Вежливые Люди

— Самое интересное, что пока Елеань была жива — я их никого не видел. Они меня знать не хотели! Кто я для них был? Проходимец! Бродяга без рода и племени! А теперь слетелись, как стервятники!

— Ты говорил, — у неё была служанка. — напомнил Рек, — Где она? Я бы с ней побеседовал.

— Она осталась там. В Приюте. Кто-то из женщин предложил ей работу.

— А её можно увидеть?

— Не знаю.

— А проникнуть туда?

Гвидо в ужасе замахал руками:

— Ты что! Никто даже не пытался! За это — смерть на месте без суда и следствия! Ты что задумал⁈

Но Рек уже решил. И на следующее утро Гвидо обнаружил, что комната Река пуста. А Дагвард-младший, на арендованном флаере уже мчался к Хмурым Горам. В ближайшем к Приюту городке он оставил флаер на охраняемой стоянке и дальше пошёл пешком. В придорожном кафе из разговоров с местными жителями, выяснил, что в Приют раз в три дня приезжает грузовик — привозит продукты и всё необходимое. На въезде машину не досматривают. План созрел ещё в дороге, и осуществить его Реку удалось на «пять». Он пробрался в кузов и, как в дерьмовом фильме, проник на территорию Тихого Приюта. Только вот совершенно не продумал пути отхода. В том числе и на случай непредвиденных обстоятельств и прочих форс-мажоров. А они не замедлили явиться. Потому как действовал мистер Дагвард, как всегда, наплевав на предосторожности и конспирацию. И пёр буром. Первая же обитательница Приюта, с которой он попытался побеседовать, сбежала и подняла тревогу. И пришлось Реку уносить ноги. Братцы Дагварды вообще отличались тем, что сначала делали, а потом думали.

* * *

«Ещё немного — и я за себя не ручаюсь!» — в очередной, неизвестно в какой уже раз, подумал Гвидо. Он понял, что все его бросили и Дагварды просто смылись под благовидным предлогом. Он остался один на один с толпой беспощадных плакальщиков, задавшихся, не иначе, — целью просто свести его, Гвидо Паверса, с ума. Его мрачные мысли были прерваны появлением камердинера — он один не принимал участия в коллективном сумасшествии:

— Господин Гвидо! К Вам посетитель!

— Кто? Что? Какой? — не понял Гвидо, — Ещё один скорбящий⁈ Нет! Я этого не выдержу!

— Я проводил его в ваш кабинет. Он утверждает, что прибыл по делу.

Может — это Рек вернулся? — с надеждой подумал Гвидо, устремляясь в кабинет. Толпа воющих родственников потащилась за ним. Гвидо оглянулся на них с затравленным видом. Родственники не обратили на это никакого внимания. Слишком были заняты пением и скорбением.

В кабинете в глубоком кресле удобно устроился Джабар. Его телохранители расположились на диване чуть поодаль. Увидев входящего Гвидо, Джабар поднялся и раскланялся:

— Приветствую Вас, господин Паверс.

— Это Вы, уважаемый Джабар? Какая неожиданность… Что же привело Вас ко мне? — Гвидо совершенно не ожидал увидеть здесь именно его. Он вёл дела с Джабаром, тот часто приобретал у него продукцию фабрики, но в связи со смертью Елеань и нашествием родственников дела несколько забросил. Елеань оставила мужу небольшую фармацевтическую фабрику, занимавшуюся выпуском лекарств на основе местного растительного сырья.

В этот момент в кабинет вторглась толпа скорбящих родственников.

— О, Елеань!!! Наш господин Гвидо объят горем! Его жена — прекрасная Елеань нас покинула! Он скорбит! Ты пришёл разделить скорбь с нами? — заголосили родичи хором и наперебой.

Джабар опешил. Такого он явно не ожидал.

— Прошу простить меня, уважаемый Гвидо! Что здесь происходит? Возможно, я не совсем вовремя?

— Боже мой… как они мне надоели… Нет, уважаемый Джабар, Вы нисколько не стесните меня… Местные обычаи… — он вынужденно улыбнулся, — Я… вобщем, моя жена умерла… внезапно… И родственники съехались выразить мне соболезнования…

— Мои соболезнования, уважаемый Гвидо. — слегка поклонился Джабар.

— Так что же привело Вас, уважаемый Джабар, ко мне? — поспешил перевести разговор Гвидо.

— Деловой интерес. Насколько я помню, уважаемый Гвидо, Вы — владелец фармацевтической фабрики?

— Совершенно верно! Вы собираетесь закупить регенерирующую плёнку?

В этот момент хор скорбящих родственников грянул с новой силой:

— О, Елеань! Ты была украшением этого дома! Ты была отрадой своему мужу и радостью для всех нас!!!

Джабар вздрогнул и осёкся на полуслове. Телохранители вскочили и приняли боевую стойку. Лицо Гвидо исказила страдальческая гримаса.

— Что это значит? — спросил Джабар.

— Так здесь принято выражать свою скорбь… — ответил Гвидо с несчастным видом.

— Однако…

— Итак, уважаемый Джабар…

— А нельзя ли их убрать отсюда?

Гвидо вдруг осенило. Он вскочил и заорал:

— Убирайтесь отсюда!!! ВОООООН!!!!!!!!!!!!!!!!

Телохранители Джабара снова вздрогнули и опять приняли боевую стойку, родственники от неожиданности попятились к выходу. Джабар кивнул своим людям и те бесцеремонно вытолкали плакальщиков в коридор.

А что — так можно было? — мельком подумал Гвидо, улыбнулся и сел в кресло напротив гостя:

— Я велю подать сюда что-нибудь выпить.

— Не стоит, уважаемый Гвидо.

Джабар сделал знак телохранителю и тот достал из сумки небольшую бутылочку.

— Итак, уважаемый Джабар…

* * *

— Всё было обставлено как несчастный случай. Запнулась об ковёр, упала, ударилась головой. Даже если что-то и заподозрят — доказать всё равно никто ничего не сумеет. Да и не пустят посторонних в Тихий Приют. И с второй тоже разобрались быстро. — говорил Жуддин императору Аолию Рмаркритскому. Тот благосклонно внимал, вольготно развалившись в широком низком кресле.

— А с ней что? — спросил Аолий лениво.

— Удушили подушкой во сне.

Аолий благосклонно кивнул.

— Ну, насчёт второй тем более никто не станет волноваться. Хорошо, Жуддин. Я доволен.

— О, Драгоценный.

Жуддин изогнулся в глубоком поклоне. Буквально пополам переломился.

— Что-то ещё?

— Остались только эти трое. И с ними будет труднее всего справиться.

— Почему?

— В доме этого Гвидо слишком много народу. По обычаю родственники съехались на время скорби.

— Попробуй завербовать кого-то из них.

— Уже, о Драгоценный. И сегодня мне доложили, что один из землян куда-то уехал. А второй в доме почти не показывается. Их кхамианка почти всё время проводит на корабле в космопорту.

Аолий нахмурился, потом встал и принялся ходить взад-вперёд по комнате с озабоченным видом.

— А если — они что-то заподозрили! Жуддин! Я знаю этих людей! Знаю, на что они способны! Надо что-то срочно сделать!

— Пробраться в дом Паверса незаметно вряд ли получится. Там полно народу. Подкараулить его по пути на фабрику тоже вряд ли удастся — фабрика напротив его дома. Да, я завербовал одного, но как поведут себя остальные — неизвестно.

— Это твоя обязанность — придумывать! Придумай! — истерично взвизгнул император Аолий.

Гвидо Паверс, облачённый в жёлтую траурную хламиду, сидел с бутылкой вина в своём кабинете. Перед ним на столе стояла урна с прахом жены — по обычаю её должны предать земле только через год после кончины, а за его спиной выстроилась неровной шеренгой толпа скорбящих родственников Елеань, привычно выводящих свои напевы.

- Где Рек? Он не сказал, куда собирается ехать… Неужели — действительно захотел пробраться в Тихий Приют? Ненормальный. — тихо пробормотал под нос Гвидо и отхлебнул вина прямо из горла.

— О, Елеань! О, Елеань! Ты покинула нас! — в очередной раз взвыла толпа родственников.

— Идиотский обычай. Почему я не додумался раньше — можно было бы поселиться на Земле, или на другой планете Содружества. И Елеань не пришлось бы уходить в этот проклятый Приют… М-да… Умная мысль всегда приходит с опозданием… — в сотый раз посетовал Гвидо.

— О, Елеань! — взвыли хором родственники.

* **

А тем временем наш горе-детектив…

Продрожав всю ночь в кустах, ближе к утру Рек, так и не обнаруженный, — ибо грамотно организовать поиски обитательницы Приюта не сумели, — пробрался в какой-то дом и затаился в шкафу. Благо, двери в Тихом Приюте не запирались даже на ночь, так что проблем с проникновением в чужое жилище не возникло.

Дерьмо… Это ж надо было так облажаться… Теперь отсюда не выбраться… Они узнают, что здесь чужой и устроят на меня облаву, как на кролика… Узнают, что я прилетел из-за смерти Елеань… О, чёрт!!! Гвидо!! Я и его подставил! Надо вылезать отсюда…

Умные мысли опять пришли с большим опозданием.

— Ну, что, чужак, — так и будешь там сидеть, как вима? Выходи, поговорим. Я не буду никого звать и поднимать тревогу. Обещаю.

Смущённый и раздосадованный Рек вылез из своего укрытия, привычно испортив воздух.

— Кто Вы? — спросил он. Вместо ответа в лицо ему ударил свет лампы и тот же голос — мелодичный, негромкий женский голос на общегалактическом ответил:

— Вопросы здесь задаю я. Ты совершенно не умеешь маскироваться. Натоптал в прихожей и перед домом. Воздух испортил. — продолжала женщина, — Ты — землянин. Я немного знакома с вами. Там, где я жила раньше, неподалёку от нашего дома была ваша военная база. Земные мужчины — военные — вели себя достойно. Особенно те, кто происходил из местности, именуемой на их языке Рус. Или Рос… Или Русь… ты не из них?

— Сожалею, но нет. — ответил Рек, — А кто такая вима?

— Зверёк такой. Живёт у нас на планете. Питается крошками и зерном. Что ты здесь делаешь? Ты не похож на военного. Значит — ты из тех, кому поручают так называемые «деликатные поручения». Так?

— Вы угадали, леди.

— И что тебе здесь нужно?

— Здесь жила некая Елеань. Я друг её мужа. Он не верит, что это был несчастный случай.

— Ах, вот оно что! Я тоже догадывалась, что с этим делом нечисто! Но как ты сюда проник?

— На грузовике, который возит вам всякую всячину. Его не досматривают.

— Понятно. Ты смелый парень, землянин. Только зря ты ввязался в это. Ой, зря.

— Я хотел бы осмотреть дом покойной Елеань.

— Вряд ли это что-то даст. Елеань жила не здесь, а в Большом Доме. Это в самом центре Приюта. Большой Дом. Он самый старый здесь. Это что-то вроде гостиницы. Туда так просто не проникнуть — там слишком много народу всегда. А ты полицейский?

— Я был полицейским. А вы были знакомы с Елеань?

Женщина задумалась.

— Елеань была… не то, чтобы моя подруга. Нет. Но мы иногда приходили друг к другу. Поболтать. Выпить стаканчик-другой. Ты не знаешь ничего о здешней жизни, землянин, и даже не представляешь, куда сунулся… Отсюда нет выхода.

— Я догадываюсь.

— Плохо догадываешься. Мы не то, что были дружны с Елеань… Здесь нет дружбы. Но за пару месяцев до смерти Елеань обмолвилась, что может умереть не своей смертью.

— Даже так⁈ Она что-то подозревала? Догадывалась?

— Наш мир… только кажется совершенным и прекрасным. Все, кто попадает сюда впервые, попадают под его обаяние. Но я бы сравнила его с цветами ядовитого Сонного Дерева. Ты видел его хоть раз, землянин?

— Боюсь, что нет.

— Сонное Дерево называется так потому, что его цветы вырабатывают наркотические вещества, вызывающие сон, а потом и смерть. Листья и сок его тоже очень ядовиты. А цветы прекрасны — нежно-розовые, в центре чашечки алые. Они подобны утренней заре. Так и наш мир. За прекрасным фасадом кроется кое-что весьма неприглядное.

— Боюсь, что это везде так. Так что Елеань? Она имела основания подозревать, что её убьют?

— Мы все — происходим из знатных родов. Рмаркриты давно, в незапамятные времена, завоевали эту планету. Когда-то мы были могущественной Империей, которой принадлежало несколько звёздных систем. Постепенно от былого могущества остались лишь воспоминания и эта планета. Последняя, на которой живёт наша раса. Нас всего пятьсот семей. А ты знаешь, чем живёт Высший Свет Илуо? Мы с детства привыкли интриговать. Строить козни. Плести заговоры. И здесь, в Тихом Приюте, никто и не думает оставлять своих привычек.

— Ну, это я слышал. Вы — по сути — Тайное Правительство Илуо. И Император — всего лишь ваша марионетка.

Рек не видел её лица, но понял, что она усмехнулась и покачала головой:

— В чём-то ты прав, землянин. Я, кстати, так и не спросила, как тебя зовут?

— Ричард… Так что там с Елеань?

— Перестань меня всё время подгонять, Ричард. — ответила собеседница с лёгким недовольством в голосе, — Елеань… За влияние на Императорский Двор борется несколько партий, которые составляют представительницы разных семей. Интересы у них часто не совпадают. Елеань принадлежала к той, которая на данный момент одержала верх. И именно эта партия определяет сейчас политику Двора. Как внешнюю, так и внутреннюю.

— Ах, вот как⁈ Значит — Елеань могли убить те, кто борется за влияние при дворе?

— Возможно.

— Тогда убийца — среди вас!

— Всё может быть. Однажды она сказала, что боится за Гвидо. И что она может умереть не своей смертью. Она была из семьи Айомань, а они — в родстве с правящей династией. Тайоньмдынь-Ман. Правда — родство это дальнее. Но Елеань… Она… Не скажу, чтобы в семье её любили. И что она играла большую роль в этой партии. Её не сильно интересовали интриги и вся эта возня. Она была… ну… как облако над землёй.

— Как… простите?

— Как облако над землёй. Так у нас говорят. Она не вмешивалась в эти козни. Или почти не вмешивалась. Подожди.

