поддерживал, как мог, брат Джона Герберт, унаследовавший семейный бизнес. Герберт был полной противоположностью брату — он не воображал себя невесть кем, а просто прилежно изучал в университете экономику, чтобы потом возглавить семейное дело. Джон Раймон предпочёл, как тот блудный сын, отделиться от семьи, взяв свою долю деньгами. Ему как раз пришла в голову очередная бредовая идея. В одном из архивов он наткнулся на запись ирландского танцевального шоу, поставленного на рубеже XX-XXI веков и имевшего грандиозный успех. Джон Раймон задумал возродить его. И чтобы вся вселенная ахнула. Или галактика, по крайней мере. Он вложил в затею почти все свои деньги и всё окончилось грандиозным пшиком. Организаторских способностей у Джона Раймона не было никаких. Виноваты, разумеется, оказались, неведомые «интриганы и завистники». И брат Герберт, совершенно искренне и бескорыстно предлагавший ему свою помощь. Незадачливый импресарио ещё какое-то время колесил со своим шоу по Земле и планетам Земного Содружества, пытаясь отбить деньги, но у него ничего не вышло.

Наконец, благодаря тому же Герберту, Джон Раймон нашёл место преподавателя танца в небольшой частной школе на Марсе. Семья оставила Чикаго и Землю и переселилась на Марс.

Новое место работы и жилья Джону Раймону не нравилось. Но лучше он вряд ли бы нашёл. Педагогом он тоже был никаким. С учениками не ладил и, в конце концов, ему указали на дверь. Герберт только руками развёл и выдал незадачливому братцу очередную безвозмездную ссуду.

Так продолжалось до тех пор, пока сыновьям — Даниэлю и Ричарду — не исполнилось по семнадцать лет. Вот тогда парни взбунтовались и отправились на Брисксел — одну из планет Земного Содружества — поступать в Военно-Космическую Академию. Почему не на Землю — не понятно. Хотя нет, как раз понятно — с их табелями об успеваемости о поступлении в какое-то мало-мальски престижное учебное заведение, что военное, что гражданское, нечего было и думать. И третьеразрядная «бурса», носившая, тем не менее, гордое название «Академии», куда брали всех подряд, как раз подходила. Отец, узнав об этом, перебил в доме всю посуду, но что толку брехать в пустой след и бить по хвостам? Сыновья сорвались из дома в его отсутствие и, естественно, его не спросив. Он-то прочил отпрыскам совсем иное будущее и карьеру. Пять лет в Академии пролетели весело. Братцы и сами не скучали, и остальным не давали. Успеваемостью, правда, не блистали, однако по части всяческих авантюр и поиска приключений на свои задницы и иные части тела, были, что называется, «впереди планеты всей». Как их не отчислили — это уже другой вопрос. К тому моменту, когда братья получили дипломы, отец уже примирился с выбором сыновей. И с тем, что сыновья закончили Академию не в числе первых, тоже. Однако — «лучше иметь синий диплом и красную морду, чем красный диплом и синюю морду» — эта истина была ещё в ХХ веке известна многим.

По возвращении сыновей в родные пенаты папа поставил им только одно условие — в космос отправится лишь один из братьев. Второй должен остаться дома с родителями. Спорить было бесполезно, и братья кинули жребий. Рек втайне надеялся, что возможность отправиться в космос представится ему, но тут его ждало жестокое разочарование! Вожделенную фишку вытянул Датч. Обиду и разочарование Рек даже не пытался скрыть. Родители, однако же, стали на сторону Датча. Аргумент при этом был использован просто убийственный: «А ты ещё маленький!».

А тому, как по заказу — сразу же дали место на одном из грузовых звездолётов ТГ-класса (тяжёлых грузовых). Окрылённый Датч отправился в свой первый настоящий полёт, а Рек молча проводил его завистливым взглядом. В космопорт он не поехал.

Датч улетел, а Рек, чтобы заняться чем-нибудь, устроился испытателем на полигон, где испытывали новые образцы техники. Именно так он определял свою работу. На самом деле был он там всего лишь техником, а точнее — подсобным рабочим на должности «подай-принеси». И затаил на весь мир и на брата глубокую обиду на то, что его «не оценили».