Женщина подошла к окну и выглянула наружу.

— Спрячься. Сюда идут.

* * *

— В доме Гвидо полно его скорбящих родственников. Все они оплакивают усопшую. Проникнуть в дом незамеченными вряд ли удастся. Родственники ни на минуту его не оставляют. — Говорил Жуддин императору Аолию.

— Ты слишком торопишься, Жуддин. Не лучше ли выждать, пока всё успокоится? Траур будет длиться ещё пять лет.

Жуддин на секунду задумался, потом ответил:

— Вот именно, драгоценный. Кроме того, осмелюсь напомнить, что к нему прилетели его друзья, с кем Гвидо летал на Талпо. И один из них — из тех, кто всё замечает. С ними как быть? Они могут улететь в любой момент и тогда ищи их по всей галактике.

В этот момент в рукаве широкого одеяния Жуддина запищал комлинк. Он вытащил гаджет и, взглянув на экран, решил ответить на вызов. Видимо- уж очень важный был звонок, раз даже присутствие императора его не смутило.

— Разрешаю говорить! Что? Когда? Хорошо.

Жуддин дал отбой и повернулся к Аолию, который слушал его, слегка нахмурясь.

— Что-то важное, Жуддин?

— Я прошу простить моё недостойное поведение, о, Драгоценный. Но у меня есть оправдание — мне только что сообщили мои доверенные лица — в Тихий Приют проник чужак.

Аолий подскочил как подброшенный и заломил руки:

— Я знал! Я так и знал! Ты… ты… неизвестно зачем ты получаешь жалование! Я… Я.… я прикажу… Если ты не приведёшь его ко мне — ты пойдёшь в Башню!

Аолий подскочил к Жуддину и схватил за грудки. Тот остался совершенно спокоен. Аолий заверещал ему в лицо:

— Хочешь разделить участь Жеггларрды⁈

— Из Приюта ему никуда не деться. — невозмутимо ответил Жуддин.

** *

Рек снова послушно забрался в шкаф, чувствуя себя героем пошлых анекдотов. И вовремя. В дверь постучали. Хозяйка, лица которой он так и не смог рассмотреть, плотнее прикрыла дверцу шкафа и отправилась в прихожую. Оттуда донеслись приглушённые голоса. О чём говорили — Рек так и не понял — говорили на местном языке, которого он не знал, да к тому же тихо. Единственное, что удалось установить — визитёрш было несколько. Рек подумал, что наверняка визит был вызван его появлением здесь. Дамочки теперь не скоро успокоятся и проникнуть в Большой Дом, где, если верить рассказу хозяйки, жила Елеань, будет непросто. Если вообще возможно. А ещё — всполошённые дамы наверняка усилят контроль над въездом-выездом из своего заповедника. Вот ведь! Кто ж знал, что всё так выйдет! И как теперь выбираться? Неужели придётся провести здесь всю жизнь? Нет уж!

— Выходи, варвар! — скомандовала вернувшаяся хозяйка, — Наверняка все мои вещи перепачкал.

Рек выбрался из шкафа.

— Ну, ты и наделал шума!

— Чувствую себя героем анекдотов… Простите, леди… я… — смущённо залепетал Рек.

— Ты попытался напасть на одну из наших женщин?

— Я поговорить хотел. — Рек ещё сильнее смутился.

— Она приходила ко мне поделиться впечатлениями от вашей встречи. И предупредить на всякий случай. Она глуповата, но не робкого десятка. К тому же — сообразила увязать твоё появление со смертью Елеань.

— Даже так? И что теперь делать? Я бы хотел осмотреть жилище покойной госпожи Елеань…

— Да ты ещё глупее, чем я думала! Здесь сейчас такой переполох!

— Догадываюсь. Но Гвидо…

Женщина немного подумала.

— Ладно. У Елеань была служанка. Она взяла её с собой, когда отправилась сюда. Её звали Йая. Если она ещё здесь — попробую разыскать. Скажу, что хочу предложить работу у себя. А ты — сиди тут!

* * *

Император Аолий ещё какое-то время побуйствовал, бегая по кабинету и сметая со своих мест всевозможные предметы и детали интерьера. Жуддин невозмутимо наблюдал. Он уже привык к частым сменам настроения и истерикам своего подопечного. А Жуддин искренне считал Аолия подопечным. По его, Жуддина, мнению, у нынешнего императора было слишком мало мозгов, чтобы управлять Илуо. А впрочем — если Аолий считает, что это он правитель Илуо — пускай так и думает.

Вспомнив про Жуддина, император снова подскочил к нему, схватил за грудки и опять тряхнул.

— Отлично… отлично… Да! Да! Жуддин!!! У нас появилась возможность казнить его официально! Да!

— Если его обнаружат — ему грозит смерть на месте.

— Тем лучше… Он сам подписал себе приговор. -мгновенно успокоился Аолий, — У нас появится возможность казнить их всех.

* **

Итак, что мы имеем, мистер Дагвард? А ни хрена мы не имеем, кроме кучи дерьмового дерьма. Провалились мы с треском. Узнать удалось немного. Покойная была не от мира сего, из-за чего её недолюбливали ближние и домашние. Это раз. Семейка её состоит в дальнем родстве с правящей династией — это два. Эта чёртова богадельня, набитая полоумными (за редким исключением) климактеричками — то ещё паучье гнездо… это три. И у кого-то есть причины скрывать истинные причины смерти Елеань… Извините за громоздкую конструкцию… причины скрывать причины… Если они подняли тревогу, то быстро вычислят, что я был у Гвидо. Чёрт! Гвидо тоже в дерьме! И меня там видела вся чёртова куча его безутешных родственников… Надо выбираться отсюда. Но сначала послушаем, что скажет эта служанка.

Но узнать ничего не удалось. Более того — пришлось срочно уносить ноги. Потому как служанка Елеань, которую звали Йая, сначала рыдала, оплакивая госпожу, а потом вдруг набросилась на Река и вцепилась ему в лицо, после чего удрала, вопя, что на неё напали.

— Итак, уважаемый Джабар, Вас интересует партия регенерационной плёнки. Сколько вы бы хотели закупить?

— Максимальная партия. Я заплачу 50% сейчас и остальное — после получения заказа. — ответил Джабар.

Гвидо улыбнулся, впервые за всё время со дня смерти Елеань, Джабар тем временем кивнул своему телохранителю, тот развернул перед собеседниками мини-комп и включил его. Джабар быстро ввёл код и пароль.

— Аванс я переведу на Ваш счёт немедленно. — сказал он Гвидо.

В этот момент у Гвидо запищал комлинк. Это был вызов от Река.

— Минуточку, уважаемый Джабар! Прошу простить.… Да! Слушаю!

— Я по уши в дерьме. И ты тоже! — поведал Рек Паверсу.

— Ты где? — машинально спросил Гвидо, хотя уже прекрасно сам догадался где.

— Только что вырвался из этой дерьмовой богадельни! Дело дрянь. Мне лучше исчезнуть. Ты, в случае чего, меня не видел…

— Я, может и не видел, а мои родственники… — ответил Гвидо.

— Дерьмо… Ладно. Нам надо встретиться. Я дам знать…

Гвидо ошарашенно дал отбой и повернулся к Джабару, пытаясь собраться с мыслями.

— Прошу простить, уважаемый Джабар. Друг. У него небольшие проблемы… Итак, Вы готовы приобрести партию плёнки.

— И перевести аванс — половину суммы. — невозмутимо ответил старик.

Гвидо остановил мобиль возле заброшенного дома на окраине города и дважды помигал фарами.

— Привет, Гвидо. Извини, что так получилось. Хвоста не было? — спросил Рек, забираясь в салон. Гвидо выглядел усталым и постаревшим: круги под глазами, даже его сияющая лысина померкла, а огромный нос уныло повис.

— Не заметил. Меня все эти проявления скорби уже достали. К счастью — они ложатся рано. Удалось улизнуть незамеченным. Тебе что-то удалось узнать?

— Почти ничего. В дом, где жила твоя жена попасть не удалось. Кроме того — моё присутствие обнаружили. Я сам виноват — надо же было так глупо проколоться… Но кое-что я выведал. Твою Елеань, оказывается, многие не любили.

Гвидо печально вздохнул.

— Ты знал? А её семья, оказывается, непростая. Они в дальнем родстве с правящей фамилией.

— Это так. И это всё, что ты узнал?

— Служанка её что-то знает. Она, оказывается, может выходить за пределы этой богадельни. И в ночь, когда, предположительно произошло убийство, или несчастный случай, — её не было. Ночевала барышня за пределами Приюта. Вопрос с кем? Но побеседовать с ней не удалось. Пришлось срочно драпать, ибо она подняла тревогу. Что она за девушка?

— Йая? Её семья служит Елеань уже несколько поколений. Но Елеань сама выбирала себе служанок. И почему она взяла с собой именно её — не знаю. Не знаю. — Гвидо покачал головой, — Эта богадельня — тот ещё гадюшник.

— Дамочки там занимаются интригами — больше им заниматься нечем. Сейчас за влияние на Императора борются две партии. Или больше…Если Елеань играла там заметную роль…

Гвидо задумался.

— Это вряд ли. Тот случай, когда к ней пришёл паж за советом… Это был первый случай, насколько я помню. Обычно члены правящей фамилии обращаются к другим женщинам.

— Тогда, скорее всего, её убили из-за этого. У тебя не будет неприятностей из-за меня? Прости. Я тебя подставил. Тебе тоже придётся покинуть планету. — сказал Рек.

— Не думаю. Интриги в Приюте — это их внутреннее дело. Но тебе лучше улететь. Только как? Сегодня приходили из полиции — тебя искали. Забыл сказать. Так что — если появишься в космопорту — наверняка тебя арестуют. У меня есть возможность сделать это, не привлекая внимания. Деловая поездка. — ответил Гвидо.

— Попытайся связаться с кем-нибудь из наших — с Динко, или с Ха-Лан, или с Хазаром.

Рек вылез из машины и растворился в ночи.

Однако, всё пошло совсем не так, как предполагал Гвидо. На него напали в гараже собственного дома, когда он, вернувшись после разговора с Реком, ставил туда мобиль. И если бы не вмешательство телохранителя Джабара, которого старик оставил приглядывать за Гвидо — как в воду глядел — пил бы сейчас Большеносый чай с праотцами.

— А, очнулись, уважаемый Гвидо? Как Вы себя чувствуете?

Джабар подошёл к лежащему на диване Гвидо и склонился над ним.

— Что это было?

— Какой-то негодяй напал на Вас, уважаемый господин Паверс. Я спугнул его. Этот нечестивец сбежал. — ответил вместо него рослый крепыш с круглой стриженной ёжиком головой.

— А как вы оказались в моём доме? — удивился Гвидо.

— Я прошу простить меня, уважаемый господин Паверс. Но утром я слышал ваш разговор через комлинк. Вас пытались предупредить об опасности. И я прислал сюда Селима. — ответил Джабар. Вид у него был обеспокоенный.

— Спасибо Вам… я, честно говоря, не придал всему этому значения. Теперь вижу, что зря… Но что я им сделал?

— Прошу ещё раз простить моё любопытство, уважаемый Гвидо, но голос человека, с которым вы говорили, показался мне знакомым.

— Это мой друг…

— А фамилия его, случайно, не Дагвар?

— Дагвард. Ричард.

Джабар сначала нахмурился, потом поморщился.

— Я знаю этого человека не с лучшей стороны. Он навлёк беду на многих. Например — сломал жизнь моему другу. Теперь Вы из-за него влетели в историю. Поверьте мне, уважаемый Гвидо, Вам лучше исчезнуть. У Вас есть куда?

— Куда? А Рек?

— А Вам мало беды, которая с Вами чуть не случилась?

— Но почему? — продолжал недоумевать Гвидо.

— А Вам неясно до сих пор? Если эти интриги в приюте закончились для Вашей уважаемой жены смертью… Возможно, её убийцы посчитали, что Вы будете мстить и решили свести счёты и с Вами…

Гвидо задумался. Рек говорил то же самое.

— Я направляюсь на Шаблин’Гвас. И с радостью возьму Вас. На моём корабле хватит места. — продолжал Джабар.

— Да. Хорошо. Ваша партия товара уже отгружена и я…

— Я её уже получил.

— А Рек⁈ Я должен связаться… — не сдавался Гвидо.

— Лучше это сделать, когда мы покинем планету.

* * *

Что делать — братья абсолютно не представляли. Теперь-то до них, наконец, дошло, во что они вляпались и что приглашение на Илуо было обычной ловушкой. Благодарность Аолия была весьма своеобразной.

— Космопорт, скорее всего, оцеплен. И стоит нам там появиться — нас тут же схватят. — говорил Датч.

— А может — и хватать не будут. Просто расстреляют — и всё. — поддакнул Рек.

— А всё твои политиканы! Говорил я!..

— Что ты говорил⁈

— Что твои политиканы тебя используют!

«Кили и Фили подрались».

— Лучше давай думать, как нам выбираться из этого дерьма. — высказал Датч здравую мысль, когда братья устали возить друг друга носом по земле.

— А может — спрячемся где-нибудь и переждём, пока всё уляжется? — предложил Рек.

— И сколько мы будем прятаться? И потом — На-Ла осталась на корабле! О ней тоже надо думать! А вдруг…

— Точно! — хлопнул себя ладонью по лбу Рек, — На-Ла! Надо связаться с «Медузой». Но связь молчала. Снова и снова Дагварды выходили в эфир, но всё было вотще.

— Я попытаюсь пробраться в космопорт. — сказал Датч, — Другого выхода нет.

— Я сам!

— Ты уже пробирался в Тихий Приют. — возразил было Датч, но Рек отмахнулся в ответ:

— Так ведь выбрался же!

— Тогда давай вместе!

Глава 17

Десять казней египетских

Галактический стопщик Серый был счастлив. Планета ему определённо нравилась: народу, даже в самом центре оживлённого мегаполиса, было мало, кругом полным-полно парков и садов, можно ставить палатку где хочешь и никто слова не скажет. Да и безопасно.

Накануне он выбрал себе местечко для ночлега посреди обширного парка, больше похожего на лес, разбил палатку, сварил на ужин супчика и теперь наслаждался жизнью. Неожиданно из кустов вышли двое. Судя по их помято-небритому виду — такие же бродяги космоса. А может — местные бомжи. Кто их там разберёт. Тем временем Дагварды, а это были они, подошли ближе и, привлечённые аппетитным запахом варева из котелка Серёги, сели рядом.