Марс был одной из первых земных колоний, но к началу описываемых событий уже давно превратился в огромную человеко-помойку, если можно так выразиться. Сюда стекался самый сброд и отребье, разбавленное аферистами и просто неудачниками всех мастей и рангов, не нашедших себя в других мирах.

Разреженная атмосфера для дыхания не годилась, и города строили под куполами. Конечно, между собой города сообщались, по проложенным под поверхностью планеты тоннелям ходили поезда — как в метро. Вот в один из таких городов и переселились с Земли Дагварды.

* * *

— Придётся задержаться на Марсе на пару дней. Вики пообещал выгодный заказ на перевозку запчастей навигационного оборудования. — говорил Рек.

— Будет время разобраться, почему барахлит морозильная установка в трюме, — кивнул Датч.

— Ага! А заодно выяснить отношения с техконтролем, — напомнил Рек, — Они до сих пор ждут — не дождутся, когда ты к ним явишься.

Датч пожал плечами.

— Утром займёмся и тем, и другим, — решил он. И повернулся к На-Ле. — Выключай пульт. Поздно уже.

На-Ла изо всех сил делала вид, что не слышит. Сидя за компьютером она частенько включала «глухое ухо».

— На-Ла!

— Щас!

Датч вздохнул — и обесточил весь кокпит.

— Ну я же сохранить не успела!! — заорала возмущённая На-Ла.

Датч в ответ тоже сделал вид, что его это не касается. Кхамианка смирилась, вылезла из кресла и поплелась на выход.

— Эй, погоди! — вскочил ей вслед Рек. Но та сорвалась с места и помчалась куда-то. Через минуту Рек вернулся с разочарованным видом и плюхнулся в кресло.

— Что, На-Ла успела-таки занять душ? — ехидно спросил Датч, листая грузовые декларации.

— Вот всегда так! Даже ты не изобретёшь способа выжить На-Лу из душа раньше, чем через полтора часа.

— Брось! Пусть ребёнок балуется, — не отрываясь от бумаг, отмахнулся Датч, — А то вернулась бы и начала канючить, что пока ты в душе, она может ещё пятнадцать минут за компом посидеть.

В этот момент На-Ла, нагишом, снова возникла в кокпите. На смущение братьев она не обратила никакого внимания.

— У меня трусы кончились! — заявила она громогласно, помахивая исподним, — Вот: последние порвались!

Братья как по команде отвернулись носами к обзорному стеклу и замахали на неё руками.

— Все понятно, На-Ла! — поспешно проговорил Рек.

— Понятно, купим, — поддержал Датч, милостиво разрешив: — Можешь не показывать.

На-Ла в ответ только плечами пожала и вышла вон.

Братья переглянулись.

— Ты завтра всё равно в город… — начал было Рек, но брат не дал ему закончить:

— Ты как себе это представляешь⁈ — с видом глубоко оскорблённого достоинства произнёс Датч, — Вот я — в капитанской форме! И пойду покупать женские трусы⁈

— А что в этом такого? — невинно осведомился Рек.

— Как это что⁈

— Ну так надень что-нибудь другое!

Но Датч не стал слушать и решительно устремился прочь, давая брату понять, что разговор окончен и спорить тут бесполезно. Мысль о том, что На-Лу и саму можно отправить в магазин за дамскими причиндалами, даже не закралась в их головы. Всю одежду и обувь братья покупали ей сами, а поскольку кхамианка даже по человеческим меркам была весьма миниатюрной, то одевали её в детских магазинах. Поэтому выглядела На-Ла как цирковая обезьянка, но никого из троицы это, похоже, не смущало.

* * *

— Здравствуй, Ева!

Стоявшая у галереи космопорта женщина обернулась, слегка нахмурившись. Рек смотрел на неё, переминаясь с ноги на ногу и улыбаясь глуповато-смущённой улыбкой. Он не был уверен, что не обознался, всё-таки столько лет прошло. Да он и прошёл бы мимо, если бы не аромат духов… Тех самых. Она тоже сперва не узнала его, но через несколько секунд идеально нарисованные тушью тонкие полосочки на месте бровей взметнулись вверх.

— Рек?

Он кивнул, совершенно не зная, что сказать. Слова вдруг куда-то испарились. В голове было пусто и горячо, а в животе, наоборот, холодно и мучительно сосало где-то там, под ложечкой, где, как принято считать, у человека помещается душа.