— Привет. Тоже бэкапите? — спросил Серый

Братьям слово «бэкапить» было незнакомо, но они на всякий случай кивнули.

— Откуда? И куда? — продолжал пытать Серый.

— С Марса. И туда же. — ответил Рек первое, что на ум пришло и посмотрел голодными глазами на Серёгин котелок. Датч изо всех сил старался отвернуться, но тоже бросал на варево голодные взгляды. Серый всё это заметил и понял по-своему:

— Жрать хотите? А шмотки что — тю-тю? Обокрали что ли?

— Так вышло. — неопределённо ответил Рек. Датч решил молчать — пусть брат сам разбирается.

Серый сочувственно кивнул:

— Бывает. Ко мне вот тоже один раз маркирцы привязались на одной станции. Гопота-гопотой. Ну я двоих уронил, а потом кто-то из них меня из станера вырубил и они меня давай пинать. Почки отбили. Ложка есть?

Рек покачал головой. Серый добыл откуда-то пластиковую ложку с телескопическим раздвигающимся черенком и помешал в котелке. Попробовал.

— Готово. Ложки нет, говоришь? Ладно. Я поем и вам оставлю.

Серый принялся жрать, хлюпая, хрюкая и чавкая. Рек отошёл в сторону и принялся осматривать окрестности. Датч подошёл к нему. Они стояли на вершине небольшого, поросшего кустами и высокими деревьями холма. Где-то вдали блестела река, по её берегам вилась дорога, местами пересекая реку. Полянка, на которой они устроились была уединённая и совершенно незаметна со стороны. Её скрывали густые кусты и поросль молодых деревьев. Рек вернулся к палатке. Серый отодвинул от себя котелок.

Протянул ложку:

— Я там оставил.

Рек брезгливо обтёр ложку листом какой-то травы, похожей на лопух и сел есть. Серый уполз в палатку. Уже почти стемнело.Есть пришлось по очереди одной ложкой.

Так. Если мы попробуем покинуть Илуо официально, через космопорт, то нас наверняка арестуют. Что делать? Обратиться к Императору с просьбой помиловать? Он наверняка не откажет, но на это уйдёт время. И неизвестно сколько… А если откажет? К тому же — если партии этих климактеричек действительно правят планетой в реальности, а император всего лишь пешка в их руках… То где гарантия, что прошение попадёт ему в руки. Нет, попадаться нельзя. Так. Стоп. А этот бродяга… как же он сюда попал? Он принял нас за своих. Надо попробовать его разговорить. Парнишка явно умом не блещет, но может быть полезен. — думал Рек, орудуя ложкой.

Он повернулся к палатке:

— Спасибо, друг! Ты нас здорово выручил! Тебя как зовут?

— Серый! А тебя?

— Рек. А моего брата Датч.

— Давайте вместе кататься? — Серый вылез из палатки, — У меня там есть ещё место. Поместимся.

— И давно ты катаешься? — спросил Рек.

Серый задумался.

— Ну… Лет с четырнадцати. Или около того.

— И как же ты путешествуешь?

— Как? Да на попутных кораблях.

— Это как? — не поняли братья.

— Ну как… Узнаю в космопорту, кто летит в нужную мне сторону. И прошу взять.

— Как? Бесплатно?

— Ну… Когда бесплатно. Когда могу помочь чем-нибудь. Многим помощники в рейс нужны.

— И много ты уже намотал по космосу? — поинтересовался Датч.

— Порядочно. Я только на Гамме-249 не был. Ну и ещё на паре планет Полярного Блока. Это твой первый космостоп?

— Ну да. Решили посмотреть. — ответил вместо брата Рек.

— А кем раньше был?

— Да так… — неопределённо ответил Рек, — работа по найму. Кем придётся.

— А потом куда?

— На Маиси. Слушай, а как в космопорт пробраться и улететь минуя таможню? Не пробовал? — спросил Рек.

— Это можно. Только мороки много. И корабль нужно уметь выбрать. Ладно, сейчас я уже спать хочу, а завтра расскажу.

* **

Драгоценный Император Илуо Аолий Рмаркритский спокойным себя не чувствовал тоже. Он прекрасно знал и отдавал себе отчёт в том, что пока жив и на свободе хоть один свидетель его глупости и оплошности — трон под его августейшей задницею не будет устойчив. А свидетелей было несколько — Дагварды и Гвидо Большеносый.Одному удалось ускользнуть с Талпо, другие два как сквозь землю провалились. Что делать — Аолий не знал. И посему, привычно отправился в Тихий Приют за «ценными указаниями». Хотя и считалось, что Аолий отправился туда инкогнито, но все в Приюте были прекрасно осведомлены о том, кто прибыл. Но здесь, в этом государстве в государстве были свои порядки, и Императору пришлось довольно долго ждать в полутёмной просторной комнате, перегороженной тёмной плотной занавеской на две части. Наконец за занавесом послышались шаги. Император напрягся.

— Ты звал меня, Драгоценный? — послышался из-за занавески тихий женский голос. Император смутился:

— Тийя, я же просил тебя…

Ответом был тихий смешок.

— Что ты хотел?

— Тийя, я не знаю… Жуддин уже с ног сбился.

— Ты боишься, что та история с документом, который ты подписал, всплывёт наружу?

Аолий смущённо вздохнул.

— Сначала ты приказал выкрасть документ, для чего послал туда троих землян, потом решил уничтожить свидетелей — сперва Елеань, потом её мужа… — продолжала женщина.

— Ты решила обвинять меня, Тийя?

— Ни в коем разе, Драгоценный! Но сейчас почти все в галактике только и говорят, что о Талпо. Войну легко начать, но трудно закончить. И все разумные и цивилизованные расы сейчас озабочены как раз её прекращением.

— По-твоему — виноват я⁈ И что мне делать?

Снова послышался тихий, едва слышный смешок. Потом Тийя продолжила:

— Если знаешь, кто виноват — молчи, не выдавай себя.

— Но это Елеань присоветовала мне выкрасть ту бумагу!

— А Елеань мертва. А всё из-за того, что кому-то подсунули в постель бабу с той самой бумажкой, которую этот кто-то подписал не глядя.

— Довольно, Тийя! Ты забываешься!

— Прошу простить, о, Драгоценный!

Особого раскаяния, впрочем, в её голосе Император не расслышал.

— Так что мне делать?

— Диктатор Влад мёртв. Мертвы почти все свидетели.

— Кроме исполнителей моего… гхм… поручения. Им удалось скрыться. И не без помощи кого-то из вас!

— Они вряд ли проговорятся.

— А ты уверена?

— Посуди сам. Влад мёртв. Елеань тоже. А они — основные свидетели. Кто кроме тебя, тех троих, Влада и Елеань знал о бумаге?

— Жеггларрда. Но и она…

— Тоже. Так эту несчастную звали Жеггларрда? Ну, если основные свидетели мертвы — то эти и подавно молчать будут, если им жизнь дорога.

— Благодарю, Тийя. Я оставляю тебя.

Однако, Тихий Приют не такой уж тихий. Надо бы взять его под контроль. Но как? — размышлял Император по дороге из Приюта во дворец.

* * *

Очередной мутно-серый рассвет застал братцев в палатке космического стопщика Серого, приютившего двух горе-диверсантов по доброте душевной.

— Выход у нас только один. — сказал Датч, выбираясь наружу, — Пробираться на ту самую военную базу.

— И что нам это даст? — ответил вопросом на вопрос Рек.

— Попросим помощи. У нас нет выхода. Иначе нас убьют.

У Датча, наконец, включились мозги и инстинкт самосохранения. Рек подумал — и тоже согласился. Тем паче, что Гвидо свинтил с планеты, бросив их на произвол судьбы.

Тоже мне — друг называется!

Впрочем — Рек это только сейчас начал понимать — друзьями эти люди никогда по-настоящему и не были. Да и «волшебники на голубом вертолёте» тоже не прилетят и не спасут. Истина, открывшаяся ему, оказалась настолько тяжёлой, что Рек поспешил загнать её подальше, в самые глухие закоулки мозга.

«Я подумаю об этом завтра!» — сказал он себе.

Добираться, однако, предстояло на своих двоих. Флаер пришлось бросить — слишком приметный. А до Озёрных Пустошей было далековато. Попытка пробраться в космопорт тоже закончилась неудачей — братья еле ноги унесли.

* **

А тем временем на Эльдории…

Кир Авуро встретился с немногими оставшимися при дворе членами «старой гвардии» своего отца. Собирались тайно — в маленьком особнячке на окраине столицы.

— Я рассчитываю исключительно на тебя. Хорошо, что ты это понимаешь, мальчик мой. — говорил высокий, худощавый эльдорианин с совершенно седыми волосами.

— Перед самым прилётом сюда мы провели операцию на Талпо. Наши с Ларгом предположения подтвердились. Шанакот действительно идёт через талповскую перевалочную базу. И шёл он с Маиси. Влад был в этом замешан.

— Есть версия, что наркоторговлей занят кто-то из Высоких. — подхватил Ларг, — Но Ярус Даасса свою причастность к делам братца отрицает.

— Вобщем, Светлые и Высокие Лорды, — положение у нас в Отечестве критическое. Империя в опасности. И пока всё окончательно не развалилось…

— Дир больше слушает своих лизоблюдов, чем «старую гвардию» своего отца. Лонгдин Карр просчитался. Он поставил Дира наследником в расчете на то, что править будет его «старая гвардия», а получилось… — вздохнул Ларг.

— А получилось то, что получилось. — ответил седой.

— Теперь этому тупице Ренегару пришла в голову очередная «гениальная» идея выкрасть со Счастья Человечества материалы по «Чёрной Радуге». Он собирается послать тебя, Кир… На самом деле — этот план принят с целью уничтожить тебя. Я сказал, что ты в Пограничье, он велел тебе прибыть сюда. — сказал Кесаро.

— Спасибо, что предупредил. — повернулся к нему Кир.

— Положение у нас сейчас исключительно благоприятное. Атака террористов в пограничье успешно отбита. Тирон вернулся и выступит на нашей стороне. Резидентура блоковская обезврежена, так что связаться с Блоком наши противники не успеют… — снова заговорил седой.

— Я готов! — сразу же поднялся Кесаро.

— Я тоже. — сказал Ларг. Послышался писк передатчика. Кесаро включил его на приём и из динамика послышался голос:

— Мои ребята взяли под контроль район Садов.

— Прекрасно! И да помогут нам Боги и Духи Предков! — поднялся седой.

Кир Лонгдин Авуро явился на свет в результате пылкого увлечения юного, тогда ещё, наследника престола Лонгдина не менее юной горничной его матери — некоей Кассией Авуро. И был он по старшинству — первым его ребёнком. Наследник Лонгдин ещё не был женат. К слову сказать — Лонгдин был просто неудержим по части женщин в течение всей своей жизни и количество его любовниц, наложниц и фавориток, равно как и просто случайных связей не поддавалось исчислению. Как и количество потомства. Император Лонгдин любил всех своих детей. И всех их признавал и воспитывал, не взирая на происхождение. Все его дети — и законные и побочные росли вместе — в императорских покоях, ко всем были приставлены воспитатели и все они получили приличное образование. Дочерям впоследствии было дано хорошее приданое, и Лонгдин позаботился, чтобы удачно выдать их замуж. Сыновьям тоже были подобраны хорошие партии для женитьбы. При этом отец всегда учитывал их сердечные склонности, никого венцом не неволил, и осчастливить насильно не стремился.

Кир был точной копией своего отца, унаследовавший как его сильные, так и некоторые слабые стороны. Со всеми своими многочисленными сводными братьями и сёстрами он поддерживал ровные дружеские отношения, кроме Дира — наследника престола. Дир тоже был очень похож на отца, но если Кир унаследовал отцовские достоинства, то этот унаследовал одни недостатки — причём как отцовские, так и материнские. Придворные шептались — как можно было доверить управление Империей этому глупому, вечно ноющему пропойце. Но в том-то и дело, что Дир был ЕДИНСТВЕННЫМ ЗАКОННЫМ сыном Лонгдина, и кроме него назначать наследником было просто некого… Глупый, безвольный, любящий выпить Дир, взойдя на престол, первым делом удалил от двора «старую гвардию» — приближённых своего отца, среди которых было много умных и толковых государственных деятелей. А вместо них назначил своих собутыльников и прочих «друзей» из числа местных нуворишей. Неудивительно что в такой обстановке быстро созрел замысел военного переворота и присоединения к Полярному Блоку. Словом, Кир явился ни кем иным, а спасителем Отечества.

Смена власти была быстрой и безболезненной. Не вполне протрезвевший Дир даже не понял, что произошло. Ему наспех набросали речь, которую тот прочёл перед камерами журналистов и из которой всем запомнилась единственная фраза: «Я устал, я ухожу!»

Коронация тоже прошла быстро и без лишнего шума. На ней кроме необходимых по протоколу придворных и служителей культа присутствовали только послы Земного Содружества и Кхама, а в качестве гостей — сослуживцы и отряд Малинина, коим тут же были дарованы монаршие привилегии — сидеть в присутствии Императора и членов его семьи, в любое время входить в императорские покои с любым вопросом и обращаться к Императору просто по имени и на «ты». Анка даже прослезилась. А официальная церемония очень быстро превратилась в неофициальные дружеские посиделки. «Бойцы вспоминали минувшие дни и битвы, где вместе рубились они», как сказал когда-то поэт. А вспомнить было что. Сразу после коронации бойцы Кира Авуро отправились на Талпо уже с новым командиром, которого Кир назначил тут же.

* * *

— Ну и что с вами делать?

Вопрос был риторический. Дагварды минорно молчали с видом проштрафившихся школьников. Начальник Разведотдела военной Базы Земного Содружества майор Денье откинулся на спинку кресла.

— Вы хоть понимаете, какую кашу вы заварили?