— Я шёл мимо, — принялся мямлить Рек, чтобы что-то сказать, — Увидел тебя. Тебя невозможно не узнать.

— Правда? — она улыбнулась одними губами, — А ты стал другим… Откуда ты здесь?

Рек неопределённо кивнул в сторону лётного поля, продолжая всё так же глуповато улыбаться.

— Мы здесь с братом. У нас свой корабль. Как дела у твоего банкира? -ляпнул он. Язык у Река частенько вперёд мозгов работал.

Она усмехнулась разочарованно, но ответила.

— Мы разошлись два года назад.

Рек поспешно отвёл взгляд в сторону. Внутри у него что-то ухнуло, в голове звякнуло, словно разбилось стекло.Мыслей не было, одни эмоции. Несколько лет назад эта женщина выбрала не его. Он изо всех сил старался тогда делать вид, что его это не задело, что ничего другого он и не ожидал, но на самом деле, и все прекрасно это понимали, включая саму Еву, — что это не так.

— Меня это не удивляет, — признался он, чтобы опять что-нибудь сказать. Она опять нахмурилась.

— А ты всё ещё на него злишься? Бедный Рек! Или ты злишься на меня? Прошло столько времени…

— Нет, — откровенно солгал Рек, — Просто я долго думал: чем этот парень был лучше меня? И вспомнил: у него были деньги.

— Он сделал мне предложение, — напомнила Ева. — А ты — нет.

— Просто я реально смотрю на вещи. Ты бы за меня не вышла. Мне было нечего тебе предложить, кроме своего полицейского жалования.

— А сейчас? — она скептически усмехнулась.

— А сейчас у меня нет и этого, — признался Рек, — Зато есть пара новых шрамов и репутация законченного психа. Устроит?

— Ты и тогда был законченным психом. Это меня устраивало.

Теперь она стояла почти вплотную, он вдыхал аромат её духов, тех же самых, с тягучим пряным запахом, и чувствовал даже тепло её тела, и заглядывала ему в глаза.

— Значит, если я сейчас предложу тебе стать моей женой, ты согласишься?

— Нет, конечно, — ответила она и опять улыбнулась, — Но мне будет приятно.

Рек отвернулся, бросил сумку под ограждение и облокотился на парапет, окружающий галерею. Эта женщина когда-то бросила его, даже не потрудившись объясниться. Ему казалось, что всё прошло и не вернётся. Но вот, достаточно было Еве появиться здесь, в марсианском космопорту, и заговорить с ним — и он понял, что обманывал себя. Ничего не прошло. И она привлекала его сейчас так же сильно, как и тогда. Даже если она ещё сотню раз оставит его ради денег, карьеры, спокойной жизни. Можно ли винить её в этом? Она — женщина. Ей нужно нечто большее, чем его потрёпанный, взятый в кредит корабль в качестве единственного жилища, или сомнительное счастье вечно ждущей мотающегося по космосу мужа жены. А изменить свою жизнь он не мог и не хотел. Может, когда-нибудь… Но это вряд ли. Всё это разом пронеслось у него в голове, каким-то спутанным клубком.

— Ты была права тогда, — признал он, — Мне нечего было дать тебе. И сейчас нечего. Просто я люблю тебя. Думал, что разлюбил. Но вот увидел — и всё вернулось.

Она мягко коснулась его плеча. Рек вздрогнул и обернулся.

— Ты никогда не говорил ничего подобного.

— Я был мальчишкой. Считал, что подобные признания — чушь. Что ты только посмеёшься. Разве взрослые люди говорят такие вещи? Они говорят: «Я хочу тебя» — и этого достаточно.

— Но сейчас ты так не считаешь? — она сделала последний шажок и теперь прижималась к нему. Как в тот раз, когда он загородил её от выстрелов.