Сам Жан-Батист Денье ещё меньше представлял себе, что теперь делать. Если эти двое не врали, а они не врали, это майор хребтом чуял, то дело было весьма щекотливое.Илуо была тот ещё зоопарк и то, что Аолий Рмаркритский, чтобы сохранить власть, пойдёт на всё, и Денье, и эти двое прекрасно понимали. Сейчас эти двое хотят только одного — поскорее вырваться с этой проклятой планетки и убраться восвояси как можно дальше и в обозримом будущем не подлетать к Илуо ближе, чем на сто парсеков. А парней попросту использовали. Но до них это, похоже, только сейчас дошло.

— Значит, вы утверждаете, что бумага сгорела?

Братья поспешно закивали вразнобой, как два китайских болванчика.

— Хорошо, допустим.

Денье снова задумался. То, что следовало бы отправить донесение на Землю, в Контору — это однозначно. Этих двоих дуралеев тоже бы следовало в Контору отправить. Но у них здесь остался их корабль и один из членов экипажа. И его, точнее — её — илуоанские власти могут использовать в качестве заложника. Влад пытался вести свою игру, целью которой было вступление в Полярный Блок. На самой Эльдории недавно раскрыли антигосударственный заговор с целью свержения власти, выхода из Тройственного Союза и присоединения к Блоку. Хотя — Дира и свергать-то не надо было. Он и сам бы под Полярный Блок пошёл. Но тут его братец Кир вмешался. Эльдория осталась в Тройственном Союзе, а Полярный Блок теперь не знает, как локоть укусить.

Денье вызвал дежурного и распорядился разместить Дагвардов на военной базе.

Братьев отвели в предоставленную им комнату, где их уже ждал обед и постель. Именно об этом они только и мечтали последние дни, когда пешком пробирались на земную военную базу.

Полковник Малинин по прозвищу Батя.

Дагварды приняли единственно верное решение, решив пробираться на нашу базу. Да и единственным способом сохранить себе жизнь была именно угроза предать огласке всю эту историю с подсунутой Аолию цидулкой. Наша Контора, конечно, дала понять илуоанским спецслужбам, что бумага у нас. И что единственный шанс, что мы не дадим делу ход — это предоставить «Медузе» беспрепятственно покинуть Илуо.

** *

Сметая на своём пути всё одушевлённое и неодушевлённое, Жуддин, начальник личной охраны Императора Аолия, пронёсся через анфиладу Большого Дворца и, влетев прямиком в личные покои Императора, сходу бухнулся на колени и принялся биться лбом об пол, подвывая:

— О, Драгоценный! Всё пропало, о, Драгоценный!

Из его сбивчивых речей Император и уяснил, что проклятая бумажонка, оказывается, не сгорела при пожаре в резиденции Влада, а благополучно оказалась в руках землян.

«Ничего доверить нельзя!» — раздражённо подумал Император, — «Никому! И этот Жуддин тоже тот ещё олух! В Башню его, что ли, отправить? К Жеггларрде в компанию? Нет, успею ещё».

Жуддин, меж тем, продолжал, подвывая, колотиться лбом об пол. Голова отвечала гулким гудением, пол мелко вибрировал. В такт ударам мелко позванивали колокольчики на Жуддиновой шляпе.

— Да прекрати ты выть! — резко оборвал его Император, — Знаю я уже.

— Откуда? — само собой вырвалось у Жуддина.

— Угадай с трёх раз! Тийя сказала.

— Вы были в Тихом Приюте?

— Ну, был. Как и ты тоже. Чтоб их всех там… — Аолий досадливо взмахнул рукой.

— Мы проиграли, о, Драгоценный? — решился озвучить посетившую обоих мысль Жуддин.

— Удались. — махнул на него рукой Император.

— Ничего! Лучше с умным потерять, чем с дураком найти. — утешил приятелей фон Кутченбах, когда те поведали ему о своих приключениях на Илуо и о внезапном исчезновении Паверса и Дагвардов. Для Громова это было слабым утешением — сестра как будто всё время ускользала от него.

Глава 18

Пьяный проспится, а дурак никогда

Потсдам, пригород Берлина, особенно хорош ранней осенью, на излёте «бабьего лета», когда листья деревьев ещё только начали желтеть. По одной из дорожек парка неспешно шли двое — мужчина и женщина. Женщина высокая, стройная, была одета в строгий тёмный жакет и брюки из мягкой шерстяной ткани, голову покрывал шёлковый шарф, под которым невозможно разглядеть волосы, лицо скрывали тёмные очки. Мужчина был чуть пониже её ростом, тоже худощавый, поджарый, с обильно тронутым сединой ёжиком коротко остриженных волос. Одет он был в светло-серый плащ и такие же брюки в узкую полоску. Со стороны могло показаться, что они любовники, которые назначили здесь встречу, или супруги, выбравшиеся на прогулку, однако мужчина был полковник Третьего Отдела Главного Разведуправления Земного Содружества Ганс фон Кутченбах, а его спутница — Дидре ле Бланш. Француженка с примесью турецкой крови, так же работавшая на земную Разведку.

— И добро на проведение операции, тебе, конечно же не дали. — чуть насмешливо произнесла Дидре, — Ты, как всегда — на свой страх и риск.

— Официально — нет. — ответил фон Кутченбах, игнорируя её насмешку, — Но ты же сама понимаешь. К тому же я подстраховался. Через третьих лиц, понятное дело.

— Ну разумеется. Иначе бы ты меня не вызвал. Ты вспоминаешь обо мне только когда Конторе нужно провернуть по-тихому что-нибудь особо деликатное. И лишний раз не светиться. Что на этот раз?

— Операция по внедрению агента. Ситуация осложняется ещё тем, что одного агента надо вывести по-тихому, а другого внедрить. Произвести рокировку, так сказать.

— Я так и знала. И кого на этот раз выбрали в качестве козла отпущения?

— Томлинсона.

Короткий смешок женщины был ответом.

— И куда же, позволь спросить? Или мне этого знать не положено?

— Гамма-249. Этот идиот откуда-то пронюхал о «Чёрной Радуге» и теперь из кожи вон лезет.

— Что я должна делать?

— То же, что и в прошлый раз. Подсунуть ему приманку, которую он проглотит не жуя.

Женщина скептически хмыкнула.

* **

Комната была заставлена старой и, сразу видно — случайно подобранной мебелью. Комната была небольшая, но, поскольку и мебели в ней было немного, то выглядела она просторной. Одна из так называемых «секретных квартир», которые Разведка использовала для встреч с агентами. В комнате двое — полковник Главного Разведуправления Земного Содружества Томлинсон, человек около пятидесяти лет, рослый, полнеющий с узким длинным лицом и Джон Динко. Динко молчал, внимательно наблюдал за Томлинсоном и в его светло-серых глазах время от времени появлялось затаённое самодовольство. Да — в своё время его, Джона Динко вышибли из Разведуправления с треском, под насмешки сослуживцев и он был вынужден сам зарабатывать себе на жизнь. И вот сейчас он решил, что настал его час — к нему пришли кланяться и уговаривать. Пауза несколько затянулась, но Динко продолжал молчать. Нет уж — раз они его позвали — вот пускай сами и уговаривают. Он им нужен сильнее, чем они ему. А Томлинсон разглядывал Джона Динко. Собственно, они были знакомы, но Томлинсон смотрел на него так, будто видел впервые. Да, прошло несколько лет после увольнения Динко из разведки. Сейчас перед полковником сидел его ровесник, когда-то его волосы и борода были рыжими, но сейчас их обильно тронула седина и они стали какие-то чалые, если можно так сказать о человеке. Борода коротко подстрижена, но видно, что её обладатель не посещает салон, а обходится своими силами. Его причёска тоже была нарочито небрежна. Динко, по большому счёту, наплевать на то, как он выглядит и какое впечатление производит. Одет он был в поношенный комбинезон космолётчика и высокие космоботы.

— Вы патриот, Динко? — наконец нарушил молчание Томлинсон и голос его слегка дрогнул от пафоса.

Динко к такому повороту разговора был явно не готов, а посему начал мяться и мямлить.

— Вы патриот, Динко? — повторил Томлинсон, весь подавшись вперёд и сверля взглядом бывшего сотрудника Разведки.

— Эээ… да. — решился ответить Динко.

Томлинсон мгновенно расслабился и, откинувшись назад, удовлетворённо произнёс:

- Я никогда не сомневался в Вас, Динко. Теперь я вижу, что с Вами можно иметь дело. Вы понимаете, что я не могу посвятить никого из кадровых сотрудников в детали. Операция планировалась на гораздо более позднее время. Но начальство сверху занервничало. Стали поступать сведения, что дома существует опасность утечки информации. Это не наша вина, но расхлёбывать пришлось нам. Операцию перенесли на более ранний срок.

— И что Вы хотите лично от меня? — Динко изо всех сил старался, чтобы его вопрос звучал как можно более равнодушно.

- У нас сочли, что будет лучше, если человек, которому мы хотим поручить это задание, формально не был связан с нами. Вы, Динко, на нас уже не работаете. Формально. — Томлинсон слегка подчеркнул слово «формально» оба раза.

— И что Вы хотите? — повторил Динко, нарочито не глядя на собеседника и изучая свои неухоженные ногти в заусеницах и с траурной «каймой» под ними.

— Некоторое время назад мы завербовали на Счастье Человечества одного человека. Сейчас он сообщил, что имеет для нас некую информацию. Но передать её он может только при личной встрече. Для этого нужно просто прилететь на Счастье Человечества, у вас будет совершенно легальное прикрытие — доставка груза. Груз будет, разумеется, тоже совершенно легальным и все документы на него тоже будут сделаны совершенно легально. — уверял Томлинсон, — Вам нужно будет только встретиться с этим агентом в космопорту, взять инфочип и постараться доставить его на Землю без потерь.

В лице Динко что-то неуловимо дрогнуло. Скорее всего, его задело упоминание Томлинсона о том, что инфочип надо доставить без потерь. Но Динко овладел собой и продолжал молчать.

- Разумеется, всё будет оплачено. — продолжал напирать и уговаривать Томлинсон, — Горючее, доставка груза. Вы патриот, Динко?

Динко наконец-то соизволил ответить собеседнику.

— Вы прекрасно помните, что произошло пару месяцев назад, когда мой корабль захватили счастьевцы. — сказал он с лёгким укором, — Так что мне на эту счастливую планету лучше не соваться.

Повисла «мхатовская» пауза, а потом Динко продолжил:

— Но я знаю людей, которые могут справиться с вашим поручением.

— Дагварды. — полувопросительно произнёс Томлинсон. Динко кивнул.

** *

В кают-компании «Медузы» На-Ла шустрила с уборкой под строгим взглядом Датча.

— Мы летим на Гамму-249, то есть на «Счастье Человечества». — возвестил Датч вошедшему Реку.

— А почему именно мы? — поинтересовался Рек.

— Мы зайдём на Бету-18, возьмём подряд на доставку груза. Доставим его на Гамму. Там у нас будет пара дней на разгрузку и погрузку груза, который нужно будет с Гаммы доставить на Маиси. Можно отказаться.

— Да нет. Зачем? — Рек махнул рукой. Да и заказ нам будет кстати. Надеюсь, деньги за перевозку мы тоже получим? Ладно! Признавайся — почему именно Счастье Человечества?

Датч, понизил голос, хотя вокруг были все свои:

— Со мной связался Динко. Когда-то он завербовал кого-то из местных. Нужно встретиться. Как видишь — он всё продумал. Прикрытие совершенно легальное.

— Да, но этот их Первый помощник Вождя знает нас в лицо. — засомневался Рек.

— Вряд ли этот их Первый Помощник будет лично шляться по космопорту и проверять, кто прилетел на их расчудесную планетку! — обрубил братовы сомнения Датч, — И потом — мы же ничего такого не делали.

— Но… — снова попытался возразить Рек, но Датч его уже не слушал. Он вообще никогда ничьего мнения не слушал, считая свою точку зрения единственно правильной. Вернее — считал, что есть две точки зрения — одна его, а другая ошибочная.

Вобщем, «Медуза» отправилась на Счастье Человечества…

Анка.

Есть хорошая поговорка: «Пьяный проспится, а дурак — никогда». Дагварды этой народной мудрости соответствовали даже не на сто, а, пожалуй, — на все 120%. Точнее — Датч. Рек иногда проявлял признаки благоразумия. Вот и в тот раз — уж можно было предвидеть, что ничем хорошим их визит на Гамму-249 не закончится. Раз уж Первый Помощник знал их в лицо, да и помнил прекрасно. И не только в лицо. Их корыто после той памятной выходки, когда Дагварды полезли освобождать семью Динко, не доверяя нам с Волкодавом, было занесено в какой-то особый список. И счастьевская Служба Безопасности решила их прощупать.

Вообще эта неуёмная компашка настолько достала всех, что когда братцев прихватили на Гамме, то никто в Конторе особо и не дёргался. Серьёзных заданий им не доверяли, а чем там занимался по собственному почину этот неудачник Динко — никого не волновало. Самодеятельность не поощрял никто нигде и никогда. У наших же на Гамме другая задача была — нужно было внедрить туда нашего человека. Собственно — с паршивой овцы хоть шерсти клок — вся эта заварушка, в очередной раз устроенная Дагвардами, на сей раз пошла нашим на пользу. Более идеального прикрытия для отвлечения внимания и придумать было нельзя.

* **

Обстановка кафе была стилизована «под старину», а точнее — под первую половину ХХ века. Даже название было соответствующее — «Элефант». Явный отсыл к началу ХХ века. Дидре ле Бланш и полковник Томлинсон выбрали столик в углу, устроившись так, что весь зал им был виден как на ладони, а вот сами они были не на виду.

— Что-то случилось? — спросила Дидре, помешивая ложечкой кофе в чашке.

— Да. — ответил полковник, — Меня попросили передать вам информацию, которая вряд ли Вас обрадует.

Дидре подняла глаза и внимательно посмотрела на собеседника. Томлинсон выглядел озабоченным.

— Звучит серьёзно.

— Серьёзней, чем Вы думаете. Даже не знаю, с чего начать… В общем, дома давно уже подозревали об утечке информации (под «домом» подразумевалась военная разведка). Несколько лет пытались вычислить, может ли такое быть, чтобы в самой службе завёлся шпионишка. Оказалось — может. Мерзавца вычислили буквально на днях. Допросили как полагается. Он, конечно, от всего отпирался. Но когда припугнули — он начал «петь» как миленький. И между прочим, признался, что последним его деянием была расшифровка наших секретных досье, из которого он успел передать всего один файл. И это был файл «10».

На Дидре его слова произвели мало впечатления. Она снова опустила взгляд и отхлебнула кофе из чашки, потом медленно поставила её обратно на блюдце. Повисла ещё одна «мхатовская» пауза. Продолжая помешивать кофе, она, наконец, вновь подняла на Томлинсона взгляд. То ли её не впечатлило сказанное полковником, то ли она просто умело скрывала свои эмоции — кто знает.

— Что конкретно было в файле? — спросила она наконец.

— Досье на Ричарда Дагварда и на его брата Даниеля Дагварда. Расовая принадлежность, возраст, примерный рост, вес, цвет глаз… в общем, всё, что полагается. По счастью, как они сказали, у них не было их видеоизображений. Послужной список каждого, на каких кораблях летали. Кроме того, досье на На-Лу. Ну, про неё совсем чуть-чуть и на Динко.

— Дагварды… — задумчиво произнесла Дидре, отхлёбывая кофе, — Кажется, они были замешаны в делах на Талпо. И на Шаблин’Гвас. Это Ваши внештатные, так сказать, сотрудники?

— Вы хорошо осведомлены. Да. Официально они на нас не работают и в списках не числятся. И это тоже было в досье. Они там обожают порядок. Поэтому вносят все сведения.

— Ну, об этом все СМИ трубили. Только про Шаблин’Гвас трепали неделю, если не больше. — Дидре допила кофе, — Наша разведка удивительно хорошо работает. Только почему-то не там, где надо. Про новую операцию данные тоже были в досье?

Томлинсон энергично затряс головой:

— Нет! Операция вносится в досье только после завершения. К тому же, в досье нет сведений о том, где они и на каком корабле сейчас летают.

Дидре подозвала официанта и попросила ещё кофе.Дождавшись, когда официант отойдёт, Дидре вернулась к разговору.

— Выяснить на каком корабле они сейчас летают — не так уж и сложно. Достаточно послать запрос в Торговую Гильдию. А уж там из своих баз данных секретов не делают. — Дидре принялась помешивать кофе в чашке, — И я больше, чем уверена, что у наших «друзей» уже есть все данные на этих ваших Дагвардов.

— Мы не можем отменить операцию только потому, что родная разведка облажалась. И я понимаю, что сейчас уже ничего не изменишь. Нам существенно усложнили работу, но её нужно сделать.

Дидре молча принялась пить свой кофе. О чём она думает и что испытывает, какие эмоции — Томлинсон так и не понял. Он, признаться, робел этой женщины.

** *

Железный Март подошёл к огромному, во всю стену — окну кабинета и принялся разглядывать вид, открывающийся ему из окна кабинета.

Лицо его сложно было назвать красивым — слишком резкие черты, к тому же нижняя челюсть коротковата и от этого рот у товарища Марта всегда был слегка приоткрыт, что делало его похожим на дурачка, но глаза при этом были очень цепкими, острыми и умными. Так что не стоило бы тем, кто имел с ним дело, обманываться. Товарищ Март отнюдь не был дурачком. Светлые, почти белые волосы, были аккуратно подстрижены «площадкой», одет он был в тёмный простой комбинезон полувоенного покроя без знаков различия, узкая (при очень широких плечах) талия была перетянута ремнём, так что казалась тонкой, почти что девичьей. Отчего фигура его напоминала треугольник. Расстёгнутый ворот комбинезона открывал мощную шею на которой висела толстая витая цепь из серебристого металла.

Прозвище Железный он получил, когда проходил курс военной подготовки. Оценка интеллектуальных способностей у него никогда не поднималась выше «6» (по десятибалльной шкале): «Способен принимать самостоятельные решения. Дисциплинирован. Устойчив в стрессовых ситуациях» и т.д. В общем, «великим» не станет, но вполне способен быть помощником и заместителем «великого». Товарищ Март относился к тестированию так, как можно относиться к бессмыслице, которая по непонятным ему причинам считается необходимостью. Разумеется, Март думал так только про себя и никогда не произносил ничего подобного вслух. Тесты он научился обходить ещё в «нежном возрасте», быстро сообразив, что быть слишком умным — значит привлекать лишнее внимание. Оценка «6» его вполне устраивала. Позволяла быть достаточно высоко, но не так высоко, чтобы лишать его инициативы. За сильно умными, как считалось на Счастье Человечества, глаз да глаз нужен. Он предпочитал играть роль «глаза».

Вождь считал Товарища Марта исключительно верным и надёжным, на сколько вообще возможно быть верным для человека. Свои истинные чувства и мысли Первый помощник Вождя никому не открывал. Он натренировал себя никогда не говорить вслух многие вещи. Но думать он не переставал. В то, что на их планете народ сам собой управляет, Март имел все основания не верить. Потому что это было лишь лозунгом для «стада». Хотя относиться к народу как к «стаду» ему не нравилось. Но он признавал, что процесс превращения в «стадо» зашёл уже слишком далеко.

Товарищ Март в тайне от всех изучал историю человечества. Для этого он под различными предлогами посещал хранилища вывезенных с Земли книг. И для этого он тайно приобретал книги вне планеты, связываясь с разными поставщиками через подставных лиц и даже изучал основные земные языки. Если бы страсть Товарища Марта к «недозволенным» книгам открылась, он сослался бы на то, что не знал о запрете. Точнее не знал, что запрет распространяется и на человека, который занимает столь высокий пост.

Дверь за его спиной бесшумно отворилась и в кабинет вошёл его помощник Дранг Ост. Коренастый, среднего роста с коротко подстриженными светлыми волосами. Он единственный мог входить к шефу в любое время без стука и без доклада.

Товарищ Март скорее угадал, чем услышал его появление и моментально обернулся.

— Пришли сведения от нашего агента в их разведке. — сказал Дранг Ост.

Он давно ждал эту новость. Товарищ Март подошёл к столу, на котором стоял его личный компьютер. Помощник установил чип с записью.

— Всё прошло гладко? — спросил Акдак.

- Не совсем. Нашего агента разоблачили. Иногда они проявляют сообразительность.

Акдак пробежал пальцами по клавиатуре, открывая файл.

— Разоблачили? Что ж, рано или поздно он должен был попасться. Что тут у нас? Так. — Ричард Дагвард. 32 года, белый, русые волосы, серые глаза, рост… Ага, вот это уже интересно: участвовал в марсианских событиях, служил в тамошней полиции, превысил полномочия, в результате чего у него на допросе умер основной подозреваемый… очень интересно… после этого переведён на Маиси. А дальше ещё интереснее: переворот на Маиси.

Ричард Дагвард находился в городе Светлов, когда произошёл переворот. Так, подвергался пыткам… Интересно, что им было от него нужно? Ладно. Что там дальше?

Товарищ Март любил говорить вслух то, что считал наиболее важным. Это позволяло правильно оценить информацию.

— После освобождения проходил лечение в реабилитационном центре «Островной». Оттуда его под расписку забрал брат… Совсем интересно. Что тут пишут? Ага. Не то, чтобы законченный псих, но и не совсем нормальный. Интересно, как он получил лётную лицензию? На что смотрела медицинская комиссия? Впрочем, он мог уже и поправиться.

— Он получил лицензию на Кхаме, — уточнил Дранг Ост, осмелившийся перебить шефа. Впрочем, между ними давно уже были простые деловые отношения.

— Кхам? Тогда всё понятно (кхамианские лицензии были действительными в большинстве миров, хотя ходила шутка, что кхамианская комиссия могла озаботиться только тогда, когда сталкивалась со слепым, глухим и безруким. И то всего лишь задавала вопрос: «Хватит ли ему ног, чтобы управлять космическим кораблём?»). Так, теперь его брат. Даниель Дагвард. 32 года… Они что, близнецы? Какая гадость. Разве может женщина выносить сразу двух полноценных детей? Так, окончил академию, торговый флот, дальние миры… Находился в каторжной тюрьме на Стамтоне. Ого! Что об этом говорят? Попал туда в результате пиратского нападения на корабль? Это бывает.Ладно, дальше ничего значительного. Уверен, досье неполное. Однако, с родственниками всегда проще работать. Заполучи одного — другой тоже твой, просто из боязни за ближнего. Так, а это кто? Некая Наала-Даала. Выросла на Эльдории, осуждена за диверсию, бежала… Ничего особенного. Это всё?

— Да, товарищ Март.

— А сейчас подготовьте мне сводку о последних происшествиях за неделю. И пошлите запрос в Торговую Гильдию о всех кораблях СГ-класса.

— Да, товарищ Март.

Стоило «Медузе» приземлиться в космопорту главного материка Счастья Человечества, как их всех тут же прихватили тамошние «скорохваты» и отправили в мрачное узилище с намерением выяснить «откуда-куда-зачем?».

* **

— С какой целью прибыли на Счастье Человечества? Поймите, Дагвард, мы же тут не звери. — в голосе Марта Акдака звучала усталость. Ему всё это надоело. За всю свою долгую службу товарищ Март навидался всякого и всяких.

— Мы знаем про вас всё. Это ведь вы пытались пробраться на «Победитель» и освободить заложников, пока спецназ отвлекал нас переговорами. Это вы подстроили столкновение корабля вегов и «Золотой Звезды». Это вы были на Талпо… да где вы только не были… Как говорят у вас на Земле — наш пострел везде поспел? Так?

Рек всхлипнул, а Акдак устало вздохнул.

— Скажите, Дагвард, зачем Вам это нужно? Ну, занимались бы грузоперевозками. Спокойнее ведь и вам, и всем остальным. Знаете, кстати, как вас свои же зовут? Шибздики. Кстати, что это за слово? Я, знаете ли, учу понемногу земные языки…

Рек снова всхлипнул и покосился на Акдака. Тот невозмутимо прохаживался вокруг Универсального Дознавателя, в кресле которого был пристёгнут несчастный Рек Дагвард, выглядевший, как на приёме у зубного.

— Я.… я не знаю…

— Ну, что Вы задёргались? Мы же даже ещё не включали эту машинку. — Акдак поморщился, — А ведь можем и включить. Но я не сторонник жёстких мер там, где можно всё решить миром. Ну, так — будем отвечать? Зачем вы сюда прилетели?

— М.…м.… мммм… мы… груз доставили… — проблеял Рек.

— Груз — это хорошо. Груз мы уже проверили и выгрузили. Но ведь кроме груза-то, вы должны были с кем-то встретиться. Кто это? И где вы должны были с ним встретиться? Когда? Ясное дело — что в город бы вас всё равно не пустили. Инопланетникам выход за пределы космопорта у нас запрещён. Значит — остаётся космопорт.

Рек мелко и торопливо закивал головой, как китайский болванчик. Вышло это у него даже как-то помимо воли.

— Ну вот. Уже хорошо. Что-то выяснили. Хорошо. Очень хорошо. Идём дальше. Этот человек должен работать в космопорту… Кем?

— Я.… я не знаю…

— Ну, это допустимо. Вам, скорее всего, назвали только его имя, под которым он известен вашей разведке и показали его портрет. Даже если Вы мне тут будете играть в молчанку — мы всё равно его найдём. В космопорту работает от силы 1,5 тысячи человек. Не так уж сложно просеять их всех. Хотя — придётся повозиться. Вы всего лишь задали нам дополнительную работу. Но это не страшно. В конце концов — Вы у нас не один такой — есть ещё Ваш брат и эта ваша служанка. Она могла что-то слышать. И рано или поздно проговорится сама. Её даже пытать не нужно будет. У неё длинный язык и короткий ум. А такие всегда опасны в первую очередь для своих же.

Рек продолжал хныкать и всхлипывать, временами слабо трепыхаясь.

— Не надо разыгрывать здесь героя. Второй раз через эту машинку не проходит никто. А Вы уже один раз прошли. На Маиси, если я не ошибаюсь? Тем более, что на героя Вы не тянете. Если ещё и принять во внимание Ваши… специфические наклонности. Сколько у Вас уже было попыток самоубийства?

Рек опять затряс головой и задёргался.

— Если не ошибаюсь — на Маиси Вы попали сразу после Войны Роботов? — продолжал Акдак. Ему даже не нужны были ответы Река. Он и не смотрел в его сторону. Налил воды из высокой узкой бутылки. Выпил. Налил ещё.

— Вы ведь не профессиональный разведчик. И в полицию пошли, чтобы мстить. Отчасти — я Вас понимаю. Но месть — плохой союзник. А потом Вы всё свалили на своего напарника — Антуана Лахэда. Вот видите — мы про Вас всё знаем.

Рек снова судорожно кивнул, обливаясь потом. Акдак всё так же не смотрел на него, пил воду.

— Итак, мы выяснили, что человек, с которым Вы должны были встретиться, — работает в космопорту. Как его зовут? Впрочем — его настоящего имени Вы можете и не знать. Вам, скорее всего, известен только его оперативный псевдоним. Вот и назовите его.

Рек продолжал всхлипывать.

— Прекратите, Дагвард. Ещё раз говорю — не стройте из себя героя. Не убедительно получается. Не скажете Вы, ещё раз повторяю — скажет Ваш брат. Или служанка проговорится. Прислуга, насколько мне известно, бывает очень разговорчива. Иногда не к месту. В конце концов — я ведь могу приказать сейчас включить эту машинку. Хотите повторить удовольствие? Впечатления притупились? И тут Рек в очередной раз выметнул адреналин. Товарищ Март поморщился, а потом против воли хихикнул.

— Ну вот. — сказал он, — Я же говорил. А мы ведь ещё даже не включили эту машинку.

** *

— Я решил дать тебе настоящее задание. — сказал Март, застёгивая штаны.

Эвиза приняла сидячее положение, одновременно пытаясь поправить растрепавшиеся волосы и натянуть трусики.

— Какое, товарищ Акдак?

— Приведи себя в порядок, потом поговорим.

Девушка послушно шмыгнула в душевую, расположенную тут же, в кабинете.

— Мы тут задержали двоих шпионов с Земли. — продолжил Март Акдак, когда Эвиза вышла из душевой, — Сейчас их допрашивают. Мы давно за ними гонялись. Но сегодня они сами решили посетить нашу планету. Мы, естественно, не могли упустить такую возможность.

— Шпионы? — ахнула Эвиза, — И что я должна?