— Я изменился, Ева. — Рек снова посмотрел на лётное поле, раскинувшееся у их ног, уставленное космическими кораблями всех видов. — Мне уже всё равно, что обо мне думают. А смех — не самое страшное, что приходится переживать…

Он обнял её. Это само получилось. А как, скажите, этого было избежать, когда женщина стоит, прижавшись к тебе. Женщина, которую ты любишь. И на этот раз она не вырывается и не отстраняется от тебя. Тогда он осмелел совсем и поцеловал ее. Это длилось вечность… Но и вечность кончилась, потому что нет ничего вечного в материальном мире. Ева вдруг вывернулась из его объятий. Это было обидно и даже разозлило Река. Но ещё и отрезвило обоих.

— Прости. — Она поправила платье, не смея поднять глаз, — Я не должна была этого делать.

— Понимаю. Можешь не продолжать. Ты ведь знаешь, какой я понятливый.

Она шагнула к парапету и посмотрела на лётное поле.

— Который из них твой? — спросила она, чтобы сменить тему и сгладить неловкость.Рек покачал головой, не глядя на неё.

— Отсюда его не видно. Но если хочешь, — он снова повернулся к ней и внимательно посмотрел прямо в глаза, — я могу показать тебе. Если пойдёшь…

На этот раз она отвернулась, мотнув гривой каштановых кудрей. Точно так же, как и раньше, тогда.

— Я здесь с мужем.

Чувство было такое, словно его ударили под дых.

— Очередной банкир?

— Нет! — Ева взглянула на него, язвительно и одновременно вызывающе улыбаясь, — Промышленник. Очень богатый.

Он подобрал сумку и закинул лямку на плечо.

— Я рад за тебя, Ева, — сказал он почти спокойно. — Надеюсь, теперь ты по-настоящему счастлива.

Ева кивнула, как ему показалось, разочарованно.

— Надеюсь, ты тоже, — сказала она. И снова улыбнулась, — Ты ведь пропал тогда так неожиданно. Так и не потрудился объяснить — куда ты делся?

— Так вышло. Меня послали на Маиси.

— Вот как? Это из-за того парня? Как его — Антуан…

— Лахэд. — неожиданно для себя сказал Рек.Имя обожгло как удар кнута. Антуан Лахэд. У всех есть скелеты в шкафу, и Рек исключением не был. Одного из них звали Антуан Лахэд. Кто он был? Да он сам, пожалуй, не мог бы сказать, — какого он рода-племени. Говорил, вроде, что родился на Земле и детство своё провёл в Иерусалиме, в приюте для сирот. Оттуда пошёл в армию, стал космоспецназовцем. Или космодесантником? Да кто его знает! Для таких, как он, — обычная судьба. Им некуда больше податься. А после ранения обосновался на Марсе и поступил на службу в полицию. Хотя, нет… Началось всё гораздо раньше. А Лахэд… Парню просто не повезло в очередной раз.

Воспоминания отрезвили Река. Он резко отвернулся и пошёл вдоль парапета галереи. Не оборачиваясь, сунув руки в карманы брюк. «Не нужно было подходить ней… Какой я идиот!..». Хотелось побежать, но он переборол это желание. Что ж, так всё и должно быть… А чего ты хотел, в конце концов⁈

Любовь⁈ И почему все люди так страстно мечтают о ней⁈ Что в ней хорошего? Пожалуй, ни о чём во вселенной не придумано столько небылиц и наплетено столько вымыслов и откровенного вранья, сколько про неё, проклятую. И нет никаких бабочек в животе, враньё всё это! Душу крутит, как фарш в мясорубке. Ну да — именно фаршем в мясорубке тогда Рек себя и чувствовал. И сейчас он опять испытывал те же чувства.

Ева долго смотрела ему вслед. И подумала, что это только в фильмах так бывает: вот сейчас он обернётся и она пойдёт ему навстречу… Глупости. В жизни так не бывает. Да и незачем. И Ева тоже отвернулась и побрела в противоположную сторону. Прошлого не вернёшь. А будущего у них двоих нет. Только у каждого в отдельности.

Рек настолько погрузился в свои мысли, что даже не обратил поначалу внимания на шум и крики. Но быстро собравшаяся толпа преградила ему путь. Оказалось, что откуда-то сверху, с галереи, откуда он только что спустился, упала женщина. Река от услышанного прошиб холодный пот. Усиленно работая локтями он протолкался вперёд. Это была не она и Рек выдохнул невольно.

Датч нашел брата в ближайшем от космопорта кабаке, уже изрядно пьяного.

— Датч! Я осёл, — объявил тот.