— Я поручу тебе одного из них. После того, как с ним побеседуют мои люди. Постарайся привлечь его на нашу сторону. Покажи ему наш город. Ты должна будешь следовать за ним как тень. Ты психолог. Постарайся расположить его к себе. Найди — как на него можно повлиять. Ты неглупа и привлекательна. Не зря же я тебя выбрал.

Он усмехнулся.

— Да, товарищ… Я.… я постараюсь… я оправдаю…

— Ну-ну. Давай без патетики. И не бойся. Я буду присматривать за вами. И мои ребята тоже.

Анка.

История, вообще-то, странная с самого начала. Я много раз пыталась потом понять логику рассуждений этого Марта. Вроде бы — неглупый мужик. Неплохо знал наш мир и особенности психологии людей нашего общества. И так проколоться! Хотя — попытка ловли на смазливых бабёнок — стара как мир. И столь же банальна. И будь эта Эвиза чуть поумнее и поопытнее — возможно, у неё бы и получилось. И дело тут не в каких-то особых моральных принципах — у Дагвардов их просто не было. Просто — Дагвардам терять было нечего. К тому же — счастьевские конторщики изначально повели себя с ними неправильно — начали угрожать. А надо было всего-навсего, ещё раз повторю — предложить денег. Как в старой песенке: «На дурака не нужен нож…» Да и на таких авантюристов и жадин, как эти два брата-акробата тоже. Но вот про деньги-то товарищ Акдак и не подумал. А зря. Всё-таки — судить о других по себе — минимум глупо, а для людей уровня Акдака — непростительно и недопустимо.

Что же касается Дагвардов, то они были в своём репертуаре: развести кучу дерьма, героически в него вляпаться, а вытаскивают и убирают за ними пускай другие. На этом Контора и сыграла.

* **

Сначала были ноги. И ноги были великолепны: стройные, загорелые, идеально-гладкие, они уходили куда-то ввысь и терялись за кромкой белоснежного халатика, едва прикрывающего то место, откуда они, ноги, растут.

— Наконец-то Вы проснулись, Ричард! — мягко произнесла обладательница ног.

Рек оторвался от созерцания оных ног и поднял глаза повыше. Это была женщина, а точнее — девушка, лет двадцати с небольшим. Симпатичная блондинка в белом халатике и сестринской наколке. Рек повернул голову и обнаружил, что лежит на широкой удобной кровати в обыкновенной комнате. Ничего особенного: стены с обоями в цветочек, занавески на окне. Тогда он откинул одеяло и сел, осторожно свесив ноги на пол. Чувствовал он себя не то, чтобы хорошо, но, в общем, вполне сносно. И под ногами был полосатый ковёр. А на нём самом было нечто, напоминающее не то пижаму, не то больничный халат, тоже с дурацкими полосками.

— Я — ваш персональный доктор, — с милой улыбкой пояснила блондинка. — Вы находитесь в клинике. Помните, почему вы сюда попали?

Рек напрягся. В глазах всё поплыло.

— Как Вас зовут? — спросил он, чтобы собраться с мыслями. Смутно вспомнил, как его накануне везли куда-то…

— Эвиза. Вы можете звать меня просто по имени. Как Вы себя чувствуете?

— Не то, чтобы очень…

Едва они вышли из корабля — на них набросились солдаты, схватили… была небольшая схватка. Датча и На-Лу растащили в разные стороны… Его тоже… голубоватая вспышка станера… и всё обрывается. Рек снова посмотрел на Эвизу.

— Голова кружится… — признался он честно. — Я, знаете ли, плохо переношу пытки.

— Пытки? — Эвиза была искренне удивлена, — Что Вы такое говорите? О чём?

— Ну, не знаю… Как у вас называется намеренное причинение человеку физической боли с целью получения каких-либо сведений? Интересно, сколько времени назад меня привезли в это заведение и действительно ли это больница?

Эвиза серьёзно покачала головой.

— Видимо, Вы ещё не окончательно пришли в себя, — решила она. — Вы помните, что ваш корабль совершил аварийную посадку?

— Ладно, — согласился он покладисто. — В этот раз действительно больше пугали, чем что-то делали. Что дальше?

Девушка кивнула и улыбнулась ему ободряюще.

— Так ты — доктор? — переспросил Рек.

— Я — психолог.

Рек взялся за голову.

— Только не это!

— Почему? — искренне удивилась девушка.

— Ладно. Проехали, — сказал Рек вместо объяснений.

— Знаете, у меня есть идея, как Вам помочь. — тут же бодро заявила Эвиза. — Вам просто необходимо прогуляться, подышать воздухом. Я покажу вам наш городок.

— Выйти отсюда? Это уже интересно.

Эвиза улыбнулась ещё шире. Её улыбка напомнила Реку какую-то старую картинку — так же лучезарно улыбающаяся блондинка в раздувающемся платье.

— А в чём я…

— Все ваши вещи здесь.

Она открыла стенной шкафчик и вынула из него одежду. Действительно, именно его одежду. Только вычищенную и отглаженную. Последними она вынула ботинки, то же доведённые до вида почти новых. Одежду она разложила рядом с ним на кровати, а ботинки поставила у самых его ног.

— У вас все психологи подрабатывают камердинерами при своих пациентах? — поинтересовался он.

Эвиза снова очаровательно улыбнулась и поправила причёску.

— Я Ваш личный врач. И занимаюсь только Вами, до полного вашего выздоровления и адаптации на нашей планете. У нас молодым, начинающим врачам, часто дают задания по реабилитации конкретного больного. Это учит доводить лечение до конца во всех отношениях.

— Может, выйдете на пару минут?

— Зачем? — удивилась девушка.

— Мне надо переодеться.

Она пожала плечами.

— Переодевайтесь. Я вам не помешаю.

Рек сердито содрал с себя пижаму. Хотя всё же отвернулся. Эвиза присела на край кровати. Спиной он чувствовал её взгляд.

— Вы в хорошей физической форме. У вас пропорциональное телосложение, без недостатков. Чего Вы стесняетесь? — спросила она вдруг. — Зачем прятать себя под большое количество одежды?

— Я так привык, — бросил Рек, старательно застёгивая рубашку на все пуговицы.Привычным движением обшарил карманы пиджака. Наверняка здесь наблюдают за ним и этой красивой дурочкой.

— Вы это ищете? — Эвиза протянула ему аккуратно сложенный малиновый галстук.

Рек почти выхватил галстук из её руки. Не хотелось лишний раз прикасаться к этой особе. Возможно, девушка истолковала это по-другому и сочла, что он очень привязан к своему галстуку. Рек не глядя повязал кусочек шёлковой ткани на привычное место и поправил ворот. Затем надел плащ. Застёгиваться не стал, но поднял воротник. И сунул руки в карманы брюк. Только после этого он повернулся к Эвизе.

— Так мы куда-то идём?

Она в очередной раз улыбнулась, встала и распахнула перед ним дверь. Он шагнул в коридор. Самый обычный коридор. Только пустой. И тихий, словно во всем здании кроме них никого не было. На двери палаты сияла начищенная табличка с номером «6». Они спустились на лифте, миновали просторный холл и вышли на улицу. Свой халатик Эвиза успела незаметно где-то оставить и теперь шла в потрясающем узком синем платье по самое не балуй, да ещё и с разрезами, открывающими её крепкие загорелые бёдра почти до самого пояса. Рек только криво усмехнулся.

— Это — наш медицинский городок, — снова защебетала Эвиза, — Здесь всё устроено для удобства пациентов. На территории есть лес, речка. Здесь можно отдыхать и заниматься спортом, можно даже устраивать пикники с друзьями. Никаких ограничений. Вам нравится?

— Я бы предпочёл посмотреть на что-то менее романтическое.

Она снова посмотрела на него, как на ребёнка.

— О чем вы говорите, Ричард?

— Я говорю о том, что знаю, как выглядят больничные городки. Может, будете так любезны и покажете мне обычный город? А заодно подскажете, где здесь можно поесть. Я, знаете ли, голоден.

Эвиза улыбнулась, словно ожидала чего-то подобного. Она вообще всё время лыбилась, как девица из какой-нибудь рекламы.

Рек подумал, что ещё немного и эта Эвиза начнёт впаривать ему какую-нибудь кофеварку, или новый соус.

— Можно поехать в Откровение.

— В… куда? Это ещё что за зверь?

Эвиза улыбнулась ещё шире.

«Рот у неё что — резиновый?» — подумал Рек.

— Это ближайший город. Очень крупный. Один из лучших наших городов. Там есть хорошие общественные столовые, и есть много такого, что вам будет интересно. Пойдёмте, здесь есть машина.

— Личный транспорт молодого доктора?

— Зачем? — удивилась Эвиза. — У нас нет ничего личного. Частная собственность развращает людей. Мы берём то, что нужно, и когда это нужно, и возвращаем на место. Так гораздо удобнее. Пойдёмте!

— Действительно удобно. Если понадобится транспорт — не надо угонять.

Она только головой покачала.

— Я понимаю…

— Что⁈ — резко бросил он.

— Вы выросли в обществе, в котором господствует капитал. Ваша психика изуродована ложными ценностями, которые восхваляют ваши средства массовой информации.

Он остановился.

— Я что-то не понял. Какими ценностями хвалят массовую информацию?

Эвиза обречённо вздохнула и взяла его за руку.

— Не волнуйтесь. Вы привыкнете и поймёте, что всё не так плохо. Здесь вы научитесь быть по-настоящему свободным человеком.

Рек подумал, что анекдоты про блондинок сочиняют вовсе не зря.

Эвиза сосредоточенно вела машину и помалкивала. У Река тоже пока не возникало желания разговаривать. Из-за очередного поворота стали видны металлические шпили и башни, а потом стали различимы белые стены первых высотных домов. Ховер обгонял редкие машины. Над головой распростёрлось бледно-голубое небо. Откуда-то вдруг вспыхнула как молния в мозгу мысль, что бежать отсюда некуда. Да и незачем. Никакой космоспецназ, будь он самый крутой в галактике, никакие «волшебники на голубом вертолёте» не прилетят и не спасут. Это было мучительно. Рек вздохнул и закрыл глаза.

— Зачем зажимать себя и гасить в себе естественные склонности? — недоуменно спросила Эвиза, наблюдая за ним искоса, — Разве человек не может быть просто свободен?

— А что такое свобода? — Рек резко повернулся к ней, — Что это за слово такое? Свобода — это пустота, ничто. И что ты понимаешь под фразой «естественные наклонности»? Тебе задание дали меня в койку уволочь? Не трудись, девочка.Ты не в моём вкусе.

— Мне кажется, Вы неправильно толкуете это слово, — Эвиза обиделась, но решила не сдаваться, — Не пытайтесь иронизировать над вещами, о которых ничего не знаете. Это выглядит глупо. Мне Вас жаль, — она действительно посмотрела на него сочувственно, — Я вижу, что общество, в котором Вы выросли, повредило вас гораздо больше, чем мы предполагали. Вам просто необходима психологическая помощь. Если бы Вы мне доверились, я постаралась бы сделать так, чтобы все Ваши прежние сомнения, страхи, неуверенность покинули бы Вас. Конечно, это случится не в миг. Послушайте! Я за вас в ответе. Вы — мой пациент. Вам нужно только чуть-чуть постараться. И, я уверена, скоро Вы поймёте, что оказались среди друзей, на планете, на которой рады каждому…

— Рады? А как насчёт того, что с нами сделали? На основании чего нас арестовали? И, кстати, где мой брат и На-Ла? Почему нас разлучили?

— Вы увидитесь с ними! Но не сразу! Сначала Вы должны прийти в себя!

Я могу вам помочь. — продолжила она.

Рек поморщился.

— Допустим, я не хочу, чтобы мне помогали.

— Вам надо научиться высвобождать в себе положительные эмоции, — назидательно изрекла девушка. — Хотите, я научу вас специальному аутотренингу…

— Не хочу.

Они оставили ховер на одной из многочисленных парковок и теперь просто шли по улице — широкой, обсаженной какими-то местными деревьями по обеим сторонам. В центре улицы, образуя бульвар, тоже росли деревья. Надо отдать должное — город и вправду был широкий и светлый, но вот архитектура у него, при ближайшем рассмотрении, оказалась безликой и унылой. Светлые здания из стекла и металла походили друг на друга как близнецы. Широченные улицы, как реки, вливались в заливы площадей. Посреди которых или просто на перекрёстках, стоялимногочисленные статуи людей, сложенных как античные боги. Люди простирали вдаль указующие длани. Статуи то и дело перемежались с плакатами и какими-то изречениями на местном языке. Судя по обилию восклицательных знаков, изречения к чему-то призывали, или повелевали. Народу на улицах почти не было. И эта пустота тоже угнетала. Рек по сторонам не смотрел — ему местные городские виды быстро наскучили — всё было довольно однообразно.

— Когда уже ваши спальные районы закончатся? — спросил он, — Хотелось бы взглянуть на центр.

Эвиза взглянула на него с недоумением. Она или удивлялась, или улыбалась, других эмоций, по-видимому, она не испытывала вообще.

— О чём Вы, Ричард? Мы уже в центре!

— Да? — теперь уже изумился Рек и оглянулся по сторонам. Они стояли как раз на одной из необозримых площадей с круговым движением транспорта, обсаженной деревьями и окружённой клумбами. Посреди площади стоял очередной постамент с истуканом. Истукан, в отличие от виденных ранее, не простирал вдаль указующей длани, но держал в руках некий кубический предмет, протягивая его людям.

— А это что за изваяние?

Эвиза посмотрела на памятник, как верующий в храме смотрит на икону.

— Это — Гор Анкерм, изобретатель искусственного сахара.

— Мощный мужик. А что это у него в руках? Кусок сахара?

— Это — аллегория, — охотно взялась объяснять Эвиза. — Человечество всё время своего существования жило под страхом голода. Открытие простого и экономичного способа получать искусственные сахара из каменного угля, путём расщепления его энергией солнечного света, навсегда избавило наше общество от дефицита сахара. Сейчас наши учёные работают над получением пищевых белков и жиров из нефти. Представьте, Ричард! Никаких плантаций сахарного тростника или свёклы. Никакой грязной и тяжёлой работы по возделыванию земли и выращиванию скота. Масса времени для творчества свободной личности!

Эвиза так воодушевилась, что схватила его за руку и принялась энергично потрясать её, словно это Рек изобрёл этот самый искусственный сахар. Но Рек её восторга не разделял и внимал с кислым видом.

— Да ладно тебе! — вклинился он в паузу, когда Эвиза остановилась глотнуть воздуха, — Это как раз сахарный тростник или свёкла могут воспроизводиться бесконечно. И коровы могут рожать себе подобных. А вот полезные ископаемые, как раз, исчерпаемы. Именно поэтому первые колонисты отправились когда-то с Земли в поисках планет, богатых полезными ископаемыми. Потому что Земля к тому времени совсем поистрепалась. И вообще, суррогаты ещё в двадцатом веке делать умели.

— У вас неверные сведения, — перебила Эвиза с недовольным видом.

— Причём тут сведения? Ты в школе училась? Или прогуливала?

— У нас прекрасное образование! — непререкаемым тоном заявила девушка.

— Хорошо. Тогда вспомни, что вам говорили о том, откуда берутся полезные ископаемые. Такие, например, как уголь или нефть. Нужны тысячелетия, даже миллионы лет, чтобы образовался каменный уголь. Добывать его ради получения сахара вам придётся в тысячи раз быстрее, чем он образуется. Ваше поколение всё выработает и прожрёт, а последующие будут голодать, потому что будут утрачены и семенной фонд растений, и технологии его выращивания и переработки. Да и агрокультура тоже к тому времени деградирует. Ваши внуки ничего не будут знать о сельском хозяйстве, ничего не будут иметь, и всё вынуждены будут покупать на других плантах: сам сахар или в лучшем случае семена тростника и свёклы вместе с технологией её переработки. Да вы уже закупаете продовольствие!

— Вы лжёте! Наша планета полностью обеспечивает себя! Синтетические продукты — это выход именно для наших потомков. Мы живём ради того, чтобы проложить дорогу тем, кто придёт вслед за нами. Неужели вы не видите очевидных вещей?

Рек огляделся сначала направо, потом налево.

— Что Вы ищете, Ричард? — удивилась девушка.

Он обернулся.

— Ищу другие памятники. Очередным изобретателям суррогатов.

Эвиза вздохнула. Рек, широко взмахнув рукой, издевательски-пафосным тоном заявил:

— А что? Наставить подряд таких, у каждого в руках какой-нибудь суррогат — кубическое вымя, там, или искусственное мясо, из которого молекулы нефти растут… И назвать всё это — «Аллея благодетелей человечества».

Она обиделась, поджала губы и отвернулась.

— Вы невозможный человек! Пойдёмте дальше.

— Как скажете.

Они зашагали дальше. Эвиза хмурилась задумчиво. Потом посмотрела на Река почти победоносно.

— Знаете, в чём дело? Мы с вами начинаем полемику со слишком сложных для Вас вещей. Вы выросли и сформировались под давлением ложных представлений, которые отпечатались в Вашем мозгу на уровне подсознания. Нужно начать с более простого.

Редкие прохожие прошмыгивали мимо с деловым, или озабоченным видом, не обращая на них внимания. Широкие тротуары, вымощенные белым местным камнем, сверкали идеальной чистотой. Машины скользили почти бесшумно. Рек напомнил, что он, вообще-то есть хочет и Эвиза, словно обрадовавшись чему-то, потащила его в одну из общественных столовых.

Столовая воображения не поражала. Обычная недорогая забегаловка, каких полно во всех мирах и на всех планетах. Длинные столы шли параллельно друг другу. На стенах — красочные плакаты, к чему-то там призывающие. На торцовой стене — большое панно с какими-то марширующими не то физкультурниками, не то ещё кем… Эвиза заняла два места и вскоре вернулась с подносом.Есть то, что подавали в этой «харчевне трёх пескарей» было невозможно. Да и распознать в принесённом блюде то, из чего оно приготовлено — тоже. Рек отложил вилку:

— Гадость. Это и есть ваша искусственная пища?

Эвиза посмотрела на него строго.

— Наше правительство пришло к выводу, что в первую очередь в искусственных продуктах нуждаются колонии и промышленные комплексы. Там, где проблема с пищей стоит острее.

— Ага! Натуральное! Сами вы эту дрянь жрать не хотите.

— Вам не нравится еда?

— Нет, почему, — Рек подцепил на вилку кусок котлеты, — Соя! Ну, хоть не каменный уголь.

На них уже начали оглядываться. Эвиза решила не отвечать. Поэтому разговор продолжился, когда они снова оказались на улице.

— Допустим, вашему развращённому на кулинарных излишествах вкусу не нравится счастьевская пища. — установила Эвиза, — Но город? Разве он может не понравиться? — и она обвела окрест себя широким жестом.

— Ужасно… То есть, я хотел сказать, прекрасно. — кисло улыбнулся он.

— Вы сказали именно то, что хотели. — голос её дрогнул от обиды.

— А что Вы хотели от меня услышать? — не выдержал он, — Что я очень рад, что посетил это прекрасное место?

— Но, тем не менее — посетили! А Вас, между прочим, сюда никто не звал! Если Вам так не нравится наша планета — что Вам здесь было нужно?

— Да груз мы привезли. — Рек сунул руки в карманы, — А тут эти ваши… скорохваты.

— Груз они привезли! Вы просто шпионы! Если бы у Вас не было злых умыслов — вас бы не арестовали!

Эвиза возмущённо отвернулась.

— Как-то пусто тут у вас. А где все?

— Люди на работе. У нас нет безработицы и все заняты полезным трудом на благо общества!

— А где дети? — не обращая внимания на её возмущение, спросил Рек.

— Все дети — в КОВах.

— Где?- переспросил Рек, — В каких оковах?

— В комбинатах общественного воспитания, — пояснила Эвиза.

— И что там с ними делают?

— Выращивают и воспитывают, — назидательным тоном ответила она, — Мы избавились от старых представлений о родительских обязанностях.

— И что же, у вас отбирают детей у родителей?

— Но разве родители могут по-настоящему правильно воспитать ребёнка? — возразила Эвиза, — Для этого у нас существуют специалисты, которые всю свою жизнь посвящают именно проблемам воспитания. Таким образом, родители, а особенно женщины, освобождаются для других полезных и плодотворных занятий. Величайшее достижение человеческого общества — победа над слепым материнским инстинктом — уже достигнута!

Эвиза даже встала в позу, вполне подходящую для статуи с «Аллеи благодетелей человечества».

Рек тяжко вздохнул и промолчал.

** *

— Мы получили от них какое-то странное сообщение. — говорил Томлинсон полковнику Малинину, — Со Счастья Человечества. О какой-то поломке. Отправлено было около двух стандартных суток назад на базу «Орхидея-18». Там не разобрались и отправили к нам.

— Шибздики. — бросил Малинин, — За каким этим они вообще туда сунулись?

— У них совершенно официальная доставка груза туда была. — ответил Томлинсон, — Мы тут выяснили. Это Динко туда их направил.

— То-есть? Неймётся этому Джеймсу Бонду…

— Завербовал там кого-то. Ну и попросил Дагвардов с ним встретиться.

— Чёрт знает что! И что теперь? — спросил Малинин.

— Сейчас с этим Динко беседуют. Подождём пару дней. И тогда надо что-то придумывать.

Малинин сердито вздохнул и взъерошил свои «будённовские» усы.

— Ни сна, ни отдыха измученной душе! И что? Только вот не говори мне, что моим ребятам надо будет…

— Но, Павел! В прошлый раз…

— Что — в прошлый раз? К тому же мои ребята сейчас Гочу Пачулию ловят! Кого я туда отправлю?

Томлинсон убито вздохнул. Про Гочу Пачулию Малинин соврал, но угрызений совести не испытывал.

— Не вздыхай тяжело — не отдадим далеко. — не удержался от едкой подначки Малинин. В Управлении Томлинсона всерьёз никто не воспринимал. А возглавляемый им отдел называли не иначе, как «богадельней» — туда сливались все неудачники, не сумевшие сделать карьеру и добиться профессиональных успехов в других отделах. Именно Томлинсон пригрел в своё время и Динко, и Дагвардов. А вот теперь, Малинин, видите ли, должен отрывать от настоящих дел своих ребят и мчаться на Гамму-249, — спасать этих идиотов. С Томлинсоном у Малинина были свои счёты. Тот считал Томлинсона некомпетентным. Мягко говоря. Ибо Томлинсон частенько пользовался непроверенными данными. Вернее — не имел привычки проверять полученные разведданные. И людей себе набирал по принципу «числом поболее — ценою подешевле». А во время войны на Гейре ухитрился подсунуть опять же — непроверенные данные — командующему 38 ударной армией Вахрушеву. Армия чуть не угодила в окружение, и только талант и удача позволили Вахрушеву избежать полного разгрома. Но потери были слишком серьёзными, и наступление застопорилось. Вобщем — было за что не любить бравого полковника Томлинсона. Был он циник и был он дурак. Был он подхалим и был он карьерист.

А с другой стороны — спасать-таки было надо. «Кто, если не мы?» — вспомнил Батя старый спецназовский девиз. Ну и очередная операция, которую Контора тщательно готовила не один год, как раз была именно на Гамме-249… а для её успешного осуществления как раз нужен был отвлекающий манёвр. И Дагварды с их затеей для этого вполне подходили.

* * *

— Слушайте! — Эвиза начинала сердиться, — В вашем положении следовало бы вести себя потише и не нарываться. В конце-концов — вы же не хотите опять оказаться в Конторе?

Тут настал черёд Река смущённо заткнуться. Да, девчонка, конечно, умом не блещет, но за ней стоит прикрытие, с которым шутки плохи. И никакой спецназ не примчится и не спасёт.

Оглянулся, высматривая что-то.

— Что Вы ищете?

— Наружку ищу. Где они — Ваши коллеги?

Она фыркнула.

— Не пытайтесь. Всё равно не найдёте.

Рек пожал плечами.

— Представьте себе, — решил-таки объяснить он, — Представьте, что Вы высадились на какой-нибудь планете, а Вас тут же схватили, сунули в местную тюрягу, устроили допрос по всем правилам, а потом вдруг стали утверждать, что все вокруг друзья и всё, что делается — делается для вашего же блага.

— Но ведь Вы прилетели сюда как шпион, — спокойно пояснила девушка. — И арестовали Вас для того, чтобы обезопасить наше общество.

Он криво усмехнулся.

— А как же авария, в которой вы меня убеждали в больнице?

Эвиза смутилась лишь на мгновение.

— Прежде, чем с Вами встретиться, я изучила все предоставленные мне материалы. Ричард! Здесь все знают Ваше имя, знают, с какой целью вы прилетели. Знают о вас всё. Но на нас нет вины за то, что Вы не справились с управлением и претерпели аварию. Разве в ваш корабль кто-нибудь стрелял?

— Нет, зачем? — Рек пожал плечами. — В этом не было необходимости. Мы и так садились. А, позволь спросить, с протоколом моего допроса тебя тоже ознакомили?

Эвиза вздохнула печально.

— Я понимаю, что с навязчивыми идеями трудно бороться. Но это необходимо. Вам будет трудно, если вы заранее будете настраивать себя на мысли о том, что вокруг Вас враги.

— Ладно. — Рек поднялся. — Теперь Вы хотите, чтобы я поверил, будто вы готовы забыть, что я — шпион — и принять меня в свою компанию?

— Хорошо, я скажу Вам правду. — Эвиза тоже встала и повернулась к нему, — Вы — психически неполноценная личность. Мы понимаем, что в Вашем обществе не принято говорить человеку правду. Это, кажется, считается жестоким. Но это неправильно. Наше общество позволяет реализовать себя всем. А для того, чтобы человек захотел саморазвития, он должен знать о своих недостатках. Конечно, Вы не сможете сразу стать таким, как мы. Но постепенно, со временем, мы сможем вылечить Вас, научить жить по-настоящему, не зажимать свои естественные склонности. Вы сможете познать, что такое настоящая дружба и любовь, что такое — служить на благо человечества. Мы сделаем из Вас полноценную личность.

Эвиза всё больше воодушевлялась. На её щеках ярко проступил румянец, глаза светились. Она сама словно светилась изнутри.

— Вы, Ричард, впервые в жизни находитесь в уникальном положении человека, перед которым вдруг открылись безграничные возможности. И Вы оттолкнёте от себя такую возможность? — Теперь она просто сжигала его взглядом.

— Бред какой-то, — буркнул он и принялся разглядывать тощее растение напротив скамейки, — Вот так с ума и сходят! И я должен верить своим ушам. Это Вы серьёзно все сейчас говорили?

— Конечно, серьёзно! — воскликнула она.

— Ну, тогда объясните, что это за безграничные возможности вы мне сулите?

— Вы не понимаете? Вы станете свободным человеком.

— А вы — свободны?

— Конечно, — с жаром подтвердила Эвиза.

— Совсем-совсем?

— Да.

— И можете делать то, что хотите?

— В каком смысле? — она почувствовала подвох.

— Ну, например, вы можете привести меня в космопорт, посадить на корабль, ну, хоть на мой собственный, и отпустить на все четыре стороны?

Она вздохнула.

— Опять Вы за своё! Я вижу, что мы с Вами говорим о совершенно разных вещах.

— Я заметил.

— Зачем Вам улетать? Ну, подумайте сами. Чтобы снова вредить нашему народу? Я пытаюсь объяснить Вам, почему Вы должны остаться.

— Могли бы не объяснять, — он встал и засунул руки в карманы. — Зачем? Разве у меня есть шанс уйти от Вас? А если нет — к чему убеждать? Так и так вы меня здесь оставите.

Она кивнула.

— Свобода — это сложное, всеобъемлющее понятие. Гораздо более сложное, чем Вы себе представляете. Вот, к примеру, я могу выбрать себе профессию сообразно со своими природными склонностями.

— Ну, это все так делают.

— Я могу жить сообразно со своими потребностями, — не смутилась Эвиза. — Мне не грозит голод, безработица. Меня никто не может оскорбить или унизить моё человеческое достоинство.

— Хотите, я покажу Вам, что такое эта Ваша свобода?- Рек отошёл к противоположной стене, расстегнул штаны и начал мочиться на стену. Эвиза пришла в ужас.

— Что Вы делаете? Вы ведёте себя…

— Как дикарь? А разве не в этом выражается ваша свобода? Ничего, сейчас явится этот ваш робот-уборщик и всё уберёт!

Рек застегнул штаны. Откуда-то действительно явился робот-уборщик и с жужжанием втянулв себя лужу, затёр щёткой тротуар и уполз.