— Ты действительно осёл, если так набрался. И если кричишь об этом во всеуслышание.

— Я опять упустил её… Отпустил, — разоткровенничался Рек.

— Так упустил или отпустил? Выбери что-нибудь одно, — предложил Датч, волоча брата к выходу.

— Какая разница? И то и другое справедливо.

* * *

Кевин Макнамара-младший был журналистом-стрингером. То-есть — журналистом в свободном поиске и зарабатывал на жизнь тем, что удалось раздобыть. А дела в последнее время шли неважно, и раздобыть что-то стоящее внимания было всё труднее и труднее. Сенсаций становилось всё меньше, а конкурентов всё больше. Когда-то, будучи молодым и неопытным, но горячим парнем, Кевин по дурости и горячности влетел в историю, из которой потом с трудом выпутался не без помощи друзей своего отца. Проще говоря — Кевин сунул нос в те вещи, куда журналистам, да и не только им, совать его категорически не следует. Ибо чревато потерей оного. Причём вместе с головой. Кевину стало известно о проекте «Верблюжья ферма» и не только о нём, но и ещё о многих вещах, которые простым смертным знать не положено. И ему это объяснили, быстро и доходчиво, Кевин тогда долго собирал с земли выбитые зубы сломанными руками, а после этого больше не интересовался ничем, кроме светских сплетен и модных показов. Он уже давно и с облегчением выбросил из головы всё связанное с теми событиями, но вот, как оказалось, кое-кто этого не забыл. Кое-кого звали Ганс фон Кутченбах, запомним это имя, мы ещё к нему вернёмся. И был он одним из друзей отца, который в своё время и помог Кевину выбраться из неприятной истории. И одним из непосредственных участников и «крёстных отцов» пресловутой «Верблюжьей фермы». В очередной раз прокляв день и час, когда он сунул нос в чужой компьютер, Кевин вылетел в Бонн, где окопался этот «чёртов тевтон». «Чёртов тевтон» встретил его приветливо и сходу предложил «кое-что, что его заинтересует». Разумеется, поездка полностью оплачена. После чего предложил такие суточные и оплату готового материала, что у Кевина, против его желания, потекли слюнки. Да и предлагалось ему простое задание — совершенно легально слетать на Марс, найти там одного человека, побеседовать с ним и сделать репортаж. И покупатель на материал уже имелся.

Вобщем, получив солидный аванс на карту, не менее солидную сумму наличными, а так же чёткие инструкции и билеты на ближайший рейс, Кевин Макнамара отбыл на задание.

* * *

Началось всё внезапно, и поначалу никто не понял — что же происходит на самом деле. В искусственно созданных марсианских городах-куполах всё было подчинено автоматике и завязано в единую сеть, управляющуюся централизованно. И вот — то тут, то там, — она и начала выходить из строя. То светофоры вырубит, то вентиляция забарахлит. А то какой-нибудь домашний агрегат взбесится. Постепенно поломки стали случаться всё чаще и чаще, сбои в программе всё серьёзнее. Мэрия и полиция встревожились. Родители Датча и Река погибли в результате такого вот несчастного случая. Вышла из строя домовая система жизнеобеспечения. Река в тот момент дома не было, и он узнал обо всём только вечером, когда пришёл домой. Тела уже увезли, зеваки-соседи разошлись. О случившемся ему рассказала соседка. Она пыталась связаться с ним, но в тот день Рек, по закону подлости, забыл дома комлинк. Просидев в горестных раздумьях всю ночь, утром Рек додумался, что всё происходящее в городе — явно не спроста и чьих-то рук дело. Оставалось только найти — чьих. С этой мыслью, пульсирующей в виске тупой болью после бессонной ночи, Рек пришёл на работу и положил на стол заявление об уходе. Его не удерживали. Следующим местом, где он появился, — было Главное Полицейское Управление города. Комиссар полиции хмуро оглядел с ног до головы помятого и небритого парня в поношенной куртке из искусственной кожи и поинтересовался, какого этого ему здесь надо. Рек честно изложил обстоятельства своего дела. Комиссар вздохнул и сказал, чтобы Рек писал заявление по всей форме. Тогда дело возбудят и расследуют, но не он один такой, случаев слишком много, полиция загружена…