— Вы твердите о том, что вы здесь свободны. — он ткнул пальцем в сторону самой Эвизы. — Кого Вы хотите убедить в том, что вы свободны? Меня? — последовал категоричный тычок себе в грудь. — Или себя? И что Вы понимаете под словом «свобода»? Это как на бутылках с постным маслом пишут — «холистерол фри» — «свободен от холистерола».

— Вы ничего не понимаете! — горестно воскликнула она. — Мы по-настоящему свободны, в отличие от жителей других планет. Почему Вы не хотите меня понять?

— А вы хотите меня понять? — Рек окончательно разозлился.

— Да.

— Это вам кажется. Для вас слово «понять» значит — «переубедить». И хватит об этом. Вон та штука летает? Та, у противоположной стены?

Эвиза оглянулась. Рек вдруг сорвался с места и размашистым шагом пошёл через улицу. Девушка с запозданием устремилась за ним.

— Куда Вы?

— Давай покатаемся, что ли, — невинно предложил Рек, — А то этот ваш город мне уже оскомину набил.

— На этом катере кто-то прилетел.

— У вас же всё общее. Покатаемся — вернём обратно. Только сначала вот что. — Он вынул из кармана узкую полоску мягкого металла.

— Ну и что? Нашёл? Обрадовался? — она ехидно ухмыльнулась, — Ты другие найди! И вот только не говори мне, что бежать надумал! Всё равно ты не сможешь далеко улететь.

— Правда?

— Тут же камеры везде! Засекут тебя как нечего делать. Если уже не засекли. Ты про наружку спрашивал? Вон туда посмотри! А теперь туда! Плюс навигатор в самом ховере, соединённый с единой сетью. Куда ты бежать собрался? Ну? Да ты и двух кварталов не проедешь, как тебя схватят. Так что не глупи.

Глава 19

Как кур во щи

Анка.

Мозги вправить этим ушлёпкам Дагвардам не помешало бы. Только вот невозможно вправить то, чего нет. Впрочем — ни о каких Дагвардах мы в тот момент не думали.

* * *

В отличие от Дагвардов и остальной компании, Пабло Мадина отнюдь не считал себя неудачником. Он искренне гордился своими людьми и выполненными заданиями, даже если эти задания были выполнены… ну так себе — на «троечку». Да и задания им поручали нечасто. Ну что поделаешь — «румынский спецназ» — он и в Африке «румынский спецназ». Кстати, за что их так прозвали — Пабло так и не понял. Но новое задание группа восприняла с энтузиазмом.

Папашу Томлинсона просто распирало во время разговора с Пабло.

Родина надеется на вас! Задание чрезвычайной важности. Времени на подготовку практически нет.

— Есть, сэр! — гаркнул бравый Мадина.

— В таком случае я хотел бы поговорить о наших задачах. Вернее — о задаче. — воодушевился Томлинсон, — Итак — от нас требуется проникнуть на Гамму-249.

Внутри у Пабло что-то ухнуло, но он и бровью не повёл, продолжая стоять столбом. Томлинсону его реакция, понравилась, он пригласил Пабло присесть и включил карту.

Задача вашей группы — крупный научно-исследовательский центр. Нам известно, что они там занимаются изучением наследия прежней цивилизации, исчезнувшей лет двести, а может и больше, назад при весьма трагических обстоятельствах. Планетарная катастрофа. Но артефактов они после себя оставили довольно много. Нынешние правители Гаммы засекретили всё, что касается прежних обитателей планеты и их технологий. Словом — ваша задача — проникнуть в этот центр и забрать всё, что можно.

— Есть, сэр!

* **

На-Лу сразу же отделили от братьев и увезли. Что с ней делать — счастьевцы толком не знали, а посему — просто оставили пока в покое. Её поместили в изолятор временного содержания при одном из отделений Службы Безопасности, Обращались хорошо, и охраняли чисто номинально. Видимо решили, что никуда она не денется.

В комнатке, больше похожей на монастырскую келью, из обстановки были только визор, кровать стол и стул. Визор не работал, вернее — работал, но показывал только одну программу, дверь запиралась снаружи. Еду приносили, но делать было совершенно нечего, к тому же, как показалось кхамианке, о ней совершенно забыли. Компьютера тоже не было, и заняться было нечем. Неработавший визор надоел уже к вечеру. Единственными занятиями были — есть, спать и смотреть в окно. На-Ла уселась на подоконник огромного — почти во всю стену окна, — и принялась смотреть вниз. Этаж был высокий — десятый, а может, — и выше. Стены домов. Далёкий асфальт внизу. Машины. Флаеры и ховеры. Людей почти не видно. На-Ла побродила по комнате, потом снова вернулась к окну.

Джинн.

Из всей троицы только Рек не строил иллюзий относительно счастьевцев и действовал, как человек, загнанный в угол, которому нечего терять, кроме жизни, а её-то, как раз, терять и не хотелось. Остальные своей участью были вполне довольны. Датч совершенно спокойно принимал благодеяния тех, кого презирал и кому не подавал руки. И ждал, когда с ним «поговорят по-деловому». Но товарищ Акдак в очередной раз ошибся. Точнее — начал не с того. Он полагал Дагвардов не маргиналами, а такими же членами нашего общества, как, ну, допустим, мы. То-есть — людьми, разделяющими ценности этого общества. Я говорю, господа, о традиционных ценностях. Поэтому и начал с идеологии. А надо было бы просто предложить им денег.

* * *

— Знаете, в чём Ваша основная проблема, Дагвард? — спросил товарищ Март понуро сидевшего напротив Река, — Вы считаете себя умнее всех. Это неправильно. Как минимум. В худшем случае — это может стоить вам жизни.

— Где мой брат и На-Ла? — спросил Рек в ответ на его тираду.

Товарищ Акдак, прохаживавшийся до этого перед ним взад-вперёд, опустился на стул.

— С ними всё хорошо. Если бы не Ваш сегодняшний поступок — вам бы позволили увидеться. Тем более — что Ваш брат тоже о Вас спрашивал. И мы обещали ему свидание с Вами и Вашей служанкой.

— На-Ла не служанка. — машинально поправил Рек.

— Хорошо, допустим. К тому же, Вы, Дагвард — ещё и грубиян. Не знаю, как в Вашем мире — у нас женщинам грубить не принято. А Вы только и делали, что хамили нашей сотруднице. К тому же — вы трое — проникли на нашу планету как шпионы, и мы выясним, с кем вы должны были встречаться в самое ближайшее время.

Рек уныло молчал. Да, его безумная попытка побега, как и следовало, закончилась неудачей. Они действительно успели проехать несколько кварталов, а потом откуда-то из боковых улиц, с двух сторон — спереди и сзади, появились «бочки» Службы Безопасности, перегородив собой улицу. Потом двигатель ховера просто отключили дистанционно, а у Эвизы откуда-то взялся электрошокер. Да, было с чего почувствовать себя идиотом.

* * *

А в это время Датч…

Дверь бесшумно открылась и в залитую ярким светом комнату вошёл охранник в тёмной одежде. Датч решил, что ничего интересного в охраннике нет и равнодушно отвернулся. Глаза слезились и под воспалёнными веками словно песок был насыпан. Стоит ли напрягаться и смотреть на этого типа?

— Вставай! — односложно потребовал охранник.

В принципе, дожидаться, когда тебя поднимут и выволокут силой не было смысла. Но Датчу хотелось посмотреть, как поведёт себя этот тип, если начать его злить. Заодно можно постараться угадать, на сколько в нём самом заинтересованы и на что готовы.

Охранник из себя не вышел. Но и пререкаться с пленником не собирался. Подошёл и взмахнул рукой. Датч нырнул с табурета в сторону, увернувшись от удара. Тренированное тело всё ещё повиновалось. Теперь Датч стоял на ногах, между охранником и дверью. А на лице охранника было написано недоумение. Пленник оказался шустрее его — признанного мастера рукопашной, быстрого как змея. Впрочем, так или иначе, требуемое было достигнуто. Пленник встал.

— Выходи. — охранник решил не продолжать выяснение отношений.

Датч тоже. Он уже провёл «пробную схватку» и понял, что может противник и что может он сам. Поэтому он спокойно повернулся и вышел. В коридоре, к его облегчению, было не так ярко. Но глаза не захотели сразу переключиться на более слабое освещение и некоторое время он почти ничего не видел. Но слышал. Его окружило несколько человек с оружием. В спину ткнулось дуло бластера.

— Иди вперед и не шути, — посоветовал давешний охранник, выходя следом. Датч подчинился, — Твоя жизнь висит на волоске.

— Уж не ты ли её подвесил? — спросил Датч.

Из окна кабинета Железного Марта, прозванного за свою несгибаемость Акдак, открывался вид на весь город Сверкающей Мечты. Город-эталон. Город-витрину. Не только лишь все были достойны жить в этом городе, а только избранные.

Интерьер кабинета товарища Марта был под стать: сияющий пол, сияющее окно во всю стену… сияющая пустота интерьера. За окном сияющий металлом город. Шпили, башни, крыши.Знал бы товарищ Март, что кое-кто обозвал его любимый безумно-дивный чудный город «скобяной лавкой»! Март Акдак подошёл к окну и в очередной раз полюбовался пейзажем. У стены застыл его адъютант и помощник Дранг Ост.

— Приведите его. — скомандовал Акдак.

Датча ввели сразу же.

— Садитесь. — кивнул Акдак на одно из кресел перед невысоким столиком, на котором стояли графин с водой и два узких высоких стакана. Акдак, продолжая разглядывать его, кивнул на графин:

— Пей. Это вода. Лучший напиток для раннего утра.

Да я, вроде как не пил вчера. — хотел сказать Датч, но вовремя прикусил язык — здесь его слова могли не понять. А потому не стал возражать, налил воды и отпил. Вода как вода. Откуда-то в памяти всплыла слышанная от кого-то фраза: «В пьянках не был замечен, но воду по утрам пьёт». Кто это говорил? А, неважно… Повисла пауза. Датч ждал, что скажет хозяин кабинета, а Март изучал пленника.

— Прекрасный вид, не правда ли? — Акдак повёл рукой в сторону окна, надо же было как-то начинать разговор.

Вид действительно был потрясающий. Комната располагалась в башне, высоко над землёй. В восходящих лучах солнца металлические крыши города внизу пылали расплавленным золотом. Изящные шпили придавали ему что-то нереальное, сказочное.

Датч пил воду и в окно не смотрел. Он ждал конкретного разговора. Вот только непонятно было, зачем его перед этим терзали бессонницей, не давая толком спать и почти не давая есть и пить?

— Тебе не нравится? — в голосе Марта Акдака звучала лёгкая обида.

— Красивый город, — признал Датч равнодушно.

— Всего лишь «красивый город»? И тебе не хочется наградить его каким-нибудь менее безликим эпитетом?

— Я видел города и хуже, и лучше.

— Мне нравится твоё хладнокровие. — Железный Март обошёл вокруг него, сделал знак своему телохранителю, чтобы тот вышел.

— Ладно. Поговорим о деле. Мне известно о тебе всё.

Датч поднял бровь.

— Всё? Это интересно. — всё так же равнодушно проговорил он и долил себе воды из графина.

— Не так трудно было установить коды вашего корабля. Таких, как ваша «Медуза», сошло со стапелей всего десять. Имена и личные данные всех их владельцев вполне доступны. А твоё лицо я достаточно хорошо запомнил. Мы имели честь встречаться. — Март слегка усмехнулся.

Датч пожал плечами.

«Я — идиот», — спокойно добавил он про себя. Иногда его тоже посещали здравые мысли, но, как водится — с запозданием.

Железный Март удовлетворённо кивнул.

— Это не всё. Когда я узнал твоё имя, я смог получить твоё досье. Признаюсь, я читал о твоих подвигах с большим увлечением. Особенно о том, что касалось Стамтонской истории. О твоём знакомстве с этой… Барчей Двасой. И о том, как ты возил оружие кхамианским сепаратистам. И о вашем знакомстве с этим… Динко. Да. Меня заинтересовало, почему именно ты вдруг полез его выручать, не доверяя спецназу. Они вели переговоры. Мы, вобщем-то, были согласны отпустить тех людей. А тут вы. Признаюсь — зрелище было феерическое. И впечатляющее. Особенно ваши физиономии. А как расценивать твой демарш с «Золотой Звездой»? И всё остальное?

— Вы захватили нашего друга. — пожав плечами, спокойно ответил Датч.

— Ну, хорошо, — покладисто согласился помощник Вождя. — Я понимаю, что друзей бросать нехорошо. Но мы были на грани войны. Командир звездолёта расценил это как провокацию. Если бы началась война — она была бы…

— Пугать изволите?

— Нет. Поговорим о другом. Я поразмышлял на досуге обо всём. И пришёл к любопытным выводам.

Железный Март сел и налил воды в другой стакан. Датч, наконец, удостоил его взгляда.

— Каким же?

Железный Март встал и прошёлся по комнате.

— Я очень хотел познакомиться с тобой, — сказал он, глядя на пламенеющий внизу город. — Ты смелый человек и не боишься рисковать. Такие люди, как ты, рождены для более высокой судьбы, чем рисковать жизнью для тех, кто не в состоянии по достоинству оценить настоящий талант. Ты нужен мне, нужен моему миру. И я предлагаю тебе принять участие в устроении лучшего общества.

— Что ты подразумеваешь под «лучшим обществом»?

— Послушай! Народ, к которому я принадлежу, не хочет никому зла. Мы вырвались из-под власти землян и стали строить свою собственную жизнь. Конечно, было немало просчётов. Но мы нашли способ улучшить нашу жизнь и построили наше общество, учитывая прежние ошибки человечества. В основе нашей идеологии лежат принципиально другие идеи. И успехи, которые мы достигли, как раз подтверждают их истинность.

— А кто вам мешал? — спросил вдруг Датч.

Март Акдак оглянулся на него, несколько сбитый с толку и со своей пламенной речи.

— Я хотел сказать: кто вам мешал строить свою собственную жизнь? — переспросил Датч, — В Конституции Земного Содружества написано, что каждая колония имеет право на самоопределение.

— Демагогия! — отрезал Железный Март. — Конституции пишут ради того, чтобы у простых обывателей создавалась иллюзия, что они на что-то имеют право.